Текст книги "Новая гостья кафе на краю земли. Как сделать правильный выбор, когда оказываешься на перепутье"

Глава 31

Наутро Ханна проснулась рано. Разбудить родителей она не боялась – оба спали непробудным сном после вчерашнего веселья. Откупоренные бутылки со спиртным, разорванные пакеты из-под чипсов – привычная картина в кухне и гостиной. Пустые коробки из-под пиццы горами высились и на журнальном столике перед телевизором, и на кухонных столешницах. Пол устилал ковер из грязных бумажных тарелок, всюду валялись обгрызенные корки.

Она потихоньку оделась, почистила зубы. Перед уходом повесила на холодильник записку о том, что придет поздно. Впрочем, вряд ли кто-то ее прочтет, а даже если и прочтет, то волноваться уж точно не станет.

На поиски вчерашнего кафе у Ханны ушло не больше сорока минут. Она вообще хорошо ориентировалась на местности и к тому же старательно запоминала повороты, когда накануне вечером ехала в грузовике вместе с Максом. Когда она подъезжала к зданию, Кейси и Эмма сидели на широких ступеньках перед входом.

Эмма, завидев ее, помахала рукой.

– Привет, Ханна!

Ханна махнула в ответ. Возвращение в кафе вызвало у нее совершенно непривычное чувство, которое она не могла себе объяснить. Это был словно… другой мир. Она притормозила у крыльца и слезла с велосипеда.

– Мы не знали, успела ли ты позавтракать, – сказала Кейси, – поэтому на всякий случай приготовили тебе сэндвич – вдруг не откажешься, – она указала на тарелку, стоявшую на ступеньке сбоку.

Ханна была голодна как волк.

– Конечно, не откажусь!

– Вот и отлично. Посиди пока с Эммой, а я схожу за нашими велосипедами, – сказала Кейси и ушла куда-то внутрь кафе.

– Я рада, что ты снова с нами, – сказала Эмма и улыбнулась Ханне. Потом подвинула к ней тарелку. – Приятного аппетита. С собой мы тоже возьмем сэндвичи. И не только.

Пока Ханна ела, они с Эммой разговаривали о Максе. Ханне хотелось узнать его историю, и Эмма посвятила ее во все подробности, которые были известны ей самой.

– Кстати, ты говорила ему, что хочешь проектировать спортивные машины? – спросила Эмма. – На самом деле он великолепно разбирается в автомобилях, хотя по старенькому грузовику, на котором он ездит, этого не скажешь.

– Ты серьезно? – удивилась Ханна.

– Абсолютно. Он вообще способен починить что угодно, но больше всего ему нравится реставрировать автомобили.

Сразу после этих ее слов из-за угла кафе показались Майк и Кейси. Каждый из них вел по велосипеду. Они были примерно такие же, как у Ханны. Старые, битые, но еще достаточно крепкие, чтобы можно было на них ездить.

– Доброе утро, Ханна, – поздоровался Майк. – Спасибо тебе, что предложила показать Эмме и Кейси здешние места.

Ханна смущенно дернула плечом.

– Да ладно, не стоит благодарности.

– Для меня – стоит, – возразила Эмма. – Я ждала этого все утро.

Кейси забросила за плечо рюкзак.

– Ну что, поехали?

Вскоре они втроем катили по узкому двухполосному шоссе, с обеих сторон обрамленному вековыми деревьями. День выдался прекрасный. О вчерашней грозе не осталось и воспоминаний, солнце сияло вовсю, и температура была в самый раз для велосипедной прогулки.

Так они ехали почти полтора часа. Ханна старалась показать спутницам самые красивые виды на леса и луга. Как ни странно, машин на дороге почти не было и ничто не мешало им болтать и смеяться.

Когда они приблизились к небольшому перекрестку, Ханна остановила велосипед. Казалось, внутри ее происходит какой-то спор.

– Куда захочешь, туда и поедем, – подбодрила ее Кейси.

Ханна замерла в нерешительности. До ее любимого места отсюда было около десяти минут езды. Но она еще никогда никому его не показывала. Секунда внутренней борьбы – и она решилась:

– Едем сюда.

Вскоре они достигли опушки леса, и Ханна съехала с дороги на узенькую тропинку.

– Отсюда будет легче идти пешком, – сказала она своим спутницам.

Еще пара минут – и они вышли к чудесному небольшому озеру, окруженному величественными соснами. Поверхность его была спокойна и безмятежна, и отражения древесных крон, казалось, были выписаны художником прямо по водной глади. Кроме них троих, здесь не было ни души, и зачарованную тишину нарушал лишь птичий щебет да тихий треск от крылышек стрекоз, сновавших над озером.

– Ханна, это просто невероятно! – ахнула Эмма.

– Вчера ты говорила, что хотела бы пережить что-то восхитительное, – сказала Кейси и улыбнулась. – Кажется, у тебя уже начало неплохо получаться!

Ханна, не привыкшая к похвалам, немного смутилась.

– Здесь я прячусь от всех, – сказала она. – Конечно, не всегда, – большую часть года для этого слишком холодно. Зато летом и в начале осени тут на удивление красиво.

Кейси кивнула.

– Это здорово, когда есть убежище, о котором никто не знает.

Они втроем уселись в тени деревьев и некоторое время просто молча созерцали пейзаж.

– Ты любишь игры, Ханна? – спросила Кейси через несколько минут.

Ханна ответила не сразу.

– Наверное.

– Есть одна игра, в которую мы с Эммой и Майком иногда играем в походах. Называется «Что я узнал». Хочешь попробовать?

Ханна пожала плечами:

– Почему бы и нет?

Кейси поглядела на Эмму.

– Давай, объясни правила.

– Проще не бывает, – махнула рукой Эмма. – Просто надо вспомнить что-то такое, что ты знаешь. Какое-то серьезное откровение – большой «ага!»-момент. Потом мы по очереди рассказываем об этих моментах, всегда начиная с фразы «Я узнала, что…».

– Ладно, – согласилась Ханна. – Но пусть начнет кто-то из вас.

Эмма посмотрела на Кейси.

– Чур, ты первая, – сразу сказала Кейси.

Эмма рассмеялась.

– Хорошо, дайте мне минутку подумать… Вот! Я узнала, что рашгард не зря называется «защитником от сыпи».

Кейси расхохоталась:

– О да! Это точно!

– А что такое рашгард? – спросила Ханна.

Эмма объяснила, что это специальная одежда для серфинга – эластичный костюм, защищающий кожу от ссадин и морской воды, вызывающей раздражение, – и что она однажды забыла рашгард дома, но решила все равно покататься на доске.

– В воде было еще ничего, но зато следующая неделя стала для меня невероятно длинной и болезненной, – призналась Эмма. – С тех пор я ни разу не забывала надеть рашгард.

Начало было положено, и девушки стали рассказывать свои истории по очереди. Правило «я узнала, что…» соблюдалось неукоснительно. Одни рассказы были забавными, другие серьезными. Попадались среди них задушевные и эмоциональные. Эмма вспомнила идею давать имя своему мозгу, которую днем раньше обсуждала с Майком.

Ханне все очень нравилось: честность, глубина идей, остроумие и юмор, которыми Кейси и Эмма сопровождали свои рассказы. Это был замечательный опыт.

Через некоторое время снова настала очередь Кейси. Все ее истории были увлекательными и честными, без прикрас. Она рассказывала такие вещи, которые Ханне было жизненно необходимо услышать, да только, вот беда, не от кого.

– Итак, – сказала Кейси после секундного раздумья, – слушайте.

Она выдержала паузу и начала:

– Я узнала, что секс – это не любовь.

Глава 32

Кейси бросила взгляд на Ханну, которая начала заливаться румянцем.

– Я понимаю, что ты еще только вступаешь в этот мир, но именно поэтому тебе особенно важно услышать это сейчас, пока незнание не успело привести к серьезным последствиям, – добавила она.

– Ладно… – нерешительно отозвалась Ханна.

– Вчера вы с Эммой говорили о пингвинах, белых медведях и коде низшего мозга?

– Верно, – подтвердила Ханна.

– Прекрасно. Так вот, в продолжение этого разговора… – Кейси помолчала, собираясь с мыслями. – Представь себе, что ты – белая медведица, – начала она с преувеличенной выразительностью провинциальной актрисы. – Ранняя весна. Дни становятся длиннее, солнце с каждым днем пригревает чуть сильнее, и ты начинаешь испытывать… некое чувство.

Это Кейси проговорила с таким страстным придыханием, что Ханна не выдержала и хихикнула.

– И чувство это неодолимо, – продолжала Кейси. – Это зов. Оно – словно внутренняя командная строка, вспыхнувшая в твоем мозге, и вдруг оказывается, что ты больше ни о чем не можешь думать, кроме как о том, что нужно подыскать себе самца и…

– Продолжить род? – договорила за нее Ханна и с улыбкой покосилась на Эмму.

– Именно так, – подтвердила Кейси. – Кстати, если ты не медведица, а медведь, это означает, что ты будешь днями, даже неделями брести по ледяным торосам, замерзшим холодным рекам и горам снега, чтобы найти свою особенную медведицу. Если же ты все-таки медведица, это означает, что ты забудешь о своих обычных опасениях, что медведь-самец может убить и сожрать тебя, и временно отбросишь меры предосторожности. Кроме того, это замечательный момент, чтобы позволить себе побыть объектом желания и восхищения. Тем более что твои поклонники готовы безжалостно биться друг с другом, терять в схватках зубы, врезаться в тушу соперника с силой, способной вышибить из него дух, и даже, в случае необходимости, отгрызть ему уши.

Эмма принялась нарочито обмахиваться, как тогда в кафе.

– Ох, страсти-то какие! Что может быть лучше славно отгрызенного уха!

Ханна снова хихикнула.

– Потом ты знакомишься с победителем, пару дней вы притираетесь друг к другу, – продолжала тем временем Кейси, – между вами рушатся все преграды, и целую неделю вы самозабвенно занимаетесь этим самым. А потом торопливо прощаетесь и расходитесь в разные стороны. И ты очень надеешься не встретиться со своим избранником снова, когда родятся медвежата, потому что велика вероятность, что папаша прикончит их из ревности и ради защиты своей территории. Факт, о котором ты, вероятно, прекрасно знала, когда этот красавчик забрел в твою жизнь всего неделю назад.

На этот раз Ханна рассмеялась в голос.

– Итак, – продолжила Кейси, – положи эту чудесную романтическую историю на полочку в своей голове, только недалеко, и давай поговорим о людях. Какие истории о любви ты слышала в детстве?

Ханна ненадолго задумалась, потом пожала плечами.

– Даже не знаю.

– А если подумать об этом? – с улыбкой задала Кейси свой коронный вопрос.

Ханна улыбнулась ей.

– Ну, наверное, волшебные сказки, – неуверенно сказала она. – В смысле, принцесса и принц, всякое такое.

– Прекрасно, – кивнула Кейси. – Так вот, это ты слышала, когда была маленькой. Теперь давай промотаем время немного вперед, – она многозначительно глянула на Ханну и Эмму. – Вы – молодые разумные девушки. Когда вы смотрите романтические комедии, какова в них типичная последовательность событий?

– Ах, как я одинока! – выдала Эмма тоном трагической героини.

– Постойте, кто это там? Какой мужчина! – подхватила Ханна, включаясь в игру. – О нет, ничего не выйдет! Он даже не подозревает о моем существовании.

– Бог мой, он со мной заговорил! – взвизгнула Эмма.

– О-о-о, остроумный диалог. Флирт, флирт! – добавила, посмеиваясь, Ханна.

– Свидание. Диалог, диалог, опять флирт. Эмоциональный контакт. Кажется, я в тебя влюблена… – продолжала веселиться Эмма.

– Прекрасно, – прервала их Кейси. – Теперь жмем на паузу. Какая сцена следует сразу после этой? – она повернулась к Ханне и вопросительно подняла брови.

Ханна снова рассмеялась и пожала плечами, чуточку смущенная.

– Ну, какая? – не отставала Кейси.

– Поцелуй, поцелуй, детали одежды летят в разные стороны, и вот они оба в постели, как минимум наполовину обнаженные, – перечислила Ханна.

– Совершенно верно! Кстати, Эмма говорила мне, что у тебя талант к математике. Давай представим все это в виде формулы.

Кейси подобрала с земли прутик и начала выводить в пыли буквы.

– Все диалоги и флирт мы собираем в категорию «контакт». Контакт подводит к моменту… – она снова посмотрела на Ханну.

– «Кажется, я в тебя влюбляюсь», – послушно закончила мысль Ханна.

– А он подводит нас… к чему?

Щеки Ханны вспыхнули, и она отвела взгляд.

– К поцелуям голышом в постели.

Кейси кивнула.

– Что в переводе с языка кино означает, что герои занимаются?..

– Сексом, – пробормотала Ханна.

– Именно, – кивнула Кейси. – Теперь, прежде чем мы выведем формулу, давай перепроверим ее другой культурной конструкцией, которую ты описала нам раньше. Историей принцессы. Как правило, наши герой и героиня проходят через многочисленные испытания, невзгоды, задушевные вокальные номера – это если речь о кино – и в итоге оказываются без памяти влюбленными друг в друга. И после победы над чудовищным злодеем история показывает их через пару-тройку лет с выводком бегающих вокруг…

Ханна закатила глаза.

– Детишек.

– Как интересно! – всплеснула руками Кейси. – Дело в том, что отпрыски не материализуются из воздуха. То есть вскоре после того, как наши принц и принцесса влюбились друг в друга, у них был… что?

Ханна снова закатила глаза.

– Секс!

– Что означает, что с культурной точки зрения нам навязывают уверенность… в чем? – Она протянула Ханне прутик.

Ханна подумала, а потом вывела в пыли слова:

Любовь = секс.

Кейси посмотрела на Эмму.

– Давненько я не была на уроках математики. Как это называется, когда в математическом выражении, где одна часть равна другой, их можно поменять местами?

Эмма улыбнулась.

– Это называется свойством коммутативности.

– О-очень интересно! – сверкнула глазами Кейси. – Значит, если с культурной точки зрения идея состоит в том, что любовь равна сексу, то из этой формулы я делаю математический вывод, что… – она требовательно посмотрела на Ханну.

– Секс равен любви.

Кейси кивнула и выдержала паузу.

– Вот только это не так! Я не говорю, что близость не является составляющей любви. Или что контакт не является частью любви. Но секс сам по себе любви не равен. Именно это так важно знать, особенно в пятнадцать лет.

Кейси умолкла, потом посмотрела на Эмму.

– Какие были герои истории в самом начале?

– Наши старые друзья, белые медведи.

Кейси кивнула.

– Верно. – И повернулась к Ханне. – Как думаешь, они любят друг друга?

Ханна хмыкнула.

– Ну… вопреки длительным ухаживаниям и отгрызанию чужих ушей, я вынуждена сказать нет.

– Однако они явно занимались… чем?

– Медвежьим сексом.

– Да-да! Неделя жаркого потного медвежьего секса. Для чего?

– Ну, наверное, ради продолжения медвежьего рода. Мы с Эммой уже говорили об этом. Внутренний импульс низшего мозга.

– Это стремление быть… чем? – не отставала Кейси. – Почему самцы некоторых биологических видов сражаются чуть ли не до смерти, чтобы стать тем, кто получит возможность размножиться? Почему волчицы сражаются с другими волчицами в стае, чтобы быть альфа-самками, которые получат возможность принести потомство?

Ханна в замешательстве взглянула на нее. Она не могла знать этого наверняка. А потом вспомнила вчерашний разговор с Эммой.

– Импульс быть важным?

Кейси кивнула:

– Верно!

Ханна растерянно оглядела обеих собеседниц.

– Ладно, ну и что с того? Я же не белая медведица. И не волчица. Я…

Кейси с улыбкой перебила ее:

– Просто одно из живых существ на планете, у которого в операционной системе прописано множество внутренних кодов.

Глава 33

– Что-то мне слабо в это верится, – пробормотала Ханна.

Кейси повернулась к Эмме.

– Эмма, что случилось с тобой, когда тебе было то ли двенадцать, то ли тринадцать? Какое важное событие произошло для тебя как представительницы женского пола твоего биологического вида?

– Хмм… – Эмма сделала вид, что задумалась, и снова заговорила, как драматическая актриса: – Кажется, именно тогда я каждый месяц начала ронять яйцеклетки из яичников.

– Да быть не может! – картинно вскинула руки Кейси. – А что еще?

Ханна снова хихикнула: очень уж уморительно они дурачились.

– Ну как что, Кейси… Мое тело, прежде плоское и ровное сверху донизу, начало несколько округляться – если ты понимаешь, что я имею в виду. В основном на бедрах и еще больше в верхней части.

– Серьезно?! – поразилась Кейси. – Потрясающе! Я ведь тоже прошла через нечто похожее, и примерно в том же возрасте! – Она искоса глянула на Ханну и снова вернула все внимание Эмме. – И что ты стала замечать? В смысле, кто стал чаще обращать на тебя внимание, когда это все началось?

– Ну-у, Кейси, на меня определенно стали посматривать на пляже.

– И как ты реагировала на то, что тебя стали замечать? – продолжала допытываться Кейси.

Эмма пожала плечами.

– Хм, что я могу сказать… Поначалу я ощущала неловкость, иногда раздражение. Но были и другие моменты, когда мне было даже приятно, что на меня обращают внимание.

Кейси перестала дурачиться и требовательно спросила у Ханны:

– Как думаешь почему?

Ханна в ответ пожала плечами.

– Откуда мне знать?

– Тебе же хорошо даются формулы, верно? – намекнула Кейси.

Ханна кивнула.

– В коде низшего мозга тот момент, когда на тебя начинают обращать внимание из-за твоих женственных форм, примерно соответствует началу цикла размножения у белых медведей. Пара жарких схваток, выбитый клык или отгрызенное ухо, и примерно через неделю у вас будет… – Кейси выжидающе посмотрела на нее.

– Секс.

– Что означает, что ты станешь одной из избранных. Ты продолжишь свой род. Ты будешь важна. Твоя жизнь будет иметь смысл. – Она помолчала, давая время на усвоение этой мысли. – А теперь вернемся к тому культурному коду, который ты впитала чуть ли не с молоком матери. Когда на тебя обращают внимание, это потенциальный старт… чего?

– Контакта? – неуверенно предположила Ханна.

– Возможно, – кивнула Кейси. – Поначалу это стартовая точка для остроумного диалога и флирта. Которые, согласно формуле, являются предшественниками свидания, новых диалогов, продолжения флирта, момента эмоционального контакта и?..

– «Кажется, я в тебя влюбляюсь, давай займемся сексом», – завершила Ханна.

– Точно! И не забывай, главная идея состоит в том, что любовь равна сексу. Так что соедини теперь код низшего мозга и культурный код. Стремление быть важной – есть. Стремление быть любимой – есть. А если мы неверно интерпретируем формулу, то ключом к тому и другому будет… – Кейси посмотрела на прутик, который Ханна по-прежнему держала в руке.

И та написала на земле:

Секс.

– Даже страшновато как-то, – поежилась Ханна после долгого молчания.

– Тогда держись, потому что ты заглянула только за самый краешек бездны, – зловеще предупредила Кейси.

– Что ты имеешь в виду?

– Представь себе любую рекламу, в которой человек, который снимается, не вполне одет.

Ханна хмыкнула.

– Ладно. Есть такая, которая попадается почти в каждом женском журнале. Это реклама какой-то особой бритвы для удаления волос на ногах.

– Прекрасный выбор, – одобрила Кейси. – Что ты получишь, если будешь пользоваться этой бритвой? Что говорится в рекламе?

– Ножки гладкие, как шелк.

– Верно. А в чем преимущество гладких, как шелк, ножек, как следует из объяснения или как минимум намека этой рекламы?

– Буду чувствовать себя более привлекательной?

– Разумеется! А если ты чувствуешь себя более привлекательной, то у тебя больше шансов… сделать что?

– Привлечь кого-то?

Кейси кивнула и повернулась к Эмме.

– Эмма, к чему это может привести?

– Ну, Кейси, это потенциальное начало нашей замечательной формулы, состоящей из остроумного диалога, флирта, свидания, контакта, секса и любви.

– Ого! – с наигранным восхищением воскликнула Кейси. – Всего одна бритва даст мне возможность реализовать запрограммированный в моем низшем мозге импульс к важности, да при этом я еще и любовь получу?! Давайте-ка ее сюда!

Ханна не выдержала и расхохоталась.

Кейси взяла прутик и нарисовала на земле пивную бутылку.

– Теперь давайте вспомним рекламу, целевой аудиторией которой являются парни. Вспомните, что постоянно появляется в таких роликах?

Ханна фыркнула.

– Бикини!

– Очень хорошо, – похвалила Кейси. – Итак, думаем о формуле. Как ты там говорила, во что одеты люди в постели после остроумных диалогов, свидания и всего прочего?

– Да почти ни во что не одеты, – хихикнула Ханна.

– Значит, от почти-обнаженности всего один шаг до секса, а раз секс равен любви, значит, на самом деле эта реклама говорит… что?

– Если будешь пить это пиво, вокруг тебя будут тучей роиться полураздетые женщины. Это прелюдия к сексу, который равен любви, так что пиво гарантирует тебе… – Ханна бросила на Кейси сомневающийся взгляд: – Секс и любовь?

Кейси только развела руками и ничего не ответила.

Ханна вспомнила свою жизнь дома. Вспомнила, как день за днем проживают люди, которые приходят к ее родителям, живут в ее районе, учатся вместе с ней в школе. Сколько себя помнила, она задавалась вопросом, что движет их поступками. Почему люди так себя ведут.

– Я никогда не рассматривала происходящее с такой стороны, – призналась она.

– Вот потому-то этот разговор в пятнадцать лет приходится как нельзя кстати, – кивнула Кейси. – Потому что если мы не будем настороже, то нашей мотивацией станет примитивный код стремления к важности, и мы будем слепо верить в культурную формулу, согласно которой любовь равна сексу, а секс равен любви. Так что, если мы хотим почувствовать себя важными, найти смысл в жизни и быть любимыми, мы можем поддаться иллюзии, будто единственное, что для этого нужно сделать, – это пойти и заняться чем?..