Текст книги "Фонтан огня"

Она замолчала, ожидая реакции Клио, но получила только неопределенное:

– Ну… если вы так полагаете…

– Но ведь это правильно, или вы так не считаете? Женщины предназначены быть женами и матерями. Наша жизнь – это дом. Разве в Акоре не так?

– Не совсем так. – Клио тщательно подбирала слова. – У нас считается, что самое лучшее – это партнерство между мужчинами и женщинами.

Конечно, предполагается, что мужчина, о котором идет речь, не слишком упрям и не погряз в своих старомодных взглядах на ценность женской проницательности, не говоря уже о ее храбрости, настойчивости и…

– Любопытное замечание. Я оказалась в затруднительном положении. Где найти мужа, который согласится с тем, что я царствующая королева, а не королева-супруга, и который будет помогать мне, не пытаясь занять мое место? – При этой мысли Виктория помрачнела. – Помимо того, что это было бы очень неприятно для меня лично, могли бы возникнуть глубокие политические затруднения.

– Вы кого-нибудь уже выбрали? – спросила Клио.

– Нет… – Виктория неожиданно улыбнулась и стала выглядеть на свои восемнадцать лет. – Но, признаюсь, я не против поискать! – Обе девушки рассмеялись, но молодая королева сразу снова посерьезнела. – Для меня очень важно правильно выйти замуж. Наследование… – Она не закончила фразу, явно не желая задумываться над тем, что произойдет в случае ее ранней смерти.

– Могу я быть откровенной? – Клио отдавала себе отчет в том, что ступает на зыбкую почву. – Я совершенно не понимаю порядка британского наследования. Я думала, что он традиционен, но наследует не всегда старший сын.

– При обычных обстоятельствах все было бы традиционно, но не сейчас, – пояснила Виктория с видом знатока, хорошо разбирающегося в запутанном вопросе. – Покойный король, мой дядя, не имел детей, следовательно, трон перешел к линии его следующего по старшинству брата, то есть моего отца. К сожалению, отца не было в живых, чтобы вступить в наследство, и таким образом трон перешел ко мне, как к его единственному ребенку.

– И если у вас не будет детей, трон перейдет к следующему по старшинству брату, Огастусу Фредерику, герцогу Суссекскому?

– Не совсем так. Герцог Суссекский следующий в очереди к британскому трону, если у меня нет ребенка, это верно, но он не следующий по старшинству мой дядя. Следующим будет дядя Эрнст…

Показалось ли Клио или молодая королева на самом деле передернулась от отвращения при упоминании этого имени?

– Дядя Эрнст?.. – переспросила Клио. Пока непонятно что, но что-то здесь было, и она навострила уши.

Все немного запутано, – виновато сказала Виктория. – Понимаете, моя семья связана с княжеством Ганновер в Германии. На протяжении многих лет один и тот же человек правил Великобританией, Ирландией и Ганновером. Однако в отличие от Британии Ганновер подчиняется салическому закону, по которому ни одна женщина там никогда не имеет права наследовать трон.

– Значит, когда ваш дядя, последний король, умер…

– Троны пришлось поделить. Я стала королевой Великобритании и Ирландии, а мой старший из живых дядя, то есть дядя Эрнст, стал королем Ганновера.

– И он сейчас там?

– Очень надеюсь, что да! – Стараясь сдержаться, Виктория мило покраснела. – Я хочу сказать, что мне очень бы этого хотелось.

Пока Клио обдумывала извилистые пути и повороты законов британского наследования и того, чем они могли помочь в охоте на Умбру, две девушки продолжали беседовать на другие темы. Молодая королева быстро проявила себя как начитанный, любознательный человек, искренне стремящийся лучше понять мир.

– Мне бы так хотелось приносить пользу, – обронила Виктория немного грустно.

Эти слова вызвали у Клио симпатию к королеве, хотя ни при каких обстоятельствах иначе и быть не могло. В Виктории не было ничего отталкивающего. Она держалась совершенно естественно и производила впечатление добросердечной молодой женщины, принявшей на себя ответственность, которая обременила бы многих, гораздо более старших, чем она. Но девушка не жаловалась, а лишь изъявляла искреннее желание достойно выполнить свой долг.

И такого человека Умбра – кто бы он ни был – хотел убить! Одна мысль об этом привела Клио в ярость. Гнев все еще кипел в ней, когда Клио, закончив приятный визит к королеве, готовилась покинуть дворец и…

…Отправиться куда? Сделать что? Как ни приятно ей было общество леди Констанс, Клио не слишком привлекало возвращение в дом Холлистера.

Боже упаси, чтобы Уилл оказался рядом или чтобы он позволил ей помогать ему. Хотя он и признался премьер-министру, что она может быть полезной, Уилл не проявил никакого стремления воспользоваться ее помощью.

Ей оставалось только действовать по собственному плану, и она решила сразу же привести его в исполнение. Сэр Морган Керне все еще околачивался у входа во дворец, и, как предположила Клио по тому, как много народа поступало подобным образом, в эти дни общепринятым было постараться быть замеченным здесь. Ни на кого не обращая внимания, Клио направилась прямо к сэру Моргану, подавив инстинктивную неприязнь к этому человеку.

Он выглядел комично, когда с удивленным видом взглянул на Клио, несомненно, помня, что ранее получил от нее отставку, но она бесхитростно улыбнулась и на этот раз протянула руку.

– Простите мою поспешность по прибытии, сэр Морган. Я была взволнована встречей с ее величеством.

– Здесь нечего прощать, ваше высочество. – Хотя сэр Морган, высокий темноволосый мужчина, и был ошарашен внезапно изменившимся отношением к нему, он быстро нашелся и, склонившись к руке Клио, вежливо спросил: – Надеюсь, ее величество чувствует себя хорошо?

– Превосходно, но сейчас я должна решить, что делать сегодня в оставшееся время. К сожалению, я так плохо знаю Лондон…

Она помахивала перед ним недосягаемой, но очень соблазнительной морковкой: все увидят, как он, сэр Морган Керне, провожает по городу ни больше ни меньше – принцессу Акоры.

– Возможно, это дерзость с моей стороны, ваше высочество, но я был бы счастлив показать вам наш замечательный город, – предложил наглый сэр Морган.

– Вы очень любезны. – Клио жестом указала на ожидавший ее поблизости экипаж.

Взглянув вниз с сиденья для кучера, Болкэм нахмурился, но, слава Богу, ничего не сказал, когда сэр Морган помог Клио сесть в коляску и занял место рядом с ней.

Нужно признать, день был чудесным, и в городе не было зловония. Клио отнесла это на счет западного ветра.

Пока экипаж отъезжал от дворца, сэр Морган, видимо, все еще до конца не мог поверить в свое небывалое везение.

– Что вы хотели бы посмотреть? – поинтересовался он. – Магазины… или, быть может, художественные галереи… что вам больше нравится?

Он, по-видимому, искренне хотел доставить ей удовольствие, но у нее были совершенно иные цели. Она хотела побольше узнать о сэре Моргане, оценить, какое отношение он может иметь к Умбре.

– Я предпочла бы, чтобы вы сами выбрали, – ответила Клио, следуя своему плану. – Покажите мне то, что, на ваш взгляд, производит наибольшее впечатление в современном Лондоне.

Некоторое время он смотрел на нее с твердым убеждением, что она шутит, а поняв, что Клио говорит серьезно, задумался.

– Хм… что ж, дайте сообразить… – Через секунду он отдал распоряжение Болкэму, который фыркнул себе под нос и хлопнул поводьями.

Спустя короткое время, когда перед окнами экипажа появилось огромное строящееся здание, сэра Моргана, видимо, кольнуло сомнение по поводу разумности его выбора.

– Вы, наверное, находите это немного странным, – на всякий случай сказал он.

– Там видно будет. Что это такое?

Здание – вернее, та его часть, которая уже была закончена, – имело три этажа и было построено из камня кремового цвета и покрыто красной черепичной крышей. Та часть, которая, по всей видимости, должна была быть расположенной рядом с колокольной башней, еще не была достроена. Все сооружение могло бы украшать Венецию или Флоренцию, но оно достаточно хорошо выглядело и у Темзы по соседству с Лондонским мостом.

– Это будет лондонский вокзал железной дороги Лондон – Гринвич, – объяснил сэр Морган.

– Железной дороги, которая начала функционировать в прошлом году? Той, по которой можно ездить пассажирам, а не только перевозить грузы?

– Да, я сам ездил по ней. Даже несколько раз, – поколебавшись, добавил он. – Очень впечатляющее событие.

– Правда? – Клио задумывалась над тем, что может быть у него в глубине за пустыми поисками развлечений, но ничего подобного никогда не приходило ей в голову. – Не представляю себе, на что похоже путешествие на такой огромной скорости. А какова скорость движения?

– Она достигает двадцати двух миль в час, – сообщил сэр Морган с простительной гордостью человека, который покорился гипнозу техники. – Но естественно, как правило, он не движется с такой скоростью. Его обычная скорость пятнадцать миль в час. Весь маршрут пролегает по виадуку, состоящему из девятисот семидесяти восьми арок. Как вы, несомненно, понимаете, вся конструкция абсолютно надежна.

– Хотелось бы так думать…

– Мне была предоставлена возможность посмотреть планы до начала работ, и, убедившись, что они грандиозны, я стал инвестором. Теперь я, безусловно, очень доволен результатами, и финансовая выгода – всего лишь один из них.

– Я вижу, вы были бы…

– Понимаете, это действительно знамение прогресса. Люди могут передвигаться, как никогда прежде, пользуясь новыми типами дорог. Я никогда и не думал, что существует нечто столь захватывающее.

– Восхитительно!

– Я очень рад, что вы так полагаете. Вы знаете, самой высокой оценкой является то, что в данном случае всего за несколько лет по железной дороге будет совершено более ста тысяч поездок между Лондоном и Гринвичем. Представляете себе, сто тысяч!

– Поразительно… просто поразительно.

– И это только начало. Если правда, что большинство строящихся сейчас железных дорог предназначается для перевозки грузов, то будут и предназначенные исключительно для пассажиров. Что ж, я уверен, что наступит день, когда люди, живущие на расстоянии многих миль от Лондона, будут каждый день приезжать в столицу на работу или просто развлекаться. И все это благодаря железной дороге.

– Правда? Совершенно удивительно. – Но это не столь удивительно, гораздо удивительнее было открыть, что у сэра Моргана действительно есть страсть, которая, однако, не имеет никакого отношения ни к леди Кэтрин Мокомбер, ни к политическим интригам. Сэр Морган Керне был увлечен – увлечен целиком и полностью – железными дорогами. И кроме этого, ему явно доставляло удовольствие делиться с другими своим энтузиазмом.

– Не считайте меня самонадеянным, но когда вы сказали, что я могу выбирать, куда нам отправиться, я усомнился, может ли это вообще быть вам интересно. Не могу сказать, как мне приятно, что вас это заинтересовало.

– Но разве могло быть иначе? – В словах Клио не было обмана, она заинтересовалась идеей железнодорожного сообщения, хотя и не столь увлеклась ею, как сэр Морган. – Это историческое достижение.

– Безусловно. – Он взглянул на карманные часы с улыбкой человека, который изобрел нечто удивительное. – Если вы хотите поближе познакомиться с поездом, то он должен прибыть всего через несколько минут.

– Правда? Сюда? – Теперь Клио стало по-настоящему любопытно. – Конечно, я хотела бы его увидеть. Прошу вас подождать здесь, – обратилась Клио к Болкэму, выходя из экипажа с помощью сэра Моргана и встряхивая юбки, чтобы расправить их. – Я хочу сказать, что поезд может испугать лошадей.

– Я думаю, – пробурчал Болкэм, и сам явно не проявлявший желания приближаться к опасной штуковине.

Многие пугаются его, – признал сэр Морган, когда они шли к высокому арочному проходу, выводившему к железнодорожным путям. – Но уверяю вас, бояться совсем нечего. От него довольно много шума, и из локомотива вырываются струи пара, но все это совершенно нормально.

– Постараюсь запомнить, – откликнулась Клио, когда они, обойдя груду строительного материала, подошли – но не слишком близко – к рельсам.

Среди собравшихся там же людей царило возбуждение, которое возрастало по мере того, как все слышнее становился стук колес.

– Он приближается, – немного не к месту сообщил сэр Морган, вместе с остальными напряженно вглядываясь вдаль.

Через несколько секунд появилась махина, подобную которой Клио не могла себе даже представить. Из корпуса того, что, по-видимому, было вагоном, поднималась высокая черная металлическая труба, изрыгающая пар, а сам он был присоединен к огромному красному баку с внушительным количеством осей и шестерен, снабженному громадным ящиком для угля. Как догадалась Клио, это был локомотив, подобный тому, который при ней грузили на борт одного из кораблей Акоры. Им управляли двое мужчин, один из которых тянул за большой рычаг, приводя в действие тормоз. Позади локомотива на собственной платформе располагался другой, еще больший, бак, сделанный из дерева, в котором, очевидно, была вода. А позади него…

Клио не знала, смеяться или открыть от удивления рот. Локомотив тянул цепочку того, что можно было назвать каретами. Их колеса стояли непосредственно на железнодорожных рельсах, а они сами, как и весь поезд, были по-разному раскрашены в красно-белые цвета и напоминали огромные экипажи, которыми пользовались для быстрого передвижения по большим дорогам, пересекавшим теперь всю Англию. Но вместо того чтобы запрячь в них лошадей, их прицепили к локомотиву. Пассажиры выглядывали из окон, а их коробки, тюки и сундуки были закреплены снаружи на крыше, точно так же, как на обычных экипажах.

Наконец открылась самая пугающая картина: полностью открытая коляска ехала на плоской деревянной платформе, которая крюком была прицеплена к остальному поезду. Коляску занимали несколько джентльменов и леди, старательно прятавшиеся под шляпами и вуалями, чтобы защитить лица при езде на такой огромной скорости. На заднем сиденье, возвышавшемся над ними, сидел лакей, и едва поезд, останавливаясь, пронзительно заскрипел, он спрыгнул вниз и взял складную лестницу, которая хранилась под коляской. Остальные работники железной дороги поступили так же вдоль всего поезда. Дверцы экипажей открылись, и выгрузившихся возбужденных пассажиров приветствовали те, кто пришел их встречать.

Было много смеха и добродушных шуток, и повсюду можно было заметить ощутимое облегчение оттого, что удалось выжить в столь отчаянном приключении.

– Конечно, когда закончится сооружение вокзала, поезд будет въезжать прямо в него, – пояснил сэр Морган. – На другом конце линии, в Гринвиче, станция тоже в процессе строительства, но там работы едва начаты.

– Это бесподобно, – искренне сказала Клио. Открывающиеся перспективы того, на что она смотрела, начинали укладываться у нее в мозгу. – И дорога работает в любую погоду?

– В ненастные дни открытую коляску накрывают, а закрытые экипажи продолжают использоваться. Прошлой зимой движение пришлось на время приостановить из-за состояния рельсов, но сейчас полным ходом идут работы, чтобы такое больше не повторилось, если только погода не будет по-настоящему ужасной.

– И поездка безопасна даже в сильный дождь?

– Несомненно. На самом деле она гораздо безопаснее, чем в тех же условиях было бы путешествие в экипаже по дороге, которая еще не засыпана щебенкой, – грязь может быть очень скользкой.

– Понимаю… Неудивительно, что мой отец увез обратно с собой локомотив.

– Вы думаете, железные дороги могут добраться и до Акоры? – с горячностью спросил сэр Морган.

Клио не хотелось его разочаровывать, но все же она честно ответила:

– Из наших двух крупных островов Каллимос, на котором расположен Илиус, столица Акоры, слишком холмистый, чтобы там можно было проложить железную дорогу. Лейос, напротив, очень плоский, однако его населяют в основном сельские жители, занимающиеся разведением лошадей. Я сильно сомневаюсь, что они оценят железную дорогу.

– Здесь сельские жители ее тоже не одобряют. Не было конца трудностям, с которыми мы столкнулись, обеспечивая должное состояние виадука. Однако никто не может воспрепятствовать прогрессу.

Клио подозревала, что народ будет продолжать свои попытки, но не стала высказывать вслух свои мысли. Изменив к лучшему свое мнение о сэре Моргане, Клио не стала возражать, когда он предложил поближе познакомиться с поездом, пока его будут готовить к обратной поездке в Гринвич, в которую он должен отправиться позже в этот же день. Они приятно провели следующий час, во время которого сэр Морган отвечал на все вопросы Клио, не скрывая удовольствия оттого, что нашел такого благодарного слушателя.

Покинув железнодорожную станцию и направляясь в экипаже по Риджент-стрит к дому сэра Моргана, где он собирался попрощаться с Клио, они продолжали дружески болтать. В предвечерний час главная улица была заполнена покупателями, конторскими служащими, разносчиками и торговцами, а также ворами-карманниками. Последних, на взгляд Клио, было во много раз меньше обычного. Размышляя, было ли ее впечатление верным и был ли это результат усиленной охраны королевы, она не заметила мужчину, вышедшего из одной из контор, расположенных на Риджент-стрит.

Не увидела она и короткой вспышки удивления, за которой мгновенно последовал взрыв гнева, охватившего Уилла, когда он обнаружил, кто находится с ней в экипаже.

Глава 16

– Что ты выдумываешь? – Стоя посреди гостиной, Уилл изо всех сил старался держать себя в руках, но это не слишком хорошо ему удавалось.

Прошел час с того момента, как он увидел Клио в обществе сэра Моргана Кернса – час ожидания ее возвращения в дом Холлистера, час тревоги за нее и борьбы с побуждением отправиться за ней и до смерти избить Кернса, в то же время не привлекая к себе внимания и не пробуждая ни у кого мысли о том, что, возможно, что-то затевается.

«Быть осмотрительным. – Мельбурн так часто повторял это слово, что оно буквально вызывало у Уилла тошноту. – Все время быть осмотрительным. Если возникнет хоть малейший намек на то, что существует заговор против королевы, нельзя предугадать, что может произойти».

Нет, Уилл с этим был не согласен. Самым вероятным следствием такого поворота событий явилось бы то, что твердое намерение королевы стать независимой от своей откровенно властолюбивой и деспотической матери сильно поколебалось бы. Она снова оказалась бы в руках герцогини Кентской, и в результате влияние Мельбурна значительно уменьшилось бы. А этого нельзя было допускать, но не ради Мельбурна, а ради страны.

И поэтому Уилл терпеливо ждал, пока Клио закрыла за собой дверь в гостиную. При звуке его голоса Клио похолодела, отрывисто вздохнула и с полным самообладанием ответила:

– Я пыталась выяснить, может ли сэр Морган быть Умброй, а если нет, то может ли он знать, кто такой Умбра.

Уилл старался быть таким же спокойным, как Клио, но понял, что ему это не по силам. Пульс стучал у него в висках, но что еще хуже – Уилл не мог оторвать взгляда от девушки. Она была так очаровательна, и он так отчетливо помнил свои ощущения во время их слияния!

– Ты считаешь разумным одной отправляться на прогулку с мужчиной, который может быть Умброй?

– Я была не одна. Мы были в центре Лондона, на виду у сотен людей, и с нами был Болкэм. – Как мог мужчина… мужчина такой невероятно, поразительно красивый, что ее сердце обрывалось от одного его вида, а тем более от воспоминания о том, как он привел ее к самым высотам экстаза… как мог этот мужчина быть таким непроходимо тупым?

– Понятно… И куда именно вы ездили?

– Посмотреть вокзал железной дороги Лондон – Гринвич и сам поезд, когда он прибыл. – Клио улыбнулась в ответ на его недоверчивый взгляд. – Сэр Морган фанатично увлечен всем и вся, что имеет отношение к поездам. Хочешь знать, каково точное количество арок в виадуке на дороге Лондон – Гринвич? Могу тебе сказать. А как быстро движется поезд или сколько поездок он предположительно сделает в ближайшие несколько лет? Буду счастлива просветить тебя, как сэр Морган просветил меня.

– И во время всей прогулки он говорил только о поезде? – Уилл не скрывал скептицизма.

– Он увлечен им. Несомненно, это самая захватывающая вещь в его жизни.

– Значит, он заставил тебя поверить в это.

При этом замечании Уилла Клио замолчала, но ненадолго.

– Он ни к чему меня не принуждал, а кроме того, если мы не исключим хотя бы одного из тех, кто был в Холихуде, мы ни на шаг не продвинемся к установлению личности Умбры.

– Мы уже приблизились.

– И каким же образом?

– Леди Барбара мертва.

– Леди Барбара Девере? Но что случилось? – Клио ошеломленно смотрела на Уилла.

– Она упала из окна в задней части дома Девере, которое выходит в сад, и сломала шею. Ее нашла горничная.

– А лорд Девере?..

– Был в своем клубе в присутствии нескольких дюжин свидетелей.

– Когда это произошло?

– Сегодня утром, когда ты была у королевы.

– Что ж, значит, сэр Морган не мог иметь к этому никакого отношения. Он был возле дворца, когда я прибыла, и я снова встретилась с ним, когда уходила.

– Дом Девере всего в нескольких минутах ходьбы от дворца. Сколько времени ты провела с королевой?

– Несколько часов, – призналась Клио.

– Достаточно долго, чтобы человек мог уйти, убить женщину и вернуться.

Это означало бы, что она делила свой экипаж с мужчиной, который только что совершил жестокое убийство. Клио невыносимо было думать, что она болтала и смеялась с ним и даже подумала, что он удивительно приятный, хотя и своеобразный человек.

– Не могла смерть леди Барбары быть несчастным случаем?

– Вполне могла, – согласился Уилл. – Но леди Барбара одна из немногих, кто, вероятно, очень хорошо знаком с Умброй, которому известно, что я его выслеживаю, а следовательно, он должен был прийти к выводу, что Мельбурн знает о заговоре с целью убийства королевы. Он, возможно, стремится убрать всех, кто может связать его с этим заговором.

– Но это леди Кэтрин пользуется репутацией любовницы сэра Моргана, разве не так? Леди Барбара просто его знакомая.

– Так все говорят. Если я прав, то мы по крайней мере можем с определенностью сказать, что леди Барбара не была Умброй.

– Ты полагаешь, что «он» может быть женщиной? – Клио не ожидала такого поворота.

– Конечно, было бы глупо отвергать любую возможность, хотя, по-моему, на это не похоже.

– Почему?

– Потому что я сомневаюсь, что Платт или Макманус стали бы подчиняться женщине, а мое знакомство с Тоффлером убедило меня, что он на это никогда не согласился бы.

– Хорошо, – неохотно кивнула Клио. – Леди Барбара не была Умброй, а, по всей вероятности, была убита им. Значит, можно исключить ее мужа.

– Тогда остаются Мокомберы, лорд Реджинальд и леди Кэтрин.

– Ты же сказал, что Умбра вряд ли может быть женщиной.

– Я могу ошибаться, – пожал плечами Уилл. – Однако я не верю, что это один из них. Я думаю, это Керне.

Человек, который с таким восхищением без умолку болтал о поездах и которого, казалось, больше ничто в мире не интересовало? Могли тот же самый человек замышлять убийство монарха? Хотя Клио не могла представить себе этого, такую возможность все же не стоило сбрасывать со счетов.

– Тогда арестуй его.

– На каком основании? У нас нет улик.

– Ты говорил, что жилище Тоффлера тайно обыскивали и нашли письмо, подписанное Умброй. Разве нельзя проделать то же самое с домом сэра Моргана и раздобыть образец его почерка? – Не дождавшись от Уилла ответа, Клио задала еще вопрос: – Или это означает, что человек с таким положением, как у сэра Моргана, больше защищен вашими законами, чем такой, как Тоффлер?

– Все уже сделано, – признался Уилл. – Почерк Кернса не соответствует подписи Умбры на письме.

– Почерк можно специально изменить, – напомнила Клио.

– Верно, но не было найдено вообще ничего подозрительного, так что у нас нет повода арестовывать сэра Моргана.

Клио согласилась с Уиллом, у нее тоже не было причин считать сэра Моргана виновным… если бы не то, что Уилл был в этом уверен. Хотя она не видела особого смысла докладывать об этом Уиллу, Клио не могла не обращать внимания на его беспокойство, оно не выходило у нее из головы. Но следующие слова Уилла отодвинули все на задний план.

– Премьер-министр пригласил нас на ужин.

– Вот как? Сегодня вечером? – Вечер с Уиллом, хотя и не наедине, был неожиданным подарком.

– Тебе многое известно о виконте Мельбурне? – кивнув, спросил Уилл.

Я знаю то же, что и все, – у его покойной жены, Кэролайн Лэм, была скандальная любовная связь с Байроном. Она давно умерла, но Мельбурн больше не женился. – Клио ненадолго задумалась, стараясь припомнить, что еще слышала за эти годы. – Мне кажется, их единственный ребенок тоже умер.

– Он обожал мальчика и до сих пор носит по нему траур. Несколько лет назад Мельбурна обвинили в том, что он добивался любви чужой жены.

– Боже мой, это правда? – Клио не могла ошибиться в смысле сказанного, какими бы деликатными словами оно ни было высказано.

– Нет, муж пытался шантажировать Мельбурна, и, когда премьер-министр отказался платить, а никаких доказательств представлено не было, обвинение отозвали.

– Понятно… – Но на самом деле Клио ничего не понимала. – Какой смысл вспоминать старые и очень личные дела?

– Смысл в том, – ответил Уилл на ее вопрос, – что лишь немногие политические деятели – включая абсолютно невиновных людей – могут пережить такой скандал, и еще меньше людей способны на это, если у них была жена с такой дурной репутацией. То, что Мельбурн сумел это перебороть, говорит об огромном уважении, которое ему оказывают.

– И ты в том числе?

– Да, и я в том числе. Во многих вопросах я с ним не согласен – например, с его противодействием реформам. Но я никогда не поставлю под сомнение его стремление служить Англии и королеве в меру своих возможностей.

– И все же?..

В ровном свете масляной лампы было заметно, как улыбка смягчила строгие черты его лица, но всего лишь на мгновение.

– Разве я намекал на что-то невысказанное?

– Нет, но мне все время это слышится. Что-то связанное с Мельбурном заставляет тебя делать паузу.

– Не совсем так. Его единственная слабость, если это можно так назвать, состоит в том, что он сентиментальный человек, романтик, если угодно. Никогда не знав истинной любви, он глубоко верует в нее.

– Вместо того чтобы отрицать ее существование?

– Не понимаю, как он может жить с этим.

Отвернувшись, Клио увидела перед собой небольшой, но вызывающий яркие воспоминания пейзаж, висевший на стене, возле которой она стояла. На нем была изображена ветряная мельница на берегу канала, весьма прозаический сюжет, но в работе чувствовался живой свет, который, казалось, изливался из нее.

– Это Рембрандт?

Уилл подошел и остановился рядом с Клио.

– Думаю, это одна из его ранних работ, – ответил он, глядя не на картину, а на девушку.

– Ты тоже разделяешь веру Мельбурна в истинную любовь? – спросила Клио, поймав его взгляд.

Ничего не отвечая, Уилл продолжал смотреть на нее, и от его пристального взгляда Клио бросило в жар. Она сопротивлялась желанию отвести взгляд и в конце концов сдалась.

– Думаю, меня вполне можно убедить в этом. – Мягко засмеявшись, Уилл взял ее руку и нежно поднес к губам.

– Что вы наденете? – с любопытством спросила леди Констанс, уютно расположившись в гостиной Клио. Она снова перешла от рассказа о посещении своих друзей к известию, что Клио обедает с премьер-министром и – что так же волнительно, с точки зрения доброй леди, – с ее внуком.

– Я еще не решила. – Все вечерние платья, которые Клио взяла с собой, были вытащены из гардероба и разложены для осмотра в соседней спальне, где только можно. – Я думала, что большую часть их отправила в Акору. – Клио была удивлена, как много оказалось нарядов, и в растерянности смотрела на платья из шелка, кружева и атласа, многие из которых были расшиты жемчугом и драгоценными камнями.

– Вы так и сделали, – отозвалась леди Констанс, – но в последний момент мы с вашей матерью решили, что их следует оставить здесь.

– Я понимаю, что должна поблагодарить вас, но все это приводит к тому, что я не могу решить, что лучше всего надеть сегодня вечером.

– Это зависит от многого.

– От чего? – Клио коснулась пальцами верхней юбки из газа, такой тонкой, что она, казалось, могла исчезнуть от соприкосновения с ее кожей.

– От того, хотите ли вы, чтобы внимание моего внука было приковано к премьер-министру или к вам.

– Думаю, первое. – Клио провела короткую – очень короткую – борьбу со своим благородством, которое, к счастью, молча сдалось, и выбрала платье из тонкого шелка с вплетенными в него золотыми и серебряными нитями, создававшими впечатление, будто в нем сияют и солнце, и луна.

Спустя час она встречала Уилла у низа сдвоенной лестницы, которая, изгибаясь в форме крыльев бабочки, поднималась из мраморного вестибюля на верхние этажи. Уилл был в вечернем костюме, который должен был бы оказывать смягчающий эффект на его внешность, но только подчеркивал его фантастическую красоту. Думая об этом и о том, как Уилл ужаснулся бы подобным описаниям, Клио вдруг почувствовала, что Уилл пристально смотрит на нее.

Платье было вырезано ниже, чем обычно носила Клио, и подчеркивало женственность ее форм. Корсет довольно высоко поднимал ей грудь, так что над лифом были заметны округлости, и еще больше выделял тонкую талию.

Из уважения к платью и к событию Клио соизволила надеть корсет, одно из тех орудий пытки, которых она старалась избегать любой ценой. Но честно говоря, это был полезный предмет женского туалета, который просто придавал изящество изгибам ее тела, а не портил их.

– Красивое платье, а ты… – Уилл кашлянул, – ты делаешь его просто потрясающим. Боже правый, это комплимент? – Клио предпочла укрыться за легким юмором, потому что атмосфера между ними накалилась.

Слуга принес ей шаль – прозрачную паутинку из золотого кружева, – и Уилл, взяв ее, накинул Клио на обнаженные плечи.

– Я был неискусен в комплиментах? – Он склонил голову к самому уху Клио.

Дрожь пробежала по ее телу. Клио внезапно с испугом ощутила, как у нее набухли соски, и обрадовалась, что их скрывает плотная ткань корсета, но все же она ясно ощущала, как белье давит на них.

– Это зависит от того, требуют ли комплименты слов, – обернувшись, беспечно, как только могла при таких обстоятельствах, сказала она. – Ты был… обходителен в другом смысле.

Когда он погружался в нее и его суровое лицо озарялось восторгом, когда он выкрикивал ее имя на вершине блаженства – это был тот комплимент, который веками согревает женщину в самую холодную ночь.

При сложившихся обстоятельствах, возможно, напоминать об этом Уиллу в данную минуту было не самой лучшей идеей. На долю мгновения у Клио мелькнула мысль, что можно было бы расстроить планы премьер-министра.