Текст книги "Пещера Черного Льда"

Краем глаза Райф заметил, как Ангус вышел из задней комнаты. Он с преувеличенной осторожностью нес маленький сверток, и один из ловцов отпустил шутку по этому поводу. Ангус рассмеялся вместе с остальными, и у них завязался какой-то тихий разговор.

– Значит, ты просто путешествуешь со своим дядей, – сказал наконец Вилл.

«Он знает, – подумал Райф. – Вилл знал, что я нарушил клятву».

Вилл встал, стараясь не смотреть на него, и сказал сыну:

– Пошли. Нынче тут собралась не та компания. – На лице Брона отразилось недоумение, однако он послушался отца и встал. Вдвоем они вернулись в свой дальний угол.

Райф не шелохнулся. Он сгорал от стыда. Теперь уж ничего не поправишь, не вернешь Вилла обратно. Он нарушил свою клятву, и никакие слова уже этого не изменят.

Черный Град – старейший из кланов и, как утверждают многие, самый непреклонный. В нем, конечно, тоже встречаются предатели – за три тысячи лет войн, борьбы за власть и междоусобиц находились, конечно, люди, нарушившие клятву, но их имена никогда не произносились вслух. Память о них умирала еще до того, как умирали они. Однажды, когда Райф был поменьше, он спросил Инигара Сутулого, что это за черная яма выдолблена на дальней стороне священного камня – яма величиной с волка, наполненная минеральным маслом, которое за истекшие века застыло, как черные агаты. Инигар провел над ней своими липкими пальцами и сказал: «Здесь мы удаляем из камня сердца предателей».

Стыд сжигал Райфа заживо. Сколько времени пройдет, прежде чем Инигар возьмет зубило, назвав про себя его, Райфа, имя?

Чьи-то тяжелые шаги заскрипели снаружи по снегу, и дверь печного дома распахнулась. Холодный ветер ворвался в комнату, сразу выстудив ее, и внутрь вошли четверо бладдийцев. Суровые, увешанные оружием, они остановились у порога, оглядывая комнату. В печном доме сразу сделалось тесно. Дхуниты, все как один, замерли, опустив руки на полутораладонные рукояти своих длинных мечей. Вилл и Брон в своем углу незаметно подобрались, готовясь к худшему.

Райф чувствовал, что все внимание бладдийцев приковано к нему. Их серые и голубые глаза вглядывались в серебряный обруч у него на голове и серебряный колпачок тавлинки. В этих глазах была ненависть.

Бладдийцы, гладко выбритые, с длинными косами, похожими на просмоленные веревки, резко отличались от всех других кланников. Свои кожи они красили по-иному, и оружие у них было тяжелее. Видя их с близкого расстояния, Райф понял, что недостаточно хорошо узнал их на Дороге Бладдов. Клан Бладд таил в себе большую силу.

– Закрой дверь, Чокко, и пусть твои ребята погреют бока у печки, – сказал Дафф, став между дхунитами и бладдийцами.

Человек по имени Чокко поднял одетый в перчатку кулак.

– Нет, хозяин печи. Этого дела нельзя уладить пивом и теплыми кирпичами. Наш клан ранен, и кровь еще свежа.

– Оставь это снаружи, Чокко. Нет преступления тяжелее, чем нарушение закона печи.

Чокко покачал своей массивной головой:

– Я тебя уважаю, хозяин печи, знай это. И пришел сюда не за тем, чтобы драться с Дхуном. – Он и предводитель дхунов обменялись долгим жестким взглядом. – И все же в эту ночь я буду драться. Я должен. Мое сердце не даст мне покоя, пока я не пролью кровь Черного Града.

Испуганный шепот прошел по комнате. Лица дхунитов потемнели, женщина из Гнаша опустила руку на пояс с тремя кинжалами. Скарпийцы, вассальные союзники Черного Града, ощетинились, как боевые псы. Вилл и Брон Хоки скинули тулупы и с суровым достоинством вышли на середину.

Райф под столом стиснул рукоять отцовского меча. Сердце его колотилось, но в то же время он испытывал чувство, близкое к облегчению. Вот, значит, чем все кончится – боем с бладдийцами.

– У печного закона две стороны, Чокко, – сказал Дафф, стоя на месте и преграждая бладдийцам доступ в комнату. – Если люди греются у моей печи, не нарушая мира, я никому не позволю вывести их вон против их воли.

– Храбро сказано, хозяин печи, – сказал Вилл Хок, подходя к бладдийцам. – Но мы – Черный Град, мы не прячемся и не скрываемся, и если Бладд хочет помериться с нами силой, пусть будет так. – Последние слова были обращены к Чокко, и свет в доме как будто потускнел, обведя их двоих невидимой чертой

Чокко даже не моргнул в ответ – казалось, будто он не дышит. Потом заговорил, обращаясь к Виллу Хоку, но так, чтобы его слышали все:

– Наш вождь прислал собаку в Гнаш – лагерь у Лосиной тропы, – чтобы известить нас о том, что совершил Черный Град. Собака околела в тот самый миг, когда я снял письмо с ее ошейника, потому что бежала без отдыха два дня и одну ночь. В письме говорилось о засаде у Дороги Бладдов и о том, как три дюжины наших женщин и детей были затравлены, как звери, и перебиты на снегу.

По комнате прошел звук, напоминающий шелест листьев на ветру. Дафф закрыл глаза и прикоснулся к векам Пара из Гнаша тихо вознесла молитву Каменным Богам. Женщина из Баннена коснулась черной чугунной подвески с порошком священного камня, тихо выдохнув: «Дети». Даже дхуниты опустили глаза.

– Ты лжешь, Чокко из Бладда, – заявил Вилл Хок. – Мой клан не стал бы убивать женщин и детей.

Бладдиец, стоящий рядом с Чокко, вышел вперед.

– Мы не лжем. И вождь наш не лжет. Бладд говорит правду, как бы горька она ни была.

Чокко сжал руку своего кланника, не дав ему обнажить меч, и сказал:

– Это правда, черноградец. Ты убедишься в этом, когда дело рассудят наши клинки.

Щека Велла дернулась, и глаза блеснули при свете, идущем от печи. Грудь Райфа напряглась, как туго натянутый лук. Вилл повернулся к нему:

– Скажи, что они лгут, Райф Севранс, чтобы я вступил в этот бой, гордясь своим кланом.

Все взоры обратились к Райфу. Бладдийцы, сразу поняв смысл воззвания Вилла, уставились на него с такой злобой, что Райф чувствовал их взоры, как удары. На один жуткий, невыносимый миг в комнате настала полная тишина. То, что знал Райф, обрекало на позор их всех. Бладд и Черный Град все равно будут драться, это ясно, но может ли он послать Вилла и Брона в бой, лишив их чести? Четверо мощных бладдийцев в расцвете сил против трех черноградцев, из которых двое – зеленые новики!

Они все погибнут – он, Вилл и Брон.

Райф сглотнул, собираясь с духом. Выше клана нет ничего. Сам он не значит ничего, душа его уже загублена, но Вилл и Брон не станут драться на основе его лживых слов.

Он встал.

– Мы сделали то, что должны были сделать.

Все ахнули. Бладдийцы обнажили клинки. На лице Вилла Хока Райф видел свою смерть и знал, что ему никогда не простят только что произнесенных слов.

Вилл боролся с правдой лишь одно мгновение, но когда опять повернулся лицом к бладдийцам, это был уже не тот человек.

– Придержите вашу сталь, пока мы не выйдем наружу, – сказал он твердо и в то же время устало. – Незачем громоздить одно зло на другое. Брон, твоя годовая присяга Дхуну еще в силе. Это не твой бой.

Брон покачал головой.

– Сегодня я черноградец.

Лицо Вилла исказилось от боли, но он преодолел ее и сказал:

– Что ж, сын, пойдем. Сразимся за свой клан.

Отец с сыном двинулись к двери, и Райф последовал за ними. Вилл Хок, услышав его шаги по камню, обернулся и вскинул руку:

– Нет, Райф Севранс. Сиди на месте. Пусть лучше бладдиец вырежет мое сердце, чем я стану драться бок о бок с предателем.

С этими словами Вилл вышел. Бладдийцы и Брон устремились за ним, и кто-то закрыл дверь.

Райф, словно призрак, продолжал шагать медленно и неудержимо.

Ангус обхватил его поперек груди, и Дафф, задвинув засов, пришел Ангусу на подмогу. Райф не уступил. Как ни держали они его, орудуя и руками, и ногами, остановить его они не смогли. Райф бил их и сам получал тумаки, но это казалось ненастоящим, точно во сне. Главным для него была дверь. Он ни разу не усомнился в том, что дойдет до нее. Он взял на прицел ее сердце из дуба и железа, словно это была дичь. Она принадлежала ему, и он не собирался от нее отказываться. Если бы Ангус с Даффом знали это, если бы он мог им это объяснить, они бы его отпустили. Но они не знали, поэтому он дрался с ними, и все трое терпели урон понапрасну.

Порой он видел себя как бы со стороны. Один дхунит держал руку на ладанке, точно наблюдал нечто невообразимое, вроде Каменного Бога, сошедшего на землю ради мщения. У скарпийца был испуганный вид.

Из носа у Райфа текла горячая кровь, глаз заплыл. Его кулаки работали, молотя чужие тела, а ноги упорно двигались вперед. Налитый неудержимой силой, как стрела в полете, он уже не мог остановиться.

Ангус внезапно сказал что-то, вытер кровь с лица, и они с Даффом оставили Райфа. Он едва это заметил – он все равно дошел бы до двери, с ними или без них. Он отодвинул засов и оказался лицом к лицу со снегом и ночью. Стоя на холодном ветру, он увидел последние мгновения боя. Один бладдиец и Брон лежали на земле, трое других кололи мечами обмякшее, беспомощное тело Вилла Хока. Только их мечи и удерживали его на ногах.

Тогда Райф перестал быть собой. Позже он вспоминал кое-что – возможно, лишь то, что рассказал ему Ангус Лок, – но в ту минуту, когда он ступил с порога в снег, он стал кем-то другим.

Мечи не звенят, когда их вынимают из ножен, но Райфу показалось, что его меч зазвенел. Во рту не осталось ни капли влаги, и вороний амулет жег кожу, как раскаленная добела сталь.

Свидетель Смерти.

Это была его последняя мысль перед тем, как его разум полетел во мрак, где существовало только одно: стучащие сердца бладдийцев.

21
САРГА ВЕЙС

Пентеро Исс, стоя высоко в холодных черномраморных стенах Фитиля, смотрел, как Сарга Вейс входит в Крепость Масок. Конюшенные, или северные, ворота, которыми пользовались солдаты и простолюдины, были не для него. Вейс вошел через восточные ворота, узорчатые, с мраморными столбами, предназначенные для баронов, знатных дам и высших чинов, а не для второстепенных посланников, хотя бы и знатоков науки. Исс тихо выдохнул. Любопытный образчик этот Вейс.

Тот шел через двор, не отрывая глаз от Кости. Затем остановился, повернулся на каблуках и уставился на скованную льдом башню. Так он стоял целую минуту. Пустив в ход толику собственного искусства, точно пробуя смоченным пальцем силу ветра, правитель убедился, что Сарга Вейс рассматривает Кость лишь своими телесными глазами, а не прощупывает ее с помощью колдовства.

Вернувшись в себя, Исс ощутил вкус металла во рту, и по бедру у него скатилась капля мочи. Эта мокрота вызывала у него отвращение. Он презирал себя за слабость. Собирая слюну для плевка, он еще раз взглянул на одетого в белое Сарга Вейса.

Тот смотрел прямо на него.

Недовольный Исс отступил назад. Он стоит в темноте, в пяти этажах над Вейсом – откуда же тот знает, что он здесь? Ну конечно – колдовство! Вейс учуял магию. Исс помрачнел. Струйка, которую он пустил к Вейсу, была едва заметна, как мотылек на ветру, однако тот уже улыбается и поднимает руку в знак приветствия. Исс повернулся и вышел из комнаты. Теперь Вейс будет знать наверняка, что в Кости находится нечто, о чем правитель не хочет, чтобы он знал.

Спускаясь по ледяным ступеням Фитиля, Исс готовил себя к встрече с Саргой Вейсом. Солнце лишь недавно поднялось над Смертельной горой, но день уже принес правителю немало дурного. Не далее как час назад под темными сводами Судебной Палаты владетельница Восточных Земель и ее вооруженный мечом сын Белый Вепрь оспорили его право делить земли вдоль северных рубежей города.

«Охотничьи права на Северные Земли принадлежали брату моего деда, – весьма пронзительным голосом заявила Лизерет Хьюс. – И я требую передать их моему сыну». Это смешное требование ни на чем, конечно, не основано, но Лизерет Хьюс – женщина опасная. Белые с золотом цвета Хьюсов ей к лицу не меньше, чем любому мужчине. Так просто от нее не отвяжешься. Четверо из десяти прежних правителей вышли из дома Хьюсов, и почтенная дама хлопочет о том, чтобы ее сын стал пятым. Дело Северных Земель, возникшее вследствие смерти их владельца Аллока Мура, дало ей хороший повод показать зубы.

Исс в ответ не преминул показать свои. Если Лизерет думает, что она способна его одолеть, то она просто дура. Он не станет сидеть, стареть и ждать ее наемных убийц. У древних знатных домов – Хьюсов, Крифов, Сторновеев, Грифонов, Пенгаронов и Мэров – скоро найдется с кем сразиться и без него.

Придя в свои покои, Исс переоделся. Моча оставила на его нижнем белье крошечное пятнышко, но у Сарги Вейса острый глаз и острый ум – Исс не доставит ему удовольствия сложить два и два и понять, что его правитель не так силен, как хочет показать. Вейс, искусный и тонкий чародей, опасен в не меньшей мере, чем полезен.

Исс одевался не спеша, предоставив Кайдису Зербине застегнуть дюжину жемчужных пуговок на каждом рукаве и аккуратно затянуть шнуровку шелкового камзола. К одежде он относился равнодушно, но понимал ее пользу и всегда облачался в шелка отличного покроя, украшенные обильным шитьем.

Сочтя, что заставил Саргу Вейса ждать достаточно долго, Исс приказал впустить Женомужа, и Кайдис беззвучно отворил дверь.

– Мой господин, – с поклоном промолвил Сарга Вейс. Исс смотрел на его согнутую шею, разглядывая кожу. Хотя Вейс только что вернулся из путешествия, занявшего несколько недель, дорожная грязь к нему не пристала. Должно быть, он остановился в городе и помылся, прежде чем явиться в крепость. Подобное хладнокровие задевало Исса, и он взял себе на заметку последить за Вейсом в его городском жилище. Исс уже немало знал о Женомуже, но узнать еще больше никогда не помешает.

– Рад видеть тебя в полном здравии, Сарга Вейс. – Вейс открыл было рот, но Исс не дал ему ответить. – Я не заметил, чтобы тебя сопровождала семерка. Надеюсь, с братьями-гвардейцами ничего не случилось?

– Они попросили разрешения проехать вперед, когда мы оказались в виду города, и я не нашел причины им отказать.

Он лгал. Ни один Рубака не стал бы спрашивать разрешения у Сарги Вейса. По всей вероятности, они просто бросили его, как только сочли это безопасным.

– Понимаю, – кивнул Исс.

Сарга Вейс, подозревая, что правитель раскусил его ложь, расправил плечи.

– Выполняя ваше следующее поручение, мой господин, я предпочел бы сам отобрать себе семерку.

– Как тебе угодно. – Иссу было все равно. Пусть отбирает. Любопытно будет посмотреть, как далеко он зайдет, прежде чем Марафис Глазастый скажет свое слово. – Есть ли еще какие-нибудь просьбы до того, как мы начнем? Новый конь, новый титул, новый наряд с золотой оторочкой?

Фиолетовые глаза Сарги Вейса потемнели, шея дернулась, и правитель не сразу понял, что за этим последует: колдовство или ответ. Казалось, что Вейс не помнит себя, но миг спустя он успокоился и проглотил то, что висело у него на языке, – то ли чары, то ли слова.

– Прошу прощения, мой господин. Дорога меня утомила. Я плохо переношу холодные просторы Севера.

– Конечно, друг мой. Конечно, – примирительно произнес Исс, коснувшись руки Вейса. – Садись, выпей вина. Мы непременно должны выпить и закусить. Кайдис, принеси нам что-нибудь по своему выбору – и погорячее. Да, верно, первым делом займись огнем. Ты прав, что заботишься об удобстве нашего гостя не меньше, чем об его желудке. – Иссу любопытно было посмотреть, какое впечатление это показное радушие произведет на Саргу Вейса. Тот любил, когда за ним ухаживали. Это одна из его слабостей – полагать, что он заслуживает лучшего, чем получает.

Когда Кайдис вышел, прикрыв за собой дверь так тихо, как умел только он, Исс спросил Вейса:

– Итак, в клановых землях все прошло как задумано?

– Кланники передрались, как собаки в яме, – ответил Вейс. Его гладкая кожа блестела, как промасленный холст.

Исс кивнул и помолчал, осмысливая услышанное, рассеянно водя рукой по губам.

– Значит, Мейс Черный Град воспользовался сведениями, которые получил от тебя.

– Незамедлительно. Это была настоящая бойня. Тридцать женщин и детей перебиты – и почти все они доводились родней самому Собачьему Вождю. Теперь Бладд точит ножи на Черный Град. Дхун и Черный Град рвутся перегрызть глотку Бладду, и все прочие кланы прикидывают, на чью бы сторону стать. – Вейс оправил свои белоснежные рукава. – Скоро Собачий Вождь почувствует, что Седалище Дхунов колет ему зад.

– Возможно. – Исс был более высокого мнения о Вайло Бладде, чем Вейс. Сарга Вейс замечал только грубость, плевки, ругань и собак. Исс видел железную решимость человека, который правил кланом Бладд тридцать пять лет и был любим своими подданными, как король. Кроме того, от Вейса ускользнуло самое главное: Собачий Вождь – всего лишь один среди многих. Кланы Крозер, Баннен, Отлер, Скарп, Ганмиддиш и прочие тоже должны быть втянуты в войну. Черного Града, Дхуна и Бладда недостаточно – их вассальные кланы тоже должны воевать. Когда придет время послать войско на север, перед баронами должно маячить обещание легкой добычи. Тучные пограничные кланы падут первыми, а затем настанет черед гигантов Дальнего Севера с их мощными каменными круглыми домами, кузницами, кующими сталь, и закаленными на морозе воинами... если они к тому времени изнурят себя многолетней кровавой междоусобицей.

Исс провел бледной рукой по лицу. Под силу ли это ему? И есть ли у него выбор? Мир меняется, и суллы скоро выступят из своих Срединных Огней. Это единственный случай завоевать величие и власть. Если Венис не захватит Север под свою руку, это сделают Транс-Вор, Иль-Глэйв и Утренняя Звезда. Империя все равно будет создана. И он, Пентеро Исс, сын торговавшего луком огородника из Транс-Вора и родич владетеля Раздробленных Земель, не станет стоять в стороне и смотреть, как другие забирают то, что могло принадлежать ему.

– Я собрал на Севере еще кое-какие сведения. – Голос Вейса вонзился в мысли правителя, как проволока, которой режут сыр. – Мне думается, вам это будет интересно.

Иссу стоило усилия вернуться к делам.

– Я слушаю.

– Наш старый друг Ангус Лок опять зашевелился. Насколько я слышал, он отправился на Север, в клановые земли.

Это действительно была новость. Ангус Лок полгода нигде не показывался, и ни один из шпионов Исса не сумел определить его местопребывание. «Он с семьей живет в нескольких днях езды от Иль-Глэйва», – вот и все, что им удалось узнать.

– Если он начал действовать, то, значит, и фаги начали.

– Хотел бы я знать почему, – пристально глядя на правителя, сказал Вейс.

Еще бы ты не хотел, подумал Исс, и ему уже не в первый раз захотелось избавиться от Вейса. Слишком он умен, Женомуж, слишком проницателен. Он уже предал одного своего хозяина – второго предать будет еще легче.

– Скорее это я должен спросить тебя об этом – ведь ты, кажется, когда-то был одним из них.

– Разве с ними можно знать что-то наверняка? – пожал плечами Вейс. – Они держатся потаенно, как летучие мыши в пещере. Во всем Венисе о них слышали не более пяти человек, из которых двое сидят в этой комнате. – Вейс подался вперед, и Исс понял, что сейчас последует еще одно откровение. – Правда, печной хозяин Клун недавно подстрелил ворона...

– Какого ворона?

– Как видно, этот добрый человек не любит, когда вороны летают у него над трубой – вы ведь знаете, как суеверны хозяева печных домов по отношению к своим несчастным печкам. – Вейс дождался, когда Исс кивнет, и продолжал: – Поэтому всякий раз, когда Клун забирается на крышу прочистить трубу, он берет с собой натянутый лук на случай появления ворона. Если ему удается подстрелить птицу, он подвешивает ее к стропилам, как трофей. Так вот, за семь дней до моего приезда Клун сбил самого крупного ворона, которого ему до сих пор приходилось видеть, и беспрестанно этим хвастался. Он, конечно, преувеличивал – маленькие люди любят преувеличивать, – но когда он отвязал птицу, чтобы показать мне, я увидел у нее на ноге обрывок жилы.

– Почтарь.

– Да. И летел он на север, к вечным льдам.

– И письма при нем не было.

– Нет.

Значит, ворон возвращался домой, в племя Ледовых Ловцов. Никто больше, кроме ловцов и суллов, не пользуется воронами. У Исса по коже пробежал холодок.

– С какой стороны он летел?

– С юга – это все, что я смог выяснить. – По лицу Женомужа было видно, что он уже связал Ангуса Лока с этим вороном. Умен, мерзавец, слишком умен.

Однако новость он принес крайне важную. В том-то все и дело. Вейс умеет добывать как раз такие сведения, которые Иссу хотелось бы знать. И он так полезен, так искушен в магии... Исс оглядел поднос, тихонько поставленный Кайдисом на мраморный столик. Все, что стояло на нем, источало аромат: подогретое с гвоздикой вино было разлито в кубки, натертые по ободу лимоном, яичные желтки колыхались, как устрицы, под тяжестью семян куркумы и кунжута, лопнувшие жареные фиги дымились, бараньи языки благоухали розовым вареньем, мускусом и амброй. Никто не умел подать закуску так, как Кайдис Зербина.

Предложив серебряный кубок Сарге Вейсу, Исс обдумал услышанное. Итак, Слышащий из племени Ледовых Ловцов послал куда-то ворона? Север готовится к пляске теней. Исс откинулся на спинку стула и стал глубоко дышать, чтобы успокоиться. Что ж, пусть попляшут, подумал он. Пусть суллы пляшут с тенями, а кланы с мечами – тем временем тот, кто не побоится примкнуть к их хороводу, уведет землю у них из-под ног.

Вейс сунул в рот сочную фигу с весьма самодовольным видом.

– Я слышал, пропала ваша воспитанница, прелестная Асария. Я могу выследить ее, если хотите.

– Нет. – Исс ничего не стал добавлять. Он не намеревался объясняться перед каким-то посланником, не имеющим ни земель, ни знатных родичей. От мысли о том, что Сарга Вейс хотя бы прикоснется к Асарии, ему становилось не по себе. Асария так молода, так несведуща...

Исс поставил свой кубок, так и не пригубив его. Ее нужно найти во что бы то ни стало. Город – не место для нее. Ее могут избить, изнасиловать. Она может отморозить себе пальцы за одну ночь, умереть с голоду в какой-нибудь грязной лачуге Нищенского Города или замерзнуть насмерть в сугробе у северной городской стены. Такое случается. Каждой весной в начале оттепели талая вода выносит через ворота шлюза около сотни трупов. Эти несчастные дуралеи умирают с улыбками на лицах – голубые языки мороза, убивающие их, кажутся им теплыми и ласковыми.

Исс дышал все тяжелее. Пора бы вызвать Ножа. Поиски следует расширить, награду удвоить, трущобы Нищенского Города сровнять с землей. Асарию необходимо вернуть домой. Не затем он растил ее шестнадцать лет, чтобы она досталась другому.

Заметив, что Вейс смотрит на него чересчур понимающими глазами, Исс встал и прошел к двери. Кайдис ждал по ту сторону от нее, и ему хватило одного слова, произнесенного хозяином.

– Вы захотите, чтобы я снова поехал на Север, мой господин? – спросил Вейс.

– Нет. Эта наша игра в войну – слишком тонкое дело. Если мы перегнем палку, наши намерения будут раскрыты. Лучше всего ждать и наблюдать. Черный Град потерял своего вождя, Бладд – женщин и детей, Дхун – свою землю. Пусть клановая гордость и клановые боги доделают остальное.

– А как же вассальные кланы? Ганмиддиш, Баннен, Орль...

– Все в свое время, Сарга Вейс. Если игра застопорится или ее правила изменятся, ты узнаешь об этом первым.

– Как прикажете, – склонил голову Женомуж.

Исс ждал следующего вопроса, в точности зная, каким он будет.

– Что вы мне поручите на этот раз?

– Я еще не думал, друг мой. Ничего срочного нет. Само собой, я был бы благодарен за любые вести об Ангусе Локе и его семействе, а помимо этого отдыхай после долгого пути и наслаждайся городскими удовольствиями. – Исс откинул крышку серебряной, усыпанной изумрудами шкатулки. Когда-то она принадлежала правителю Ранноку Хьюсу, которого Боргис Хорго сорок лет назад убил в черной жиже Собачьей Трясины, в то время как пятеро Клятвопреступников придавили его к земле сапогами. Достав из нее что-то, Исс покровительственно улыбнулся Сарге Вейсу. – Вот возьми и потрать с толком.

Стоило поглядеть на Саргу Вейса, когда он вылупил глаза на золотую монету, врученную ему правителем. Сознание того, что он не нужен, что его отсылают прочь, как использованную уличную девку, было для него чем-то небывалым. Для него, молодого и блестящего Сарги Вейса, лучшей находки фагов более чем за десять лет. Возможно ли, чтобы он оказался невостребованным? В другое время Исса позабавила бы оскорбленная гордость, клубящаяся в глазах Сарги Вейса, но на сей раз ему было не до веселья. Вейс слишком опасен. Преподать ему этот урок было необходимо, но он из тех людей, которые годами лечат старые обиды.

От дальнейших раздумий по этому поводу Исса избавил приход Марафиса Глазастого, которого ввел в комнату Кайдис. Нож не постучал и даже не подумал подождать. Просто вошел, заполнив собой всю комнату, и нацелил свои маленькие голубые глазки на дичь, то бишь на Саргу Вейса.

Исс тут же пожалел, что послал за ним. Правитель хотел только приструнить Вейса и поставить его на место, но он уже отчасти достиг этого с помощью золотой монеты, и теперь ему грозила опасность зайти слишком далеко.

Сарга Вейс, еще не пришедший в себя от того, что для него не нашлось места в ближайших планах правителя, слегка порозовел под пристальным взглядом Ножа и непроизвольно съежился на стуле.

Нож ничего не делал, только смотрел – ничего больше и не требовалось. Исс перевел взгляд с одного на другого. В ход событий следовало вмешаться. Тихо вздохнув, правитель сказал Ножу:

– Семерку, ездившую с Саргой Вейсом на север, следует подтянуть. Займитесь этим.

Марафис набычился, но Исс уже повернулся к нему спиной, дав понять, что больше его не задерживает.

Шаги Ножа сотрясли комнату, и дверь захлопнулась с такой силой, что впору было треснуть косяку.

– Долго тебе без дела сидеть не придется, поверь, – сказал правитель Сарге Вейсу.

Щеки Женомужа пылали красивым злым румянцем: унижение Ножа доставило ему большое удовольствие.

– Я буду ждать вашего зова, мой господин. – Вейс встал и спрятал золотой в складки своей одежды. – Надеюсь, вы остались довольны тем, чего я добился на Севере.

Он еще и похвалы ждет? Неприязнь Исса к Женомужу усилилась. С улыбкой подойдя к двери, правитель открыл ее, и на пол посыпались щепки.

– Ты как нельзя лучше доказал свою полезность.

Сарга Вейс, все такой же сияющий, вышел, и в тот же миг Исс приказал Кайдису вернуть Ножа.