Текст книги "Сила конфликта. Как с помощью споров наладить отношения с окружающими"

К порядку!

Когда вы хорошо подготовлены, вам не нужно быть агрессивным, чтобы доминировать в конфликтной ситуации. Адвокат из Майами Ричард Джон «Джонни» Барц совсем не склонен к конфронтации. Вне зала суда или стола переговоров он говорит тихо, почтительно и дипломатично. На самом деле он ненавидит конфликты – по крайней мере, в деструктивном смысле этого слова. Но у него последовательная история положительных результатов в его делах о разводе из-за способа подготовки. Он сильный противник, потому что часами изучает прецеденты и собирает доказательства, которые придают ему уверенности, чтобы спокойно отстаивать интересы своих клиентов, какими бы сложными или спорными ни были дела.

«Хорошее юридическое сопровождение связано с вашим планом игры и подходом к конфиденциальной информации, которой противоположная сторона не владеет, – объясняет Джонни. – Если вы рассмотрите возможные результаты, то будете намного лучше подготовлены и с большей вероятностью достигнете успеха».

Джонни проводит много времени, вникая в мысли председательствующего судьи, воображая, что мог бы сказать этот человек. Он постоянно освежает свои знания о решениях, принятых в подобных или высших судах Флориды. Своих клиентов Джонни изучает с особым пристрастием. Будучи опытным юристом, он понимает, что то, что они декларируют как свои желания, может в реальности ими не являться. И, конечно, он пытается понять позицию противоположной стороны, чтобы опередить возможные аргументы их адвоката. Джонни рассматривает несколько сценариев, пытаясь представить юридические аргументы и найти доказательства, опровергающие любую историю, которую решит рассказать противоположная сторона.

Такой уровень подготовки может занимать по 80 или более часов, хотя Джонни необязательно выставляет счета клиентам за все эти исследования. То глубокое погружение, которое он совершает в процессе изучения, приносит ему удовольствие от его работы. Он словно складывает кусочки головоломки, просматривая банковские выписки, кредитные карты и списки активов, обнаруживая столько, сколько возможно в интересах своих клиентов. Их собственность и инвестиции часто разбросаны по всему миру или тщательно скрыты внутри сложных корпоративных структур. Однако, размышляя над тем, как может выглядеть справедливое разделение совместного имущества, он также пытается понять, что наиболее важно для каждой из сторон. Дело в том, что решение «отдать» противнику победу также может быть успешной стратегией, поскольку заставит оппонента чувствовать себя лучше в момент окончательного урегулирования.

Решение «отдать» противнику победу также может быть успешной стратегией.

Если вы рассмотрите возможные результаты, то будете намного лучше подготовлены и с большей вероятностью достигнете успеха.

«У каждого есть нечто, чему он придает боˊльшую ценность, чем остальным аспектам своей собственности, и вам нужно докопаться до этого нечто. Моя работа состоит в том, чтобы слегка прощупать почву и определить, что из желаний противоположной стороны основано на чистых эмоциях, а что – скорее рациональное. Затем я возвращаю их к реальности, объясняя возможности и последствия их требований, всегда подчеркивая, что окончательное решение принимает мой клиент».

Основываясь на практике Джонни, целью судебных разбирательств становится скорое и справедливое решение, а не победа сама по себе.

«Многие юристы стремятся бороться и добиваться своего, но когда вы ведете себя таким образом, то же самое делает и ваш оппонент – и вы попадаете в петлю отрицательной эффективности. Конечно, когда кто-то ведет себя неразумно, я составлю дело и выложу все аргументы на стол. Однако все эти громкие отсылки к закону и прецедентным делам, призванные доказать неправоту противоположной стороны, не приносят большой пользы и лишь отдаляют нас от достижения соглашения».

Джонни заработал себе репутацию человека, который готов идти на компромисс на посреднической встрече, но не уступит чрезмерным требованиям другой стороны. Худший вариант развода – сродни Войне Алой и Белой розы[30]30
  Война Алой и Белой розы – серия вооруженных династических конфликтов между группировками английской знати в 1455–1485 годах в борьбе за власть между сторонниками двух ветвей династии Плантагенетов – Ланкастеров и Йорков.


[Закрыть], когда дело просто застревает в суде на месяцы или даже годы и оборачивается полной противоположностью конструктивного конфликта. Такой развод может принести солидный доход от оплачиваемых часов, но Джонни предпочитает быстрое и четкое разрешение, которое может быть достигнуто благодаря тщательно продуманному делу.

«Чем яростнее и враждебнее протекает развод, тем хуже конечный результат, и тем больше шансов навсегда разрушить отношения», – объясняет он.

Хотя Джонни избегает дел, открыто связанных с желанием получить побольше денег или отомстить супругу, в бракоразводной практике каждая тяжба может перерасти в открытое противостояние. Результатом затянувшегося развода становится совершенно разобщенная пара. Эти люди даже смотреть друг на друга не хотят, не говоря уже о том, чтобы договориться о графике совместной опеки. Больше всего в таких ситуациях страдают дети.

Понимание того, что стоит на кону, вызывает у Джонни неизменное волнение всякий раз, когда он предстает перед судьей. Плохая подготовка, агрессивное поведение или излишняя эмоциональность адвоката влекут за собой профессиональные и репутационные риски. Председательствующие судьи беспристрастны, однако чересчур непримиримая позиция и нежелание уступить ни пяди в конечном итоге склонят чашу весов не в пользу клиента. То, как Джонни общается с представителями юридической системы и другими практикующими юристами, также имеет долгоиграющие последствия, которые могут повлиять на его репутацию, на текущие и на будущие дела. Вот почему Джонни отступает на пару шагов, когда общение в суде становится слишком интенсивным.

«Когда вы находитесь в режиме противостояния, все происходит молниеносно и чревато потерей контроля. Это довольно опасно, ведь все, что вы говорите, записывается, – объясняет Джонни. – Вы всегда должны действовать с осторожностью и не произносить ничего из того, что может скомпрометировать вас или вашего клиента. Поэтому лучше вообще ничего не говорить, пока вы все полностью не проанализируете и не разработаете свою стратегию. Сохранение спокойствия в сочетании с фактами помогает вам обдумать свой ответ. Но как только вы попадаете в зону адреналина, вы можете потерять способность к критическому мышлению».

Джонни особенно нервничает в последние день и ночь перед самим слушанием. Это беспокойное время, когда ему приходится лихорадочно шерстить груды записей из судебных ревизий, которые он старается запомнить наизусть. Но опять же, хорошая подготовка всегда окупается на самом слушании, когда время будто замедляется и нужные ответы, содержащиеся в толстом деловом портфеле Джонни, приходят к нему как по волшебству.

То, что помогает Джонни сохранять ясность мысли, когда он вступает в противостояние, – это мысли о благе своих клиентов, которые зачастую оказываются в уязвимом положении. Он с особым рвением защищает права рождения и родительские права, которые могут игнорироваться в случаях с небиологической матерью-домохозяйкой, состоящей в однополом браке, чья финансовая поддержка и родительские права находятся под угрозой. Или в случаях биологического отца, который был вынужден пропустить несколько назначенных визитов к ребенку из-за напряженной работы. Если позволить суду фокусироваться исключительно на фактах пропусков, то отца несправедливо выставят в негативном свете. В результате он рискует потерять свои родительские привилегии в общении с ребенком. Джонни также решил заняться иммиграционным законодательством, защищая молодого гомосексуального мужчину от депортации на родину, из которой он вынужден был бежать после того, как там его посадили в тюрьму и пытали за то, кто он есть.

«Вот в чем заключается подлинная сила закона, – говорит Джонни. – Вот где вся подготовка наконец окупается: дать кому-то шанс быть частью жизни своего ребенка или остаться в стране, которую он так старался сделать своим домом».

Как только вы попадаете в зону адреналина, вы можете потерять способность к критическому мышлению.

Это та победа, которая возможна лишь тогда, когда вы хорошо сделали свою работу.

Инструменты Таффера, которые вам пригодятся

1. Не стоит руководствоваться предположениями. Прежде чем начать дискуссию, которая может перерасти во что-то более серьезное, поймите, что вы знаете и чего не знаете о ситуации.

2. Четко определяйте, что именно вы исследуете. Представьте, какую информацию вы бы использовали, будь вы на месте своего оппонента, затем соберите достаточно доказательств, чтобы опровергнуть эти самые аргументы!

3. Опирайтесь только на то, что вам известно наверняка. Если вы не знаете, откуда взяты статистические данные или «факты», или даже не уверены в их правдивости, не позволяйте себе отвлекаться на них.

4. Обдумайте источник конфликта. Задайте себе важные вопросы, чтобы понять первопричину, временную шкалу проблемы и какую роль, если таковая была, вы сыграли в эскалации конфликта. Будьте осознанным.

5. Уступите оппоненту первое слово, дайте ему выговориться. Это может помочь снизить накал страстей, получить больше информации и дать себе больше времени для обдумывания ответа или решения.

6. Изучайте предысторию конфликта. Ведение точной и подробной хронологии – один из способов прекратить разговор, прежде чем он перейдет в деструктивную фазу и обернется напрасной тратой времени.

7. Произведите разведку перед активными действиями. Пара удачных вопросов и короткий разговор с людьми, близкими к ситуации, могут многое вам раскрыть, как и онлайн-поиск, если вы знаете, на что обращать внимание. Затем, когда позволяют обстоятельства, найдите минутку, чтобы прояснить свои мысли и сосредоточиться.

8. Начните заранее. Если перед встречей вы выйдете из дома пораньше, это даст вам время, чтобы продумать предстоящее взаимодействие. Держите в голове список всех пунктов, которые вы хотите обсудить.

6
Кричать или не кричать

Рассчитывайте, когда вступать в конфликт. Используйте свой пыл на пару со стратегией

Бар Jack’s Fire Department в Квинсе штата Нью-Йорк, принадлежащий трем братьям ирландцам, загибался. Брайан, Джимми и Джон МакГоуэны унаследовали бар от своего отца, но не могли перестать спорить о том, как вести бизнес и совершали кучу ошибок новичков. Мне пришлось вызвать их на откровенный разговор, однако, по крайней мере, один из них, Джимми, отнесся к моим предложениям с ядовитым скепсисом.

Джимми был пьяницей и драчуном. На самом деле, именно он был источником многих проблем, потому что совершенно не мог управлять своим вспыльчивым характером. Такая энергия губительна как для жизни, так и для бизнеса. Мой обычный тестовый запуск для выявления операционных проблем показал не очень хорошие результаты. Как и обычно, я пригласил максимальное число посетителей, камеры записывали происходящее и Джимми начал вести себя странно. Он оскорблял свою жену и других сотрудниц бара, грубил своим братьям. Я был сыт по горло.

Единственный способ достучаться до таких забияк – стать громким. И я набросился на него, как бык. Джимми был крупным, мускулистым парнем. Я прекрасно понимал, что он мог бы меня одолеть, если бы захотел, но не тогда, когда я успел подобраться так близко. Мое лицо было в нескольких сантиметрах от него; мы орали друг на друга, брызжа слюной. Он был готов ударить, но у меня было преимущество, потому что я знал, как все обернется. Его зрачки расширились, как у кота, готовящегося к прыжку, поэтому я подошел ближе, взял его за запястье, пару раз сжал и наблюдал, как зрачки Джимми сужаются. Он отступил от меня и принялся нервно расхаживать туда-обратно.

– Ты не справился, поэтому отыгрываешься на своей жене и пьешь! – сказал я ему, а затем добил: – Ты проигрываешь, потому что ты придурок!

Затем я повернулся к его братьям и сказал:

– Либо из этого бара сейчас уходит он, либо ухожу я.

Они немедленно выдворили Джимми, однако тот не успокоился. Неугомонный братец вернулся через заднюю дверь, подошел к барной стойке и выплюнул струю виски прямо в лицо своему старшему брату (им всем было уже за 40), а затем снова ушел. Поскольку вечер был испорчен, Брайан и Джон выпроводили оставшихся клиентов и закрыли бар. На следующий день его братья и я усадили Джимми за стол и поговорили с ним откровенно. Предыдущая напряженная стычка полностью его деморализовала, и в трезвом состоянии Джимми проявил бОльшую готовность слушать.

Для эскалации конфликта есть время и место. Дискуссия развивается, и по мере ее обострения перед вами встает выбор: вступить в конфликт и поднять его до крика или выйти из него. В положительном, конструктивном конфликте любое из этих решений может быть уместным. Но это должно быть ваше решение. Вы, и только вы, можете оценить ситуацию и решить, использовать ли свой пыл, чтобы настоять на своем, и как далеко вам следует зайти.

Некоторые приемы для усиления вашего голоса и языка тела в конфликте включают в себя:

• Наблюдение за зрачками глаз. По мере того, как зрачки становятся меньше, ваш противник проявляет меньше эмоций и реакций. Именно в этот момент спокойствия ваша вероятность быть услышанным повышается.

• Проверка остальных признаков невербального поведения. Например, если ваш противник скрещивает руки на груди, это выдает напряжение и замкнутость. Признаки возрастающей злости на лице проявляются в плотно сжатой челюсти, нахмуренных бровях, покраснении кожи и сосредоточенном взгляде.

• Возобновление контакта. Именно в тот момент, когда мой оппонент пытается построить эмоциональную стену, я понижаю голос, приближаюсь и прикасаюсь к его руке или плечу, чтобы снять напряжение. Затем я наношу очередной удар. Можно сказать, что это похоже на поединок в спарринге.

Еще раз: речь идет о стратегическом использовании ваших эмоций. Подумайте о способах, с помощью которых мы приходим к тому, чтобы хорошенько разозлиться. Наша речь полна выражений, которые мы используем, даже не задумываясь о том, что они означают – удобные фразы, которые несут много смысла. И это также касается того, как мы говорим о гневе.

Когда мы пытаемся описать состояние гнева, то часто используем образ слабого зрения: «Я так разозлился, все затмила красная пелена», «Ярость ослепила меня», «От гнева я перестал четко видеть». Эти метафоры передают глубокую истину, которую вы должны понимать, готовясь к конфликту. Не будет иметь ни малейшего значения, насколько хорошо вы подготовились, подсчитали затраты и выгоды, если в конце концов вы все-таки позволили своим эмоциям управлять вами. Конфликт, вызванный чистыми эмоциями, обречен на провал.

Мастер эмоций

Открою вам секрет. Во время съемок своих эпизодов, в которых я расколачиваю об пол плохо приготовленные коктейли и тарелки с несъедобной едой, громогласно перечисляя все, что не так с этим баром, я вовсе не зол. На самом деле, когда сцена отснята, я выхожу из бара и добродушно подмигиваю съемочной группе. Мой пыл настоящий. В этот момент я искренен, потому что мне действительно небезразличен малый бизнес, который я пытаюсь спасти. Однако я выбираю, в какой именно момент повысить голос. Я полностью контролирую ситуацию, а крик – это часть общей стратегии. Это редкое явление, но всякий раз, когда я терял контроль над своими эмоциями, когда действительно поддавался гневу, мне приходилось за это расплачиваться.

Вы, и только вы, можете оценить ситуацию и решить, использовать ли свой пыл, чтобы настоять на своем, и как далеко вам следует зайти.

Так случается. Мы люди. Вспоминая те редкие случаи, я понимаю, что не мог поступить иначе, просто потому что запрограммирован защищать тех, кого люблю. Но когда обстоятельства становятся слишком личными, слишком эмоциональными, вовлечение может лишь ухудшить ситуацию. Поэтому, если это вообще возможно, постарайтесь не ставить себя в такое положение.

Пыл против гнева

Когда пыл уступает место гневу, противник будет упиваться вашей яростью, потому что поймет, что задел вас за живое. Подобно адвокату, допрашивающему враждебно настроенного свидетеля, он будет манипулировать, намеренно провоцируя вас дальше – ведь это его шанс победить. Противник увидит, что эмоции заставили вас сойти с пути логики и вы больше не можете мыслить ясно. Но вы уже и сами это понимаете. Вы уже стараетесь успокоить себя перед тем, как приступить к решению проблемы, которая может обернуться конфликтом. И это правильно. Тем не менее это не значит, что эмоции, пусть и сильные, не важны в случаях, когда вы сталкиваетесь с конфликтом. Они очень важны.

Между пылом и гневом пролегает тонкая грань. Гнев – плохой советчик для разрешения конфликтов. Он мешает общению и провоцирует на сопротивление, побуждая оппонента стоять насмерть. Гнев – враг положительного конфликта, так как приводит к неразберихе, а не к решению. С другой стороны, пыл – показатель уверенности и побуждает к вовлеченности.

Чтобы понять разницу, представьте, что внутри мозга есть специальный прибор, который измеряет переход эмоций на шкале от зеленого цвета до красного. Когда стрелка прибора оказывается в красной зоне, это означает, что ваш оппонент больше не способен ваш слышать, не говоря уже о том, чтобы соглашаться. Это означает, что на данный момент ваш соперник потерян для вас. Если вы не хотите, чтобы этот человек закрылся, вам необходимо понизить тон или сказать нечто позитивное, чтобы вернуть его в зеленую зону. Я называю это «панелью конфликтов», которая позволяет мне перемещаться внутри каждой зоны в соответствии с тем, чего я пытаюсь достичь в конфликте, чтобы все оставались заинтересованными.

Я рано научился управлять реакциями других. У моей матери было невыявленное психическое заболевание, из-за которого она легко выходила из себя. Я рос в эпоху, когда психические проблемы не обсуждались и люди редко обращались за помощью из-за стигматизации, связанной с психическим здоровьем. Так было и с моей матерью. Не могу знать наверняка, но предполагаю, что у нее была форма маниакально-депрессивного расстройства. Ее гнев становился психозом, и любая мелочь могла спровоцировать физическую агрессию. Моя мать была высокой и необыкновенно красивой женщиной с прекрасной фигурой – профессиональная подиумная модель. И ее личность была не менее выдающейся, соответствующей этой внешности – словно рыжая петарда, которая могла взорваться в любой момент, но с гораздо боˊльшим грохотом. На публике это смущало, дома – пугало.

Конфликт, вызванный чистыми эмоциями, обречен на провал.

Когда мне было 13 лет, моя мать рассвирепела из-за чего-то, что я сказал или сделал. Она схватила мой барабанный набор и ударила с такой силой, что сломала мне руку. Это был важный урок для меня. Я винил себя в том происшествии, потому что знал, что мне не следовало ее злить. Достаточно было плохо прибранной комнаты, плохой оценки в школе, разбитого предмета в доме или даже чего-то менее значимого, чтобы она взорвалась и причинила мне физическую боль. То, как пройдет мой день, полностью зависело от ее реакции в тот или иной момент. Я сдерживал гнев матери с тех пор, как научился ползать. Был свидетелем деструктивных конфликтов между ней и отчимом, чьи ссоры обычно перерастали в скандалы и драки. Но в случае с барабанами я не смог воспользоваться уже инстинктивно развитыми навыками самосохранения, и ситуация вышла из-под контроля.

В детстве я старался контролировать происходящее, внимательно наблюдая за своей матерью. Я стал очень чувствителен ко всем ее реакциям, к тому, как она воспринимала то, что кто-то (особенно я) говорил. К восьми годам я умел считывать ее настроение по выражению лица, тону, позе… Остерегаться определенных сигналов ради собственного благополучия уже вошло в привычку. Мне удавалось улучшить ее настроение своевременной шуткой или смешной рожицей.

Манипуляция ее настроением с помощью определенных действий оказала огромное влияние на мое собственное счастье. Я играл в паиньку. Родственники, приходившие в гости, ждали, что я буду мило шутить. Поскольку маме было весело, она не била меня. В конце концов я научился полностью управлять ею. Мог направить разговор в другое русло, кивая во время разговора и подсознательно заставляя ее соглашаться со мной. По скрещенным на груди рукам я мог определить, готова ли она услышать меня, а затем, используя эту информацию, скорректировать свое поведение.

Я стал мастером искусства уклонения. Если во время обеда моя мать начинала расспрашивать меня о пропуске уроков иврита, я приподнимался на стуле и говорил что-то сестре, чтобы начать другой разговор. Вместо того чтобы выглядеть обескураженным или напуганным, я сохранял выражение дружелюбной невинности. Использовал свои действия и слова, чтобы вытащить мать из того темного омута гнева, в который она собиралась погрузиться, вместо того чтобы позволить ей затащить меня туда вместе с собой. Причем я менял тему таким образом, чтобы мать заинтересовалась ею хотя бы на пару минут – ровно столько, чтобы темное облако ярости рассеялось. Дошло до того, что я даже не осознавал, что таким образом контролирую ее реакции. Подобно тому, как другие люди могут сделать вдох, даже не задумываясь об этом, так и я мог переключиться в середине предложения и изменить то, что сказал, мгновенно исправляя или «редактируя» себя.

Гнев – враг положительного конфликта, так как приводит к неразберихе, а не к решению.

Понимание момента, когда стоит кричать, как громко кричать и когда остановиться, действительно, – искусство.

Оглядываясь назад, я не удивлен, что в университете выбрал социальную антропологию как свою дополнительную специализацию. Я изучал приматов и их поведение в рамках собственных обществ. Узнал, что у нас всех есть определенные первородные инстинкты. Эти инстинкты заставляют нас эмоционально закрепляться на какой-либо позиции и, если обращать внимание на ту позицию, которую занял другой человек, то можно изменить его начальную эмоцию. Весь этот опыт вдохновил меня на исследования в области управления реакциями – концепции, которую я описал в своей первой книге «Подними планку: целенаправленный метод для получения максимальной реакции от клиентов». Вкратце, управление реакциями – это инжиниринг эмоций. Зная, на что обратить внимание, и тщательно наблюдая за мимикой и жестами, вы можете точно определить, какие слова или действия способны вызвать желаемую реакцию от человека. Это применимо как в личных конфликтных ситуациях, так и в бизнесе. Что бы вы ни продавали – музыку, еду или напитки; любой тип потребительского товара или услуги; или просто вашу точку зрения по какому-либо вопросу – побеждает тот, кто создает лучшие реакции. А если что-то не вызывает отклика, оно не имеет смысла. То, что я раньше совершал безотчетно, превратилось в намеренное действие. Я сказал себе: «Все, что я делаю, должно вызывать реакцию. Вот как меня замечают в толпе. Вот как я заставляю людей читать то, что мне нужно, чтобы они прочитали. Именно так я привлекаю внимание и получаю ответы. Мне нужно создавать реакции».

Я уверился в своей способности чувствовать то, что ощущают другие в тот или иной момент, будь то гнев или радость, раздражение или страх. Я без труда играю на арене чувств моих противников, потому что эти чувства для меня не загадка. Я могу довести их до точки кипения и вернуть обратно, всегда понимая, где проходит черта, следя за расширением зрачков или напряжением шейных мышц. Понимание момента, когда стоит кричать, как громко кричать и когда остановиться, действительно, – искусство. Или, скорее, изящный танец, вот только те, кто находится на другой стороне конфликта, понятия не имеют, кто ведет в этом танце.

Годы спустя, когда я руководил ночным клубом Troubadour в разгар эры панк-рока, этот навык мне пригодился. Музыканты и группы, такие как Black Flag, Адам Ант, Сид Вишес и Fear, собирали толпы фанатов, которые прыгали по танцполу на пого-стиках и размахивали тяжелыми металлическими цепями. Сейчас все эти ребята, вероятно, занимают руководящие должности, но вечеринка не могла считаться удавшейся, если кто-нибудь не заработал синяк или порез. Поклонники панка были известны тем, что бросались на сцену, яростно толкая друг друга – танцевали слэм[31]31
  Слэм – круг на концертах, в котором зрители прыгают, танцуют и сталкиваются друг с другом.


[Закрыть]. Так что мне пришлось использовать весь свой опыт управления реакциями, чтобы справиться с этими буйными меломанами. Когда мне попадался очередной придурок или пьяница, я не мог пасовать. Если бы кто-либо из них засомневался в моей готовности идти до конца, я бы проиграл. Знание точного момента, когда нужно применять жесткость, а затем перейти к более мягкому тону, стало моим спасением. Ни разу за всю мою карьеру в баре, ресторане и музыкальной индустрии меня не ударили.

В крике также существуют свои оттенки тембра и громкости. Понаблюдайте за мной повнимательнее в программе «Спасти бар», и вы поймете мой метод. Я постоянно говорю вслух, как бы с самим собой, при этом следя за реакциями владельцев баров и персонала. Несмотря на все перипетии и сложности, я хорошо понимаю конечную цель. Да, я не всегда знаю, как именно достигну необходимого результата, однако доверяюсь процессу. Во время общения я использую и логику, и уговоры, и ободрение, выталкивая владельцев из зоны комфорта так далеко, как могу, прежде чем вернуть их обратно. Вы увидите, как я использую невербальные сигналы: например, поднимаю руку, чтобы сказать «Стоп!» или тянусь за объятием, прежде чем словесно атаковать. Это стратегия кнута и пряника используется, чтобы сломать старые паттерны. Я усердно подготавливаю почву для того, чтобы проросли семена мудрости, которыми я делюсь со своими подопечными. И процесс этот далеко не всегда приятен. Моя громогласность имеет важное значение в процессе трансформации, но решающая роль остается за контекстом и целью моего взаимодействия. Важно не только, когда я кричу, но и то, как я кричу.