Текст книги "Послание к Ефесянам"

Заключение

Основной вывод, который можно сделать при изучении первой половины гл. 3, – главой в Библии следует считать Церковь. Есть люди, которые строят некий тип христианства лишь на личных взаимоотношениях отдельного человека с Христом и в конечном итоге не имеют ничего общего с церковью. Другие нехотя идут на уступки при обсуждении вопросов о членстве в церкви, но добавляют при этом, что они оставили экклесиологическое учение как безнадежное. Сегодня становится очевидным, что мы достаточно критично относимся ко многим традиционным церковным структурам и обычаям. Мы полагаем, что каждая церковь, на каждом месте, в любое время нуждается в реформе и обновлении, но нам необходимо быть осторожными, чтобы не умалить значение Церкви Божьей и не перестать замечать Его работу в истории. Можно с уверенностью сказать, что Бог не оставил Своей Церкви, хотя, возможно, многим и недоволен. Он по-прежнему строит ее и обновляет. А если Бог не оставил ее, как можем оставить мы? Она занимает центральное место в Его плане. Что же говорит именно этот отрывок о центральной позиции Церкви в Библии?

1) Церковь – центр истории

В ст. 11, как мы уже это видели, говорится о Божьем предвечном определении, которое также называется Его «планом» или «планом тайны» (ст. 9). Этот план, или определение Божье, сложившееся от вечности, было «сокрыто в веках» (ст. 9) и «не было явлено сынам человеческим в других поколениях» (ст. 5). Теперь же Бог исполнил его во Христе Иисусе, Господе нашем, совершив Свою историческую работу по спасению и провозглашая его по всему миру В чем же состоит эта извечная цель, или определение, которое теперь действует в нашей истории, этот божественный план, который принадлежит как истории, так и вечности? Он касается Церкви, касается сотворения нового человечества, воссоединенного с Христом Иисусом. Вот что такое «тайна», сокрытая от веков, но теперь открытая нам.

Правильно ли мы видим историю? Все мы изучали ее в школе и, возможно, считали ее (как, напр., я) ужасно скучной. Мы должны были запоминать какие-то даты, имена царей и цариц, правивших нашей страной. Но в чем смысл истории? Был ли прав Генри Форд, который сказал в 1919 г., обвиняя в клевете газету «Chicago Tribune», что «история – это вздор и пустая болтовня»? Следует ли называть историю случайной последовательностью событий, где любое следствие вызвано своей причиной и каждая причина влечет за собой следствие, а все вместе есть лишь бессмысленное развитие человеческих судеб? Неужели Маркс был прав в своем диалектическом понимании исторического процесса? Или существуют другие ключи для понимания истории?

Христиане, в отличие от других, придерживаются мнения, что историю создает Бог. Бог действует, переходя от извечных планов, через историческую проработку и открытия, к некоему кульминационному моменту в истории, а затем вне ее к другой вечности будущего. Такое понимание времени, как и то, что в центре Божьего предвечно-исторического плана стоит Иисус Христос и Его искупленный и воссоединенный народ, ясно выражено в Библии. Думается, было бы полезно сравнить методы светских и библейских историков.

Светская история фокусирует свое внимание на королях и королевах, президентах, политиках, военных и других очень важных персонах. Библия же концентрирует внимание на группе людей, называемой «святые», которую составляют зачастую маленькие, незначительные, неважные люди, но которые в то же время называются Божьим народом. Они «неизвестны» (для мира), но нам сказано, что их «узнают» (2 Кор. 6:9).

Светская история изучает войны, сражения и мирные договоры, за которыми следует еще больше войн, сражений и мирных договоров. Библия же уделяет внимание борьбе между добром и злом, победе Иисуса Христа над силами тьмы. Эта книга говорит о мире, к которому пришли через пролитие Его крови, и несет весть о прощении всех бунтовщиков, приходящих к покаянию и вере.

Светская история изучает также изменяющуюся карту мира, аннексию территорий, то, как одни народы уничтожают другие, подъем и падение различных империй. Библия же сосредоточивает внимание на многонациональном обществе, называемом «Церковь», у которого нет территориальных границ, которое провозглашает не что иное, как принадлежность всего мира Христу, Чья империя никогда не прекратит своего существования.

Конечно, я нарисовал разницу между историей светской и библейской слишком категорично. Библия также ведет рассказ о величайших империях (напр.: о Вавилоне, Египте, Греции и Риме); и правдивая светская история не сможет пройти мимо факта существования Церкви. И всеже это вопрос точек зрения, приоритетов. Живой Бог есть Бог всех народов мира, но в сфере вселенского человеческого общества существует «народ завета», Его новое общество, начало Его нового творения. С этим-то народом Он и связал Себя вечным обетованием: «Я буду их Богом и они будут Моим народом».

2) Церковь – центр Евангелия

Многие из нас воспринимают Евангелие слишком уж личностно. «Христос умер за меня», – говорим мы, а затем поем о небе: «О, какая слава ожидает меня там!» Но в конечном счете оба эти высказывания истинны. Что касается первого, то апостол Павел однажды сам написал: «Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал. 2:20); что же до так называемой «песни славы», то Евангелие обещает «славу» верующим на небесах. Но это далеко не полное понимание Евангелия. Из гл. 3 Послания к Ефесянам видно, что Евангелие говорит не только о Христе, но и о «тайне» Христовой. Павел проповедует Благую весть о неисследимых богатствах Христовых. Это значит, что Христос умер и воскрес не только для того, чтобы спасти грешников, подобных нам, но также и для того, чтобы создать абсолютно нового человека. Не только искупить наш грех, но также усыновить нас, приняв в семью Божью. Не только воссоединить нас с Богом, но и друг с другом. Именно такая Церковь становится неотъемлемой частью Евангелия. Евангелие есть радостная весть о новом обществе и о новой жизни.

3) Церковь – центр христианской жизни

Примечательно, что Павел завершает этот раздел также, как и начинал его (ст. 1). Вновь звучат слова о его личных страданиях за язычников. Им-то он и адресует следующее увещевание: посему прошу (вас) не унывать при моих ради вас скорбях, которые суть ваша слава (ст. 13). «Слава» и «страдание» постоянно стоят рядом в Новом Завете. Иисус говорил, что войдет в славу через страдания и что Его последователям придется идти тем же путем. Здесь же Павел пишет нечто иное, он обещает, что его страдания принесут славу им (его читателям из язычников). В это время он страдал в заключении как герой, твердо стоящий за принятие язычников в новое Божье общество. Он был настолько убежден в божественном происхождении своего видения, что готов был заплатить любую цену за возможность увидеть, как все это станет действительностью. Вот чем измеряется забота Павла о Церкви.

Конечно, сегодня мы понимаем, что Павел не был исключением. В конце концов он был апостолом язычников, он получил особенное откровение и выполнял особенное поручение, поэтому его страдание за Церковь не удивительно. И тем не менее этот принцип применим ко всем христианам – если Церковь стала центром в Божьем плане, что видно и из истории, и из Евангелия, она также должна быть центром и нашей жизни. Можно ли относиться с легкостью к тому, к чему Бог относится серьезно? Как мы смеем считать не слишком нужным то, что Бог установил в центре? Мы должны стремиться стать ответственными членами церкви, деятельными в местных проявлениях Вселенской церкви. Мы не имеем права далеко отойти от новозаветных идеалов нового Божьего общества. Нет ничего хуже механических, бессмысленных богослужений и ледяного общения, испорченного соперничеством, которое превращает Вечерю Господню в фарс; нам должны быть чужды стремление к изоляции, превращающее церковь в гетто, безразличное отношение к внешнему миру и его боли. Если же, подобно Павлу, мы будем видеть в Божьем новом обществе семью, местопребывание Бога, то, над чем Бог работает в этом мире, то нам захочется все более живых богослужений, заботливых взаимоотношений и у нас появится чувство сострадания ко всем. Другими словами (опять повторяя вслед за Павлом), мы будем готовы молиться, работать и, если возникнет необходимость, страдать, чтобы воплотить это видение в жизнь.

3:14-21
6. Уверенность в силе Божьей

Для сего преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, 15 От Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, – 16 Да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, 17 Верою вселиться Христу в сердца ваши, 18 Чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, 19 И уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею. 20 А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, 21 Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь.

Один из лучших способов понять тревоги и переживания христиан – это изучить содержание их молитв и почувствовать внутреннее напряжение молящегося. Мы все молимся о том, что нас тревожит; а о том, что нас менее всего заботит, мы помолиться забываем. Молитвы выражают наши самые насущные желания. Например, когда Павел молится о спасении своих единоплеменников из Израиля, то он пишет об этом как о «желании своего сердца и молитве к Богу» (Рим. 10:1). Как поется в гимне, «молитва есть искреннее желание души, которое иногда невозможно выразить».

То же самое можно сказать и о молитве Павла в Послании к Ефесянам, в которой он изливает душу Богу. Апостол рассказывает о значении миротворческой работы Христа по творению нового общества. Павел говорит также о своем личном участии в этой работе, что объяснялось данными ему особыми откровением и поручением. Теперь же он молится, чтобы Божьи намерения, которые касаются и его, и читателей этого послания, смогли воплотиться в жизнь. Молитва и проповедь всегда должны идти вместе. Подобно тому как Иисус поливал молитвой добрые семена наставления, посаженные в верхней горнице (Ин. 13–17), Павел подкрепляет свое назидание словами искренней молитвы, записывая их, чтобы и мы могли их услышать. Епископ Хэндли Моул вопрошал: «Кто не читал и не перечитывал заключительные строки третьей главы Послания к Ефесянам, ощущая себя человеком, которому позволили заглянуть сквозь завесу в святая святых христианской жизни?»[97]97
  Moule, Veni Creator, p. 228.


[Закрыть]

1. Начало молитвы (ст. 14-16а)

Возвращаясь к мысли, прерванной в ст. 1, апостол продолжает ее словами «для сего»… Что же он подразумевает под этим выражением? Что подвигло его на молитву? Конечно же, это и примиряющая работа Христа, и собственное понимание Павлом этой работы, пришедшее через божественное откровение. Очень важно, что в основе ходатайства Павла лежит его знание воли Божьей. Это знание пришло к нему благодаря совершенному во Христе и по откровению воли Божьей Павлу, ибо оно становится неотъемлемой прелюдией всякого прошения. Мы не можем молиться за что-либо, если на это нет воли Божьей. Чтение Библии и молитва должны всегда сопутствовать друг другу, так как в Писании Господь открывает нам Свои намерения, об исполнении которых мы просим в молитвах (напр.: Ин. 15:7и 1 Ин. 5:14).

Павел продолжает: преклоняю колена мои. Обычно во время совершения молитвы евреи стояли; в притче Иисуса о фарисее и мытаре оба во время молитвы стоят (Лк. 18:11,13). Таким образом, совершение молитвы на коленях было необычным явлением, выражающим исключительную степень собранности и серьезности. Вспомните, как Ездра каялся в грехах Израиля, как Иисус «пал на лице Свое» в Гефсиманском саду, как Стефан принял мученическую смерть (Езд. 9:5 и дал.; Мф. 26:39; Лк. 22:41; Деян. 7:59,60). В Писании нет никаких указаний на то, в какой позе нужно молиться, – можно молиться стоя, сидя, гуляя и даже лежа. Хотя мы должны согласиться с Уильямом Хендриксеном, который считает, что «неуклюжее положение тела во время молитвы выказывает пренебрежение к Господу»[98]98
  Hendriksen, p. 166.


[Закрыть].

Преклоняю колена мои пред Отцем. Апостол уже называл Бога «Отцем Господа нашего Иисуса Христа», а так как мы находимся во Христе, то Он есть и «наш Отец», от Которого исходят все благословения (1:2,3). Павел также говорил, что евреи и язычники составляют теперь одну семью Божью, разделяя радость свободного общения с Отцом в молитве (2:18,19). Далее (3:15) он утверждает, что от Отца, пред Которым он преклоняется в смиренном трепете, именуется всякое семейство (отечество) на небесах и на земле (по крайней мере, так звучит перевод RSV и NEB, ведь фраза pasa patria может иметь и такое значение). И все же есть некоторая непоследовательность в подобной ссылке на множество семей, так как преобладающая тема этого отрывка та, что через Христа у «одного Бога и Отца всех» (4:6) есть только одна семья, или дом, к которому на равных правах относятся и евреи, и язычники. Поэтому лучше было бы перевести pasa patria как «вся семья» (AV), «вся Его семья» (NEB в сноске) или «вся семья верующих» (NIV). Тогда слова «на небесах и на земле» будут показывать на связь между сражающейся церковью на земле и торжествующей Церковью на небе. Несмотря на то что они отделены друг от друга смертью человеческой, они будут представлять собой две части одной большой семьи Божьей.

Читая на греческом, мы можем увидеть в этой фразе игру слов, так как patēr значит «отец», a patria – «семья». Поэтому некоторые переводчики попытались представить это сходство словами «от Которого именуется всякое отечество» (JBP, NIV в сноске). Комментаторы все же указывают, что слово patria скорее значит «семья», нежели «отечество». Тем не менее описываемая семья происходит от одного и того же Отца, поэтому естественно, что идея отцовства подразумевается, а «абстрактная концепция отечества становится уже лишней»[99]99
  F. F. Bruce in Simpson, p.78.


[Закрыть]. Тогда вполне вероятно, что Павел здесь говорит не только о том, что вся христианская семья именуется от одного Отца, но также о том, что само понятие «отечество» происходит от отцовства Бога. В таком случае истинная связь между божественным и человеческим отцовством определяется не отношением по аналогии (Бога можно считать таким же отцом, как и человека), не проекцией сознания (теория Фрейда о том, что мы выдумали Бога, так как нуждались в небесном покровителе и отце), а скорее отношением целого и производной (отцовство Бога – реальный архетип, «источник любого отечества»)[100]100
  Armitage Robinson, p. 84.


[Закрыть].

Этому Отцу и молится Павел, чтобы Он удостоил читателей дарами по богатству славы Своей. Слова «богатство» и «слава», стоящие здесь вместе, можно назвать определяющими словами всего этого послания. Павел не сомневается, что источник Бога неиссякаем и что Он даст ответ на его молитвы.

2. Суть молитвы (ст. 16б-19)

Мне кажется, что четко выстроенные апостолом слова прошения подобны лестнице, по которой он взбирается все выше и выше, радея о своих читателях. А ключевыми являются четыре слова-ступеньки: «сила», «любовь», «знание» и «полнота». Сначала Павел молится, чтобы читатели могли крепко утвердиться Христом через Его Духа, затем – чтобы они были укоренены и утверждены в любви, чтобы могли уразуметь Христову любовь во всей ее полноте и, наконец, чтобы они могли исполниться всей полнотой Божьей.

1) Крепко утвердиться

Молитва начинается словами: да даст вам… крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши (ст. 16, 17). Эти две просьбы неотделимы друг от друга. Одна указывает на сущность христианина, его «внутреннего человека», а другая – на его «сердце». Несмотря на то что одна составляющая определяется силой Духа, а другая– присутствием Христа, обе фразы говорят об одном и том же явлении в жизни человека, так как Павел никогда не разделял вторую и третью ипостаси Троицы. Дать вселиться Христу и иметь Духа означает одно и то же. Разумеется, именно Духом Христос обитает в наших сердцах (см.: Ин. 14:16–18 и Рим. 8:9-11). Это и есть та сила, которую Он нам дает. Более того, «вселение Христа» стало такой же частью «тайны», как и привилегии верующих из язычников (Кол. 1:27).

Некоторые люди с сомнением воспринимают эту просьбу Павла, памятуя о том, что он здесь молится о христианах. «Ведь правда, – говорят они, – что Христос обитает в каждом верующем Духом Своим? Почему же Павел просит в молитве, чтобы Христос мог вселиться в их сердца? Неужели Его там еще нет?» В ответ на это замечание скажем, что, разумеется, Христос обитает в сердце каждого верующего, которое есть храм Святого Духа (Рим. 8:9,10; 1 Кор. 6:19). И все же, как отмечает Чарлз Ходж, «степень обитания там Христа со временем изменяется»[101]101
  Hodge, p. 186.


[Закрыть]. То же можно сказать и об «утвержденности» Духом. Павел просит, чтобы его читатели могли быть «укрепленными, бодрыми, воодушевленными»[102]102
  F. F. Bruce in Simpson, p. 78.


[Закрыть], чтобы они могли «познать силу подкрепления Духа, обитающего в вас» (JBP), и еще больше положиться «верою» на эту святую силу, это божественное пребывание.

Такая трактовка слов Павла подкрепляется дальнейшим выбором понятия «обитать», характеризующего отношение Христа к нашему сердцу. В греческом языке существуют два похожих глагола – paroikeō и katoikeō. По емкости первое слово несколько слабее второго; оно означает, что «некий путник поселяется [в некотором месте]» (AG). Существительное paroikos, например, Павел использует во 2:19 для описания чужеземца, живущего вдали от своего дома. Слово же katoikeō означает «обосноваться, осесть где-либо»; оно характеризует постоянное пребывание как противопоставление временному и используется метафорично для обозначения как полноты Божества, пребывающего во Христе (Кол. 2:9), так и для описания положения Христа в сердце верующего (как здесь, в ст. 17). Епископ Хэндли Моул приходит к следующему выводу: «Слово (katoikein)… выбрано не случайно. Оно подчеркивает идею постоянного пребывания, обитания хозяина в собственном жилье как противопоставление остановке на ночлег путника, который наутро уйдет», это «то место, которое всегда в сердце у Господа, Который правит там, где обитает, Который приходит не для того, чтобы повеселиться и развлечься, но в первую очередь чтобы править»[103]103
  Moule, Veni Creator, pp. 235, 240.


[Закрыть]. Таким образом, Павел молит Отца, чтобы Христос Духом вселился в сердца читателей, управляя ими со Своего престола и укрепляя их. В четвертый раз в этом послании апостол высказывает свои тринитарные взгляды (ср.: 1:3, 17 и 2:18).

2) Укорененные иутвержденные в любви

Если бы можно было спросить у Павла, чего он хочет добиться, молясь, чтобы Христос правил и укреплял читателей этого послания, я думаю, Павел бы ответил, что он хочет видеть их укрепленными в любви. Ибо в новом человеке, сотворенном Христом, любовь становится выдающимся качеством и силой. Новое человечество стало семьей Божьей, члены которой – братья и сестры, любящие своего Отца и друг друга. Или, по крайней мере, обязанные любить – они нуждаются в силе Духа и в присутствии Христа, чтобы обрести способность любить друг друга, особенно вопреки культурным и расовым различиям, которые раньше разделяли их.

Чтобы объяснить, какую любовь он имеет в виду, Павел использует две метафоры (одну из области ботаники, а другую – из области архитектуры). Эти метафоры подчеркивают важность глубины и устойчивость основания. Христиане должны быть укоренены иутверждены, т. е. должны иметь «глубокие корни и твердое основание» (NEB). Павел сравнивает людей с хорошо укорененным деревом и с прочно построенным домом. В обоих случаях той невидимой составляющей, которая и определяет их устойчивость, служит одно и то же – любовь. Любовь должна стать той почвой, на которой коренится жизнь, и тем основанием, на котором жизнь строится. Можно сказать, что их любовь должна быть как «корневой», так и «фундаментальной» природой в их жизни, ибо именно эти слова хорошо отображают идею корней и оснований.

3) Уразуметь любовь Христову

Оставив тему о нашей любви (в которой мы должны быть укоренены и утверждены), апостол переходит к любви Христовой (которую мы должны познать). Павел утверждает, что мы должны приложить некоторые усилия, чтобы любить и осознавать любовь Христа. Эти понятия нельзя разделять, так как отчасти благодаря нашей любви мы познаем значение Его любви.

Павел молится, чтобы мы могли постигнуть… любовь Христову во всей ее полноте – широте и долготе, глубине и высоте. Современные комментаторы предостерегают нас от слишком буквального толкования этих слов, так как апостол вполне мог просто выразиться несколько риторически или применить поэтическую гиперболу. И все же нам кажется вполне правомочным замечание, что любовь Христа достаточно «широка», чтобы любить все человечество (особенно иудеев и язычников, о которых говорится в этих главах), «длинна», чтобы простираться в вечность, «глубока», чтобы достичь опустившегося на самое дно грешника, и «высока», чтобы вознести его на небеса. Лесли Миттон, проводя параллель с Рим. 8:37–39, сказал: «Куда бы вы ни направились, вперед или назад, на высоты или в глубины, ничто не лишит вас любви Христовой»[104]104
  Mitton, p. 134.


[Закрыть]. Древние комментаторы шли еще дальше – они усматривали в этих словах образ креста, чей вертикальный брус одним концом стоял в земле, а другим указывал на небеса, в то время как на горизонтальном лежали руки Христа, будто обнимающие весь мир. Армитаж Робинсон назвал эту идею «красивой фантазией»[105]105
  Armitage Robinson, p. 176.


[Закрыть]. Возможно, он и прав, называя подобные сравнения фантастическими, хотя образ любви Христа истинен.

Чтобы уразуметь величину любви Христовой, добавляет Павел, нужно быть в ладу со всеми святыми. Христианин-одиночка может узнать что-то о любви Иисуса, но его понимание будет ограниченным в силу ограниченности его личного опыта. И только собравшись вместе, народ Божий способен понять всю Его любовь – все святые: евреи и язычники, мужчины и женщины, молодые и старые, черные и белые, разные люди и разные судьбы.

Но даже «уразумев» величину Божьей любви в той мере, в какой нам позволит наш разум, мы не сможем до конца «познать» ее в своей жизни. Эта любовь слишком широка, длинна, глубока и высока даже для уразумения всеми святыми вместе взятыми, она превосходит разумение. Павел уже использовал слово «превосходящий», говоря о могуществе (1:19) и благодати (2:7) Бога, и теперь делает его эпитетом слова «любовь». Любовь Христа также непознаваема, как неисследимы Его богатства (ст. 8). Я уверен, что целая вечность пройдет в исследовании Его неистощимых богатств благодати и любви.

4) Исполненные всей полнотой Божьей

«Исполненные» – это слово характерно как для Послания к Ефесянам, так и для Послания к Колоссянам. В Послании к Колоссянам Павел говорит нам не только о том, что полнота Божества пребывает во Христе, но также и о том, что во Христе и мы достигаем полноты (Кол. 1:19; 2:9, 10). Однако в Послании к Ефесянам апостол разъясняет, что у нас еще есть возможность для роста – как отдельные личности, мы должны исполняться Духом (5:18), а Церковь, как полнота Христа (1:23), должна «возрастать в Того, Который есть глава Христос», доколе не достигнет Его полноты (4:13–16). Возможность для читателей из Асии «возрастать в полноту» – это четвертая и последняя просьба Павла. Он молится, чтобы они могли исполниться всею полнотою Божиею. Встречающийся здесь оборот трудно истолковать однозначно: либо полнотой Божьей нужно считать ту преизбыточную благодать, которую Он даровал; либо полнота – это то, что наполняет Самого Бога, т. е. Его совершенство. Последний вариант, хоть и кажется на первый взгляд ошеломляющим, более приемлем, так как греческий предлог eis показывает, что мы должны быть не исполнены чем-то, а скорее погружены «в» полноту Божью. Божья полнота, или совершенство, становится, таким образом, тем стандартом, или мерилом, соответственно которому мы должны быть наполнены. Очевидно, здесь выражено то же стремление, что и в заповеди быть святыми и совершенными, как свят и совершенен Боги Отец наш небесный (1 Пет. 1:15,16; Мф. 5:48).

Подобная молитва, вероятно, относится уже к тому окончательному состоянию совершенства на небесах, когда мы все вместе достигнем всего, что Бог определил нам, и будем исполнены той полноты Божьей, которой только человек может быть исполнен. Другими словами, мы станем подобны Христу, ибо это и есть Божья цель и обетование (Рим. 8:29; 1 Ин. 3:2), так как Христос и есть полнота Божья. Можно сказать, что мы достигнем полноты любви, о которой Павел только что молился. Тогда и исполнится молитва Иисуса: «Любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17:26).

Размышляя о том, что последняя просьба Павла касается нашего небесного совершенства, мы говорим о неизбежности этого совершенства. Бог хочет, чтобы мы ежедневно приближались к этой окончательной полноте, преображаясь Духом Святым в образ Христов от славы в славу (2 Кор. 3:18).

Взглянув вниз с лестницы, по которой мы взбирались с Павлом, мы поражаемся его дерзновению – он молится, чтобы его читатели получили силу Духа, руководящее присутствие Христа, укоренение в любви, познание Христовой любви во всей ее полноте и полноту Самого Бога. Это смелые просьбы. У идущих по этой лестнице захватывает дух и кружится голова, но Павел постоянно с нами.