Текст книги "Китай"

Он не сказал ни слова Джону Трейдеру.

Это не бросалось в глаза. Если Трейдер что-то говорил, полковник Ломонд вежливо слушал. Если Ломонд обращался ко всем, кто сидел за столом, то можно было предположить, что в этот круг включен и Джон Трейдер. Какие-то реплики полковник адресовал своей жене, Агнес и самому Чарли. Но ни разу Джону. По отношению к Джону Трейдеру полковник Ломонд сохранял холодность, соблюдая при этом хорошие манеры.

Конечно, отчасти это вина самого Трейдера. Он умышленно вывел из себя полковника, когда они впервые встретились в Бенгальском военном клубе, но Ломонду тогда хватило любезности угостить его ланчем. Но Чарли казалось, что настало время хоть какой-то оттепели в их отношениях. Он был обязан своему другу. Поэтому он обратился к миссис Ломонд так, чтобы слышали Агнес и полковник:

– Я когда-нибудь рассказывал вам, как Трейдер спас мне жизнь?

– В самом деле? – улыбнулась миссис Ломонд обоим молодым людям. – Нет, но вы должны немедленно мне поведать!

Трейдер смутился, а Агнес выглядела заинтригованной. Полковника это явно не интересовало, но ему пришлось слушать.

– Ну… – начал Чарли, – вот как мы познакомились. В Лондоне. Я обедал с отцом в его клубе и задержался допоздна. Чтобы добраться до своей квартиры, мне пришлось пересечь Сохо. Вместо того чтобы нанять извозчика, я как последний дурак решил прогуляться. Я шел по улице совсем один, как вдруг из тени вынырнули двое головорезов, один с дубинкой, другой с ножом. Потребовали отдать деньги. Денег у меня при себе было немного, но зато имелись карманные часы, которые отец подарил мне на двадцать первый день рождения. И мне не хотелось с ними расставаться…

– И что вы сделали? – спросила Агнес.

– Заорал что есть мочи, позвал на помощь, – ответил Чарли. – Я думал, что задержу их на минутку, а тем временем подоспеет помощь и у меня появится шанс на спасение. Глупая идея. Но в ту ночь мне повезло. За углом в сотне ярдов от места происшествия появился наш герой! – Он рассмеялся. – Чтобы быть точным, юный денди во фраке и цилиндре, который свалился, пока он бежал к нам. С прогулочной тростью из черного дерева наперевес… – продолжил Чарли с видимым удовольствием. – Наш герой не сомневался ни минуты при виде двоих вооруженных громил. Я бы даже сказал, что это его раззадорило. – Он повернулся к Трейдеру. – Внутри тебя прячется свирепый воин. Не думай, что я не замечал.

– А дальше? – поторопила Агнес.

– Хулиганы развернулись, чтобы отразить нападение. Я схватил парня с дубинкой. А тот, что с ножом, надвигался на нашего героя. – Чарли улыбнулся всем присутствующим. – Вот только злодей не знал, что Трейдер превосходно владеет шпагой. Прошло всего мгновение, прежде чем громила, которого я пытался удержать, отбросил меня. Но к тому времени нож уже взлетел в воздух, а его владелец пятился назад. Однако, увидев, что его сообщник стряхнул меня, он совершил роковую ошибку – бросился на Трейдера.

– Мистер Трейдер ударил его по голове тростью? – спросила Агнес.

– Нет, он сделал кое-что поумнее, хотя и посложнее, – ответил Чарли. – Он совершил идеальный выпад. Он был настолько быстрым, что я даже не понял, что случилось. Кончик трости попал злодею точно между глазами. Затем раздался треск, похожий на выстрел из ружья. В следующее мгновение злодей упал. Повезло, что не замертво. Второй, с дубинкой, бросил еще один взгляд на Трейдера и убежал. Между прочим, – добавил он, – оказалось, что эта же парочка ограбила и убила другого парня, вроде меня, всего месяц назад. Так что мне очень повезло, что Трейдер откликнулся на мой крик о помощи. – Он остановился и широко улыбнулся. – Вот так мы и познакомились.

– Ох, очень захватывающе, должна признаться! – произнесла миссис Ломонд.

– Мистер Трейдер, вы когда-нибудь дрались на дуэли? – с надеждой поинтересовалась Агнес.

– Нет, мисс Ломонд, – ответил Трейдер. – Чарли сказал, что я владею шпагой, но на самом деле я всего лишь немного занимался фехтованием в Лондоне. В качестве физических упражнений… ну, вы понимаете.

– Пора вернуться к танцам, – объявил полковник Ломонд.

– Мы еще едим, папа! – возмутилась Агнес.

– Ну да. – Полковник развернулся и наконец обратился к Трейдеру: – То есть вы не из тех, кто постоянно носит при себе трость с клинком?

– Нет, сэр. У меня никогда такой не было.

– Всегда придерживался мнения, – продолжил полковник, – что скрывать оружие – одна из самых мерзких выходок, на которые способен человек. Ни один джентльмен никогда не станет ходить по улицам с тростью с клинком.

– У него не было трости с клинком, – сказала миссис Ломонд с легким раздражением.

– Рад это слышать, – проворчал полковник.

Агнес начала вальсировать с Трейдером, но почти сразу внезапно сослалась на усталость и спросила, нельзя ли присесть. Поскольку все остальные танцевали, в их распоряжении был целый диван.

– Вы когда-нибудь были в Шотландии, мистер Трейдер? – спросила она.

– Только однажды летом, когда учился в Оксфорде. Мне очень понравилось.

– Я люблю Шотландию, мистер Трейдер. Для меня райским местом стало бы семейное поместье в Шотландии. Такое есть у моего дяди.

– Это понятно, – сказал Трейдер. – Некоторые из тех, кто торговал в Китае, приобрели поместья в Шотландии. Например, Джардин и Мэтисон.

– Мистер Трейдер, а вы хотели бы иметь там поместье?

– Да. На самом деле я очень на это надеюсь. – Он улыбнулся. – Но я должен предостеречь вас. Возможно, я и обдумываю такую перспективу, но не смогу воплотить задуманное в обозримом будущем. Пока мне остается только мечтать.

– Но вы хотели бы этого.

– Больше всего на свете! – честно признался он. – Могу я спросить вас как человека, который по-настоящему хорошо знает Шотландию, что вам в ней нравится?

– Ох… наверное, вереск. Дома, а я считаю Шотландию домом, когда я иду по диким болотам и оглядываюсь на старый замок, стоящий среди деревьев… Там течет речка, или ручей, как мы говорим в Шотландии, вода в нем бурая, ну, вы понимаете, из-за торфа, и у нее мягкий терпкий вкус, который так хорошо сочетается со сладким ароматом вереска… – К его величайшему удивлению, мисс Ломонд живописала красоты Шотландии в том же духе еще почти пять минут без остановки. Трейдер словно бы почувствовал легкий ветерок, увидел красновато-коричневый камень старого замка в Галлоуэе, овечек и мохнатых низкорослых коров, пасущихся на возвышенности. Он ловил рыбу в водах Ломонда, как они называли речку, и тихо разговаривал со старым гилли[35]35
  Гилли – слуга шотландского вождя.


[Закрыть], как предки Агнес веками разговаривали с его предками… И когда она закончила, он был влюблен не только в Агнес Ломонд, но и в ее дом, в ее родину и в то ощущение устоявшейся безопасности, которую она воплощала, – во все, чего Трейдеру не хватало и чего он так желал.

Думая о своем плачевном финансовом положении, он погрустнел:

– Даже в торговле с Китаем, мисс Ломонд, чтобы заработать такое состояние, уходит много лет. Тем временем приходится мыкаться по таким местах, как Макао. Вы понимаете.

– Да, я понимаю. – Ее чудные карие глаза с глубоким смыслом смотрели на веер. – Никто не может получить все и сразу.

– Я полагаю, да, – произнес он рассеянно.

– Никогда нельзя терять надежду, мистер Трейдер. Теперь, когда я знаю, что вы такой доблестный человек, мне не нужно вам напоминать об этом.

– Вы думаете, мне не стоит сдаваться? – Он взглянул на Агнес со всей серьезностью.

– Нет, мистер Трейдер. – Она проникновенно посмотрела на него. – Пожалуйста, не оставляйте надежду.

Хотела ли она дать ему сигнал, просто решила приободрить или, возможно, испытывала, какое влияние она может оказывать на молодого человека, было совершенно непонятно. Возможно, Агнес и сама точно не знала. Но Трейдер воспринял это как сигнал.

– Ах вот вы где! – воскликнула миссис Ломонд с улыбкой, когда вернулась.

Чарли и Джон вместе возвращались в экипаже.

– О чем вы беседовали с мисс Ломонд? – полюбопытствовал Чарли.

– О Шотландии.

– О, она обожает разговоры о Шотландии! – хмыкнул Чарли. – Единственное, чего хочет Агнес Ломонд, – найти человека, похожего на ее отца. С поместьем в придачу, разумеется.

– Из-за этого она до сих пор не помолвлена? – спросил Трейдер.

– Не уверен, что кто-то предлагал ей руку и сердце, – ответил Чарли. – Здешние парни, как ты знаешь, не особо хотят иметь женушку, которая считает себя выше их. Потенциальная жена должна быть приспособлена к колониальной жизни. Разделять радости и горести. Противостоять ударам судьбы и все такое. – Он открыл глаза. – Да, молодой человек может влюбиться, но в конце тяжелого дня, если он размышляет о женитьбе, ему в первую очередь нужна подруга жизни.

– Я понимаю, о чем ты, – сказал Трейдер.

– Ты знаешь, почему говорят, что Агнес Ломонд похожа на шотландскую вересковую пустошь? – спросил Чарли.

– Нет, – сказал Джон.

– Потому что она холодная и пустая.

– О! – Трейдер засмеялся. – Я должным образом предупрежден.

Но он считал, что знает лучше.

* * *

Шижун не сводил глаз с одной точки. Это произошло так неожиданно, что он даже не понял, что увидел. Когда они только-только начали погоню, он потянулся к подзорной трубе и несколько секунд вглядывался в нее, а потом закричал в голос:

– Гребите быстрее! Как можно быстрее!

Круглые глаза, нарисованные на военном корабле, мрачно следили за ним, словно говоря: «Ты их никогда не поймаешь».

Губернатор Линь был так горд, когда сказал Шижуну:

– Я купил британский военный корабль. Теперь, когда у нас есть варварский корабль, мы можем его тщательно осмотреть, чтобы узнать, как все устроено.

Идея была достаточно здравой, но результаты оказались неутешительными, потому что, списав корабль, англичане поступили хитро.

– Похоже, Эллиот снял все пушки, – грустно сообщил Линь.

А через месяц он признался:

– Наши моряки не могут понять, как работает оснастка. Это не похоже ни на одну из наших джонок. Я дико злюсь, но до сих пор они не в состоянии управлять варварским кораблем.

Однако списанному британскому кораблю все же нашлось применение. Оснастив его собственной пушкой и нарисовав огромные глаза на носу в стиле военных джонок, губернатор Линь пришвартовал его у песчаной косы в Жемчужной реке, чуть ниже по течению от Вампу.

– При наличии батарей по обе стороны и с этим кораблем посередине, – заявил он, – варварские военные корабли не смогут угрожать Гуанчжоу.

Тем не менее в заливе не все было спокойно.

– Несмотря на ваши патрульные лодки, я слышал, что опиум снова ввозят контрабандой на небольших судах и даже на лодках-драконах, – сказал Линь Шижуну. – Вы должны положить этому конец. Я рассчитываю на вас!

– Я удвою усилия, ваше превосходительство, – пообещал Шижун.

Его лодки патрулировали воды каждый день. Часто он и сам выходил в море. У него были шпионы на побережье. Шижун делал все, что только мог придумать. Он также поймал нескольких контрабандистов. Но его и это не удовлетворило.

А теперь эта незнакомая лодка-дракон, появившаяся в полумиле от него. Было ли это судно контрабандистов? Быть может. Когда гребцы заметили, что Шижун преследует их, то начали орудовать веслами как сумасшедшие, что лишь укрепило его подозрения.

Но именно то, что он увидел в медную подзорную трубу, по-настоящему потрясло Шижуна. Лодкой-драконом, по-видимому, командовал Ньо. Шижун не сомневался. Он разглядел лицо, характерный шрам на щеке… Даже то, как тот сидел и как командовал своими гребцами, подтверждало: это был Ньо.

Ньо, его слуга. Которого он выбрал, спас из тюрьмы, приблизил. Которому доверился. И даже проникся симпатией. Ньо, который так внезапно и бесследно исчез, что Шижун даже засомневался, уж не попал ли парень в беду, а то и что похуже – погиб.

Но вот он живой и здоровый. И это еще не все. В ответ на его доброту и доверие Ньо предал его. Переметнулся к врагу.

Однако в душе Шижуну даже хотелось приветствовать молодого человека, радуясь тому, что тот жив. Но затем его посетила другая мысль. Как бы это выглядело, если он доставит к губернатору клетку со связанными контрабандистами, а Линь узнает в одном из них слугу своего секретаря, который много времени проводил в их обществе.

Как это характеризует мою прозорливость, подумал Шижун, или мои способности управлять своим народом? Катастрофа. Этого не должно произойти. Но Шижун не хотел оставлять Ньо на свободе, чтобы его не узнал и не поймал кто-нибудь другой. Когда Шижун догонит контрабандистов и они окажут сопротивление, а они наверняка это сделают, Ньо должен умереть.

Если потребуется, подумал Шижун, придется убить его собственноручно.

* * *

Шла вторая неделя мая. Скоро в Калькутте наступит сезон летних муссонов, и все уже начали выезжать в горы.

Джон Трейдер вошел в офис Одстока, и на него сразу навалилась усталость от перспективы скучного дня.

Поэтому он был удивлен, услышав странные булькающие звуки, доносившиеся из кабинета Бенджамина Одстока. Казалось, у дородного торговца случился припадок. Трейдер с тревогой бросился в тихую небольшую комнату.

Бенджамин Одсток сидел за столом, держа в руках письмо. Странное бульканье, которое услышал Трейдер, оказалось хихиканьем. Некоторое время Одсток смотрел на Трейдера, словно не видел своего младшего партнера, а потом вскричал:

– Старый черт! Вот же старый черт!

– Что случилось? – спросил Джон.

– Эбенезер! Мой отец. Вот что случилось! Старый черт! Взгляни! – Он сунул Трейдеру письмо.

Когда Трейдер начал читать, Бенджамин Одсток, несмотря на то что был дородным джентльменом, с пятнами табака на сюртуке, сложил свои толстые ручки вместе, как будто в молитве, сунул их между толстыми ляжками и так радостно ухмыльнулся, что стал похож на школьника.

Письмо было кратким и конкретным. В нем подтверждалось, что британское правительство отправляет экспедицию в Китай, но Палмерстон по-прежнему отказывался предоставить парламенту какие-либо сведения. Затем последовали осторожные слова о глупости тех, кто возражал. Как обычно, старший Одсток перечислил все, что у него болело, отчего даже простые дела становились тяжелым бременем, а в конце добавил еще кое-что важное:

При всей нестабильности торговли с Китаем цена на чай в последние месяцы сильно колебалась. В один день она составляла шиллинг за фунт, в другой – три шиллинга. Чай, который вы отправили в ноябре, я полностью продал почти по самой высокой цене. Кроме того, действуя в интересах партнерства, я совершил множество покупок и продаж чайных контрактов, которые принесли дополнительную прибыль. Прилагаю аккредитив, который вы можете разделить между вами и младшим партнером, если считаете это целесообразным.

– Он отправил нам деньги, – сказал Трейдер, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Верно. – Бенджамин снова стал степенным джентльменом и снисходительно посмотрел на Трейдера. – Семьдесят пять тысяч, если быть точным.

– Семьдесят пять тысяч! – заорал Трейдер.

– Мы не зря называем отца старым чертом, – заметил торговец.

– Я получу что-нибудь из этого?

– Думаю, да. Вообще-то, ты получишь столько же, сколько и мы с Талли. Двадцать пять тысяч.

– Но моя доля в партнерстве всего десять процентов. Определенно…

– Талли очень тобой доволен. Вся эта заваруха в Кантоне стала хорошим испытанием. Показала нам, из какого ты теста. Ты прошел через испытание с достоинством. Не сгибался под огнем. Сохранял хладнокровие. Затем ты привел этого американца, чтобы привезти чай, помнишь? Когда ты вернулся из Гонконга в Калькутту, Талли прислал мне в частном порядке письмо, в котором предлагал сделать тебя равноправным партнером при условии моего согласия. Время принятия решения на мое усмотрение. И я согласен. Мне кажется, сейчас прекрасный момент!

– Я не знаю, что сказать… – Трейдер был ошеломлен. – Это так щедро с вашей стороны. Я не ожидал…

– Хорошо. – Бенджамин Одсток пару минут смотрел на него. – Тебе хватит, чтобы расплатиться с долгами? – мягко спросил он.

– С долгами? – Трейдер побледнел, а затем, к своему стыду, зарделся. Неужели Рид рассказал Талли? – Как ты понял, что у меня есть долги?

– Это было очевидно с самого начала. Мы с Талли оба догадались. На самом деле, – весело добавил Бенджамин, – было забавно смотреть, как ты потеешь. – Он взял понюшку табака. – Иногда полезно чуток пострадать. Ты проявил себя смелым человеком. А еще показал, насколько предан нашему делу.

– О-о-о, – протянул Трейдер.

– Достаточно ли двадцати пяти тысяч, чтобы погасить твой долг?

– Да.

– В таком случае ты снова на плаву. С этого момента ты на равных с нами в нашей компании. Что касается потерянного опиума… если мы когда-нибудь получим компенсацию – это будет дополнительной неожиданной удачей. – Он улыбнулся. – Чтобы было чего ждать.

– Я не могу в это поверить, – удивленно покачал головой Трейдер.

– Что ж, я бы сказал, что твоим проблемам конец. Что касается будущих заработков, то поживем – увидим. Если экспедиция против китайцев не сработает и торговля опиумом станет невозможной, я полагаю, мы с Талли заберем то, что уже заработали, и отправимся домой. Тебе придется работать как можно лучше. – Он дружески кивнул ему. – Лично я делаю ставку на британцев.

– И я! – пылко произнес Трейдер.

В течение следующих нескольких часов Джон Трейдер отвечал на деловые письма, проверял бухгалтерские книги и старался не думать о будущем. Однако вскоре после полудня он почувствовал необходимость размять ноги и медленно направился к парку, который раскинулся вдоль берега священной реки Хугли.

В парке деревья защитили его от полуденного солнца. Через несколько минут он оказался в тенистом месте с видом на воду, где кто-то услужливо поставил каменную скамейку. Джон присел, глядя на поток, и позволил себе подумать.

Что на самом деле означала внезапная перемена в его материальном положении? Долга больше нет. Он мог рассчитаться с Ридом. Наследство осталось нетронутым. Фактически Джон стал даже на несколько тысяч богаче. А еще он теперь равноправный партнер в небольшом, но респектабельном торговом доме. Большинству молодых людей его возраста приходится ждать много лет, прежде чем этого достичь. Он всех опередил.

– Думаю, я мог бы жениться, – сказал Трейдер, обращаясь к реке; многие в Калькутте сочли бы его завидным женихом. – Если бы я был Чарли, то женился бы на хорошей девушке и был бы счастлив.

Но в этом вся проблема. Он не Чарли. Что-то еще подгоняло его, но Джон даже не знал, что именно. Поиски неизвестного? Возможно, погоня за мечтой. Он продолжал сидеть на скамейке, глядя на воду.

– Почему мне всегда нужно больше? – спросил он у реки и, не получив ответа, покачал головой.

Затем перед его мысленным взором возникли шотландские болота, бурые воды ручья и силуэт стройной женщины, лик которой был слегка размыт, но это могла быть только Агнес, а позади нее вдали виднелась какая-то громада. Шотландский замок.

Агнес. Она не похожа на других девушек. Остальные обычные, а Агнес была словно не от мира сего. Она принадлежала той мистической стране, где время измеряется веками и люди знают, кто они такие, а семьи были стары, как гулкие холмы. И если бы он мог добиться этого для Агнес, а она готова вложить свою руку в его, привести его туда и отдаться ему, почему же тогда ему казалось, что он получил бы сам Святой Грааль.

Вчера это было лишь мечтой. А сегодня?

Его беспокоили две вещи. В меньшей степени недовольство полковника Ломонда. Агнес сможет защитить свои интересы. Она определенно подала сигнал, что рада его вниманию. Да, возможно, его ждет тяжелая борьба с полковником, но Джон готов.

Второе препятствие более серьезное. Как заметил бы полковник, состояние Джона все еще зависело от предположения, что так или иначе торговля опиумом возобновится. Если этого не произойдет, Трейдер непременно изыщет способ зарабатывать на жизнь, но не сумеет сколотить состояние, чтобы обеспечить Агнес ту жизнь, о которой она мечтала. Прежде всего он хотел сделать ее счастливой. Я знаю широту ее души, подумал он. Если Агнес поклянется у алтаря любить и уважать меня, то никогда не подведет. Но если я подведу ее, смогу ли я когда-нибудь простить себя?

Справедливо ли настаивать на своем, когда дела с Китаем все еще были такими неопределенными? С другой стороны, если он будет ждать слишком долго, не потеряет ли он Агнес?

– Мне нужно еще немного подумать, – пробормотал он, поднялся и пошел прочь из парка.

Он оказался в районе, известном как Далхаузи-сквер. Это не просто площадь, а целый административный квартал, где величественные здания британского правительства располагались чуть поодаль от широких улиц и открытых пространств. Полуденное солнце щедро лило свет с ясного голубого неба на купола, башни и храмы. Казалось, ничто не могло нарушить покой этого места, словно могущественное сердце Британской Индии прикорнуло после обеда.

Трейдер был так занят этими мыслями, что даже не заметил, пока не взглянул вверх, что стоит у англиканского собора Святого Иоанна. Ему нравился этот собор. Его простой классический дизайн напоминал знаменитую лондонскую церковь Сент-Мартин-ин-зе-Филдс. Красивый, но не слишком большой. Ничего лишнего. Весь такой англиканский.

Трейдер давно уже не был в церкви и сейчас решил войти, движимый то ли попыткой скрыться от обжигающего солнца, то ли доселе неизведанным духовным импульсом. Внутри было почти прохладно. Он заметил старую женщину, вытирающую пыль с мест для певчих. Кроме них, никого не было. Джон сел на скамью.

Пару минут он просто сидел, наслаждаясь покоем. Сегодняшние размышления над сложившейся ситуацией не привели к каким-либо выводам. Джон подумал, что, возможно, он пришел в церковь не просто так и ему следует помолиться. Но чего бы он просил в своей молитве? Этого Трейдер тоже не знал.

Затем он вспомнил слова капеллана, которые тот произнес, когда Трейдер был мальчиком: «Не стоит просить Бога о том, чего вы хотите. Потому что это почти наверняка будет чем-то весьма эгоистичным и нужным только вам. Итак, когда вы в затруднительном положении, не указывайте Богу, что Ему следует сделать. Просто постарайтесь очистить разум от всех желаний и попросите Его направить вас. Если вам повезет, если вы заслуживаете, Он и правда направит вас. В итоге дело может повернуться самым неожиданным для вас образом».

Джон Трейдер закрыл глаза и попытался выполнить наказ капеллана. В конце концов, рассуждал он, Бог до сих пор был добр к нему. Разрешил проблему с долгами. Потому Джон полностью вверил будущее в руки Господа и просил об одном: «Пошли мне знамение, Господи, чтобы я понял, как поступить».

Он прочел молитву или две, а потом вышел на яркий солнечный свет на Далхаузи-сквер с приятным чувством, что у него все замечательно. «Пойду поделюсь с Чарли хорошими новостями», – подумал он.

Они стояли в просторной комнате в «Рэттрейсе». Большие подъемные окна были открыты так, чтобы впускать легкий ветерок, но не давать ему сдувать бумаги со столов. В углу слуга-индиец терпеливо ковырялся с потолочным вентилятором. Двое коллег Чарли были заняты своей работой и делали вид, что не прислушиваются к каждому слову.

Чарли ужасно обрадовался за Трейдера, но вдобавок выдал кое-что неожиданное.

– Значит, тетушка была права! – воскликнул он.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Трейдер.

– Буквально на днях у нее появилось чувство, можно даже сказать – предчувствие, что у тебя все будет хорошо! – Чарли с удивлением покачал головой. – Чудно́! Женская интуиция и все такое.

– Да благословит ее Бог! – воскликнул Трейдер. – У тебя есть что выпить?

Чарли усмехнулся и подошел к шкафу в глубине комнаты.

– У нас тут живая вода, скотч «Гленливет», – объявил он, доставая бутылку и четыре стакана, после чего повернулся к коллегам. – Джентльмены, вы не присоединитесь к нам?

Двое молодых торговцев поднялись из-за столов и, прекратив притворяться, что не слышали все до последнего слова, тепло поздравили Трейдера, пока Чарли разливал скотч.

Все с радостью произносили тост за героя, когда на улице заиграл оркестр. Чарли подошел к ближайшему окну и выглянул наружу.

– У нас тут даже военный оркестр, чтобы отметить это событие! – объявил он; и действительно, по мере приближения небольшой процессии звук становился все громче. – Я думаю, это последний марш музыкантов в нынешнем сезоне, – заметил Чарли. – Во время летних муссонов их не проводят.

– Принимайте приветствие, Трейдер! – воскликнули двое молодых торговцев.

Трейдер подошел к окну и выглянул наружу. Это был небольшой отряд индийцев. Пара взводов и оркестр. Одеты с иголочки, отлично играют, вызывая гордость за то, что они британцы. За ними следом терпеливо ехали несколько экипажей. Сегодня никто не торопился.

Чарли взял бутылку и наполнил бокалы. Трейдер наблюдал за оркестром.

И тут он увидел ее.

Агнес с матерью ехали в открытом экипаже, третьем в веренице позади марширующего оркестра. Они были вдвоем, без полковника, в сопровождении кучера и грума. Дамы раскрыли зонтики, но Трейдер четко видел их лица. Они о чем-то переговаривались и улыбались. Взгляд Трейдера остановился на Агнес, и его сердце замерло.

Внезапно он понял. Это было похоже на ослепительную вспышку света. Трейдер просил знамения. Наверно, это оно и есть. Через час после молитвы перед ним неожиданно возникла Агнес. Значит, она и есть его судьба и им суждено пожениться.

Он просил знак. Но решил попросить еще одно крошечное подтверждение. Большое подъемное окно было лишь слегка приоткрыто. Трейдер попытался поднять раму выше, чтобы высунуться наружу и окликнуть обеих дам, когда они будут проезжать мимо. Несмотря на музыку, они должны его услышать.

Он помашет ей. Агнес должна помахать в ответ. Это все, чего он просил. Если она помашет, Трейдер женится на ней. Он не сомневался, что она помашет.

Джон схватился за нижнюю часть рамы и дернул. За спиной Чарли спросил, не нужна ли помощь. Рама оказалась чертовски тяжелой. Но Трейдер хотел открыть окно сам. Ему казалось, это часть сделки. Нужно поднять раму. Но она застряла. Трейдер подергал нижнюю часть в стороны. Рама поддалась. Он потянул сильнее. Рама сдвинулась с места. Их экипаж почти поравнялся с ним. Наконец тяжелое окно взмыло вверх с ужасным треском, на который Трейдер не обратил внимания.

Затем во второй раз что-то треснуло, и рама полетела вниз. Огромная восьмифутовая застекленная рама вырвалась на свободу, как решетка крепостных ворот, веревки которой перерезали, и ударила его по рукам, прежде чем Трейдер понял, что происходит. Рама припечатала кисти к подоконнику с таким грохотом, что он даже не услышал, как ломаются кости.

Сила тяжести заставила его дернуться вперед и удариться лбом о разбившееся стекло, в итоге осколки и щепки впились в его красивое лицо.

У Чарли, двоих его компаньонов и нескольких слуг ушло пять минут, чтобы поднять раму на достаточную высоту и высвободить сломанные руки и окровавленную голову. Джон Трейдер потерял сознание задолго до этого.

А на улице оркестр давно уже прошел мимо, и экипаж с матерью и дочерью Ломонд тоже проехал. Агнес услышала грохот, но ничего не увидела, кроме того, что подъемное окно в здании позади них упало.

Тетя Харриет очень ждала отъезда в горы, но не могла же она оставить Трейдера в коттедже. Чарльз перевез его туда, конечно, совершенно правильно. Для этого и нужны друзья. Да Джон Трейдер все еще был очень плох.

Хирург отлично потрудился, но результат можно будет оценить после снятия повязок.

– Конечно, будет больно, – предупредил доктор. – Если боль станет нестерпимой, дайте ему немного лауданума. Прежде всего ему нужен отдых.

– Он поправится? – допытывалась тетя Харриет.

– Если повезет, он сможет пользоваться руками. Лицо пострадало не так сильно, как мы боялись, останется лишь пара небольших шрамов. Но он потерял один глаз… – Доктор покачал головой.

– Он ослепнет?

– Только на один глаз. Сможет носить повязку, как адмирал Нельсон.

– Интересно, понравится ли ему это? – сказала Харриет.

– Ему лучше, – отрезал доктор. – Хирург сделал все, что мог, но, боюсь, зрелище не из приятных. И никогда уже не будет. – Сильнее всего врача тревожило общее состояние Трейдера. – Больше всего в таких случаях я боюсь инфекций. В обычной ситуации я бы рекомендовал вам вывести его во время сезона дождей в горы как можно быстрее. Но пока я хочу приглядеть за ним, да и он не готов к переезду. Я знаю, что могу положиться на вас.

Когда тетя Харриет извинилась перед мужем за задержку с отъездом, тот в ответ лишь отмахнулся.

– Трейдер спас Чарли жизнь, – весело сказал он. – Считай, родственник!

Джона только-только перевезли в коттедж, как на пороге появился Бенджамин Одсток. Торговец был очень благодарен, умолял сообщить ему, если что-нибудь понадобится, а на следующий день вернулся с подарками для них обоих и каждый день приходил навестить пациента.

Но что еще удивительнее, на следующее утро после приезда Трейдера к коттеджу подъехал экипаж с миссис Ломонд и ее дочерью.

– Чарли рассказал нам о несчастном случае, – объяснила миссис Ломонд, – поэтому мы решили проведать Трейдера, прежде чем уехать в горы.

Когда они вошли в комнату, пациент спал.

– Лица почти не видно, – заметила миссис Ломонд.

– Руки тоже перевязаны, – добавила Агнес.

– Он поправится? – спросила миссис Ломонд.

Тетя Харриет пересказала слова доктора, однако слегка приукрасила подробности относительно глаза Трейдера.

– Вы чудесные люди, – тепло сказала миссис Ломонд. – Друзья познаются в беде. – Казалось, она колеблется. – Я тут подумала… пока мы в Калькутте, мы с Агнес могли бы навещать вас каждый день, чтобы дать вам немного передохнуть.

Полковника эта новость не особо обрадовала.

– Не понимаю, как это нас касается, – проворчал он. – И я запрещаю Агнес оставаться тет-а-тет с этим парнем без присмотра.

– Разумеется, такого не случится, – заверила жена. – Я буду рядом с Агнес. Знаешь, Харриет ведь тоже не обязана заботиться о Трейдере. Она делает это, потому что Чарли – ее племянник, а Трейдер – его друг. Все в Калькутте говорят, что она просто ангел. Так вот я думаю, раз все знают, что ты с отцом Чарли ходил в одну школу и нам очень нравится Чарли, если мы не сплотимся и не поможем Харриет до отъезда в горы… – Она не закончила предложение. – Мне бы хотелось, чтобы и про нас все говорили, что Ломонды – ангелы во плоти.

– Ты совершенно права, дорогая, – вынужден был признать полковник. – Только не оставляй Агнес наедине с Трейдером, вот и все.

С первого дня стало ясно, что они поступили правильно.

– Тебе не кажется, Агнес, что это наш христианский долг? – сказала мать. Так оно и было. – Нужно заботиться о других, даже если тебе скучно. Это очень хорошая тренировка для дальнейшей жизни.