Текст книги "Византия. Удивительная жизнь средневековой империи"

Глава 7
Римский закон

Мы все признаем закон, как всеобщий благодетель, спаситель, защитник наших жизней и так далее, потому что он искореняет порок и воспитывает добродетель и потому что он заставляет людей думать, что они должны почитать добродетель и наказывать преступников.

Фома Магистр. О долге царя, конец XIII в.

Использование написанного закона было фундаментальным для Византии на протяжении всей ее долгой истории, и обычные граждане использовали суды, чтобы закрепить обязательство, законное решение проблем наследования, собственности и семейных ссор. Византийский закон развился на основе римской правовой системы, которая считается одним из величайших вкладов Рима в мировую цивилизацию. Ее усовершенствовали юристы между V в. до н. э. и I в. Инновация этой системы – создание общих судов и наделение обученных судей полномочиями председательствовать в них. Эти чиновники могли вызвать в суд, выслушать случай и принять вердикт с возможностью апелляции. Тот же самый процесс до сих пор используется во всех странах, живущих по гражданскому праву. Римские традиции также привнесли в Восточное Средиземноморье новый акцент на письменные законы, которые могли иметь разные формы: эдикты судей, решения римского сената и императорские декреты (законы). Эти разные сборники права использовались в судах, которые были в каждом крупном городе и столицах провинций.

Закон также порождался обращениями к императору, к примеру, об освобождении от уплаты налогов после плохого урожая. Города и провинции использовали для подобных миссий своих лучших ораторов. В результате нередко появлялись новые законы, которые добавлялись к императорским декретам. К середине II в. император считался исключительным творцом права, однако комментарии пяти ранних римских юристов – Эмилия Папиниана, Юлия Павла, Гая, Домиция Ульпиана и Модеста – признавали особенно важными для трактовки законов прошлого. Чтобы обеспечить правильное использование разных собраний законов на латыни, их трактовку и применение, нужны были опытные эксперты. Отсюда развитие юридических школ и появление особого класса юристов, имевших практический опыт, – scholastikoi. Владение риторикой являлось неотъемлемой чертой участия в судопроизводстве. В период поздней Античности самыми известными центрами правового обучения стали Рим, Александрия, Афины, Константинополь и Берит (Бейрут).

Как уже говорилось ранее, Феодосий II в 425 г. создал в столице финансируемую государством правовую школу. Он признавал, что трудно использовать законы, которые явно противоречили друг другу, и декреты, поощрявшие разные трактовки одного и того же вопроса. Поэтому в 429 г. Феодосий приказал экспертам-правоведам составить книгу законов для Римской империи, отредактировав и реформировав все имперские высшие юридические нормы, увидевшие свет со времен Константина. Более ранние подобные сборники делались неоднократно и вошли в историю под именами своих авторов, этот же стал первым официальным кодексом. Кодекс Феодосия был представлен чиновникам империи в Константинополе в ноябре 437 г. и вступил в силу в первый день следующего, нового года. После этого копии свода законов отправили в старый Рим сенаторам, которые занялись его распространением. Кодекс содержал более 2500 отредактированных правовых текстов, увидевших свет в 313–437 гг., включая законы, касающиеся христианства, в заключительной части. Противоречия между разными законами и путаницу устранили и создали упрощенную систему. Кодекс должен был применяться в обеих половинах империи и изучаться в правовых школах, теперь сконцентрированных на Востоке.

Много лет римская колония Берит, город на побережье Ливана, отличалась в преподавании права (до разрушения города землетрясением 550–551 гг.). В «Жизнеописании Севера» (который позднее стал монофизитом – патриархом Антиохии, 512–518) сохранился рассказ о пяти годах обучения в Берите, в который включен анализ некоторых комментариев. Но автор – Захария, который тоже стал юристом, больше внимания уделяет попыткам студентов-христиан выкорчевать магические практики, призывавшие древних богов, дуалистические трактовки мира, развитые последователями пророка III в. Мани, и другие незаконные верования.

Спустя почти век после публикации Codex Theodosianus к власти пришел Юстиниан и сразу приступил к реформированию права. В 528 г. он создал комиссию из 10 опытных юристов под руководством квестора Трибониана, чтобы разобраться во всех имперских законах, имевших практическую ценность. Комиссия должна была навести порядок и адаптировать положения законов к условиям VI в. Результатом стал появившийся в 529 г. Codex Constitutionum, а все имперские законы, в него не вошедшие, аннулировали. Эта упрощенная коллекция не сохранилась, но ее тезисы были сформулированы в Corpus Iuris Civilis – своде гражданского права, который образует основу европейского права, имеющего силу и сегодня. На второй стадии правовой реформы, которая имела место в 530–534 г., Юстиниан назначил 16 юристов, чтобы они систематизировали комментарии многочисленных правоведов – нагромождение противоречивых мнений. Результатом их работы стало 50 книг одобренных текстов, названных Digest (Pandects) – Дигесты, обнародованные в 533 г., а все прочие комментарии утратили силу. Одновременно элементы римского права для изучения студентами были опубликованы под названием Институции. Юстиниан продолжал издавать новые законы, называя их Новеллами, чтобы отличить от старых. Кодекс гражданского права 534 г. состоял из четырех частей: старые законы в пересмотренном издании из 12 книг, называемый Кодекс Юстиниана, Дигесты, Институции и Новеллы. К нему другие императоры добавляли собственные юридические нормы. Они оставались в силе в Византии до падения империи и перехода власти к оттоманским туркам, то есть 900 лет.

Однако в Западной Римской империи кодификация Юстиниана была распространена несравненно меньше, чем Кодекс Феодосия, который оказал влияние и на местное право, и на варварские кодексы, использовавшиеся в вестготской Испании, Франкском государстве, Бургундии и лангобардской Италии. Знание Corpus Iuris Civilis было практически утрачено в начале VII – конце XI в., когда была обнаружена копия Дигест, «красивая, как звезда». Она, вероятно, была сделана в VI в. и находилась в Южной Италии, где провинции, управлявшиеся из Константинополя, продолжали использовать римское право. Со временем был идентифицирован текст Институций, и преподаватели в Равенне, Павии и Болонье начали писать комментарии и всевозможные труды по праву. К середине XII в. собрание канонического права Грациана – Decretum, – относящееся примерно к 1130–1140 гг., и привилегии Фридриха I Барбароссы для школ (1158) в Болонье стимулировали и расширили знания древних источников обоих типов права. Независимо от того, влияла ли византийская правовая кодификация на отношения между церковью и государством на Западе или нет, каноническое право имело выраженную тенденцию подчеркивать папский авторитет, а гражданское – использовалось западными императорами для укрепления своей власти.

Римское право отличает его внимание к личностям, свободным и рабам, к их отношениям при вступлении в брак и при разводе; к праву собственности; правонарушениям и контрактам, а также к наследованию. Все это регулировалось процессуальным правом, которое устанавливало справедливое рассмотрение компетентным судьей и гражданских, и уголовных дел. Кроме того, к VI в. уже существовал постоянно разраставшийся свод церковных правил: каноны, установленные Вселенскими соборами, провинциальными синодами, а также возникшие в результате жалоб патриархам. И в Константинополе, и в Антиохии к 580 г. имелись собрания этих материалов. Их называли «номоканонами», то есть они являлись смесью канонов: nomos – гражданского права, и kanon – церковного. Самый важный из этих сборников – «Номоканон четырнадцати титулов», – вероятно, был составлен при Ираклии (640–641), на основе труда патриархов VI в.

Аналогичный процесс имел место на Западе, когда папа Гормизд (514–523) нанял Дионисия по прозвищу Малый (exiguus), чтобы сделать латинский перевод самых важных греческих канонов. Он включил в перечень первые 50 из Апостольских постановлений (не оставшиеся 35, признаваемые на Западе), каноны Вселенских и других соборов и решения из 38 папских писем, датированных 384–498 гг., известные как «Декреталии». Таким образом, два собрания имели идентичный соборный материал, но там, где восточные сборники включали правила св. Василия и законы Юстиниана, Дионисий поместил папские решения, которые возвысил до канонического статуса. Этот дополнительный материал явился основой последующих разногласий между западной и восточной церковью.

В противоположность Кодексу Феодосия, 12 книг законов Юстиниана особо рассматривали вопросы христианской веры и решения, влиявшие на церковные, социальные и экономические проблемы VI в. Некоторые из последующих Новелл Юстиниана расширяли христианские нормы поведения, к примеру подчеркивая необходимость защиты женщин, давших обет сохранения девственности. Гражданское и церковное право постепенно были гармонизированы, образовав двойную систему правового регулирования, которая адаптировала римские принципы к потребностям христианской империи Византии. После закрытия Академии Платона в Афинах (529) и сильного землетрясения 550–551 гг., уничтожившего Берит, Александрия в Египте стала единственным центром правового и философского образования за пределами столицы. Ее преподаватели обучали христианизированной версии философии Аристотеля, считавшейся менее опасной, чем неоплатоническое обучение в Афинах. После арабских завоеваний VII в., однако, все правовое и философское образование сконцентрировалось в Константинополе.

При использовании Институции как основы правового обучения студенты овладевали профессией юриста за пять лет, и если по окончании курса соответствовали требованиям своих учителей, то допускались в одну из двух групп профессиональных юристов: адвокатов (synegoroi или scholastikoi) и нотариусов (taboularioi). Термин scholastikoi использовался многими авторами до VII в., после чего его сменил термин krites – судья. Этот титул использовался квестором, эпархом (префектом или губернатором) Константинополя, ответственным за прошения, epi ton deeseon – должность, созданная в VII в. Эпарх возглавлял судебную власть в городе, контролировал стражников и тюрьмы и также отвечал за церемониальную, торговую и промышленную жизнь столицы.

В ходе VI в. латынь, являвшаяся ранее фундаментальной для изучения римского права, была заменена греческим языком. Corpus Iuris Civilis – труд, увидевший свет в ноябре 534 г., – довольно быстро перевели, и впоследствии все новые законы Юстиниана издавались только на греческом языке. Без использования латынь «зачахла», ее преподавание прекратилось. Только в армии и суде, институтах, в которых римские традиции наиболее укоренились, сохранились латинские термины, да и то немногочисленные: «Bene, Bene» – официальное приветствие в суде, а также разные команды и названия оружия и офицеров, транслитерированные на греческий, но явно демонстрирующие латинское происхождение. Латинскую литературу почти не читали в Византии, пока Максим Плануд в XIII в. не сделал переводы Вергилия, Овидия, Цицерона и Боэция (см. гл. 27).

Императоры продолжали издавать законы, отражавшие растущее христианское влияние в вопросах, касающихся браков и других аспектов гражданского права, – например, Эклога 740 г. Этот краткий Кодекс Льва III также в некоторых случаях заменял смертную казнь членовредительством (нанесением увечий). В конце IX в. появились базилики (василики) – 6-томное издание имперских законов в 60 книгах, где они были классифицированы по предметной области и расположены в хронологической последовательности, причем соответствующая часть Дигест предшествовала Кодексу Юстиниана и Новеллам. Новый труд был выполнен по приказу Василия I (867–886) и завершен его сыном Львом IV, получившим прозвище Мудрый (886–912) (автор предисловия). В то же время патриарх Фотий написал пролог ко второму изданию «Номоканона», появившемуся в 882–883 гг. Туда вошли все каноны, увидевшие свет после первого издания. Труд был сразу переведен на славянский язык, чтобы помочь недавно созданной Болгарской церкви. Таким образом, и в гражданском, и в церковном праве имеет место очевидное возрождение интереса, продолжавшееся до 1204 г. Феодор Вест, юрист, специалист по каноническому праву, в 1089–1090 гг. написал третий пролог к «Номоканону», а в 1177 г. церковный юрист Феодор Бальзамон составил четвертый пролог и комментарий. В области гражданского права императоры продолжали издавать Новеллы по всем важным вопросам.

Они также прилагали старания к исполнению законов. При Феофиле (829–842) императорская церемония переезда из Большого дворца к Влахернской церкви и обратно, проводившая по пятницам, давала возможность простым горожанам обратиться к императору. Однажды этой возможностью воспользовалась вдова, которая пожаловалась властителю, что ее обманом лишил лошади городской эпарх. Более того, она заявила, что именно на этой лошади в тот момент и ехал Феофил. Тот провел расследование и выяснил, что вдова говорила правду. Эпарх действительно отобрал у нее лошадь и отдал ее императору. Феофил немедленно вернул лошадь хозяйке и велел наказать высокопоставленного чиновника. Известно несколько вариантов этой истории, иными словами, она приобрела широкую известность. Аналогичная практика была продолжена XIII в. в Никее и в XIV в. – в Константинополе, где церемония получила название kavalikeuma («конный выезд») и сопровождалась звуками рогов и барабанов, «чтобы о выезде императора стало известно тем, с кем обошлись несправедливо, и все, кому нужна помощь от него, могли обратиться».[11]11
  Ruth Macrides, “The Ritual of Petition”, in Dimitrios Yatromanolakis and Panagiotis Roilos, eds., Greek Ritual Poetics (Cambridge, Mass., 2004). P. 356–370.


[Закрыть]

С появлением четкой структуры письменных законов опытные судьи стали публиковать особые мнения – свидетельство внутренней решимости и уверенности византийских юристов. В начале XI в. Евстафий Ромей, дед которого тоже был судьей, занимал высшую судебную должность, droungarios tes Vigles (изначально «командир стражи» – военная должность, ставшая к тому времени гражданской). Будучи судьей имперского суда до самой своей смерти в 1034 г., он записал множество вердиктов, особых мнений и специальных правовых трудов, которые дают нам возможность увидеть, как закон применялся и трактовался. В одном в высшей степени спорном случае Ромей урегулировал жалобу на оспаривание брака на основании обвинения в насильственном похищении. Мнения его коллег-судей разделились, но Ромей указал, что в изначальном обвинении не шла речь о насилии, и «мудрые женщины» позже удостоверили девственность девушки, так что вопрос о насилии, делавшем брак незаконным, не возникал. Что же касается представленных женщинами свидетельств, также подвергшихся критике истцов, то они, конечно, были разрешены в суде, потому что в подобных случаях мужчины свидетельствовать не могут. Таким образом, Евстафий подтвердил, что брак совершенно законен. Его труды были обработаны коллегой или учеником и собраны в сборнике «Пира» («Опыт»), в котором изложены простые правила, основанные на его творческой трактовке законов. Здесь представлена высшая степень приспособляемости и гибкости римского наследия, и выдержки из этого сборника часто цитировались в более поздних трудах.

В 1047 г. оживление интеллектуальной активности побудило Константина IX (1042–1055) создать в столице две официальные школы – права и философии. В новой правовой школе должны были готовить юристов двух типов – notarioi и synegoroi. И те и другие организовывались в профессиональные коллегии. Номофилаком, охранителем законов, возглавившим правовую школу, стал Иоанн Ксифилин, написавший много правовых комментариев. Впоследствии он стал монахом на горе Олимп, а позже – патриархом (1064–1075). Император назначил Михаила Пселла руководить школой философии. Блестящий энциклопедист, Пселл хорошо известен своей Хроникой, посвященной правлению 14 императоров (976–1078), но он же являлся автором многих трудов по философии и математике, а также большого собрания писем (см. гл. 21). В конце XI в. был написан текст Tipoukeitos («Что где найти»), который обеспечил алфавитный указатель к Базилик (или Василик), добавив ссылки к законодательной и правовой трактовке Евстафия Ромея. Благодаря Tipoukeitos, который считается трудом судьи по имени Патц (Patzes), был существенно облегчен поиск источников, поскольку цитировались начальные слова соответствующих законов.

Тем временем в церковной сфере и простые христиане, и епископы приходили со своими проблемами в Константинополь, где патриарх был высшей апелляционной инстанцией. Продвижение в глубь Малой Азии турок-сельджуков в XI в. заставило многих епископов искать убежища в столице. Они становились членами постоянного синода (synodos endemousa) при патриархе и участвовали в судебных процессах. Суд принимал правила, призванные поддержать статус епископов в изгнании или обеспечить духовное руководство тем, кто жил под мусульманским правлением, – люди жаловались, что «шестьдесят книг законов, которые называются Базилики, малоизвестны в наших краях… Безопасно ли для ортодоксальных сирийцев и армян… вести литургию на своем языке?»[12]12
  Gilbert Dagron, Emperor and Priest: The Imperial Office in Byzantium (Cambridge, 2003). P. 257.


[Закрыть] При написании официального ответа в 1194 г. Бальзамон подчеркнул, что литургии на местных языках должны всегда быть переводами авторизованных греческих моделей, и настаивал на лучшей согласованности с Константинополем. Бальзамон всячески развивал традиции сложных комментариев по каноническому праву и включал в свои работы много примеров незаконного и неправильного поведения христиан.

Несмотря на крушение латинской оккупации Константинополя в 1204–1261 гг., высокие стандарты продолжали поддерживаться патриархом в изгнании в Никее и церковными судами в разных городах. Записи о примененных правовых нормах сохранились в судебных решениях XIII в., вынесенных архиепископами Димитрием Хоматианом из Охрида и Иоанном Апокавком из Навпакта. Даже сегодня мы восхищаемся их решениями. Например, они разрешили развод на основании сильной взаимной ненависти, которая не позволила паре вступить в брачные отношения даже после того, как ее заперли на неделю. Или они сохранили рабыне, обвиненной в воровстве, одну оставшуюся руку, а не приказали отрубить ее, как того требовал хозяин, на основании того, что человек, потерявший обе руки, не сможет выжить.

В XIV в. трудились многие видные правоведы, включая Матфея Властаря, который попытался примирить каноническое и гражданское право в своем труде Syntagma kata stoicheion – «Алфавитной синтагме канонов», разделенном на части по темам, где церковное право предшествует гражданскому по одному и тому же вопросу. Или речь может идти о Константине Гарменопуле (Арменопуле), который в 1354 г. создал Procheiron Nomon («Ручную книгу законов»). Его исследование в шести книгах (поэтому оно называлось «Шестикнижием») стало одним из самых выдающихся вкладов в средневековое право и было сразу переведено на сербский язык, как и «Синтагма» Властаря. Гарменопул также составил сборник канонов Epitome kanonon, с комментариями по проблемам церковного права, а Властарь написал короткие синопсисы канонического права, гимнов, теологических трудов и список латинских правовых терминов. А районный суд в Фессалониках сохранил свидетельства о судьях, которые правильно ссылались и цитировали Кодекс Юстиниана и использовали его положения в увязке с законами своего времени.

В тех же Фессалониках Фома Магистр сочинил свою речь «О долге царя» и считал, что уважение к закону – обязанность правителя, равно как и поощрение более широких и глубоких знаний. По его словам, «законы первоначально вводились и до сих пор, главным образом, поддерживаются знанием… а знание – самое особенное, самое выгодное и самое ценное из всего для человека – просто потому, что в дополнение к другим достоинствам оно возвышает людей над другими».[13]13
  Thomas Magistros, On the Duty of a King. P. 166.


[Закрыть]

Автор был уверен, что государство и правитель должны продвигать образование, культивировать его и сделать доступным для всех. В то время как византийское право продолжало адаптироваться к обстоятельствам в империи, ставшей меньше и слабее, юристы, судья и имевшие правовое образование клирики гордились своей правовой системой.

Как и во всех обществах, в Византии были самые разные случаи нарушения законов – к примеру, в брак вступали кровные родственники, или бесчинствующая толпа без суда и следствия «линчевала» императора Андроника в 1185 г. Многие решения требовали применения насилия, скажем, когда речь шла о наказании мятежников, но византийская правовая система основывалась на принципах, отличных от деспотичного правосудия, распространенного среди неримских народов. Ее превосходство подкреплялось принятием гражданского и канонического права далеко за пределами империи и в пространстве, и во времени, особенно благодаря переводу «Шестикнижия» Гарменопула. На самом деле после греческой войны за независимость в 1821 г. новое государство адаптировало «Шестикнижие» и скорректировало его применительно к новым условиям, сделав основой правового кодекса, который остался в силе и в ХХ в.

Византийская приверженность закону могла повлиять и еще на одну важную черту цивилизации – идею справедливой войны. Она развилась в Средние века, санкционировав войны за возвращение утраченных имперских территорий и оборонительные, чтобы защитить империю и не допустить дальнейших потерь. Византия всегда использовала опытных дипломатов, если существовала вероятность избежать военных действий, заменив их переговорами. Императоры и военачальники, уделявшие внимание военным кампаниям, всегда подчеркивали необходимость избегать военного противостояния, если это возможно. Если же война оказывалась неизбежной, они неизменно старались оправдать войну соответствующими положениями законов. К XII в. западные крестоносцы назвали опору на дипломатию признаком трусости византийцев. Но империя продолжала старательно избегать кровопролития, если для этого представлялась хотя бы малейшая возможность. Подобной политикой можно объяснить тот факт, что в Средние века византийцы старались заменить смертную казнь членовредительством. Также становится понятным и особый статус рукоположенных священнослужителей и монахов в империи, который не позволял им принимать участие в военных действиях. Они могли благословить войска и помолиться за победу, но религиозные лидеры и монахи не брали в руки оружие. Хотя императоры и патриархи были едины в проведении христианской политики, они поддерживали разные правовые системы. Настаивая на существовании особой сферы для церкви, руководствовавшейся собственным законом, Византия посеяла семена светского государства, управлявшегося гражданским правом. Вместе они отражали глубочайшее уважение византийцев к написанным законам, что оказало серьезное влияние на соседние государства.