Текст книги "Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера"

Тюремщики в северокорейских лагерях особенно преуспели в этом. Бидерман писал: «Они делали ставку на то, что жертва плохо ориентируется в происходящем. Тогда легче обмануть, запутать, перехитрить его». [13] Поставленный в тупик пленник прилагает невероятные умственные усилия, чтобы различить правду и ложь. Чем глубже он проваливается в «кроличью нору», тем больше истощаются его силы. В конце концов он сдается и позволяет тому, кто держит его в клетке, определять, что такое реальность.

Этот процесс воспроизводят и домашние насильники, просто мы его называем по-другому – газлайтингом. Домашний тиран сознательно создает ситуации, способствующие тому, чтобы партнерша начала сомневаться в себе и ставила под вопрос все, что она помнит и видит. Чем больше она беспокоится и теряется, тем больше верит в его интерпретацию явлений и событий. Его взгляд на вещи начинает казаться более ей достоверным. Сам термин появился после выхода в 1944 году в прокат фильма «Неоновый свет» (Gaslight) с Ингрид Бергман в главной роли. Она сыграла героиню, которой партнер пытается внушить, будто она сошла с ума. Манипулятор достигает своей цели, внося небольшие изменения в среду, в которой она живет, в том числе приглушает свет неоновых ламп. Женщина замечает, что свет горит не так ярко, как раньше, но ее друг отрицает это и настаивает, что она ошиблась. Со временем он начинает уверять ее, что она теряет рассудок. А сумасшедшей, которой все время мерещится то, чего нет в реальности, не стоит никуда выходить и принимать гостей.

Самый искусный фокус абьюзера – сделать абьюз незаметным и шаг за шагом разрушить связь жертвы с реальностью.

Пострадавшая от насилия женщина по имени Терри так описывает эпизод газлайтинга, который случился, когда она и ее парень только начали встречаться. «Мы гуляли. Он положил мне руку на талию. В какой-то момент я упала и при этом была уверена, что он меня подтолкнул, чтобы я оказалась на земле. Я прямо обвинила его в этом, но он все отрицал, правда, был очень мил и любезен. Несмотря на то что я была абсолютно уверена в том, что он сделал это намеренно, я никак не могла внутренне принять этот факт. Он не вязался у меня с образом обаятельного и заботливого мужчины. Оказавшись перед такой дилеммой, я решила, что поверю ему. Помню, я все спрашивала себя, зачем ему все это было надо. И, вообще, почему человек вдруг станет так себя вести? Я не понимала причину и поэтому убедила себя, что интуитивно осознаваемая мною истина (что он меня толкнул) на самом деле есть ложь». В этих отношениях абьюзер очень рано начал вести игру с целью добиться подчинения подруги.

Газлайтинг очень часто применяется домашними тиранами. Кей Шубах, некогда работавшая арт-дилером в восточных предместьях Сиднея, где живут состоятельные люди, два года провела с обаятельным, но чрезвычайно опасным «серийным абьюзером», который бесконечно пытался сбить ее с толку. «Ключи только что лежали на полке, и вот уже их там нет. Пятьдесят долларов были в кошельке и вдруг исчезали… “Ты, наверное, их потеряла, – говорил он. – Ты всегда такая рассеянная. У тебя мысли все время разбегаются. Что с тобой?” Он все время пытался подловить меня на чем-нибудь. В итоге мне стало казаться, что я не в себе». Абьюзера, о котором рассказывает Кей, зовут Саймон Лоу. В 2009-м его приговорили к двенадцати годам за нападение на женщину и изнасилование. Он пытался внушить Кей, что ей, такой беспокойной и рассеянной, следует обратиться к врачу, чтобы тот выписал ей специальные препараты. Позже, когда Саймон понял, что подруга собирается его бросить, он заявил, что сохранил у себя все ее рецепты на антидепрессанты, и, если она задумает судиться с ним, он предъявит эти документы как доказательство ее неадекватности.

Техники газлайтинга могут варьироваться – от длительных расследований воображаемой измены до лишения жертвы сна. Но иногда они оказываются малозаметными. «Мой бойфренд просто изо всех сил старался создать мне максимум трудностей, – вспоминает Терри. – У обеих моих дочерей синдром Аспергера[22]22
  Синдром Аспергера – психическое расстройство, затрудняющее социальные контакты. Кроме прочего, часто характеризуется повышенной потребностью человека в соблюдении ежедневных ритуалов. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Когда младшая была совсем маленькой, ей было остро необходимо соблюдение режима и порядка. Ужинать, мыться и идти спать – всегда строго в этой последовательности. Но мой парень шел после ужина в душ и использовал весь запас воды, имевшейся в водонагревателе. Я просила его подождать, чтобы я могла слить небольшое количество воды в ванну, но он отказывался. Это разрушило бы его замыслы. Однако я была настолько измучена, что не понимала, что он поступает так намеренно». Для абьюза характерны подобные «игры разума»: манипулятор может, к примеру, послать подруге любовное сообщение, а затем обрушиться на нее с упреками за то, что она ответила ему его же словами, проявив те же самые чувства. Можно действовать и прямо противоположным образом – не разговаривать с женой целыми днями (а иногда месяцами и даже годами), так что она впадает в отчаяние от того, что не может понять, чем заслужила такое обращение. Непредсказуемость реакций мужчины заставляет ее все время быть начеку, не терять бдительности, чтобы вовремя подстроиться под его настроение и предотвратить новые нападки. Она все время настороже и тратит весь запас энергии на то, чтобы постоянно отслеживать эмоциональное состояние абьюзера.

Одно злоупотребление тесно переплетается с другим, а все это вместе настолько тонко и запутанно, что жертва оказывается не в состоянии описать другим – друзьям или полицейским, – что на самом деле происходит. Пока манипулятор не начнет действовать грубо и прямолинейно и не оставит следы на теле жертвы, она не сможет доказать факт насилия. А без доказательств это просто «ее слово против его слова». К тому же рассказываемые ею истории кажутся посторонним просто фантазиями.

Чтобы приучить партнершу к послушанию, абьюзер начинает настаивать на выполнении мельчайших правил в быту. Они могут быть «тематическими», то есть связанными с определенными болезненными переживаниям самого манипулятора – например, если он ревнив, то начнет запрещать разговаривать с другими мужчинами или носить сексуально привлекательную одежду. Но иногда требования произвольны и вводятся спонтанно, без предупреждения. Все действия жертвы оцениваются, исходя из этого навязанного ей кодекса, содержание которого все время меняется и отдельные положения противоречат друг другу. Чтобы избежать наказания, женщине придется выучить их наизусть. Это также постоянно причиняет беспокойство. Она беспрестанно ждет все новых претензий и приучается выполнять любые запросы диктатора.

Чтобы соответствовать всем его критериям, она должна идеально подстроиться под его взгляды, научиться видеть мир его глазами, чтобы иметь возможность предвидеть его действия. Только полное послушание может уберечь ее от очередного акта насилия с его стороны, а также от исполнения угроз, которые он посылает в адрес ее друзей, родственников и домашних питомцев. Она прикладывает невероятные усилия, чтобы выполнять все необходимое, и это уводит ее мысли от осознания собственных потребностей и желаний, а также заставляет все глубже запутываться в сетях, расставленных абьюзером.

Нельсон тотально управлял жизнью Жасмин, так что она не могла выйти на несколько минут, не отчитавшись перед ним. И даже когда она находилась дома, делала селфи, чтобы послать их ему и доказать, в какой комнате находится.

Он критиковал и стыдил ее по любому поводу: купила не тот шампунь, не так на него посмотрела, что-то сказала не тем тоном. Снова и снова Нельсон повторял: «Ты шлюха и обращаться с тобой надо соответствующим образом». Социолог Эван Старк описал, как установление подобных правил может доходить до абсурда. «От женщин требовалось детальнейшее выполнение условий, вплоть до того, что ей указывали, как пылесосить («на ковре должны быть видны полосы от щетки»), на каком расстоянии от пола должно свисать лежащее на кровати покрывало, какой должна быть температура воды в ванне, которую она каждый вечер набирает для мужа. Единственной целью всех этих требований было добиться послушания, поэтому они постоянно пересматривались и обновлялись». [14] В обстановке, когда условия столь изменчивы, жертва начинает ощущать себя так, будто она живет в параллельной вселенной. Вся ее энергия направлена на то, чтобы уловить ожидания тирана и избежать его гнева. Она концентрируется на послушании и так устает стараться соответствовать стандартам, что некогда даже подумать о том, что все это есть форменное злоупотребление властью. Терри объяснила это так: «Я заботилась о своих двух девочках и попутно пыталась избегать кары за разные провинности – реальные и мнимые. Это было настолько утомительно, что я и не осознавала, что все время боюсь сделать что-то не так, будто хожу по стеклу. В каждый момент времени у меня была лишь одна задача – прорваться через трудности».

Нельсон следил за каждым шагом Жасмин. По нескольку раз в день она посылала ему селфи, чтобы доказать, что не выходит из дома.

В северокорейских лагерях заключенным постоянно демонстрировали, что их судьба целиком и полностью в руках тюремщиков. В домашнем насилии тотальный контроль может выражаться несколькими разными путями. Жертва чувствует: что бы она ни предпринимала, вырваться из плена невозможно. Нередко за ней ведется постоянное наблюдение. Она перестает осознавать себя самостоятельной личностью, а абьюзер тем временем обретает все большую власть над ней и все больше навязывает ей взгляд на окружающую действительность. Если где-то она все же чувствует себя в безопасности, – например, на работе, в церкви, даже в супермаркете, – агрессор попытается проникнуть в эти сферы. Он будет постоянно звонить или писать сообщения, а если она не отвечает – накажет ее за это. «Если бы отношения абьюза можно было просмотреть, как видео, в замедленном режиме, – рассуждает Старк, – они напомнили бы гротескный танец, в котором жертвы пытаются добиться автономии, а насильники отслеживают такие попытки и пресекают их». Со временем женщина может начать верить, что ее обидчик действительно всевластен и никакие внешние силы – ни полиция, ни суд – не смогут оградить ее от него. В лагерях военнопленных в Корее такие представления внушались узникам намеренно – необходимо было убедить их, что сопротивление бесполезно.

Некоторые абьюзеры с успехом изображают всеведение. Они умеют произвести впечатление: знают, какие сайты посещала их жертва, кому звонила, каким маршрутом ежедневно добирается на работу. В наши дни присваивать себе функции подобного «божьего ока» довольно просто – современные средства слежения можно приобрести в интернете. Абонентская плата за пользование одним из популярных телефонных приложений для подобного мониторинга составляет около 300 долларов в год. Владелец устройства, на которое тайком установлена специальная программа, не видит ее на экране. Таким образом абьюзер получает доступ ко всем сообщениям, звонкам, фотографиям, истории браузера. Можно даже дистанционно блокировать входящие и исходящие звонки и уничтожать хранящуюся в памяти телефона информацию. Передвижения жертвы отслеживаются с помощью встроенного GPS. «Оператор» может сидеть за компьютером и наблюдать по карте, как его «объект» перемещается из одной точки в другую.

Домашний тиран может внушать женщине мысль о своем всесилии не только посредством слежки, но и демонстрируя власть над ее жизнью и смертью. Особенно мощное психологическое воздействие оказывает попытка удушения. Стоит насильнику схватить несчастную за горло, как он обретает над ней полный контроль. Она не в состоянии ни говорить, ни кричать. Бывает, что эта пытка длится долго: мужчина периодически ослабляет хватку и дает перевести дыхание, а затем снова сдавливает ей горло. Некоторые легко доводят подругу до обморока. И при этом оправдывают себя тем, что наказывают ее за проступок, или просто демонстрируют, что на самом деле им ничего не стоит убить ее.

Страгуляция (удушение) – крайняя форма абьюза, которая редко оставляет следы. Нет ни синяков, ни разбитого носа. А когда приедет полиция, то вполне может оказаться, что сам абьюзер выставит себя пострадавшим. Ведь жертва зачастую оказывает сопротивление – кусается, царапается, когда борется за право дышать. Исследование показало, что более чем в 65 % случаев домашнего насилия пострадавшие переживают угрожающую их жизни асфиксию. [15]

Одна из жертв, женщина из штата Квинсленд, вспоминает: «Первое его нападение стало для меня абсолютной неожиданностью. Ужасающий опыт! Я даже не помню, что его так взбесило. Помню только, как его пальцы смыкаются на моей шее. Я пыталась вдохнуть, страшно испугалась, а он смотрел мне прямо в глаза и следил, как я проваливаюсь в бессознательное состояние. У меня уже потемнело в глазах, когда он ослабил захват. Но не успела я глотнуть немного воздуха, как пытка началась снова. Не знаю, сколько это длилось. Он играл со мной, как кошка с мышкой, оставляя во мне каплю жизни, чтобы продолжить эту забаву. Что было потом, я забыла, потому что впала в ступор. Стало ясно, что я в западне. Мне хотелось, чтобы он ушел. Я попросила его об этом, но он отказался. Что мне было делать?» [16]

Обычно удушение относят к незначительным телесным повреждениям[23]23
  В 2016 году в законодательство Квинсленда были внесены изменения, согласно которым несмертельное удушение признается отдельным преступлением, за совершение которого можно получить до семи лет лишения свободы. В следующие двенадцать месяцев по этой статье было осуждено почти 800 человек. AAP and staff, «Almost 800 charged with strangulation in Queensland domestic violence crackdown», The Guardian, 7 May 2017. (Прим. автора.)


[Закрыть], но на самом деле это серьезный и более опасный вид воздействия, чем просто удар: ученые из Пенсильванского университета приравняли этот вид насилия к пытке водой[24]24
  Известный с древних времен вид пытки, когда человека кладут на спину и наклоняют голову под определенным углом и льют воду ему на лицо. У него появляются симптомы удушья, усугубляемые чувством, будто он тонет. При этом вода даже не попадает в легкие. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Таким образом можно нанести очень значительный вред здоровью – жертва может умереть от повреждения внутренних органов через несколько дней или даже недель. Странгуляция – предвестие будущего убийства: по статистике, домашние насильники, периодически пытающиеся задушить партнершу, в восемь раз чаще в конечном итоге убивают ее, чем те, кто не прибегает к подобной пытке. [17]

Ключ к установлению принудительного контроля – чередование наказания и вознаграждения. В северокорейских лагерях тюремщики мастерски меняли маски. «Ради достижения своих целей в нужном месте и в нужное время они могли казаться добрыми, внимательными, улыбчивыми. А в другие моменты демонстрировали ничем не прикрытую жестокость… На многих подобные искусные перевоплощения производили большое впечатление». [18]

Конечно, когда Бидерман написал эти строки, он не думал о домашнем насилии. Но получилось идеальное описание мимикрии абьюзера. Бывают ситуации, когда давление становится открытым и жестоким. Но, как правило, мучитель время от времени меняет гнев на милость, клянется в любви, дарит подарки, проявляет доброту, кается за прежние проступки. Все это вписывается в уже упомянутый выше цикл насилия: вспышка ярости сменяется сожалением. Мужчина обещает, что такое не повторится, ведет себя прилично, так что пара иногда даже переживает заново медовый месяц. Постепенно напряжение между партнерами снова растет, пока не последует новый взрыв. Вполне возможно, что во время медового месяца абьюзер искренне проявляет доброту и ласку. Однако цель его остается прежней – взять жертву под контроль. Эта задача не меняется на любом этапе цикла.

Какими бы краткими ни были периоды примирения, они привязывают жертву к абьюзеру. Женщина вспоминает период первой влюбленности в этого мужчину. Обманным путем ее заставляют «снять защиту», открыться – поделиться секретами, желаниями, даже эротическими фотографиями. Но потом все это может быть использовано против нее. Пострадавшая думает, что, если она будет вести себя по-другому, создаст идеальную атмосферу для развития отношений, насилие прекратится. Она снова начинает искать причины, почему он выходит из себя, и с удвоенным рвением пытается исполнить его требования, чтобы продлить нынешнее блаженство и заслужить одобрение сурового критика.

Цикл насилия в действии: обидчик кается и клянется в любви, так что пара иногда заново переживает медовый месяц. Но затем все возвращается на круги своя.

Даже небольшой милостивый жест сразу после нападения может вызвать у пострадавшей глубокое чувство благодарности. Кей Шубах пережила особенно страшную атаку абьюзера: она сидела на пассажирском сиденье в его машине, когда он со всей силы нажал на газ и на бешеной скорости помчался по шоссе. Потом он дважды ударил ее по голове. Она умоляла его отвезти ее в больницу, но он повернул домой, резко затормозил у входа и приказал «прекратить этот спектакль». Когда они поднялись в квартиру, он продолжал бранить ее, но вдруг ни с того ни с сего остановился. «Настроение у него изменилось в один миг, и я снова почувствовала себя в безопасности, – рассказывает Кей. – Он потом еще уговаривал меня: “Надо успокоиться, я заварю чай с мятой, все будет хорошо”. После всего произошедшего я все еще была на грани нервного срыва, поэтому расплакалась. Он стал утешать меня, уложил в кровать, принес чай, просил прощения, говорил, что не знает, что на него нашло. А потом поменял тему. И я обрадовалась, что рядом со мной снова милый, трогательный друг, который убережет от любого зла».

Джудит Херман объясняет, что подобная «доброта» помогает сломить физическое сопротивление женщины куда лучше, чем постоянное запугивание и унижение. «Цель мучителя – поселить в душе партнерши не только страх смерти, но и благодарность за то, что ей позволено жить… Парадоксальным образом жертва, которая не раз была на грани гибели, но всякий раз избегала ее, начинает воспринимать агрессора как спасителя». [19] Стоит ему проявить снисхождение, и страх развеивается, появляется чувство облегчения, а иногда и восторг. «Ты привыкаешь к насилию, потому что привычка помогает тебе выжить и сохранить чувство безопасности, – полагает Шубах. – Когда обидчик добр, ты невероятно ему благодарна, ты горячо любишь его за то, что он проявляет милосердие».

* * *

В конце концов абьюзер именно к этому и стремится: он хочет видеть рядом преданного, повинующегося по доброй воле человека, который будет любить его еще сильнее, так как знает, в каких рамках должен оставаться, и понимает, что в случае неповиновения будет наказан. Многие столетия в патриархальных обществах считалось, что так представительницы слабого пола обязаны относиться к мужчинам. В 1869 году британский философ и борец за женские права Джон Стюарт Милль писал об этом деспотичном укладе в книге «О подчинении женщин» (The Subjection of Women): «Мужчины хотят от женщин не только послушания, но и чувств. Все мужчины, за исключением самых грубых и жестоких, желают, чтобы ближайшая подруга была не рабыней, которую заставили служить, а добровольной помощницей; чтобы она была не просто прислугой, а фавориткой. Поэтому они изобретают всевозможные способы для порабощения женского сознания». Джордж Оруэлл приписывает такое же горячее устремление Большому Брату из романа «1984». «Мы не довольствуемся негативным послушанием и даже самой униженной покорностью. Когда вы окончательно нам сдадитесь, вы сдадитесь по собственной воле. Мы уничтожаем еретика не потому, что он нам сопротивляется… Мы обратим его, мы захватим его душу до самого дна, мы его переделаем. Мы выжжем в нем все зло и все иллюзии; он примет нашу сторону – не формально, а искренне, умом и сердцем»[25]25
  Русский текст цит. по: Дж. Оруэлл. «1984». Пер. Виктора Голышева. (Прим. ред.)


[Закрыть]. В северокорейских лагерях дознаватели-коммунисты желали достичь такой же формы подчинения. Они говорили узникам: «Вы заблуждаетесь, а я пытаюсь помочь вам исправить это заблуждение. Вам надо изменить ваши взгляды». [20] «Стремление к тотальному контролю над другим человеком, – отмечает Херман, – служит общим знаменателем для всех видов тирании. Тоталитарная власть требует от своих жертв раскаяния и обращения в новую политическую веру. Рабовладельцы ждут от рабов благодарности… Домашние тираны требуют, чтобы их близкие доказывали полное послушание и абсолютную лояльность, принося в жертву все другие отношения». Фантазия о полном подчинении партнерши активно служит вдохновением для сюжетов большинства видов порнографии. «Подобные образы имеют эротическую привлекательность для миллионов нормальных мужчин, и это не может не пугать. Ведь они питают огромную индустрию, в которой пропагандируется насилие по отношению к женщинам и детям. Все это выплескивается за рамки фантазийного и становится реальностью». [21] Однако подчиненное состояние не является естественным для женщины. Оно противоречит тем удивительным свободам, за которые мы вели столь жестокую борьбу. Поэтому абьюзеры – и особенно те, кто прибегает к принудительному контролю, – в наши дни не могут просто избить свою жертву. Для того чтобы вернуть старую модель подчинения и рабской преданности, требуется создать особую среду, способствующую воплощению их целей.

Раздутое самомнение свойственно всем мужьям-диктаторам, вне зависимости от того, действуют ли они расчетливо или импульсивно.

Тут стоит остановиться и вспомнить о том, что не все домашние тираны вполне осознают, что их меры по насаждению своей воли способствуют деградации жертвы. Конечно, существуют хладнокровные и расчетливые любители принуждения с остро развитым стремлением к доминированию и вкусом к насилию, физическому и психологическому. Они осознанно насаждают контроль и создают систему, в которой он присутствует постоянно. Однако те, кто одержим патологической ревностью и паранойей, могут прибегать к техникам подавления не осознанно, а спонтанно. А неуверенные в себе абьюзеры еще менее склонны действовать спланированно: они то включают режим тотального подчинения, то выключают его, как будто перескакивают с одной волны на другую. Человек самоутвердился, показал свою власть и расслабился; он честно готов вернуться к нормальным отношениям. Однако вне зависимости от того, действует ли абьюзер осознанно или импульсивно, у всех подобных людей есть одна общая черта – чрезвычайно раздутое чувство собственной значимости.

* * *

Еще две техники, приведенные Бидерманом в «Карте принуждения» – это угрозы и унижение.