Текст книги "Мятежная страсть"

– Да просто навестил его, прихватив с собой пистолет. У него было двое сыновей, но я застал Перкинса одного и сообщил, что уже нанял людей убить его и обоих сыновей, если что-нибудь случится со мной или моей дочерью. Этого оказалось достаточно. Он понял, что я сделаю то, что задумал. – Чуть помедлив, граф продолжил свой рассказ: – Я решил, что с этим покончено, но все же не мог испытывать судьбу. Ведь Кэролайн была единственным, что у меня осталось в жизни. Я ушел из политики и дал обет, что мой ребенок не вернется домой до тех пор, пока не умрут все мои враги.

Поведение Бредфорда вдруг изменилось, он заговорил отрывисто, строго и деловито. Защита жены стала теперь его главной заботой, и он не мог позволить другим чувствам отвлекать его от этой задачи. Время для любовных переживаний наступит позже, когда он все расскажет Кэролайн.

– Хорошо. Итак, Перкинс и его люди мертвы. Что из этого следует? – Он задумчиво потер рукой подбородок и уставился на огонь, горевший в камине.

Пока мужчины пытались найти ответ на этот вопрос, тишина в комнате нарушалась только боем часов.

– Вы совершенно уверены в том, что больше никто не знает, что тогда произошло? Разве Перкинс не мог кому-нибудь рассказать?

Брэкстон покачал головой.

– Он бы не осмелился, – заверил он. – А я не рассказывал никому, кроме брата.

Бредфорд встал и принялся мерить комнату шагами.

– Что вы намереваетесь делать? – спросил его граф, судорожно сжав руки, и Бредфорд подумал, что он выглядит сейчас таким же старым и хрупким, как маркиз.

– Я еще толком не знаю. Но полученное Кэролайн письмо обретает теперь смысл. Тот, кто его написал, говорит о мести, но в нем было столько других намеков, что я сразу не обратил на это внимание.

– О боже, над ней все еще висит опасность! Она…

Бредфорд прервал тестя, произнеся с резкостью, которую не смог скрыть:

– С ней ничего не случится. Черт возьми, я только сейчас понял, как много она для меня значит. Я никому не позволю коснуться ее хотя бы пальцем. Я…

– Да? – поторопил его граф, когда Бредфорд оборвал себя на полуслове.

– Я люблю ее, – произнес Бредфорд, громко вздохнув. – Послушайте, постарайтесь не волноваться. Скажите маркизу, что Кэролайн нездоровится, что она простыла или что-нибудь еще. Убедите его, что, как только ей будет лучше, она тут же напишет ему. Это поможет успокоить его, пока я буду разрабатывать план действий.

Граф почувствовал, что с плеч его словно упал тяжкий груз. Кивнув в знак согласия, он направился к двери.

– Но вы не расскажете Кэролайн эту давнюю историю? – спросил он, остановившись у двери.

Бредфорд тоже кивнул:

– Пока ничего не скажу, но потом, когда все закончится, придется.

Проводив тестя до выхода на улицу, он задержался у двери и задумчиво произнес:

– Кэролайн не хотела волновать вас. А я очень мало рассказывал ей о моих поисках ее врагов тоже потому, что не хотел, чтобы она волновалась. Каждый из нас так сильно хотел избавить остальных от излишних волнений, что мы все просто запутались. И я всегда настаивал на слепом доверии… – Когда это слово сорвалось с его уст, Бредфорд запнулся. Помолчав, он покачал головой. – Слепое доверие. Именно этого она хотела от меня, – признался он.

– Что? – Во взгляде графа Брэкстона сквозило удивление.

– Она отдала мне свою любовь и свое доверие, – пояснил Бредфорд.

Голос его звучал резко и отрывисто, но только так он мог справиться с бившей его внутренней дрожью.

– Вы знаете, что порой она зовет меня Джеред?

Его тесть покачал головой и нахмурился, явно озадаченный новым поворотом разговора.

Бредфорд кашлянул и взялся за ручку двери.

– Я обещаю держать вас в курсе. А теперь поезжайте домой и попытайтесь хоть немного отдохнуть.

Граф уже спускался по ступенькам лестницы, ведущей на улицу, когда его остановил голос Бредфорда:

– Когда точно все это произошло?

– Что?

– Какого числа, сэр, пришли эти люди?

– С тех пор прошло уже более пятнадцати лет, – ответил граф.

– Нет, я имею в виду точную дату. День и месяц, вы понимаете меня?

– Февраль, в ночь на двенадцатое, в тысяча семьсот восемьдесят восьмом году. Это имеет значение?

Лицо Бредфорда не выразило ничего, но, похоже, это далось ему нелегко.

– Вполне возможно. Я буду держать вас в курсе, – повторил он, не посвящая графа в свои подозрения.

Но как только дверь за графом закрылась, спокойное выражение его лица сменилось яростью. Его бил гнев, он молил небо, что ошибается. Если его подозрения правильны, времени оставалось не так уж много. Только шесть дней, чтобы добраться до негодяя! Через шесть дней наступает двенадцатое февраля.

Пальцы Бредфорда дрожали, когда он стал набрасывать на листе бумаги перечень необходимых дел. За этим занятием он провел весь вечер и лег спать далеко за полночь. Завтра он приведет свой план в действие и вернется к жене. Эта мысль успокоила его, и он позволил себе помечтать о том, как признается ей в любви и попросит прощения. Он придет к ней и как герцог Бредфорд, и как Джеред Маркус Бентон. Всем сердцем он чувствовал, что Кэролайн любит его. И знал, что, даже если завтра он лишится положения в обществе, богатства и титула, она все равно будет любить его и останется с ним. С Джередом Маркусом Бентоном…

Думая о том, как завтра увидит и обнимет жену, он ощутил неимоверное блаженство и внутренний покой. Рисуя в воображении разнообразные услады завтрашнего дня, он уснул с улыбкой на губах.

Милфорд появился в городском доме Бредфорда как раз в тот момент, когда его друг готовился к отъезду.

В двух словах Бредфорд рассказал о том, что преследователь Кэролайн, по его мнению, предпримет что-нибудь в течение ближайших шести дней, но не стал объяснять, откуда он это узнал. Ему казалось, что первой об этом должна узнать Кэролайн, а уж потом ей предстояло решать, говорить ли Милфорду или кому-нибудь еще о том, что произошло полтора десятка лет назад.

– Я был бы признателен тебе, если бы ты мог поехать со мной в Бредфорд-Хаус. Мне может понадобиться твоя помощь. Чем больше верных людей будет вокруг Кэролайн, тем лучше, – сказал он.

– Боже, у меня еще спина не отошла от вчерашней скачки, но ты же знаешь, что я все равно поеду, – ответил Милфорд. – Кроме того, мне страшно хочется услышать, кто же из вас извинится первым.

Увидев изумленное выражение, появившееся на лице друга, Милфорд расхохотался.

– Почему ты думаешь, что я собираюсь извиняться? – спросил Бредфорд, тоже улыбаясь.

– Потому что хотя ты и упрям, друг мой, но отнюдь не глуп, – объяснил Милфорд.

К удивлению Милфорда, Бредфорд только кивнул.

– Так, значит, ты и в самом деле намерен извиниться? – спросил он.

– Готов даже встать на колени, если понадобится, – заявил Бредфорд и рассмеялся, увидев изумленное лицо друга. – Что ты так на меня смотришь? Я думаю, тебе уже надоело играть роль посредника между нами, – сказал он, хлопая своего друга по спине. – Ведь именно поэтому ты и ездил к Кэролайн, не правда ли? Чтобы убедить ее?

Милфорд несколько смутился.

– Виноват, – ответил он. – Но послушай, Бред, не надо слишком уж себя унижать. Если ты хотя бы раз встанешь на колени перед Кэролайн, тебе придется провести в таком положении всю оставшуюся жизнь. Видит Бог, я люблю ее, но она…

– Я тоже, – прервал его Бредфорд.

– Что?

– Люблю ее, – пояснил тот.

– Скажи это не мне, а Кэролайн.

Бредфорд кивнул.

– Обязательно, если ты будешь порасторопнее.

Друзья едва ли обменялись двумя словами на всем пути от Лондона до Бредфорд-Хауса. Несколько раз срезав путь, им удалось сократить время в дороге почти на час. С каждой оставшейся за спиной милей настроение Бредфорда улучшалось.

Войдя в гостиную своего дворца, он позвал Гендерсона и налил себе порцию бренди. Сделав добрый глоток, решил несколько минут передохнуть. Его любимого кожаного кресла на месте не оказалось, и он, нахмурясь, присел на стул. Еще раз отхлебнув из стакана, он протянул руку, чтобы поставить его на небольшой трехногий столик, который всю жизнь стоял в гостиной рядом с его любимым креслом. Однако столика тоже не оказалось на месте, и Бредфорд заметил это в самый последний момент, едва не уронив стакан на пол.

Целая серия таинственных исчезновений заставила его нахмуриться, но в этот момент в комнату вошел Милфорд.

– Бред! Ты уже заходил в библиотеку? – с интересом спросил он.

Бредфорд покачал головой. Он никак не мог избавиться от мысли о том, как он предстанет перед женой и признается, что виноват перед ней. В то же время ему не хотелось выглядеть при этом уж совсем глупо. Он явно начинал нервничать: предстать перед любимой женщиной без доспехов, без щита и брони. У него было не так много опыта в подобных делах.

Но Милфорд не дал ему спокойно обдумать все до конца. Он явился, что-то дожевывая, и увлек друга за собой в библиотеку.

– Мне кажется, там оставлено для тебя какое-то сообщение, но я не могу его разобрать, – невнятно пробормотал он.

Бредфорд сдался и прошел за Милфордом в свою любимую комнату.

– Что за дьявол! Гендерсон! – крикнул Бредфорд, оглядевшись по сторонам, но только эхо откликнулось на его зов.

Он медленно вошел в святая святых, изумленно оглядываясь по сторонам. Комната была совершенно пуста. Письменный стол, кресла, книги, бумаги и даже шторы – все бесследно исчезло. Бредфорд повернулся к Милфорду и недоуменно покачал головой.

– Гендерсон скорее всего где-нибудь прячется, – произнес вслух Милфорд. – Но что же произошло?

Бредфорд пожал плечами, по-прежнему хмурясь.

– Придется разобраться попозже. А сейчас я хочу только одного – переодеться и мчаться в Бредфорд-Хаус. – Он стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки сразу, и бросил через плечо Милфорду: – Если хочешь переодеться, возьми одну из моих сорочек.

Проходя мимо двери в комнату Кэролайн, Бредфорд приостановился. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он открыл дверь и бросил быстрый взгляд внутрь. Там все было так, как раньше, но он продолжал хмуриться. Затем прошел в собственную спальню. Открыв дверь, Бредфорд расхохотался: в комнате, как и в библиотеке, остались одни только голые стены.

В коридоре появился бегущий Гендерсон, рядом с ним шел Милфорд.

– К сожалению, переодеться нет возможности, ваша светлость, – тщетно пытаясь сохранить достоинство, произнес Гендерсон.

Лицо его было свекольно-красным, как будто он все утро провел на морозе.

– Но почему? – спросил Бредфорд. Он не переставал смеяться, по лицу его от смеха текли слезы.

– Ваши вещи были перенесены отсюда по настоянию ее светлости. Я считал, сэр, что это делается по вашему распоряжению.

Бредфорд кивнул головой.

– Все правильно, Гендерсон.

Повернувшись к изумленному и недоумевающему другу, он сказал:

– Она взяла только мои вещи, Милфорд. Это и в самом деле намек, и не слишком тонкий.

– Но на что она намекает? – спросил Милфорд, заражаясь настроением Бредфорда и уже готовый расхохотаться.

Бредфорда возмутила его недогадливость.

– Все мои вещи переправлены в Бредфорд-Хаус. Даже идиот понял бы, что это значит. Она дает понять, где я должен быть. – Хлопнув ладонью по плечу друга, он стал спускаться в прихожую. – Но как они унесли по лестнице мою кровать, Гендерсон? Ведь ее и четверым не поднять!

Гендерсон явно испытывал облегчение от того, что хозяин относится ко всему происшедшему с юмором.

– Их было пятеро, – признался он. – Они хотели прихватить и меня, ваша светлость. Мне стыдно признаться, но я закрылся в кладовке, пока они не ушли.

– Вряд ли это вам поможет, Гендерсон, – ответил Бредфорд, беря себя в руки. – Рано или поздно она до вас все равно доберется. Если ее светлость задумала заполучить вас в Бредфорд-Хаус, вам придется с этим смириться.

– Но где будете вы, если мне позволено будет узнать? – спросил Гендерсон.

– Со своей женой, – улыбаясь, ответил Бредфорд.

Оседлав свежих лошадей, Милфорд и Бредфорд снова пустились в путь, но местность не позволяла сократить расстояние, так что им пришлось добираться до Бредфорд-Хауса по проселочной дороге.

Уже начало темнеть, когда они вошли в здание, скорее напоминающее мрачную крепость. Но изнутри это была отнюдь не крепость. Это был уютный дом.

Войдя в прихожую, Бредфорд оцепенело застыл.

– Да она превратила дикого зверя в комнатную собачку!

– Ты имеешь в виду себя или наш дом? – Вопрос прозвучал откуда-то сверху, и Бредфорд поднял взгляд на лестницу.

Там стояла его жена, ожидая ответа. Сердце Бредфорда сжалось при виде Кэролайн, он не мог произнести ни слова.

Кэролайн переполняло только одно желание – сбежать по ступеням и броситься в объятия мужа. Но она выжидала, желая сначала понять, сердится ли он или доволен. Бредфорд не отрываясь смотрел на нее, и чем дольше продолжалось молчание, тем более неловко она себя чувствовала. Незадолго до появления мужа Кэролайн переоделась в простое платье из желтой ткани, в котором она выглядела немного бледной. Если бы она только знала, что он появится здесь, выбрала бы синее! Боже, она даже не причесана как следует!

– Ты выбрал самое удачное время для приезда, – спокойно произнесла она.

Если он застал ее врасплох, то это его вина.

Спустившись по ступеням, Кэролайн оказалась лицом к лицу с мужем. Лицо его хранило строгое, напряженное выражение, но взгляд лучился нежностью. Это смутило Кэролайн, она решила, что он скорее всего не останавливался в Бредфорд-Хилл по дороге сюда. Если бы он побывал дома, то сейчас бы, разумеется, метал громы и молнии.

Кэролайн присела в реверансе и улыбнулась мужу.

– Добро пожаловать домой.

Она не осмеливалась прикоснуться к нему, ибо знала, что, оказавшись в его объятиях, тут же позабудет все на свете, а ведь ей нужно прежде всего сказать заранее приготовленные слова.

Не отрывая взгляда от мужа, она кивком головы приветствовала Милфорда.

– А вы принесли мне мой выигрыш? – спросила она.

Бредфорд услышал заданный Кэролайн вопрос, но едва ли понял значение произнесенных ею слов. Он все еще не мог прийти в себя от ее близости. Она выглядела так очаровательно! И при этом, как он сразу же заметил, немного нервничала. Интересно, подумал он, что же происходит сейчас с нею?

Долго ждать ответа ему не пришлось.

– Вы приехали сюда прямо из Лондона? И не останавливались в Бредфорд-Хилл? – спросила Кэролайн, уставившись в одну из пуговиц его куртки.

– Останавливались на несколько минут.

– Правда? И ты не сердишься на меня?

Она поняла всю бессмысленность своего вопроса в ту же секунду, когда он сорвался с ее губ. По его улыбке было совершенно понятно, что он ничуть не сердится. Из этого следует, решила Кэролайн, что он провел в Бредфорд-Хилл совсем немного времени и не успел увидеть разительные перемены в доме! Что ж, с тревожной улыбкой подумала она, скоро он все узнает. И тогда начнется!

Лучше упредить события и рассказать обо всем самой, пока Бредфорд не поднялся наверх, решила Кэролайн.

– Мне надо поговорить с тобой, Бредфорд.

– Пожелай сначала спокойной ночи Милфорду, любовь моя.

– Что? Но ведь вы только что приехали. Он же не покинет нас прямо сейчас?

– Не Милфорд, а ты, – возразил ей Бредфорд.

– Милфорд не уезжает?

Быстрый обмен репликами ничего не прояснил. Бредфорд бросил плащ на стоявший в прихожей стол и прошел в столовую в поисках съестного.

– Пора ложиться, Кэролайн.

– Но я совершенно не устала.

– Отлично.

– И еще даже не стемнело, Бредфорд. Я не смогу заснуть.

– Я даже надеюсь на это.

Кэролайн покраснела, когда Бредфорд подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Наконец-то она поняла, что он имел в виду.

– Но мы не можем сейчас лечь в постель, – запротестовала она. – Милфорд все поймет.

В ответ Бредфорд только спросил:

– В мою спальню или в твою?

– В нашу спальню, – поправила его Кэролайн, прекратив сопротивление.

Она показала на первую дверь справа, но, когда муж протянул руку, чтобы открыть ее, она быстро остановила его.

– Я должна сначала кое-что рассказать тебе, – торопливо произнесла она.

Не обращая на ее слова никакого внимания, Бредфорд открыл дверь. Как он и думал, комната была обставлена мебелью из его спальни, и он, войдя, сохранил свое обычное невозмутимое выражение лица и как ни в чем не бывало закрыл за собой дверь.

Кэролайн с трепетом ждала, что скажет он при виде новой обстановки, но Бредфорд молча прислонился спиной к двери, по-прежнему держа ее на руках.

Заметив в углу пустую ванну, он вспомнил, что весь в пыли с дороги. Он неохотно поставил Кэролайн на пол и небрежно поцеловал ее в макушку, отлично сознавая, что если он поцелует ее так, как ему хочется, то про ванну придется позабыть.

– Сначала самое неотложное, – с тяжким вздохом прошептал он.

Потом повернулся, открыл дверь и громко, так, чтобы услышали охранники, потребовал горячей воды.

– Бредфорд, ты уделишь мне хоть толику внимания? – спросила Кэролайн.

Подойдя к кровати и присев на ее край, она спросила:

– Ты ничего не замечаешь?

– Я все замечаю, – ответил Бредфорд. – Ты совсем не причесана, а в этом дурацком платье ты выглядишь хуже некуда. Как только ванна будет готова, снимай его побыстрее.

Кэролайн ничуть не обидели его слова: они были справедливы. С лица его не сходила улыбка, глаза смотрели ласково. Он всем сердцем хотел ее!

– Я никогда еще не видела тебя в таком хорошем настроении, – шепотом созналась она. – Я думала, ты рассердишься на меня из-за мебели, но ты даже не заметил. Кстати, вся обстановка твоего кабинета находится внизу, в холле.

– Я все заметил, – с улыбкой ответил Бредфорд. – Такого размера кровать во всей Англии, я думаю, только одна и есть.

– Бредфорд, постарайся хоть на минуту стать серьезным. Мне надо с тобой кое о чем поговорить. А когда ты так улыбаешься, мне даже страшно.

Стук в дверь прервал ее речь. Бредфорд открыл дверь, увидел стоявших на пороге охранников с ведрами горячей воды и впустил их в комнату. Подтащив ванну поближе к камину, он начал его растапливать, пока охранники наполняли ванну.

Время тянулось для Кэролайн невыносимо томительно. Она горела нетерпением поговорить с ним. Бредфорд явно торжествовал победу. И это ставило все на свои места. Милфорд! Он, должно быть, сказал Бредфорду, что она готова вернуться домой. И именно поэтому у мужа было сейчас такое хорошее настроение.

– Что тебе рассказал Милфорд? – спросила Кэролайн. – Когда он навестил меня здесь, он…

Она не закончила фразу. Вид Бредфорда, снимающего одежду, отвлек ее. Стащив через голову сорочку, он бросил ее на пол и подошел к умывальнику. Кэролайн как завороженная смотрела, как муж вымыл руки и лицо, поливая себе из фаянсового кувшина.

– Ты умываешься перед тем, как принять ванну? – озадаченно спросила она. – Это несколько странно, тебе не кажется?

Бредфорд улыбнулся. Он подошел к кровати и сел рядом с женой.

– На колени, женщина! – грозно приказал он.

Его слова привели Кэролайн в изумление.

– Ты хочешь, чтобы я встала перед тобой на колени? – Она гордо выпрямилась. – Послушай, Бредфорд, я не знаю, что наговорил тебе Милфорд, но…

– Помоги мне снять сапоги, милая.

Кэролайн не могла скрыть раздражения. Она не встала на колени, но склонилась к ногам мужа, грациозно изогнувшись. Закончив возиться с сапогами, повернулась, уперев руки в бока.

– А сейчас ты меня выслушаешь?

– После того, как мы примем ванну.

– Мы примем?

Бредфорд кивнул, усмехнувшись при виде румянца, залившего лицо Кэролайн. Он медленно снял с нее одежды. Кэролайн заметила, что пальцы его дрожат, и подивилась этому проявлению чувств, потому что лицо мужа ничего не выражало.

Снова взяв ее на руки и пытаясь не отвлекаться при виде ее нежного тела, он опустился в ванну, устроив Кэролайн у себя на коленях.

– Ты краснеешь, словно девственница, жена, – с наигранной небрежностью бросил он и приказал: – Вымой меня.

С этими словами он протянул ей кусок мыла, и Кэролайн принялась намыливать грудь мужа.

Никто из них не произнес ни слова в последовавшие несколько минут. Начав смывать мыльную пену, Кэролайн упустила мыло, выскользнувшее из рук. Мысли вихрем проносились в ее голове, она словно со стороны услышала собственный шепот – обращенную к Бредфорду просьбу встать, чтобы она смогла вымыть его ноги, и подумала, что голос ее так же резок, как ветер, хлещущий по стенам дома.

– Не думаю, чтобы я мог встать, – ответил ей Бредфорд.

Его жена сидела, опустив голову, и он рукой приподнял ее лицо, заставив посмотреть прямо на него.

– Понимаешь, тебе ведь удалось проделать это со мной, – хрипловатым голосом добавил он.

– Что проделать? – смущенно прошептала Кэролайн.

– Заставила меня сгорать от желания. Я было решил на этот раз сдержаться, отсрочить тот момент, когда я коснусь тебя…

– Если ты меня сейчас не поцелуешь, я умру, – прошептала Кэролайн.

Она обвила руками его шею и притянула к себе.

Первый поцелуй Бредфорда был дразняще-пряный, но у Кэролайн уже не было терпения заниматься любовной игрой. Она закусила зубами его нижнюю губу.

Бредфорд тоже прекратил игры. Поцелуй его стал горячим и страстным, а Кэролайн отвечала на него со всем жаром пылавшей в ней страсти.

Язык Бредфорда скользил по губам Кэролайн, потом он повернул ее лицом к себе. Ее теплые груди, касающиеся его тела, привели его в экстаз, он не переставая целовал и ласкал ее.

Кэролайн приникла к его груди, ошеломленная силой страсти, разожженной им. Его язык словно прожигал ее насквозь, она хотела изо всех сил прижаться к нему, неутоленное желание мучило ее.

Он шептал ей слова любви, горячие, возбуждающие слова, но она почти не слышала мужа, все ее существо было охвачено пылающим огнем.

Его руки ласкали ее спину, еще больше разжигая пламя желания, а когда они добрались до ее влажного естества, она услышала свой крик, полный неутоленного желания и растущего восторга.

– Джеред! – В этом крике было и требование. Бредфорд входил в нее снова и снова. Кэролайн подалась навстречу ему и вместе с ним разделила блаженство последних содроганий страсти.

Сердце Бредфорда колотилось в груди так, что казалось, готово было вырваться наружу. Кэролайн подождала, пока стук его немного успокоится, и лишь потом осмелилась пошевельнуться.

– Я даже забыла, что мы с тобой в ванне, – со смущенным смешком прошептала она, вздохнула, прижалась лицом к его шее и закрыла глаза. – Я люблю тебя, Бредфорд.

– А мне никогда не надоест слышать это, – прошептал он в ответ.

Кэролайн кивнула, давая понять, что слышит его слова. А потом расплакалась, едва ли не так же громко, как когда-то плакала Черити.

Бредфорд дал ей вволю выплакаться у него на груди, нежно гладя ее плечи, а потом, когда рыдания стали затихать и она могла слышать его слова, произнес:

– Кэролайн, послушай…

– Нет, – ответила она. – Это ты сначала должен выслушать меня. Я поняла, что ты пока еще не можешь по-настоящему любить меня. Я была слишком нетерпелива и требовательна, – продолжала она, громко всхлипнув. – У тебя не было времени и опыта общения с приличными женщинами, а я требовала от тебя невозможного. Теперь я готова забыть все свои требования и принимать тебя таким, какой ты есть.

Если она считала, что ее нервная, захлебывающаяся речь успокоит супруга, то ошиблась. Бредфорд нахмурился.

– Это весьма благородно с твоей стороны, жена. Итак, ты сдаешься?

Кэролайн взглянула на него и заметила усмешку в его взгляде.

– Что? Нет, я только принимаю свое положение как неизбежность, Бредфорд, – ответила она.

– И сколько времени ты собираешься быть покорной, любимая? – улыбаясь, спросил он.

– Ты смущаешь меня, Бредфорд, – заметила Кэролайн. – Я думала, ты будешь доволен моим решением, а вместо этого вижу, что оно тебя только забавляет. Как же мне понять все это? – спросила она скорее себя, чем мужа.

Она встала и, использовав его живот в качестве ступеньки, выбралась из ванны, с удовольствием услышав громкий протестующий вскрик.

– Это тебе за твое высокомерие, – заметила Кэролайн. – Милфорд рассказал тебе, что я хотела вернуться домой, не так ли? И именно поэтому ты так счастлив, разве нет?

Все это Кэролайн произнесла с возрастающим раздражением.

– Я счастлив потому, что только что любил свою покорную жену, – ответил Бредфорд, улыбаясь.

– Во всем моем теле нет ни одной покорной тебе косточки, – возразила ему Кэролайн.

Она опустилась на колени рядом с ванной, выловила из воды мыло и принялась намыливать спину мужа.

– Разумеется, до тех пор, пока я не дам тебе слово. – И, вздохнув, добавила: – Ты думаешь, что выиграл, не так ли?

Бредфорд не был уверен, что она отдает себе отчет в своих действиях. Она выглядела полусонной и совершенно машинально намыливала его правую ногу. Он рассмеялся.

– Я думаю, что ты скоро сдерешь кожу с моей ноги, – заметил он. – Не смотри на меня так растерянно, любимая. Ты покончила с извинениями или припасла что-нибудь еще напоследок?

– Я вовсе не просила извинения, но, честно говоря, мне уже надоело спорить.

– Тогда, думаю, настала моя очередь, – заявил Бредфорд. – Прости меня, Кэролайн. Я знаю, что любить меня не так уж легко, и я доставил тебе немало горьких минут. В свое оправдание могу сказать только то, что так сильно люблю тебя, что порой веду себя как совершенный глупец. Я…

Кэролайн снова выпустила мыло из рук и, с изумлением слушая его, выпрямилась.

– Не смей дразнить меня, Бредфорд. – По щекам ее градом покатились слезы, и она гневно вытерла их тыльной стороной ладони. – Неужели ты говоришь правду? Ты и в самом деле любишь меня?

Бредфорд выпрыгнул из ванны и схватил Кэролайн за плечи так быстро, что она даже не успела пошевелиться.

– Боже мой, Кэролайн, я так люблю тебя! Мне кажется, я любил тебя всегда. А теперь, когда я наконец говорю тебе о своей любви, ты плачешь! Я никогда не лгал тебе, Кэролайн. Никогда!

В голосе его звучала истинная страсть.

Припав к его груди, Кэролайн не могла удержать льющихся слез. Бредфорд стоял, обнимая жену и чувствуя себя совершенно беспомощным. С его тела прохладными ручейками стекала на пол остывающая вода, а грудь орошали горячие женские слезы.

– Ты не сможешь взять назад эти слова.

Голос Кэролайн прозвучал еле слышно, и Бредфорду пришлось попросить ее повторить только что сказанное. Захлебываясь рыданиями, она наконец произнесла более разборчиво:

– Я сказала, что ты не сможешь взять эти слова назад.

Бредфорд улыбнулся, обнял жену, подвел к кровати, уложил и укрыл одеялами. Потом поцеловал долгим поцелуем, снова и снова повторяя, что любит, пока не убедился, что она поверила.

– Но я жду, чтобы ты сказал мне еще кое-что, – не отпустила мужа Кэролайн.

Она сердито постучала пальцами по груди Бредфорда, пока не поняла, что он отнюдь не намерен говорить. Тогда Кэролайн принялась хохотать.

– Боже мой, ну ты и упрямец! Разумеется, ты любишь меня. Я давно это знаю, – отчаянно солгала она. – А теперь скажи, что будешь верить мне всегда, несмотря ни на что.

– Объясни сначала, что ты имеешь в виду, а уж потом я пообещаю тебе все, что хочешь, – ответил, улыбаясь, Бредфорд. Прижавшись к Кэролайн, он вдохнул нежный запах ее кожи. – От тебя пахнет розами, – прошептал он.

– От тебя тоже, – ответила Кэролайн. – Ведь мы оба мылись моим мылом.

Бредфорд только усмехнулся.

– По крайней мере ты теперь не скажешь, что пропах лошадьми, – осмелилась пошутить Кэролайн. – Знаешь, Бредфорд, в кличке твоей любимой лошади совершенно определенно есть намек, и я только сейчас это поняла.

– Что ты имеешь в виду? – смущенно спросил Бредфорд.

– Верный! В этом ключ ко всему, что ты более всего ценишь в жизни, чего тебе не хватало, – объяснила Кэролайн.

– Я верю тебе, Кэролайн, – признался Бредфорд. – Но что до ревности, то ничего обещать не могу. Хотя и буду стараться.

И он снова говорил ей о своей любви, ощущая такую свободу, какой никогда раньше не испытывал, и снова овладел ею, на этот раз медленно. Он разжигал в ней огонь страсти с обдуманной неторопливостью, отчетливо представляя, как и где надо коснуться ее и как доставить то наслаждение, о котором он мечтал долгими одинокими ночами, проведенными вдали от любимой. А она опять расплакалась.

– Я люблю тебя, Кэролайн, – снова воскликнул Бредфорд, прижимая ее к себе.

– Мне никогда не надоест слышать это.

Лишь спустя минуту до Бредфорда дошло, что она повторила его собственные слова, сказанные в эту ночь. Он улыбнулся, оценив ее чувство юмора.

– Бредфорд! А когда ты это понял? Когда осознал, что любишь меня?

– Ну, это не пришло ко мне, как удар молнии, – задумчиво произнес Бредфорд.

Кэролайн потянулась, лежа на спине, и Бредфорд приподнялся на локте, чтобы еще раз посмотреть на нее.

Он улыбнулся, встретив ее разочарованный взгляд, и должен был разгладить поцелуями ее насупленные брови, прежде чем продолжить.

– Ты мучила меня, как камешек в сапоге, – признался ей Бредфорд. – Ты постоянно напоминала о себе!

Кэролайн рассмеялась.

– Как романтично!

– Под стать тебе. Я припоминаю, как ты сказала, что любить меня сродни боли в животе.

– Я была очень сердита тогда, – созналась Кэролайн.

– Меня сразу потянуло к тебе, – продолжал свой рассказ Бредфорд. – Я хотел овладеть тобой и наплевал бы на все последствия, если бы ты только согласилась.

– Я знаю.

– Но ты была совершенно не похожа на других женщин. В тот вечер на балу у Эйсмонда на тебе не было никаких украшений.

– А при чем тут это? – удивилась Кэролайн.

– Для тебя побрякушки совершенно не важны, – объяснил Бредфорд. Он рассмеялся, вспомнив о своей попытке подкупить жену, и признался: – А помнишь, как я пытался выпросить твое прощение подарками?

– Да, – улыбнулась Кэролайн, довольная его раскаянием. – А еще ты был ужасно жесток со мной. Ты знал, что представляет собою этот дом, когда отправлял меня сюда?

Бредфорд сморщил нос и неохотно кивнул.

– Тогда я был в страшном гневе, Кэролайн. Ты отвергла все, что я мог предложить тебе.

– Не все, – шепотом произнесла Кэролайн, голос ее стал серьезным, лицо посуровело. – Я мечтала только о твоей любви и твоем доверии.

– Теперь я это понял, – произнес в ответ Бредфорд. – Неужели ты готова жить со мной в этом деревенском доме до конца наших дней?

– Да я готова жить с тобой в самой убогой лондонской трущобе, пока ты будешь любить меня, – ответила Кэролайн. – Мне нравится жизнь в деревне. В конце концов, я ведь выросла на ферме!

– А как тебе кажется, ты когда-нибудь сможешь назвать Англию своим домом? – спросил он.

– Что ж, должна сознаться, пока это довольно трудно. В Бостоне жизнь гораздо спокойнее, Бредфорд. Там никто не толкает тебя на лестнице и не шлет писем с угрозами. И как мне кажется, там никто не ненавидит меня до такой степени, чтобы пытаться убить. А у некоторых здешних джентльменов нет никакого понятия о морали! Ты замечаешь это? Разумеется, – для объективности отметила она, – скандалистов хватает и в колониях, но там никто их не считает джентльменами.