Текст книги "Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1"

– Я ассистировал ему и вот что мы обнаружили.

Но специальный агент и шериф очень пристально смотрели на доктора и ожидали, что он скажет. Тот, наконец, надел очки и вновь раскрыл папку.

– Смерть наступила, приблизительно, между полуночью и четырьмя часами утра.

Слова о смерти как бы заставили шерифа оглядеться вокруг. Он посмотрел на окно, за которым проходили школьники, спешащие на занятия, и ему стало немножко не по себе. За годы работы в Твин Пиксе он привык ко всему, но смерть молодой девушки…

Такого здесь не случалось уже очень давно. Во всяком случае, на его памяти и за время его службы подобных зверств не было.

– На теле обнаружено множество неглубоких ран, но ни одна из них не была смертельной, – продолжал доктор. – На плечах и шее следы укусов, на языке тоже. Но это, – как бы пытаясь объяснить происшедшее, сказал доктор, – это, возможно, она сама себе прикусила язык от боли. Такое иногда случается.

– Да, бывает, – согласился шериф, постукивая кончиком карандаша по столу.

Агент Купер сидел с непроницаемым лицом, поглаживая свой маленький черный диктофон.

– Ссадины на запястьях, предплечьях и лодыжках, в тех местах, где она была связана, – ровным и невозмутимым голосом продолжал говорить доктор, но его пальцы подрагивали, выдавая смятение и волнение. – Результаты токсикологической экспертизы еще не готовы, но за последние 12 часов Лора имела половые связи по меньшей мере с тремя мужчинами.

От этих слов шериф вздрогнул и откинулся на спинку стула. А специальный агент ФБР оставался все таким же невозмутимым и спокойным.

– Доктор, скажите, вы так же обследовали и Ронни Пуласки?

– Да, сэр, – сказал доктор.

– Где же, скорее всего, произошло изнасилование? – поинтересовался Дэйл у шерифа.

– В вагоне, на заброшенной железнодорожной ветке, они обе стали жертвой, скорее всего, одних и тех же преступников, – ответил за него мистер Хайвер.

– Доктор, как вы считаете, когда Ронни Пуласки будет в состоянии говорить с нами? – поинтересовался шериф, нервно вертя в пальцах карандаш.

Казалось, еще мгновенье и он сломает его. Уильям Хайвер на мгновенье задумался.

– Знаешь, Гарри, это тяжело сказать. У нее довольно серьезная черепно-мозговая травма. А еще психологическое воздействие страха. Это тоже надо учесть. Ведь она, скорее всего, чего я не исключаю, видела, как погибла Лора. Она видела все, что преступники сделали с ее подругой, прежде чем убили.

– Это ужасно. Ведь у нас уже давно ничего похожего на этот страшный случай не было, – с досадой в голосе сказал шериф, глядя на специального агента ФБР. Дэйл Купер смотрел в окно. По другой стороне улицы под большим черным зонтиком медленно и величественно с чувством собственного достоинства шествовал старик.

На его голове была огромная черная шляпа.

«Какие странные люди еще встречаются в провинции, настоящие ископаемые. Их можно выставлять в музее рядом со скелетами бесследно исчезнувших с лица земли много миллионов лет назад птеродактилей» – подумал специальный агент ФБР.

Старик торжественно обходил лужи, глядя на свое отражение в них. Дети с яркими пестрыми ранцами расступались, завидев старика, а он вежливо раскланивался с каждым ребенком, едва заметно кивая головой.

«Какая удивительная галантность. Такой галантностью обладали только индейские вожди, но, судя по всему, этот старик далеко не индеец. Хотя, если задуматься и хорошо поискать, то, видимо, в каждом из нас есть хоть капля индейской крови», – подумал Дэйл и посмотрел на шерифа.

Доктор глядел на цветной фотоснимок, который лежал у его руки.

– Она такая красивая, такая молодая. Ну кто, кто же способен на такое? Кто? – Голос доктора Хайвера дрожал. Казалось, еще мгновенье и он разрыдается.

Глава 9

Страшная находка Шейлы Джонсон в мешке с грязным бельем, который дал ей муж Лео. – Специальный агент ФБР и шериф ведут допрос Джозефа Хэрвэя, оказывается, парень далеко не все хочет рассказывать. – Донна Хайвер признается матери в том, что любит одного парня. – Как ни странно, Дэйл Купер кое в чем завидует шерифу Гарри Трумену. – Джозефа после допроса отпускают на свободу под честное слово Эда Малкастера, который не боится никого, кроме своих жены Надин и любовницы Нормы. – Специальный агент ФБР беседует по телефону с паталогоанатомом Альбертом Розенфелъдом, но никто еще не догадывается, что их ожидает в связи с этим разговором.

У дома Джонсонов стоял огромный большегрузный трейлер фирмы «Маг», поблескивая никелированными и хромированными деталями.

Владелец трейлера Лео Джонсон возился в кабине.

Дверь дома распахнулась и во двор выбежала его молодая жена Шейла. Она была одета в пальто и зеленое форменное платье официантки. Она спешила на работу.

– Лео, Лео, – крикнула Шейла. – Ну что ты там возишься. Я ухожу на работу, я опаздываю.

Лео неохотно обернулся. Его длинные волосы были собраны на затылке в косичку. В углу рта дымилась почти выкуренная сигарета, обжигая губы.

Не отвечая на вопрос Шейлы, Лео грубо бросил своей жене вопрос:

– Ты начистила мои ботинки?

От неожиданности Шейла вздрогнула. Она никак не могла привыкнуть к ежедневной грубости мужа.

– Конечно, начистила, и белье постирала.

Лео на мгновенье задумался, как бы не зная к чему придраться.

– Что, все белье постирала?

– Да, конечно все.

– Нет, Шейла, ты постирала не все белье, – как бы радуясь тому, что он смог уличить жену в недобросовестности сказал Лео и вытащил из кабины большой полотняный мешок, бросил его прямо на Шейлу.

Та едва успела поймать его.

– Ну хорошо, Лео. Я постираю и это, когда вернусь с работы.

– Нет, Шейла, ты постираешь его прямо сейчас.

Зная, что спорить с мужем бессмысленно и небезопасно, она закинула мешок на плечо и пошла в дом.

– Вечно проблемы, как будто нельзя без них.

– Успокойся, Лео.

– Я спокоен. Но если ты еще скажешь хоть одно слово, то ты знаешь, что с тобой будет? – выкрикнул Лео.

– Ничего со мной не будет, – прошептала Шейла, останавливаясь в дверях.

– Ты что, не поняла, что надо делать? Я же сказал и дважды повторять не буду, – Лео сжал кулаки.

– Хорошо, хорошо, – как бы пытаясь оправдаться проговорила Шейла.

Лео недовольно смотрел вслед жене. Убедившись, что Шейла подошла к стиральной машине, стоящей на улице под навесом, он вновь принялся подметать кабину своего трейлера. Шейла открыла крышку, оглянулась и вытряхнула из мешка все содержимое.

Но белья оказалось много и оно не вмещалось. Шейла рукой попыталась затолкать его вовнутрь, но тут остановилась. Ее внимание привлекли темные пятна на синей рубашке мужа. Она внимательно приподняла рубашку и посмотрела. Она догадалась, что эти темные пятна – засохшая кровь.

– Кровь? – Изумленно сама себе проговорила Шейла.

Пятно было очень большое.

– Кровь, – еще раз повторила Шейла, – откуда она взялась? Вроде бы у мужа нет ссадин, пальцы не порезаны, вроде все в порядке. Но ведь это же кровь. Я не

могу ошибиться.

Шейла сжала в руке рукав, засохшая кровь едва слышно захрустела.

– Кровь, – прошептала она.

Но тут со двора послышался резкий оклик Лео.

– Шейла, ну что ты там возишься? Норма приехала. Поспеши!

Действительно, Шейла услышала звук автомобильного мотора и хлопок дверцы. Она еще раз испуганно взглянула на большое пятно засохшей крови, скомкала рубашку и сунула ее не в центрифугу стиральной машины, а в ящик старого комода, стоявшего рядом.

Закрыв ящик, она лихорадочно принялась высыпать в машину стиральный порошок из большой пестрой пачки. Рядом с ней остановился Лео.

– Шейла, ты что, не слышишь, что я тебе сказал? Норма приехала. Скорее!

– Я… Я здесь вот…

– Норма приехала, – грозно сказал Лео.

– Но ты же сам сказал, что нужно постирать именно сейчас.

– Шейла, ты меня не так поняла. Не надо сейчас стирать. Оставь.

– Хорошо, хорошо, Лео. Как скажешь.

– Как скажу, так и будет. Когда ты, наконец, научишься слушать и не переспрашивать. От твоих вопросов меня тошнит.

Шейла хотела пройти рядом с мужем, но он остановил ее, повернул к себе ее голову и взялся двумя пальцами теребить ее щеку.

– Шейла, днем я обязательно заеду в кафе, так что будь хорошей и послушной девочкой и обязательно оставь кусок пирога, – проговорил Лео, заглядывая в глаза своей жены.

– Обязательно, Лео, – чуть слышно ответила Шейла и опустила глаза.

Убедившись, что Шейла с Нормой уехали на работу, Лео вновь подошел к своему трейлеру. Он заглянул под сиденье, посмотрел в бардачке, поискал за спинкой. Он явно что-то искал, но оно не попадалось на глаза. Он еще открыл ящик для инструментов и заглянул в него.

– Черт, куда же она задевалась, – зло прошептал Лео, – где же она могла запропаститься? Где эта чертова синяя рубашка?

Но потом вдруг он вспомнил.

Догадка больно кольнула его сознание. Мужчина ловко спрыгнул с высокой ступеньки автомобиля, подбежал к стиральной машине, резко отбросил крышку и принялся вытряхивать и выбрасывать из нее грязное белье. Но рубашки среди белья не оказалось.

– Черт, где же она? – вновь повторил Лео и зло выругался.

От расстройства он подбежал к своему трейлеру и изо всей силы ударил ногой в скат.

– Проклятье! Нет!

И от трейлера он бросился к стиральной машине, повторно перебирая грязное белье.

– Нет! Нет, черт его дери!

И Лео принялся кулаком колотить в корпус стиральной машины. На костяшках пальцев появилась кровь.

– Неужели я ее где-то потерял? А может я ее оставил там… И эта жирная свинья – Жак Рено… А если это Шейла? Но этого не может быть… Она хоть и дура, хоть и думает, что я зарабатываю деньги перевозкой грузов, но не могла же она ее спрятать… Зачем ей это делать… Но если она – убью…

А в кабинете шерифа Гарри Трумена уже сидели за столом, с одной стороны сам хозяин кабинета, рядом с ним Дэйл Купер, а напротив них – немного напуганный, но все же напускающий на себя самоуверенный вид Джозеф Хэрвэй.

Парень был немного сломлен бессонной ночью, проведенной в участке, но старался держаться и не подавать виду, что боится специального агента ФБР Дэйла Купера.

– Джозеф Хэрвэй, вы подозреваетесь в убийстве Лоры Палмер.

Дэйл Купер строго посмотрел на парня.

– Послушай, Джозеф, ведь у тебя раньше не было неприятностей с полицией, – вступил в разговор шериф.

– Да, сэр, никогда раньше неприятностей с полицией у меня не было, – тихо ответил Джозеф.

– Ну вот, видишь, парень, как плохо получилось, – сказал Купер, – теперь у тебя они есть и, возможно, они будут очень большими.

Шериф молча следил за допросом, не пытаясь влиять па Дэйла.

Тот подошел к видеомагнитофону, вставил кассету и включил воспроизведение. Экран засветился. На нем возникли Лора Палмер и Донна Хайвер. Они весело танцевали на горном склоне. Девушки смотрели прямо в объектив камеры, снимавшей их. Они двигались синхронно, словно несколько раз перед съемкой репетировали свой незамысловатый танец, вскидывали руки над головой, сжимали и разжимали пальцы.

Купер остановил видеомагнитофон и несколько мгновений раздумывал:

– Джозеф, это ты делал запись? – наконец, негромко спросил он.

Джозеф молчал. Он не говорил ни да, ни нет. Он просто смотрел в стол. Было видно, что парень не привык молчать. Но он боялся ответить, боялся навредить себе. Понимая состояние Джозефа, Дэйл Купер не торопил его. Он выжидал. Наконец, поняв, что Джозеф не признается в том, что именно он делал запись, Купер защелкал и пиитами. План на экране стал укрупняться, лицо Лоры приближалось и приближалось. Джозеф, наконец, поднял свой взгляд от стола и взглянул на экран. В этот момент на экране возник глаз Лоры, очень крупным планом. Глаз заполнял все пространство экрана и в зрачке Лоры отражалась фара и руль мотоцикла марки «Харлей-Дэвидсон».

– Послушай, Джозеф, ведь это же твой мотоцикл, – начал Дэйл, – тебе нет смысла запираться.

– В моем округе такой мотоцикл только у тебя одного парень.

– Да, это мой мотоцикл, – тяжело опустив голову, ответил Джозеф. – Да, сэр, мы втроем выезжали в горы.

– На одном мотоцикле? Втроем? – уточнил специальный агент.

– Нет. Они ехали на машине Лоры, а я на своем мотоцикле.

Полицейский и Купер переглянулись.

Джозеф молчал. Ему было тяжело вспоминать о своих встречах с Лорой и Доной. Ведь он так хорошо знал их обоих, и обе они были ему небезразличны.

Купер подался немного вперед.

– Послушай, Джозеф, как я понимаю, ты был влюблен в Лору. Во всяком случае, в городке об этом многие говорят. Вы часто встречались. Она была очень красивой девушкой. Ее даже выбрали королевой на школьном балу. За ней ухаживал капитан футбольной команды школы. Как ты думаешь, Джозеф, долго ли вам еще удавалось бы держать свои отношения в тайне, скрываться от всех? Как понимаешь, вас все-таки заметили.

Шериф с изумлением посмотрел на специального агента, ведь тот находится в Твин Пиксе очень мало, а знает уже очень много всяких секретов.

«Ведь даже я очень мало знал об отношениях Джозефа и Лоры».

– Но она сама хотела, чтобы наши отношения оставались тайной, – признался Джозеф.

– Зачем, – удивился Купер, – она что, боялась капитана футбольной команды? Боялась Бобби Таундэша?

– Мне трудно ответить за Лору. Думаю, что да, – сказал Джозеф.

«Откуда этот Купер знает о футбольной команде Твин Пикса и о том, что Бобби Таундэш ее неизменный капитан вот уже второй год» – подумал шериф.

Дэйл Купер немного изменил свой тон, с доверительного на официальный.

– Джозеф, ты знал, что Лора употребляла кокаин?

Вместо ответа Джозеф кивнул.

– А сам, а сам-то ты употреблял кокаин? – настаивал Дэйл.

Ему важно было не дать Джозефу опомниться, если он уже стал откровенным и начал признаваться. Нужно было задавать вопрос за вопросом и тогда на них можно получить правдивые ответы.

– Так ты употреблял кокаин? – повторил свой вопрос Дэйл Купер.

Но Джозеф, вопреки ожиданиям Купера, на этот раз уже отрицательно покачал головой.

– Нет, я никогда не употреблял кокаин. Вы что, не верите мне, сэр? Но это правда, зачем мне врать.

Купер пытливо посмотрел в глаза Джозефу.

– Да нет! Что вы, сэр? Я сам уговаривал ее бросить это занятие. Ради этого я и был рядом с ней. И на какое-то время она послушалась – бросила принимать кокаин.

Мне удалось уговорить ее, но потом… – Джозеф вновь замолчал.

Тяжелые воспоминания охватили его, он крепко сжал ладонями виски…

– Знаете, сэр, это произошло за два дня до этого… – Джозефу было тяжело проговорить «до смерти Лоры» и поэтому он ограничился иносказанием.

– Что произошло? – Быстро спросил Купер. – Что произошло за два дня до смерти Лоры?

– Не знаю, – покачал головой Джозеф, – это трудно объяснить. Мне кажется, она была чем-то напугана,

– Кто ее напугал.

– Говори, говори, Джозеф. Можешь доверять мистеру Куперу.

– Понимаете, она даже отказалась встречаться со мной, хотя до этого, казалось, все было очень хорошо. Ведь она уже бросила принимать наркотики.

Дэйл Купер тяжело вздохнул и посмотрел на шерифа, который рисовал в своем блокноте значки и каракули, понятные ему одному.

Купер верил парню, он не сомневался в его искренности. Но показания Джозефа не очень-то сходились с его версией, и теперь, на ходу, Дэйлу Куперу приходилось пересматривать ее. Тогда он спросил:

– Джозеф, а когда ты видел Лору в последний раз?

– Это было в день ее смерти, – проговорил парень, – она вышла из дому где-то в полдесятого вечера. А потом я остановил свой мотоцикл у светофора на перекрестке

Спарквуда и 21-ой, и она убежала. Лора убежала. И больше я ее не видел.

Все это время Дэйл смотрел на лицо парня. Джозеф пал, было ясно, что сам он больше ни слова сказать может. Что нужно его опять спрашивать. И тогда он вновь будет отвечать и отвечать одну чистую правду. В этом Купер был уверен. У него был большой опыт подобных допросов.

– Вы что, с Лорой поссорились? – сочувственным тоном спросил он у Джозефа.

– Не совсем так, сэр, но она сказала, что не сможет больше со мной встречаться.

– Почему? – спросил Дэйл.

– Она не сказала, – покачал головой Джозеф.

Купер, хоть и верил в искренность парня, но ему нужно было привести свою версию в соответствие с тем, что он услышал. Нехотя Дэйл полез в карман своего пиджака, вытащил пластиковый пакетик и высыпал себе на ладонь серебряную цепочку с половиной золотого сердечка на ней. Он взял за концы цепочки двумя пальцами и показал, покачивая, украшение Джозефу:

– А это ты узнаешь? Ты узнаешь это сердечко? Раньше видел его?

– Да, сэр, – тяжело вздохнул Джозеф.

Тогда Дэйл сжал украшение в кулаке и развернул лежащий на столе дневник Лоры. Он открыл его на той странице, которую сам заложил авторучкой.

– Джозеф, тогда скажи мне, что ты делал 5 февраля? И где вторая половина этого сердечка?

Джозеф опустил голову. Ему казалось, чтобы он ни сказал, ему никто не поверит. И он решил не отвечать вообще. Он закрыл глаза и в его сознании возник тот самый день, 5 февраля, когда он был вместе с Лорой Палмер.

Лора в тот день была необычайно счастлива. Ее лицо просто лучилось радостью. Джозеф стоял возле нее и не мог отвести взгляда от девушки.

– Я вспоминаю тот вечер.

– Какой?

– Тот, когда ты была в голубом платье.

– Это платье мне подарила мама на мой день рождения, и я в нем пришла в школу.

– Все ребята смотрели на тебя с восхищением.

– А девушки с завистью.

– Я это заметил. А еще в тот день ты меня поцеловала, помнишь?

– Неужели?

– Да. В школе у окна.

– Ты так неумело целовался, что я удивилась.

– Нечему удивляться. По-настоящему целоваться научила меня ты.

– Я могла бы тебя научить еще много чему, но боюсь, ты мне нравишься таким.

– Неумелым и робким?

– Нет, застенчивым и скромным.

– Я просто искренен.

– За это я и люблю тебя. А за что ты любишь меня? Ведь ты любишь…

– Да.

– Знаешь, почему я так счастлива? – Спросила тогда его Лора.

– Потому что у тебя такая нежная кожа, – ответил Джозеф.

– Не-ет, – ласково улыбаясь и растягивая звуки, словно объясняла непонятливому ребенку, говорила Лора.

– А почему? – спросил Джозеф.

– А потому, что сегодня я поверила в то, что ты действительно любишь меня.

Лора сняла со своей шеи серебряную цепочку, на которой было подвешено небольшое золотое сердечко, составленное из двух половинок.

– И теперь, Джозеф, – сказала тогда она, – мое сердце будет принадлежать тебе.

Она легко разделила две половинки сердечка и одну протянула парню.

– Спасибо, Лора, эта половинка твоего сердца будет теперь всегда со мной.

На лице Джозефа блуждала счастливая улыбка – ему не хотелось оставлять воспоминания.

Дэйл Купер пристально смотрел на Джозефа. Тот, наконец, понял, что все-таки ему нужно ответить хоть что-то. И не важно, поверят ему или нет. Главное было – хоть что-то сказать. И он тяжело промолвил:

– Я не знаю, сэр. Я не могу вам этого сказать, в самом деле не могу.

Донна Хайвер сбежала по лестнице из своей спальни в гостиную. Посреди гостиной у низкого стола, в инвалидной коляске сидела ее мать с большим альбомом на коленях. Она что-то аккуратно раскрашивала маленькой кисточкой на большом листе. Донна остановилась в нескольких шагах.

– Доброе утро, мама, что опять очень сильно болят ноги? – спросила девушка.

– Здравствуй, родная. Как видишь, я опять сижу в инвалидной коляске.

– Мама, а почему ты меня не разбудила. Ведь мне сегодня утром нужно было идти к шерифу. Он хотел со мной поговорить, – сказала Донна.

– Утром позвонили от шерифа и сказали, что сегодняшняя встреча отменяется.

Донна удобно устроилась рядом с матерью на низком мягком пуфике.

– Мы тебя не разбудили потому, что хотели, чтобы ты хорошо отдохнула. Ведь ночью ты так сильно плакала во сне…

Донна с удивлением посмотрела на мать, как бы не веря ее словам. Но взгляд миссис Хайвер был полон любви и внимания к своей дочери.

– Это правда, мама?

– Знаешь, дочь, мы так переживаем за тебя, – миссис Хайвер взяла руку дочери, погладила ее ладонь и легонько сжала, – мы с отцом очень переживаем за тебя,

Донна.

– Мама, я думаю, что ты поймешь меня. Это, может быть, тебе покажется очень странным. Получается, что я должна грустить, а у меня совсем другое на

строение.

– Что ты говоришь, дочка? Я никак не могу тебя понять, дорогая.

– Знаешь, мама, мне кажется, что я одновременно вижу и прекрасный сон и ужасный кошмар.

Дочь и мать несколько мгновений внимательно смотрели в глаза друг друга.

Между ними были очень хорошие отношения и Донна привыкла рассказывать все свои самые сокровенные переживания матери. А женщина относилась к дочери с большим пониманием и уважением. Она всегда ее выслушивала, всегда помогала нужным советом. А если она не могла подсказать правильное решение, то просто поддерживала дочь своим участием.

– Отец мне сказал, что вчера ночью ты ушла для того, чтобы встретиться с Джозефом.

– Но это между нами, мама, – Донна погладила по руке миссис Хайвер.

– Ну конечно, дочь, это все останется между нами, – женщина приготовилась услышать что-то очень сокровенное, очень тайное от своей дочери. И она боялась лишним словом или движением помешать дочери поделиться с ней секретом.

– Лора и Джозеф встречались последние два месяца, но об этом никто кроме меня не знал, – сказала Донна, пристально глядя в глаза матери. – Он так хорошо влиял на нее. Но ты, мама, даже не представляешь, насколько Лора запуталась. Вчера ночью я обязательно должна была его увидеть. Ведь мы с Джозефом были

самыми близкими для Лоры людьми. Теперь я чувствую себя так неловко, у меня на душе буквально кошки скребут.

– Но почему, почему, ангел мой? – женщина прикоснулась к волосам дочери, – почему, ты можешь мне рассказать. Ведь я никому ничего не скажу.

– Да, да, мама, я могу и хочу рассказать тебе все.

– Ну, тогда говори, я слушаю, – голос миссис Хайвер сделался очень ласковым.

– Потому что мы с Джозефом поняли, что все это время постепенно мы начинали любить друг друга. У меня теперь такое странное ощущение, как будто я предала мою лучшую подругу.

На лице Донны блуждала растерянная улыбка, на глаза наворачивались слезы. Было трудно понять, то ли

То ли слезы от горя, что погибла ее лучшая подруга, то ли это слезы радости, что девушка, наконец, встретилась с любовью.

– И если это правда, то почему же я так счастлива? – Донна виновато улыбнулась. Женщина сокрушенно опустила голову и крепко сжала руки дочери.

– Дорогая моя, – сказала миссис Хайвер, – жизнь очень сложная и порой так тяжело отделить добро от зла и понять, кто виноват, а кто прав…

Донна подалась к ней и упала на колени, тихо плача. Миссис Хайвер принялась гладить дочь по волосам, говоря:

– Дорогая, поверь мне, что все будет хорошо, все уладиться.

– Правда, мама? Ты так думаешь?

– Конечно, родная. Все станет на свои места.

– И мне будет легче?

– Да, обязательно. Горе не может быть бесконечным.

– Но почему же мне тогда так больно?

– Потому что погибла твоя подруга, потому что ты думаешь, будто ты виновата перед ней…

– А разве нет моей вины?

– Конечно, нет. У каждого своя судьба.

– Мама, а мы будем вместе с Джозефом?

– Время покажет.

Мать и дочь еще долго говорили о том, как они любят друг друга, что не нужно сильно переживать, не надо плакать. Что, в принципе, жизнь не такая уж скверная штука.

Донна вздрагивала все реже и реже.

А когда она оторвала свое заплаканное лицо от колен матери, оно было светлым и чистым, и на нем блуждала радостная умиротворенная улыбка.

После допроса Джозефа Хэрвэя по коридору полицейского участка озабоченно прохаживались Дэйл Купер и Гарри Трумен. Они уже успели выпить по чашке крепкого черного кофе и съесть по два бутерброда, приготовленных заботливой секретаршей Люси.

За кофе Дэйл Купер, не переставая, восхищался местной кухней, красотами пейзажей окрестностей Твин Пикса. Больше всего внимания он уделил удобствам своего номера в отеле, порекомендованном ему Гарри Труменом.

– Слушай, Гарри, – говорил специальный агент ФБР, – я смотрю, ты здесь очень неплохо устроился.

– О чем это ты, Дэйл?

– Да вот, все вокруг тебя тут бегают, суетятся, варят тебе кофе, приносят тебе домашние бутерброды…

– Да, просто у нас очень добрые и отзывчивые люди.

– Ну об отзывчивости ваших людей ты бы лучше не говорил. Если бы они были такими добрыми, я бы здесь не оказался.

– Да нет, Дэйл, я о другом, просто все, кто работают у меня в полицейском участке люди не случайные. Я их долго отбирал.

– А-а, ну понятно. Они прошли, наверное, длительное собеседование с тобой. И я смотрю, вы хорошо притерлись друг к другу.

– Ну да. В общем-то, все относятся ко мне неплохо, и я отвечаю своим подчиненным тем же.

– Да, хорошо тебе живется. Я бы не отказался занять твое место.

– Ну, ладно, ладно, Дэйл. Не надо меня подсиживать. Твоя должность тоже, по-моему, неплохая. Да и платят тебе, видимо, побольше, чем шерифу.

– Давай о деньгах не будем. А бутерброды действительно замечательные.

– Люси просто мастер по бутербродам, каждый день готовит какие-нибудь новые и кормит ими весь полицейский участок. Хорошая девушка. Правда, она несколько нервная и заторможенная…

– Слушай, шериф, а она этими своими бутербродами и задержанных кормит?

– Ну знаешь, разные есть люди…

– Но зато она очень прилежная и исполнительная. И если ей что-нибудь поручить, то можно быть уверенным, что свое дело она доведет до конца во что бы то ни стало.

Гарри покосился на стеклянную перегородку, за которой сидела Люси. Та явно прислушивалась к разговору своего шефа с Купером. Но когда Дэйл повернул голову в сторону Люси, та тут же схватила телефонную трубку, показывая, что она очень занята работой и ей не до шефа и не до специального агента ФБР.

Мужчины еще некоторое время постояли у окна, полюбовались на голубоватый горизонт, на озеро, на серое небо. Вокруг озера по берегу росли гигантские темно-зеленые ели.

– Слушай, Гарри, так как, ты говоришь, они называются, эти мохнатые красавицы?

– Ты о чем это, Дэйл? – не понял Гарри.

– Да я о деревьях, которые здесь повсюду…

– А-а-а. Это ели Добсона.

– Говоришь, Добсона? Надо запомнить.

Дэйл вытащил из кармана свой низменный черный диктофон, щелкнул клавишей:

– Даяна, запомни, деревья, которые растут в окрестностях Твин Пикса, такие огромные темно-зеленые называются елями Добсона. И если я их буду называть «елями Дикенса», ты, пожалуйста, исправляй меня на «ели Добсона». Все.

Дэйл щелкнул кнопкой диктофона и спрятал его в нагрудный карман пиджака.

– Ну что будем делать, шериф?

Шериф потер лоб.

– Я думаю, нам не мешало бы допросить тех двух парней.

– Как, ты говоришь, их зовут? – поинтересовался Дэйл.

– Майкл и Боб.

– Хорошо. Давай их допросим прямо сейчас, не откладывая дело в долгий ящик. У нас еще с тобой будет много встреч, а время нужно экономить.

– Я согласен. Давай, Дэйл.

Шериф снял телефонную трубку и громко сказал:

– Приведите, пожалуйста, задержанных из второй камеры: Боба и Майкла.

В ответ послышался голос полицейского:

– Слушаюсь, сэр.

– Вот и хорошо. Прямо сейчас, – Гарри повернулся к Дэйлу и предложил: – Пойдем в мой кабинет.

– Нет, я лучше постою тут в коридоре. Смотри, какая красота вокруг, – сказал Дэйл.

– Ладно, как хочешь. Я уже этого всего насмотрелся. Меня от всего этого тошнит, – честно признался шериф.

Но тут в полицейский участок зашел Эд Малкастер. Его лоб был заклеен с правой стороны широкой полосой пластыря. Дэйл при виде гиганта Эда с белым крестом пластыря на лбу заулыбался. Но Эд посмотрел на него так сурово, что Дэйл решил спрятать свою улыбку подальше.

Шериф вместе со специальным агентом подошли к Большому Эду.

– Познакомься поближе, Эд. Это специальный агент ФБР Дэйл Купер.

Эд протянул свою широкую крепкую ладонь сотруднику ФБР. Тот подал свою. Его маленькая рука почти целиком спряталась в огромной ладони Эда.

– Слушай, Эд. Как поживает твой кокосовый орех? – улыбаясь, спросил шериф, глядя на белый крест, украшавший левую сторону лба Эда Малкастера.

– Знаешь, Гарри, могло быть и хуже. Так что, можно считать, что я отделался легкими ссадинами.

– Ну да, ничего себе, легкая ссадина, у тебя и мозги могли через эту дырку выскочить. А, Эд?

– Могли, но, как видишь, не выскочили. Я жив и здоров. А мозги у меня не такие уж и маленькие, – иронично отшутился Большой Эд.

– Кстати, Джозеф – это ваш родственник? – поинтересовался Купер.

– Да, я его дядя. Парень работает у меня на бензоколонке в мастерской. Поэтому я и присматриваю за ним.

– Кем работает?

– Чинит моторы.

– Все ясно, – сказал Дэйл Купер.

– Гарри, я пришел узнать, как там дела с Джозефом? – обратился Эд к шерифу. – Вы еще долго будете держать его под арестом?

– Я думаю, что его можно выпустить под вашу ответственность, – сказал Купер.

– Но ведь ему предъявлено какое-то обвинение? – поинтересовался Эд.

– У меня были некоторые сомнения на его счет, но парень все прояснил и, насколько я понимаю, он никого не убивал.

– Хорошо, – вздохнул Большой Эд, – спасибо, Гарри, тебе и спасибо вам.

– Эд, послушайте, – сказал Дэйл, – мы его, конечно, выпустим, потому что держать парня в полицейском участке уже нет никакого смысла.

– Хорошо, – вновь повторил Большой Эд.

– Послушай, но ты, пожалуйста, присматривай за ним, – сказал шериф, – потому что нам, видимо, придется выпустить и этих двух – Боба и Майкла.

– Да, я обязательно присмотрю за парнем, – сказал Эд.

Договорить не дал резкий телефонный звонок, который раздался за стеклянной перегородкой, где сидела секретарша Люси. Девушка схватила трубку.

– Да, офис шерифа Твин Пикса вас слушает. Чем могу помочь? Да, да, он здесь, пригласить к телефону? Пожалуйста. Секундочку. – Люси опустила телефонную трубку и приподнялась из-за стола и выглянула сквозь небольшое окошко.

– Специальный агент Дэйл Купер, вас к телефону. Подойдите, пожалуйста, вызывает доктор Альберт Розенфельд. По-моему, звонок междугородний.

Дэйл сразу же подошел к телефону. Но отдавать трубку Люси не спешила.

– Знаете, – кокетливо сказала она, – такое впечатление, что звонят с улицы. Так хорошо слышно. Я слышу даже, как шумит ветер, как шелестят деревья.

Специальный агент ФБР почти вырвал трубку из рук кокетливой Люси и плотно прижал ее к уху.

– Да, Альберт, говори, я тебя слышу. Это Дэйл Купер.

А в это время Большой Эд и шериф уже совершенно дружелюбно, потому что рядом с ними никто не стоял, продолжали разговор.

– Слушай, Эд, а я вначале подумал, что это твоя красотка Надин что-то пронюхала о твоих отношениях с Нормой и ударила тебя скалкой по голове.

– Подожди, Гарри, я тебе хочу сказать что-то очень важное.

– Если хочешь, то говори.

– Знаешь, здесь что-то не так.

– Где не так? – уточнил шериф.

– Ну с этой дракой. Понимаешь, мне кажется, что мне чего-то подсыпали в пиво. Я же, как ты знаешь, такой парень, что с одного удара меня не так-то легко свалить.

А я даже не помню, как меня ударили, как сбили с ног.