Текст книги "Добрый царь Ашока. Жизнь по заветам Будды"

– Я пытался тебя рассказать, но ты не хотела слушать, – мрачно сказал Ашока.

– Я и сейчас не собираюсь! – воскликнула Кумари и голос ее прервался от волнения. – Зачем мне слушать о твоих несбыточных мечтаниях, о тех бреднях, которые лишь разрушают привычный порядок жизни? Не губи нас и себя, – вернись на землю, царь! Отбрось свои небесные фантазии; стань снова великим правителем государства, заботливым мужем и отцом. Неужели я так много у тебя прошу? – в глазах Кумари блеснули слезы.

– Ты просишь то, что я не могу исполнить. Я не могу стать прежним Ашокой, – ответил он решительно и сурово.

– Тогда уйди, – Кумари поднялась с колен и встала перед Ашокой. – Заклинаю тебя нашей былой любовью, нашим сыном, всем хорошим, что у нас было, всем, что мы перенесли; заклинаю тебя судьбой твоей страны и твоего народа, – уйди, царь, переставший быть царем! Уйди, пока твоя держава не рухнула, а твои близкие не погибли!

Лицо Ашоки скривила судорога.

– Ты думаешь, мне лучше уйти? – глухо спросил он.

– Ты и сам думаешь так, – сказала Кумари. – Ты уже ушел, оставил власть, мы ее просто подобрали. Не можешь вернуться, уходи окончательно.

Она вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала его:

– Я люблю тебя, всегда любила и буду любить. Я была тебе верной надежной женой, – буду и сейчас. Не сомневайся, я сохраню твое царство, и твой сын будет править долго и счастливо. Не беспокойся за свой народ.

– Так ли это? – еле слышно проговорил Ашока.

– Но я ничего не требую, я приму любое твое решение, мой царь, – Кумари отошла от него на два шага, низко поклонилась и ушла.

Ашока в задумчивости продолжал стоять перед пустым креслом.

– Так ли это? – продолжал шептать он.

Неожиданно он услышал чье-то покашливание за спиной. Обернувшись, он увидел человека в черной накидке на багровом одеянии, с багровой же точкой на лбу.

– Ты не узнаешь меня, царь? – спросил этот человек.

– Служитель Кали, – вспомнил Ашока. – Но как ты попал сюда?

– Это не важно, – сказал человек. – Я все слышал, я все знаю; я пришел помочь тебе.

– Помочь? Что же ты можешь сделать для меня? – горько усмехнулся Ашока.

– Ты забыл, какая мы сила, – мы, служители богини Кали. Тебе стоит только приказать, и все твои враги будут повержены, – с угрозой произнес человек в черной накидке.

– Для этого вы мне не нужны, – ответил Ашока, – со своими врагами я могу расправиться и без вас.

– Ты ошибаешься, царь. Твои враги намного сильнее, чем ты полагаешь. Твои визирь сумел настроить против тебя немало людей, – и они кровно заинтересованы в твоем исчезновении. Неужели ты поверил обманчивым речам твоей жены? Я удивлюсь, если тебе удастся выйти живым из дворца, не говоря уже о восстановлении твоей власти, – человек в черной накидке говорил весомо и убедительно.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Ашока.

– Ты забыл о правде богини Кали? – сказал человек в черном. – Да, она грозна и страшна, черна, как гнев, как ярость; она – отмщение, но она и заступница. Она зла для злых, с которыми нельзя справиться с помощью добра; ярость должна низвергнуть их из мира. Не забывай, что зло это созидательная сила, когда она направлена против еще большего зла. Я вновь предлагаю тебе эту силу, царь, – но знай, что это последняя твоя возможность, больше у тебя ее не будет.

Ашока вдруг улыбнулся.

– Возможно, ты прав, служитель Кали, – но я поклоняюсь иному божеству. Я благодарен тебе, однако, за твои слова: они помогли мне понять себя… Ты можешь вывести меня из дворца? Это моя единственная просьба. Если меня могут убить здесь, как ты утверждаешь, мне бы не хотелось, чтобы этот грех привел к тяжелому воздаянию для причастных к нему.

– Я выведу тебя из дворца, и мы больше не увидимся, – ответил человек в черном. – Поверь, я искренне сожалею, что наш союз не состоялся.

* * *

На дешевом постоялом дворе, в дальнем углу сидел неприметный, похожий на бродягу человек в рубище. Он ел рис из глиняной плошки и запивал его простой водой из кувшина. Время от времени бродяга посматривал на открытую дверь, будто поджидая кого-то. Наконец, в дверь вошел высокий человек несуразной внешности: с большой круглой головой, маленькими глазками, с узким, будто обрубленным подбородком, и длинным кривым носом.

Разглядев в углу бродягу, высокий человек оскалился в улыбке и направился к нему.

– Вот и я, царь! – весело сказал он. – Долго ждал?

– Тихо! – ответил бродяга. – Какой я теперь царь, – я скромный нищенствующий служитель Будды.

– Нет, ты царь, Ашока, ты величайший из царей, ибо никто еще не совершил такого поистине благородного, царского поступка, как ты, – упрямо повторил высокий человек. – Ты выше всех царей, что были прежде, – а будут ли такие цари, как ты, в грядущих временах, мы не знаем… Так что ты ныне – царь царей и можешь гордиться этим!

– Зато ты, Питимбар, как молол языком, так и продолжаешь молоть! Ты ведь уже не царский шут, зачем тебе это? – пробурчал Ашока.

– Шут это не должность, шут – это призвание, – отозвался Питимбар и захохотал: – А ловко ты провел всю твою придворную камарилью! Они думают, что они такие хитрые, а на самом деле когда-нибудь будут обмануты сами. Вот, кстати, притча об этом…

– Опять? – ужаснулся Ашока. – Будет ли этому конец?

– Будет, когда конец придет мне, – ответил Питимбар. – Итак, притча об обмане. «Жил-был очень хитрый человек. Он насыпал в горшок речной песок, затем покрыл слоем сахара и отправился на рынок продать горшок с песком, как с сахаром. Другой человек наложил в горшок глины, прикрыл сверху маслом и также пытался продать на рынке, как горшок с маслом. Эти два человека встретились там и подумали, что было бы хорошо обменяться товарами. Человек с сахаром был очень счастлив обменять горшок с «сахаром» на масло и думал, что он один такой хитрый. Он не знал, что другой человек так же хитер, как он. По пути домой они были очень-очень счастливы и довольны собой, – но, придя домой, они обнаружили, что их провели».

– Да, тот, кто обманывает, бывает обманут сам, – согласился Ашока. – Таков закон воздаяния. Жаль только, что мы не всегда видим это.

– Ну, не грусти, царь царей! Взгляни – всюду солнце! – сказал Питимбар. – Кстати, еще притча, о солнце.

– Да ты просто разошелся сегодня! – заметил Ашока.

– Хорошая компания, хороший день, еду сейчас подадут, чего же мне не веселиться? – ответил Питимбар. – Притча о солнце. «Мальчик спросил солнышко:

– Солнышко, ты видело когда-нибудь темноту?

– Нет, – ответило солнышко, – никогда не видело.

– Хочешь, я тебе покажу темноту? – сказал мальчик. – Я знаю один подвал, где всегда очень темно.

– Хочу, – ответило солнышко, – это интересно.

Мальчик и солнышко пошли в подвал. Мальчик открыл дверь. Солнышко осветило подвал и спросило:

– А где же темнота?!».

Теперь улыбнулся уже Ашока:

– Ты прав, – где есть солнце, нет тьмы. А если солнце в нашей душе, то и вокруг все светло. Ешь свой рис, и пойдем.

– Знаешь царь, я рад, что мы с тобой вместе, – проговорил Питимбар, насытившись. – Кто тебя таким создал, как ты такой получился, не ведаю, – может, Богу так было угодно, а может, он не мог ничего с тобой поделать?

– Как это? – удивился Ашока.

– А вот тебе еще одна притча напоследок.

«Девочка Акшата была очень живым, беспокойным ребенком.

Однажды ее мама, не выдержав, сказала ей:

– Посмотри, Акшата, как к вечеру я устала от тебя. Нужно придумать что-нибудь, чтобы ты не утомляла меня так.

– Да, мамочка, я сделаю все, что ты хочешь, – согласилась Акшата.

– Сейчас я тебя искупаю, а потом ты пойдешь в свою комнату, тихонько посидишь в ней, и все это время будешь молиться Богу, чтобы он сделал тебя хорошей девочкой.

– Хорошо, я так и сделаю!

Акшата ушла в свою комнату, потом вернулась и сказала:

– Мамочка! Я молилась. Я так не хочу, чтобы ты уставала, что молилась очень усердно.

Но на следующий день ничего не изменилось. Мама укорила Акшату:

– Дочка, а я думала, что ты молилась!

– Мамочка, я так горячо молилась! Но если Бог не сделал меня хорошей девочкой, – значит, он или ничего не может со мной поделать, или я нравлюсь ему такой, какая есть!»

Ашока засмеялся:

– Может быть, может быть!.. Что же, пошли, наш путь не близок и не легок.

– Но, все же, он не так далек и труден чем тот, по которому мы шли раньше, – сказал Питимбар.

– Верно, друг. Так идем?

– Идем, царь.

Рассказы

Белая Лилия, или Смертельный поцелуй

Легенда гласит, что в древние времена при дворе могущественных правителей готовили девушек-отравительниц. С малых лет им давали яд в небольших дозах, так что достигнув зрелости, «ядовитая девушка» могла убить свою жертву поцелуем или даже близким дыханием. Но проклятие лежало на каждой «ядовитой девушке» и возмездие ожидало ее.

– Посмотри на вершину этой снежной горы, посмотри на синее небо над ней, посмотри на первые звезды в небесах, – чувствуешь ли ты великую радость и великую печаль, чувствуешь ли дыхание жизни и дыхание смерти, чувствуешь ли любовь и ненависть? – спрашивал старый мудрец молодого послушника.

Послушник поерзал на камне, на котором сидел, обвел взглядом гору, небо, и звезды, – и не нашел, что ответить.

– Хорошо, что ты не солгал, – сказал мудрец, – но плохо, что ты не ответил. Значит, твое сердце глухо к зову Вселенной и разум не занят им… Ты хотел знать, возьму ли я тебя с собой, станешь ли ты моим учеником? Вот тебе последнее испытание: послушай историю, которую я тебе расскажу, и сделай выводы из нее.

История эта случилась давно, – в те времена, когда Просветленный еще не пришел на землю и не возвестил нам истину, – начал свой рассказ мудрец. – Люди тогда часто воевали между собой, – впрочем, как и сейчас воюют, – и искали всяческие способы, чтобы уничтожить своих врагов. Никому не казалось, что убийство, пусть даже и врага, – это злое дело, находилось множество разумных объяснений, почему так следует поступать. Отсюда, чем больше способов убийства придумывали, тем сильнее себя ощущали и не хотели останавливаться ни перед чем.

В конце концов, убийству стали обучать женщин. Может ли быть что-нибудь более противное убийству, чем женщина, само предназначение которой – даровать жизнь? Но это противоречие лишь радовало тех, кто придумал использовать женщин, потому что враги не могли ожидать такого удара и были беззащитны перед ним.

Женщин к убийству готовили тщательно, обучение их начинали с малых лет. Прежде всего отыскивали пригодных к этому страшному занятию девочек; они должны были отличаться не только силой и ловкостью, но и красотой, ибо перед тем, как убить, они должны были увлечь свою жертву. Обучение, поэтому, шло в двух направлениях, – искусство обольщения соединялось с искусством убийства.

О, их учили убивать самыми хитроумными способами, – одним из них был стремительный удар мечом-плетью! Видел ли ты когда-нибудь это оружие? Его можно носить на поясе подобно ремню, а состоит он из нескольких острых и длинных полос; мечом-плетью можно вырвать большие куски кожи с мясом, можно легко перерезать горло, перерубить суставы и кровотоки. Применяли женщины-убийцы и шелковый платок с вшитым грузиком, – им поражали жертву в голову, в затылочную ямку у основания черепа или в висок, так что наступала мгновенная смерть. В складках одежды они прятали метательные диски. В середине такого диска вырезан круг, а края заточены, как лезвие бритвы; его метают, раскрутив вокруг пальца, а особо большие – вокруг запястья. Этим диском можно убить за один раз до пяти человек.

Танцовщица. Рисунок Раджи Рави Варма

Были и другие способы убивать, но наиболее коварным являлось отравление… Что ты смотришь на меня с удивлением? Что же это за коварство, хочешь ты спросить, – ведь яды применяют с незапамятных времен, и нет такого правителя или просто богатого и знатного человека, который не боялся бы быть отравленным?

Да, ты прав, люди уже давно используют яды для убийства, но женщины-убийцы сами стали ядом для своих жертв. Девушка, предназначенная стать отравительницей, в течение многих лет принимала яд во все больших и больших количествах, пока ее тело не делалось ядовитым. Ей достаточно было поцеловать мужчину, чтобы умертвить его, – и даже близкое дыхание ее было смертельно опасным, ибо пропитана она была ядом растения, которое называют «взгляд дьявола» или аконит.

Знаешь ли ты, почему аконит несет смерть? Когда всеблагие боги создавали на радость людям цветы, являющиеся как бы невидимыми, связующими небо с землей нитями, дьявол пытался на зло богам и человеку порвать эту связь. Впиваясь в цветы своими злыми взглядами, дьявол старался влить в них яд. Но боги заметили это и тотчас послали на землю ветер. Под его дуновением цветы наклоняли свои головки к земле и взор дьявола до них не касался. Однако некоторые растения из гордости не захотели повиноваться богам, а самым гордым был аконит. Он принял на себя взгляд дьявола в полной мере, и с тех пор нет растения более ядовитого, чем аконит.

Не всем девушкам удавалось выжить, приучая себя к акониту, многие погибали в мучениях в начале или середине пути; одна из тех, кто привыкла к яду и сама сделалась ядом, была девушка по имени Белая Лилия, – о ней я и веду мой рассказ. Наряду с прочими девушками ее научили убивать и мечом-плетью, и метательным диском, и платком с грузиком, и другим оружием, но это ей не пригодилось, потому что она убивала врага своим ядом.

Устоять перед ней было невозможно, – не было мужчины, который не возжелал бы ее, так она была прекрасна, так умела обольщать. Обученная танцам и музыке, знающая стихи и основы мудрости, умеющая одеться так, чтобы вызвать вожделение, искусно пользующаяся притираниями и мазями, которые придают лицу неотразимое выражение, Белая Лилия могла очаровать любого мужчину.

В отличие от иных женщин-убийц ее не отправляли к врагу под видом беженки или похищенной, не заставляли изображать из себя простую танцовщицу или доступную девушку для удовольствий: Белая Лилия жила во дворце правителя и использовала свои чары, – а вместе с тем приносила смерть, – высоким гостям государя. Ими могли быть враги, приехавшие на переговоры, или союзники, ставшие ненужными, или сановники, сделавшиеся опасными, – все, кто представлял угрозу для ее господина.

Я расскажу тебе о двух подобных случаях, о которых прочел в старинной книге. Первый связан с грозным и свирепым князем, захотевшим покорить всю нашу страну и пролившим немало крови. Государь, которому служила Белая Лилия, с трудом сражался с ним и после одной из неудачных битв известил его, что желает заключить мир.

Торжествующий завоеватель приехал во дворец правителя, и здесь ему был оказан пышный прием. Государь угождал ему, чем только мог, – изысканными яствами, изумительными напитками, роскошными подарками; для князя были устроены великолепная охота и состязание лучников, в котором тот весьма отличился; люди из его свиты также ни в чем не знали отказа.

Наконец, перед князем предстала Белая Лилия. Суровый воин доселе был равнодушен к женской красоте, он брал женщин, как добычу в бою, и относился к ним презрительно, однако при виде Белой Лилии его сердце затрепетало, – свидетели утверждают, что князь переменился в лице, а потом стал глядеть на нее с такой жадностью, будто страдал от непереносимого голода. Чем дольше она говорила, тем беспокойнее делался князь, – он облизывал губы, теребил бороду, щипал себя за усы. А когда Белая Лилия исполнила танец, а затем спела, грозный князь размяк, как патока на солнце. Тогда государь сделал знак девушке, и она, призывно улыбаясь, пригласила князя во внутренние покои.

Пир продолжался, однако через какое-то время в зал вбежала испуганная Белая Лилия и сообщила, что князь умер в ее объятиях. Все переполошились, государь немедленно позвал лучших лекарей; они исследовали бездыханное тело князя и заключили, что он умер от сердечного приступа, не выдержав страстных лобзаний девушки.

Война была окончена, а Белая Лилия получила в дар от государя богатый перстень.

Второй случай произошел с одним важным чиновником, управлявшим большой провинцией; не знаю, по какой причине, государь стал относиться к нему с подозрением. Чиновник был вызван во дворец, но государь был с ним милостив. Поговорив о делах, он спросил его о семье и детях, что было необычайной милостью. В заключение государь намекнул, что хотел бы видеть его в своем Совете и пригласил на праздник, который устраивался для узкого круга лиц из числа членов этого Совета.

Вечером на празднике перед гостями танцевали девушки, и отдельно – Белая Лилия. Чиновник, однако, был пресыщен женской прелестью, – он знавал многих женщин, его трудно было поразить. Он равнодушно взирал на Белую Лилию, а когда она начала беседу с ним, то поддерживал разговор только из вежливости. Но скоро его интерес к девушке возрос, – особенно после того, как она призналась, что слышала много хорошего о его деятельности и задала некоторые вопросы, показывающие знание политики. Чиновник умно ответил на них, и далее вел беседу безо всякого принуждения, все более оживляясь и выказывая Белой Лилии недвусмысленные знаки внимания.

Внезапно она собралась уходить, сказав, что один из приближенных государя по-особому относится к ней, и она боится обидеть его длительным разговором с чужим человеком. Чиновник спросил, кто это, она назвала имя его главного соперника, – тут к влечению, которое он уже испытывал к Белой Лилии, присоединилось уязвленное самолюбие; чиновник с жаром принялся уговаривать девушку остаться. Она согласилась, дав ему понять, что он ей милее его соперника; ухаживания возобновились с новой силой, и в конце вечера чиновник попросил о тайном свидании.

Белая Лилия как бы засомневалась, но под влиянием его горячих речей растаяла и назначила место для свидания в районе города, известном своими увеселительными заведениями. Именно там, сказала она, свидание никем не будет замечено и останется в тайне. Чиновник с восторгом заметил, что это отличный план, и распрощался с Белой Лилией, чтобы ночью вновь встретиться с ней.

Наутро его нашли мертвым в веселом квартале города. Государь приказал провести тщательное расследование; оно показало, что чиновник скончался от излишнего усердия в любовных утехах. Поскольку он был известен как охотник до подобных развлечений, а женщины веселого квартала славились неуемностью в них, его кончина не вызвала подозрений.

Государь выразил публичное сожаление о его преждевременной смерти, семье чиновника выдали помощь из казны. Имя Белой Лилии не упоминалось в связи с этим делом.

* * *

Никто не знает, сколько людей Белая Лилия отправила на тот свет, но в конце концов ее настигло возмездие. Она жила, не ведая любви, считая, что любовь это обман, с помощью которого мужчины добиваются женщин, женщины – мужчин, а боги в небесах смеются над людским родом. Ей нельзя было любить, но она и не хотела этого, полагая, что проживет свой век без любви, в достатке и довольствии. Отмщение пришло неожиданно, – гуляя как-то весенним днем по дворцовому саду, Белая Лилия полюбила юношу-садовника.

В книге, в которой я прочитал эту историю, глухо говорится о том, как это случилось, поэтому я буду рассказывать тебе так, как мне это представляется… Да, они встретились в благоухающем весеннем саду, и, наверное, юноша был занят работой, которой много у садовников в эту пору. Он не услышал, как подошла девушка, а когда увидел ее, застыл, как вкопанный, – он был сражен ее красотой. Но почему Белая Лилия решила подойти к нему, к бедному юноше? Я думаю, потому что она полюбила его сразу же, с первого взгляда.

Не удивляйся, истинная любовь только так и возникает! Если для возникновения любви требуется время, это уже не любовь. Нет, настоящая любовь вспыхивает в одно неуловимое мгновение, когда человек вдруг чувствует, что нашел свою половину, ближе и роднее которой нет в целом мире!

Так и произошло с Белой Лилией и юношей-садовником: едва они взглянули друг на друга, как поняли, что небо предназначило им быть вместе. Неравенство положения ничуть не смутило их, ведь любовь сметает все границы, установленные людьми.

О чем говорили влюбленные? Не знаю, о каких-нибудь пустяках, – какая разница, о чем они говорили, главное, что они слышали и видели один другого!

Юноша и девушка. Рисунок Вишала Гурджала

С этого момента жизнь Белой Лилии превратилась в наслаждение и муку. День и ночь она думала о своем возлюбленном, день и ночь она ждала новых встреч с ним; день и ночь она страдала, понимая, что не может быть с ним близка. Для юноши же все было просто и понятно, – он был готов бежать с Белой Лилией, он не боялся гнева государя; он хотел жениться на ней и верил, что их ждет счастье. Он не понимал лишь одного: почему Белая Лилия так упорно отвергает его ласки, почему она боится поцелуя?

Долго это продолжаться не могло, однажды, обидевшись на нее, он сказал, что Белая Лилия его не любит, и поэтому он решил уйти из дворца. Я погибну без тебя, прибавил он, но так будет лучше, потому что для меня меньшим мучением будет гибель вдали от тебя, чем когда ты рядом, но отвергаешь мою любовь.

Тогда Белая Лилия не выдержала; расплакавшись впервые в жизни, она отвечала, что напрасно он сомневается в ее любви. Если бы это было возможно, она, невзирая ни на что, стала бы его женой, – но стоит им сблизиться, как юноша умрет; единственный ее поцелуй тут же убьет его. И она рассказала ему свою страшную тайну.

Юноша был потрясен, он ждал чего угодно, но только не этого. Видя его растерянность, Белая Лилия повернулась, чтобы уйти и умереть в одиночестве от тоски, однако юноша схватил ее за руку. «Нам не жить в разлуке, – вскричал он, – ты умрешь без меня, а я без тебя, так дадим волю своей любви! Пусть твой поцелуй убьет меня, но я умру счастливым».

Она пыталась возражать, но он с такой страстью убеждал ее, что Белая Лилия сдалась. Она и сама не могла более противиться любви. Они пошли в беседку в густых зарослях плетистой розы и там познали свое короткое счастье…

Их нашли только на следующий день. На мертвом лице юноши-садовника застыла улыбка; лицо Белой Лилии, напротив, исказилось от мучения. Она убила себя точным ударом кинжала в сердце, ее смерть была легкой, – так что мука, запечатлевшаяся на лице Белой Лилии, не была следствием предсмертной агонии.

Когда государю доложили о происшедшем, он вначале не поверил, а после пришел к выводу, что Белая Лилия сошла с ума от аконита, который наполнял ее кровь и проник ей в мозг. Государь распорядился похоронить Белую Лилию на заброшенном кладбище за городом; в ту же яму положили и тело юноши-садовника. Всю эту историю было велено держать в строжайшем секрете, однако слухи о ней распространились среди народа. Кто-то осуждал Белую Лилию и ее возлюбленного, кто-то восторгался ими.

Прошли годы, время стерло могилу с лица земли, и теперь никто не скажет, где похоронены Белая Лилия и бедный юноша.

* * *

– Ты выслушал мой рассказ, – старый мудрец внимательно посмотрел на молодого послушника. – Теперь ответь, что ты думаешь об этом?

Послушник развел руками и не произнес ни слова.

– Значит, ты сомневаешься? – сказал старый мудрец. – Не знаешь, как оценить поступок юноши-садовника? Так вот что, – если ты решишь, что он безумен, что этому юноше, как и Белой Лилии, надо было умерить свои чувства и слушаться голоса рассудка, откажись от поисков мудрости. Может быть, ты станешь неплохим ремесленником или торговцем, или проявишь себя на службе государству, или добьешься успеха на каком-нибудь ином поприще, где требуются здравый смысл и расчет, – но я не возьму тебя в ученики.

Для того чтобы постичь мудрость, нужно отказаться от доводов житейского ума. То что называют здравым смыслом, губительно для истинной мудрости. Мудрецы, так же как поэты, музыканты, ваятели и прочие люди искусства, не могут жить здравым смыслом, ибо не добьются тогда ничего значительного в своих занятиях.

Для того чтобы понять, что заключено в этих горах и в небе, и в звездах; для того чтобы почувствовать дыхание жизни и дыхание смерти, почувствовать любовь и ненависть, – надо освободиться от оков житейской рассудочности и в этом смысле стать безумным; не так ли безумны и влюбленные?.. Решай, что тебе ближе, и будь правдив с собой, чтобы не ошибиться в выборе.

Молодой послушник продолжал в задумчивости сидеть на своем камне; старый мудрец встал, взял посох и пошел по горной дороге к сияющим под луною снежным вершинам.