Текст книги "Джек Вулф в дозоре"

Глава 6

Телефон зазвонил без четверти одиннадцать.

Озноб пробежал у Сары по спине: в памяти мгновенно возник Джейк. Она словно видела его воочию, ощущала на ощупь и на вкус. И от этого ее бросало то в жар, то в холод, у нее участилось дыхание, до боли стеснило грудь, запеклись губы.

Джейк. Сара замерла – в той позе, в какой была: на коленях, с тряпкой в руках, которой как раз протирала пол. Половина его уже сверкала от только что наведенной чистоты, другая была еще сухой и тусклой.

Не отрывая от пола обтянутые перчатками руки, Сара подняла голову и уставилась на белый аппарат. Зубы вонзились в нижнюю губу, пальцы сжимали мокрую тряпку.

Телефон зазвонил снова.

Она все утро ждала этого звонка, со страхом и надеждой.

Что же теперь делать? – спрашивала себя Сара, еще сильнее закусывая губу. Взять трубку? Не брать? Сорвать со стены эту упрямо трезвонящую коробку?

В глубине ее души разгорался бунт. Какая ирония судьбы! Злосчастные обстоятельства. Ей так хотелось его видеть, быть с ним, наслаждаться его чудесным смехом, его объятиями, ощущать на себе его руки, его ненасытный рот.

Джейк.

Снова звонок. Третий.

А может, это вовсе не Джейк? Мало ли кто, рассуждала Сара, – коллега по кафедре, мама, какой-нибудь икс-игрек с предложением заменить стекла в оконной раме, агент по подписке с сообщением, что ей выпало счастье выиграть приз в не-счесть-сколько долларов?

Да, конечно.

Телефон взорвался в четвертый раз.

Сара впилась зубами в несчастную губу.

Идиотка, обругала она себя, подымаясь с пола, чтобы дать передышку затекшим от напряжения рукам. Надо же было вместо того, чтобы первым делом – как и собиралась – приняться за уборку, сунуть нос в газету. Вот и расхлебывай! – сказала она себе, выпрямляясь. Если бы она оставила рубрику «Новости» на потом, не попалась бы на глаза заметка, не захлестнул бы сразу вихрь догадок и подозрений.

Телефон залился вновь. Пятый звонок.

Из горла вырвался тихий стон. Не подходить к телефону, когда он звонит и звонит? Ей это вообще – в любом случае – было нож острый, а теперь, когда она уверена – звонит Джейк, – тем более. Она было сделала шаг, но остановилась в нерешительности, так и не поставив ногу на пол.

Если бы не эта заметка, которую она прочла… Нога опустилась. Но, что там ни говори, имя Джейка сразу бросилось ей в глаза, и она не могла не прочесть.

Телефон зазвонил в шестой раз. Потом в седьмой.

Сару била дрожь. Будь оно трижды проклято! Но почему, почему, почему она сразу почуяла связь между этой заметкой о том, как «раздели» машину местного жителя, и Эндрю Холлингзом с его друзьями? У нее не было никаких веских причин для подозрений, и все же… все же… В глубине души она знала: связь между этим происшествием и странным поведением троих студентов есть. Есть!

Телефонный звонок в восьмой раз ударил в барабанные перепонки.

Джейк.

Острое желание услышать его голос стало непреодолимым: внутри все кипело, вытесняя сомнения и страхи. Беспочвенные страхи, сказала она себе и сделала два шага к телефону. Ведь на самом деле она ничего не знает. Запугала себя химерами, и все ее выводы – химеры: высосанные из пальца рассуждения и предположения.

Девятый звонок электрическим током ударил по нервам.

Теперь она была готова немедленно отбросить надуманные подозрения и ринуться к телефону. Она уже дошла до точки – ей необходимо было услышать голос Джейка на другом конце провода. Она обязательно примет его приглашение пообедать и пойти в кино, и вообще готова на все, что он предложит. Да-да. К черту! Она сгорает от желания видеть его, быть с ним… касаться его… все тело представлялось ей пустым сосудом, который он должен наполнить своей силой, самим собой. Да, она знает его всего два дня, но, знай и двести лет, чувствовала бы то же самое. Она желала Джейка. В этом все дело, если говорить честно. Она сделала три остававшихся до телефона шага и протянула руку к трубке.

А что, если ее интуитивные догадки насчет кражи верны? – спросила себя Сара, и рука ее повисла в воздухе. Что, если ее подозрения не беспочвенны? В заметке сказано: в полиции считают, что преступление было совершено вчера утром, незадолго до рассвета. И как раз в тот же день, всего несколько часов спустя, она наткнулась на Эндрю и его дружков. Но что еще важнее – в памяти остался свистящий шепот Эндрю, которым он произнес свой как бы совсем невинный совет: «Молчание – золото, мисс Каммингз».

От одного воспоминания у Сары мороз пошел по коже.

Телефон позвонил в десятый раз.

Случайное совпадение? Ах, как ей хочется этому верить, надо верить! Только не верилось. Назовите это интуицией, чутьем, чем угодно, но она знала – и все. Знала, что каким-то образом, так или иначе Эндрю и его дружки были замешаны в этом разбое. А если не дававшие ей покоя подозрения оказывались правильными, разве может она появиться на публике в обществе полицейского, ведущего расследование этого дела?!

Она даже не заметила, как затаила дыхание – ждала, чтобы телефон зазвонил в одиннадцатый раз. Но он не зазвонил.

Во внезапно наступившей гробовой тишине казалось, что все живое на земле перестало дышать.

Молчание – золото, мисс Каммингз.

Золото? – с вызовом спросила Сара прозвучавший в памяти голос. Как бы не так! Не золото, а медь и отдает горьким, медным вкусом страха и отчаяния.

– Джейк, – прошептала Сара и прижалась щекой к трубке.

Остаток утра и первую половину дня Сара, сжав зубы, посвятила отнюдь не умственному труду. Вряд ли снятое ею жилище подвергалось когда-либо такой тщательной уборке. Даже окна засверкали в лучах осеннего солнца.

И все это время Сара не переставала рассуждать, мысленно разбирая случившееся во всех подробностях. Сначала она приводила доводы в пользу того, что Эндрю и его приятели не могли быть замешаны в чем-то криминальном. Зачем им это? – спрашивала она себя. Она восстановила в памяти их школьные характеристики. Все трое были из очень обеспеченных семей и материально ни в чем не нуждались. Так по какой же причине эти юноши стали бы даже думать о подобного рода делах, о воровстве и разбое?

Это явно было лишено смысла.

Рассмотрев эти доводы, Сара подошла к вопросу с другой стороны – то есть со своей. Да, она слышала обрывки разговора между тремя студентами, и хотя то, что до нее донеслось, вызывало подозрение, несомненным доказательством вины служить не могло никоим образом. Разве только если принять во внимание обращенные к ней слова Эндрю.

Угроза, прозвучавшая в его голосе, и зловещий взгляд впившихся в нее злобно прищуренных глаз крепко убедили Сару в том, что от этих молодчиков всего можно ожидать.

Итак, к чему же вы, уважаемый доцент, пришли? – спрашивала себя Сара, вовсю шуруя пылесосом. И чего, простите, ваши глупые выкладки стоят? Хилой тройки, ответила она себе, отодвигая к стене стул.

Естественно, пока убиралась, она взвешивала и другие варианты, кроме того, что предложил ей Эндрю, – то есть молчать. Она могла бы сообщить о своих подозрениях полиции или декану факультета или, на худой конец, посоветоваться с заведующим кафедрой. Могла бы, как бы не так! – с издевкой подумала она. Чтобы потом слышать у себя за спиной язвительный хохот коллег, хохот, который постоянно будет звучать у нее в ушах?..

Улики. Улики. Улики. Вот то необходимое, без чего нельзя подымать указующий вину перст. И конечный вывод напрашивается сам собой: у нее нет неопровержимых улик.

Обрушив кипящую в ней энергию на окно в спальне, Сара что есть сил терла белой тряпкой по стеклу… продолжая, однако, решать свою, уже сугубо личную проблему.

Еще один конечный вывод. Да, ей хочется быть с Джейком, быть подолгу, помногу. Он нравится ей, больше чем нравится. И хотя пламя физического влечения постоянно охватывало их обоих, ей было хорошо с ним, хорошо, как со старым другом, а не как с недавним знакомым, которого знаешь без году неделя, – и это уже о многом говорит. Общество Джейка доставляет ей удовольствие, возбуждает, волнует.

Неужели они знакомы всего два дня?

Невероятно. Но так оно и было – и это столь же очевидно, как пятнышко на стекле. Пятнышко не проблема: достаточно провести по стеклу белым лоскутом – раз, и нет его. А вот с ее чувствами к Джейку так просто не разделаешься.

Джейк – полицейский, а потому он потенциальная угроза для Эндрю и его дружков.

Сара порядком устала от всех своих выводов. Разделавшись с окном в спальне, она перешла в большую комнату, где было два окна.

Может, это просто нервы, а то и трусость, но, по ее разумению, неопределенность здесь не к месту: продолжая встречаться с Джейком, тем более на публике, она подвергает себя опасности, и Джейка, надо полагать, тоже.

Джейк ничего не знает о ее подозрениях, а значит, особенно уязвим, прямая мишень для скрытого от глаз оружия.

Рука Сары замерла на оконном стекле. А что, если они нападут на него, ничего не подозревающего, не готового к обороне? От этой мысли ее кинуло в дрожь. Набросятся втроем? Нет, она покачала головой. Вряд ли все вместе. Но Эндрю… Она постаралась снова во всех подробностях вспомнить вид Эндрю, как он выглядел, как звучал его голос, когда он прошипел свою угрозу. Да, этот молодчик на все способен, и опять словно тяжелый камень лег ей на сердце.

Эндрю, не задумываясь, примет любые «меры», какие сочтет нужными, чтобы обезопасить себя.

Ссутулившись, Сара отошла от окна, оставив его наполовину недомытым. Даже если Джейк человек героического склада – а она именно так считает, – это еще не причина делать из него подсадную утку.

Когда Джейк позвонит – если позвонит, – она скажет ему, что не может с ним встретиться ни сегодня вечером, ни вообще в обозримом будущем. Только так – у нее нет иного выбора.

Телефон зазвонил ровно в 15.26. Сара без труда определила время: начиная с двух, она каждые десять-двенадцать минут смотрела на часы. Распрямив плечи, она дождалась второго звонка и подняла трубку.

– Алло.

– Привет. – Голос Джейка, мягкий и тягучий, словно свежий мед, тек к ней по проводам. – Ну как вы?

– Превосходно, – солгала она, а про себя в гнетущей тишине добавила: «Ужасно». – А вы как?

– Извелся.

Она это знала. Конечно, знала. Но следовало спросить:

– Извелись? Почему?

– Са-ара, милая… – Ее имя и ласкательное «милая» прозвучали как долгий нежный поцелуй. – Вы знаете почему. Я хочу услышать ваш ответ.

Сара глубоко вздохнула, готовясь к решительному отказу.

– Вы подарите мне сегодняшний вечер? – продолжал он тем же медовым, проникновенным голосом.

– Да. – Рука Сары взметнулась, прикрывая предательский рот. Вот тебе и «решительный отказ»!

– Благодарю. – В мягком голосе прозвучало облегчение. – И вы – честное слово – не пожалеете.

Сара подавила вздох: она уже жалела. Ten-лые, медовые нотки, верно, залепили ей уши и размягчили мозг.

– А что мы будем делать?

Фу, какой двусмысленный вопрос, упрекнула она себя. И тихий смех Джейка подтвердил это. Но, к его чести, он не унизился до игривых шуточек и намеков.

– Вы не против, если мы прокатимся в Филли, пообедаем там, посмотрим шоу?

У Сары словно камень свалился с души: поездка в Филадельфию уменьшала шансы попасться на глаза кому-либо из пресловутой троицы.

– Шоу? – повторила она. – Помнится, вы говорили о кино.

– Нет-нет. Бродвейское шоу. – И Джейк назвал труппу с Бродвея, как раз гастролировавшую в театре, расположенном в самом центре города, и дававшую ходовой мюзикл, который даже в Нью-Йорке собирал полный зал.

– Чудесно! Лучше не придумаешь! – воскликнула Сара с нескрываемым воодушевлением. – Говорят, это потрясающий спектакль. Но, наверно, на сегодня билетов не достать?

– Уже, – с гордостью доложил Джейк. – Я позвонил в театр: последние два места за нами. Правда, на галерке, но кассир заверил меня, что сцена будет видна целиком. – Он смущенно хохотнул. – Впрочем, можно захватить мой полевой бинокль.

– И мой театральный, – горячо поддержала Сара, у которой голова шла кругом: такое облегчение! И такое удовольствие впереди!

– Вот и хорошо. Договорились, – смеясь, заключил Джейк.

– А когда? Когда мы встречаемся, Джейк? – спросила Сара, скосив глаза на стенные часы.

– Это зависит от того, когда вы хотите подзаправиться – до или после спектакля, – отозвался он. – Я знаю там несколько ресторанов недалеко от театра. Скажите, что вы предпочитаете, и я закажу столик.

– Мне все равно, – заявила Сара в традиционной дамской манере. – Как вы. Вы за «до» или за «после»?

К счастью, Джейк не был расположен поддерживать традиционную тупиковую игру «в поддавки» между кавалером и дамой.

– Я и за то, и за другое, – отрезал он.

– Как так? – удивилась Сара. – Не понимаю.

– Очень просто, – рассмеялся Джейк. – Сначала мы обедаем «до», а потом – легкий ужин «после». Как вам такое решение? Подходит?

– Вполне. Это так же потрясающе, как и само шоу. Так когда, Джейк?

– Дайте сообразить. Спектакль начинается в восемь, а обедать в спешке нам ни к чему, – рассуждал вслух Джейк. – Значит, я закажу столик на шесть? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжал:

– Сегодня суббота, так что, учитывая движение на дорогах, выехать надо сразу после пяти. Тогда у нас будет достаточно времени, чтобы оставить машину на стоянке, а оттуда дойти до ресторана пешком. О'кей?

– О'кей. Я буду готова, – сказала Сара, даже не стараясь скрыть охватившее ее нетерпение.

Опуская на рычаг трубку, она еще раз взглянула на часы. 15.40. Ой-ой-ой, подумала она, кружась по спальне, и оттуда метнулась в ванную. В ее распоряжении всего полтора часа. А ей надо принять душ, вымыть голову, наманикюрить ногти и решить, что надеть.

Что надеть? Она остановилась на комплекте в светло-песочной гамме – ансамбль из шелковой блузы в зеленых и коричневых разводах, с круглым вырезом по шее, пышными рукавами, схваченными у запястья узким манжетом, и длинной широкой юбки, соблазнительно открывающей щиколотки.

Уверенными, привычными движениями Сара закрутила свои густые волосы узлом на затылке, позволив – не без задней мысли – выбиться на висках и шее нескольким прелестным завиткам. Украшением – притом единственным – послужила пара огромных золотых серег в форме колец.

От возбуждения естественные краски лица стали ярче, поэтому Сара лишь чуть-чуть прибавила смуглости к общему тону, положила тени под глаза и тронула губы терракотовой помадой. Она как раз помахивала в воздухе руками перед тем, как покрыть ногти вторым слоем лака – переливающимся бронзой перламутром под стать позолоченным изнутри шпилькам-каблукам и парадной сумочке, – когда в десять минут шестого раздался звонок в дверь.

Если, по мнению Сары – а именно таково было ее мнение, – в синей куртке и голубой в белую полоску рубашке Джейк выглядел неподражаемо, то сейчас, открыв ему, она замерла на месте – эффект превзошел все ожидания.

Одетый в темно-коричневый костюм, бледно-желтую шелковую рубашку с коричневым галстуком, расцвеченным желтым и золотым, Джейк, казалось, сошел с телевизионного экрана – герой рекламного ролика, убеждающий в превосходстве нового одеколона, предназначенного для процветающих дельцов, над всеми ранее известными.

Его только что вымытые темно-каштановые волосы отливали золотистым глянцем, гладкая кожа, туго обтягивающая лицо, сияла после недавнего бритья. Синие глаза искрились ожиданием и надеждой.

– Привет. – Низкий, медовый голос приобрел теперь обольстительный оттенок, отчего голова у Сары закружилась совсем как от крепкого вина.

– Привет, – устремив на него восхищенный взгляд, сказала Сара, стараясь сохранить хотя бы видимость обычного спокойствия и дышать, держаться и действовать как разумное существо.

– Вы божественно хороши! – пророкотал Джейк, охватывая ее медленным, изучающим взглядом, и темно-синие глаза его стали еще темнее от прилива чувств.

– Сп-пасибо… – пролепетала Сара: она едва могла говорить, не то что соображать, и язык выдал то, что она думала:

– Вы тоже… очень хороши!

– Про мужчину так не говорят, – поддразнивая ее, возразил Джейк.

– Вы божественно хороши! – заупрямилась она, отвечая комплиментом на комплимент и подтверждая свои слова взглядом, с восхищением остановившимся на его высокой, плечистой, ладной фигуре. – И мужественны тоже.

Веселые искорки исчезли из его удивительных глаз, вспыхнувших жарким пламенем страсти, которое опалило Сару до самых глубин.

– Осторожно, – посоветовал он, переходя на шепот. – Ваши похвалы, знаете ли, чересчур возбуждают меня. Еще немного, и мы никуда не поедем – останемся здесь, чтобы насытиться друг другом и устроить собственный спектакль, которому не будет конца.

От его предостережения, которое – Сара это мгновенно поняла – было и сладостным призывом, она сразу пришла в себя. Хорошенькое дело! Ее гость все еще стоял на пороге, а она впилась в дверную ручку, словно в спасительный трос.

– А… да… в таком случае… – быстро заговорила она, сознавая, что лепечет невнятицу. – Нет-нет, мы, конечно, поедем.

– Трусишка, – улыбнулся Джейк, продолжая дразнить ее.

Отпустив наконец ручку двери, в которую вцепилась мертвой хваткой, Сара молча с ним согласилась и, поскорее отойдя, подхватила мягкий, из розового джерси плащ и вечернюю сумочку, заранее положенные на стоящий у двери стул.

– Я готова, – объявила она, торопясь набросить на плечи плащ, прежде чем Джейк успеет помочь ей, доведя, как вчера, – пусть даже легкими прикосновениями, – охватившее ее возбуждение до предела.

Джейк не проронил ни слова; ему и не нужны были слова: его смеющиеся глаза говорили все, что можно было сказать о том, какое удовольствие он получал, видя ее нервозность и смятение.

Атмосфера в машине была так напряжена, что Саре казалось, будто электрический ток бьет по ее оголенным нервам и трепещущей плоти.

Ее дрожащие пальцы никак не могли застегнуть пряжку ремня. Обозвав себя безрукой дурой, она сделала еще одну попытку, но снова дала маху. Она знала почему, и невольный трепет охватил ее, когда теплые пальцы Джейка, отстранив ее руку, застегнули ремень.

– Я знаю, что вы сейчас чувствуете, – пробормотал Джейк, глядя в упор в ее расширившиеся глаза; от мимолетного прикосновения его пальцев, только задевших низ ее живота, внутри что-то взорвалось. – Потому что и я… я тоже готов сейчас… взлететь на воздух.

– Вы… вы готовы? – спросила Сара приглушенно, в изумлении уставившись на Джейка.

– Конечно. – Горькая улыбка тронула его губы. – Я сказал вчера: я хочу вас, и сегодня хочу еще сильнее, – улыбка обозначилась более решительно, – куда сильнее, чем вчера.

Протест, возмущение, отказ уже готовы были сорваться у нее с языка. Ложь, сплошная ложь! Сара не произнесла этих слов, только одно словечко, которое она, как литанию, молча твердила весь день про себя, сорвалось с ее губ:

– Джейк.

У него загорелись глаза. Он задрожал, придвинулся ближе, но тут же отпрянул, качнув головой. В машине повисла напряженная тишина. Он сам прервал ее, издав странный звук – не то смешок, не то вздох.

– Что такое? Что с машиной? – словно рассуждая вслух, обронил он, скосив на Сару глаза. – По-моему, когда ее в последний раз мыли, мойщик сбрызнул ее дезодорантом, изготовляемым фирмой под названием «Любите сильнее».

Шутка достигла цели. Сара прыснула, и напряжение, возникшее между ними, прошло.

– Так мы поедем, наконец? – спросила Сара, едва справившись со смехом. – Я ничего не ела с утра – не было времени. Я есть хочу. – И, прищурившись, добавила:

– Только не вздумайте делать ударение на последнем слове. Я голодна буквально.

– А я и не делаю, – пробормотал Джейк, говоря это скорее себе, чем ей. – Пожалуй. – У него дрогнули губы, он включил зажигание. – Вот и хорошо, что я получил предупреждение, – продолжал он, по-прежнему ведя разговор с самим собой, – теперь я буду паинькой, а как же. – И, отъехав от тротуара, они нырнули в густой, как всегда в субботний вечер, поток машин.

Пока ехали до Филадельфии, Джейк занимал Сару легким шутливым разговором, и когда они подкатили к платной стоянке, оба хохотали и дурачились, как двое расшалившихся подростков.

Ресторан, где Джейк заказал обед, скорее походил на старую ирландскую харчевню, в которой царили гостеприимство и радушие. Хозяйка заведения, миловидная и дружелюбная, проводя Джейка и Сару в угловую кабину, отделенную высокой перегородкой, создававшей полное уединение, болтала без умолку, словно встретила давних и дорогих друзей. Зала освещалась мягким рассеянным светом, падавшим из укрепленных под потолком небольших янтарных бра и из таких же шаровидных ламп, которые стояли на столиках.

Поданное хозяйкой меню послужило Джейку новым поводом для веселья, так как Саре, чтобы прочесть названия блюд, пришлось достать из сумочки очки.

– Что тут смешного? – обиделась она, пытаясь разобрать мелкий шрифт.

– Ничего, – отвечал Джейк, глядя на нее с ласковой усмешкой. – Просто мне вспомнилось, как я впервые увидел вас у Дейва и подумал: ну и сова в огромных, как колеса, очках. – И поднял руку, пресекая ее возмущенную реплику. – На редкость симпатичная и очень пикантная сова, – улыбнулся он, но тут же испортил впечатление, добавив:

– Но все равно сова.

Хотя Сара и бросила на него гневный взгляд, выдержать роль обиженной не смогла и затряслась от смеха.

Обед был прекрасным и прошел под непрерывные «подкусывания» и взрывы хохота. Только с вином вышла заминка. Джейк ограничился одной рюмкой.

– Я за рулем, – объяснил он. – А вы пейте – пейте всласть.

Вспомнив, как быстро прошлым вечером вино ударило ей в голову, Сара также воздержалась от второй рюмки.

Смакуя отменное белое, они совсем позабыли о времени и опоздали бы к началу спектакля, если бы хозяйка, напоминая, не постучала в перегородку.

Спектакль оправдал ожидания, оказался захватывающе интересным, и они покинули театр, напевая запомнившиеся мелодии.

Однако чрезмерное усердие, которое весь день проявляла Сара, убирая квартиру, теперь не замедлило сказаться. Сидя за ужином в той же милой харчевне, в которой они обедали, бедняжка клевала носом. Даже чашка кофе не разогнала сонливость, смежавшую ей веки.

– Устали? – посочувствовал Джейк, когда она в третий раз подавила зевок.

– Устала, – подтвердила Сара с грустной улыбкой: ей было жаль, что кончается такой чудесный вечер. – Простите, я очень рано встала и полдня убирала квартиру, вот у меня и слипаются глаза.

– Простить? Что же тут прощать! – сказал Джейк, подзывая официантку, чтобы расплатиться. – Но вы загадали мне загадку.

– Загадку? – насупилась Сара. – Какую загадку?

– Вы говорите, что встали рано?

– Да. – Саре так хотелось спать, что она плохо соображала, к чему он ведет. – А что?

– Я звонил вам утром. Никто не ответил. Я подумал, вы вышли за покупками или еще куда-нибудь.

– О… – Саре стало неловко: фу, какая дура. Дура и вруша. – Да, то есть нет. Я не выходила. Верно, я как раз мыла ванну, шумела вода, и я не слышала, как звонил телефон.

– Возможно, – принял ее объяснение Джейк, и она почувствовала себя бесстыдной лгуньей. – Бог с ним. Главное, мы вместе. – Улыбка Джейка избавила ее от чувства вины, но не от сонливости: она снова зевнула, широко открыв рот. – Поехали, соня-сонуля, – заторопился он, допивая залпом вторую чашку кофе, и поднялся. – Пора домой.

Они еще не выехали из города, а Сара, откинувшись на подголовник, уже погрузилась в сладкое забытье. Не то чтобы она спала, но и не бодрствовала. Ее просто качало на туманном облаке – волшебном, безопасном, потому что рядом за рулем сидел Джейк. И в этой волшебной дреме они танцевали под звучные аккорды любовной песенки из бродвейского мюзикла.

Когда они подъехали к дому Сары, Джейк помог ей выйти из машины и проводил по лестнице до самой квартиры.

– О Джейк, – прошептала она, шаря в сумочке в поисках ключа. – Это был чудесный вечер! Спасибо вам.

– Вам спасибо, – также шепотом сказал Джейк. – Он и для меня был чудесным.

Дверь распахнулась; Сара замерла на пороге: выражение синих глаз ее спутника приковало ее к месту. Он сделал шаг к ней, и они оказались совсем близко друг к другу. Внезапно она окончательно пробудилась – сна как не бывало, и чувства Сары ожили.

– Может, мы сделаем его еще чудеснее, завершим поцелуем? – Низкий голос Джейка звучал призывно.

Сара знала, нет, была уверена: скажи она «да» – и поцелуем дело не кончится. Знала и тем не менее не колебалась. Решение пришло мгновенно: она проведет эту ночь с Джейком… в постели.

– Да, – ответила она, отодвигаясь, чтобы пройти в комнату. – Но только не в передней. – Она взяла его руку, сжала пальцы:

– Входите, Джейк.