Текст книги "Без денег ты мертв (пер. Б.Г.Колодин)"

– Ладно, давайте мне чек на тридцать тысяч и забирайте все.

Экленд подписал чек. Когда он ушел, Эллиот задумался. Может быть, Клод не знает, что картина поддельная, решил он. Он долго сидел в нерешительности, потом позвонил в галерею Кендрика.

К телефону подошел Луис.

– Позовите Клода, – сказал Эллиот.

– Это мистер Эллиот?

– Да.

– Одну секундочку.

Вскоре послышался голос Кендрика.

– Если хотите, можете взять Шагалла, – сказал Эллиот.

– Мой милый мальчик, какой приятный сюрприз. Со слов Луиса я понял, что вы на меня рассердились, – сказал Кендрик, удивленный звонком.

– Неважно. Сколько вы дадите мне за Шагалла, пока я не предложил его Уинстону Экленду?

– Экленду? Вы не должны этого делать, милый мальчик! Он не даст вам абсолютно ничего! Он, вероятно, скажет вам, что это подделка. Право же, Экленд довольно мерзкая личность.

– Сколько вы предлагаете?

– Я предпочел бы взять его на комиссию, милый Дон. Обещаю вам…

– Мне нужны наличные, помните? Сколько?

– Тридцать тысяч!

– Я заплатил вам сто тысяч.

– Знаю, но сейчас наступили ужасные времена.

– Можете получить его за сорок пять тысяч, деньги сразу.

– Сорок, мой милый мальчик. Больше никак нельзя.

– Пошлите Луиса с чеком и он может забрать картину, – сказал Эллиот и дал отбой.

Кендрик положил трубку и повернулся к Луису с сияющей улыбкой.

– Бедный дурачок продал нам Шагалла за сорок тысяч. Представляешь! Эта глупая миссис Ван Джонсон с ума сходит по Шагаллу. Я съем свой парик, если не вытяну из нее сто тысяч!

– Смотри, Клод, – сказал Луис. – Если она проверит…

– Конечно же, она не станет проверять, как не проверял Эллиот. – Кендрик откинулся в кресле и его жирное лицо расплылось в улыбке. – Мое слово для них гарантия.

К трем часам дня у Эллиота было семьдесят тысяч долларов наличными. Он получил по чекам Экленда и Кендрика не в своем обычном банке, а в другом. Он знал, что если явится с этим чеком в свой банк, снова будет неприятный вопрос о перерасходе.

Заперев деньги в ящик стола, он почувствовал, что выиграл время для передышки. Он мог уплатить прислуге и воспользоваться остальными деньгами, чтобы вести прежний образ жизни в течение еще нескольких месяцев. Впервые за много недель он обрел спокойствие.

Потом зазвонил телефон.

Хмурясь, Эллиот взял трубку. Звонил Ларри Кайфман, агент фирмы по продаже машин.

– Мистер Эллиот? – голос Кайфмана звучал резко и враждебно. – Я попрошу вас расплатиться за “ролле”. Фирма торопит меня. Вы пользуетесь машиной уже два месяца. Они настаивают на немедленной уплате.

Эллиот заколебался, но только на секунду. У него еще оставалась “альфа”, за которую он расплатился и было бы сумасшествием расставаться с тридцатью тысячами, как бы он ни любил эту машину. Он понимал, что теперь должен цепляться за каждый доллар, который ему удастся раздобыть.

– Вы можете забрать машину назад, Ларри. Я передумал. Она мне не нужна.

– Не нужна? – Кайфман повысил голос.

– Именно.

– Но не могу же я просто взять и забрать ее… черт возьми! Теперь это уже подержанная машина!

– Ну и ладно, тогда забирайте ее как подержанную. Сколько с меня причитается?

– Вы уверены, что не передумаете, мистер Эллиот?

– Сколько с меня?

– Я не спрошу с вас лишнего, поскольку смогу продать машину, как только она будет у меня. Скажем, должны мне три тысячи.

– По вашему это не лишнее?

– Да, и вы это знаете, мистер Эллиот.

– Ладно, ладно. Приезжайте и забирайте. Я приготовлю чек.

Эллиот старался не давать воли чувствам, но вид Кауфмана, уезжавшего в машине с чеком на три тысячи причинил ему острую боль. Он спрашивал себя, не вернут ли чек не оплаченным. Эллиот надеялся, что директор банка продолжит кредит, несмотря на превышение. Во всяком случае попробовать стоило, решил он.

После ленча, когда он устроился в патио, собираясь подремать, позвонил директор банка.

– Дон, сейчас заходил Кауфман и предъявил ваш чек на три тысячи. Я принял его, потому что мы с вами хорошие друзья, но это в последний раз. Вам нужно что-то делать с этим перерасходом. Больше никаких чеков, Дон, понятно?

– Конечно, конечно, я продам кое-какие вещи, – бойко отозвался Эллиот. – К концу недели я все улажу.

“Волки все ближе”, – подумал он. Что ж, по крайней мере, у него в ящике стола лежат семьдесят тысяч. Пожалуй, неплохо было бы сесть в машину и уехать в Голливуд, остановиться в мотеле на пару недель, а с долгами пусть как хотят. Чем больше он об этом думал, тем больше ему нравилась идея, но в тот день ему решительно не везло. Когда он встал с намерением собрать чемодан и уехать, в патио вошел мажордом.

– К вам джентльмен.

Высокий, жестколицый человек с портфелем вышел из-за спины мажордома и приблизился к Эллиоту.

– Я – Стэн Джерролл, мистер Эллиот. – Подождал, пока мажордом оставит их наедине, и продолжал: – Фирма “Лкэс и Фремлин” и “Хэндкок и Эллисон” поручили мне получить с вас два просроченных долга. Меня проинструктировали вручить вам вызов в суд на конец месяца, если я немедленно не получу чек!

– Серьезно? – Эллиот выдавил улыбку. – Стоит одному вручить ему повестку, как на него набросится вся волчья стая. – На какую сумму?

– Шестьдесят одна тысяча долларов. Это потрясло Эллиота, но ему удалось сохранить на лице улыбку.

– Так много? – Он понимал, что нельзя допустить вручения повестки. – Я дам вам наличными.

Через десять минут Джерролл ушел с набитым портфелем, а наличный капитал Эллиота внезапно сократился до девяти тысяч долларов. Он закурил сигарету и, откинувшись на спинку кресла, задумался о своем будущем. Оно представлялось более мрачным, чем когда-либо раньше. Он знал, что теперь разнесется слух, что он начал расплачиваться с долгами. Через день-другой в его дверь постучатся кредиторы. Пора убираться отсюда и убираться побыстрее. Он уедет в Голливуд и когда кончатся эти девять тысяч, примет достаточно снотворных таблеток, чтобы в последний раз попасть в газеты.

Пройдя в спальню, он собрал свой чемодан, выбирая самое лучшее из своего гардероба и отдавая себе отчет в том, что за одежду, которую он укладывал в чемодан, так и не уплачено. Он добавил бутылку шотландского в картоне и две сотни сигарет.

Взяв триста долларов из своей уменьшившейся пачки, он пошел искать мажордома. Найдя его в кухне, он объяснил ему, что уезжает и вручил ему деньги.

Этого вам должно хватить до моего возвращения. Я хочу повидать мистера Льюссона.

Мажордом поклонился и, принимая деньги бросил на Эллиота печальный, испытывающий взгляд. Этот взгляд сказал Эллиоту, что старик знает, в каком отчаянном положении он оказался.

– Я напишу, если задержусь больше, чем на неделю, – сказал Эллиот, чувствуя себя неудобно под испытующим взглядом старика. Он вернулся в спальню, на секунду задержался и окинул ее взглядом, уверенный, что видит ее в последний раз. Потом пожал плечами, поднял чемодан и зашагал в гараж.

Садясь в машину, он увидел девушку, медленно поднимающуюся по дороге, блондинку, одетую в белый свитер и алые шорты.

– Синди Лак! – подумал он удивленно и, подъехав к ней, затормозил.

– Привет. – Он улыбнулся. – Что вас сюда привело? Синди казалась ему смущенной, а ее улыбка – натянутой.

– Я, я хотела увидеть вас еще раз.

Втроем с Бином и Джо они разработали план похищения. Бин был уверен, что Синди удастся заманить Эллиота к ним в бунгало.

– Приведи его сюда, – сказал он, – а тут уж я с ним управлюсь.

Синди колебалась.

– Ты ничего ему не сделаешь, Бин?

– С какой стати? Я только ткну его пистолетом и он рассыплется. Я знаю этих липовых храбрецов. Они хороши на экране, но покажи им настоящий пистолет и они становятся как вареные макароны.

Эллиот присмотрелся к ней. А ведь лакомый кусочек, подумал он. Если бы не проклятый протез, я бы с ней переспал.

– Вот вы меня и увидели, – сказал он. – Я как раз собрался в Голливуд.

Глаза Синди расширились. Этого она не ожидала.

– Ох, мистер Эллиот! Мой отец будет так разочарован. Когда я рассказала ему, что была здесь и вы даже угостили меня ленчем, честное слово, он едва не умер от зависти. Он до того расстроился, что я побежала попробовать уговорить вас приехать к нам. – Ее ум заработал быстрее, когда она увидела появившуюся в глазах Эллиота настороженность. – Я знаю, как много у вас прошу, но отец инвалид и у него так мало удовольствий. Он видел все фильмы и считает, что вы самый величайший актер, я тоже так думаю.

Эллиот заколебался, питом подумал: “Что я теряю? У меня не осталось в мире ни одного друга, а эта девочка, до чего же аппетитная! Я не развалюсь, если навещу ее старика. Они оба будут рады до чертиков”. Он улыбнулся.

– Ладно. Где вы живете, Синди?

– На Приморском бульваре.

– Отлично, это мне по пути. Забирайтесь в машину. – Эллиот потянулся к правой дверце и открыл ее. – Я не смогу задержаться надолго, но если это порадует старика, я с удовольствием.

Синди вдруг стало тошно. Она позволила Бину убедить ее принять участие в задуманном похищении. Как подчеркнул Бин деньги для Эллиота ничего не значат, они же, как только получат их, сразу поженятся и заживут весело. Она согласилась с этими планами, не думая об Эллиоте, но теперь, когда он проявил к ней такую тонкую доброту, в ней заговорила совесть. С минуту она стояла в нерешительности, но когда он велел ей поторопиться, она повиновалась и села в машину.

– Не знаю, как вас благодарить, – сказала она, не глядя на него. – Вы не представляете, что это значит для отца.

– Пустяки, – отозвался Эллиот, ведя машину к шоссе. – Я возвращаю долг. Вы сказали мне одну приятную вещь, такое, чего мне никто не говорил.

– В самом деле?

– Вы, конечно, забыли, потому что это исходило у вас от самого сердца. Вы говорили о моем доме. Вы сказали, что я заслужил его, потому что доставил столько радости множеству людей. – Он улыбнулся ей. – Теперь я стараюсь подняться до уровня ваших представлений обо мне.

Синди отвела взгляд. На мгновение она была готова сказать ему, что везет его в западню, но подумала о Бине и об отце, и о том, как важны для них эти деньги, потерю которых этот симпатичный киноактер и не почувствует при своих миллионах, она преодолела побуждение.

– Спасибо, – сказала она. – Я и на самом деле говорила от души, и вы такой, каким я вас представляла.

Эллиот быстро ехал по направлению к Приморскому бульвару. Его немного озадачивала напряженность сидевшей рядом девушки. Когда ее молчание затянулось, он неожиданно спросил:

– Вы чем-то озабочены, детка? Что-нибудь не в порядке? Синди застыла.

– Не в порядке!? Нет! Я думала, какой вы добрый и как мне повезло.

Эллиот рассмеялся.

– Ох, будет вам, Синди! Не расхваливайте меня! Я просто веду себя, как нормальное человеческое существо.

– Разве? – Синди подумала о Бине и в первый раз с тех пор, как влюбилась в него, осознала, что в нем нет доброты. Он был жестоким, волевым и обаятельным, но лишенным человеческой доброты. И Синди вдруг поняла, что доброта так же важна, как и обаяние. Она сравнила Бина с Эллиотом, а потом Эллиота с Джо. У Эллиота и Джо было много общего, они обладали сердечностью, которой не хватало Бину.

– Не много найдется таких знаменитых и богатых людей, как вы, которые побеспокоились бы ради людей вроде меня и моего отца, – сказала она тихо.

– Вы так считаете?

“Пожалуй, она права”, – подумал он. Интересно, обратил бы он на нее внимание, если бы фирма продлила бы с ним контракт. Наверно, нет. Он спрашивал себя, какое испытание его ждет. Старик, вероятно, окажется страшным занудой. Ну, ничего, не обязательно задерживаться у них надолго.

– Завтра я встречаюсь со своим агентом, – сказал он. – Может быть я снова начну работать.

Синди обернулась. Ее лицо просветлело и она казалась такой довольной, что Эллиот выругал себя за глупую ложь.

– Как я рада! Я читала о несчастном случае. Мне прямо плохо стало. Это было так ужасно для вас. Эллиот пожал плечами.

– Это может случиться с каждым. – Он нерешительно помолчал, потом продолжал: – У меня теперь протез вместо левой ноги. – Он резко взглянул на нее. – Это вас шокирует?

– Почему это должно меня шокировать? Вы прекрасно ходите и никто не догадался бы об этом.

– Догадываются, когда я снимаю ботинок, – прозвучавшая в его голосе нотка горечи болезненно отозвалась в ней.

– Да, понимаю. Простите.

– За что вас прощать? Она колебалась.

– Ну, смелее, говорите.

– Вам должно быть очень трудно. Я уверена, у вес было много девушек… Нельзя портить себе жизнь из-за этого. – Она снова сделала нерешительную паузу. – Какое значение имеет нога, если мужчина и женщина любят друг друга?

Эллиот тихо присвистнул сквозь зубы.

– Вы ничего не понимаете, детка. Это имеет чертовски большое значение. Вы просто не знаете.

– Я сказала – если они любят. Я не имела в виду просто возню в постели, я имела в виду любовь.

– А для вас это имело бы значение?

– Я собираюсь скоро выйти замуж, – сказала Синди, не глядя на него.

– Да? – Эллиота неприятно удивило, что ее слова вызвали у него чувство разочарования. Это рассердило его. Что ему эта девчонка? Аппетитна, конечно, но не более того, и все же, услышав о ее скором браке, он был огорчен. – Кто же этот счастливец?

– Вы с ним познакомитесь. Он живет с нами. – Синди показала пальцем. – Последнее бунгало на правой стороне.

Эллиот окинул взглядом маленькое бунгало, наполовину скрытое кустами. Его не удивило убожество дома. Собственно, Эллиоту даже понравился его скромный вид, столь отличный от его собственного роскошного жилья.

Он затормозил перед калиткой, позади которой стоял “ягуар” Бина.

– Это машина вашего дружка? – спросил он, когда Синди вслед за ним вышла на тротуар.

– Да.

– Хорошая машина, ладно, пошли, девочка, я не могу задерживаться.

Синди повела его по дорожке к входной двери. Джо и Бин следили за ними из-за занавесок. Джо потел и чувствовал слабость в ногах. Бин, державший в руках автоматический пистолет тридцать восьмого калибра, тяжело дышал.

– Привезла! – сказал он. – Я знал, что у нее получится! Ну, вот и наши пятьдесят кусков! Ты только не вмешивайся.

– Не трогай его, – взмолился Джо. – Будь осторожен, Бин. Не нравится мне все это. Я…

– Заткнись-ка ты, ладно? – рявкнул Бин. – Я все сделаю, как надо.

Синди открыла входную дверь.

– Входите, пожалуйста. – Ее голос звучал хрипло. Эллиот посмотрел на нее. С ее лица сошла краска, на нем отчетливо был написан испуг. – В чем дело, детка? – спросил он, озадаченный. – Вам плохо?

Тут он услышал звук у себя за спиной и обернулся. В дверях гостиной стоял Бин, направив на Эллиота пистолет.

– Спокойно, приятель, – сказал Бин голосом, похожим на звук сыплющегося гравия. – Заходи. Шевельнись не так и я проделаю тебе второй пупок.

Эллиот пришел в себя после секундной растерянности. Он улыбнулся.

– Диалог прямиком из фильма класса “б”, – сказал он и взглянул на Синди. – Вы меня разочаровали. Кто бы подумал, что вы окажетесь бандитской девкой? – Он рассмеялся. – Опять финал из второсортного фильма.

Барни остановился. Он хитро посмотрел на меня и сказал:

– Не хотите попробовать колбасок Сэма, мистер Кемпбелл? Фирменное блюдо. Их пропитывают ромом, прежде чем зажарить в соусе. Могу их порекомендовать.

Я объяснил, что уже обедал и кроме того, мне приходится следить за своим весом.

– Слишком много внимания обращают на вес, – сказал Барни с оттенком презрения в голосе. – Живешь только один раз, мистер. Мне страшно подумать, сколько всякой еды упустил бы я, если бы следил за своим весом. Вам понятна моя мысль?

Я ответил утвердительно и спросил, не хочет ли он колбаску или две, сам же наотрез от них отказался.

Он улыбнулся и показал Сэму толстый палец. Видимо это был заранее условленный сигнал, потому что Сэм поспешил к нашему столику с блюдом, на котором лежала дюжина маленьких колбасок цвета красного дерева, покрытых сморщенной блестящей кожицей.

– Попробуйте одну, – сказал Барни, пододвигая мне блюдо, но что-то подсказывало мне отклонить предложение. Я попросил его начинать и не оставлять на мою долю. – Горячие, – сказал Барни, запихивая одну из колбасок в свой маленький рот. Он принялся жевать и я порадовался, что удержался от соблазна, увидев, как заслезились его глаза. Изрядно прополоскав глотку пивом, Барни вытер глаза тыльной стороной ладони и уселся поудобнее. – Настоящий динамит, – сказал он, одобрительно кивнув. – Я видел, как крепкие ребята подскакивали на три фута всего-то после одной такой красоточки.

– Вы остановились на похищении, – напомнил я. – Ну и что случилось дальше?

Протянув руку за второй колбаской, Барни заговорил:

– Так вот, Бин повел себя круто, а он умел быть крутым, когда был в настроении. Он до смерти напугал Синди и Джо, но не произвел никакого впечатления на Эллиота.

Эллиот прошел в гостиную и уселся в лучшее кресло. Он игнорировал Бина, угрожавшего ему пистолетом и смотрел только на Джо. Старик показался ему симпатичным и о” удивился, видя, как тот дрожит.

– Это ваш отец, Синди?

– Да. – Синди тоже дрожала. Эллиот кивнул Джо.

– Поздравляю, у вас прелестная дочь, мистер Лак. А этот джентльмен, размахивающий пистолетом, он ваш жених?

– Слушай-ка приятель, – прорычал Бин. – Заткнись! Здесь говорю я!

Эллиот продолжал игнорировать его. Повернувшись к Синди, он сказал:

– Я не подумал бы, что он в вашем стиле. Его игра не прошла бы даже на телевидении. Мне казалось, что вы могли бы найти кого-нибудь получше.

Бин понял, что ему бросают вызов, он заметил неуверенный вид Синди, а также реакцию Джо.

– Ладно, парень, – сказал он угрюмо и угрожающе. Ему уже приходилось управляться с тертыми парнями, задиристой шпаной и типами, которые лезли на рожон. С этого высокого красивого идола экрана следовало сбить спесь и сразу дать понять, кто здесь главный. Шагнув вперед, он протянул руку и хотел схватить Эллиота за рубашку. Он собирался рывком поднять его с кресла, протащить через комнату и так грохнуть в стену, чтобы у того перехватило дух, но вышло иначе.

Эллиот ударил по запястью Бина, выбросил вперед ногу и пинком в грудь отшвырнул его от себя. Бин покатился кувырком, сбил стул и врезался в столик, разнеся его вдребезги, а пистолет вылетел у него из руки.

Эллиот вскочил и подхватил пистолет, пока Бин лежал неподвижно, оглушенный.

– Сожалею, мистер Лак, – мягко сказал Эллиот. – Надеюсь этот столик не очень ценный.

Джо стоял, окаменев, глядя на пистолет в руке Эллиота. В его воображении рисовалась патрульная машина, подкатывающая к дому, и полицейские, подталкивающие его и Синди на заднее сиденье, и железные ворота тюрьмы, с визгом захлопывающиеся за ними, по крайней мере, на десять лет.

Зачем он послушался Бина? Почему не настоял, чтобы Синди не связывалась с этим делом!

Синди прижалась спиной к стене и полными ужаса глазами смотрела на Бина, не зная серьезно ли он ранен.

– Не расстраивайтесь, – обратился к ней Эллиот. – Он цел. Что значит маленький кувырок для такого героя?

Бин встряхнул головой, пытаясь прояснить ее. Потом он неуверенно поднялся на ноги. С дрожащими от ярости губами, сжав кулаки, он злобно смотрел на Эллиота.

– Одно движение, приятель, – сказал Эллиот с ухмылкой, – и я проделаю тебе второй пупок.

Взглянув на осатанелого Бина, а потом на Эллиота, спокойно, насмешливо стоящего перед ним, Синди вдруг почувствовала перемену в себе. Она отчетливо поняла, что Бин ей не пара. Сознание этого потрясло ее и она быстро шагнула к Джо и ухватилась за его руку. Джо, обладающий интуицией, с боязливой радостью понял, что дочь его вернулась к нему.

– Что если нам сесть и обсудить это дело? – предложил Эллиот. – Ты иди туда, – он указал Бину на кресло возле окна, футах в десяти от себя. – Давай,, садись, если не хочешь, чтобы я пальнул из твоей пушки и вызвал сюда полицию.

Что-то бормоча под нос, но усмиренный, Бин подошел к креслу и сел. Эллиот улыбнулся Синди.

– Вы с отцом сядьте, пожалуйста, вот здесь, – и он махнул рукой в сторону дивана.

Радуясь возможности сесть, Джо направился к дивану и они с Синди сели рядом.

Эллиот устроился в кресле поодаль от них всех. Он положил пистолет на подлокотник кресла, достал пачку сигарет и закурил, не спуская глаз с Бина.

– Так, Синди, а теперь вы должны мне объяснить, что все это значит?

Джо сжал руку Синди.

– Скажи ему детка, – проговорил он. – Правда еще никому не повредила.

– Ох, заткнись ты! – рявкнул Бин. – Помалкивай, Синди! Не слушай его!

Синди покраснела и ее глаза сердито блеснули. Еще ни один мужчина не обращался к ней таким тоном безнаказанно.

– Мистер Эллиот, мне очень стыдно, – начала она, глядя прямо в лицо Эллиоту. – Это казалось так просто… Нам сильно нужны деньги. Все затеял Бин. Когда он услышал, что я познакомилась с вами, он сказал, что вас нетрудно похитить и заставить заплатить за освобождение. Если послушать Вина, так в этом не было ничего дурного. Он обещал не причинять вам вреда. Поскольку вы так богаты, нам казалось, что вы заплатите” выкуп, не моргнув глазом, и тогда мы сможем начать новую жизнь. Теперь я, конечно, вижу, как мы ошибались. Пожалуйста, простите нас.

Эллиот изумленно смотрел на нее.

– Выкуп? Сколько вы хотели потребовать?

Синди взглянула на Джо, ища совета и тот кивнул.

– Пятьдесят тысяч долларов. При ваших деньгах, мистер Эллиот, вы легко обошлись бы без них, правда?

Эллиот разразился хохотом. Джо и Синди смотрели на него с удивлением, Бин с ненавистью, а Эллиот смеялся, пока ему не пришлось вытирать глаза платком.

– Что здесь такого смешного? – нервно спросила Синди.

– Что смешного? Это лучшая шутка года! Бедные мои путаники. Бьюсь об заклад, я такой же нищий, как и ты. У меня только и осталось на свете, что машина, чемодан с одеждой и девять тысяч долларов наличными – да и те не мои. Я сматываю удочки, пока до меня не добрались кредиторы. Вы определенно выбрали неподходящую жертву. Что с вами такое? Неужели вы не навели справки? Неужели не знаете, что никогда нельзя судить по фасаду?!

– Он блефует, – сказал Бин и сделал движение, словно собираясь встать с кресла.

Эллиот опустил руку на пистолет.

– Не стоит, дружок, – сказал он. – Мне и протез не помешает разделаться с тобой. – Выражение его глаз заставило Бина глубже уйти в кресло.

– Вы хотите сказать, что у вас и правда совсем нет денег, вы не богаты? – спросила Синди. – Но “ролле” и эта чудесная вилла! Кто же вам поверит!

– “Ролле” вернулся в агентство несколько часов назад, вилла давно не моя. И я в бегах, детка. Со мной кончено.

– Да? Никого не назовешь конченным, пока у него девять тысяч в кармане, – сказал Бин.

– Надолго ли их хватит? Когда они уйдут, все. Я не сумею заработать на жизнь. Мне крышка.

– Но такие деньги, вы могли бы жить на них не меньше двух лет, – сказала Синди, думая о том, как немного нужно на жизнь им самим.

– Уйма народу могла бы жить на них годами, но только не я, – возразил Эллиот. – Либо я держусь на своем уровне, либо и жить дольше не стоит.

Наступила пауза, потом Джо, впервые открывший рот, заговорил:

– С вашего позволения, мистер Эллиот, мне кажется, вы неверно рассуждаете. Мы живем на двести долларов в неделю и обходимся.

– Я не хочу обходиться, – сказал Эллиот. – Я хочу жить. – Если вы были так довольны, живя на две сотни в неделю, зачем вам понадобилось рисковать приговором за похищение?

Джо поежился.

– Я не хотел, – сказал он горячо. – Я не стал бы этого делать, мистер Эллиот.

– Он прав, – вмешалась Синди. – Мы с Бином его уговорили. Нам нужны деньги. Мне осточертела такая жизнь, осточертело каждый день воровать. Я хочу больших денег, чтобы пользоваться жизнью, не шарить по чужим карманам.

Эллиот поднял брови.

– Так вот вы чем занимаетесь?

– Да! Папа тоже! Каждый день! И все ради паршивых двух сотен в неделю.

– А он что делает, помимо того, что тычет в людей пистолетом? – спросил Эллиот, кивая на Бина.

– Это мое дело! – пролаял Бин. – Ты придержи язык, Синди! Слишком много говоришь!

– Он взломщик, – сказала Синди, не обращая внимания на Бина.

– Интересное трио, – Эллиот улыбнулся им. – Сожалею, что не могу вам помочь. В лучшие времена я мог бы поддаться искушению и дать вам пятьдесят тысяч, но вы немного опоздали. – Он встал. – Мне пора. – Оставив пистолет на подлокотнике кресла, он направился к двери. – Примите мой совет, не суйтесь в этот рэкет с похищениями. Вряд ли это ваш класс.

– Вы правы, мистер Эллиот, – сказал Джо. – Он помолчал в нерешительности, а затем выпалил: – Вы не собираетесь устроить нам неприятностей? Я имею в виду с полицией?

– Конечно, нет, – ответил Эллиот. – Кто знает? Может быть, меня самого скоро будет искать полиция. – Он сказал эти слова в шутку, но его вдруг поразила заключенная в них правда, С чувством шока он осознал, что сам не лучше этой троицы профессиональных воров. Они воровали по мелочам, но он воровал крупно. Убегая, он обкрадывал банк и кредиторов. Девять тысяч в его кармане были краденными. Одежда на его плечах и в чемодане была краденной. И он сам был так же бесчестен, как и эти трое. Тут в его памяти всплыл Луис де Марни, говоривший – “У вас есть возможность достать марки – как вы их достанете, нас не касается – мы примем их, ни о чем не станем спрашивать и выплатим вам двести тысяч”.

Эллиот внимательно посмотрел на троих людей, сидевших перед ним и не сводивших с него глаз. Может быть, с их помощью ему удастся заполучить марки. Предположим, он заплатит нам пятьдесят тысяч. Тогда у него останется сто пятьдесят. С такими деньгами он бы весело пожил, прежде чем поставить точку.

Эта идея воспламенила его рассудок.

– Если вам действительно нужны пятьдесят тысяч, – сказал он, – вам представляется случай их заработать. – Он вернулся к креслу и сел. – Учтите, работать со мной!

Бин недоверчиво уставился на него.

– Что за работа?

– По вашей части. – Наклонившись вперед, Эллиот начал рассказывать им о русских марках.