Текст книги "Что такое привязанность? Эмоциональное развитие, родительство, уход за детьми"

Незнакомая ситуация: что происходит, что измеряется. Итак, цель методики – оценить реакцию маленького ребенка на недолгое расставание с матерью, завершающееся скорым воссоединением. Эксперимент занимает около двадцати двух минут и требует наличия специально подготовленной комнаты и незнакомого ребенку взрослого человека. Методика «Незнакомая ситуация» включает восемь последовательных этапов, или эпизодов:

Эпизод 1. Мать и ребенок входят в комнату. Один из наблюдателей указывает матери место, где она может оставить ребенка и куда может сесть сама.

Эпизод 2. Мать отпускает ребенка и дает ему игрушки. Сама она не играет, но может поучаствовать, если малыш подходит и показывает игрушки, кладет их на колени или дает их подержать. Если прошло две минуты, а ребенок не начал играть, то мать может подвести малыша к игрушкам. (Заметим, что в этом возрасте дети обычно уже ползают или ходят, могут самостоятельно брать и класть игрушки, понимают некоторые слова и сами могут что-то произнести. Их еще невозможно включить в сложную игровую деятельность, но они любят возиться с игрушками. Они любят брать их, засовывать в рот, бросать их на пол, стучать ими о другие предметы. Если они уже умеют ходить, то часто им нравится переносить вещи, особенно крупные.)

Эпизод 3. В комнату входит незнакомец, приветствует маму и ребенка и молча присаживается рядом с матерью на одну минуту. Затем в течение следующей минуты он с ней разговаривает, а на третьей минуте опускается на пол, пытаясь поиграть с ребенком. Затем мать тихо выходит из комнаты. Обычно дети замечают ее уход. (Здесь вступает в действие умеренный по силе стрессовый фактор, который интересовал Эйнсворт.)

Эпизод 4. Матери до сих пор нет. Незнакомец садится на ее место и отвечает малышу, если тот пытается вступить в игру. Если ребенок начинает волноваться, незнакомец его утешает. Если ребенок чувствует себя более или менее комфортно, то мама отсутствует в течение трех минут. Если же он начинает выказывать признаки огорчения и беспокойства, то она возвращается, а незнакомец уходит.

Эпизод 5. Мать из-за двери зовет малыша по имени, а затем входит. При необходимости она утешает его и пытается начать с ним играть, если же все в порядке, то она просто садится на стул и отвечает на обращенное к ней внимание, но не участвует в игре. Через три минуты со словами «Пока-пока. Я скоро вернусь!» она снова выходит из комнаты.

Эпизод 6. На три минуты ребенок остается один. Если он начинает волноваться, то возвращается незнакомец.

Эпизод 7. Незнакомец пытается утешить огорченного малыша, а если же все в порядке, то просто садится на стул и остается в комнате еще на три минуты. Если ребенок выказывает явное беспокойство, то мама возвращается до того, как закончатся три минуты.

Эпизод 8. Мать возвращается, незнакомец уходит, и мать проводит следующие три минуты так, как в первом эпизоде.

По ходу каждого из восьми эпизодов «Незнакомой ситуации» обученные наблюдатели фиксируют особенности реакции ребенка: желание играть и исследовать территорию, когда ребенок с матерью или с незнакомцем; слезы и беспокойство; то, насколько легко матери удается утешить ребенка. И в первую очередь наблюдатели фиксируют особенности поведения ребенка во время воссоединения, когда мать возвращается в комнату.

Классификация младенческой привязанности. Если каждого ребенка описывать по отдельности, не сравнивая с другими, то тесты наподобие «Незнакомой ситуации» вряд ли окажутся полезными. Одна из целей стандартизированного теста – создать возможность для классификации или группировки детей по полученным результатам. Затем уже можно пытаться выделить те факторы, которые могут объяснить, почему индивиды, попавшие в одну категорию, отличаются от тех, кто оказался в другой. Исследователи, которые используют тест «Незнакомая ситуация», классифицируют детей по их поведению, и используемые ими категории очень напоминают те, которые выделила Эйнсворт, когда она работала с Боулби.

В одном тщательно проведенном исследовании методом «Незнакомой ситуации» была изучена группа детей в возрасте 12 месяцев, и 65 % из них были отнесены к категории «надежной привязанности». Эти малыши свободно играли и исследовали пространство вместе с мамой, но немного умеряли энтузиазм в присутствии незнакомца (эпизод 3). После того как мать ушла, они немного поплакали. Воссоединение же с ней после ее возвращения было счастливым. Эти малыши активно искали контакта с вернувшейся матерью, быстро успокаивались и вновь начинали играть. (Такие дети были включены исследователями в группу B[34]34
  Teti D., Nakagawa M. Assessing Attachment in Infancy: The Strange Situation and Alternative Systems // Interdisciplinary Assessment of Infants // Eds E. Gibbs, D. Teti. Baltimore: P. H. Brookes, 1990. P. 91–214.


[Закрыть].)

Вторая группа – группа А – была меньше и включала в себя примерно 20 % от всех тестируемых малышей. Эти дети с «ненадежно-избегающей привязанностью» мало реагировали на незнакомца и несильно грустили, когда уходила мама. Воссоединение не было счастливым ни для ребенка, ни для матери. Эти дети активно избегали возвратившихся матерей, не искали встречи с ними и пренебрежительно отвергали все их попытки сближения.

Около 15 % малышей составила группа С, в которую вошли дети с «ненадежно-амбивалентной» привязанностью. Они выказывали тревогу и мало интересовались окружающим даже в присутствии матери (эпизод 2). В моменты воссоединения с матерью ребенок одновременно и шел к ней, и отталкивал ее, не давая взять себя на руки. Матери не удавалось утешить опечаленного ребенка.

Четвертую, самую малочисленную группу протестированных детей (группа D), выделила уже другая команда исследователей[35]35
  Main M., Solomon J. Discovery of an Insecure-Disorganized/Disoriented Attachment Pattern // Affective Development in Infancy / Eds T. B. Brazelton, M. Yogman. Norwood, N. J.: Ablex, 1986. P. 95–124.


[Закрыть]. Входящие в эту группу дети были охарактеризованы как «ненадежно-дезорганизованные/дезориентированные». Их поведение было весьма необычным. На самом деле дети, демонстрирующие поведенческий паттерн D, встречаются крайне редко, а паттерны A, B, C можно наблюдать в любой выборке исследуемых детей.

Те дети, которые вошли в группу D, сильно отличались от остальных своим поведением при воссоединении. На возвращение мамы в комнату дети из группы D отвечали нестабильным и непредсказуемым поведением. Они демонстрировали весьма противоречивые чувства: они могли сначала агрессивно отталкивать мать, а затем напористо сближаться с ней. Только-только наладив физический контакт с матерью, они тут же резко отворачивались. Иногда на лице их выражался страх, они были в замешательстве и тревоге, могли начать ритмично раскачиваться или внезапно упасть на пол. Дети, которые ведут себя подобным образом, требуют внимания исследователей и, возможно, нуждаются в определенном лечении. Мы еще вернемся к этим вопросам в последующих главах.

Другие методы измерения привязанности

Каким бы многообещающим и продуктивным ни был метод «Незнакомая ситуация», на нем исследования привязанности не закончились. Люди взрослеют, но продолжают испытывать эмоциональную привязанность к другим, однако формы выражения привязанности с годами меняются. Даже дошкольники, помещенные в условия типа «Незнакомой ситуации», будут вести себя уже по-другому. По достижении зрелости люди все еще сохраняют эмоциональные связи и внутренние рабочие модели социальных отношений, но они выражаются в иной, зрелой форме, совсем не как у детей. (Конечно, если бы взрослый человек начинал плакать, когда его возлюбленная отошла на три минуты, то нас бы это очень обеспокоило.) Перейдя рубеж в три года, дети начинают следовать другим правилам, и мерить их той же линейкой никак нельзя.

С детьми дошкольного возраста использовали следующий метод оценки привязанности: их попросили завершить незаконченные истории. Оказалось, что проводить оценку детей школьного возраста еще труднее, а выдающийся детский психолог Чарльз Зина вообще высказал мнение, что на современном этапе развития науки такие исследования попросту невозможны. Одним из подходов, использовавшихся для детей дошкольного и школьного возраста, была так называемая Q-сортировка, в ходе которой наблюдатели решали, какой тип привязанности сформировался у того или иного ребенка[36]36
  Waters E., Deanne K. Defining and Assessing Individual Differences in Attachment Relations: Methodology and the Organization of Behavior in Infancy and Early Childhood // Monographs of the Society for Research in Child Development. 1985. V. 50. P. 41–65.


[Закрыть].

В последнее же время внимание исследователей сместилось на изучение привязанности у взрослых, включая отношения с родителями, супругами, друзьями и детьми. И, конечно же, эти измерения никак не напоминали тест «Незнакомая ситуация». Реакция взрослых людей на сепарацию, безусловно, отличается от реакции годовалых детей, хотя некоторые общие черты все же сохраняются. Например, поведение взрослых меняется, когда они находятся в окружении незнакомых людей, и они испытывают амбивалентные чувства во время воссоединения с человеком, который заставил их страдать.

При изучении привязанности у взрослых акцент делается на функционировании их внутренней рабочей модели социальных отношений, которая, как предполагается, претерпела существенные изменения и с годами усовершенствовалась и усложнилась. Мы можем больше узнать об этой модели посредством расспросов о взаимоотношениях, чем путем наблюдения за внешним поведением. Для этих целей создана, например, методика «Интервью о привязанности для взрослых»[37]37
  George C., Kaplan N., Main M. Adult Attachment Interview (unpublished manuscript). Berkeley: University of California, 1995.


[Закрыть].

Данная методика включает вопросы, требующие развернутых ответов, касающихся детских переживаний, чтобы попытаться реконструировать внутреннюю рабочую модель взрослого испытуемого. Наибольшую значимость имеют особые, уникальные переживания. Конечно, у того, кто красочно рассказывает о счастливых годах детства в кругу семьи, и у того, кто вяло описывает бесконечные однообразные дни в приюте, рабочие модели будут сильно отличаться. Однако анализ результатов методики «Интервью о привязанности для взрослых» не сводится к текстуальной интерпретации историй, рассказанных испытуемым. Необходимо уяснить, составляют ли все описания испытуемого целостную, связную картину его представлений о семейной истории или же каждый рассказ существует как бы сам по себе? Использует ли испытуемый четкие и понятные описания или запинается, путается в словах и конструкциях? Утверждает ли он, что не помнит подробностей своих детских лет в семье и не придает им особого значения?

Как и при тестировании методом «Незнакомая ситуация», по ответам на «Интервью о привязанности для взрослых» людей можно разделить на несколько категорий. К «автономно-надежной» группе относятся те взрослые, чей рассказ о детстве был полным, последовательным и создал целостное впечатление (при этом неважно, считают ли они эти воспоминания приятными или нет). К группе «обеспокоенных» относятся те взрослые, чьи воспоминания были хаотичны, противоречивы и никак не складывались в общую картину. Наконец, те, кто утверждал, что почти ничего из детства не помнит, демонстрировали модель «отказа». Ответы взрослых испытуемых на «Интервью о привязанности для взрослых» можно считать вполне надежными, так как в разных исследованиях были получены сходные результаты, которые нельзя объяснить влиянием факторов памяти и интеллекта[38]38
  Bakermans-Kranenburg M.J., IJzendoorn M. van. A Psychometric Study of the Adult Attachment Interview // Developmental Psychology. 1993. V. 29. P. 870–879.


[Закрыть].

Теория привязанности и измерение: нерешенные вопросы

В рамках небольшого исторического экскурса мы показали, как развивалась теория привязанности за последние полвека или чуть более, однако ряд фундаментальных и практических вопросов все еще нуждается в дополнительной разработке. Сама идея эмоциональной привязанности в том виде, в котором ее сформулировал Боулби, имеет как рьяных сторонников, так и непримиримых противников. Отчасти критика напоминает ту, что была адресована фрейдовской теории инфантильной сексуальности. Любопытно, что теория привязанности обычно не находит отклика у студентов высших учебных заведений, возможно, потому, что в их возрасте преобладает стремление к независимости. Некоторым же бывает трудно разобраться с этим сложным понятием. Прорываясь через тернии теории Боулби, они никак не могут найти хотя бы двух-трех точек опоры. Завершая эту главу, рассмотрим несколько общих вопросов современной теории привязанности.

Можно ли дать точное определение привязанности?

Если попытаться отыскать наиболее простой ответ на вопрос «что такое привязанность?», то он будет примерно следующим: это продолжительная эмоциональная связь между ребенком и знакомым ему взрослым, которая продолжает существовать даже после того, как ребенок сам становится взрослым. Конечно, как и всякий простой ответ, он оставляет желать лучшего. Чтобы получить более точное определение и подойти к определению привязанности, нам необходимо уточнить целый ряд моментов.

Слово связь может быть понято как внутреннее эмоциональное состояние, вызывающее предсказуемый паттерн положительного, внимательного, заинтересованного поведения одного человека по отношению к другому. Однако в случае привязанности все не так просто. Хотя мы можем предположить, что сама связь способна длиться долго, поведенческие паттерны сохраняют свою стабильность и предсказуемость лишь в течение относительно непродолжительных периодов времени. Так, годовалый ребенок хочет оставаться рядом с мамой или другим близким человеком и предсказуемо плачет при расставании с ними, но уже через несколько месяцев он переносит сепарацию более спокойно и плачет только в ситуации стресса. Обращаясь к родителям за помощью и заботой, ребенок дошкольного возраста демонстрирует положительный поведенческий паттерн, но забота взрослого о своих состарившихся родителях подчиняется уже другим закономерностям. Длительные эмоциональные связи формируют новые образцы поведения, поскольку и ребенок, и тот, кто о нем заботится, растут, развиваются и меняются.

Конечно, большинство эмоций привязанности по природе своей положительны. Определяющая черта привязанности – предпочтение конкретных людей, желание быть рядом с ними. Однако продолжительная связь будет включать в себя целый спектр чувств, в который войдут не только радость и счастье, но и облегчение после беспокойства разлуки, а также злость, печаль, ревность, нерешительность и негодование. Качество, интенсивность и продолжительность этих чувств будут меняться с возрастом, а также под влиянием других факторов, таких как поведение другого человека.

Эмоциональная связь между ребенком и взрослым включает ряд особых черт. Концепция привязанности фокусируется прежде всего на эмоциях ребенка и его внутренней рабочей модели социальных отношений. Привязанность – это желание быть рядом с родителем, получать от него внимание и заботу. Однако природа эмоциональной связи, ожидания и переживания ребенка во многом зависят от чувств и поведения взрослого. Социальный опыт, формирующий длительную и крепкую эмоциональную связь, возможен только в том случае, если взрослый испытывает к конкретному ребенку подлинные положительные чувства. Конечно, ведь их отношения ни в коем случае не односторонни, однако в исследованиях привязанности все еще преобладает односторонний подход к рассмотрению проблемы только со стороны ребенка.

Хотя длительная эмоциональная связь в определенной степени зависит от взрослого, она все-таки больше определяется влиянием факторов, относящихся непосредственно к ребенку. Согласно теории привязанности Боулби, младенец привносит в социальные отношения набор врожденных, «встроенных» видов поведения по отношению к окружающему миру и человеку, который о нем заботится. Это очень важно для формирования привязанности, поскольку так начинают работать механизмы разделения знакомых и незнакомых людей и следования за знакомым лицом и голосом. Однако по мере взросления самого ребенка и развития его внутренней рабочей модели роль инстинктивного поведения ослабевает. На смену ему приходят эмоции, воспоминания, убеждения, которые поддерживают эмоциональную связь, начиная с раннего детства и часто вплоть до периода зрелости, и таким образом обеспечивают влияние раннего опыта привязанности на другие, более поздние эмоциональные связи.

Итак, привязанность – это не только эмоциональная связь, но также и процесс развития индивидуального набора образцов поведения, эмоций, идей и чувств. Именно поэтому мы по-разному реагируем на знакомых и незнакомых людей, ждем или не ждем, что они будут о нас заботиться (или мы будем заботиться о них). Сопряженные с привязанностью чувства и поведение значительно видоизменяются в течение жизни, но внутренние факторы, похоже, у взрослого человека меняются мало.

Привязанность – это хорошо?

Сиюминутные преимущества младенческой привязанности очевидны. В раннем возрасте благодаря привязанности ребенок всегда находится рядом со знакомыми взрослыми, особенно в незнакомых местах или непонятных ситуациях. Пребывание рядом со взрослыми – это нечто вроде игры в воображаемом манеже, где ребенок чувствует себя в безопасности. Неожиданные происшествия и новые люди – сигнал для малыша прильнуть и прижаться к знакомому взрослому человеку. Безусловно, родители должны внимательно следить за ребенком, однако благодаря поведению привязанности это оказывается не такой уж трудной задачей.

Однако многих молодых родителей интересует вопрос, благотворна ли привязанность в долгосрочной перспективе. В США многие родители ставят во главу угла независимость детей, а привязанность кажется им возможной причиной того, что ребенок вырастает слабым, зависимым человеком. Необходимость быть внимательным и отзывчивым, а также находиться рядом с ребенком вызывает у родителей опасение: не станет ли ребенок избалованным, капризным, жадным, вздорным и распущенным? Ведь американским родителям важно, чтобы их дети стали независимыми, самодостаточными и во всех отношениях приятными людьми. А длительная эмоциональная связь, как им представляется, может этому помешать. Некоторые даже просят, чтобы в яслях и детских садах чаще меняли воспитателей – не дай бог у детей сформируется привязанность[39]39
  Daniel Yankelovitch Group for Zero to Three and Civitas. What Grownups Understand about Child Development: A Benchmark Study. Washington, DC: Zero to Three, 2000.


[Закрыть]! Под этим же предлогом многие матери рано прерывают грудное вскармливание.

Однако, как мы убедимся далее, причин для беспокойства нет. Привязанность не порождает людей со слабым и зависимым характером. Как раз наоборот, существует много эмпирических подтверждений того, что правильно сформированная привязанность является хорошим прогностическим фактором развития здоровой, социально развитой личности. Ребенок с прочной привязанностью скорее будет приветливым и самостоятельным. Люди, у которых в детстве сформировалась надежная привязанность, обычно счастливы в браке, воспитывают детей, хотя и не исключено, что в свое время им пришлось свою привязанность отчасти преодолевать.

Почему дети не всегда выражают привязанность одним и тем же образом?

Коль скоро привязанность зиждется на внутренней рабочей модели, то мы вправе ожидать от индивида, что он всегда будет демонстрировать привязанность одним и тем же образом. Однако это не так. Кроме того, мы могли бы сказать, что дети, растущие в одной семье, должны иметь одинаковые внутренние рабочие модели взаимоотношений и одинаковое поведение привязанности. Но и этого тоже не происходит. Почему? Указывают ли эти факты на то, что идея внутренней рабочей модели ошибочна?

Мы знаем, что привязанность меняется с возрастом; в разные периоды детства, как и в разные периоды взрослой жизни, формы ее выражения будут иными. Правда и то, что сегодня ребенок может демонстрировать сильную привязанность, а уже на следующий день равнодушно отнестись к разлуке.

Дело в том, что для запуска поведения привязанности очень важны ситуативные факторы. Дети с надежной привязанностью не видят необходимости жаться к знакомому человеку, если только к этому не обязывает ситуация (происходит нечто неожиданное, потенциально опасное или приближается момент расставания).

Приведем пример того, как поведение привязанности меняется в зависимости от обстоятельств[40]40
  Mercer J., McMurdy C. A Stereotyped Following Behavior in Young Children // Journal of General Psychology. 1985. V. 112. P. 261–266.


[Закрыть]. Необычно высокий студент наблюдал за тем, как дети в возрасте от одного до пяти лет гуляли с родителями по торговому центру. Дети, которых родители не вынуждали держаться за руку, шли на расстоянии пяти-шести метров позади них. При этом ребенок мог нагнать родителей, но если родитель вдруг останавливался, то останавливался и ребенок, как бы поддерживая избранную дистанцию. Когда к родителям подходил высокий студент и что-то у них спрашивал, ребенок тут же сокращал дистанцию и оставался вблизи родителей.

Можно ли сказать, что у этих детей произошло «переключение» в инстинктивной программе или во внутренней рабочей модели? Конечно, нет. Изменилась внешняя ситуация, в которую были включены ребенок и его родители. Подошел незнакомец, необычайно высокий и никому не известный. Это наблюдение показывает, что на поведение привязанности влияют внешние обстоятельства. Одних только внутренних процессов недостаточно, чтобы объяснить видимое поведение привязанности.

Среди обстоятельств, которые «запускают» поведение привязанности, можно назвать страх перед незнакомым человеком, нетипичную ситуацию или намек на скорое расставание с объектом привязанности. Как мы видим, ситуация в принципе не должна быть действительно опасной. Однако на разных стадиях развития и в разном возрасте вызывать поведение привязанности будут разные обстоятельства. Так, в случае годовалого ребенка это могут быть какие-то совсем безобидные ситуации. Например, мама с ребенком сидят на полу и играют. Вдруг женщина чувствует, что вот-вот чихнет, и вскакивает, чтобы найти платок. Ребенок тут же начинает плакать и кричать. Прильнуть в страхе к знакомому взрослому маленького ребенка может заставить и грохот приближающегося мусоровоза.

При отсутствии пусковых событий в течение какого-то времени дети могут почти совсем не демонстрировать своей привязанности. Увлеченный изучением пространства ребенок может уползти далеко и долгое время не издавать ни звука, но стоит только произойти чему-нибудь неожиданному, как поведенческие характеристики привязанности будут выражены в полной мере.

В случае детей постарше и взрослых ранние образцы поведения привязанности могут всплыть во время болезни или тяжелой физической травмы. В состоянии стресса или страха даже взрослые люди сразу же вспоминают о тех, кого любят и кто может о них позаботиться. Многие из нас хотели бы умереть дома, среди родных, а не в безликом равнодушии больницы, и дело совсем не в качестве ухода. Одна престарелая женщина, оказавшись прикованной к постели после инсульта, попросила принести фотографии всех ее детей и внуков и закрепить их так, чтобы она могла постоянно смотреть на них.

Если в одной и той же семье выросли дети с разным поведением привязанности, то, скорее всего, на это повлияли как минимум два фактора. Во-первых, нет никаких гарантий, что у двух детей с одними и теми же родителями в одном и том же доме был одинаковый опыт привязанности. Каждые отношения уникальны, и даже близнецы могут в итоге сформировать разную эмоциональную связь с матерью и другими окружающими их взрослыми. Во-вторых, на эмоциональную жизнь любого ребенка влияют особенности его темперамента. Темперамент – это биологически опосредованный способ реагирования индивида на внешний мир. У каждого человеческого существа свой набор реакций на жизненные ситуации и события, благодаря которому мы можем видеть, как реализуется поведение привязанности. Так, например, малыш с мягким, спокойным темпераментом будет выражать свою привязанность не так акцентировано, как его более тревожный и склонный к вспышкам брат. При этом разница в поведении не будет означать, что у двух детей сформировалась разная по устойчивости привязанность.

Различия в поведении привязанности как у разных детей, так и у одного и того же ребенка в разных ситуациях имеют место потому, что поведение привязанности не является простым отражением эмоциональной связи. Внутренняя рабочая модель, временные обстоятельства и другие личностные характеристики совокупно влияют на способ реакции ребенка на сепарацию.

Существуют ли другие теории привязанности, кроме теории Боулби?

Поведение привязанности было описано в большом количестве тщательно проведенных исследований, и сам факт привязанности уже не вызывает сомнений. Теория, созданная Джоном Боулби и Мэри Эйнсворт, представляет собой наиболее проработанную и последовательную попытку объяснить существование специфического поведения привязанности. Однако нельзя сказать, что поведение привязанности может быть объяснено только в терминах теории Боулби. В этой книге мы уже упоминали про изыскания Фрейда. Позднее предпринимались попытки рассмотреть привязанность с позиции бихевиоризма, подхода, существенно отличающегося от теоретических установок Фрейда и Боулби. В рамках этого подхода мать и младенец обеспечивают положительное подкрепление оказываемого друг другу внимания и таким образом взаимно выстраивают поведение привязанности мать—дитя[41]41
  Gewirtz J. L. Potency of a Social Reinforcer as a Function of Satiation and Recovery // Developmental Psychology. 1969. V. 1. P. 2–13.


[Закрыть]. Хотя бихевиоризм уже давно не в авангарде развития психологии, идея взаимного влияния остается продуктивной и по сей день.

В последние двадцать—тридцать лет развития психологии в фокусе исследователей все чаще оказываются врожденные особенности человека, не являющиеся результатом научения. И идея Боулби о том, что привязанность начинается с инстинкта, вполне укладывается в этот подход. Занявшись врожденными характеристиками, психологи вернулись к старой идее о том, что такие врожденные механизмы человека опосредованы генетическими факторам, а значит, были выработаны в процессе эволюции. Были отобраны те характеристики, которые способствовали выживанию, а затем от древних людей они перешли к современным. Речь в данном случае может идти как о мыслительных и поведенческих процессах, так и о физиологических структурах.

Изучением и обобщением идей о врожденных характеристиках человека стала заниматься эволюционная психология. Не отрицая того, что многому человек научается опытным путем, эволюционные психологи сосредоточились на вопросах унаследования от предков тех способов поведения, которые благоприятствовали выживанию вида. Унаследованные характеристики включают, помимо прочего, эмоциональные реакции, такие как гнев или ревность, которые кажутся неадаптивными сегодня, но были полезны в доисторические времена. Социальные эмоции, социальное поведение и эмоциональные отношения крайне важны для эволюционной психологии, потому что обычно люди живут в группах и выживание индивида зависит от других ее членов.

Эволюционные психологи не пытались создать теорию привязанности, альтернативную теории Боулби, поскольку находили, что многие его идеи вполне гармонично состыковывались с их подходом. (Заметим, что сам Боулби живо интересовался вопросами эволюции и даже написал биографию Чарльза Дарвина.)[42]42
  Bowlby J. Darwin: A New Life. N. Y.: W.W. Norton, 1990.


[Закрыть]

Теория привязанности исходит из допущения о врожденности некоторых важных человеческих устремлений и об инстинктивной природе реакции младенца на заботящегося о нем человека. Эти врожденные характеристики мы унаследовали от наших предков, перед которыми остро стоял вопрос выживания. Однако они важны и для современных людей. Безусловно, привязанность является ярким примером того, как строятся социальные отношения, обеспечивающие выживание и индивида, и вида в целом. Таким образом, теория Боулби актуальна и сегодня и именно поэтому вдохновляет ученых на новые исследования.

При этом современных ученых начинают интересовать и такие вопросы, касающиеся привязанности, о которых Боулби не задумывался. Возможно, привязанность – только один из аспектов сложных развивающихся отношений между людьми. В главе 8 мы сделаем небольшой обзор новых взглядов на привязанность.