Текст книги "Крапива, которая любила читать"

Глава 49

И. о. Ортики

Да черт бы все побрал, я никогда не была клушей, но!

Нельзя так с детьми. Да, детьми!

Не знаю, может быть, из-за тяжелого детства, но близнецы слегка отставали в развитии. На мой взгляд, по мозгам им было лет одиннадцать-двенадцать, не больше. Они еще совсем-совсем маленькие, едва начинают входить в подростковый возраст. Тело меняется, магия меняется, мозги плывут. А взрослым дела нет, чуть что – прутом по заднице, и вся педагогика.

Короче говоря, если местным дети не нужны – будут мои.

С Люпином оказалось вообще просто – перестать крапивить и подставлять, улыбнуться лишний раз, дать погладить демона, шоколадку и обещание. Все, тут же оказалось, что мальчик умненький и на удивление покладистый. Прямо не дель Нериум, а оладушек.

Зато Магнолия – та еще штучка.

В ванной она буянила от души. Я не только ее вымыла, но и вымылась сама, вымыла ванную комнату от пола до потолка, да еще и новую служанку искупала. Потому что в процессе борьбы с вредностью водой раз по двадцать окатило все вышеперечисленное.

Но у меня оказалось больше опыта и сил. А еще я не тратила их на слезы и истерику. Так что Магнолия выдохлась первая.

Ну, естественно, что я этим воспользовалась. Домыла упрямицу, вынула из воды, вытерла, расчесала… и получила еще одну истерику. Только без ора, одними слезами. И ревела девчонка не просто так, а в меня. Вцепилась обеими руками и тихонько подвывала минут пять.

Короче говоря, кончилось все тем, что теперь дети спали в нашей с Нарциссом кровати. Все хорошо, одно плохо: продолжить начатое в ванной нам с цветочком не светит. Это раз. А два – мы так ведь толком и не разобрались с подробностями нападения на замок.

– Матку принесли в замок примерно полгода назад, – вдруг выдал цветочек, мгновенно отвлекая меня от укрывания мелких одеялком.

– Почему именно полгода назад?

– Она размножилась до нескольких десятков особей, но при этом на несколько семей популяция разделиться не успела и только-только начала приобретать определенную магическую направленность. Кроме того, я посчитал пропавших слуг и сопоставил сроки созревания обычных допелей и потенциальных будущих маток, – пояснил Нарцисс.

– А как ты определил про семьи? – Я положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Усталость накатывала мягко, но думать и говорить пока не мешала.

– Управляющие нити были только у одной особи, все остальные находились у нее под контролем. Еще не успели отвоевать самостоятельность.

– Понятно… но что из этого следует? – Один глаз я таки открыла, поскольку оказалось, что если не смотреть на Нарцисса, то половину информации можно упустить. Он говорил не только голосом, но и всем собой.

– Полгода назад в замке присутствовали послы дель Фейнов. А кроме них, в тот момент не было никого.

– У тебя такое лицо, словно вслух ты говоришь одно, а думаешь совсем противоположное, – констатировала я, похвалив себя за внимательность.

– Слишком гладко. – Цветочек недовольно сморщил нос. – Явно подставили же. Но больше ни одной лишней души в тот момент не было. Конечно, это не отменяет факта, что матку могли подложить одному из слуг или и вовсе убили слугу, который был в городе, и в поместье вернулась уже слизь в его обличье. Раз на этих слизней не реагировала защита, вариантов огромное множество.

– Это слабое место в обороне. – Я и второй глаз открыла. – Эдак кому угодно когда угодно можно соплей подсунуть.

– Ты права. Спасает этот мир одно: демонические слизни бездны – крайне редкие, крайне опасные из-за стайности и практически неприручаемые существа. Чтобы подложить эти «сопли» врагам, надо сначала их раздобыть. Это очень сложно. А еще сложнее – держать потом под контролем, чтобы молодая слизь не сошла с ума от количества доступной еды и не выдала себя в первый же день.

– То есть у нас умный и сильный враг. – Вывод напрашивался сам собой.

– Слабо сказано, – вздохнул цветочек. – Не просто умный и сильный. Гениальный. И самое неприятное – я в нынешнем поколении владетелей таких не знаю. Потому что в прошлом всех таких гениев лично повывел.

– Тараканы заводятся, даже если кухню взорвать или спалить напалмом. – Я устроилась поудобнее, потерлась носом о его плечо и зевнула, прикрыв рот ладонью.

– Да уж. Спи. Ты устала. – Я не увидела, а скорее почувствовала, как цветочек улыбнулся.

– А ты?

– А я… хм. Я тоже посплю. – Не знаю почему, но мне в его голосе послышалось искреннее удивление. Словно он отвык от таких простых людских радостей, а тут вдруг обнаружил их у себя под одеялом и не совсем понимает, что с ними теперь делать.

– Ты вообще спать умеешь?

– Умею, не переживай. Оно мне не сильно нужно, ты права, но помогает привести мысли в порядок и рассортировать полученную информацию. К примеру, разобрать новую формулу твоего обезболивающего.

– Разбирай, – покладисто согласилась я и тихонько поцеловала его в уголок челюсти. – Вот прямо отсюда. А я пока… Увидимся завтра, цветочек.

– Увидимся завтра, росточек, – повторил мою интонацию Нарцисс и весело хмыкнул, чмокнув меня в район макушки.

На удивление, спалось мне сладко и безмятежно. Не помешали чужие покои, беспокойство о неизвестном враге, лишние дети в собственной кровати.

И утро началось вполне нормально. Ну, если можно назвать перебранку между двумя ведьмами мелодией будильника.

Ругались девушки шепотом. Зато таким зверским, что мне приснился симпозиум ядовитых змей. На особо эмоциональном хоровом шипении делегатов я и проснулась.

– Я тебе все усы выдеру и колокольчики оборву!

– Посмотрим! И не такие толстомясые от одного прикосновения дохли!

– Мухоловка страшная, яд у тебя не дорос северные корни перетравить!

– Пф-ф-ф, какие корни у сорняка?

– Да уж получше, чем у паразита!

– Как думаешь, они наплюют нам в чай или только друг друга покусают? – Ленивый голос Нарцисса заставил меня открыть глаза и улыбнуться.

– М-м-м?

– Если наплюют – сверну шеи обеим, – пробормотал цветочек куда-то мне в шею. – Брысь отсюда! – это он выкрикнул уже служанкам, которые аж подпрыгнули от неожиданности. – Обе одинаково «хороши», раз посмели устраивать разборки над хозяйской кроватью.

– Хи-хи…

Черт, я забыла, что население моей постели снова увеличилось.

– Ну вот, детей разбудили, – недовольно констатировал Нарцисс. – Омела, пошла вон. Рябина, где блинчики?

– Вот! Я же сказала, что главная здесь я! А ты гуляй, вьющийся сорняк! – тут же воспряла духом северянка.

– Обе вон! – окончательно разозлился Нарцисс. – Чтобы через пять минут здесь был завтрак на всех и кофе для меня! Хоть поубивайте друг друга, идиотки, но за дверью!

– Ты чего такой злющий с утра? – Я потянулась, обняла одной рукой Нарцисса, другой – прикорнувшую сбоку Магнолию, пальцами дотянулась и нажала на кончик носа Люпину.

– Ненавижу женские склоки, да еще и на пустом месте. Если они так продолжат, то плевать на удобства, оставим только Седрика. Он готовить и убираться умеет, большего нам не надо. Искупать и причесать я тебя и сам смогу. Опыт воспитания девочек у меня на самом деле поболее некоторых.

– Дурак! – вдруг всхлипнула у меня под мышкой Магнолия.

– Здрасьте, приехали. Чего вдруг? – этого даже я не поняла.

Глава 50

Нарцисс

– М-да. – Ортика села в постели и почесала нос. Посмотрела на накрывшуюся одеялом с головой Магнолию, на меня… – Кажется, цветочек, крапивой по заднице ты получил не просто так. Тут личная обида.

– Хм? – Я действительно задумался, перебирая воспоминания и пытаясь найти, чем, кроме безобидных подколок, смог навредить маленькой паразитке. – Не понимаю.

– Ну нравишься ты девочке. И ей одиноко. Она хочет внимания. А вокруг одни дубы, – вздохнула эули.

– Олеандры, – машинально поправил я.

– Да без разницы. Если у тебя есть опыт воспитания девочек, почему эта конкретная заброшена и не окружена должной заботой? – Я слышал в голосе крапивки скрытый смех, но не совсем понимал, как реагировать.

– Так я же уже пояснял. Это поколение целиком на их отце, он сам настоял. Я даже память заблокировал всем знающим, чтобы наверняка. – Если честно, уже успел раз сорок пожалеть, что согласился на данную авантюру. Ну что поделать, скучно было, решил попробовать себя в ином амплуа. А заодно и полностью избавить себя от многочисленных подозрений о собственной сущности. Как говорится, хочешь обмануть врага – обмани сначала друзей. Но вышло, как всегда, все наперекосяк. Одно хорошо – теперь мне ближайшее столетие точно скучно не будет.

– Не нужен мне никто! – Красная и уже снова зареванная Магнолия выскочила из-под одеяла. Сбежать не успела – крапивный побег оказался шустрее и просто повалил ее обратно на подушки.

– Плюнь и разотри, – велела Ортика. – Поду-у-умаешь, мужчины. Мы и сами с усами. – Она затискала девчонку вместе с одеялом, что-то нашептала в ухо. И чудеса – противный ребенок вдруг захихикал сквозь слезы. Расслабился. И уткнулся носом Ортике в плечо.

– Девчонки, – недовольно бормотнул Люпин и посмотрел на меня явно в поисках поддержки. – Но вообще, весело у вас…

– У нас, мелкий. У нас. – Я потрепал пацана по макушке и с легкой ностальгией посмотрел в окно. Там в лучах утреннего солнца на небольшом ветру покачивались вечнозеленые кусты олеандра с ярко-малиновыми и белыми цветами. Они цвели вдоль тропинок и казались обычной декорацией. Но мало кто знал, что каждый куст символизировал отдельного члена рода. И был посажен в момент его рождения. Сотни и сотни ярких цветущих кустов. И лишь в шести еще теплилась душа… в пяти малиновых и одном белом. Куда ушли остальные и почему не возродились в собственных растениях, согласно поверьям? Если бы я знал.

– Завтрак, леди. – На пороге возникли обе служанки. Одна с блинами на подносе, другая с кофейником. Как они не сломали дверь, пытаясь не уступить друг другу ни пяди, я не понял. Но на этот раз придраться было не к чему.

– Этого мало, – хмуро уронил Ледон, возникая за спинами девушек. – Живо принесите еще. Сейчас остальные подтянутся.

Он вошел в покои, устало рухнул на угловой диванчик возле на восточный манер низкого стола и посмотрел на меня.

– Доброе недоброе утро. Нарцисс, нам надо поговорить. Будь любезен, оденься.

– Доброе утро, отец. – Крапивка высунулась из-за моего плеча и улыбнулась. – А почему здесь? Может, пойдете совещаться в столовую?

– Я сюда-то еле дошел, – отмахнулся Лед. – Одевайтесь все. Живо. Потом долюбитесь… или что вы там делали? Неважно.

Так сказал, что даже эули не стала спорить. Что уж говорить про близнецов. Мелкие вообще попытались под шумок смыться. Лед проводил их удивленным взглядом, несколько раз моргнул и потер виски. Видимо, принял детей за галлюцинации на фоне бессонницы.

Но убедиться князю в этом не дали, так как Ортика резво поймала «галлюцинации» и отправила в ванную комнату умываться. И строгим голосом велела возвращаться за стол, чтобы нормально позавтракать. А папенька, дескать, больше не сердится и драться не будет.

– Папенька мечтает, чтобы его самого кто-то прибил и перестал уже сношать в мозг, – скорее угадал по губам, чем услышал я недовольное бормотание Ледона.

– Только в мозг? – Поскольку эули отправилась в ванную проследить, чтобы близнецы не смылись через канализацию, я наскоро натянул штаны, накинул рубашку и сел рядом с главой рода.

– Не лезь не в свое дело, – тяжело выдохнул Лед, потирая шею. – Тем более кому, как не тебе, знать, что Ириссэ наказана за утаивание информации от мужа и главы рода.

– Она все равно не умеет контролировать свой взрывной потенциал, – пожал плечами я.

– Вот именно! – вспыхнул Лед. – Бомба ходячая! Может рвануть в любой момент! А если бы рядом не было моих старших сыновей, а был только… только Ландыш?

– Ну, не переживай так. За семь лет же не рванула. И уж своему ребенку женщина точно не навредит. Она и вскинулась только потому, что услышала голос дочери, – попытался я немного примирить воспитанника с действительностью. Хотя и сам осознавал серьезность ситуации, но не хотел вносить разлад в и так держащуюся на тонких ниточках связи семью.

– Именно! Семь лет скрывала, а на восьмой разрушила самую старую башню поместья, – отмахнулся Ледон, жадно глядя, как Омела выставляет на столик чашки с дымящимся кофе. Схватил самую большую и спрятался в ней. – От страха она, видите ли, не выдерживает! Один раз напугали бы эту дуру близнецы посильнее обычного – и я бы недосчитался целых троих детей! Только от мысли все покрывается холодным потом.

– Вы, папенька, такими темпами всех шестерых скоро недосчитаетесь, – это вернулась Ортика, конвоирующая близнецов. Усадила их за стол одним взглядом, раздала по плюшке и сурово оглядела отца. Вздохнула, подвинула ему блюдо со стопкой Рябининых блинов, игнорируя сурово-грозный взгляд главы семейства. – Я все понимаю. Тяжело нести целое княжество на своих плечах. Но у вас есть господин Плющ, есть цветочек. Маменька есть, между прочим. Если бы вы присмотрелись, то заметили бы, что в нашей части замка всегда образцовый порядок и сплошная при этом экономия.

– Еще б меня какая-то поросль несозревшая учила. Не знаешь всей ситуации – не лезь, умнее будешь казаться. – Ну, тут я Ледона понимал. Он не знает, что Ортика уже… совсем не Ортика. А потому такое отношение от приемного ребенка, едва вступившего в пору юности, воистину коробит.

– Да кто вас учит? Одно сплошное дочернее почтение и желание помочь. – Крапива склонила голову к плечу и так улыбнулась, что брови Ледона, сошедшиеся на переносице, дрогнули, расходясь в свое обычное положение. Ох, лиса… умеет же. – Я вообще к чему. Займите маменьку делом. Она перестанет скучать, капризничать и взрываться. Заодно наведет порядок среди слуг и наймет новых. Двойная польза. А близнецами я сама займусь, они здесь самые послушные, милые и беспроблемные дети. Не станут больше пугать матушку.

– Магнолия и Люпин?! Серьезно?

– Серьезно. Им всего-то надо, чтобы их любили. И хотя бы иногда слушали.

Глава 51

И. о. Ортики

– Помолчите все. – Ага, так они и послушались. Честное слово, не ожидала, что потеряю терпение так быстро. Но правда же, не ядовитое семейство, а балаган. Как они еще главу до инфаркта не довели? – Рябина, будь добра, завари те травки, которые мы пьем, когда… ну ты знаешь. И дай сначала мне.

– Леди, все уже готово. – Валькирия, словно фокусник из рукава, достала маленький поднос с бокалом горячего питья и скосила глаз на внучатую Омелу. Мол, знай свое место, я госпожу без слов понимаю и предугадываю ее желания!

Вообще-то питье предназначалось для снятия менструального спазма, но от головной боли тоже великолепно подойдет. Особенно если на него подышать нужными молекулами. Просто плюнуть в бокал и перемешать, увы, нельзя. Не поймут.

– Отец, выпейте, пожалуйста. Верат, Инермис, я ведь попросила убавить громкость. От того, что вы орете друг на друга, врагу только радостнее. А отца уже и так замучили до крайности. У вас совесть есть или нет?

– Да ты просто послушай, что он предлагает, – взвился Инермис. – Какой вообще после этого из него наследник!

– Я как минимум не только языком молоть умею! – рыкнул на него Верат. – А если есть предложения лучше, то выкладывай! От тебя лишь едкую критику слышно!

– Плюну, – предупредила я скандалистов. – И будете лежать тихие, послушные и с крапивой в штанах. Седрика спросите, каково это. На отцовских плечах все княжество, так еще вы, два младенца, погремушками деретесь, вместо того чтобы помочь.

Выговорилась и выдохнула. И нет, я не пыталась выслужиться, просто искренне пожалела Ледона. Ну серьезно, он, может, и двужильный, но надо ж и меру знать! И не орать ему в ухо, когда он так морщится и трет виски.

– Что это за отрава? – осторожно спросил сам герой моего сочувствия, заглядывая в бокал.

– От головной боли и плюс легкое тонизирующее. На вас, папенька, смотреть страшно, краше в гроб кладут. А вы нам еще нужны.

– Кажется, ты слишком долго общалась с Нарциссом, – потер глаза Ледон, но отвар взял, предварительно подозрительно обнюхав, а затем прислонив к нему один из собственных перстней. – Даже интонации те же, не говоря уж о попытках усыновить всех и каждого.

– Да я и сама не дура. – Черт, надо было два бокала от головной боли заказывать. – Если вы сейчас, не дай бог, куда-то денетесь, безумно плохо будет лично мне. Старшие братья начнут наследство делить, враги вокруг и внутри активизируются, одними соплями не ограничатся. Тут нам всем и конец. А я уже как-то привыкла хорошо жить.

– Очень практично, – вздохнул Ледон и одним махом осушил бокал. Кажется, мой эгоизм успокоил его подозрительность. Хотя я уже даже не знаю, чем таким можно отравить старшего олеандра, если он питается ядами на завтрак, обед и ужин. Но все равно ведь проверяет… и правильно делает. Хороший олеандр, умный. А что в педагогике не ас – ну не всем же быть гениями. К тому же научится еще, у него впереди времени вагон и маленькая тележка. Если, конечно, не убьют.

Пока я с умилением рассматривала папеньку, отвар подействовал, Ледон приободрился и рыкнул на сыновей так, что замолчали все. Даже птички за окном и двуроги в дальних загонах.

– Значит, так, – убедившись, что дети вспомнили, кто тут самый большой отравленный куст, заявил папенька. – Вы все отправитесь в одну из дальних приграничных крепостей, под защиту самого мощного родового щита и верного гарнизона. Молчать! Все, я сказал. Включая мою жену и младшего сына.

Пару секунд было совсем тихо, потом слегка опомнился наследник:

– Отец, это нерационально. Женщин и детей, конечно, отправим. Но мы с Инермисом можем помочь! Как минимум организовать оставшуюся дружину и… – тут Верат посмотрел на брата, – выступить послами перед нашими союзниками.

– Согласен с Вером, как бы странно это ни звучало, – продолжил уже Инермис. – Мало того, сажать все семена в один горшок тоже достаточно рискованно.

– Я вас не только в горшок, я вас в один бочонок двоих законопачу, если снова посмеете мне перечить. – Ледон не орал, но от его спокойной интонации пробирало до костей. – Вы, дети мои, начали забываться. Я не против той непринужденности, что с легкой руки моей старшей дочери, – тут папенька посмотрел на меня, и я машинально отметила, что он не сказал «приемной», – возникла в нашей семье. Но не позволю забывать о главном. В моем княжестве я – закон! Для всех, включая собственных жен и детей.

– Да, отец, – братья сказали это хором и опустили голову. А я запоздало почуяла давление недюжинной силы магии или еще чего-то, не знаю чего. Крови?

– Поясни, Лед. – Спокойный голос Нарцисса разбил гнетущую атмосферу. – Дети действительно хотят помочь и просто не понимают текущей ситуации.

– Чем меньше будут знать они, тем меньше узнает и текущий враг. Особенно в случае, если все же кого-то… – Тут глава семейства стиснул зубы и не стал продолжать.

– Не переживай. Они будут в надежных руках. – Нарцисс похлопал отца по плечу и с улыбкой посмотрел на меня. Так. Стоп. Это что это получается? Он здесь остается, а меня с мелкими отправляет в крепость?!

– О да, надежнее твоих рук я не знаю, – усмехнулся Ледон. – Ты отправишься с ними.

– Что? С ума сошел?! – Цветочек взвился так, словно его снизу опять крапивой поджарили. – Не смей мне тут геройствовать в одиночку! Тебе как минимум нужен источник информации для быстрого реагирования на смену событий! Отсылать с детьми еще и меня – это как повесить на себя кровавую тряпку перед стаей голодных грифонов!

– Мне нужно, чтобы ты сохранил основной стебель рода, – сухо ответил Ледон. – Это твоя прямая обязанность.

– Сдохнуть хочешь? – Нарцисс прищурил глаза и прошипел последнюю фразу как заправский змей, готовый уже вонзить клыки в свою жертву.

– Не хочу и не собираюсь. Мне нужны полностью развязанные руки. А этого можно добиться лишь в случае, если корни и листья моего рода будут в полной безопасности под охраной сильнейших. Тогда всем, – тут старший олеандр ухмыльнулся так недобро, что у меня спина похолодела, – придется узнать, что такое гнев дель Нериума.

– Клятву, – внезапно очень спокойно сказал цветочек.

– Что? – удивился глава рода.

– Поклянись своей душой, что не умрешь минимум ближайшие пятьдесят лет. – От Нарцисса повеяло чем-то странным и, кажется, древним. Свет в комнате померк, а звуки окружения пропали. Даже время как будто замедлилось.

– Э… могу поклясться, что приложу все силы для выживания.

– Нет. Я четко назвал, какую именно клятву ты должен произнести. Поклянись. Мне. Своей. Душой. Ледон.