Текст книги "Эмили"

Глава 25

Вечером я попыталась читать бастеровский роман, пока девочка в соседней палате рожала. Я зажимала себе уши, чтобы не слышать ее вопли и уговоры ее мужа. Наконец до меня донесся звонкий крик новорожденного младенца.

Когда позже, по дороге в туалет, я встретила в коридоре ее мужа, слезы лились у него по лицу.

– Все хорошо? – спросила я.

Он кивнул.

– Она просто чудо, и ребенок здоров. Мальчик. Мы хотим назвать его Финн, в честь доктора Маклина.

– Хотите виски? – спросила я.

– Не отказался бы от капельки.

Я привела его к себе и достала бутылку витаминной настойки. Час спустя мы сидели у меня на кровати, вдрызг пьяные, и покатывались со смеху над отрывками из бастеровского романа. За этим нас застала сестра Маккеллан. Она ужаснулась.

Хихикая, я скрылась в туалете. Я чувствовала себя очень странно.

– По крайней мере, мне это хоть румянца прибавило, – сказала я сама себе, разглядывая в зеркале свое раскрасневшееся лицо с лихорадочно блестевшими глазами.

Выходя из туалета, я столкнулась с Финном. В коридоре никого не было видно.

– Привет, дорогой, – прошептала я.

– Чем вы тут занимаетесь? Сестра Маккеллан рассказывает ужасные истории о пьяных оргиях.

Я захохотала, рухнув на него.

– Ты напилась? – удивился он.

– На пустой желудок. И меня пробрало до кончиков пальцев. Я праздновала рождение Финна Второго и читала порнуху. Так что я настроена на секс.

Финн попытался принять строгий вид, но не выдержал и рассмеялся. Я обняла его за шею и поцеловала. После минутного колебания он ответил мне долгим поцелуем, пока кровь не застучала у меня в висках и я не почувствовала слабость в ногах.

– Я хочу тебя, – бормотала я.

– А я чего хочу, как ты думаешь?

В соседней комнате пронзительно зазвонил телефон.

– Мне лучше подойти, – сказал он. – Мы с тобой потом займемся.

– Ты в сердце моем, ты со мной навсегда, – напевала я, нетвердыми шагами тащась по коридору и налетев в конце концов прямо на стоявшего в тени Рори. Он, должно быть, все видел.

– Боже мой, – проговорила я изумленно, отступая.

Он схватил меня за руку и крепко сжал.

– Ты, лживая тварь, – прошипел он. – Тоже мне нашлась, «дама с камелиями». Ей, видите ли, так плохо, что она с постели подняться не может. Все дело в том, с чьей постели? Доктор Маклин ее не отпускает! Еще бы он тебя отпустил! Вы с ним спелись, ведь так, говори, так? – заорал он.

Я оглядывалась вокруг, из какого бы окна выскочить.

– Ты не понимаешь, – пробормотала я.

– Понимаю, детка, очень даже хорошо понимаю.

Все это становилось невыносимо. Я заставила себя взглянуть на него. Он никогда еще не был в такой ярости.

– Сегодня же отправишься домой, – сказал он, – пока ты еще до чего-нибудь не додумалась.

В этот момент в коридор вышел Финн. Я думала, что они снова схватятся между собой, но я ошибалась. Финн был озабочен другим.

– У входа в гавань взорвался танкер, – сказал он. – Пострадавших доставляют на берег в шлюпках. У большинства ожоги второй и третьей степени.

– Значит, вам понадобится каждая лишняя койка?

– Да, – сказала появившаяся в дверях доктор Бэррет.

– Тогда я забираю Эмили домой.

– Прекрасная мысль, – с готовностью согласилась доктор Бэррет.

Интриганка подлая!

Финн хотел было возразить, но передумал.

– Хорошо, если вы отвезете ее в замок, где за ней будет уход, – сказал он. – И проследите, чтобы она не утомлялась.

– Разумеется, – сказал Рори. – Вам нужна помощь?

– Если понадобится, я вам позвоню.

– «Скорая» отъезжает, Финн, – поторопила его Джекки Бэррет, направляясь к дверям.

– Иду. – Финн взглянул на меня, словно желая сказать мне что-то, но я чувствовала, что он ускользает от меня, ускользает физически и духовно.

– Я завтра позвоню узнать, как вы, – сказал он и исчез.

Страх и отчаяние охватили меня.

– А теперь, Эмили, моя милая, – сказал Popи, – пора домой.

Всю дорогу мы молчали, но, когда впереди замаячил замок и Рори промчался мимо, я сказала:

– Финн говорил, чтобы ты отвез меня в замок.

– Ты поедешь домой, – отрезал Рори. – Там ты будешь у меня под присмотром.

– Ты не можешь силой заставить меня остаться.

– Могу, даже если мне придется привязать тебя к кровати.

Когда мы приехали, я приготовилась увидеть полный хаос. Но дом сверкал чистотой. Кто-то, очевидно, приложил немало усилий. Рори провел меня в студию. Холсты были аккуратно составлены в углу. Камин пылал, и запах дерева причудливо смешивался с ароматом свежих синих гиацинтов, стоявших в низкой вазе на подоконнике.

– Можно подумать, ты кого-то ждал, – удивленно сказала я.

– Ждал, – мрачно ответил Рори. – Тебя. Я приехал сегодня в больницу, чтобы забрать тебя.

– Очень мило! – Я опустилась на диван. Рори налил себе виски красно-бурого цвета.

– Я тоже хочу.

– С тебя хватит.

Он наклонился над камином с длинной палкой в руках, которую он собирался бросить в огонь. Выражение его лица испугало меня. Он был вполне способен меня избить.

– А теперь скажи мне, давно у тебя связь с Маклином?

– Никакой связи не было.

– Не ври, – заорал он.

– Связь начинается ниже талии, – возразила я, – а Финн меня только поцеловал – три раза.

– А ты считала?

– Да, считала! Это было важно для меня.

– Откуда же взялась потом такая сдержанность?

– Финн помог мне, когда я узнала про ваши с Мариной отношения. Но на следующий день, как только я узнала, что я беременна, я перестала с ним встречаться. Сегодня, когда я напилась и начиталась бастеровского романа, я встретила Финна в коридоре и меня ужасно потянуло к нему.

Послышался треск – палка в руках Рори разломилась надвое. С неподвижным лицом он бросил обломки в огонь.

– Ты не лучше какой-нибудь шлюхи, – сказал он.

– А я и не хочу быть лучше шлюхи. Мужчинам шлюхи нравятся.

– Но я положу этому конец.

– У тебя хватает безнастенчивости… – начала я.

– Беззастенчивости, – поправил меня Рори.

– Как хочу, так и говорю. У тебя хватает этой, как ее, ну, наглости путаться за моей спиной с Мариной, и это при том, что она твоя сестра, а потом ты еще злишься как собака на сене, потому что я ищу хоть немного утешения у Финна. Ты бесишься потому, что ненавидишь его, а не потому, что у тебя есть хоть капля чувства ко мне.

– Замолчи, – сказал Рори. – Ты пьяна, тебе лучше отправиться в постель.

– Нет! – взвизгнула я. – Я не могу!

– Чего не можешь?

– Спать в этой постели. После того, как я видела тебя здесь с Мариной. Мне и так кошмары снятся по ночам. Я не могу там спать! Не могу!

Рори схватил меня за руку.

– Хватит, Эм! Довольно ребячиться.

– Пусти! – закричала я. – Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Выпалив все гадости, какие только мне пришли на ум, я начала в истерике колотить его кулаками в грудь. Наконец ему пришлось дать мне пощечину, и я, рыдая, повалилась на диван.

Глава 26

Утром я проснулась с ужасной головной болью. Минуту я пролежала с закрытыми глазами. Медленно, с трудом я припоминала события вчерашнего вечера. Морщась, я оглянулась. Я была в студии.

И вдруг я вспомнила, что Рори ударил меня. «Подонок», – пробормотала я, с усилием поднимаясь на ноги. В зеркале над каминной полкой я всмотрелась в свое лицо. Ни царапинки – какая досада! На столе я заметила краски. А почему бы мне самой не вывести себе фонарь под глазом?

Я проворно размазала по лицу синюю и малиновую краску – с примесью желтизны. Рори в этом доме не единственный художник. Через пять минут я в точности походила на Генри Купера после нескольких раундов с Кассиусом Клеем. Услышав шаги, я поспешно прыгнула в постель.

Вошел Рори со стаканом апельсинового сока.

– Проснулась? – спросил он. – Как себя чувствуешь?

– Не очень хорошо, – проговорила я нетвердым голосом.

– Поделом тебе. Не надо было столько пить.

И тут он заметил мой синяк.

– Господи! Откуда это у тебя?

– Наверно, ты меня ударил, – сказала я голосом мученицы. – Я ничего не помню. Но я поверить не могу, чтобы ты мог так со мной обойтись в мой первый вечер дома, когда я еще так слаба. Быть может, я налетела на дверь.

Я еще никогда не видела Рори в таком смущении.

– Ты была в истерике, – сказал он. – Это был единственный способ заставить тебя замолчать. Прости, Эм. Больно?

– Ужасно. – Я закрыла глаза. Чувство удовлетворенной мести согревало мне душу.

– Дай мне взглянуть.

– Не подходи ко мне! – взвизгнула я.

Взяв меня за подбородок, он поднял мне голову.

– Бедняжка, – покачал он головой. – Я просто скотина.

– Впредь будь осторожнее, – сказала я.

– О непременно, – отозвался он, вставая. Он выглядел воплощением раскаяния. – Впредь клади поменьше охры. Синяки обычно желтеют на второй день.

Я раскрыла было рот, снова закрыла и начала потихоньку хихикать. Я смеялась до слез, краска текла у меня по лицу, и Рори тоже засмеялся.

Я проспала почти целый день. Когда я проснулась, Рори рисовал, а за окном было темно.

– Который час?

– Около шести.

Шесть часов – я вдруг вспомнила о Финне.

– Кто-нибудь звонил?

Рори стоял ко мне спиной. После небольшой паузы он ответил зловредным тоном:

– Твой дружок звонил с полчаса назад. Я сказал, что ты спишь. Я сейчас поеду в деревню за сигаретами, – добавил он. – Не вздумай встать или попытаться сбежать. Я тебя мигом поймаю, и если ты причинишь мне такое беспокойство, добра от меня не жди.

Глава 27

Как только он ушел, я выскочила из постели и позвонила в больницу. Финн был рад моему звонку, но явно озабочен другими делами.

– Все в порядке, дорогая?

– Все отлично, – соврала я.

– Рори сказал, что ты спишь.

– Спала, но послушай, Финн, он просто на взводе, ты мне нужен, может быть, заедешь попозже?

– Не могу, детка, кое-кто из этих бедняг с танкера в паршивом состоянии.

– О Господи! – Почему Финн всегда вызывает у меня осознание собственной подлости и никчемности? – Что я за эгоистичная стерва. Я совсем о них забыла.

– Я о тебе не забывал. – Тут кто-то заговорил с ним. – Я должен идти. Постараюсь навестить тебя завтра.

Он повесил трубку. В этот момент вошел Рори и остановился в дверях.

– Ты с ума сошла? – сказал он негромко. – Стоишь на сквозняке, когда тебе следует лежать в постели. С кем ты говорила?

– С Коко. Я сказала ей, что вернулась домой.

– Она, между прочим, в Лондоне, – язвительно заметил он.

Подойдя ко мне, он положил мне руки на плечи и какое-то время смотрел на меня. Ярость в его глазах погасла.

– Послушай, – сказал он, – ты зациклилась на Финне, но он для тебя не выход из положения. Для него не существует ничего, кроме его работы. Он во всем руководствуется здравым смыслом. – Лицо Рори на мгновение смягчилось. – А в тебе его ни на волос. А теперь иди ложись, я тебе принесу что-нибудь поесть.

Я легла и стала думать о Финне, но в голове у меня, как неотвязчивый мотив, звучала одна и та же мысль: если бы он любил меня, он бы не отпустил меня домой. Рори вовсе меня не любит, он любит Марину, но все же он настоял, чтобы я вернулась домой. В голове у меня все перемешалось. Я не могла разобраться в своих чувствах. Мне хотелось домой, к маме.

На следующее утро зазвонил телефон.

– Это твой приятель-доктор, – сказал Рори, кладя трубку. – Он заедет навестить тебя через полчаса. – Он вернулся к мольберту и начал шумно рыться в поисках тюбика с охрой. Потом он эти поиски бросил, налил себе виски и взялся за кисть.

Мне смертельно хотелось встать и привести себя в порядок перед приходом Финна. Украдкой я спустила ноги с кровати.

– Ты куда? – не оборачиваясь спросил Рори.

– В туалет.

– Опять? Ты только что была.

– У меня что-то вроде расстройства желудка, – сказала я, пробираясь потихоньку к двери.

– В таком случае едва ли есть необходимость брать с собой косметичку, – сказал Рори.

– Ах, это, – я покраснела и положила сумку на столик.

В ванной никакой косметики не было. Я умылась, припудрила заблестевший нос тальком Рори и расчесала волосы щеткой Вальтера Скотта. Затем я снова легла. Рори работал с ожесточением. Очень осторожно я дотянулась до сумки и с такой же осторожностью открыла ее. Разумеется, флакончик духов оказался на самом дне. Я выгребла его оттуда, открыла и только что собралась надушить себе кисти рук, как Рори обернулся, и сумка со всем ее содержимым, включая открытый флакон, с грохотом рухнула на пол.

Рори не нашел в этом ничего смешного. Скандал был в разгаре, когда раздался звонок. Рори пошел открывать. Я запихнула сумку с ее содержимым под кровать. В комнате несло духами как в борделе.

Финн вошел с каменным лицом, но, увидев меня, улыбнулся. Рори стоял спиной к камину, не сводя с нас глаз.

– Не беспокойтесь, Рори, я не задержусь, – сказал Финн, взяв меня за руку.

– Я останусь здесь, если вы не возражаете, – сказал Рори.

– Возражаю, – огрызнулась я. – Когда вы тут оба, я чувствую себя подопытным кроликом.

– Я могу отвернуться, если хочешь, но вы рукам воли не давайте, доктор. – Рори повернулся к окну, насвистывая Моцарта.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Финн. – Аппетит есть?

– Волчий, – сказал Рори.

– Ничего подобного. – Я схватила Финна за руку.

– Тебе незачем щупать пульс доктору, Эмили, – сказал Рори.

– Да замолчи ты.

Финн немного походил на солидную рабочую лошадь, под ногами которой, огрызаясь друг на друга, крутится пара дворняжек.

– Это несправедливо, – сказала я потом Рори. – Стоит только посмотреть на вас с Мариной.

– Речь не обо мне и не о Марине. – Глаза Рори раздраженно блеснули. В углу Вальтер Скотт, урча, грыз вешалку.

– Вальтер возмущен твоим поведением, – сказала я. – А уж он-то знает все про собак на сене.

Глава 28

Прошла неделя. Я выправила корректуру каталога выставки Рори. Он работал без отдыха, создавая какие-то буйные, мятущиеся, напряженные образы: безногие младенцы, ищущие пути в мир живых; искаженные родовыми муками лица женщин. Это были безобразные, чудовищные и в то же время неимоверно впечатляющие композиции. Мне впервые пришло в голову, что Рори не остался равнодушным к потере нашего ребенка.

Он был весь как минное поле: стоило сделать один неверный шаг, и он взрывался, и вспыхивающий пожар мог тлеть часами. После посещений Финна все было еще хуже.

С каждым разом Финн казался все более отчужденным. Я не могла с ним даже поговорить, потому что Рори не сводил с нас свирепого взгляда. Выходило ужасно неловко.

Однажды ночью я проснулась и увидела стоявшего около постели Рори. Огонь в камине догорал. За окнами, как гигантский питон, шевелилось море.

– В чем дело? – спросила я встревоженно.

– Я кончил последнюю картину.

Я села, протирая глаза.

– Вот и умница. Ты работал всю ночь?

Он кивнул. Под глазами у него легли огромные тени.

– Ты, наверно, ужасно устал?

– Есть немного. Я думаю, нам нужно это отпраздновать.

Он налил два бокала шампанского.

– Который час? – спросила я.

– Около половины шестого.

Я отпила глоток. Шампанское было ледяное и восхитительное на вкус.

– Нам бы следовало сидеть на скамейке среди роз, – сказала я, смеясь. – Ты в парадной сорочке, перепачканной моей помадой, а я в вечернем туалете с ниткой жемчуга на шее.

Он засмеялся и сел на постель. Внезапно я почувствовала себя как на угольях – как будто я была девственницей, и мы никогда вместе не спали.

Слегка наклонившись, он смахнул со лба прядь моих волос, и тут это случилось. Снова обрело силу былое волшебство, прежние чары завладели мной.

Рори, казалось, не замечал происшедшей со мной перемены.

– Тебе надо было бы поспать, – сказала я.

– Мне надо укладывать холсты. Бастер захватит их в Лондон на своем самолете. – Не глядя на меня, он добавил:

– Он меня подбросит в Эдинбург.

Паника овладела мной. Сегодня четверг. У Марины по четвергам урок пения. О Боже, он летит к ней.

– Зачем тебе в Эдинбург? – спросила я холодно.

– Увидеться с одним американцем по поводу выставки в Нью-Йорке. И двое журналистов хотят поговорить со мной о моей лондонской выставке.

– Когда ты вернешься?

– Вечером. Мать дает вечер в честь моей тетки. Она сегодня приезжает из Парижа. Ты приглашена. Думаю, тебе следует пойти. На них – мою мать и тетку – стоит посмотреть, когда они вместе. И тебе полезно проветриться.

Я откинулась на подушки, стараясь удержаться от слез. Наклонившись, Рори поцеловал меня в лоб.

– Постарайся еще поспать, – сказал он.

Глава 29

Пока его не было, пришла миссис Мэкки, наша уборщица. Ее болтовня довела меня до белого каления. Я вымыла голову и заперлась в студии, чтобы как-то спастись от нее.

Вдруг в дверь постучали.

– К вам пришли, – сказала миссис Мэкки.

Вошла Марина.

У меня было такое чувство, как будто у меня из самого сердца вынули занозу. Значит, Рори поехал в Эдинбург не для того, чтобы с ней встретиться? Мне хотелось броситься ей на шею.

– Привет, – сказала я, улыбаясь во весь рот.

Мой теплый прием, казалось, поразил ее.

– Вы идете сегодня к Коко? Хэмиш хочет пойти, но я не уверена, что меня на это хватит.

– Я пойду, – сказала я, чувствуя, что вот-вот запою от радости. – Это должно быть забавно – если сестра Коко хоть сколько-нибудь на нее похожа.

Марина выглядела ужасно, бледная как мел, в огромных темных очках. У нее был такой вид, словно она только что поднялась после гриппа с желудочными осложнениями.

– Вы здоровы? – спросила я, внезапно проникаясь к ней жалостью.

– Не очень, – отвечала она. – Мое сердце разбито. Вы не дадите мне чего-нибудь выпить?

Я щедро плеснула ей виски. Посмотрев на золотистую жидкость, она сказала:

– Рори говорил что-нибудь обо мне?

Я покачала головой.

– О Боже, – она опустила голову на руки. – Я все жду и жду, пока меня позовут, а меня все не зовут. Видимо, в моих услугах не нуждаются.

– А вы все еще… все еще сходите по нему с ума?

– Ну конечно, – взорвалась она. В лице ее появилось какое-то исступленное выражение. – А он по мне. И ничто этого не изменит.

Я не дрогнула – за последнее время я сделала большие успехи в искусстве владеть собой.

– Он обожает меня до безумия, но он чувствует себя виноватым в гибели вашего ребенка. Он считает, что гнусно обошелся с вами, поэтому он должен стиснуть зубы и попытаться поправить дело.

– Очень мило, – сказала я, проводя расческой по мокрым волосам. Она сняла очки. Глаза ее вдруг злобно вспыхнули.

– Вы же не любите Рори, у вас нет к нему и миллионной доли того, что чувствую я. Иначе вы бы не стали заигрывать с Финном. Финн обожает вас, и он во многом лучше Рори, он честный и надежный. Для Рори вы слишком пресны, ему нужен кто-то более ему под стать. Вы ему на нервы действуете.

– Это абсолютно взаимно, – соврала я.

– Вам лучше уйти к Финну.

– Почему он сам не приедет и не заберет меня? Ведь у него есть машина.

– Потому что ему уже досталось в жизни. Он уже был неудачно женат. А когда он хотел, чтобы вы оставили Рори, вы отказались. Он хочет, чтобы вы сами к нему пришли.

– Скажите, какой идеализм. С его диктаторскими замашками он что-то очень уж застенчив, когда дело доходит до секса.

– Он не хочет снова мучиться, а ему приходится еще и больницей заниматься. Если вы не поторопитесь, доктор Бэррет его сцапает. И потом, неужели вы не понимаете, что, не будь Рори мне брат, он бы вас тут же бросил?

Внезапно лицо ее сморщилось, и она расплакалась.

– Я не могу больше выносить Хэмиша, – рыдала она. – Вы не знаете, что это значит – видеть каждое утро на подушке эту ужасную старую образину.

Я отвернулась с чувством бесконечной усталости. Мне казалось, что я часами карабкалась в гору и вот, только что достигнув вершины, я снова потеряла опору и лечу в пропасть.

Когда она ушла, я отправила миссис Мэкки домой. Я не могла больше выносить ее болтовню.

Через полчаса я увидела в окно, как подъехал Финн. Он вышел и запер машину. И чего он ее запирает, с раздражением подумала я. Здесь некому похищать у него наркотики, кроме разве что овец.

– Уходи, – сказала я ему тоскливо через закрытую дверь.

– Пять минут, – сказал он.

– Зачем?

– Я не люблю оставлять дело неоконченным.

– А разве есть такое дело?

– Хватит пререкаться, открывай.

– Ну ладно, заходи.

Он прошел за мной в гостиную.

– Выпить хочешь?

– Нет, я хочу тебя. – Он взъерошил себе волосы. – Я не мог поговорить с тобой наедине, с тех пор как объявился Рори.

Он выглядел почти так же скверно, как Марина. Морщины залегли у его рта и глаз. Казалось, что за десять дней он постарел на десять лет.

– Не очень-то ты этого добивался.

– У меня минуты свободной не было – прошлой ночью умерли двое парней с танкера, а сегодня утром еще один.

– Ужасно, – содрогнулась я. – Они очень страдали?

– Да. Обстановка в больнице не очень-то приятная – прямо говоря, ад кромешный.

– Тебе помогли с материка?

– Сегодня вечером приезжает еще один врач. Джекки хотя бы будет полегче, она просто изумительна.

– Я в этом не сомневаюсь. На самом деле, она тебе больше подходит, чем я.

– Может быть, и так. Но я люблю тебя. С тобой, конечно, больше хлопот, чем с ней; какого черта ты разгуливаешь босая с мокрой головой? – Он взял полотенце. – Иди сюда, я тебе высушу волосы.

– Не надо, они у меня дыбом встанут.

Он не обратил никакого внимания на мои слова. Ну и сила же у него!

– Ты мне всю кожу сотрешь.

Эта сцена имела естественное завершение. Я очутилась в его объятиях и должна признаться, целоваться с ним мне очень нравилось. Это одна из тех радостей жизни, которые всегда с нами, как копченая семга или Второй концерт для фортепьяно Брамса.

Но я занервничала, опасаясь появления Рори, и высвободилась из его рук.

– Кто тебе сказал, что Рори нет дома? – спросила я.

– Марина.

– Она даром времени не теряла. Она уже побывала у меня и рассказала, как они с Рори любят друг друга и как было благородно со стороны Рори вернуться ко мне.

– Рори, – сказал Финн, кидая в огонь полено, – в жизни не совершил ничего благородного. Это проявление собственничества – чистая зловредность, потому что он не хочет, чтобы ты досталась мне. Он только ко мне и ревнует. Ведь когда Кэлен Макдональд к тебе приставал, он и ухом не повел.

– Это правда, – сказала я, снова погружаясь в глубины отчаяния.

– Почему же ты не уходишь от него? Ты же знаешь, как я этого хочу.

– Дорога под гору легкая, – сказала я, – но назад на ней не повернуть. Когда твоя милая предприимчивая сестрица говорила мне, как Рори ее обожает, я онемела от боли. А когда она стала делать мне намеки насчет тебя и доктора Бэррет, это меня злило, но не мучило. Я люблю Рори, Финн, и не люблю тебя. – У меня вдруг возникло острое чувство потери. – Меня влечет к тебе физически, и так, наверное, будет всегда, но мне никуда не деться от моей любви к Рори.

– Даже если он тебя не любит?

Я кивнула и выложила свою последнюю карту.

– У нас с тобой могло бы что-то получиться, если бы мы уехали отсюда, с этого острова, от Рори и Марины, и всех этих воспоминаний, но тогда ты бы должен был бросить больницу.

– Эмили, дорогая, я не могу сделать это сейчас. Ты же знаешь, что не могу.

В его глазах мелькнула боль. Я подошла к нему, обняла за шею, проникаясь исходившей от него силой.

– О Финн, – прошептала я, – как жаль, что ты не он.