Текст книги "Без денег ты мертвец"

– Тогда ты должен мне тысячу долларов, – сказал он.

Вин достал скрутку долларов из кармана и бросил ее на кровать.

Он смотрел, как Эллиот пересчитывает деньги и перемещает их в свой карман.

– Забей на нее, – сказал Эллиот. – Продадим подешевле. Марки у меня.

Вин стоял не двигаясь, глаза его остекленели.

– Они у тебя? – прохрипел он. – Какого черта ты несешь?

– Синди взяла их.

Вин рухнул в кресло.

– Ты хочешь сказать, что, когда она была у Ларримора, она добралась до марок?

– Именно.

Вин начал потеть.

– Когда Ларримор это заметит, легавые будут здесь!

Эллиот покачал головой:

– Не знаю почему, но Ларримора предупредили пару месяцев назад, что привлекут к судебной ответственности, если марки у него. Он не может заявить в полицию теперь, если, конечно, не захочет, чтобы его преследовало ЦРУ.

– Кто?

– ЦРУ.

Вин вылупился на него:

– Ты имеешь в виду этих сопляков из правительства, которые всюду суют свой нос и устраивают вселенский ад?

Эллиот кивнул.

– Марки-то им на что?

– Я и сам пытаюсь это понять.

У Вина голова шла кругом.

– Где они?

– В банковской ячейке. Завтра я увижусь с Кендриком. Может, мне удастся выжать из него больше денег. Забудь про Джуди. Если нам повезет, мы сможем получить на пятьдесят тысяч больше и у Кендрика. Поскольку ты не доставал марки, твоя доля снижается до пятидесяти тысяч, и поскольку Синди достала их, ее доля увеличивается до сотни.

Вин фыркнул. Теперь он видел, что ему придется выложить и свою последнюю карту. Подумав как следует, он понял, что будет видеть кошмары до конца своих дней, если Эллиот продаст марки всего лишь за двести пятьдесят тысяч.

– Ты знаешь, сколько на самом деле стоят эти чертовы марки? – вопросил он, сев прямо и глядя на Эллиота.

– А ты знаешь?

– Да. Эта сучка сказала мне. Ларримору предлагали за них миллион, а ты собираешься продать их за двести пятьдесят тысяч!

Секунду Эллиот таращился на Вина, затем потряс головой:

– Она дурачила тебя. Никакие марки не могут столько стоить.

– То письмо, которое она видела… Она не знала, что я интересуюсь этими марками, когда рассказала мне, – лихорадочно говорил Вин. – Вот сколько они стоят! Миллион! Поэтому она вышла из игры. Она сама хочет все эти деньги!

Эллиот почувствовал, как мурашки побежали по спине. Как это возможно? – спросил он себя. Если он сумеет прибрать к рукам всю эту сумму, он сможет расплатиться с долгами и начать новую жизнь. Миллион!

– Невероятно!

– Говорю тебе! – продолжал Вин горячо. – И скажу тебе кое-что еще… Эта сучка заявила, что донесет на меня копам, если обнаружит, что марки пропали. Слышишь? Как только она узнает от своего чертова папаши, что Синди взяла марки, легавые сядут нам на хвост!

Эллиот отмахнулся.

– Она никогда не узнает, что они пропали, – сказал он. – Если Ларримор не может сообщить полиции, что они пропали, с чего бы ему говорить ей? Они же терпеть друг друга не могут.

Вин не подумал об этом. Он немного расслабился.

– Можешь забыть о ней, – продолжал Эллиот. – Должен быть какой-то другой способ узнать, кто покупатель, – не вовлекая ее. Кендрик знает. Ларримор знает. Ни тот ни другой нам не скажет. Кто еще может знать?

Вин беспокойно поерзал:

– Без понятия, и я вот еще что скажу тебе… За мной следили прошлой ночью, и сегодня тоже. Джуди их заметила, а я – нет.

Эллиот напрягся:

– Ты-то почему не заметил?

– Голова другим была занята, – сказал Вин угрюмо. – Забыл проверить.

– Она не могла дурачить тебя?

Глаза Вина сузились. Об этом он не подумал. Наплетя, что за ними следят, она спасла свою чертову шею. Да… Ей хватило бы ума одурачить его.

– Может быть… Не знаю. Но кто-то же следил за Джоуи и Синди.

Эллиот поднялся на ноги:

– Не нравится мне это. Давай-ка проверим и выясним.

Он вышел из комнаты и направился в гостиную. Вин, скривившись, последовал за ним.

– Джоуи… Хочу поговорить с тобой, – сказал Эллиот.

Джоуи неохотно выключил телевизор и вопросительно взглянул на Эллиота.

– Вин думает, что за ним следили сегодня вечером. Я хочу удостовериться в этом. Он собирается прогуляться в город. Он выйдет первым, а ты за ним. Посмотри, будет ли хвост. – Он повернулся к Вину. – Иди до конца этой дороги, а потом по Бичвуд-драйв до аптеки. Купи сигареты и возвращайся… И не спеши.

– Почему на тачке-то не поехать? – спросил Вин, который ненавидел ходить пешком.

– Делай, что говорю! – взорвался Эллиот.

Пожав плечами, Вин покинул бунгало. Дав ему трехминутную фору, Джоуи вышел следом за ним.

– Что такое, Дон? – тревожно спросила Синди. – Ты действительно думаешь, что за нами кто-то следит?

– Если есть кто-то, Джоуи его заметит. – Эллиот повернулся к двери. – Иди спать. Мне надо кое-что обдумать.

– Я подожду, пока папа вернется.

– Синди! – (Резкость его тона напугала ее.) – Иди спать и оставайся в своей комнате, что бы ни услышала. Ты поняла меня?

– Что происходит?

– Да ради бога! Не будь такой занудой! Иди спать!

Синди покинула комнату, на лице ее читалась обида.

Эллиот скривился, затем сел и стал ждать возвращения Вина и Джоуи.

Вин пришел через полчаса.

– Ну как?

– Да никак, черт подери! Никто за мной не следил, – кисло сказал Вин. – Пустая трата времени.

– Подождем Джоуи.

Еще через двадцать минут вернулся Джоуи и тихо прикрыл за собой дверь.

– Следили за ним, и за мной тоже, – сказал он. – Один из них прямо сейчас в саду за домом.

– Ты заметил, где он? – спросил Эллиот, вставая.

– Да… он за большим кустом в глубине сада. Больше ему там негде спрятаться. Другой сидит в машине в конце дороги.

– Ладно, Джоуи… Отличная работа. Теперь иди спать.

– Синди спит?

– Да.

Джоуи взглянул на Вина, помедлил, затем направился к двери.

– Что ж, тогда спокойной ночи.

Когда он ушел, Эллиот сказал негромко:

– Давай возьмем его. Может, нам удастся заставить его рассказать, на кого он работает.

На лице Вина заиграла волчья усмешка.

– Если есть что рассказать, он расскажет. Как мы его возьмем?

– Пойдем посмотрим.

Они вдвоем вошли в темную кухню, и Эллиот закрыл дверь. Они подошли к окну и выглянули в сад за домом. Хотя на небе светила большая луна, в саду из-за высоких деревьев было темно, и все же они сумели разглядеть контуры большого цветущего куста в глубине сада.

– Я прокрадусь туда и вырублю его, – сказал Эллиот. – Когда позову тебя, беги быстрей.

Вин кивнул. Такая деятельность была ему по нраву. Его впечатлило то, как Эллиот выскользнул из двери и растворился в темноте. Он подождал немного, затем, услышав звуки борьбы, бросился через лужайку и наткнулся на Эллиота, склонившегося над обмякшим телом.

– Так… – сказал Эллиот, вставая. – Я справился с ним. Он тут почти спал. Будет без сознания минут десять или около того. Помоги мне отнести его внутрь.

Вместе они втащили отключившегося мужчину в кухню, потом по короткому коридору в гостиную.

– Дверь запри, – приказал Эллиот, когда они свалили мужчину на кушетку.

Вин запер дверь и подошел к Эллиоту, который рассматривал человека на кушетке. Смотреть-то было особенно не на что: ниже среднего роста, тонкокостный, волосы песочного цвета, круглое мальчишеское лицо, и на вид ему вряд ли больше двадцати лет, подумал Эллиот.

– Не очень-то он похож на отморозка, да? – сказал Вин. – Что ты с ним сделал? Стукнул по башке?

– Рубанул по шее сзади, – ответил Эллиот. – Он очнется через несколько минут.

Мужчину на кушетке звали Джим Фойлс. Он присоединился к детективам Лессинга в качестве стажера два месяца назад. Поскольку все лучшие детективы Лессинга были сосредоточены у дома Ларримора, Ниссон подумал, что это будет вполне безопасно – оставить Фойлса присматривать за бунгало Эллиота. Он велел ему ничего не предпринимать, только сидеть за кустом, а если что-то случится, доложить Россу, чья машина была припаркована в конце дороги.

Задачей Фойлса было сообщать Россу по рации, когда кто-нибудь покидал бунгало. Но Фойлс прошел заочное обучение на детектива и теперь ревностно занялся этим делом. Увидев, как Вин покидает бунгало, он не только сообщил Россу, но и последовал за Вином, просто на случай, если Росс сваляет дурака. О талантах Росса он не имел никакого понятия. Поступив так, он выдал себя Джоуи: тот заметил, как он крадется за Вином.

– Он приходит в себя, – сказал Эллиот. – Мы его напугаем. Он не выглядит особо стойким.

– Я справлюсь с ним, – сказал Вин с угрозой в голосе. – Это как раз по моей части.

Фойлс шевельнулся, застонал, моргнул и приподнялся… Увидев над собой жесткое, злое лицо Вина, он отпрянул и у него дыхание перехватило от ужаса. Вин схватил Фойлса за грудки, легко поднял его и потряс.

– Ладно, крысеныш, что это ты тут делал? – рявкнул он.

Мысли Фойлса закрутились волчком. «Если вас загнали в угол, – учили его на заочных курсах, – сохраняйте спокойствие, блефуйте и не подавайте виду, что напуганы». Вопреки этому совету Фойлс, трясущийся от страха, никак не мог заставить свой мозг работать и просто таращился в ужасе на угрожающие фигуры, склонившиеся над ним.

– Не бейте меня! – наконец сумел он пролепетать.

– Не бить? – взревел Вин. – Да я сейчас оторву твою чертову руку и ею забью тебя до смерти!

– Как диалог из второсортного кино, – неодобрительно заметил Эллиот. – Этого мы не будем делать. Что мы можем – так это, например, прикладывать горящие сигареты к его голым ступням. Старинный японский обычай, и весьма действенный.

Фойлс был на грани обморока. Вин отпустил его и шагнул назад. Фойлс сжался на диванчике, уставясь на двух мужчин, дрожа и мечтая вернуться в те времена, когда он работал в бакалейной лавке и не был столь безумен, чтобы по доброй воле стать одним из детективов Лессинга.

– Да, – сказал Вин. – Мне это нравится. Приступим.

Он схватил Фойлса за ногу и стянул ботинок и носок. В охваченном паникой мозгу Фойлса возник текст в начале шестой главы его заочного курса: «Если дело дошло до пыток, помните, что самое главное – сохранять преданность своему начальству. Первоклассные детективы никогда не раскалываются».

Он искренне пожелал автору этого курса оказаться на своем месте. Он был готов держать пари, что этот гад запел бы как канарейка.

– Я буду говорить, – сказал он, едва дыша. – Я все вам расскажу, все, что вы захотите узнать!

Вин ухмыльнулся:

– Да? Что ж, давай все-таки немного поджарим тебя сначала.

Он достал сигарету из пачки и зажег ее.

– Постой, – сказал Эллиот. – Я поговорю с ним.

– Просто дай мне всадить это ему в ногу, – ответил Вин. – Он сразу станет сговорчивей.

– Кури себе дальше. Потолкуешь с ним, если будет темнить. Какая нам радость таскать на себе этого придурка? Если уж ты им займешься, он не сможет потом ходить несколько недель.

Фойлс содрогнулся.

– Почему ты следил за нами? – требовательно спросил Эллиот.

Ниссон предостерегал Фойлса: если объект заподозрит, что за ним следят, – не только Фойлс потеряет свою работу, но и Ниссон тоже. Однако Фойлс был сейчас слишком напуган, чтобы придумать убедительную ложь, и, видя, как Вину неймется подпалить его, сказал дрожащим голосом:

– Я только следовал инструкциям.

– На кого ты работаешь?

– Агентство Лессинга.

Эллиот знал об этом агентстве, оно было самым лучшим и самым дорогим в городе.

– Что за инструкции?

– Просто наблюдать за всеми вами… Смотреть, куда вы идете… что делаете… и отчитываться.

– Зачем?

Фойлс облизал пересохшие губы. Он медлил.

– Просто дай мне засадить эту сигарету ему в ногу, – повторил Вин. – Только разок. Надо развязать ему язык.

И он направился к Фойлсу. У того глаза чуть не вылезли из орбит.

– Нет… нет! Они думают, что вы собираетесь проникнуть в дом Ларримора. Они планируют схватить вас на выходе.

– Кто это – они? – спросил Эллиот.

– Мистер Лессинг и его детективы.

– Сколько их этим занимается?

– Сейчас шестеро… До того как они обнаружили, где вы живете, человек тридцать искали вас.

Эллиот и Вин переглянулись.

– Какое ты имеешь отношение к ЦРУ? – спросил Эллиот.

– К ЦРУ? Никакого, сэр. Я просто работаю на мистера Лессинга.

– Кто нанял Лессинга следить за нами?

– Я не знаю… – Тут он заметил угрожающее движение Вина в свою сторону и пронзительно вскричал: – Клянусь, я не знаю!

Эллиот решил, что он говорит правду. С чего бы такой мелкой сошке знать имя клиента Лессинга?

Тридцать человек искали их, сказал Фойлс. По расценкам Лессинга операция такого масштаба должна стоить кучу денег.

– Кто самый важный клиент у Лессинга? – спросил Эллиот. – Это ты должен знать.

– Я не знаю. Нам никогда ничего не говорят о тех, кто нас нанимает. Я бы сказал вам, если бы знал.

С нетерпеливым фырканьем Вин стряхнул горячий пепел на голую ногу Фойлса. Тот взвыл так, будто его коснулись раскаленным железом.

– Не надо! – Голос его дрогнул. – Я слышал, как они говорили о ком-то, но, может быть, он даже и не клиент! Я только имя услышал.

– Что за имя? – спросил Эллиот.

– Я слышал разговор Ниссона и Росса. Они говорили о человеке по имени Герман Радниц, он живет в отеле «Бельведер».

Радниц!

Эллиот напрягся. Он вспомнил большую коктейльную вечеринку, которую устроил вице-президент MGM [5]5
  Metro-Goldwyn-Mayer – американская кинокомпания.


[Закрыть], когда был на отдыхе в Парадиз-Сити. Эллиота и еще четыре сотни знаменитостей пригласили на нее. Единственным человеком, который произвел на него впечатление среди всех этих богатых и знаменитых, был похожий на жабу толстый финансист. Кто-то сказал Эллиоту, что это самый крупный махинатор в мире. Его имя запомнилось: Герман Радниц. «Человек, который имел дела с Советским Союзом, – сказал ему его информатор. – Раз уж об этом зашла речь: у него дела со всеми иностранными правительствами и он на короткой ноге с президентом».

Скрывая возбуждение, Эллиот спросил:

– Кто такие Ниссон и Росс?

– Они ведут расследование… Росс тут поблизости, в машине.

Вин слушал все это с растущим нетерпением.

– Давай уже займемся этим идиотом как следует. Он знает больше, чем говорит.

Эллиот был удовлетворен. Он покачал головой.

– Надевай носок и ботинок, – сказал он Фойлсу. – Я мог бы сдать тебя в полицию, но не буду. Помалкивай, и я тоже промолчу. Иди и следи за нами. Мы не сделали ничего плохого и в дом Ларримора проникать не собираемся. Кто-то себе это напридумывал. Начнешь рыпаться, и я начну, ясно?

– Ты собираешься дать этому придурку уйти? – спросил Вин, уставившись на Эллиота.

– Именно так. Пусть наблюдает за нами. О чем нам беспокоиться-то? – Эллиот немного повернулся, чтобы Фойлс не мог видеть, и подмигнул Вину.

Вин, сбитый с толку, подошел к двери и отпер ее.

– Убирайся к черту! – рявкнул он Фойлсу.

Напуганный до чертиков, Фойлс дал деру и выбежал в сад.

Эллиот посмотрел на Вина.

– Думаю, он выдал нам главное, – сказал он. – Герман Радниц. В этом городе нет никого, кроме него, кто мог бы предложить миллион за эти русские марки. И у него есть дела с Россией. Он подходит, но теперь я хочу выяснить, почему он так сильно хочет эти марки.

– Да какая разница, если он заплатит?

– Он большая шишка, и он опасен. Он легко может размазать тебя по стенке, так что и мокрого места не останется.

– Да ну? – ухмыльнулся Вин. – Богатые придурки не пугают меня.

– Иногда, Вин, ты меня поражаешь. – Эллиот направился к двери. – Я пойду спать.

– Эй, погоди минутку! Ты увидишься с этим парнем завтра?

– Нет. Я должен быть уверен, что это действительно он хочет купить марки. Сейчас я только предполагаю это. И потом, мне надо обдумать, как провести эту сделку.

– Да что в этом такого сложного? – нетерпеливо вопросил Вин. – Ты идешь к нему, говоришь, что марки у тебя и что ты хочешь миллион, получаешь деньги и отдаешь ему марки. Что не так-то? Если ты не хочешь этим заниматься, я займусь!

– Как я уже сказал, иногда ты меня поражаешь, – повторил Эллиот и вышел из комнаты.

Глава восьмая

Следующим утром Эллиот завтракал с Джоуи и Синди. Вин еще спал. И Джоуи, и Синди было страшно любопытно, что же произошло минувшей ночью, и Эллиот рассказал им.

– Я почти уверен, что Радниц – именно тот человек, – заключил он. – Но до того, как я с ним встречусь, я должен выяснить, почему ЦРУ интересуется этими марками. Если ЦРУ начнет нас искать, это будет очень серьезно. – Он взглянул на Синди. – Ты можешь вспомнить, кто подписал циркулярное письмо, которое ты нашла?

– Ли Хамфри, – ответила Синди. – Это было факсимиле.

– Ясно. Мы с тобой поедем в Майами сегодня утром. Возьмем «альфу». Если ты поведешь, может, меня никто не заметит.

– Зачем нам в Майами, Дон?

– Хочу позвонить в Вашингтон, а звонок можно отследить, – сказал Эллиот. – Когда имеешь дело с ЦРУ, лишней осторожности не бывает. Я позвоню из отеля.

Все это обеспокоило Джоуи, но он промолчал. По крайней мере, успокаивал он себя, Эллиот, кажется, знает, что делает.

В начале одиннадцатого Эллиот и Синди покинули бунгало. Джоуи было велено не говорить Вину, куда они поехали. Вин появился после половины одиннадцатого.

Бо`льшую часть ночи Вин размышлял. Если Эллиот был прав, то Вин теперь знал и имя покупателя, и где его найти. Он также знал, что марки в банковской ячейке. И он был уверен, что и Синди, и Джоуи знают, в каком именно банке.

Явившись в гостиную, он обнаружил, что Джоуи собирается уходить. Вин остановился, с подозрением глядя на него:

– Куда ты собрался?

– Купить что-нибудь к ланчу. – Джоуи немного побаивался Вина. Прошли те времена, когда он мог расслабиться в его присутствии. – Тебе что-нибудь принести?

– Где эти двое?

– Уехали. Может быть, стейк?

– Уехали? – Глаза Вина сузились. – Куда это они уехали?

– Решили поваляться на пляже, – ответил Джоуи и направился к двери.

Вин схватил его за руку и резко развернул. Злая гримаса на его лице испугала Джоуи.

– Не вешай мне лапшу на уши! – рявкнул Вин. – Куда они уехали?

– Они сказали, что поедут на пляж и к ланчу не вернутся, – пролепетал Джоуи. Его вранье не обмануло бы и ребенка.

Вин указал на кресло:

– Сядь!

– Не сейчас, Вин. Мне надо купить еды, – безнадежно начал Джоуи. – Я и так опаздываю.

– Сядь! – повторил Вин, и в его глазах было такое выражение, что у Джоуи колени подогнулись; он сел. – Где марки, Джоуи?

Джоуи облизал пересохшие губы:

– Я не знаю. Дон разобрался с ними. Он не сказал мне.

– Лучше бы тебе знать, Джоуи, – сказал Вин жестко. – Где они?

– Я только знаю, что они в банке, – ответил Джоуи, вздрогнув при взгляде на злобное лицо Вина.

– Что за банк?

– Он не сказал мне.

– Послушай, ты, старый тупица, не Эллиот относил марки в банк. Он слишком боится засветиться, чтобы сунуться в центр города. Либо ты, либо Синди отнесли их туда! – рявкнул Вин. – Ты думаешь, я идиот? Теперь послушай: я хочу эти марки и я намерен их получить. Я покажу тебе кое-что. – Он достал из кармана маленький синий пузырек с резиновой пробкой. – Знаешь, что это?

Джоуи смотрел на пузырек, как змея на мангуста.

– Нет…

– Я скажу тебе, – произнес Вин. – Это серная кислота.

Джоуи не знал, что в пузырьке безобидные глазные капли. Он уставился на пузырек, и глаза его становились все круглее.

– Ты отдашь мне эти марки, – продолжал Вин. – Ты прямо сейчас пойдешь в банк и принесешь их мне сюда. У меня теперь есть все, что можно было с вас, троих придурков, поиметь. Либо я получаю марки, либо Синди остается без мордашки. Не обманывайся, Джоуи. Ни ты, ни Эллиот не сможете ее защитить. Ладно, может быть, на несколько дней – да, но вы не сможете быть с ней все время, и рано или поздно я доберусь до нее. Одно движение руки, и это полетит ей в лицо. Ты видел когда-нибудь ожоги от кислоты?

Джоуи почувствовал, как холодная тошнота подкатывает к горлу. Он таращился на Вина, его сердце билось так быстро, что было сложно дышать.

– Я не блефую, Джоуи. Неси марки. Второй раз повторять не буду.

– Ты… ты не сделаешь такое с Синди! – сказал Джоуи хрипло.

– Неси марки. Я подожду тут. Даю тебе два часа. Если через два часа ты не вернешься, я уйду, но буду поблизости. Обещаю тебе: если ты не принесешь марки, Синди получит это в ближайшую же неделю. Слово даю! Теперь проваливай!

Внезапно Джоуи почувствовал волну облегчения. Когда Вин получит марки, он покинет бунгало, и они избавятся от него. И не только избавятся от него, но и с делом будет покончено. Джоуи не хотел всех этих денег. Он никогда не хотел так рисковать. Он просто объяснит Синди, почему отдал марки, и она поймет. При некоторой удаче они избавятся и от Эллиота тоже и смогут тогда вернуться к своей старой жизни. Это была хорошая жизнь, говорил себе Джоуи. Может быть, через несколько лет Синди встретит достойного мужчину и они поженятся.

Ладно… Она сказала, что любит Эллиота, но, если Эллиот исчезнет со сцены, она забудет его.

– Я пойду, – сказал Джоуи. – Заберу марки. Просто жди здесь.

И почти бойким шагом он покинул бунгало.

Через окно Вин смотрел, как он шел. Такая внезапная перемена в намерениях Джоуи его озадачила.

«Старый козел, – думал он. – Черт побери! Он выглядит почти счастливым!»

Пожав плечами, Вин пересек комнату и взял телефонную книгу. Он нашел номер отеля «Бельведер» и набрал его.

– Соедините меня с мистером Радницем, – сказал он, когда администратор взял трубку.

После некоторой паузы Гольц, который принимал все входящие вызовы, ответил:

– Секретарь мистера Радница.

– Позовите мистера Радница, – потребовал Вин.

– Кто его спрашивает?

– Не важно. У меня есть к нему дело.

– Пожалуйста, изложите ваше дело письменно, – сказал Гольц и повесил трубку.

Довольно долгое время Вин, с красным от ярости лицом, пялился на телефон, затем вновь набрал номер отеля.

Снова Гольц был на линии.

– Я хочу поговорить с Радницем! – рявкнул Вин. – Скажите ему, что это касается марок.

На другом конце провода Гольц весь напрягся:

– Ваше имя?

– Отвали, чертов тупица! – заорал Вин. – Скажи ему!

– Ожидайте.

Вскочив на ноги, Гольц быстро вышел на террасу.

Радниц пил поздний кофе.

– Тут на линии мужчина, который хочет поговорить с вами, сэр, – начал Гольц. – Он не хочет называть свое имя, но сказал, что это касается марок.

Радниц поставил чашку на стол.

– Соедините меня с ним и отследите звонок, – распорядился он.

Через секунду Вин услышал, как гортанный голос произнес:

– Это Радниц. Кто вы?

– Не важно. – Вин аж вспотел от возбуждения. Такая большая шишка, как Радниц, не стал бы отвечать, если б он не был тем самым парнем, который хотел эти марки. Это означало, что догадка Эллиота верна. – Вас интересуют восемь русских марок?

После короткого молчания Радниц ответил:

– Да, интересуют.

Вин медлил. Он не знал наверняка, что говорить дальше.

– Я сказал, что интересуют, – резко повторил Радниц, так как не услышал ничего, кроме тихого жужжания на линии. – Они у вас?

– У меня. – Вин вытер пот с лица. – Сколько дадите за них?

– Мы разговариваем по открытой линии, – сказал Радниц спокойно. – Предлагаю вам прийти ко мне и обсудить лично. Приходите прямо сейчас.

Вин внезапно расслабился. «Так, значит, этот богатый и могущественный придурок и был тем покупателем», – подумал он.

– Я перезвоню. Сейчас я занят. Может, я смогу уделить вам время сегодня вечером, – сказал он и повесил трубку.

Опершись на стол, глядя на телефон, он почувствовал прилив сил. Миллион долларов! Может, он сможет выжать полтора миллиона из этого чудика! Хоть он и на короткой ноге с президентом! Хоть он и самый главный махинатор! «Что ж, – думал Вин, – я ему покажу! Если он так уж хочет эти марки, ему придется попотеть ради них».

Гольц пересек террасу и подошел к Радницу, который сидел и смотрел на море.

– Звонок был из бунгало «Чайка», сэр.

– Должно быть, этот Пинна?

– Да.

– У вас есть отчет Лессинга за сегодняшнее утро?

– Да, сэр. Эллиот и мисс Лак покинули бунгало в 10:00. За ними следят. Лак вышел в 10:45. За ним также следят.

Радниц кивнул.

– Держите меня в курсе, – сказал он и движением руки отпустил Гольца.

В отеле «Эксельсиор» Эллиот, закрывшись в кондиционируемой телефонной кабинке, ожидал соединения со штаб-квартирой ЦРУ в Вашингтоне.

Сквозь стеклянную стенку он мог видеть Синди, сидящую в холле. Она с тревогой смотрела на него. Он помахал ей, когда его соединили. Эллиот попросил к телефону мистера Ли Хамфри. Последовала обычная канитель: сначала подошел младший секретарь, потом просто секретарь, затем наконец трубку взял сам Хамфри.

– Мистер Хамфри, я бы хотел сохранить анонимность, – начал Эллиот. – Я знаю, что ваша организация интересуется восемью русскими марками.

Без всякой паузы раскатистый голос Хамфри ответил:

– Это верно. Если вы располагаете любыми сведениями, касающимися этих марок, то ваша обязанность перед государством немедленно поделиться ими.

Эллиот скривился:

– Моя обязанность перед государством? Не могли бы вы развить эту тему?

– Государству нужны эти марки. Каждый филателист в стране был об этом уведомлен. Назначено наказание в виде трехлетнего заключения под стражу и штрафа в тридцать тысяч долларов для всякого владеющего этими марками, если он не перешлет их немедленно мне.

– Просто скажите мне, мистер Хамфри, почему эти марки так важны для государства?

– Не могу вам этого сказать. Марки у вас?

– Я должен знать, почему они так важны, – настаивал Эллиот. – Если вы будете честны со мной и ответите на мой вопрос, я отвечу на ваш.

– Я не могу вам этого сказать по открытой линии. Если эти марки у вас, или вы знаете, где они, или обладаете какими-то сведениями – ваш долг пойти в ближайшее отделение ЦРУ и либо доставить марки, либо поделиться сведениями о них.

– Вы продолжаете говорить о долге, мистер Хамфри. Мне предлагали миллион долларов за эти марки. Каково предложение от государства?

– Это мы можем обсудить. Так они у вас?

– Я перезвоню вам позже, – ответил Эллиот, опасаясь, что он и так слишком долго говорил по телефону. Он повесил трубку.

Достав платок, он аккуратно вытер трубку, затем дверную ручку кабинки. Убедившись, что избавился от отпечатков пальцев, Эллиот пошел в холл к Синди и сел рядом с ней.

Она заметила по выражению его лица, что он обеспокоен.

– Что такое, Дон?

Он рассказал ей о разговоре с Хамфри, и, пока она слушала, глаза ее округлялись все больше.

– Обязанность перед государством? – Она положила свою руку на его. – Что он имел в виду?

– ЦРУ комедию ломать не будет, – сказал Эллиот. – Мне кажется, лучше отдать им марки. Последнее, что нам надо, – это чтобы ЦРУ охотилось на нас.

– Давай поедем домой, заберем марки и пошлем им, – предложила Синди. – Что, ты думаешь, они могут значить… обязанность перед государством?

Эллиот легонько подтолкнул ее, когда двое громил, неприметно одетых, стремительно вошли в холл отеля. Один из них подошел к девушке на коммутаторе, поговорил с ней, затем направился к кабинке, из которой звонил Эллиот.

– Это ЦРУ, – сказал Эллиот. – Просто расслабься. Я хочу посмотреть, что они будут делать.

Один из мужчин внимательно изучил трубку на предмет отпечатков пальцев, другой подошел к портье и начал расспрашивать его.

– Так, Синди, пора идти. – Эллиот непринужденно поднялся на ноги.

Холл отеля был заполнен туристами, и, не спеша прокладывая путь через толпу, Эллиот с Синди не привлекали внимания.

– Мне надо снова поговорить с Хамфри, – сказал Эллиот. – Поедем в Дейтон-Бич.

Они сели в «альфа-ромео» и поехали на север.

Синди тревожно глядела на него. На его лице появилось горькое выражение, и оно пугало ее.

– Дон, поедем назад, – попросила она. – Это все не важно. Мы сможем обойтись. Не нужно нам столько денег. Если бы ты остался с отцом и со мной…

– Не начинай, – коротко ответил Эллиот. – Я говорил тебе, как это будет, Синди. Есть что-то фатальное во мне. Мы встретились… понравились друг другу… нам было хорошо вместе… Это и так уже слишком далеко зашло. Просто расслабься… Я хочу подумать.

Синди сидела молчаливая, напряженная, стиснув между коленями руки, сжатые в кулаки.

Ведя машину по широкому шоссе, Эллиот пытался решить эту проблему. По какой-то важной причине эти марки имели огромное значение. ЦРУ не говорило бы об этом, если б это не было правдой. С одной стороны – «обязанность перед государством». С другой – Радниц, предлагающий миллион. У Радница были дела с Советским Союзом. Это может означать, что русские так же сильно хотят заполучить эти марки, как и ЦРУ. Если он отдаст их Хамфри в надежде на вознаграждение, то – он был уверен – Хамфри захочет узнать, где он взял марки, и тогда придется вовлечь Ларримора. Это было для Эллиота немыслимо. Единственное, что оставалось, – это отправить марки Хамфри по почте и сказать прости-прощай миллиону долларов.

Деньги не важны, говорила Синди, и он ее понимал. Она и Джоуи годами существовали на очень скромные средства, воруя, живя просто, и они могут вернуться к своему старому образу жизни. Вин не имеет значения. Он всегда о себе позаботится.

Эллиот ехал за «кадиллаком», и его мысли обратились к самому себе. Здесь конец пути, подумал он. Что ж, какое это имеет значение? Он развлекся в эти восемь или девять дней: он не мог и припомнить такого в течение долгого-долгого времени. Это все еще был хороший киносценарий. Он сумел одурачить Вина без помощи сценаристов. Он снова поговорит с Хамфри и скажет ему, что марки уже отправлены.

Он отвезет Синди назад в Парадиз-Сити. Скажет Вину, что сделка отменяется. Эллиот был уверен, что сможет справиться с Вином, если тот поведет себя неадекватно. А потом он сядет в «альфу» и поедет в Голливуд. Снотворное позаботится о финале истории. Его отсутствующая нога начала болеть. Ему будет лучше без всякого будущего, подумал он. И вспомнил, как однажды сказал Синди: «Без денег ты мертвец».

Он взглянул на нее. Она сидела неподвижно, глядя в окно, губы приоткрыты, лицо – маска скорби. Некоторое время она, конечно, будет страдать, но она еще так юна… Через год или около того он станет просто романтическим воспоминанием.

Эллиот похлопал ее по руке.

– Все образуется, Синди, – сказал он. – Всегда так бывает.

Она не посмотрела на него, но сама взяла его за руку.

Вскоре он припарковался у отеля «Бич» в Дейтон-Бич.

– Подожди здесь, Синди, – сказал он. – Я ненадолго.

Во время поездки они почти не разговаривали, и Синди была в отчаянии. Она чувствовала сейчас, что потеряла этого мужчину, который так много значил для нее. Между ними вырос барьер, и ее пугало то, что он собирался сделать.

Из кондиционируемой телефонной кабинки Эллиот снова позвонил Хамфри.

– Мистер Хамфри, – сказал Эллиот, как только их соединили, – вы можете отозвать своих людей. Не пытайтесь меня найти. Я отправлю вам марки заказным письмом. Вы получите их послезавтра. Единственное мое условие – не пытайтесь найти меня. Если вы будете умничать и схватите меня, уверяю вас, вы никогда не увидите эти марки. Ясно?

– Если марки не будут лежать на моем столе послезавтра, – резко сказал Хамфри, – мы вас найдем. У меня есть запись вашего голоса. Вы станете объектом самой большой охоты, которую когда-либо организовывали в этой стране. Я даю вам время до послезавтра, и тогда, если их не доставят, у вас будут проблемы.