Текст книги "Больше, чем ты желаешь"

– Там было льдохранилище.

Вряд ли так можно было объяснить тот ужас, с которым она отшатнулась от него.

– Как давно это было? – спросил он.

– Десять лет назад

– До окончания войны или после нее?

– До.

«Ей тогда было пятнадцать лет», – подумал Люк.

Это было в конце войны. Армия Шермана вышла в тыл южан. Маленькие отряды изменников рыскали по Югу в поисках пропитания. Люк знал, что отец Брай погиб в Виксберге, а Шелби – в Манассасе. В конце войны Рэнд все еще сидел в нью-йоркской тюрьме. О Дэвиде пока не было сказано ни слова. До сегодняшнего дня Люк думал, что Дэвид погиб где-то далеко от «Конкорда». Но кто тогда управлял плантацией? Конечно, Брай. Она была еще слишком мала для этого.

– Как умер ваш брат Дэвид? – спросил Люк.

– Янки.

– Здесь, в «Конкорде»?

– Здесь, в «Хенли». – Глаза Брай были сухими, голос ровным. – Это место называлось «Хенли», когда он умер. Это был его дом. – «С тех пор он перестал быть нашим домом. Для всех, кто уцелел», – подумала она. – Они пришли в поисках лошадей и свежего мяса. Они получили все, что хотели. У нас не было времени, чтобы что-то спрятать. Мы не знали, что они рядом, а потом уже было поздно.

– Брай? – Она посмотрела ему в глаза и уже не отводила взгляда. – Дэвид был убит в льдохранилище?

– Нет. Он был застрелен наверху, защищая мою мать, В льдохранилище изнасиловали меня.

Люк никак не отреагировал на ее сообщение. Ни сострадания, ни насмешки не появилось на его лице. Даже удовлетворения, что он, наконец, выудил из нее ответ, не было на нем. Он просто принял это, как принимал многое, относящееся к ней: как цвет ее глаз, очертание рта или тот факт, что она, так же как и он, любит персиковый пирог.

Нахмурившись, Брай изучала его. То, что он никак не отреагировал, сводило ее с ума, и, однако, это же удерживало в комнате.

Раньше ей хотелось уйти. Сейчас это походило бы на мелодраму, да и просто было глупо. То, что он не осудил ее и не отмахнулся брезгливо, удерживало ее на месте. Он смотрел на нее, похоже, ожидая услышать подробности.

– Вы ждете, чтобы я что-нибудь сказала? – спросила она.

– Если хотите, – пожал он плечами.

– У меня такое впечатление, что мы говорим о погоде.

– Люди очень часто реагируют на погоду.

Брай старалась держать себя в руках, хотя чувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Она заморгала. Ее ресницы стали мокрыми и тяжелыми. Люк вцепился пальцами в край стола. Черты его лица смягчились.

– Мне кажется, что я хочу все рассказать вам, – прошептала Брай.

Люк не узнал бы ее голоса, если бы не видел, что ее губы шевелятся. Он был тяжелым, вымученным и звучал как наждачная бумага, сдирающая древесное волокно. Люк снова сел за стол и скрестил ноги. Он не предложил ей сесть, а предпочел дождаться, когда она сама примет решение. Брай засунула руки в карманы жакета.

– Их было семеро, но только трое из них пришли в льдохранилище. Не знаю, что они хотели там найти. Оно было пустым. В то время лед было не достать. Джеб приказал мне спрятаться там. Он считал, что это безопасное место. Они нашли меня за дверью. Не помню, чтобы я кричала, когда они схватили меня. Я только помню огромного черного паука, ползущего по двери. Если бы я закричала, он бы бросился на меня.

Люк кивнул, хотя догадывался, что она не кричала, потому что боялась, как бы кто-нибудь не прибежал на ее крик. Кто из домашних мог противостоять троим вооруженным янки? Они были безоружны, и им грозила бы смерть.

– Я дралась с ними. Для меня это было очень важно, хотя я знала, что слабее их. – Скопившиеся на ресницах слезинки потекли по ее лицу. Она продолжала, не обращая на них внимания: – Первым должен был стать самый молодой из них. Другие его подбадривали. Мне кажется, ему вовсе не хотелось делать это. Никогда прежде он не был с девушкой. Они это знали и поэтому толкали его ко мне. Они говорили, что я для него подарок. – У Брай перехватило дыхание, и она зажала рот рукой. Взгляд ее был пустым. Казалось, она до сих пор не верила, что все это происходило с ней.

Глава 8

– Она твой подарок, Огайо! Давай, поимей ее! – Огайо попятился от девушки. Она дралась и царапалась, как кошка, которой наступили на хвост. Он видел, что Дэниелс и Джордж уже начинают терять терпение. Им не нужна была эта борьба. Они все уже устали от борьбы.

– Уж не боишься ли ты ее? – Дэниелс подпрыгнул на одной ноге, когда девушка несколько раз ударила его. – О Господи, Джордж, неужели ты не можешь покрепче держать ее? Готов поклясться, что у нее под юбками еще пара ног!

Вдохновленный представившейся ему картиной, Дэниелс вырвал ее у своего приятеля, сгреб в охапку и перекинул через руку. В следующее мгновение она оказалась перевернута вверх ногами. Юбки закрыли ей руки, раздающие во все стороны тумаки, и упали на лицо. Она неистово извивалась, пытаясь вырваться. Не имея возможности опереться на что-нибудь, она уткнулась в землю головой. Сверху Дэниелс подтвердил, что у нее только две ноги.

На ней не было кринолина и нижней юбки. Их берегли для особых случаев и не надевали по будням. Ее нижняя рубашка сбилась на талии. Под рубашкой были длинные панталоны из плотной ткани. Взгляды мужчин приковались к пучку кудрявых рыжих волос, торчавших из разреза в штанах, который при каждой ее попытке вырваться расходился все шире.

– Мать родная! – прошептал Дэниелс, заглядывая в разрез. – Вы видели что-нибудь подобное? Розовая, как лепесток розы.

Брай, услышав это, попыталась сдвинуть ноги. Грубая рука проникла в разрез панталон и ухватила пучок волос. Она напряглась, когда шершавый палец, скользнув по лобку, раздвинул ей плоть и проник в нее. Она до крови закусила губу.

Дэниелс поднес палец к носу и понюхал. Закатив глаза, он сообщил своим приятелям:

– Залах, пьянящий, как духи. Должно быть, это амброзия. Хочешь понюхать, Огайо? Она такая же девственная, как и ты. Кому, как не тебе, поиметь ее первым!

Почувствовав, что ее держат только одной рукой, девушка снова начала вырываться. Дэниелс не смог с ней совладать, и она упала на землю.

Она встала на колени, оперевшись руками о землю, но тяжелый сапог придавил ее к полу. Это был не Дэниелс, который в тот момент закрывал дверь, оставив по ту сторону последние лучи позднего зимнего солнца. Сапог принадлежал самому большому из трех мужчин, и тяжесть его веса давила на нее, не давая ей подняться.

– Давай, Огайо! – позвал Дэниелс. – Чего ты ждешь? Может, у тебя плохо с головкой?

Огайо был не в силах отвести взгляда от девушки. Она напряглась, пытаясь сбросить с себя Джорджа. Она была достаточно сильной, и ей удалось приподняться на несколько дюймов. Она взглянула на него через плечо. Последнее, что Огайо видел, перед тем как Дэниелс закрыл дверь, были два блестящих, молящих сапфировых глаза.

– Ну? – потребовал Дэниелс. – Мы с Джорджем не собираемся ждать тебя целый день. Если хочешь, бери ее сейчас. Не хочешь – я сделаю это сам. – В доказательство своих слов Дэниелс направился к тому месту, где была девчонка. Он опустился рядом с ней на колени и дотронулся до ее плеча. – Давай перевернем ее. Нам придется держать ей ноги, если мальчишка захочет ей вставить.

Джордж держал ногу поднятой, пока Дэниелс переворачивал ее на спину, затем снова поставил ее на грудь девушке. Они все слышали, как воздух с шумом вышел из ее легких. Чтобы помочь Дэниелсу, Джордж тоже встал на колени, но с противоположной стороны. Не сговариваясь, они придавили ей руки и плечи коленями и раздвинули ей ноги.

– Тебе лучше лечь между ее ног, мальчик, – посоветовал Дэниелс. – Но если ты не хочешь, я вспашу это чистое поле сам.

Девушка вырывалась, но ее пятки молотили только воздух. И чем сильнее она мотала ногами, тем шире они раздвигались. Постепенно силы ее иссякали. Ее насильники были гораздо выносливее. Под покровом темноты мальчик наконец осмелился встать на колени между ее ног.

– Представь, что это твой штык, – инструктировал Дэниелс. – Делай так, как нас учили. Твердо, быстро и глубоко. Она только поблагодарит тебя за то, что все произошло так быстро, и почти не почувствует боли.

– Дэн прав, – кивнул Джордж. – Черт, она даже не кричит! – удивился он, но на всякий случай закрыл ей рот рукой. – Ну, действуй! Не удивлюсь, если ей это даже понравится

Как это ни странно, но она была даже рада, что потная рука зажала ей рот. Она не хотела кричать, но все же громко вскрикнула, когда мальчик погрузился в нее. Ей казалось, что крик вернет ее к реальности и развеет этот жуткий кошмар. Но все же она пыталась сдержать крик и инстинктивно вцепилась зубами в руку Джорджа.

Выругавшись, он отдернул руку.

– Проклятие! Она вырвала из меня целый кусок мяса! – Он прижал укушенную руку к груди, и кровь сразу залила его рубашку.

Правая рука ее онемела оттого, что Джордж давил на нее коленом. Прошло несколько минут, и она почувствовала, что его колено сползло с ее руки. К пальцам начала поступать кровь, она осторожно ими пошевелила и наконец сумела сжать в кулак. Не теряя ни секунды, она, собрав все силы, обрушила свой кулак на раскачивающуюся над ней голову Огайо. Удар пришелся ему в щеку.

Он промолчал, так же как и она молчала, пока он насиловал ее.

– Что за черт! – закричал Дэниелс, увидев, что она снова начала наносить удары. – Джордж! Ради Бога, помоги! Она ударила мальчика!

Джордж выругался и, перехватив в воздухе ее руку, крепко придавил к земле.

– Думаю, он уже кончил, – пробормотал он. Схватив Огайо за шиворот, Дэниелс оторвал его от девушки и поставил на ноги.

– Теперь твоя очередь держать эту взбесившуюся кошку, – сказал он мальчику. – Тебе повезло, что она не лишила тебя мужского достоинства.

Увидев, что между ее ног ложится Дэниелс, она собрала последние силы и снова начала сопротивляться. Но силы были слишком неравны.

Сейчас ей было совсем плохо. От него разило перегаром и зловонным запахом давно не мытого тела.

Он вдавил ее в землю так, что у нее онемела спина. Толчок. Еще толчок. Отвернувшись, чтобы не задохнуться от исходящих от него, она до крови кусала губы. Грубая рука забралась под лиф платья и вцепилась в нежные груди.

Колено Джорджа соскользнуло с ее руки. Раз она затихла под Дэниелсом, то уже нет необходимости крепко ее держать. Гораздо приятнее держать грудь, чем плечо.

– Кончай быстрей, Дэн! Я сделаю то же самое и даже больше.

Красномордый, тяжело дышавший Дэниелс фыркнул:

– Не думаю. Открывай счет, Джордж. Я поимею ее двадцать раз, вот увидишь.

Огайо видел, как дергалось тело девушки с каждым ударом тела Дэниелса. Когда Джордж начал считать, Огайо вырвало.

– О Господи, – проворчал Дэниелс. – Убирайся отсюда, мальчик, если тебе противно на это смотреть.

Огайо отполз к двери, и его снова стошнило. Он прислонился к стене и отер пот со лба.

Оглушительный выстрел поверг всех в шок. Он эхом отдался в пустых стенах льдохранилища и еще долго звучал у них в ушах.

– Пресвятая Дева Мария… – прошептал Дэниелс, внезапно осознав, что он ранен. – Джордж…

Предупреждение прозвучало слишком поздно: следующая пуля вонзилась Джорджу в подбородок и, пройдя через нёбо, застряла в мягких тканях мозга. Он умер прежде, чем упал на землю.

Отбросив револьвер, девушка с силой оттолкнула от себя Дэниелса и начала извиваться, пытаясь выбраться из-под него. Огайо не сделал ни малейшего движения, чтобы ей помочь. Как только звуки выстрелов стихли у нее в ушах, она услышала его плач.

– Огайо, где ты? – простонал Дэниелс. Глаза его блестели от слез, а рот наполнился кровью. Он с трудом перевернулся на спину и ощупал рану на шее. Кровь выходила из нее толчками с каждым биением его сердца. – Огайо!

Держась за стену, мальчик с трудом поднялся и распахнул дверь. Сумеречный свет хлынул в темное помещение. Он равнодушно посмотрел на тех, кого еще недавно считал своими друзьями, и отвернулся

Девушка смотрела на него остановившимся взглядом. Она не шелохнулась, когда он шагнул к ней, и не подняла руки, чтобы прикрыть себя. Она была беззащитна и в то же время дерзка.

Они одновременно увидели револьвер. Он лежал на земле, там, куда она бросила его. Она не сделала попытки до него дотянуться. Не спуская с нее глаз, мальчик подошел и, подняв оружие, засунул его за широкий кожаный ремень – именно туда, где она нащупала его.

– Я скажу остальным, что они сбежали, – спокойно произнес мальчик. – Никто тебя не тронет. – С этими словами он вышел на улицу. Лицо его осунулось, и теперь он походил на маленького старичка.

Брай внезапно обнаружила, что сидит в кабинете, в кресле, поджав под себя ноги, руки сложены на коленях, пальцы сжаты в кулаки. Чтобы проверить, служат ли они ей, она медленно их распрямила, пробежала ими по юбке, расправляя смятые складки.

Люк сидел на банкетке у ее ног. Ему было неудобно так сидеть, но он оставался в таком положении, ожидая продолжения рассказа.

– Когда янки ушли, за мной пришел Джеб. Мы вырыли неподалеку яму и опустили туда их тела. Затем отвезли Дэвида на кладбище и похоронили. Я рассказала матери, что со мной случилось. Она прижала меня к себе и стала баюкать, словно младенца, тихо напевая мне колыбельную. Двое мужчин ворвались в наш дом… в ее собственную спальню. Дэвид убил одного из них. Другой убил Дэвида. – Голос Брай был напряженным, она с трудом выталкивала из себя слова. – Мать сказала, что до нее никто не дотронулся. И еще она сказала, что, если бы это произошло, она бы себя убила. – Брай посмотрела на Люка. – Мне тоже следовало бы так поступить? – спросила она. – Я должна была убить себя?

Какое-то время Люк не мог говорить. Он выслушал ее рассказ без комментариев и вопросов, но сейчас, когда надо было дать ей ответ, у него пропал голос. Ярость перехватила дыхание, мешая ему говорить.

Не доверяя голосу. Люк покачал головой, потом, прокашлявшись, с трудом выдавил:

– Нет. Вы не должны были себя убивать.

– Но…

– Нет! – прервал он ее с нежностью в голосе. – Ваша мать говорила так, словно это она пережила позор, после которого не смогла бы жить. Все, что случилось, случилось с вами, Брай. Причем не с вашего согласия, а против вашей воли. Вы сумели себя защитить. – Люк заглянул ей в глаза. – Знает ли еще кто-нибудь, кроме Джеба, что вы застрелили тех солдат?

– Адди.

– А ваша мать?

Брай покачала головой.

– Рэнд?

– Нет!

– О, Бри, мне кажется, что брат понял бы вас. Он бы захотел видеть их убитыми.

Брай закусила губу.

– Вы защищали себя, – настойчиво повторил Люк. – Этот мальчик практически вложил оружие вам в руку. Он позволил вам сделать то, что ему следовало бы сделать самому, но он не смог их убить. К тому же, если бы вам захотелось застрелить его, он, возможно, даже не остановил бы вас, если бы вы прицелились ему в голову.

– Мне часто кажется, что это случилось с кем-то другим, а не со мной. Я уже не знаю, что и думать. Поначалу мне снились кошмары. Я не обращала на них внимания даже тогда, когда просыпалась вся в слезах и меня колотила дрожь. Когда страхи прошли, я стала убеждать себя, что это только сон и не более, что он не имеет никакого отношения к моей реальной жизни. Возможно, я убила только одного из них, того, кого звали Огайо. И в своих кошмарных снах я делала это часто. Мне казалось, что, кроме него, там больше никого и не было. Мне также казалось, что вообще ничего не произошло или что они изнасиловали какую-то другую девушку, а я просто наблюдала, слишком испуганная, чтобы что-то предпринять.

Брай не осознавала, что по ее щекам потоком катились слезы, пока Люк не вложил ей в руку свой носовой платок. Он был мятым и мокрым, и Брай подумала, что, наверное, Люк неоднократно давал его ей. Было что-то привычное в том, как она мяла его в руке, лишь потом прикладывая к глазам.

Люк наблюдал, как она странно пользовалась платком – сначала сжимая его в комочек, а затем прикладывая к глазам и щекам. Он понял, что ей редко приходилось плакать и в этом деле у нее слишком мало опыта.

– Я не часто плачу, – проговорила Брай, словно прочитав его мысли.

Она обратила внимание, что Люк сидит без сюртука, а одно плечо его белой рубашки было таким же мятым и мокрым, как и носовой платок, который она сжимала в руке. Она смутно припоминала, как вскакивала с кресла и утыкалась лицом в его грудь, цепляясь пальцами за рубашку. Очевидно, с ней случилась истерика, потому что сейчас она с трудом могла вспомнить последовательность своих действий.

Оглядев себя, Брай посмотрела на дверь. Ее перчатки для верховой езды до сих пор лежали на столе. Она вспомнила, что стояла там, когда начала свой рассказ, но никак не могла вспомнить, как оказалась в кресле.

Она протянула Люку носовой платок.

– Оставьте его у себя на этот раз, – улыбнулся он. «На этот раз». Значит, он уже несколько раз вкладывал платок в ее руку?

– Мне кажется, я слишком много говорила, – вздохнула она.

– Вы сказали столько, сколько вам было необходимо. Ни больше и не меньше.

– Вы не будете… вы не будете рассказывать об этом?

– Нет, – качнул он головой, отметая ее страхи. – Я никому не расскажу. – По ее лицу он видел, что ей хочется поверить ему, но она боится. – Вы не заметили, как сюда заходила Адди?

Брай повернула лицо к двери, словно надеясь увидеть там Адди.

– Нет… – неуверенно протянула она.

– Она заходила сказать, что обед готов. Мне кажется, она не ожидала увидеть вас здесь. – Он помнил удивление в черных глазах Адди, когда она распахнула дверь. Как раз в это время Брай рыдала у него на плече, а он утешал ее. Обеспокоенная, Адди устремилась вперед, но застыла на месте, когда Люк махнул ей рукой, после чего она удалилась. – Я думаю, она поняла, что здесь происходит, – проговорил Люк.

– Она не сможет этого понять. Я сама ничего не понимаю.

– Просто вы раньше никогда не плакали.

– Я даже не знала, что могу плакать.

Люк поднялся и протянул Брай руку, помогая ей встать.

– Я провожу вас в вашу комнату. Вы умоетесь, переоденетесь, и через полчаса мы встретимся в столовой.

Она покорно кивнула, но, заметив легкую улыбку на его лице, добавила:

– Вы не должны обольщаться. Я никогда больше не буду такой покорной.

– Я и не надеялся на это, – засмеялся Люк.

Ожидая в столовой Брай, Люк нетерпеливо посмотрел на часы. Она появилась как раз в тот момент, когда он убирал их в карман.

– Я опоздала? – озабоченно спросила она.

– Вовсе нет. Я пришел всего три минуты назад.

Брай улыбнулась. Ей было не так трудно снова увидеться с ним, как она воображала. Он правильно поступил, дав ей только полчаса, и она подозревала, что он сделал это нарочно. Дай он ей больше времени – и она стала бы опять избегать его и встретилась бы с ним лишь через несколько дней.

Марта подала обед, и Брай обнаружила, что аппетит у нее не пропал. Когда Люк бросал на нее взгляды, она смущалась, и это было единственное, что мешало ей чувствовать себя непринужденно. А Люк не мог отвести взгляда от ее вымытого и посвежевшего лица. За исключением припухших век и небольших красных пятен на щеках, ничто не говорило о том, что она недавно плакала. Поймав его взгляд, она быстро опускала глаза, но затем снова посматривала на него из-под опущенных ресниц. От этого ее взгляда у него перехватывало дыхание.

За столом они почти не разговаривали, и только когда им подали десерт. Люк нарушил молчание:

– Мне бы хотелось поговорить с вами о Джоне Уитни.

Брай недоуменно посмотрела на него. Из всех тем, которые он мог бы выбрать, эта была самая неожиданная.

– О Джоне? Почему о нем?

– Конкретнее – о его доме.

– А что с его домом?

– Я навещал его днем, и это дало мне возможность получше рассмотреть его дом. Я заметил, что крышу недавно починили.

– Правда?

– Для нее использовали то же покрытие, что и для крыши этого дома.

– Думаю, вы ошиблись. Скорее всего это тот материал, который вы меняете.

– Есть и такой, но нового больше. К тому же он использовал новые гвозди.

– Гвозди – они и есть гвозди. Как вы можете их различить?

– Не так сложно отличить новые гвозди от старых. На крыше дома Джона сияли новые гвозди.

– Но почему вы решили, что они принадлежат вам?

– Я узнал коробку, которая стояла на прикроватном столике Джона. На прошлой неделе я провел инвентаризацию и обнаружил недостачу.

– Джон Уитни не вор!

– Я и не обвиняю его в этом. Возможно, он получил их с вашей помощью.

– С моей?

– Когда я увидел отремонтированный дом Джона, мне пришло в голову осмотреть и другие дома в «Конкорде». Я был несказанно удивлен, обнаружив, что во многих домах тоже производился ремонт. Бри, я прав в том, что увидел?

– Я не знаю. Откуда мне знать?

– Почему вы не сказали мне, что хотите помочь им отремонтировать их дома на деньги Оррина?

– Я никому не помогала.

– Помогали. Вы намекали мне на это в первый же вечер нашего знакомства. Вы говорили о некоторых перестройках, правда лишь намеками. Вы держали рот на замке, потому что знали, что я не буду помогать вам в осуществлении ваших планов.

Брай молчала.

– Это опасно, Бри. – Наклонившись к ней. Люк взял ее руку, но она ее выдернула и положила на колени. – Это очень опасно. Что будет, если Оррин узнает об этом?

– Что он может узнать?

– Вы не боитесь, что это кончится плохо для них, да и для вас тоже?

– Оррин ничего не узнает, – упрямо повторила она.

– Сейчас вы можете отрицать это сколько угодно. Меня это мало беспокоит. Я все видел своими глазами. Мне не нужны ваши подтверждения.

– Тогда зачем вы затеяли этот разговор?

– Потому что я боюсь за вас.

– Боитесь за меня? После того, что я вам сегодня рассказала, вы все еще сомневаетесь, что я могу за себя постоять?

– Это не одно и то же. Это две совершенно разные вещи.

– Не понимаю, на что вы намекаете.

– Прекрасно понимаете. Оррин может причинить вам боль, наказав Джона, Адди, Марту и всех других, кому вы помогли. Не поверю, что вы не думали об этом. Вы можете подвергать риску себя, но не должны рисковать другими.

– Какое отношение все это имеет к вам?

– Позвольте мне помочь вам, Бри. Я могу дать вам некоторое количество старого материала, аккуратно сняв его с крыши. Я покажу арендаторам, как починить трубы при помощи нового раствора и кирпичей и сделать это незаметно для нетренированного глаза.

– Я помню, как вы мне однажды пообещали ничего не рассказывать Оррину, пока то, что я сделаю, можно будет от него утаить. Я права? Можете ли вы сейчас сделать вид, что не заметили всех этих изменений?

– Нет, не могу, – без колебаний ответил Люк. – И вы это знаете не хуже меня.

Люк замолчал, и Брай уже решила, что разговор окончен, но он внезапно спросил:

– Как вы отнесетесь к тому, чтобы мы поженились через неделю?

Брай непонимающе уставилась на него.

– В отсутствие ваших и моих родственников. Подальше от Чарлстона, там, где нас никто не знает. Это можно сделать в суде или маленькой церквушке.

– Но почему… – Вдруг ее осенило. – Это будет ценой вашего молчания? – спросила она. Люк, нахмурившись, не ответил.

– А если я соглашусь, где гарантия, что после женитьбы вы не потребуете от меня чего-нибудь другого?

– Не потребую.

– А почему вы решили сделать это так быстро?

– Так будет спокойнее для нас обоих.

– И это все?

– Все.

– И вы ничего не расскажете Оррину о другом деле?

– Ни единого словечка! – поклялся Люк, хотя ему и в голову не приходило рассказывать что-либо Оррину.

– Хорошо. Мы сможем пожениться, как только соберем урожай. Возможно, будет гораздо разумнее поставить мою семью перед фактом, чем сообщать им о нашем решении.

Люк был такого же мнения.

– Вы, конечно, понимаете, что, втягивая меня в это дело, вы никогда не затащите меня к себе в постель?

От громкого хохота, которым разразился Люк, Брай чуть не подпрыгнула. Увидев ее испуг, он засмеялся еще громче.

– О, Бри! Мне даже в голову не приходило заставлять вас делить со мной постель.

Люк все еще смеялся, когда она вышла из комнаты.

Сбор урожая был закончен через два дня, оставалось только обмолотить и очистить рис. Когда все это было сделано, рис насыпали в бочки, погрузили на пароход и отправили на рынок. Урожай, собранный в «Конкорде», оценивался в двести тысяч фунтов. Конечно, это было меньше, чем в довоенные годы, но гораздо лучше, чем можно было ожидать.

Вечером тридцатого сентября, кому случалось проехать или проплыть мимо «Конкорда», могли слышать звуки веселой музыки, песни и смех по случаю окончания уборки урожая.

Брай сидела на ступенях террасы, подтянув колени к подбородку. Рядом с ней лежала нераскрытая книга. В надвигающихся сумерках ее платье из красного шелка было похоже на разлившееся по полу красное вино.

Люк намеренно хлопнул дверью, и Брай, вздрогнув, оглянулась.

– Я думала, вы отдыхаете, – удивилась она. – Когда после обеда вы закрылись в кабинете, я решила, что больше вас не увижу.

Люк подошел к ней и поднял книгу.

– «Алиса в Стране чудес», – прочитал он. – Нравится?

– Мне рекомендовала ее Клер. – Брай взяла книгу из его рук и положила к себе на колени. – У нее больше книг, чем платьев. Так по крайней мере говорил Рэнд. Ей читают книги Катч и доктор Стюарт.

– Кто такой Катч? – спросил Люк, прислонясь к большой белой колонне.

– Помощник Рэнда. Он отпустил негров еще до Декларации. Мой отец тогда дал вольную Джебу.

– И Джеб предпочел остаться здесь?

– Вам кажется это странным? Вы читали «Хижину дяди Тома»?

– Дважды.

– Не все похожи на Симона Лигри. – Брай отвернулась и стала смотреть в сад. Вдалеке слышалась музыка и громкие голоса. – Вы что-то хотите у меня спросить?

– Вам следует знать, что я сделал все необходимые приготовления, – проговорил Люк, наблюдая за выражением ее лица, но оно оставалось невозмутимым. – Мы можем пожениться хоть завтра.

Брай в ответ кивнула.

– Когда после того вечера вы ни словом не обмолвились об этом, я подумала, что, возможно, вы все же решили подождать.

– Я ждал. Ждал больше двух недель. Это гораздо дольше, чем мне бы хотелось. Я предположил, что вам не захочется покидать «Конкорд», пока урожай не будет отправлен на рынок.

– Да. Надо было решить много дел, которые я не могла передоверить другим. Никто, кроме меня, не смог бы назначить настоящую цену за урожай. Так какие же приготовления вы сделали?

– Мы можем пожениться с Саммервилле. Он недалеко от Джорджтауна, и вам не придется оставлять дом более чем на один день.

В последние годы Брай уезжала из «Конкорда» только на соседние плантации. Маловероятно, что она может встретить в Саммервилле знакомых. Фамилия Гамильтон довольно часто встречается в этих краях. Сомнительно, чтобы ее каким-то образом связали с «Конкордом».

– Хорошо, – решилась она. – К какому часу я должна быть готова?

– Мы отправимся сразу после завтрака. Я найму карету. У вас есть какие-нибудь возражения?

– Какие возражения? Выходить за вас замуж вообще или именно завтра?

– И то и другое.

– Я не изменила своего решения. А вы?

– Я тоже.

Брай кивнула. Она не ожидала другого ответа, но все же ей не были понятны причины.

– Я не могу понять причин, по которым вы пошли на это.

– Не можете?

Брай покраснела и была рада, что сумерки скрывают ее Смущение.

– Рискую показаться смешной, но хочу снова напомнить вам, что мы не будем спать в одной постели.

– Я помню. – Оторвавшись от колонны, Люк спустился по ступеням и сел рядом с ней. Он взял книгу, которую она вертела в руках, и положил на ступеньку. – Но у нас будут «моменты украдкой». Ради этого стоит жить.

Робкая улыбка Брай словно магнит притягивала к себе Люка. Склонившись к ней, он припал к ее губам. Она ответила на его поцелуй и робко положила руки ему на плечи. Он притянул ее к себе и снова поцеловал, вложив в этот поцелуй всю свою страсть. Она не стала вырываться, когда его язык коснулся ее языка.

Легкий скрип двери не прервал их поцелуя. Джебу пришлось дважды кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание.

Прикрыв плечом Брай, Люк оглянулся.

– В чем дело, Джеб? – нахмурился он.

Джеб не ответил. Вытянув шею, он пытался разглядеть Брай.

– У вас все в порядке, мисс Брай? – озабоченно спросил он. – Вы не хотите, чтобы я отстегал его кнутом и выгнал вон, как я поступал с другими?

Брови у Люка поползли вверх. Он недоуменно переводил взгляд с Джеба на Брай.

Брай выпрямилась. Отпустив шею Люка, она взглянула на Джеба;

– Все в порядке, Джеб. Не надо выгонять мистера Кинкейда.

– Хочу предупредить вас, мистер Люк, что вам это не понравится, – с легкой угрозой в голосе произнес Джеб.

– И кто же был тот последний несчастный, с которым ты так круто обошелся? – хмыкнул Люк.

Краем глаза он увидел, что Брай отчаянно закрутила головой. Джеб ее намеков не заметил – или не хотел замечать?

– Это был мистер Остин Типпинг.

– Он шутит. Джеб, не говори таких вещей. Мистер Кинкейд может тебе поверить.

– Мистер Кинкейд ему верит, – засмеялся Люк. – Возможно, за исключением той части, которая касается кнута.

– Ну-у… – протянул Джеб. – Допустим, я только собирался его проучить. Я был в коридоре, когда мисс Бри выгоняла его из комнаты.

Люк взял Брай за подбородок.

– Это правда? – удивился он. – Вы выставили мистера Типпинга за дверь? В это трудно поверить…

– Да, – подтвердила она. – И не один раз.

– Наверное, мистер Типпинг онемел от изумления, когда вы указали ему на дверь, – сказал Люк, а Джеб разразился громким смехом.

– Так оно и было, мистер Люк! Мисс Бри, я пришел напомнить вам, что вы приглашены на праздник, который мы устраиваем на старой пристани. Мы все будем праздновать окончание уборки урожая. Наверное, вам и здесь слышно, как кричат эти дураки. Я просил их вести себя потише

– Да, Джеб, мы с удовольствием присоединимся к вам. Но мы должны отпраздновать кое-что еще. Я выхожу замуж за мистера Кинкейда.

Джеб от удивления раскрыл рот.

– Это правда?

– Правда, – ответил Люк. – Мисс Бри и я завтра утром уезжаем в Саммервилл.

– В Саммервилл? – переспросил Джеб подозрительно. – Мисс Бри, вы хотите сказать, что ваша мать не знает об этом? Вы не собираетесь сыграть свадьбу в Чарлстоне в присутствии вашей семьи и друзей?

– Я знаю, что делаю, – буркнула Брай, вставая и разглаживая складки платья.

Джеб нахмурился:

– Вы отдаете себе отчет в том, что собираетесь сделать, мистер Люк?

– Хороший вопрос, Джеб. В данный момент я собираюсь увести мисс Бри подальше от любопытных слуг.

Люк взял Брай за руку и увел ее прежде, чем Джеб сумел осмыслить эту потрясающую новость.

Праздник продолжался до рассвета. К этому времени Люк, уже мало что соображая, начал обниматься с самыми выносливыми участниками торжества. Он всех называл своими братьями и то и дело пускал по кругу очередную кружку с вином.

– Я пил не много, – ответил он на вопрос Брай. – Но часто.

Когда она рассмеялась, услышав это явно абсурдное заявление, он подмигнул ей и попросил сохранять спокойствие.

К тому моменту, когда они завтракали, карета уже стояла у крыльца. Люк узнал в кучере скрипача, игравшего на вчерашнем празднике.