Текст книги "Избранное"

Когда мне встречается в людях дурное…

 
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
 
 
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
 
 
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
 
 
Я вовсе не прячусь от бед под крыло,
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
 
 
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту «отредактировать», что ли!
 
 
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
 
 
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
 
 
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
 
 
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
 
 
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука – сердца…
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
 
 
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь, – придет!
 

1966

Что такое счастье?

 
Что же такое счастье?
Одни говорят: «Это страсти:
Карты, вино, увлечения –
Все острые ощущения».
 
 
Другие верят, что счастье –
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
 
 
Третьи считают, что счастье –
Это большое участье:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
 
 
По мненью четвертых, это –
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
 
 
Еще есть такое мнение,
Что счастье – это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
 
 
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека.
 

1966

Золотая кровь

Ученые Грузии нашли золото в составе крови человека.

Из журнальной статьи

 
Не так давно ученые открыли
Пусть небольшой, но золотой запас.
Они его не в рудниках отрыли,
Они его нашли в крови у нас.
 
 
И пусть всего-то малая частица,
Не в этом суть, а суть, наверно, в том,
Что в нашем сердце золото стучится,
И мы весь век живем, как говорится,
Согреты этим золотым огнем.
 
 
Мы знаем фразу: «Золотые руки!»
Иль, скажем: «Золотая россыпь слов!»
Теперь буквально с помощью науки
Сказать мы вправе: «Золотая кровь!»
 
 
И может быть, с момента первородства
Чем было больше золота в крови,
Тем больше было в людях благородства,
И мужества, и чести, и любви.
 
 
И я уверен в том, что у Чапая,
У Фучика, у Зои, у таких,
Кто отдал жизнь, не дрогнув, за других,
Струилась кровь по жилам – золотая!
 
 
И право, пусть отныне медицина,
Ребят готовя в трудные бои,
Глядит не на процент гемоглобина,
А на проценты золота в крови.
 
 
И нет верней проверки на любовь,
На мужество и стойкость до конца.
Где полыхает золотая кровь –
Там бьются настоящие сердца.
 

1966

Гостья

 
Проект был сложным. Он не удавался.
И архитектор, с напряженным лбом,
Считал, курил, вздыхал и чертыхался,
Склонясь над непокорным чертежом.
 
 
Но в дверь вдруг постучали. И соседка,
Студентка, что за стенкою жила,
Алея ярче, чем ее жакетка,
Сказала быстро: – «Здрасьте!» – и вошла.
 
 
Вздохнула, села в кресло, помолчала,
Потом сказала, щурясь от огня:
– Вы старше, вы поопытней меня…
Я за советом… Я к вам прямо с бала…
 
 
У нас был вечер песни и весны,
И два студента в этой пестрой вьюге,
Не ведая, конечно, друг о друге,
Сказали мне о том, что влюблены.
 
 
Но для чужой души рентгена нет,
Я очень вашим мненьем дорожу.
Кому мне верить? Дайте мне совет.
Сейчас я вам о каждом расскажу.
 
 
Но, видно, он не принял разговора:
Отбросил циркуль, опрокинул тушь
И, глянув ей в наивные озера,
Сказал сердито: – Ерунда и чушь!
 
 
Мы не на рынке и не в магазине!
Совет вам нужен? Вот вам мой совет:
Обоим завтра отвечайте «нет»,
Затем что нет здесь чувства и в помине!
 
 
А вот когда полюбите всерьез,
Поймете сами, если час пробьет,
Душа ответит на любой вопрос,
И он все сам заметит и поймет!
 
 
Окончив речь уверенно и веско,
Он был немало удивлен, когда
Она, вскочив, вдруг выпалила резко:
– Все сам заметит? Чушь и ерунда!
 
 
Слегка оторопев от этих слов,
Он повернулся было для отпора,
Но встретил не наивные озера,
А пару злых, отточенных клинков.
 
 
– «Он сам поймет»? Вы так сейчас сказали?
А если у него судачья кровь?
А если там, где у других любовь,
Здесь лишь проекты, балки и детали?
 
 
Он все поймет? А если он плевал,
Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?
А если он не человек – чертеж?!
Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!
 
 
На миг он замер, к полу пригвожден,
Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.
Она же, всхлипнув, повернулась круто
И, хлопнув дверью, выбежала вон.
 
 
Весенний ветер в форточку ворвался,
Гудел, кружил, бумагами шуршал…
А у стола «бездушный интеграл»,
Закрыв глаза, счастливо улыбался.
 

Два маршрута

 
Он ей предлагал для прогулок
Дорогу – простого проще;
Налево сквозь переулок
В загородную рощу.
 
 
Там – тихое птичье пенье,
Ни транспорта, ни зевак,
Травы, уединенье
И ласковый полумрак…
 
 
А вот ее почему-то
Тянуло туда, где свет,
Совсем по иному маршруту:
Направо и на проспект.
 
 
Туда, где новейшие зданья,
Реклама, стекло, металл.
И где, между прочим, стоял
Дворец бракосочетанья…
 
 
Вот так, то с шуткой, то с гневом,
Кипела у них война.
Он звал ее все налево,
Направо звала она.
 
 
Бежали часы с минутами,
Ни он, ни она не сдавались.
Так наконец и расстались.
Видать, не сошлись маршрутами.
 

У реки

 
Что-то мурлыча вполголоса,
Дошли они до реки.
Девичьи пушистые волосы
Касались его щеки.
 
 
Так в речку смотрелись ивы
И так полыхал закат,
Что глянешь вдруг вниз с обрыва
И не уйдешь назад!
 
 
Над ними по звездному залу
Кружила, плыла луна.
– Люблю я мечтать! – сказал он.
– Я тоже… – вздохнула она.
 
 
Уселись на край обрыва,
Смотрели в речную тьму.
Он очень мечтал красиво!
Она кивала ему.
 
 
А речь шла о том, как будет
С улыбкой душа дружить,
О том, что без счастья людям
Нельзя, невозможно жить…
 
 
Счастье не ждет на пригорке,
К нему нелегки пути,
И надо быть очень зорким,
Чтоб счастье свое найти!
 
 
Звенят их умные речи,
За дальней летя мечтой…
А счастье… Счастье весь вечер
Стоит у них за спиной.
 

1967

* * *

 
Забыв покой, дела и развлеченья,
Пренебрегая солнцем и весной,
При каждой нашей встрече мы с тобой,
Страдая, выясняем отношенья.
 
 
Нет, мы почти никак не поступаем.
До ласки ли? Раздув любой пустяк,
Мы спорим, говорим и обсуждаем,
Что так у нас с тобой и что не так.
 
 
Ну что еще: мы вместе, мы одни!
Так нет же ведь! Как варвары, наверно,
Мы медленно, старательно и верно
Друг другу укорачиваем дни…
 
 
Мы быть ужасно мудрыми стараемся,
От всех себя ошибок бережем.
И скоро до того «довыясняемся»,
Что ничего уже не разберем!
 
 
Размолвки, споры, новые сомненья…
И нам, наверно, невдомек сейчас,
Что вот как раз все эти выясненья
И есть ошибка главная у нас.
 
 
И чтоб не кончить на душевной скупости,
Давай же скажем: «Хватит! Наплевать!»
Возьмем и будем делать кучу глупостей,
Да, да, десятки самых чудных глупостей,
И ничего не будем обсуждать!
 

1967

Лесная сказка

 
Ты хочешь, чтоб звезды посыпались
Со звоном в твои ладони?
 
 
Чтоб с шумом из мрака вырвались
Костров гривастые кони?
 
 
Чтоб ветви, сомкнув объятья,
Твое повторяли имя?
Чтоб стало парчовым платье,
А туфельки – золотыми?
 
 
Ты хочешь, чтоб соболь черный
Дал гордый разлет бровям?
Чтоб сорок ветров покорно
Упали к твоим ногам?
 
 
Чтоб в курточках темно-зеленых,
Посыпавшись вдруг с ветвей,
Двести веселых гномов
Стали свитой твоей?
 
 
Ты хочешь, чтоб в пестрых красках,
Звездой отразясь в реке,
Вышла из леса сказка
С жар-птицею на руке?
 
 
А хочешь, скажи, ты хочешь
Такою красивой стать,
Что даже у южной ночи
Уж нечего будет взять?..
 
 
Ты верь мне, я лгать не буду!
Есть сто золотых ключей,
Я все их тебе добуду!
Я сто отыщу дверей!
 
 
А чтоб распахнуть их сразу
В волшебную ту страну,
Скажи мне одну лишь фразу,
Одну лишь, всего одну!
 
 
Слова в ней совсем простые,
Но жар их сильней огня.
Скажи мне слова такие –
Скажи, что любишь меня!
 

1967

Добрый принц

 
Ты веришь, ты ищешь любви большой,
Сверкающей, как родник.
Любви настоящей, любви такой,
Как в строчках любимых книг.
 
 
Когда повисает вокруг тишина
И в комнате полутемно,
Ты часто любишь сидеть одна,
Молчать и смотреть в окно.
 
 
Молчать и видеть, как в синей дали,
За звездами, за морями,
Плывут навстречу тебе корабли
Под алыми парусами…
 
 
То рыцарь Айвенго, врагов рубя,
Мчится под топот конский.
А то приглашает на вальс тебя
Печальный Андрей Болконский.
 
 
Вот шпагой клянется д’Артаньян,
Влюбленный в тебя навеки.
А вот преподносит тебе тюльпан
Пылкий Ромео Монтекки.
 
 
Проносится множество глаз и лиц,
Улыбки, одежды, краски…
Вот видишь: красивый и добрый принц
Выходит к тебе из сказки.
 
 
Сейчас он с улыбкой наденет тебе
Волшебный браслет на запястье.
И с этой минуты в его судьбе
Ты станешь судьбой и счастьем!
 
 
Когда повисает вокруг тишина
И в комнате полутемно,
Ты часто любишь сидеть одна,
Молчать и смотреть в окно…
 
 
Слышны далекие голоса,
Плывут корабли во мгле…
А все-таки алые паруса
Бывают и на земле!
 
 
И, может быть, возле судьбы твоей
Где-нибудь рядом, здесь,
Есть гордый, хотя неприметный Грэй
И принц настоящий есть!
 
 
И хоть он не с книжных сойдет страниц,
Взгляни! Обернись вокруг:
Пусть скромный, но очень хороший друг,
Самый простой, но надежный друг –
Может, и есть тот принц?!
 

Ночные огни

 
В простудном мраке, в сырости ночной
Горит огонь спокойно-одинокий.
Чуть-чуть печальный, трепетный такой,
Загадочный, манящий и далекий…
 
 
Он, словно Марс или живой цветок,
Таинственный и в то же время честный.
Пылающий во мраке уголек,
Кусочек чьей-то жизни неизвестной.
 
 
Огонь ли это путника в степи,
Окно ли светит? Это я не знаю.
Но кто-то там не спит теперь, не спит!
И чья-то там душа сейчас живая!
 
 
Покажется: вот сто шагов всего,
И ты укрыт от холода и ветра,
Да только вот нередко до него
Десятки и десятки километров…
 
 
Невольно представляешь, что вон там
Сидят сейчас охотники-бродяги,
Пьют чай с горячим ромом пополам
И ждут к утру перепелиной тяги.
 
 
Или, быть может, там, перед окном,
Сидит из сказки девушка с косою
И, отложив большой, тяжелый том,
Глядит во тьму с задумчивой тоскою.
 
 
Иль мать-старушка долгий, долгий срок
Сидит и ждет, когда вернутся дети,
А путник забредет на огонек –
Она теплом и путника приветит.
 
 
Или, костром пронзая синий мрак,
Влюбленные сидят в сосновой роще,
А может, все совсем, совсем не так –
И будничнее, и скучней, и проще…
 
 
И все же я люблю их! Я готов
С мальчишьих лет всегда мечтать о чуде,
Люблю огни летящих поездов –
Живые кадры чьих-то дум и судеб.
 
 
Огонь в ночи!.. Ненастье… Вязнут ноги…
Со снегом дождь… А путь далек-далек…
И что бы стало с путником в дороге,
Когда б не этот добрый огонек?!
 
 
И есть там сказка или сказки нету –
Не в этом суть. Ты верь, и ты иди!
Он как надежда, этот лучик света,
Как искра счастья где-то впереди.
 
 
Ведь счастье тоже может быть порою
Чуть-чуть не то, которого ты ждешь,
Но ты страдаешь, борешься, живешь,
Пока оно горит перед тобою.
 
 
Возможно, птицей с синими крылами
Оно должно быть вечно впереди,
И кто ответит, может быть, в пути
Вот так к нему и следует идти
И никогда не брать его руками?!
 

1967

«Я могу тебя очень ждать…»

 
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно.
 
 
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
 
 
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
 
 
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
 
 
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
 
 
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
 

1968

Важные минуты

 
Беда ли это, если иногда
Бывает в жизни кто-то мягкотелым,
Доверчивым, застенчиво-несмелым, –
Беда все это или не беда?
 
 
Навряд ли это повод к обсужденью.
У всех, как говорят, своя стезя.
И все же есть минуты и мгновенья,
Когда безвольным быть уже нельзя.
 
 
Ведь ты порой и сам не замечаешь,
Как средь житейских горестей и благ
То там, то здесь кому-то уступаешь.
И вдруг однажды словно замираешь:
Тебя толкают на бесчестный шаг.
 
 
Тот шаг нередко выгоден кому-то,
Кто может все. Какой же дать ответ?
Вот и пришла та самая минута,
Чтоб встать, чтоб бросить, как гранату:
 
 
– Нет!
Весна! Планета, будто сердце, бьется.
Любовь пришла. Она к тебе летит!
Душа твоя ей в чувствах признается,
А вот язык предательски молчит.
 
 
Но милая, едва у дома встанешь,
Уже спешит проститься до утра.
И ты идешь обратно и не знаешь,
Пора признаться или не пора.
 
 
А вот сейчас, задумчиво-робка,
Она стоит и медлит почему-то.
Пора! Пришла та самая минута.
Скажи. Не то пропал наверняка!
 
 
Вы с другом в горы как-то забрались.
Стучали бодро крепкие ботинки.
Вдруг, оступившись, друг слетел с тропинки
И на скале над пропастью повис…
 
 
Судьба вдруг разом повернулась круто.
Ползти к обрыву – жизнью рисковать.
Пусть так. Смелей! Сейчас пришла минута –
Иль вместе жить, иль вместе умирать!
 
 
Года спешат, друг друга обгоняя…
Но сколько же порою там и тут,
В большом и малом людям выпадает
Решительных мгновений и минут!
 
 
О, как мы спорим, если иногда
Бывает в жизни кто-то мягкотелым,
Доверчивым, застенчиво-несмелым, –
Беда все это или не беда?
 
 
Пустяк – цена всем этим обсужденьям!
А чтоб людьми серьезно дорожить,
О них не худо было бы судить
Вот по таким минутам и мгновеньям.
 

1968

Дорожите счастьем, дорожите!

 
Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз –
Это все для вас, для вас, для вас.
 
 
Услыхали трепетное слово –
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
 
 
Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…
Разве будет это тыщу раз!
 
 
На бульваре освещают вечер
Тополей пылающие свечи.
Радуйтесь, не портите ничем
Ни надежды, ни любви, ни встречи!
 
 
Лупит гром из поднебесной пушки.
Дождик, дождь! На лужицах веснушки.
Крутит, пляшет, бьет по мостовой
Крупный дождь в орех величиной.
 
 
Если это чудо пропустить,
Как тогда уж и на свете жить?!
Все, что мимо сердца пролетело,
Ни за что потом не возвратить!
 
 
Хворь и ссоры временно отставьте,
Вы их все для старости оставьте.
Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
Эта «прелесть» миновала вас.
 
 
Пусть бормочут скептики до смерти.
Вы им, желчным скептикам, не верьте –
 
 
Радости ни дома, ни в пути
Злым глазам, хоть лопнуть, – не найти!
 
 
А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость к вам сама протянет руки,
Если сердце светлое у вас.
 
 
Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрямь счастливый человек!
 
 
И поют дороги и мосты,
Краски леса и ветра событий,
Звезды, птицы, реки и цветы:
Дорожите счастьем, дорожите!
 

1968

Его судьба

 
Повсюду встречая их рядом двоих,
Друзья удивлялись, глядя на них.
И было чему подивиться:
Парень красив – молодец молодцом,
Она же ни стройностью и ни лицом –
Ничем не могла б похвалиться.
 
 
Порою пытались его «просвещать»:
– Неужто похуже не мог отыскать,
Ведь губишь себя понапрасну!
Сплошная убогость, уж ты извини,
Оставь ты ее, и скорей, не тяни!
Не пара вы – это же ясно.
 
 
Ты только взгляни повнимательней, друг:
Ведь сотни красивей и лучше вокруг!
Ну что ты нашел в ней такого? –
А он только пустит колечком дым,
А он усмехнется задумчиво им,
Уйдет и не скажет ни слова.
 
 
И вот он шагает вдоль пестрых огней,
Знакомым путем все быстрей и быстрей,
Идет, будто спорщиков рубит.
Идет, и его не вернуть никому,
И бросьте вопросы: зачем? почему?
Да просто – он ее любит!
 

Оттепель

 
Звенит капель, звенит капель:
От-те-пель, от-те-пель!
Однако это не весна,
Еще январь, а не апрель.
 
 
Вчера буран, беря разбег,
Дул в лица стужей ледяной,
И было все – зима и снег,
Совсем как и у нас с тобой…
 
 
Сегодня злобная метель
Вползла под арку у ворот.
Сегодня – синяя капель
И в лужах – мир наоборот.
 
 
Сегодня – в радуге стекло
И легкий пар над мостовой.
Сегодня – временно тепло,
Совсем как и у нас с тобой…
 
 
Но долго лужам не сверкать,
Ведь это солнце и вода
С утра исчезнут без следа,
Когда мороз придет опять.
 
 
Метель, надвинув шаль на бровь,
Дохнет колючею тоской,
И все заледенеет вновь,
Совсем как и у нас с тобой…
 
 
Но сколько бы пурге ни месть
И как ни куролесит зло,
Однако у природы есть
И настоящее тепло.
 
 
Оно придет с тугим дождем,
С веселой, клейкою листвой,
Придет, швыряя гулкий гром,
И станет радостно кругом,
Совсем не как у нас с тобой…
 

1969

Твой голос

 
Твой голос из приемника звучит
Задумчиво и чуточку печально.
И чем-то дальним, трепетно-прощальным
Он заново мне душу бередит.
 
 
И ведь не надо, ну совсем не надо!
А вот влетел, хоть радуйся, хоть злись.
Звеня, заполнил все. И так он рядом,
Что хоть рукой сейчас его коснись!
 
 
За окнами, на темной ветке клена,
Как дятел, дремлет месяц молодой.
И облака, потягиваясь сонно,
Собравшись в круг, застыли над рекой…
 
 
А ты поешь… Ты словно угадала,
Что я сижу настороженно-нем.
«Зачем тебя я, милый мой, узнала?»
А в самом деле, для чего? Зачем?
 
 
Зачем рвались и назначали встречу
И между нами протянулась нить?
Я сам сейчас, наверно, не отвечу,
Не все на свете можно объяснить.
 
 
Аккорды скрипок стройны и упруги,
А голос твой то пламя, то зима…
И вдруг упала огненная вьюга:
«О нет, не рождены мы друг для друга!»
Ну вот ты и ответила сама.
 

1969

Приметы

 
Водя корабли, управляя ракетами,
Создав радара бессонный глаз,
Мы, как ни смешно, не расстались с приметами.
Они едва ль не в крови у нас!
 
 
Господа Бога давно отставили.
Ясно ведь сказано: нет его!
А вот приметы пока оставили.
Ведь не религия. Ничего.
 
 
И ведь смеемся же: «Предрассудки!
Глупистика, мелочи, ерунда!..»
А сами нередко, шутки-то шутки,
Без этой «глупистики» – никуда!
 
 
В школьные годы известно точно:
Не знаешь урока – держись за каблук.
Тогда не спросят. Примета прочная!
Не выпусти только каблук из рук!
 
 
Тогда ни морали, ни двойки, ни гнева.
Но только не путайся никогда:
Держись не за правый каблук, а за левый.
Возьмешься за правый – тогда беда!
 
 
А на контрольной, коль нет подковки,
Судьбу не терзай: – Пощади! Помоги! –
Есть средство: сними (наплевать, что неловко)
Башмак или туфлю с левой ноги.
 
 
Зато уж студент – в пониманье высоком,
Великий мастер насчет примет:
Он в дверь не войдет на экзамен боком
И точно отыщет «счастливый билет».
 
 
Любая примета ему, как мошка!
Он знает их лучше, чем снег в декабре.
Не говоря уж о черных кошках,
Тринадцатых числах и прочей муре.
 
 
Да что там студент! Академик, доктор,
Придя на важный доклад с утра,
Услышав: – Ни пуха и ни пера! –
Сказал аспирантке: – Идите к черту!
 
 
Артистка, народная, в сорок лет,
Текст роли выронив неосмотрительно,
Уселась в ужасе на паркет,
Роль под себя подложив предварительно.
 
 
Такая примета: наплюй на чин,
На возраст и званье! Коль роль упала –
Сядь и припомни трех лысых мужчин,
Не то обязательно жди провала.
 
 
Приметы повсюду. Просто беда.
– Куда ты идешь? – я спросил у знакомой.
– Тьфу! Ну зачем ты спросил «куда»?
Знала бы, лучше б осталась дома!
 
 
Однажды за час до выхода в море
На крейсер к старпому пришла жена
И тем всю команду повергла в горе:
На судне – женщина! Все. Хана!
 
 
И после, едва не порвав тельняшки,
Хлопцы отчаянно и упрямо
Драили палубу, дверь, медяшку –
Все, к чему прикасалась дама.
 
 
И скажем, отнюдь не открыв секрета,
Что множество самых серьезных людей
На счастье хранят амулеты-приметы:
Пуговку, слоника или монету –
Тысячи всяческих мелочей.
 
 
Зачем мы храним их? Никто не знает.
А может, и вправду тут есть секрет?
Уверенность, что ли, они вселяют
Иль в чем-то ответственность с нас снимают,
Вот эти десятки смешных примет?
 
 
Пришла, к примеру, «счастливая» дата
И мимо не кинулся черный кот,
Ты как-то спокойней идешь куда-то
И вроде веришь, что повезет…
 
 
Похвалишь что-нибудь горячо
И слышишь: – Смотри, не вышло бы сглазу!
Плюнь трижды скорее через плечо! –
И ты плюешь, как верблюд, три раза.
 
 
Что ж, пусть в чем-то наши надежды множат
Приметы – загадочная игра.
И хоть мы не очень в них верим, а все же,
Чтоб каждый ваш день был счастливо прожит,
Ни пуха вам, люди, и ни пера!
 

1969

Шаганэ

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

С. Есенин

 
Ночь нарядно звездами расцвечена,
Ровно дышит спящий Ереван…
Возле глаз, собрав морщинки-трещины,
Смотрит в синий мрак седая женщина –
Шаганэ Нерсесовна Тальян.
 
 
Где-то в небе мечутся зарницы,
Словно золотые петухи.
В лунном свете тополь серебрится,
Шаганэ Нерсесовне не спится,
В памяти рождаются стихи:
 
 
«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог».
 
 
Что же это: правда или небыль?
Где-то в давних, призрачных годах
Пальмы, рыба, сулугуни с хлебом,
Грохот волн в упругий бубен неба
И Батуми в солнечных лучах…
 
 
И вот здесь-то в утренней тиши
Встретились Армения с Россией –
Черные глаза и голубые,
Две весенне-трепетных души.
 
 
Черные, как ласточки, смущенно
Спрятались за крыльями ресниц.
Голубые, вспыхнув восхищенно,
Загипнотизировали птиц.
 
 
Закружили жарко и влюбленно,
Оторвав от будничных оков,
И смотрела ты завороженно
В «голубой пожар» его стихов.
 
 
И не для тумана иль обмана
В той восточной лирике своей
Он Батуми сделал Хороссаном –
Так красивей было и звучней.
 
 
И беда ли, что тебя, армянку,
Школьную учительницу, вдруг
Он, одев в наряды персиянки,
Перенес на хороссанский юг!
 
 
Ты на все фантазии смеялась,
Взмыв на поэтической волне,
Как на звездно-сказочном коне,
Все равно! Ведь имя же осталось:
 
 
– Шаганэ!
«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог».
 
 
Что ж, они и вправду не открылись.
Ну а распахнись они тогда,
То, как знать, быть может, никогда
Строки те на свет бы не явились.
 
 
Да, он встретил песню на пути.
Тут вскипеть бы яростно и лихо!
Только был он необычно тихим,
Светлым и торжественным почти…
 
 
Шаганэ… «Задумчивая пери»…
Ну, а что бы, если в поздний час
Ты взяла б и распахнула двери
Перед синью восхищенных глаз?!
 
 
Можно все домысливать, конечно,
Только вдруг с той полночи хмельной
Все пошло б иначе? И навечно
Две дороги стали бы одной?!
 
 
Ведь имей он в свой нелегкий час
И любовь, и дружбу полной мерой,
То, как знать, быть может, «Англетера»…
Эх, да что там умничать сейчас!
 
 
Ночь нарядно звездами расцвечена,
Ровно дышит спящий Ереван…
Возле глаз собрав морщинки-трещины,
Смотрит в синий мрак седая женщина –
Шаганэ Нерсесовна Тальян.
 
 
И, быть может, полночью бессонной
Мнится ей, что расстояний нет,
Что упали стены и законы
И шагнул светло и восхищенно
К красоте прославленный поэт!
 
 
И, хмелея, кружит над землею
Тайна жгучих, смолянистых кос
Вперемежку с песенной волною
Золотых есенинских волос!..
 

1969