Текст книги "Это идиотское занятие – думать"

6
Два парня в исподнем

Важнейшим событием на заре моей карьеры стало знакомство с Джеком Бернсом[60]60
  Jack Burns – американский комик, актер, писатель и продюсер. В 1960-е годы работал сразу в двух дуэтах – с Джорджем Карлином и Эйвери Шрайбером.


[Закрыть]. Это произошло в 1959 году на радио WEZE[61]61
  Коммерческая христианская радиостанция в Бостоне.


[Закрыть] в Бостоне.

Демобилизовавшись из ВВС, я еще несколько месяцев работал диджеем на радио KJOE в Шривпорте. Но мне хотелось перебраться поближе к Нью-Йорку и выйти на более широкую аудиторию, и, когда один из коллег переехал в Бостон, я попросил его присмотреть работу и для меня, все равно на какой радиостанции.

Радио WEZE радикально отличалось от KJOE. Входя в компанию «Эн-би-си»[62]62
  NBC (англ. National Broadcasting Company) – национальная коммерческая телекомпания (в прошлом телерадиокомпания).


[Закрыть], оно все еще передавало мыльные оперы, викторины и прочее старье. Я работал диктором, составляя тексты и зачитывая объявления в эфире. И хотя по ночам у меня был двухчасовой музыкальный эфир, ставить приходилось всякую тошниловку типа Синатры, Вика Дамона, Кили Смит и Луи Примы[63]63
  Vic Damone (англ.) – поп-певец, популярный в конце 1940-х – начале 1950-х годов. Keely Smith (англ.) – джаз-поп-певица и артистка, чей пик популярности пришелся на конец 1950-х – 1960-е годы. Louis Prima (англ.) – певец, композитор, руководитель ансамбля, исполнял джаз, свинг, блюз и фолк в 1930—1970-е годы.


[Закрыть].

Джек работал здесь репортером. Мы с ним сразу сошлись. У нас обоих было очень похожее амплуа – простого ирландца с улицы. Потом из этого образа вырастет и мой сержант-индеец, и все остальные мои сержанты. А Джека вдохновляли бостонские ирландцы, которых он прославит в многолетнем тандеме с Эйвери Шрайбером[64]64
  Avery Schreiber – американский актер и комик, работавший в театре, кино и на телевидении. Широкую известность принес ему дуэт с Джеком Бернсом, с которым они работали с 1960-х годов.


[Закрыть], изображая таксиста и его болтливых пассажиров.

Джек выстраивал более острый образ, мой персонаж выглядел гуманнее. Эти парни могли болтать часами. Прекрасный способ высказать то, о чем вам самим говорить не хотелось бы. Было очевидно, что в тандеме мы так и фонтанируем идеями. Мы оба быстро соображали, и это переросло в крепкую дружбу. Мечтали даже о своем комедийном шоу…

А потом я, как всегда, облажался.

Из-за меня на радиостанции разыгрались два громких скандала. Первый инцидент был связан с розарием кардинала Кушинга[65]65
  Ричард Джеймс Кушинг (англ. Richard James Cushing) – американский прелат Римско-католической церкви, кардинал с 1958 года. Известен своими лояльными взглядами и налаживанием хороших отношений с другими конфессиями.


[Закрыть]. В 1959 году кардинал Кушинг стал большой шишкой в католической церкви и, будучи очень близок к Кеннеди, оказался весьма влиятельной персоной в Бостоне. Каждый вечер с 6:45 до 7:00 он выходил в эфир и читал розарий. Добродетельные ирландские католики издавна его любили.

И вот я сижу за студийным пультом, а кардинал Кушинг – у себя во дворце или хрен его знает, где он там живет. Мы с ним на связи по телефонной линии. Сегодня вечером он читает «Пять скорбных тайн». Прежде чем начать, он всегда немного рассказывает о жизни Бостонской епархии. Этим вечером он заводит разговор о «Малых сестрах бедных»[66]66
  The Little Sisters of the Poo (англ.) – католический религиозный орден для женщин, созданный в начале XIX века с целью помощи одиноким бедным старикам.


[Закрыть]. «„Малые сестры бедных“ из года в год самоотверженно трудятся в больницах Бостона, где дети с хроническими заболеваниями…» Увлекшись чудесными святыми малыми сестрами, он слишком поздно вспоминает о «Пяти скорбных тайнах».

И вот уже почти семь, а Его Высокопреосвященство только приступает к третьей скорбной тайне. («Венчание тернием Господа нашего», если это кому-то интересно.) Я должен принять ответственное решение. Ровно в семь выходит выпуск новостей, который спонсирует «Алка-Зельтцер». «Алка-Зельтцер» и «Эн-би-си» против кардинала Кушинга и двух последних скорбных тайн? Тоже мне, бином Ньютона. Я прерываю трансляцию. Отключаю кардинала.

После короткой заставки «Эн-би-си» начинаются новости. Не проходит и минуты, как звонит телефон и в трубке грохочет: «Я могу поговорить с юношей, который ПРЕРВАЛ СВЯТОЕ СЛОВО БОЖЬЕ В ЭФИРЕ?!»

Видимо, у него был этот гребаный монитор эфирного контроля, и он услышал, что начинаются новости. Я ответил: «Кардинал Кушинг, это Джордж Карлин. Сегодня моя смена. У меня есть сетка вещания, которой я должен следовать… – ну, вы понимаете, на что только не пойдешь в критической ситуации. – И есть правила Федеральной комиссии связи, которые я должен выполнять…»

Руководство было на моей стороне, но пятно на репутацию легло. После второго случая – инцидента с мобильной радиостанцией – пятно было уже не смыть.

Иногда по выходным, когда мне хотелось разжиться травкой, я садился в передвижную радиостанцию – вместительный микроавтобус, нафаршированный техникой, с кричащей надписью на боку «WEZE 1260. Актуальные новости!» – и отправлялся в Нью-Йорк.

И вот в один из уик-эндов мы вшестером, а то и всемером, втиснулись между аппаратурой и прикатили в Гарлем, выискивая, где бы прикупить травку. У каждого был какой-то знакомый. «Поехали глянем, может, там Пако на углу 111-й и Мэдисон-авеню». C Пако не срослось, идем дальше: «Джорджи, Джорджи, я знаю – Сантос! Махнем к Сантосу!» Двигаем на угол 145-й и Амстердам-авеню. Здоровая махина с огромной блядской надписью носится по всему городу, охотясь за наркотой. Отличный пиар для «Новостей Эн-би-си».

Когда я наконец попадаю домой, раздается звонок из Бостона. Директор радиостанции:

– Ты в курсе? У нас тут побег из тюрьмы в Волпоуле. Еще вчера вечером. Мы не можем найти мобильную радиостанцию. Я так понимаю, ты ее взял?

– Да, она у меня. Все в порядке!

– Ну нам-то никакого толку от того, что она в Нью-Йорке.

– Да в Волпоуле все время кто-то сбегает. Через месяц будет еще один побег. Не парьтесь.

Но он не проникся. Сайонара[67]67
  До свидания (япон.)


[Закрыть], Джордж.

Меня взяли на KXOL, радиостанцию номер один в Форт-Уэрте, доверив мне отличное эфирное время – с семи до полуночи, когда крутили «Топ-40». У них это называлось «домашнее задание»: дети делают уроки и слушают радио номер один, где звучит все самое классное.

Вскоре я стал чем-то вроде местной знаменитости и довольно плотно общался с этими самыми детьми. Тогда я впервые ощутил дух того безымянного, негласного, неуловимого заговора молодежи против властей и старых правил, который, по-видимому, вызревал в глубоком тылу. Форт-Уэрт, кто бы мог подумать! («Коровий город[68]68
  Второе название Форт-Уэрта (англ. Cowtown), возникшее после Гражданской войны, когда через Форт-Уэрт из Техаса гнали скот в северные штаты на продажу. В XX веке в городе действовал крупнейший в мире рынок крупного рогатого скота.


[Закрыть]! И горжусь этим!») По их вечеринкам было заметно, какое сильное влияние оказывает черная музыка и танцы даже на этих белых протестантских детей, которые никак не пересекались с черными. Они пытались перенимать модные движения, хотя и выходило у них не так здорово, как у их кумиров.

Я проработал на KXOL около полугода, когда в один прекрасный день меня нашел Джек Бернс собственной персоной.

Он ушел с WEZE после одного инцидента, когда с похмелья делал утренний выпуск новостей. Радиостанция размещалась в старом отеле «Статлер» с длинными окнами вроде тех, какие сейчас в «Тудэй шоу»[69]69
  Today Show (англ.) – американское ежедневное телешоу на канале «Эн-би-си». Идет с 1952 года. Первая программа такого рода не только в Америке, но и в мире.


[Закрыть], и любопытные могли заглянуть внутрь и приобщиться к захватывающему миру радио – глядя, как журналист Джек Бернс готовит первые утренние новости. И вот, просматривая заголовки, Джек поднимает глаза и видит прямо перед собой старого алкаша, который мочится в окно. Если бы не стекло, он бы нассал прямо на Джека.

«Я не хочу быть обоссанным, пока рассказываю людям о важных событиях за день», – подумал Джек. И уволился.

Теперь его цель – Голливуд, «надо дать им еще один шанс». Но сейчас он на мели, и шины у него лысые, поэтому он сделал крюк в Коровий город, чтобы узнать, не помогу ли я ему с работой.

Не иначе как вмешалось само провидение. Отдел новостей как раз искал журналиста – от них только что без предупреждения ушел сотрудник. Джек, опытный и уважаемый журналист, тут же получил работу.

Мы начали с того же, на чем остановились (как и наши ирландские альтер-эго), и стали вместе снимать жилье. Джек продолжил начатую в Бостоне работу над моим полевением.

У нас в семье республиканизм воспринимался как данность. Мать и тетя работали на Уильяма Рэндольфа Херста[70]70
  William Randolph Hearst Sr. (англ.) – американский бизнесмен, издатель и политик, создатель газетного концерна «Херст Комьюникейшнз». Внедренные им эпатажные методы желтой журналистики, сенсационность, акцент на низменных человеческих интересах повлияли на все популярные медиа страны.


[Закрыть] и были окончательно инфицированы вирусом Уэстбрука Пеглера[71]71
  Westbrook Pegler (англ.) – американский журналист и писатель, популярный в 1930—1940-е годы, известный острой критикой всех американских президентов и государственных институтов.


[Закрыть] – Эдгара Гувера[72]72
  John Edgar Hoover (англ.) – американский государственный деятель, возглавлявший ФБР с 1924 по 1972 год. Одна из самых влиятельных фигур в США XX века.


[Закрыть] – Джо Маккарти[73]73
  Joseph Raymond McCarthy (англ.) – американский сенатор-республиканец крайне правых реакционных взглядов; с ним связан период политических гонений, известный как маккартизм.


[Закрыть]. Мать всегда с радостью заявляла, что, хотя ее отец всю жизнь был демократом, она стала республиканкой в правление Эйзенхауэра[74]74
  Dwight David Eisenhower (англ.) – 34-й президент США, республиканец, поддерживавший крупный бизнес, правление которого отмечено ростом государственно-монополистического капитализма и усилением военно-промышленного комплекса.


[Закрыть].

Отчасти это объяснялось ее широкими знакомствами в бизнес-кругах, когда она работала помощницей Пола Б. Уэста, президента Ассоциации национальных рекламодателей, главного лоббиста индустрии рекламы. (Мэри была его помощницей-референткой, а не секретаршей. Она не записывала под диктовку.) Она была на короткой ноге с директорами по маркетингу крупных корпораций, таких, как «Филко», «Форд», «Дженерал моторз», «Дженерал фудз», «Дженерал электрик», «Ю. С. Стил». Она любила упоминать их имена. И целиком и полностью разделяла их республиканские взгляды.

Потом был Маккарти. В 1954 году, когда в перерыве между школой и службой в армии я некоторое время работал в «Вестерн Юнион», его слушания в Сенате вызвали целую бурю. Я его поддерживал – дома меня в этом убедили. Для меня стало сюрпризом, сколько у него противников среди менеджеров «Вестерн Юнион», сделавших карьеру по профсоюзной линии. Но, даже покинув дом, я еще долго продолжал верить в его бредовые идеи. Еще бы – ведь повсюду коммунисты! Разве на их месте вы не пытались бы пробраться в Госдепартамент?

На самом деле это были не мои чувства (и точно не мои убеждения). Бунтарь и аутсайдер, я просто поддался внушению матери.

Я оставался консерватором и когда работал на WEZE. Случалось и высказываться в эфире. Однажды пришлось даже объясняться с Джеком. Я уже и не вспомню, зачем я это сделал в программе легкой музыки в ультралиберальном городе – может, какие-то события повлияли, – но прямо посреди музыкального микса в духе Мантовани[75]75
  Annunzio Paolo Mantovani (ит.) – итальянский дирижер и композитор в жанре легкой оркестровой музыки, известный специфическим использованием струнных инструментов.


[Закрыть] я призвал превентивно сбросить пару бомб на красный Китай.

Эфир закончился – Джек уже ждал меня. «Какого черта ты ляпнул про ядерный удар по Китаю на проигрыше Андре Костеланетца[76]76
  Andre Kostelanetz (англ.) – русско-американский дирижер и аранжировщик популярной оркестровой музыки, один из главных представителей жанра легкой музыки.


[Закрыть]?» – спросил он. Я не мог понять, что не так, мне все это казалось в порядке вещей. «Пойдем бахнем по пивку, – предложил Джек. – Хочу кое-что тебе рассказать».

Я услышал от Джека нечто радикально отличавшееся от того, что мне внушали с детства. Например, что правых интересовали вещи, а левых – люди. Что правые защищают собственность и права собственников, а левые борются за гражданские права и права человека.

Джек открыл мне глаза на Кастро, который недавно сверг кубинского диктатора Батисту. Джек бывал на Кубе, когда служил в морской пехоте, «еще один ирландский консерватор правого толка» (как и я). Но, когда вернулся туда после революции, Кастро произвел на него очень сильное впечатление. Джек даже брал у него интервью, когда тот приезжал в Бостон, – одно из первых англоязычных интервью, которые Кастро дал в США.

До меня стало доходить, какую искаженную картину мира рисовали мне католическая церковь, ирландское окружение, моя мать, вся наша семья, очарованная Херстом. Осознание произошло стремительно – будто обухом по голове дали. Ну конечно, я ведь и сам так считал! Конечно, я за обездоленных! Конечно, это они угнетают меня – говнюки из правого крыла, захватившие бизнес! Спасибо Джеку, он первым открыл мне глаза.

Мы начали ходить в кафе «Погребок» на Хаустон-стрит, там наливали спиртное, хотя в Форт-Уэрте царил сухой закон. В белом протестантском Коровьем городе посреди Техаса кучка битников в круглосуточном кафе, незаконно торговавшем алкоголем, ходила по лезвию ножа. (Один фрик приходил туда в одеяле, с орлом на плече. С орлом, мать твою!) Это были лузеры Коровьего города. Типажи по-своему интересные. Иллюстрация к новому взгляду на мир.

Однажды вечером мы с Джеком стали вспоминать миниатюры, которые разыгрывали дома: два придуманных нами ирландца болтали без умолку и импровизировали на ходу. Как все хохотали – искренне, по-настоящему. С этого все и началось. Это была отправная точка. В первый раз в жизни я осознанно пытался рассмешить совершенно незнакомых людей. Ни с чем не сравнимое чувство. Ни с чем. Почти полвека прошло, а оно так же волнует.

Мы так и ходили в «Погребок», продолжая смешить завсегдатаев. И чувствовали себя все увереннее. Успех объяснялся отчасти тем, что мы были популярными в городе радиоведущими. Но и кураж нельзя сбрасывать со счетов. «Погребок» стал нашей школой, нашей лабораторией. Мы были хозяевами положения. Нам удалось создать экспрессивный сценический дуэт, который так и нарывался на неприятности.

ДБ: Привет, детишки, встречайте Капитана Джека…

ДК: …и Веселого Джорджа!

ДБ: А с чем мы к вам сегодня пришли!.. Помните, вчера мы расстались на том, что клоуна Кларабеля[77]77
  Clarabell the Clown (англ.) – персонаж американского детского телешоу Howdy Doody (1947–1960 годы). Клоун Кларабель носил мешковатый полосатый костюм, общался только с помощью мимики и дудки.


[Закрыть] и гермафродита Герми вздернули в чулане? Чем же они провинились, дети? Правильно: хотели припрятать бухло, пока не вернулась мамочка Кларабеля!

ДК: А вы, дети? Успели заныкать бутылку, пока мамочка не притащилась домой? Будьте начеку, не дай бог мамочка узнает, что вы бухаете! Могу дать совет. Подглядываете, где заначка у вашего папаши, и ныкаете там же свой пузырь. Если мамочка его найдет, втык получит папаша, а не вы!

ДБ: А теперь внимание, дети! Сегодня последний день, когда можно заказать набор юного торчка от Капитана Джека и Веселого Джорджа!

ДК: Слышь, пацан, ты просто обязан его купить!

ДБ: Почему последний день? Потому что, когда мы приехали в Тихуану[78]78
  Tijuana (исп.) – город на севере Мексики, где базируется самая большая преступная группировка страны – тихуанский наркокартель.


[Закрыть], оказалось, что нашего дилера прижали копы. Так что мы на мели. Но вы еще можете получить чистый героин. Никаких примесей. Никакого молока, сахара, муки. Полный улет, детишки!

ДК: Мы с Капитаном Джеком ширнулись прямо перед выступлением. Не буду скрывать, детишки, я под кайфом! Видите мои глаза? Одна доза – и меня уже штырит!

ДБ: В набор также входит 12-миллиметровая игла для инъекций из армейских запасов.

ДК: И оригинальная серебряная ложка с изогнутой ручкой от «Роджерз брос»[79]79
  Rogers Bros (англ.) – один из крупнейших производителей столового серебра в XIX–XX вв.


[Закрыть], чтобы смешивать наркоту. Ложка доступна в разных стилях – модерн, классика, прованс, роузмид. Отправляя наличку, убедитесь, что правильно указали нужный вариант.

ДБ: А еще вы получаете 110-сантиметровый резиновый жгут – будет чем перетянуть руку, чтобы вздулись вены.

ДК: А также месячный запас ваты, чтобы держать иголку в чистоте. Не хватало еще, чтобы у вас загноились вены. Знаете, Капитан Джек, нам часто пишут дети, которые кололись грязной иглой и занесли себе инфекцию. Нужно следить, чтобы иголка была чистой, дети. А если заметите на руке большое сине-фиолетовое пятно, которое поднимается все выше, значит, пора искать более крупную вену.

ДБ: А теперь только для девочек! Мальчики, на выход! Итак, девочки, сегодня последний день, когда можно заказать комплект Лолиты. Он включает фотографию Владимира Набокова с автографом и снимок настоящей Лолиты. А также подробную инструкцию. И если, девочки, вы прочтете инструкцию и проделаете необходимые упражнения…

ДК: Это по-своему даже весело, девочки…

ДБ: …уже через две недели вы сможете ходить, разговаривать и вести себя как девушки в два раза старше. И всегда сможете заработать пару баксов после уроков. Зовите мальчишек обратно!

ДК: Ладно, детишки, нам пора. На прощание от нас – мудрость дня:

ДБ / ДК: …Что бы вы ни делали, не забывайте МОЛИТЬСЯ!

Тогда же произошло еще одно событие, грустное, но не лишенное романтики. Мы посмотрели «Шоу Джека Пара»[80]80
  The Jack Paar Tonight Show (англ.) – американское развлекательное ток-шоу, выходившее в 1957–1962 годы. Его ведущего, актера и комика Джека Пара, отличал яркий темперамент и экспрессивность.


[Закрыть] («где рождаются мечты»), и у нас появилась идея фикс – попасть к нему.

Мы раздевались до трусов – в Техасе стояла страшная жара, поэтому мы ходили в одних трусах – и разыгрывали диалоги с Паром. Один из нас изображал Пара, другой – Бернса или Карлина.

– Расскажите-ка нам, ребята, – мягко, по-змеиному шипит Пар, – как вы познакомились?

– Ну, у меня был роман с матерью Джека. Она, кстати, черная. И вот как-то раз занялся я ее клитором, а тут входит Джек…

Мы решили, что пора выбираться из Форт-Уэрта. Я пошел к Эрлу, директору радиостанции. (Эрл страдал периодическими запоями и мог, проснувшись где-нибудь в Сиэтле, позвонить в офис: «Я буду через неделю».)

Так и так, говорю, мы уезжаем в Голливуд, хотим стать комиками и выступать в ночных клубах. Он отвечает:

– Ну, Джордж, многие уезжали отсюда в Голливуд, и многим пришлось вернуться обратно. Мы занимаемся вашей раскруткой – вон какие фотки вам сделали. А вы просто берете и уезжаете.

– Я делаю то, что считаю нужным, – говорю я.

– Джордж, если надумаешь вернуться, новую фотку мы делать не будем.

– О’кей.

Мы купили «Додж дарт», красивую двухдверную светло-голубую машину. Тонированные стекла и все такое. Загрузились и двинули по 80-й магистрали на запад, в направлении Эль-Пасо. Майк Амброуз, ночной ведущий (он выходил в эфир после моей смены), долго прощался с нами, пока мы не выехали из зоны приема сигнала. «Они в пути, – звучало в эфире. – По дороге в Голливуд. Они станут настоящими звездами». Потом он поставил «Эль-Пасо» Марти Роббинса[81]81
  El Paso (1959) – песня, ставшая визитной карточкой кантри-исполнителя Марти Роббинса; это первая песня в стиле кантри, удостоенная премии «Грэмми».


[Закрыть]. Непередаваемые чувства.

Мы держали курс на Эль-Пасо, Лас-Крусес и дальше на запад. Прямо как «В дороге» Джека Керуака[82]82
  On the Road (1957) – культовый роман американского писателя Джека Керуака, один из важнейших образцов литературы бит-поколения («разбитого поколения»).


[Закрыть]. Однажды ночью, в полнолуние, запасшись упаковкой пива в банках, мы пересекали пустыню. Выключили фары и летели так километр за километром. Только ветер свистел в этой Великой американской ночи, на излете 50-х. Фантастика. Улет. Чистый адреналин.

Мы решили заехать в Мексику и через нее проделать остаток пути до Калифорнии. Двигались по 2-й магистрали, но не знали наверняка, куда она ведет. Дорожных знаков было очень мало, а если они и попадались, то на сраном иностранном языке. Когда стемнело, я поднял голову и увидел ковш Большой Медведицы. «Вчера, когда мы ехали на запад, Большая Медведица была на этом же месте, – сказал я. – И сейчас она тут. Значит, мы все еще движемся на запад». Оказалось, я знаю, как выгрести из этого дерьма.

Мы повернули на север и добрались по Голливудской автостраде до окраин Лос-Анджелеса. Когда вы въезжаете с автострады Харбор, на этой дороге есть один участок, где в поле зрения вам внезапно попадают высокие-высокие пальмы – голые стволы с пучками листьев на макушке.

А вскоре вы видите знак «Следующие 6 съездов: Голливуд». Вожделенная цель! Конечный пункт всех тех киногрез, которые посещали меня в темноте кинотеатра «Немо» на 110-й улице.

Что мне больше всего запомнилось в атмосфере Голливуда, так это удивительное ощущение утра. Предвкушение огромных возможностей. В самом запахе воздуха, в его вкусе. И – нет, это не шутка про смог. В атмосфере было разлито счастье. Какой-то покой, умиротворение без суеты и тревог, несмотря на забитые дороги. Вы ощущаете себя в безопасности и при этом можете целыми днями предаваться мечтам. Воображать любые варианты будущего.

Реальность же была такова, что мы договорились о жилье в Ассоциации молодых христиан и сразу же подались на поиски злачных мест типа ресторана «Вилла Капри» в надежде, что туда заглянет Фрэнк Синатра. Или кто-нибудь скажет: «Посмотрите, какие интересные молодые люди у барной стойки. Они просто созданы для шоу-бизнеса!»

У нас были кое-какие сбережения, и мы купили костюмы в «Сирс»[83]83
  Sears (англ.) – американская компания розничной торговли, в середине XX века – крупнейший розничный торговец США.


[Закрыть], такие стильные пиджаки на трех пуговицах в духе «крысиной стаи»[84]84
  «Крысиная стая» (англ. Rat Pack) – группа артистов и продюсеров, объединившаяся в 1950—1960-е годы вокруг выдающегося американского актера Хамфри Богарта и его жены. Лидерами «крысиной стаи» были Фрэнк Синатра, Дин Мартин и Сэмми Дэвис.


[Закрыть]. Костюмы при разном освещении казались то зелеными, то коричневыми. Как будто приобрел сразу два костюма.

Направляясь в «Браун дерби»[85]85
  Brown Derby (англ.) – сеть ресторанов в Лос-Анджелесе; первый и самый известный из них был построен в форме шляпы-котелка, став символом золотого века Голливуда.


[Закрыть] на Вайн-стрит, в дверях мы разминулись с Роком Хадсоном[86]86
  Rock Hudson (англ.) – американский актер, одна из самых популярных звезд кино в 1940—1960-е годы; прославился ролями в классических голливудских романтических драмах.


[Закрыть]. Тогда я впервые понял, что не стоит верить всему, что пишут в журналах для киноманов: Рок так легко двигался в туфлях, словно даже не касался тротуара.

Однажды вечером за столиком в «Браун дерби» мы увидели щегольски одетого немолодого мужчину с двумя или тремя женщинами. А под рукой у него был телефон! Прямо на банкетке! Мы подумали, что это, наверное, охуенно крутой агент. Через пару недель наш новый менеджер договорился, чтобы в ночной клуб, где мы выступали, пришел фотограф и поснимал нас на сцене. Им оказался этот охуенно крутой агент.

Так прошло около месяца. Однажды, вернувшись к себе в Ассоциацию молодых христиан, мы обнаружили, что из ящика для носков пропали деньги – все, что у нас оставалось. Нас обокрали – по всей вероятности, всё те же молодые христиане. Катастрофа. Надо было искать работу, как-то зарабатывать. К несчастью, у нас с Джеком был договор, что работать, как все, мы никогда не будем. Не пойдем ни в парковщики, ни в официанты. Или шоу-бизнес – или голод.

Пришлось снова идти на радио. Как я уже сказал, работать мы не собирались. Первое место, куда мы направились – дневная радиостанция под названием KDAY – искала комиков для утренних эфиров. Они вещали на Голливуд! Мы записали демокассету, и нас взяли. Окрестили братьями Райт, надели на нас авиационные шлемы, и мы сделали первое шоу с борта самолета.

Вставать в пять утра – отдельная головная боль. На случай опозданий, если владельцу станции взбрело бы отследить ситуацию и он услышал бы мертвый эфир, мы придумали такую уловку. Начиная программу, подрезали первые слоги в словах, имитируя помехи сигнала. «…эк Бернс! …ое утро, Лос-Анджелес!»

На нашем этаже в небольшом здании на Вайн-стрит находились не только студии. В маленьких комнатках сидели издатели музыки, репертуарные агенты и прочие мелкие сошки шоу-бизнеса, которым нужен был контактный адрес и номер телефона.

Радиостанция заканчивала вещание на закате. Мы с Джеком обычно оставались и работали над номерами для ночных клубов. Как-то вечером во время репетиции мимо проходил парень из соседнего офиса. Звали его Мюррей Беккер.

Понаблюдав за нами какое-то время, он сказал: «Я работал агентом у Роуэна и Мартина[87]87
  Dan Rowan, Dick Martin (англ.) – ведущие американского скетч-шоу Rowan & Martin’s Laugh-In, выходившего в 1968–1972 годы, самого популярного телешоу США своего времени.


[Закрыть], у Форда и Хайнс[88]88
  Мими Хайнс (англ. Mimi Hines) – канадская певица и комедийная артистка, в конце 1950-х – начале 1960-х выступавшая со своим мужем, комедийным актером Филом Фордом (Phil Ford).


[Закрыть], я знаком со многими коллективами и агентами, у меня есть связи, я работал с комиками. У вас здорово выходит, вы молодые, свежие, у вас всё в тему, это круто, заходит отлично, почему бы вам не взять меня в менеджеры?»

А почему бы и нет?

Неделю назад мы устроились на работу в кафе «Космо Элли». Контракта у нас не было. «Контракт нужен обязательно», – сказал Мюррей. Первым делом он составил договор между Бернсом, Карлином и Мюрреем Беккером. Потом отправился в кафе и подписал все бумаги. Он привел нас в АГАЭ (Американская гильдия артистов эстрады), где у него были знакомства. Мюррей был щупленький еврей, располагавший к себе и знавший, что к чему. Сверхнадежный. Если он начинал с вами работать, то рассказывал о вас в восторженных тонах на каждом углу.

Потом произошли два важных события. Во-первых, Мюррей знал одного парня из «Эры рекордз», Херба Ньюмана, и уговорил его сделать нашу студийную запись. Аванс – триста баксов, но… мы в Лос-Анджелесе всего месяц, а уже записываем альбом!

Во-вторых, важное место в нашей программе занимали пародии на Морта Сала[89]89
  Morton Sahl (англ.) – американский актер, комик, сатирик, первый стендап-комик в современном понимании жанра, первопроходец социальной сатиры, повлиявший на целое поколение артистов, включая Джорджа Карлина.


[Закрыть] и Ленни Брюса[90]90
  Lenny Bruce (англ.) – американский сатирический актер, стендап-комик, популярный в 1950—1960-е годы. Был известен своей раскованностью, обращением к табуированным темам, острой политической и социальной сатирой. Проторил дорожку для комиков эпохи контркультуры.


[Закрыть]. Я показывал их обоих, у меня это выходило лучше, чем у Джека. Пародировать их в 1960 году – это был почти акт неповиновения. Мы воображали себя такими эпатажными. В то время так и говорили: ЭПАТАЖНЫЕ ребята! Они показывают Ленни и Морта Сала!

«Я знаю Милта Эббинса [менеджера Морта Сала], я знаю Ленни Брюса, – сказал нам Мюррей. – Мы вместе служили во флоте. Думаю, смогу уломать их встретиться с вами, заодно они вас при случае и прорекламируют. Мы с ними перетрем. Вы молодые, шустрые, злободневные, вы крутые…»

В общем, Морт пришел на нас взглянуть. Похвалил. Назвал «башковитой парочкой», а впоследствии порекомендовал нас Хью Хефнеру[91]91
  Hugh Marston Hefner (англ.) – американский издатель, основатель и главный редактор журнала «Плейбой».


[Закрыть] для сети его клубов «Плейбой». Нас окрестили «дуэтом убойных приколистов».

А через пару дней зашел и Ленни со своей женой Хани. И хотя значения этой исторической встречи мы тогда до конца не осознавали, я хорошо запомнил, что на Ленни была голубовато-зеленая спортивная куртка.

Ленни сыграл в моей жизни очень важную роль. Его пластинка «Интервью. Наши дни» попала мне в руки еще в Шривпорте и изменила меня навсегда. Бунтарь во всем, он изумительно пародировал, блистал интеллектом, излучал свободу. Мне казалось, это недостижимый для меня уровень, но я старался учиться у него всему, чему только мог.

Есть такой простой трюк – подражание. Мне удавалось отлично копировать его манеры, а вот говорить его голосом я не научился. Но мы ему понравились! Думаю, пародия ему польстила, ну и, конечно, он оценил нашу дерзость. Настроен он был дружелюбно и пожелал успехов («Эмми»!).

Тут подоспела еще одна новость – пришла телеграмма от Джека Соубела, главы Всеобщего объединения артистов (ВОА), одного из крупнейших агентств того времени («ВОА: мы работаем со всеми!»). В телеграмме говорилось: «Опираясь на восторженный отзыв Ленни Брюса, нью-йоркский департамент настоящим уполномочивает департамент ВОА на Западном побережье подписать с Бернсом и Карлином договор об эксклюзивном представительстве во всех сферах. Джек Соубел». Уф…

Июнь 1960 года. Мы в бизнесе пять месяцев. У нас уже есть альбом, менеджер и контракт с крупным агентством. Нас похвалил Ленни Брюс! Вот это пруха – похоже, ощущение голливудского утра нас не обмануло.

Мои политические взгляды кардинально изменились. Уже несколько месяцев шла кампания по раскрутке нового молодого кандидата от демократов, расклады становились все определеннее. Джек давно поддерживал Кеннеди. И когда тот выиграл праймериз в Висконсине, Джек сказал: «У него большое будущее». А у меня побежали мурашки.

Нас пригласили, на этот раз с оформлением всех формальностей, в законопослушный ночной клуб «Клойстер инн» в Чикаго. Заведение первого эшелона, о котором регулярно писали в «Вэраети»[92]92
  Variety (англ.) – американский еженедельный глянцевый журнал, рассказывающий о кино, телевидении, театре, музыке и индустрии развлечений.


[Закрыть]. Прямо на Раш-стрит, в самом сердце ночного Чикаго, через улицу от клуба «Хэппи мидьем», неподалеку от ресторана «Ливинг рум» и ночных клубов «Плейбой» и «У мистера Келли». Мы выступали на разогреве у Бобби Шорта. «Почему это мы на разогреве у пианиста? – спрашивает Джек. – Должно быть наоборот».

Нас принимают на ура. С нами продлевают контракт. Нас слушает Хефнер. Мы ему нравимся. Мы на сцене клуба «Плейбой». В то время «Плейбой» был на подъеме – эстетическая, если угодно, сторона революции, борьбы за сексуальную свободу и свободу слова. Те, кто покупал здесь наркоту, по сути, были обычными лошарами, но воображали себя крутыми, потому что Хеф сумел им это внушить. А нам нравился этот коктейль.

Пригласили нас и в «Шоу Джека Пара». Каких-то десять месяцев назад мы сидели в одних трусах в Форт-Уэрте, представляя себе этот день. Мы показали, как Хантли и Бринкли[93]93
  Chet Huntley, David Brinkley (англ.) – ведущие знаменитой вечерней новостной программы The Huntley-Brinkley Report (1956–1970 годы). Чет Хантли обладал одним из самых приятных дикторских голосов, а Бринкли отличала уникальная отстраненно-ироничная манера преподносить новости.


[Закрыть] берут интервью у Никсона и Кеннеди. Никсона я начал пародировать еще в 1960 году (по-моему, я был первопроходцем, а Кеннеди у меня получался лучше, чем у Вона Мидера[94]94
  Vaughn Meader (англ.) – американский комедийный актер, музыкант, режиссер. Его альбом The First Family (1962) с пародиями на Джона Ф. Кеннеди установил рекорд продаж в «добитловскую» эпоху.


[Закрыть]. Ха!). Тот выпуск вела Арлин Френсис, а не сам Пар. Поэтому не удалось вставить наш диалог о том, как мы познакомились, когда Джек якобы застал меня за кунилингусом с его матерью-афроамериканкой. Зато мы кое-что поняли про Кеннеди и устройство властных кабинетов: на эфир пригласили Артура Шлезингера-младшего[95]95
  Arthur Meier Schlesinger Jr. (англ.) – американский писатель, социальный критик, историк, политик; советник Джона Ф. Кеннеди.


[Закрыть].

Бернс и Карлин были на верном пути.

Будь у нас цель, мы сказали бы, что хотим работать на пересечении жанров, на стыке нахрапистой, вульгарной комедии квартирников и утонченной интеллектуальной стилистики «Голубого ангела»[96]96
  The Blue Angel (англ.) – культовый нью-йоркский ночной клуб (закрыт в 1964 году), где начинали свою карьеру многие известные музыканты, актеры и комики (в том числе Вуди Аллен и Морт Сал).


[Закрыть]. Это уже удалось Шелли Берману[97]97
  Shelley Berman (англ.) – американский актер, комик, режиссер, продюсер и преподаватель. В 1959 году получил первую в истории премию «Грэмми» за лучший комедийный альбом.


[Закрыть], Морту Салу, Николсу и Мэй[98]98
  Mike Nichols & Elanie May – американский импровизационный комедийный дуэт, один из самых влиятельных и успешных комедийных проектов своего времени.


[Закрыть], это пытались делать Боб Ньюхарт[99]99
  George Newhart (англ.) – американский актер и комик, известный своей невозмутимой и слегка запинающейся манерой. Его альбомы комедийных монологов пользовались огромной популярностью.


[Закрыть] и Дик Грегори[100]100
  Dick Gregory (англ.) – афроамериканский комедийный актер и писатель, чьи альбомы монологов и книги становились бестселлерами, а также политический активист, протестовавший против расизма и войны во Вьетнаме; много раз подвергался аресту и объявлял голодовку.


[Закрыть]. К этому стремились и мы.

Не стоит забывать, однако, что мы очень рисковали. Мы были далеки от тогдашних стандартов. Ничего общего с чистенькими выкормышами университетских кампусов.

Неотесанные ирландцы, дети улицы. В приличных костюмах, умеющие красиво говорить, социально адекватные, но гораздо более грубого помола. Когда позднее мы прослушивались в «Голубом ангеле» – а это был очень важный этап, хотя все и происходило в моем родном Нью-Йорке, – утонченная истсайдская публика, надрывавшая животы от шуток Шелли, Морта, Николса и Мэй, смотрела на нас в гробовом молчании.

Промахнулись мы и в клубе «Плейбой» в Чикаго. Хеф сказал, что в гости к нему заехал Джо Кеннеди, отец Джона Ф. Кеннеди, и спросил, не можем ли мы выступить специально для него в библиотеке. Мы не были уверены, что Джо Кеннеди оценит наш юмор. «У них у всех отличное чувство юмора. У всех Кеннеди», – возразил на это Хеф.

Мы показали сценку, где я был в роли Джона Кеннеди, а Джек брал у меня интервью. Есть одна загвоздка с выступлениями перед объектом твоих пародий: зрители начинают смеяться, только увидев реакцию этого человека. Или не начинают. Что с нами и произошло. Потому что Джо был вне себя. Какое уж тут чувство юмора, когда задели его мальчика.

«Не время ломать комедию», – гласил заголовок в журнале «Вэраети» на следующий день. «Джозефа Кеннеди не тронуло перевоплощение Джорджа Карлина в главу государства… Уходя, папаша Кеннеди бросил: „Не вижу ничего забавного в насмешках над моим сыном“. Что означало: гореть вам всем в аду».

На самом деле наши политические репризы были вполне безобидными. Только видимость остроты, намек на дерзость. Нам было гораздо интереснее в кого-то перевоплощаться, особенно в простых ирландских парней, чем делать заявления. Наши политические взгляды влияли на характер шуток, но мы не использовали юмор в политических целях. Ирландские типажи – вот кто всем заправлял. Они диктовали правила. Каждый из них мог в любой момент внезапно ляпнуть что-то возмутительное, поставить всех в неловкое положение. Шокировать, а не пощекотать нервы. Это давало эффект, мы балансировали на грани.

Этот контингент мы хорошо знали по своему уличному опыту: копы, наши папаши, бармены с бейсбольными битами. Представители власти на местах, среди которых мы росли, в противовес Конгрессу, крупным корпорациям и прочим анонимным властным структурам. Это было веселое занятие на грани сатиры – приписывать им ханжеские или агрессивные высказывания, показывая их истинное лицо. Они стали своего рода предтечами таких экранных воплощений ирландского фанатизма, как Джо в исполнении Питера Бойла[101]101
  Peter Boyle (англ.) – американский актер, сыгравший в триллере «Джо» (англ. Joe; 1970) режиссера Джона Эвилдсена «патриотически» настроенного рабочего Джо Куррана, ненавидящего все, что чуждо «превосходству Америки: чернокожих, геев, хиппи».


[Закрыть] и Арчи Банкер, которого сыграл Кэрролл О’Коннор[102]102
  Carroll O’Connor (англ.) – американский актер, исполнитель роли синего воротничка, упрямого и невежественного рабочего Арчи Банкера в американском ситкоме Archie Bunker’s Place (1979–1983).


[Закрыть]. Позднее, уже в 80-е, этот простой ирландец с улицы сыграл ключевую роль в эволюции моего сценического образа, который окончательно оформится к началу 90-х. Они всегда со мной – он и его родня из белого Гарлема, вдохновившие меня на целую вереницу персонажей.

Затем еще года два мы с Джеком выступали в ночных клубах первого эшелона: «Эмберз» в Индианаполисе, «У Фредди» в Миннеаполисе, «Тайдлендз» в Хьюстоне. Билл Бреннан, владелец дейтонского клуба «Ракет», прилетел в Чикаго взглянуть на нас и пригласил к себе через месяц. Это было очень важное событие. Не в профессиональном плане – в конце концов, речь шла о вшивом Дейтоне, штат Огайо. А потому, что именно там я познакомился со своей женой Брендой.

Ночные клубы – места непредсказуемые. Иногда нас принимали отлично. В клубах «Плейбой», как правило, все проходило гладко. Но случались и провалы. Хозяин одного из клубов на окраине Детройта сказал нам: «В последний раз я приглашал артиста в 1941 году, это был Бобби Кларк[103]103
  Bobby Clark (англ.) – американский комический актер, менестрель, игравший в театре, кино, в водевилях и на цирковой арене (как клоун).


[Закрыть]. Вы уж, ребятки, постарайтесь. Сегодня придет моя команда по софтболу».

Это был шлакоблочный бар с музыкальным автоматом, столиками и небольшим танцполом. И вот прибывает софтбольная команда, все в спортивной форме, и мы начинаем. Показываем Кеннеди. Шутим о европейском едином рынке. Юмора они не догоняют, а может, им просто неинтересно. Никто не смеется. Тишина. С нас сходит семь потов. Минут через десять кто-то бросает четвертак в музыкальный автомат, и они начинают танцевать – а мы еще не показали и половину.

Когда мы уже сворачивались, подошел хозяин.

– Да, ребятки, пролетели мы с вами. Подложили вы мне свинью.