Текст книги "Скандал в высшем свете"

– Поговорим об этом утром. Сейчас я в дурном расположении духа.

– А как насчет Седжкрофта?

– Что Седжкрофт? – раздраженно переспросила Хелен.

– Я хочу сказать, что он пользуется определенной репутацией – не только как ловелас, но и как отличный боец.

– Больше всех на свете он любит себя.

– И все же я слышал…

– Ах, он такой скучный! – в порыве эмоций воскликнула кокетка. – Своей занудностью способен довести буквально до отчаяния.

– И даже в постели? – недоверчиво осведомился Бакли.

В ответ Хелен так грустно вздохнула, что Джейн, не удержавшись, с любопытством взглянула на сидящего рядом с ней в невольной засаде человека. Седжкрофт лишь беспомощно пожал плечами, стараясь выглядеть как можно скромнее.

– Вообще-то я хотел сказать, – пояснил Бакли, – что, наверное, тебе стоит спросить его согласия на серьезные отношения со мной. Перспектива встретиться на дуэли с настоящим мастером мне вовсе не улыбается.

– Если тебе так важно мнение Боскасла, то поговори с ним сам. Разумеется, если тебе удастся хоть на минуту вырвать его из коготков этой жалкой серой мышки. Ума не приложу, что он только в ней нашел!

– Природная элегантность Белширов неизменно производит сильное впечатление, – попытался выразить свое мнение джентльмен.

– Ах, заткнись, пожалуйста, Бакли! – не стесняясь в выражениях, парировала Хелен. – Здесь, в Британии, вы все просто помешаны на своей породистости. Я решительно утверждаю, что эта девчонка – просто леди Мышка. Мышиная принцесса. Уверена, что в постели она только и. делает, что пищит.

Джейн возмущенно вскинула голову и едва не вскочила со скамейки. Грейсону удалось вовремя схватить спутницу за руку и посадить на место.

– Спокойствие, обожаемая мышка, – с лукавой улыбкой прошептал ей в самое ухо маркиз. – Потерпите немножко.

Джейн сложила руки на груди и уставилась в звездное небо, но уже через минуту-другую удивленно вздрогнула, так как Седжкрофт почти беззвучно рассмеялся.

Девушка искоса взглянула на него.

Продолжая смеяться, маркиз осторожно дотронулся пальцем до кончика ее носа и произнес одними губами:

– Ваше лицо было просто великолепно. А когда она заявила…

– Мне кажется, вовсе нет необходимости что-то повторять, – негодующе прошептала Джейн. – Я прекрасно слышала каждое слово.

Шаги Хелен и Бакли удалялись.

Грейсон Боскасл снова рассмеялся, даже не пытаясь скрыть удовольствия. Что же он за человек?

– Ну ладно. – Он смешно надул щеки, пытаясь взять себя в руки.

– Что значит «ну ладно»?

– Вы должны признать, что разговор оказался весьма интересным.

В голубых глазах мерцали веселые огоньки.

– Вам легко так считать. – Девушка обиженно отодвинулась. – Никто и никогда не говорил, что вы выглядите как грызун.

– Но это не мои слова. – Маркиз для убедительности покачал головой. – И не мои мысли.

– Тогда почему же вы смеетесь?

– Вы тоже смеетесь, – парировал маркиз.

– Это сейчас, – призналась Джейн. – А сначала вовсе не смеялась, жестокий вы человек. Больше того, чувствовала себя униженной и оскорбленной.

Маркиз улыбнулся:

– Не сердитесь, пожалуйста. Никогда в жизни я не сравнивал вас с мышью.

– О, конечно, нет. Всего лишь с голубем. А еще с уткой и совой.

Седжкрофт пристально заглянул в глаза подопечной, явно стремясь выглядеть искренним.

– Джейн, все это просто смешно, потому что откровенно абсурдно. Я уже не раз говорил, как вы хороши собой и привлекательны.

– Благодарю, но никак не могу ощутить собственную красоту. Чувствую себя так, словно… словно грызу засохшую корочку сыра. Как вы думаете, у гениального австрийского повара не осталось кусочка чешира?

Седжкрофт осторожно взял девушку за подбородок, не позволяя отвести взгляд. Он уже не смеялся, а выглядел абсолютно серьезным, даже мрачным.

– Я же сказал, что вы хороши и желанны. Неужели можно подумать, что я сказал это лишь для того, чтобы вы почувствовали себя немного лучше?

– Конечно, нет. Ведь, чтобы я почувствовала себя лучше, вы бы обязательно принесли мне этот сыр. А вдобавок еще и большую мягкую булочку…

Пылающий в глазах маркиза темный огонь неприкрытого желания мгновенно опалил мозг, лишив способности думать. Еще ни один мужчина не смотрел на Джейн с таким откровенным восхищением. Впрочем, до сих пор ей ни разу не приходилось оказываться в столь уязвимом положении, да к тому же рядом с большим мастером искусства любви.

Возможно ли, чтобы он смог увидеть в ней нечто недоступное другим? Когда Грейсон так смотрел, хотелось верить в искренность чувств. Но даже если он был неискренен, внимание все равно казалось приятным. Просидеть бы весь вечер вот так, рядом, на скамье в полутемном лабиринте. Впечатлений и ощущений хватило бы надолго!

Обычно столь благоразумная, Джейн Уэлшем убеждала себя, что должна попросить Грейсона вернуться в дом, но ее словно приклеили к скамье.

– Похоже, в этом сезоне нам обоим не везет в любви, – задумчиво произнес маркиз, склоняясь к самому лицу спутницы.

Девушка затаила дыхание, напряженно ожидая продолжения. Эта новая, раскрепощенная Джейн совершенно не ведала стыда.

– Да, наверное, так оно и есть, – пробормотала она.

Пронзительные голубые глаза слегка прикрылись. Джейн вздохнула от удовольствия, нарушая вопросом полный интимной тайны момент:

– Вам даже безразлично, что эта женщина сказала, будто бы вы навеваете на нее скуку?

Губы Грейсона раздвинулись в улыбке.

– Вам со мной скучно?

– О нет!

– Ну вот и хорошо.

Джейн ощущала тепло молодого, полного сил мужского тела. Оно просачивалось сквозь кожу, согревало кровь и кости, испытывало силу воли и выдержку.

– А разве вы не намерены ничего предпринять в отношении Бакли? – не удержавшись, поинтересовалась девушка.

Она смотрела на покровителя почти восторженно. Маркиз наклонился еще ниже. Сердце Джейн помчалось в бешеном галопе.

– А зачем? Судя по всему, в отношении женщин у него хороший вкус.

– Хелен красивая, – призналась Джейн, хотя в глубине души считала, что столь отвратительное создание должно провалиться в какую-нибудь глубокую яму и больше оттуда не показываться на свет.

– Я имел в виду его верную оценку вашей внешности. Фраза о природной элегантности Белширов по-настоящему удачна.

Седжкрофт взял лицо девушки в ладони подобно нежному цветку и начал страстно целовать, стремясь насытиться и напиться дыханием, словно от этой нежной близости зависела вся его жизнь. Девушка подняла руку к груди Грейсона. Пальцы уперлись в гранитно-твердые мускулы, под которыми сердце выстукивало неровную каденцию желания. Крепкий. Теплый. Такой мужественный в каждом своем проявлении.

– Да, – прошептал Грейсон. – Дотронься до меня, Джейн. И мне позволь сделать то же самое.

Он нежно провел пальцами по плечу, потом спустился вниз, к груди, и начал гладить своевольные вершинки холмов.

– Ничего, мы поймаем удачу вместе, ты и я, – пообещал он, легко коснувшись губами уха девушки.

Губы продолжили путь вниз, вдоль нежного изгиба шеи. Джейн понятия не имела, что именно понимал под удачей этот человек. Сейчас она изо всех сил пыталась совладать с мощными волнами желания. Еще несколько мгновений, и сильные руки начали по-хозяйски исследовать изящную фигурку, лаская изысканный изгиб талии, пологий склон живота, теплую ложбинку меж бедер. Непостижимо. Казалось, этот человек знает ее тело лучше, чем она сама.

Девушка чувствовала, как волнение стремительно разгоняет кровь. Одно лишь прикосновение удивительно теплых, полных жизни рук освобождало, вселяло желание, зажигало самые невероятные фантазии и мечты. Каждое прикосновение красиво очерченных губ, каждое движение пальцев словно озаряло все чувства.

– Иди сюда, – позвал маркиз чуть хрипловатым от желания голосом, одновременно привлекая к себе, так что Джейн неожиданно обнаружила, что сидит на его бедрах. – Ведь так лучше, правда?

– Лучше для чего? – шепотом уточнила девушка, не в силах сопротивляться до боли острому желанию.

Седжкрофт еще в часовне осознал чувственность, эротичность тела мисс Уэлшем. Эта хрупкая, но полная жизни молодая женщина воплощала тайные, самые смелые его фантазии. И вот сейчас маркиз позволил себе уступить фантазиям, нежно исследуя соблазнительные линии талии, мягкую округлость груди и ягодиц.

– Об этой минуте я начал мечтать еще в день твоей свадьбы, – признался он, пряча лицо в белых холмах грудей и одновременно обнимая тонкую талию. – Ты ждала жениха у алтаря, а я страстно вожделел тебя.

Джейн слегка отклонилась, чтобы взглянуть на фантазера, и от удивления и удовольствия рассмеялась.

Седжкрофт осторожно потянул вниз рукава платья, обнажая волнующую грудь. Губы сомкнулись вокруг невинного соска, лаская и дразня его языком. Сейчас платье казалось досадной помехой, мешающей близости и единению. Безумие, наваждение, порыв – но как прекрасен каждый миг! Разумеется, джентльмен не мог себе позволить зайти слишком далеко, и все же сейчас он распалился до такой степени, что едва осознавал, что делает.

Левая рука скользнула по ноге Джейн, подняла юбку и сомкнулась вокруг колена, дразня шелковую кожу в изгибе. Еще мгновение – и пальцы поднялись выше чулок. Богатое воображение послушно нарисовало картину проникновения и покорения, и желание безжалостно пронзило острым клинком.

Палец погладил потаенные кудрявые волосы, и девушка вздрогнула, словно пронзенная молнией, но уже через секунду шок сменился желанием настолько острым, что она едва не потеряла способность двигаться. Джейн стремилась к свободе от Найджела, к возможности обретения собственной любви, но нашла ли она именно то, что искала? Неповторимые интимные ощущения зажигали кровь, и, несмотря на страх, предвкушение побеждало. Желание близости с Грейсоном превосходило все доступные мечты и фантазии.

Наконец он не то прошептал, не то простонал:

– О Боже, Джейн, ты же вся дрожишь! Расслабься и позволь доставить тебе наслаждение.

– Расслабиться? Я чувствую себя так, словно сейчас умру.

– Ни за что не умрешь. Ну, может быть, в каком-то особом смысле, но, поверь, это будет очень приятно.

Джейн уткнулась лицом в шею Грейсона, пытаясь побороть неумолимо заволакивающий туман чувственности. Когда же возлюбленный медленно раздвинул влажные складки сокровенной тайны и пальцем проник внутрь, девушка оказалась слишком удивлена, чтобы сопротивляться, слишком растеряна, чтобы воздвигнуть стену обороны. Оставалось лишь из последних сил держаться за сознание в те опасные мгновения, когда настойчивые, но бережные ласки привели на самый край пропасти. О чудо любви! Удивительное, ни с чем не сравнимое удовольствие. От вихря радужных оттенков кружилась голова.

Грейсон обнимал Джейн так крепко, что ей едва удалось вздохнуть, с неохотой возвращаясь на землю. Где-то далеко раздался взрыв смеха, потом голоса начали приближаться, словно гудение пчелиного роя. К лабиринту подходила группа гостей. Девушка настороженно повернулась.

– Мне кажется…

– Слышу, – слабым голосом пробормотал Грейсон, пряча лицо в густых волосах подруги. – Не волнуйся. Давай приведем тебя в порядок, милая. Ничего плохого не произошло.

Поправляя платье, Джейн ответила срывающимся, дрожащим голосом:

– С тобой, наверное, действительно не произошло. А вот я вряд ли уже смогу стать прежней. Боже мой, Седжкрофт, руки трясутся. Я все поправила как следует?

Маркиз внимательно осмотрел девушку с головы до ног, а потом пристально взглянул в глаза. Благородный рыцарь снова самым жалким образом провалился в неудачной попытке проявить бескорыстное великодушие. Что же он натворил? Какому наваждению поддался?

– Ах, как ты хороша! – нежно прошептал Грейсон. – И как несправедливо прятать такую красоту под одеждой.

Седжкрофт прижал Джейн к груди, гадая, убежит ли она от него навсегда, чтобы больше никогда не вернуться. Разве откровенное совращение невинности вписывалось в план помощи и спасения?

– Ты выглядишь даже лучше, чем прежде, – спокойно заметил Седжкрофт. – А мне предстоит вернуться в общество во всей мощи здорового мужского возбуждения, вот с этим вымахавшим ввысь ревенем.

– Твоим… что?

– Нам надо спешить, Джейн, пока нас не хватились. Нельзя выходить из лабиринта вместе.

Глава 14

Парочка не спеша вернулась в сад, позволив ночному воздуху остудить жар страсти, и незаметно влилась в толпу гостей, как будто никогда и не покидала ярко освещенную лужайку. Грейсон держал Джейн за руку лишь до того момента, когда оба вступили в нескромный свет фонарей. В глубине души маркизу очень не хотелось отпускать спутницу.

Оставалось загадкой, что же так волновало и привлекало в этой девушке. Ведь Седжкрофт уже познал все мыслимые и немыслимые женские тайны и уловки. Но внезапно пришло понимание. Джейн просто-напросто оставалась сама собой. И она была личностью. Она не притворялась, не старалась произвести впечатление, покорить или заманить в ловушку. Она вела себя, как Джейн Уэлшем, и одного этого оказывалось вполне достаточно.

К счастью, никто даже не заметил их временного отсутствия. С тем же успехом молодые люди могли просто болтать, стоя посреди лужайки.

– Ты собираешься доводить меня до безумия всякий раз, когда мы оказываемся вместе? – не глядя на спутника, спросила девушка.

Седжкрофт грустно и виновато усмехнулся:

– Я заслужил осуждение.

– Все, что произошло, входит в план восстановления пошатнувшейся репутации?

– Ты бы чувствовала себя лучше, планируй мы эти «отклонения» заранее?

Джейн вздохнула.

– Мне кажется, я виновата так же, как и ты, но скорее всего чувствовала бы себя лучше, если бы могла контролировать свои действия.

– Контролировать желание? Словно оно – смертельный грех или убийство?

Грейсон внезапно остановился.

– Все дело в Найджеле, так ведь?

– Найджел не имеет к этому ни малейшего отношения, – убежденно возразила девушка.

– Еще как имеет! Я ведь кое-что понимаю в женских чувствах, Джейн. В глубине души ты все еще надеешься, что пропавший жених вернется. А потому, как верная и цельная женщина, намерена показать, что не уступала искушениям во время его… холостяцкого паломничества.

– Какого холостяцкого паломничества?

– Судя по всему, в исчезновении Найджела вовсе не замешано насилие. Приходится признать, что он жив.

Джейн захлестнула волна дурного предчувствия. Насколько близко к истине сможет подобраться этот всесильный человек? Найджел обещал скрываться до тех пор, пока и ему самому, и Джейн не покажется, что говорить о свадьбе с гувернанткой вполне безопасно.

Конечно, никто не рассчитывал на вмешательство Седжкрофта, а теперь еще и его брата Хита. Игра становилась слишком сложной.

Пытаясь собрать все свое мужество, Джейн медленно вздохнула.

– Если уж речь зашла о правде, то мне хочется, чтобы ты знал, как я отношусь к Найджелу.

Маркиз нахмурился:

– Знаю.

– Нет, ты не можешь этого знать.

– Ты очень умная и необычная женщина, Джейн, но вот скрывать собственные чувства тебе удается плохо.

– А как насчет тебя самого, Грейсон? – с сомнением спросила Джейн.

Седжкрофт озадаченно улыбнулся.

– Что ты имеешь в виду?

– Не жалеешь о Хелен? – тихо уточнила девушка.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Нет, вовсе не шучу. Она наверняка задела и твои чувства, и твое самолюбие.

– Уверяю, что ни в малейшей степени.

– Сейчас ты говоришь честно, или эти слова – всего лишь дань гордости?

– Ситуация кажется мне просто занимательной и поучительной.

– Хм… а по-моему, кто-то пытается выдать желаемое за действительное.

– И кто бы это мог быть?

Девушка взглянула скептически:

– Давай скажем, что один из нас отчаянно храбрится, и это вовсе не я. Женщина, которой предстояло стать твоей будущей любовницей, разгуливает с другим мужчиной.

– Милая Джейн, неужели ты думаешь, что если бы Хелен для меня хоть что-то значила, то мы с тобой могли бы оказаться наедине в лабиринте?

От ответа Джейн спас брат: Саймон шагал по дорожке навстречу, и девушка помахала ему рукой. Сама она еще даже не успела как следует подумать о магической интерлюдии в лабиринте. Сложности наслаивались одна на другую, и жизнь начинала напоминать настоящий гордиев узел.

Джейн никак не могла понять, каким образом допустила то, что произошло. Неясно, почему вместо возмущения и протеста она позволила себе греться в тепле сладкого греха. Ведь репутация маркиза вовсе не была секретом для женщин. Но никто не потрудился предупредить, насколько приятно оказаться объектом его внимания. И никто не объяснил, что, хотя можно старательно выстраивать перспективу собственной жизни, жизнь сердца течет по иному, неизведанному руслу.

Грейсон наблюдал, как Джейн танцует поочередно со всеми молодыми людьми, каждый из которых, казалось, был не в силах устоять против розового сияния ее свежести и красоты. Во всяком случае, цинично подумал маркиз, прислоняясь к одной из четырех украшавших зал колонн, сам он смело мог взять на себя ответственность за яркий румянец на щеках молодой леди. Вместо того чтобы дразнить девушку, следовало, конечно, извиниться. Однако в настоящий момент Седжкрофт жалел лишь о том, что во время тайного свидания не смог достичь большего. Истина же заключалась в ином – всего лишь за один вечер он нанес столь значительный вред, что продолжать отношения казалось почти невозможным. Дьявол побери! О чем же он думал там, в лабиринте? Способность рассуждать восстановилась лишь на почтительном расстоянии от мисс Уэлшем.

Мысли снова вернулись к Джейн. Вспомнились аромат тела и нежная мягкость кожи, смущенная и в то же время настойчивая смелость рук. Да, ведь именно нечаянное, неловкое прикосновение довело Седжкрофта почти до исступления. И вот теперь он стоит здесь, словно подросток, не зная, куда деваться от себя самого.

– Пойдешь играть в карты? – раздался за спиной голос одного из приятелей.

Маркиз пожал плечами, радуясь возможности отвлечься от размышлений:

– Почему бы и нет?

Обернувшись, Грейсон заметил, что один из знакомых Сесили в упор смотрит на Джейн тем взглядом, который он сам понимал слишком хорошо.

– Денвилл, кто это такой – смотрит на мисс Уэлшем, словно ястреб?

– Барон Брентфорд.

– Джентльмен кажется мне чересчур впечатлительным.

– Ты прав, он действительно слишком впечатлителен. Говорят, в прошлом году, когда Порция Хант оставила его ради его брата, бедняга едва не застрелился. Так ты идешь играть или нет?

– Одну минуту.

Грейсон прищурился. Джейн смотрела в серьезные глаза задумчивого молодого человека и внимательно его слушала, время от времени кивая в знак согласия. Вдруг она перевела взгляд на Седжкрофта, словно почувствовав его неодобрительное внимание, и неопределенно улыбнулась. Маркиз не спешил улыбаться в ответ. Конечно, барон представлял собой исключительно выгодную партию, однако такой эмоциональной особе, как Джейн, со всеми ее проблемами, вовсе не требовался эмоционально неустойчивый жених. Впрочем, в ситуации с Найджелом девушка проявила недюжинную внутреннюю собранность и силу.

Маркиз выразительно покачал головой, показывая, что вариант не из лучших. Но кто же в таком случае мог оказаться достойным внимания?

Этого Седжкрофт не знал. Все выглядело очень странно. Оставалось лишь наблюдать, как девушка танцует и упорно делает вид, что не замечает покровителя. Может быть, хочет показать обществу, что вовсе не собирается умирать от измены Найджела? Что ж, в таком случае она всего лишь следует мудрому совету нового друга.

– Уже покинут новой пассией, Седжкрофт? – раздался рядом холодный женский голос.

Характерный французский акцент принадлежал Хелен. В последнее время чары красотки уже не действовали на Седжкрофта, так что он обернулся без особого энтузиазма.

– Что-то рядом с вами не видно Бакли. Неужели ослабили поводок?

– Просто послала его за шампанским. – Опытной в любовных делах француженке оказалось вполне достаточно одного лишь взгляда, чтобы понять, что чувства маркиза к ней охладели. – А если честно, он вас просто боится.

– Почему?

– Потому что мы…

Седжкрофт улыбнулся вежливо и равнодушно, словно посторонний. Он вовсе не был жесток, однако сейчас очень хотел, чтобы назойливая мадам исчезла.

– Да… и что же?

Равнодушие и холодность явно задели Хелен.

– А ваша новая пассия явно заинтересовалась Брентфордом, правда?

Седжкрофт взглянул на Джейн с ироничной улыбкой:

– Вы же знаете поговорку, Хелен: «Пока кота нет, мыши веселятся». Да, кстати, о грызунах: это не Бакли ли прячется вон там, в углу, за кадкой с высоким папоротником?

В ответ на этот ехидный вопрос Хелен непристойно выругалась по-французски и направилась к своему новому покровителю. Маркиз лишь усмехнулся; он не ощутил ни малейшего укола самолюбия, напротив, радовался, что не успел завязать серьезных отношений прежде, чем осознал полную несовместимость с этой женщиной.

Седжкрофт вовсе не собирался навсегда отказываться от привычек разгульной жизни. Нет, веселье всего лишь откладывалось до тех пор, когда большое семейство оценит твердость его руки и вернется к размеренной, упорядоченной жизни. Ну и, конечно, до благополучного завершения досадного недоразумения с этой девочкой, Джейн Уэлшем.

Но куда же она пропала? И угрюмый барон тоже исчез.

– Простите, лорд Седжкрофт. Могу ли я поговорить с вами?

Маркиз обернулся и неожиданно наткнулся на острый, оценивающий взгляд Брентфорда. Джейн стояла поодаль, рядом с сестрами, по-прежнему щедро окруженными молодыми людьми.

– Полагаю, разговор касается леди Джейн?

Брентфорд серьезно кивнул:

– Хотелось бы узнать, свободна ли мисс Уэлшем.

– О, это зависит от целого ряда обстоятельств, – неопределенно ответил Седжкрофт.

– От каких же именно?

– Во-первых, от ваших намерений. Во-вторых, от того, действительно ли Найджел… – Маркиз засомневался. Они с Джейн не думали о перспективе. Дьявол побери! Что же отвечать? Добрая половина светского общества была уверена, что маркиз собирается сам жениться на мисс Уэлшем. Может быть, в ее интересах поддерживать эту иллюзию?

– Думаю, что этот вопрос вам все-таки лучше обсудить с отцом или братом самой леди Джейн.

– Но дело в том, что виконт направил меня непосредственно к вам. Сам он был погружен в обсуждение политической ситуации, – возразил молодой человек.

– Не считаю возможным обсуждать свои личные дела с человеком, которого едва знаю.

– Понимаю.

Мужчины стояли молча, без особого успеха стараясь не смотреть на Джейн. С первой же встречи Грейсон чувствовал себя с этой девушкой совершенно свободно, словно с давним другом, однако после того, что произошло сегодня, он начал осознавать, что отношения начинают принимать куда более серьезный характер.

Молчание продолжалось, пока барон не заговорил снова.

– Мне хорошо знакома боль неразделенной любви, – неожиданно признался он. – Известно и унижение испытанного ею предательства.

Маркиз смерил собеседника удивленным взглядом.

– Было время, когда мне казалось, что жить дальше просто невозможно, – продолжил Брентфорд.

– О, может быть, не стоит впадать в излишнюю сентиментальность прямо здесь, на вечере? Джейн приехала для того, чтобы развеяться.

– То есть я должен понять, что вы запрещаете мне ухаживать за молодой леди?

Седжкрофт отвел взгляд. Видит Бог, он вовсе не имел права распоряжаться судьбой подопечной. Не в его власти запретить молодому человеку ухаживать за мисс Уэлшем, особенно если он стремится восстановить ее положение в свете. И все же нельзя вот так безоглядно отдать Джейн первому встречному претенденту, к тому же далеко не самому безупречному. Необходимо защитить ее хотя бы в этом отношении.

– Да, – неуверенно подтвердил маркиз, – полагаю, что это именно так.

Пусть Брентфорд сам решает, как поступать дальше.

Наступило молчание. Мужчины наблюдали, как Джейн танцует с одним из друзей своего брата. Девушка смеялась, откровенно наслаждаясь музыкой, движением и беседой, но только до того момента, как взгляд упал на двух столь разных мужчин, которых объединяло лишь одно – пристальный, тяжелый интерес к ее персоне. Лицо молодой леди мгновенно омрачилось, и она едва не пропустила фигуру танца.

– Я говорю о собственных намерениях, – наконец собрался с мыслями Грейсон, отходя от колонны, возле которой стоял. – Мисс Уэлшем не должна страдать от измены кузена Найджела, и если в моих силах что-то для этого сделать, то я непременно ей помогу.

– Не понимаю, как молодая леди может вести себя настолько беззаботно, если ее бросили всего лишь неделю назад, – задумчиво произнес Брентфорд. – Остается лишь восхищаться ее актерскими способностями. Это просто невероятно.

Грейсон едва слушал меланхоличный лепет молодого человека, однако последние слова заставили его вернуться к действительности.

– О чем вы?

Барон слегка растерялся.

– Не то чтобы я верил сплетням. Но начать с того, что некоторые подозревают, будто молодая леди никогда и не любила сэра Найджела. А другие даже считают, что леди Джейн вовсе не страдала, когда…

Презрение во взгляде маркиза заставило барона замолчать.

– Сплетни, милорд, – поспешил он оправдаться. – Всего лишь низкие сплетни.

– Ну так и не повторяйте их. Брентфорд вздернул бровь:

– Моя бабушка любила говорить, что сплетни – это семена, дающие гнилые всходы.

– Следуйте же мудрому совету и не сейте дурных семян.

Брентфорд кивнул:

– В таком случае не смею мешать исполнять обязанности защитника и опекуна.

– Вот и правильно, – коротко подытожил маркиз.

Оставалось лишь надеяться, что все слухи и пересуды о мисс Уэлшем погибнут в зародыше.