Текст книги "Фиалки синие"

Глава 60

Мы встретились с Джамиллой тем же вечером в «Дофине». На ней были черный кожаный пиджак, синие джинсы и белая футболка. Выглядела она отдохнувшей и готовой ко всему; я, кстати, тоже чувствовал себя вполне сносно.

Мы поужинали в гостиничном кафе бифштексами, яйцами и пивом. Обществом Джамиллы я, как всегда, наслаждался – у нас обоих здорово получалось веселить друг друга. В десять тридцать мы направились в «Хаул», где Дэниел и Чарлз сегодня снова собирались дать два представления – в одиннадцать и в час ночи. Что входило в их дальнейшие планы, никто не знал. Возможно, очередной трюк с исчезновением.

Нам не терпелось поскорее сцапать этих фокусников, но конкретных доказательств их причастности к убийствам, мы, к сожалению, пока не имели. В этом деле было задействовано более двух сотен агентов ФБР и представителей полиции Нового Орлеана. Мы ждали, что вот-вот получим долгожданную улику, предполагая, что в скором времени Дэниел и Чарлз опять задумают полакомиться.

К нашему приезду в «Хауле» собралась огромная толпа. В зале из установленных по потолку и стенам динамиков гремела музыка. Публика – в основном молодежь – шумела, курила, потягивала пиво и нервно пританцовывала. Среди ребят более или менее приличного вида, вероятно, студентов колледжей, я заметил и несколько поклонников готики. Некоторые подростки стояли группками и бросали на окружающих косые взгляды. Обстановка накалялась.

Перед сценой, ожидая начала шоу, сидел на корточках с камерой в руках репортер журнала «Оффбит».

Мы с Джамиллой устроились за одним из столиков и заказали пива. В толпу затесалась по меньшей мере дюжина агентов ФБР. Кайл остался на улице, следил за происходившим из машины. Вчера он побывал на представлениях Дэниела и Чарлза и больше не желал рисковать – смешиваться с оравой разгоряченной молодежи с его слишком коповской внешностью было не так-то просто.

От обилия густого дыма и резкого запаха духов в воздухе у меня запершило в горле. Я с жадностью глотнул пива и почувствовал некоторое облегчение. Укусы на плече и руке продолжали побаливать.

А голова, несмотря ни на что, была ясной и свежей – я определенно выздоравливал. Присутствие Джамиллы действовало на меня благотворно и успокаивающе.

– Кайл установил за магами усиленное круглосуточное наблюдение, – сообщил я ей. – Во второй раз им от нас не уйти, Кайл за это в ответе.

– А ФБР уверено, что убийцы – именно Дэниел и Чарлз? – спросила Джамплла. – Ни капли в этом не сомневается? Готово схватить их без всякой задней мысли?

– Не совсем так, но почти, – ответил я. – А если честно, знать наверняка, что именно задумывает Кайл, не в состоянии никто и никогда. Хотя в данном случае, полагаю, он настроен решительно. Так считают люди в Квонтико. И я тоже.

Джамилла замерла с бутылкой в руке и посмотрела на меня продолжительно и задумчиво.

– Вы с ним друзья?

Я кивнул.

– Да. В последние несколько лет мы с Кайлом расследовали немало крупных дел. Большинство из них вполне успешно. Тем не менее я не могу сказать, что знаю его.

– А я, если работаю с ФБР, мало чего добиваюсь, – призналась Джамилла. – Такая уж моя особенность.

– Я просто обязан следить за тем, чтобы в отношениях полиции округа Колумбия и Бюро не возникало никаких трений, – произнес я. – Что же касается Кайла, он чертовски умен. Хотя понять ход его мыслей бывает иногда очень и очень сложно.

– А ход мыслей кое-кого еще, присутствующего за этим столиком, как будто всегда легко.

Джамилла поднесла бутылку ко рту и сделала глоток.

– Обоих, присутствующих за этим столиком, – поправил я. Мы рассмеялись.

Джамилла посмотрела на сцену.

– В чем дело? Почему их до сих пор нет? Может, потопать ножками, чтобы они вышли наконец и порадовали нас фокусами?

Топать ножками не потребовалось. Буквально мгновение спустя на сцене появился один из магов.

Это был Чарлз. Я сразу понял: на убийство он способен.

Глава 61

На Чарлзе были черный, облегающий фигуру костюм и высокие лакированные ботинки. В ухе сверкало кольцо с бриллиантом, а в носу – золотой гвоздик. Чарлз пренебрежительно уставился на публику и в течение нескольких напряженных мгновений не произносил ни слова: просто смотрел в зал, опаляя каждого презрением и ненавистью. По крайней мере дважды мне показалось, что его взгляд устремляется прямо на нас с Джамиллой. У нее тоже возникло такое ощущение.

– И мы на тебя пялимся, ублюдок, – пробормотала она, приподнимая бутылку в издевательском приветствии. – Думаешь, этим чокнутым известно, что мы здесь?

– Черт их знает. Они на многое способны, раз до сих пор гуляют на свободе.

– Вот было бы здорово, если бы у них обоих внезапно обнаружили рак желудка и в течение последующих нескольких месяцев они умирали бы долгой, мучительной смертью. Ваше здоровье!

Джамилла еще раз приподняла бутылку.

Чарлз наклонился вперед и заговорил в прикрепленный к груди микрофон с парочкой студентов, сидевших за ближайшим к сцене столиком.

– Что вы на меня так уставились? Поосторожнее, не то я превращу вас в омерзительных жаб! И отдам кому-нибудь на съедение.

Он рассмеялся звучным хрипловатым смехом. И как мне показалось, чересчур неприятным, слишком развязным.

Молодежь в зале оживилась: захихикала и принялась выкрикивать в адрес мага разные гадости.

Этикет и хорошие манеры в такие моменты как будто умирают. А сквернословие и вульгарность торжествуют. Сквернословить – это круто, реально.

Я посмотрел на Джамиллу.

– Он видит в них пищу. Интересно, по каким законам работает его изуродованный мозг?

Пару минут спустя на сцену ленивой походочкой выплыл и второй фокусник. О его выходе нас никто не предупредил, чему я сильно удивился. Я знал, что представления Дэниела и Чарлза относятся к разряду шоу с реальным звуком и светом, но сегодня все протекало по-другому. Почему их стиль так резко изменился? Из-за нас? Знают ли они, кто мы такие?

– Обращаюсь к непосвященным: я – Дэниел. Мы с Чарлзом показываем фокусы с двенадцатилетнего возраста – с тех самых пор, когда и я, и он жили в Лас-Вегасе. Вы видите перед собой мастеров-иллюзионистов. Мы прекрасно выполняем «Исчезающего артиста» – любимый фокус Гудини, «Ящик с мечом», «Кокон», «Веселую вдову» Карла Герца. Я с легкостью ловлю зубами пулю, выпущенную из «кольта», Чарлз тоже. Ну как? Верите, что мы исключительные? Хотели бы оказаться на нашем месте?

Толпа загалдела и заулюлюкала. Рок-музыка стихла, лишь продолжали звучать ударные.

– Фокусом, который вы увидите прямо сейчас, Гарри Гудини любил завершать представления в Париже и Нью-Йорке, – сказал Дэниел. – А мы сегодня начнем с него свое шоу. Пояснения требуются?

Внезапно погас свет. Сцена утонула во мраке. Послышался визг женщин. Большинство зрителей засмеялись – несколько нервным смехом. Что задумали Дэниел и Чарлз?

Джамилла подтолкнула меня локтем.

– Ничего не бойся, я здесь. Спасу тебя от любой беды.

– Надеюсь.

Неожиданно сцена озарилась десятками тончайших лучиков света, мгновение спустя опять зажглись и основные прожекторы. Некоторое время ничего не происходило.

А через минуту на середину сцены выехал на горячем горделивом жеребце Дэниел. На нем были синий, отливавший серебром костюм и синий цилиндр, который он приподнимал, глядя на гикающую публику.

– Смотрится классно, ничего не скажешь, – отметила Джамилла. – А дальше что?

Вслед за Дэниелом на сцену вышли восемь мужчин и женщин в белоснежных лакейских нарядах. И два белых тигра. Зрелище завораживало. Две женщины поднесли к Дэниелу, восседавшему на красавце коне, огромное восточное опахало. Я не сводил со сцены глаз.

– О Боже! – воскликнула Джамилла. – И как все это называется?

– Подражанием Гарри Гудини, он же сам сказал. И выходит у них весьма неплохо.

Когда женщины медленно убрали опахало, Дэниела не было. На жеребце сидел не он, а Чарлз.

– О Боже! – повторила Джем. – Как они все это проворачивают?

Одежда на Чарлзе удивительным образом сменилась на черную с блестками. Он смотрел на публику, самодовольно улыбаясь, всем своим видом давая понять, что безгранично презирает зрителей, а те, казалось, боготворили его, обожали.

Из сцены взвилась струйка дыма, и народ ахнул от изумления.

Дэниел каким-то невообразимым образом вновь возник рядом с Чарлзом на статном коне. Трюк потрясал воображение. Люди повскакали с мест, неистово аплодируя. От свиста и пронзительных криков у меня зазвенело в ушах.

– Все только начинается! – воскликнул Дэниел. – Можете считать, что вы еще ничего не видели!

Джамилла посмотрела на меня, кривя рот.

– Алекс, эти двое – мастера экстра-класса. Мне есть с чем сравнивать, я видела Зигфрида и Роя. Почему они устраивают шоу в подобных клубах – тесных, неуютных? Зачем терять тут время?

– Им так надо, – ответил я. – Они высматривают здесь жертву.

Глава 62

В тот вечер мы с Джамиллой просмотрели от начала до конца оба магических шоу. Выступая, Дэниел и Чарлз держались с поразительным спокойствием и уверенностью. А по окончании второго представления отправились домой. Агенты, наблюдавшие за их особняком, сообщили, что, по всей вероятности, эти двое больше никуда не поедут. Ни я, ни Джамилла не поверили в это.

В отель «Дофин» мы вернулись около трех ночи. Две команды ФБР остались возле дома Дэниела и Чарлза до самого утра. От невозможности загнать фокусников в угол нас начинали терзать неудовлетворенность и сомнения.

Я подумал, не пригласить ли мне Джамиллу к себе на кружечку пива, но, пораскинув мозгами, решил, что не стоит. Момент был не совсем подходящий. Или с годами я стал трусливее. А может, мудрее? Хм.

В шесть утра я уже не спал: сидел за столом в своем гостиничном номере и делал кое-какие записи. В последнее время я узнал много такого, чего вовсе не желал знать. Как оказалось, в вампирских кругах территорию, прилегавшую к дому Владыки, правителя или старшего, называли владением. Потому-то представители полиции Нового Орлеана и агенты ФБР дежурили в эту ночь и в соседствовавших с Парковым кварталом районах.

Особняк Дэниела Эриксона и Чарлза Дефо располагался на улице Ласалле, рядом с Шестой улицей. Это было здание из серого камня, вмещавшее, по нашим предположениям, комнат двадцать. Дом стоял на холме, под защитой высокой укрепленной внешней стены, будто замок за крепостью. В глубь земли под ним уходил огромный подвал, который в этой болотистой прибрежной местности было бы невозможно выкопать, если бы не холм. Ни один человек из членов спецгруппы не сознавался, что поверил в вампиров, но никто ни на секунду не забывал о серии жестоких убийств, над расследованием которых мы работали, и о серьезном подозрении, падавшем на Дэниела и Чарлза.

Два следующих дня мы с Джамиллой наблюдали за домом магов, за владением. И помирали со скуки. Когда я вынужден заниматься подобной работой, всегда вспоминаю одну сцену из «Французского связного»: Джин Хэкмен, битый час простаивающий на холоде, и французские наркодельцы, в это же самое время смакующие изысканный ужин в нью-йоркском ресторане. Так оно всегда и выходит: торчать у домов преступников нам приходится порой по шестнадцать – восемнадцать часов кряду.

Хорошо еще, что на улице Ласалле и во всем Парковом квартале есть на что полюбоваться. В середине XIX столетия это место населяли сахарные и хлопковые магнаты. Большинство здешних домов, построенных сто и двести лет назад – белые либо оформленные в пастельных тонах, – прекрасно сохранились до нашего времени. Их окружают замысловатые ограды из кованого железа, а к оградам прикреплены дощечки с перечислением фамилий и титулов тех, кто в этих домах когда-то жил.

Тем не менее наблюдение везде остается наблюдением. Даже бок о бок с Джамиллой Хьюз.

Глава 63

Часами просиживая на улице Ласалле, мы с Джамиллой выяснили, что можем разговаривать почти на любую тему. Беседами нам и удавалось скрасить мучительно долгое, как будто замедлившее ход время. Мы делились друг с другом забавными историями из коповской жизни, впечатлениями о расследованиях, в которых принимали участие, болтали о кино, о готической архитектуре и о политике, потом перешли к более личным темам.

Джамилла поведала мне, к примеру, что ее отец бросил их с матерью, когда Джамилле было всего шесть лет, а я рассказал ей о своих родителях, которые слишком рано ушли из жизни по причине алкоголизма и рака легких, а еще, по всей видимости, из-за депрессии и безысходности.

– Я два года проработал психологом – занимался частной практикой. В ту пору немногие в моем районе могли позволить себе лечиться у меня, а я не имел возможности не брать с пациентов денег. К тому же белые люди не желали идти на прием к черному. Поэтому мне и пришлось стать копом. Я думал, это только на время, никак не ожидал, что прикиплю душой к новой работе. Но все вышло именно так. Ужасно.

– И что же в работе детектива так сильно тебя привлекло? – спросила Джамилла. Она слушала с интересом. – Ты помнишь свое самое первое дело?

– Помню, – ответил я. – В Саут-Ист, где я вырос и сейчас живу, застрелили двоих парней. Дело собирались закрыть, придя к заключению, будто эти двое связаны с наркомафией. В те времена подобные вещи происходили у нас нередко, да и сейчас, к сожалению, случаются.

Джамилла кивнула.

– В Сан-Франциско я тоже сталкиваюсь с подобным. Наш город принято считать передовым, суперсправедливым, но и в нем происходят события, от которых мурашки по коже.

– В общем, я знал тех двух парней. Ни с какими наркотиками они никогда не связывались, оба работали в небольшом магазине музыкальных инструментов. Травкой, быть может, иногда баловались, только и всего.

– Представляю, что за люди были эти парни.

– Короче говоря, я начал расследование в одиночку. Мне помогал друг, детектив по имени Джон Сэмпсон. Именно в тот момент я и осознал, что могу доверять собственному чутью. В общем, удалось выяснить, что один из убитых начал встречаться с женщиной, которую местный наркоделец считал своей. На этом я не остановился: следуя интуиции, пошел дальше и в итоге докопался до истины. Как оказалось, именно наркоторговец и застрелил тех двоих. Раскрыв это преступление, я понял, что нашел себя, что наделен особыми способностями распутывать головоломки. Наверное, определенную роль сыграли и мои психологические познания. Одним словом, мне понравилось ставить все на свои места. Или доказывать, что я прав.

– И все же твоя жизнь – это не только работа. У тебя есть дети, бабушка, друзья, – сказала Джамилла.

На том мы и закончили разговор, не упоминая об очевидном: и я, и Джамилла не состояли в браке, ни от кого не зависели. К нашей работе это не имело никакого отношения.

Ох, как же все непросто в жизни.

Глава 64

Успокоением для любого опытного полицейского служит убежденность, что все преступления так или иначе походят на те, с которыми он уже сталкивался в своей практике. Однако нынешние убийства отличались от мне известных беспорядочностью, жестокостью, продолжительным сроком совершения и вариативностью. К тому же, по нашим предположениям, совершал преступления не один человек, и не одна и та же группа людей. А разные убийцы, подчинявшиеся единому руководству.

На следующее утро мы встретились с Кайлом для обсуждения хода расследования. У него было дурное настроение, и я с нетерпением ждал конца беседы. Обменявшись кое-какими мыслями и посетовав на тяготы жизни, мы расстались, и я вернулся к Джамилле Хьюз на наш пост в Парковом квартале.

Коробка «Криспи-Крим», которую я купил на обратном пути, вызвала смех и у Джамиллы, и у всех наблюдавших за домом агентов. Угоститься ароматным пончиком, однако, не отказался ни один из них, и буквально через несколько минут коробка опустела.

– Похоже, эти фокусники – настоящие домоседы, – сказала Джамилла, жуя глазированный пончик.

– На дворе белый день, – заметил я. – Они, наверное, лежат в гробах.

Джамилла хихикнула и покачала головой. В ее темных глазах засветились огоньки.

– Ошибаешься. Тот, что пониже, Чарлз, все утро работал в саду. Солнечного света он определенно не боится.

– Значит, наверное, Дэниел боится, как все нормальные вампиры. Его, по-видимому, и считают Владыкой, главой вампирской братии.

– Дэниел все это время болтал по телефону. Скоро он устраивает вечеринку, фетишистский бал. Явиться на бал можно лишь в любимом костюме – кожаном, готическом, викторианском, в том, что тебе больше по вкусу. Ты бы что выбрал?

Я засмеялся.

– Наверное, джинсу, вельвет и что-нибудь из кожи. О! У меня есть отличная кожаная куртка, немного потертая и выглядит ужасно, короче говоря, как раз то, что надо.

Джамилла захохотала.

– Роль готического принца ты сыграл бы великолепно.

– А как насчет тебя? Что ты предпочитаешь?

– Гм... Конечно, тоже кожаные куртки, брюки и высокие ботинки. Парочка, кстати, у меня имеется, и я до сих пор за них расплачиваюсь. Сам понимаешь, я из Сан-Франциско, и потом нам, девочкам, положено шагать в ногу со временем.

– Нам, мальчикам, тоже.

Прошел еще один мучительный день наблюдения. Мы оставались у дома фокусников до наступления темноты. Около девяти нас сменила пара агентов Бюро.

– Пойдем подкрепимся, – сказал я Джамилле.

– Ты это о чем? – спросила она, и мы одновременно рассмеялись, наверное, чересчур громко.

Уезжать от особняка далеко не следовало, поэтому ужинать мы отправились в «Камелию» на Саут-Кэрроллтон-авеню у Ривер-Бэнд. Снаружи «Камелия» напоминала жилище плантатора, внутри же была оформлена как весьма уютная закусочная, с длинным столом и привинченными к полу высокими стульями. К нам подошел официант в белоснежном пиджаке и черном галстуке, и мы заказали кофе и два омлета, а Джамилла еще и фасоль с рисом.

Омлеты оказались легкими и пышными, толщиной со свернутую в трубку газету, а кофе вообще великолепным. Радовала и компания: мы с Джамиллой стали друг для друга настоящими друзьями, а может, и чем-то большим. Нас ни капли не смущали даже паузы в разговорах, возникавшие довольно редко. Один мой приятель как-то раз сказал, что любовь – это когда находишь человека, с которым можешь проболтать до полуночи. Вероятно, он прав.

– Бипер молчит, – сказала Джамилла, когда мы покончили с едой и не спеша перешли к кофе.

Обычно в «Камелии», как мне рассказывали, во время ленча и ужина посетители выстраивались в длинные очереди, но сейчас народу было немного.

– Как думаешь, Алекс, чем они занимаются вдвоем в огромном мрачном доме? Чему вообще извращенцы-убийцы посвящают свободное время?

С подобными типами я сталкивался десятки раз. Все они вели себя по-разному.

– У некоторых даже есть семьи, и жизнь течет вполне благополучно, как утверждают их половины. У Гэри Сонеджи, например, была маленькая дочь, у Джеффри Шефера трое детей. Даже подумать страшно: живешь бок о бок с мужем, или соседом, или отцом и вдруг в один прекрасный момент узнаешь, что он – хладнокровный убийца. А ведь такое нередко случается, сам не раз был свидетелем подобного.

Джамилла отпила из повторно наполненной чашки.

– Соседи Дэниела и Чарлза отзываются о них вполне благоприятно, находят, что они эксцентричные, но очень славные и – это мне особенно нравится – добропорядочные люди. Дом принадлежит Дэниелу, он получил его в наследство от отца, тоже большого оригинала, художника-портретиста. Ходят слухи, будто эти фокусники – геи, но их нередко видят в компании молодых симпатичных женщин.

– Для вампиров половая принадлежность человека не играет особенной роли, я узнал это от Питера Уэстина, – сказал я. – Дэниелу и Чарлзу все равно, кого убивать, мужчин или женщин. Знаешь, кое-что в этой истории до сих пор остается для меня загадкой; я пытаюсь заполнить кое-какие пробелы и никак не могу.

– Убийства происходили именно в тех городах, куда Дэниел и Чарлз являлись со своими волшебными шоу, – напомнила Джамилла.

– Верно. Все собранные нами доказательства неоспоримы.

– Однако твое знаменитое чутье не вполне удовлетворено.

– Не знаю, насколько там оно знаменитое, но чувствую какое-то несоответствие, понимаешь? Это ощущение ни на минуту не оставляет меня в покое. С какой такой стати они вдруг забыли об осторожности? Почему долгие годы никто даже не подозревал их в убийствах, а теперь все стало известно и полиции, и ФБР?

Мы неспешно допили кофе. Зал наполовину пустовал, но после закрытия остальных баров должен был вновь наполниться до отказа. Нас никто не торопил, а возвращаться к утомительному наблюдению за домом магов не особенно хотелось.

Джамилла нравилась мне по многим причинам, а в основном, наверное, потому, что я видел в ней родную душу, товарища по несчастью. Мы оба обожали свою работу, оба жили насыщенно и интересно, и у нее, и у меня были родственники и друзья. И несмотря на все это, и я, и Джамилла страдали от одиночества. Почему?

– Все в порядке? – спросила она.

В ее глазах промелькнула тревога.

Я интуитивно отличаю людей с по-настоящему добрым сердцем от притворщиков. Джамилла определенно относилась к первой категории.

– Увлекся кое-какими мыслями, – сказал я. – Но уже выбросил их из головы.

– И куда же в подобные моменты они тебя уносят? – полюбопытствовала она.

– Во Флоренцию, – ответил я. – В самое красивое место на земле. Мое любимое.

– Значит, ты только что побывал в Италии?

– Признаться честно, нет. На самом деле я думал о нас с тобой... о том, что мы в чем-то похожи.

Джамилла кивнула.

– И мне подобное приходило в голову. Интересно, что нас обоих ждет в будущем? Мы обречены на совершение одинаковых ошибок?

– Нас ждет поимка двух особо опасных преступников. Такая перспектива тебя устраивает?

Джамилла наклонилась ко мне, провела по моей щеке рукой и печально произнесла:

– Устраивает. А мы с тобой и впрямь обречены.