Текст книги "Жарче, чем тропики"
Автор книги: Джоанна Лэнгтон
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Слава Богу, что он боится доставить неприятность своей семье, подумала Мари.
– Я остаюсь, – тихо ответила она и попыталась привести разумное оправдание в пользу своего решения: – Я хочу заняться научными исследованиями.
– Разумеется, твои научные исследования, – хмуро отозвался Джамал.
Но не только этим я займусь, подумала Мари в порыве неожиданной решимости, удивившей ее саму. Сейчас Джамал мечтает, чтобы лето прошло как можно быстрее. Он уже сыт ею по горло. Он разочарован.
Джамал чувствовал, что свалял дурака. Он отказался от своей мечты. А вот она не собиралась отказываться от него с такой легкостью. Если ей предстоит прожить остаток жизни безнадежно влюбленной в мужа другой женщины, то она просто обязана заиметь стоящие воспоминания, с которыми можно было бы спокойно вернуться домой! Пока еще он ее муж, и, подумала Мари, Баньяни с ее чувством жестокой мстительности всегда будет считать себя второсортной, а сам Джамал обречен тосковать по своей первой жене всю оставшуюся жизнь!
– Я многое передумала, пока была прикована к постели, – сообщила ему Мари, и в ее признании было немало правды. Лишенная в течение двадцати четырех часов компании Джамала, она примирилась со своими чувствами.
– Ты только и делаешь, что думаешь, – хмуро бросил принц, словно Мари нанесла ему самое страшное оскорбление, на которое только способна женщина.
– Исследования очень важны для меня, но я, к сожалению, не говорю на вашем языке. – Мари тяжело вздохнула. – Его знает мой помощник. Поэтому я и выбрала его. Кто-то должен его заменить. Представляю себе, как ты занят, но все же не могли бы мы поехать вместе?..
– Куда поехать? – удивился он, не сразу поняв, о чем идет речь.
– В джунгли и в саванну, чтобы я могла ознакомиться с флорой тех мест, где еще не проходили исследователи. Естественно, я хотела бы получить точные научные данные об этих районах.
– Тебя и в самом деле интересует флора нашей страны? – спросил Джамал, явно стараясь скрыть, насколько он поражен ее предложением.
– Да, знаешь, настоящее возвращение к природе… Только ты и я, без когорты охранников и слуг – они лишь будут отвлекать от моих целей. А ты как думаешь? – не совсем уверенно спросила Мари.
– Но ты же останешься наедине со мной, – сухо указал Джамал, напряженно прищурившись и вглядываясь ей в лицо. – Я и не думал, что ты желаешь подобной интимности.
Мари сделала глубокий вдох, покраснела и опустила глаза.
– А когда я говорила, что она нежелательна? Я ведь не испытываю ненависти к тебе…
Еще никогда тишина не была для нее такой оглушающей.
– Ты полагаешься на то, что я не притронусь к тебе? А вот я-то совсем не уверен, что устою перед искушением, когда останусь наедине с тобой. – Его признание прозвучало так, словно оно причиняло ему физическую боль.
– Надеюсь, нет… – Мари облизала пересохшие губы и еще больше покраснела. Она начала сомневаться, в здравом ли она уме, и почувствовала, что и его одолевают такие же сомнения. Зеленый свет, потом красный стоп-сигнал, вспомнила она, терзаясь чувством стыда.
– Надеешься, что я не устою перед искушением? – уточнил Джамал.
Мари как-то обреченно кивнула, шокированная тем, что только что сказала ему.
Джамал вогнал ее в трепет. Пробормотав что-то, он вытащил ее из постели вместе с трубкой от капельницы, и в это самое мгновение открылась дверь.
– Что это ты надумал? – спросила изумленная Намири.
– Я забираю свою жену домой, – вызывающе объявил Джамал, словно ожидал возражений. – Заберу и сиделку.
Намири постаралась сохранить серьезное выражение.
– Ох уж эти молодожены! Вы напоминаете мне, какая я уже старушка.
Когда его сестра вышла, Джамал впился в Мари испытующим взглядом сверкающих золотистыми искрами глаз!
– Я постараюсь, чтобы это лето стало самым счастливым в твоей жизни, – страстно поклялся он.
Мари пронзила острая боль, будто в нее впился осколок стекла. Конец лета представился ей страшнее смерти. Почему Джамал постоянно напоминает об этом? Словно сыплет соль на раны. Однако незачем забывать реальность, твердо напомнила она себе.
Глава 9
Вечерело. Джамал в пестрой африканской одежде до щиколоток, слегка хмуря густые брови, подошел к Мари, сохраняя непроницаемое выражение лица.
– В это время ты обычно дремлешь, – напомнил он, оглядывая темно-желтыми глазами точеную женскую фигуру, расслабленно лежащую в тени деревьев.
– Я совершенно здорова.
– Ты все еще бледна… и выглядишь утомленной.
Мари не стала возражать. Только неделю назад она сдала свои позиции, сожгла за собой все мосты и полностью отдалась во власть Джамала. Ни в одном самом кошмарном сне не представляла она себе, что пожертвует своей гордостью. А каков результат? – вопрошала она себя с возмущением и негодованием, которые росли на протяжении всей недели.
Неизвестно почему Джамал после короткого мига ликования в больнице впал в холодную отчужденность. Он был безукоризненно вежлив и чрезвычайно внимателен, приносил ей цветы и книги, навещал ее несколько раз в день, но вел себя как любезный хозяин, навещающий заболевшего гостя, ибо большего не допускал.
– Когда мы отправимся в лес и саванну? – прямо спросила Мари.
– Быть может, в следующем месяце, когда жара немного спадет. Нынешнее пекло тебе не выдержать…
– Я уверена, что выдержу.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – холодно прервал ее Джамал. – А мне это хорошо известно, согласись. В это время года просто безумие предпринимать путешествие.
Мари сжала зубы.
– Ты можешь поставить для себя отдельную палатку… если именно это… беспокоит тебя! – После этих слов ей захотелось укрыться где-нибудь. Ее начало мучить самое унизительное подозрение. После того как она проявила слабость в больнице, уж не разочаровался ли Джамал в своем выборе? Не проклинает ли сейчас ситуацию, в которой оказался, не жаждет ли уже отделаться от чужестранки и без проволочки заключить в свои объятия Баньяни?
Мари подняла глаза и натолкнулась на его стальной взгляд, заметила насмешливый изгиб его чувственного рта.
– Уж не чувствуешь ли ты себя одинокой в постели? – небрежно спросил Джамал. Мари покраснела до корней волос.
– Я думаю, что стал всего лишь объектом секса, – продолжил он. – Такая роль не совсем незнакома мне. И другие представительницы твоего пола видели меня в ней. Но ты – моя жена…
– Временно! – отрезала Мари, взбешенная тем, что он так легко ее раскусил.
– У меня и в мыслях не было обидеть тебя…
– И тем не менее у тебя это здорово получается! – выпалила она с гневом.
– Я тебе не жеребчик.
– Не поняла? – разъяренная Мари едва выговорила вопрос сквозь зубы.
– Ты хотела бы, чтобы я молча навещал тебя в постели каждую ночь и также молча удалялся к рассвету. Ты бы получала физическое наслаждение, не позволяя мне заглянуть в твое внутреннее «я». Но я не дам использовать себя таким образом. Когда ты научишься разговаривать со мной, я разделю с тобой постель…
– Я не желаю разговаривать с тобой… Не хочу видеть тебя в своей постели… Да хоть бы ты бросился в ближайшую пропасть! – выпалила Мари, дрожа от унижения.
– Я прекрасно знаю, что все не так, – мягко возразил Джамал. – Ты просто терпеть не можешь, когда тебе перечат. Тебя не пороли в детстве?
Мари аж рот открыла от неожиданности.
– Я спрашиваю потому, что сам выкидывал такое… Но меня наказывали. И это пошло мне на пользу.
Мари с силой сжала кулаки и медленно досчитала до десяти, стараясь успокоиться.
Джамал грациозно опустился на стул напротив нее.
– Я бы выпил чего-нибудь холодненького… – Мари взяла кувшин с ледяным напитком и налила в стакан.
– …но не хотел бы, чтобы ты швырнула стакан мне в лицо.
– В самом деле? – угрожающе спросила она.
– Мне не хотелось бы подвергать тебя унижению, окунув в ближайший бассейн. Слухи о твоем купании в фонтане в день нашей свадьбы уже распространились за стенами дворца.
Мари вспыхнула и посчитала от двадцати до пятидесяти в мертвой тишине.
– Уже ни для кого не секрет, что твой нрав не уступает пламени в твоих волосах.
Счет пошел до сотни со сверхзвуковой скоростью.
– Так о чем ты хотела бы поговорить сейчас? – растягивая слова и улыбаясь, поинтересовался Джамал.
– О способах пытки и убийства, – с дрожью выпалила Мари, сделала глубокий вдох и заставила себя наконец взглянуть на него. – Иногда ты так меня бесишь! – призналась она жалобным тоном.
– Я хотя бы не надоедаю тебе, как надоедал отец матери.
– Ты говорил, что она оставила его незадолго до своей смерти, – внезапно вспомнила Мари.
– Она жива, – поправил Джамал. Мари изумленно посмотрела на него.
– Но служанка сказала мне…
– Уверяю тебя, что моя мать жива и весьма активна. Она – светская дама, жена известного европейского политика, и у нее еще два взрослых сына кроме меня.
– Так твой отец развелся с ней?
– Она развелась с ним. Отец слишком горд, чтобы признать, что этот брак оказался не более чем курортным романом. Для него эта женщина умерла. Вот почему ходят разговоры о ее смерти.
– Курортный роман? – повторила Мари.
– Мать Намири умерла, оставив отца вдовцом с четырьмя дочерьми. С моей будущей матерью он познакомился в Ницце, – спокойно объяснял Джамал. – Юная, богатая и избалованная, она решила, что будет забавно выйти замуж за африканского принца. На троне тогда сидел мой дед…
– Так твоя мать француженка? – прервала его Мари. – Христианка?
– Да. Ничего особенного – в Королевстве Нботу христиане составляют треть населения, – мягко напомнил ей Джамал.
Десятилетия назад в эту часть Африки следом за французскими войсками пришли европейские миссионеры. Со временем все больше и больше туземцев стали посещать церкви, детей начали крестить по-католически, а браки заключать под сводами храмов, что, впрочем, не мешало сохранению местных свадебных обрядов. В чем Мари могла недавно сама убедиться. Но она не знала, что Джамал наполовину француз, и, словно поняв ее удивление, о» усмехнулся:
– Я похож на отца, а не на мать, разве что цвет моей кожи светлее, чем у него, и несколько другого оттенка.
– Как долго они прожили вместе?
– Дольше, чем она хотела, – она забеременела в первый же месяц. Патату она покинула, когда мне едва исполнилось две недели.
– Твой отец не разрешил ей взять тебя с собой? – предположила Мари.
– Она сама не пожелала этого. Ребенок от смешанного брака обременил бы ее. К тому же без меня ей было гораздо легче вновь выйти замуж.
«Ребенок от смешанного брака» – Мари передернуло от этого выражения.
– Тебе об этом сказал отец?
– Уж не хочешь ли ты взвалить всю вину на плечи моего отца? – возмутился Джамал, сердито взглянув на Мари. – Он очень любил ее – пожилой мужчина, не очень-то сведущий в повадках западных женщин и весьма беззащитный перед подобным сокрушающим поступком. А то, что и я был отвергнут, нанесло ему самую глубокую рану.
Мари покраснела. Она никак не могла представить себе африканского тирана, каким ее воображение рисовало короля Бутасу, – бесцеремонно брошенным заскучавшей молодой женой.
– Ты когда-нибудь виделся с матерью?
– Однажды. Отец предупреждал меня, что глупо искать этой встречи. – Джамал криво усмехнулся, с силой сжав пальцами стакан. – Поднявшийся из могилы скелет не привел бы ее в больший ужас, чем я. Она не желала вспоминать, что у нее было другое замужество и есть другой сын, поскольку ее муж не любит людей черной расы. В моем присутствии она заставила слугу поклясться, что он сохранит в тайне мой визит.
– Какая мерзость! – воскликнула Мари, возмущенная тем, что мать – какая бы она ни была – могла отказаться признать своего сына. Особенно сына, который, несмотря на то, что она бросила его, продолжал питать к ней добрые чувства.
– Мари, ты говоришь об этом так, словно тебя это волнует.
Она окаменела, столкнувшись взглядом с неотразимыми темными глазами, и быстро отвернулась, оберегая свое сердце.
– Разумеется, волнует. Такого я не пожелала бы и моему злейшему врагу!
– Не очень-то я и переживал, – сухо возразил Джамал. – У меня был любящий отец, а к трем годам появилась и мачеха, которая воспитывала меня как собственного сына. И у меня есть две младшие сестренки, с которыми ты непременно познакомилась бы, если бы не наше поспешное бракосочетание. Они обе вышли замуж и живут за границей.
– И ты единственный сын?
– Поэтому, как ты понимаешь, отец и оберегает меня так старательно. Намири не шутила. Стоит мне чихнуть в его присутствии, как он бледнеет, – не без раздражения пояснил Джамал. – Я так жалею, что боги не одарили его другими сыновьями.
«Его любимый сын», вспомнила Мари слова Намири. Ей и в голову не приходило, что у короля Бутасу только один сын. Шесть девочек и один мальчик, который с рождения стал для отца дороже всего золота в недрах Королевства Нботу. Но это же обстоятельство возлагало на плечи Джамала тяжелый груз ответственности – он обязан быть идеальным сыном и оправдывать связанные с ним надежды. Ее смутное представление о тесте изменилось: оказывается, король – любящий и заботливый отец.
– После неудачного брака отец и обрел недоверие к западному миру. Он сильно ожесточился. Поэтому предпочел, чтобы я воспитывался в Королевстве Нботу.
– Ив тот единственный раз, когда он отпустил тебя на Запад…
– Я встретил тебя, – продолжил Джамал и горько усмехнулся. – А когда пойдут дожди и ты уедешь, он скажет… Нет, не хочу даже и думать о том, что он скажет.
Тогда, подумала она, в старом дворце начнется веселое празднество и продлится не менее недели, а между отцом и сыном восстановятся самые добрые отношения.
– Ясно. Он не хотел, чтобы ты женился на мне. – Мари с трудом заставила себя произнести это вслух.
– Да, не хотел. – Джамал и не пытался увильнуть от ответа.
– Так почему ты пошел на это? – беспомощно прошептала Мари, понимая теперь, что Джамалу потребовалось немалое мужество, чтобы бросить вызов королю. В этой стране дети весьма чтят отцов, желания родителей для младших – высший закон, который подлежит неукоснительному исполнению.
– Я уже говорил тебе почему. – И снова Джамал как бы отдалился от нее.
– Ты так сильно хотел меня? – продолжала настаивать Мари.
– Неужели ты думаешь, что для такого человека, как я, привычное дело – похищать женщин и навязывать им неожиданное бракосочетание? – На его красивых губах промелькнула улыбка. – Я слышал, ты побывала на конюшне… Умеешь ездить верхом?
Внезапная смена темы застала Мари врасплох.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Я совершаю верховую прогулку каждый день на рассвете, пока еще прохладно. Если хочешь, завтра возьму тебя с собой. В этот час саванна удивительно красива. Готов поделиться ее красотой с тобой.
– Нам нет особого смысла делиться чем-либо, а? – проворчала Мари, внезапно испытав новую душевную муку.
– Из-за того, что ты уедешь? – Джамал поднялся на ноги. – Готова смириться с поражением, дорогая? Но почему мы должны терять оставшееся время? Я хочу золото, а не позолоту. И не стану девальвировать, как ты, то, что у нас может быть. Мы будем делить с тобой не только постель, до тех пор, пока ты не вернешься в свой мир.
Мари глубоко вздохнула и откинулась назад, чтобы охватить взглядом всю его высокую фигуру, освещаемую ярким солнцем.
– Десять дней назад, что бы ни говорила и ни делала, я так и не смогла убедить тебя оставить меня в покое, – напомнила она Джамалу.
– Десять дней, даже неделю назад я имел глупость верить, что твое отношение ко мне – как бы это точнее сказать – теплеет, смягчается, становится сердечнее. Но когда я навестил тебя в больнице, то осознал свою ошибку. О чем мы говорили между собой? Мы обсуждали погоду, хотя тут нечего обсуждать – разве не каждый день встает жаркое солнце? Обсуждали и твое чтение, и твои научные исследования, и мировую политику… Только не…
– Я тебе наскучила? – От его саркастических замечаний о погоде, чтения и прочем Мари покраснела как рак.
– Ты слишком умна и образованна, чтобы наскучить, и меня интересуют твои замечания и мнения, – мягко возразил Джамал. – Но пока ты избегаешь всякого разговора на личные темы и старательно проявляешь ко мне не больше интереса, чем к прохожему на улице, у меня сохраняется ощущение, что я нахожусь еще на стадии ухаживания за тобой…
– Ухаживания? – Мари наконец решила сесть прямо – она уже не могла терпеть, что он смотрит на нее сверху вниз – и физически, и морально.
– Ты не видишь во мне ни любовника, ни мужа. Отказываешь мне в какой-либо близости. Ну разве что порой взглянешь на меня. – Его темные глаза смотрели на нее с горькой насмешкой. Но было у него во взгляде и некое сексуальное понимание этой женщины, и это обжигало ее с головы до ног. – Но если мне пришлось выучить французский, чтобы иметь возможность общаться с тобой, то ты должна выучить язык, на котором я желаю слушать тебя.
– Ты хочешь все сразу, а? – бросила Мари, думая об отмщении. А про себя решила: хватит слушать заверения в том, что я – его мечта! Он же знает: дотронься он только до меня, и я буду принадлежать ему, принадлежать так, как если бы он поставил свое клеймо на мой зад, раздраженно думала она. Но этого мало, чтобы удовлетворить его – куда там! Он хочет проникнуть и в мой мозг и овладеть всеми моими тайнами, чтобы полностью контролировать меня.
– Можешь не сомневаться в этом – да, мне нужно все, – заявил он.
– Ладно, что ты хочешь знать? – спросила она, презрительно приподняв одну бровь. Потом объявила: – Мне нечего скрывать.
– В самом деле, любовь моя? – В его глазах светилась приводящая ее в ярость насмешка. – Неужели ты так отчаянно хочешь меня, что ради этого готова ошеломить меня таким неожиданным предложением?
Она увидела его неотразимую улыбку и почувствовала себя идиоткой.
– Умеешь же ты приводить меня в бешенство, – признала Мари.
– Я бы устоял перед искушением, но ты уж очень серьезно относишься к своей персоне. Ты обвинила меня чуть ли не во всех смертных грехах. Сейчас я со смехом вспоминаю измышления о двух сотнях моих наложниц, о какой-то другой моей жене. А не ты ли составила себе мнение обо мне как о потенциальном насильнике? Не ты ли явно опасалась, что я превращусь в чудовище через пару часов после нашей свадьбы?.. Если бы я не смеялся, то не миновать бы мне сумасшедшего дома.
Мари растерялась. Он одним духом разбил все ее обвинения, и ее сбила с толку его терпимость.
– Извини, но… Ну, мои подозрения кое в чем оправданы. – Мари гордо задрала подбородок. – Моя тетя была замужем за суданским негром, и это была какая-то жуть. Но ты ведь должен знать об этом, раз ты собирал обо мне всякие сведения.
Джамал сдвинул брови.
– Этого я не знал. Расследование ограничивалось только твоей жизнью в прошлом году, – спокойно сообщил он. – Я сознавал, что покушаюсь на твою частную жизнь, и стремился лишь узнать, не связана ли ты с другим мужчиной.
– О! – Наступила очередь Мари смутиться.
– А что за история с твоей теткой? – напомнил Джамал, когда они шагали вдоль террасы в тени деревьев.
Тетка Мари была лишь на семь лет старше племянницы. Она часто бывала в доме старшей сестры.
Когда Мари исполнилось девятнадцать, Женевьева познакомилась на вечеринке с инженером из Судана. Это был очень высокий, очень черный мужчина по имени Рауль. Его отличали хорошие манеры, веселый нрав, и он казался не менее влюбленным в Женевьеву, чем она в него. Их ураганный роман закончился браком… Закончился во многих смыслах.
– Эта была катастрофа с самого начала, – рассказывала Мари. – Сразу после свадьбы Рауль резко изменился. Стал обращаться с женой как с пленницей. Не одобрял ее одежду, ее косметику и ее друзей. Он бесконечно обвинял мою тетку во флирте с другими мужчинами. Понуждал ее отказаться от учебы. Противился даже ее общению с родными. В конце концов, стал избивать Женевьеву. Она была в ужасе от него. Ей пришлось обратиться в полицию…
– Ты рассказываешь все это, чтобы доказать существование пропасти между нашими культурами?
– А разве нет?
– Такие мужчины наверняка встречаются в любой цивилизации, не так ли? Эмоционально неадекватные, неразумно ревнивые, патологические собственники, непременно прибегающие к насилию… Думаю, таких сколько угодно и во Франции, – уверенно заключил Джамал.
Мари быстро облизала кончиком языка пересохшие губы. Она была просто опустошена теми доводами, которые никогда раньше ей не приходили в голову. Конечно же, мужчины вроде Рауля встречаются и среди французов.
– Это, видимо, был опасный человек, – продолжил Джамал. – К счастью, твоя тетя сбежала от него прежде, чем случилось нечто более серьезное. Но о чем думала твоя семья, когда позволила неопытной девушке выйти замуж за иностранца, о котором они ничего не знали?
– Он казался таким романтичным, таким преданным невесте, – ответила Мари, припомнив, что и на нее Рауль произвел самое благоприятное впечатление.
– На тебя, видно, здорово подействовал результат этого неудачного брака.
«Подействовал» – не совсем то слово. Женевьева появлялась каждую ночь на их пороге с испуганными, припухшими от слез глазами, с вытянутым лицом, на глазах теряющая вес, лишенная свойственной юности энергии из-за постоянных ссор, мучений и растущего страха перед угрозами Рауля. Долгий период кошмаров! Но Джамал прав, подумала Мари, Женевьева вполне могла выйти замуж с тем же успехом и за соплеменника.
– Конечно, все это на меня подействовало, – признала Мари. – Несмотря на семейные неудачи, Женевьева все же получила степень менеджера и вскоре уехала в Марсель. Теперь она работает в одной международной фирме.
– Вышла ли она снова замуж?
– Нет! – Мари чуть не рассмеялась. – Она очень тщеславна.
– Так вот кто стал примером для тебя?
Мари вспыхнула, вспомнив долгие беседы с Женевьевой перед ее отъездом из Парижа в Марсель. Тетка приняла ее как настоящую героиню, за то что она сбежала от столь опасного соблазнителя, как Джамал. Женевьева так и не обрела заново веру в мужской пол. Она с горечью вспоминала двухгодичный кошмар с Раулем, и Мари признала, что этот кошмар так сильно подействовал и на нее.
Обожание, с которым Рауль относился к Женевьеве, произвело на Мари неизгладимое впечатление. Молодой суданец казался сильным и заботливым, а его отношения с теткой до брака, на взгляд юной Мари, самыми романтичными. И хоть она росла в жуткой атмосфере неудачного супружества родителей, Мари была тронута и восхищена любовью двух молодых людей. И совершенно убита, когда и они потерпели неудачу. Ей казалось тогда, что в целом свете нет надежных и верных мужчин. Вспомнив все это, Мари призналась Джамалу:
– Я восхищаюсь тем, как Женевьева выстроила с тех пор свою жизнь. – Однако Мари уже не была уверена в том, что тетка восхищает ее своим полным отвержением мужчин после первой страшной неудачи.
– Есть женщины, ухитряющиеся сочетать брак с карьерой, – заметил Джамал.
– Суперженщины, ты имеешь в виду. С ребенком под мышкой, с одной стороны, с пылесосом – с другой и с кучей писанины, которую они приносят каждый вечер из офиса домой!
– Тут выручают слуги. Моя сестра Намири с успехом справилась с задачей. Как только их первенец пошел в школу, она принялась за изучение медицины.
– Как ей удалось?
– Благодаря силе воли и поддержке Ндаманги. – Мари невольно улыбнулась.
– У меня такое ощущение, будто Ндаманга подпрыгивает всякий раз, когда Намири щелкает пальцами.
– Верно, – с неохотой признал Джамал. – Он очень добр, но и после стольких лет совместной жизни все еще побаивается моей сестры. Она нарушила многие табу в нашей семье, и он очень гордится ее успехами. Счастливый брак, настоящее партнерство…
– Я и не думала критиковать Ндамангу, – прервала его Мари, удивленная, почему это он так разговорился о счастливом браке и удачной карьере сестры. И тем самым вызвал у Мари непростительную зависть.
– Во всех отношениях между мужчиной и женщиной должен присутствовать элемент компромисса, – сообщил рецепт счастья Джамал.
– Я знаю, кто обычно вынужден идти на компромисс, – пробормотала Мари с некоторым цинизмом. – Женщина – вот кто!
– Ты знаешь, что это не всегда так.
– Но во всяком случае чаще, чем хотелось бы, – парировала она, раздраженная настойчивостью, с которой Джамал пытается выставить ее в дурном виде феминистки-мужененавистницы… наподобие Женевьевы. Тут у Мари мелькнула мысль, не стала ли тетка примером для нее потому, что она, Мари, не могла уважать мать за то унижение, которое та терпела от отца?
– Уж не пытаешься ли ты сказать, что нет женщин, использующих мужчин в своих целях? – задал коварный вопрос Джамал.
Мари скрипнула зубами: «Ты не сдаешься, а?» Непроизвольно их взгляды скрестились, и ее сердце замерло, а во рту у нее пересохло.
– У нас же не соревнование по непреклонности, – сумела она уйти от прямого ответа.
Продолжая смотреть на него, Мари почувствовала покалывание и жар внизу живота. Ощутила, как все тело напрягается в физическом предвосхищении. Ее дыхание участилось, чувствительные груди вдруг стали наливаться волнующей тяжестью, а соски болезненно затвердели наподобие тугих бутонов, вызывающе натянув прикрывающую их тонкую ткань. Она смотрела в великолепные, сверкающие золотом глаза Джамала и не могла сдержать дрожь и безумное сердцебиение.
– Не смотри на меня так, – с придыханием прошептал он.
Мари улыбнулась, внезапно осознав свою женскую силу. Ее ничуть не смутила собственная чувственная реакция, поскольку она заметила ее отражение и в нем. В этом-то, подумала она, мы выступаем на равных.
Весь во власти нахлынувших чувств, Джамал протянул к ней руки и прижал ее к сильному, мускулистому, горячему телу. Мари поплыла по воле чувств. Инстинкт взял над ней верх. Когда его рот накрыл ее мягкие, полуоткрытые губы, из груди у нее вырвался вздох удовлетворения, и сексуальное возбуждение сотрясло ее от головы до пят. Мари приникла к нему и обняла за широкие плечи, боясь упасть.
Когда он чуть отстранил ее от себя, она в недоумении уставилась на него горящими от страсти глазами. Джамал прислонил ее к стене, отступил на шаг и пристально посмотрел на женщину.
– А ты быстро усваиваешь уроки, – заметил он.
– Ты – замечательный учитель. – Мари покраснела, поражаясь его отстраненности, и внезапно испытала невыносимое унижение.
– Но я был слишком нетерпелив и учил тебя неправильно, – прошептал Джамал, взял ее сжатую в кулак руку и расправил напряженные пальцы.
Обжигающие слезы наполнили ее глаза. Мари опустила голову, скованная собственной слабостью. Она так его хочет! В том месте, где полагается находиться сердцу, у нее, казалось, тикали часы. Она не в состоянии была трезво думать, ее разум отказывался принять потерю Джамала, но она чувствовала, как оставшееся им время безжалостно утекает, словно крохотные песчинки между пальцами. Внутренняя сила, на которую она всегда полагалась, быстро таяла от лихорадочного отчаяния, и она пыталась убедить себя, будто знает, что делает, хотя в действительности было совершенно не так.
– Хочу показать тебе кое-что. – Все еще сжимая ее руку, Джамал провел ее в одну из гостиных. Там на бесценном ковре стояла корзинка. – Это тебе.
Мари опустилась на ковер и подняла крышку, уже догадываясь, что обнаружит внутри: еще одного котенка, пушистый комочек с яркими глазами, близнеца того, которого он подарил ей два года назад.
– У тебя дома осталась кошечка, – заметил Джамал. – А это котик.
– Спасибо! Он составит ей прекрасную компанию… когда они наконец свидятся, – выдавила она из себя.
Породистый котенок бесился на ковре, цапнул наглой лапкой ленточку, свисавшую с корзинки, и комично опрокинулся на спину. Но Мари не засмеялась, где там – у нее ком стал в горле.
Подходящая парочка – мальчик и девочка. Джамал, наверное, думает, что она позволит им принести потомство. Ему и в голову не приходит, что она относила самочку к ветеринару и что этот маленький самец может так и не познать радость отцовства. Ее кошка бесплодна, как, может быть, будет бесплодна и хозяйка, подумала Мари, испытав неожиданный приступ душевной боли. Ни котят, ни детей! Пусть это сравнение смехотворно, но, как ничто другое, оно помогло Мари понять, что у нее никогда не будет ребенка, ибо, если Джамал не сделает ей дитя, его не сделает уже никто.
– Ты, наверное, думаешь о правилах ветеринарного карантина во Франции? – спросил Джамал, по-своему истолковав ее молчание.
Мари была слишком измучена смятением чувств, чтобы отреагировать на его колкость.
– Котенок здорово подрастет к тому моменту, когда освободится от шестимесячного заточения в пограничном карантине и попадет ко мне домой, – пробормотала она.
– Извини меня, пожалуйста, – прервал он этот пустой разговор. – Мне нужно позвонить.
Его резкость привела ее в замешательство. Она вскочила, желая удержать его.
– Неужели это необходимо именно сейчас?
– Ради чего, ты полагаешь, я должен остаться? – Джамал взглянул на нее холодно и безразлично. – Или ты хочешь, чтобы я сейчас же организовал карантин для котенка?
– Нет… Да… О, не знаю. – Обиженная его явным нежеланием остаться с ней, Мари неожиданно для себя самой добавила: – Что я такого сделала? Или сказала?
– Ничего особенного.
Последовавшая затем долгая немая пауза до предела натянула ее нервы. Чтобы хоть как-то прервать напряженное молчание, Мари задала первый пришедший ей на ум вопрос:
– Твой отец жил с твоей матерью здесь?
– Разве это не очевидно?
Да, Африка по одну сторону коридора, Европа – по другую. Его и ее апартаменты отличались друг от друга до такой степени, что не могло быть лучшего свидетельства разделявшей их хозяев пропасти, через которую они так и не перебросили мост.
– Похоже, ни один из них не был готов к компромиссу?
– Мать не желала превратиться, как она говорила, в «аборигенку».
Мари заметно вздрогнула.
– Вот тебя передернуло, а чем лучше ты вела себя в день нашей свадьбы? – осуждающе бросил Джамал.
Мари побледнела, но гордо вскинула голову.
– Ты не дал мне времени… Сам знаешь! В глубине его глаз снова замерцали желтые искры.
– Я знаю только, что те полчаса ожидания стали самыми долгими тридцатью минутами в моей жизни, – заявил Джамал. – После этого испытания я решил жениться на тебе без дальнейшего промедления.
– Из-за того, что я пыталась убежать, или потому, что при общении с тобой мне так трудно принимать решения? – Мари нервно покусывала нижнюю губу, глядя на него беззащитными, широко открытыми зелеными глазами. – Первые четыре дня, проведенные здесь, я испытывала один шок за другим, едва отдавая себе отчет в том, что я думаю или чувствую. Все происходило так быстро, все вышло из-под контроля, а я никогда раньше не оказывалась в подобной ситуации. Это невероятно нервировало меня.
– Я не дал тебе времени для раздумий, и это сработало в мою пользу, – ответил Джамал, и не думая извиняться.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.