Текст книги "Игры судьбы (сборник)"

Екатерина Чёткина
Игры судьбы

© ЭИ «@элита» 2014

* * *

Счастье человеческое

Я сидел вместе с другом на лавке во дворе и думал. Мысли были невесёлые настолько, что от них не спасали ни отличный летний вечер, ни компания лучшего друга, ни выпитое количество спиртного.

– Слышь, а ты правда туда ходил? – спросил Вован.

Я грустно посмотрел на друга и кивнул.

– И что? – продолжал расспрашивать он.

– Отвяжись, – огрызнулся я.

От его вопроса, казалось, даже пиво стало горчить.

– Серый, может, всё наладится?

– Что? – с болью переспросил я. – Маринка бьётся в истериках каждый день. Нет больше сил смотреть на это. Она на грани самоубийства, а этим чиновникам по фигу. Мы обиваем их пороги пятый год, но всё безрезультатно. Видите ли, у них без нас хватает кандидатов… Пришлось наведаться и туда, – глухо закончил я, вспоминая помпезное здание из зеркальных витражей.

– А как там? – тихо спросил он.

– Обыкновенное здание. Привидения не летают, – едко ответил я. – Вова, туда идут своими ногами, кто ради денег, кто за привилегиями, кто ради здоровья близких, а кто из-за любви. – Я тяжело вздохнул. – Давай не будем об этом, а?

Он вроде согласился и замолчал. Некоторое время мы сидели в тишине и думали о своём, а потом Вован не выдержал и сказал:

– Знаешь Оксанку? Ну, ту белобрысую дылду из параллельной группы?

Я кивнул.

– Так она тоже туда сходила… Не на разведку, как ты, а совсем.

По спине пробежал холодок, и я глухо сказал:

– Давай помянём.

– Давай, – согласился он.

Мы налили полные пластиковые стаканчики водки и выпили залпом.

– Серый, а ты настолько любишь Маринку, чтобы…

– Да! – резко ответил я. – Вован, пойми, это не прихоть, – продолжил я спокойнее. – Всё, что сейчас творится в мире, противоестественно… Неужели тебе нравится, что каждый жизненный этап под контролем, что при рождении детям вживляют чипы?

– С ними удобнее.

– Удобнее? Возможно… Но исчезает даже видимость свободы, выбора.

– И что? Я вот живу и не заморачиваюсь… Всё прекрасно! У меня нет ни малейшего желания жить, как наши предки. Что там хорошего? Куча всяких сложностей: несколько видов паспортов, дипломы, свидетельства о рождении, бумажки на собственность, различные банковские карты, электронные кошельки, и т. д., и т. п. Теперь всё иначе. Просто и удобно. Преступность сейчас на минимуме, а раньше… Помнишь истории своей бабки?

– Не в этом дело…

– В этом! – твёрдо заявил он. – У каждого времени есть заморочки, главное, не раскисать и не лезть в герои.

Спорить не хотелось. Был бы он в моём положении, завыл по-другому.

– Ладно, мне пора домой. Пока! – сказал я, и нетвёрдой походкой отправился в сторону одной из панельных свечек, в которых располагались малобюджетки.

– Пока! – раздалось мне вслед.

Странно, но раньше казалось, что Вован меня понимает как никто другой. Иллюзия. Весь этот чёртов мир…

– Привет! – тихо сказал я Маринке, открывшей дверь, и опустил глаза.

– Привет! – еле слышно отозвалась она.

Она всё поняла без слов. Прерывисто вздохнула и ушла в спальню. Я знал, что она плачет. Горько, безнадёжно. Я понимал, что должен что-то сделать… Она лежала на кровати, уткнувшись в подушку, а плечи вздрагивали от рыданий.

– Марин, – позвал я её и прилёг рядом. – Я всё решил.

Она удивлённо подняла голову и пристально посмотрела в глаза:

– Серёжа, о чём ты?

– Я заключу договор с центром донорства, – спокойно ответил я.

Её глаза расширились от ужаса.

– Нет! Слышишь? Нет! – закричала она. – Это не выход! – Она заметалась по комнате. – Ни тебя, ни ребёнка, зачем мне такая жизнь?!

– Ребёнок будет. Я сегодня всё узнал: если пожертвую тело, то нам дадут разрешение на зачатие.

Марина пустилась без сил на краешек кровати и еле слышно пробормотала:

– Без тебя он мне не нужен.

Я обнял её за плечи и задумался:

«Боже, что мне делать? Почему нам не повезло родиться богатыми или умными? В наше время обычным быть страшно. Мы никому не нужны, у нас нет будущего. Империя не заинтересована в детях от неперспективных членов общества. Они хотят лучших, а как таким стать? Никак. Замкнутый круг. Мы оба вкалываем на работе как проклятые, лезем вверх по карьерной лестнице, но ещё далеки от галочки в графе «разрешить». Может, есть другой выход? Какая-нибудь лазейка? Нет. Иначе бы по всему миру не вспыхивали беспорядки, не шагали толпы живых трупов с договором центра донорства. Неужели там, наверху, не видят, что это тупик? Крах. Хотя… Они благодаря нашему горю получают тонну здоровых органов, почти бессмертие».

– Пойдём, поедим, – сказала Марина.

Я согласно кивнул. Аппетита не было, но расстраивать жену не хотелось. Она всегда старалась меня порадовать и удивить.

«Интересно, какой у нас будет малыш? Девочка или мальчик?» – подумал я и улыбнулся собственным мыслям. Кто бы раньше сказал, что буду в сорок лет таким чувствительным, дал бы в морду.

– Я тебя люблю! – сказал я, заходя в нашу крохотную кухню.

– И я тебя! – улыбнулась она. – Серёж, очень прошу, выбрось ты свою затею из головы.

– Ты же хочешь этого больше, чем я.

– Но не такой ценой… Справлюсь. Переживу. Заткнутся же когда-нибудь эти биологические часы, – пошутила она с кривой улыбкой.

– Блин, как я хочу вытащить этот чип! Тогда бы они нас не нашли и ничего не сделали.

Она рассмеялась:

– Фантазёр! Ты прекрасно знаешь, что сделать это самому нереально, можно зацепить спинной мозг. Во-вторых, вдруг в нас уже новые чипы, те, которые био? В-третьих, без него мы абсолютные нули.

– Уйдём в лес, будем жить, как далёкие предки, – я говорил шутливым тоном, но серьёзности такой перспективы не отметал. Почему бы и нет?

«А что ты умеешь? – встрял внутренний голос. – Строить дом? Ловить и убивать добычу? Выращивать овощи? Что? Молчишь, а я отвечу. Ничего ты не умеешь!». Тяжело с ним соглашаться, но факт. Мы полипы породившей нас цивилизации. Мы сами себя загнали в угол, так что пенять на тех, кто этим пользуется…

* * *

Воскресенье. Утро единственного выходного провёл с пользой. Теперь всё кончено. Я сделал то, что считал нужным. Оказалось, это совсем не страшно: взять и подписать. Я словно видел себя со стороны. Мне говорили, что дают время, чтобы успел порадоваться полученным в результате сделки преимуществам. В принципе, очень даже щедрым: разрешение на ребёнка, кругленькая сумма на счёт семьи и полное довольствие на оставшийся срок для меня. Так сказать, большой отпуск. За трудовую жизнь я пользовался положенным отдыхом раз пять, теперь могу наверстать… Предупредили, что при неявке в срок буду объявлен в розыск, и меня доставят силой.

Я слушал и ничего не чувствовал. Мне не казался диким свой выбор. Может, от усталости, может, ещё по какой-то до конца не осмысленной причине… Пожалуй, Марине говорить не стоит, незачем её огорчать…

Никогда не задумывался, как приятно просто идти и дышать… Последний год буду радоваться каждому солнечному лучу, каплям дождя, улыбке любимой, и надеюсь, бог вознаградит, и я узнаю, что нас стало трое… Какие люди дураки! Сами создают преграды и всю жизнь бьются о них лбом, а счастье-то рядом. Зачем искать смысл? Надо просто жить!

Сам не заметил, как тупое безразличие, владевшее мной последние месяцы, рассеялось, и я улыбнулся: «Счастливый смертник. Звучит сногсшибательно!».

Я жизнерадостно поприветствовал Марину, встречающую меня на пороге квартиры, но, натолкнувшись на её хмурое лицо, опустил глаза.

– Где ты был? – напряжённо спросила она. Её глаза испытующе буравили меня, пытаясь насильно вытащить правду.

– Гулял, – ответил я. Странно, раньше за ней мнительности и склонности к допросам не наблюдалось.

– Да? С чего вдруг?

– Решил здоровьем заняться, – ответил я и принял самый невинный вид.

– Понятно, – ответила она еле слышно. – Поздно пить боржоми.

Я внутренне напрягся: «Неужели поняла?».

– Чем занималась, пока меня не было? – спросил я, перескакивая на безопасную тему.

Она вздрогнула, передёрнула плечами и, не поворачиваясь, ответила:

– Домашними делами, что я ещё могу делать?

Я растерянно замер и кинул на неё изучающий взгляд. Что-то здесь не так. Она никогда не умела лгать, и сейчас её нервозность наводила на определённые мысли.

– Мариш, что происходит?

– Ничего, – ответила она, продемонстрировав высшую степень удивления.

Нет. Ты врёшь, только зачем? У нас никогда не было тайн друг от друга. «А твоя?!» – ехидно подсказал внутренний голос. Она не в счёт! Так мы проживём год, который мне дали для завершения дел, в любви и спокойствии, а не в ссорах и страхах… «Вдруг она меня разлюбила? – забилась мысль – На прошлой неделе она несколько раз задерживалась на работе… Я, как баран, зациклился на исполнении нашей мечты, а может, ей это уже не нужно? Бред! Бестолковая ревность. Мы вместе пятнадцать лет, и не было ни секунды сомнений в наших чувствах, а тут? Виноваты нервы. Сдают, гады… Но всё же, что она скрывает?».

* * *

Я изумлённо смотрел на Марину, одетую в старый спортивный костюм и чёрную кепку. Что за маскарад? Наверное, предполагалось, что я должен спать в сладком неведении.

– Где ты была?

– Всё хорошо, – устало отозвалась она. – Давай потом поговорим, у меня была трудная ночка.

Я стоял и молчал, как идиот. Она сняла кепку, быстро расстегнула куртку, чем вызвала ещё большую сумятицу и шок в моей голове.

– Это что? – спросил я, тыкая пальцем в её перевязанную спину.

– Экранирование чипа, – спокойно пояснила она.

– Они всё равно просекут отсутствие сигнала.

– Знаю, – равнодушно отозвалась она, продолжая раздеваться. – Но это даёт время.

– И что? – поинтересовался я. Сердце разрывалось от неотвратимости беды. – Мариш, зачем?

– Зачем? – взвилась она. – Не всё этим тварям безнаказанность! Заклеймили, словно скотину. Богов корчат, решают, кто достоин! Ничего… Скоро им будет не до этого!

– О чём ты говоришь? Что ты наделала? – с болью выдавил я. – Я жизнь отдал за наше будущее, а ты всё перечеркнула.

Она пристально посмотрела на меня и криво усмехнулась:

– Всё-таки сходил.

– Да.

– Дурак.

– Теперь понимаю.

Мы замолчали. К чему говорить, раз и так всё предельно ясно…

– Серёжа, – тихо позвала она и прижалась ко мне. – Я не могла иначе. Поверь, это произошло случайно… Общалась в сети, жаловалась на жизнь, зашёл разговор о несправедливости, о том, что надо что-то предпринять. Я согласилась… Так и познакомились. До сегодняшнего дня мне не хотелось участвовать в их акциях… Знаешь, когда ты на прошлой неделе в очередной раз получил отказ, у меня что-то щёлкнуло в голове.

Я кивнул. Обида на себя, на неё, на всех переполняла, захлёстывала, отдавалась головной болью и шумом в ушах.

– Поверь, всё будет хорошо. За долгое время я первый раз почувствовала это.

– И что тебя так вдохновило? – ехидно поинтересовался я.

– Нас много… Слишком много. – Она рассмеялась, и глаза её блеснули ярким огнём. – Мы взорвали здание администрации и один из центров донорства.

Я на несколько секунд перестал дышать… Да уж… Теперь точно всё хорошо: расправа будет быстрой.

– Ты слышишь себя?

Она спокойно выдержала мой осуждающий взгляд.

– Все, кто отдали жизни… Пусть не совсем добровольно… Но их утешали мысли о том, что они кому-то помогут, продлят нужную обществу жизнь. Теперь всё напрасно.

– Наоборот. Это всколыхнёт толпу, – упрямо ответила она.

– Это приведёт к массовым беспорядкам, кровопролитию.

– Святой! – презрительно процедила она. – А они с нами поступили справедливо?

– Ты мстишь не им, а ни в чём не повинным людям… Никогда не думал, что ты можешь принять взгляды радикалистов.

Она горько выдохнула:

– Не думал, не видел, не помогал… Хорошо судить других, а сам? Сбегал по-тихому и заключил договор… В этот момент ты думал о ком-то, кроме себя?

Финиш. Я поражён. Убит. Как я мог не заметить кардинальные изменения в ней? В милой, доброй, мечтательной девушке, которую любил… Да, имперские эксперименты нас разрушили.

– Ты куда? – обеспокоенно спросила она, когда я молча достал рюкзак и стал скидывать туда вещи.

Плевать на всё с Эвереста. Пойду сейчас к Игорьку в импровизированную клинику «Избавление», стану бесчиповым и уйду в лес… Но как же она? Как наши мечты? Может, есть в её рассуждениях доля правды? Нет. Неважно. Она сделала выбор, а я не в состоянии его принять. Не могу взрывать, убивать, топтать то, что создали другие.

– Что ты молчишь? – закричала Марина, пытаясь выбросить из рюкзака сложенную одежду. – Останься! Я люблю тебя!

«Люблю, не люблю – это лишь слова. Приятные, но пустые…», – горько подумал я, заканчивая сборы.

– Ты – рохля! Слабак! – перешла она от просьб к ругательствам. – Как ты можешь меня бросить?

Она пристально посмотрела на меня. За несколько секунд возникшего молчания из её глаз пропала злость, уступив место усталости и отчаянию.

– Уходи! – глухо произнесла она. – Наверное, ты прав. Я – чудовище. Стухла на корню, так сказать, – хмуро пошутила Марина.

Боже, что я делаю?! Она нуждается во мне, как никогда. Мы на пределе. На черте. На пороге сильного кризиса, который или сотрёт нас, или сделает сильнее и мудрее… Неужели нельзя понять и простить?

– Я тоже тебя люблю, – тихо сказал я. – Сорвался, извини. Наверное, с твоей стороны поступок с донорством выглядит не так героически, как с моей… Думал, это выход.

Она печально улыбнулась и сказала:

– Я тоже считала, что делаю правильно… Мы оба не видели будущего, просто выбрали разный способ самоубийства, – вновь невесело пошутила она. – Кстати, думаю, у нас мало времени.

– Достаточно, чтобы убраться отсюда подальше – твёрдо ответил я.

– А куда? – горько спросила она.

Достойного, правильного ответа не было. Я молчал. Казалось, тишина сгущалась, колыхалась, обволакивая нас, заражая спокойной апатией. Плюнуть на этот бунт и остаться? Сдаться с повинной? С меня брать нечего, жизнь – и та в кредит, а вот Марина… Можно тюремный срок сторговать на договор донорства, но… Глупо и бесперспективно!

– Боже! – глухо выдохнул я.

Единственное, что у нас не отобрали – веру в справедливость на том свете, но я-то хочу пожить на этом! С Мариной. С нашим будущим ребёнком.

– Серёж, нам не спастись, – прошептала она одними губами. – Обними меня.

«Нет! – заревело всё внутри. – Нельзя сдаваться! Думай! Если нет умных идей, то просто действуй. Хуже не будет!».

– Перестань! – как можно увереннее сказал я. – Избавимся от чипа, выйдем за город, а там по обстоятельствам.

– Но что дальше? Как мы…

– Нормально! – перебил я, зная, что она озвучит мои опасения. – Справимся. Тем более это наш последний шанс… Ну, так как?

– Пошли! – ответила Марина и, храбрясь, улыбнулась. При этом её глаза печально сверкнули слезами в ярком искусственном освещении, словно спрашивая у судьбы, что ждёт впереди.

Я не мог предугадать будущего и помочь. Единственное, что в моих силах – увести её отсюда и быть рядом до конца… И я сделал это… Мы ушли в неизвестность, крепко взявшись за руки, два смертника, отторгнутые цивилизацией, но согревающие внутри призрачную надежду на счастье.

Жестокое благо

Антон проснулся непонятно из-за чего. До начала сверки данных оставалось около часа. Больше в его присутствии ни одно действие наблюдательного пункта дрейфующего космопорта не нуждалось. Всё выполнял электронный разум. Антон привык безоговорочно доверять ему, как и многие другие, работающие бок о бок с автоматическими системами.

– Вы больше не хотите спать? – вежливо поинтересовался МИРТ-2050, искусственный мозг космопорта.

– Нет, – ответил Антон, поднимаясь с койки.

– Тогда вас ждёт кофе.

– Спасибо, – кивнул он камере, установленной в личной каюте, и направился в рубку.

Вежливость, равенство и уважение были обязательной составляющей общения человека и машины. Впрочем, он действительно восхищался МИРТом, его безграничными возможностями и предупредительностью, проявлявшейся в заботе о людях. Конечно, изначально была заложена программа, обеспечивающая такое отношение, но потом правители решили, что ограниченность свободы искусственного интеллекта – прошлый век, и открыли доступ к межпланетной сети Интернет. Мир требовал реорганизации, а человеческое сознание, сформированное эволюцией, слишком зашорено, зациклено на материальном, чтобы идти на радикальные меры.

Сотни лет мало кто заботился об экологии, загаживая воздух, плодя свалки и мечтая о других планетах, где будут петь птицы, журчать кристально чистые реки и зеленеть леса… Сначала пришлось нелегко. Кому понравятся постоянные нервотрёпки: то образование поменяют, то дома перестраивают, то полномасштабную акцию по вживлению чипов затеют. Мировое правительство ругали за пособничество электронному разуму и обвиняли в помешательстве.

Дело почти до революции дошло, а потом все поняли: стало хорошо, как никогда. Пришло, наконец, прекрасное далёко! Каждому общественному статусу положена своя жизнь и достаток, учёба – бесплатна, не ленись и можешь стать хоть советником Императора, преступности нет, свобода слова и передвижения – пожалуйста, отличное здравоохранение – повсеместно, включено в обычную страховку гражданина.

Мечта осуществилась благодаря чужому машинному разуму, который смог полюбить Землю… Хотя многие не верили в такой исход, предрекали, что искусственный интеллект оттеснит человечество и захватит власть. Глупо, по себе других не судят. Путь содружества – прерогатива сильнейших.

– Всё в порядке? – спросил Антон, заходя в наблюдательный пункт.

Большое помещение, где одна прозрачная стена упиралась в прекрасный бездонный космос, а вторая представляла собой скопище мониторов, светившихся призрачным голубым светом и вещавших из разных участков галактики.

– Да, – ответил компьютер.

Антон кивнул и двинулся к своему рабочему месту. Сев на мягкое кресло, мельком посмотрел на дисплеи и удовлетворённо отметил: «Всё в порядке». На пластиковой столешнице его дожидалась чашка кофе, доставленная роботом-помощником.

Он отхлебнул бодрящий напиток, но заряда энергии и хорошего настроения не почувствовал. Что-то тяготило, огорчало и пугало его.

«Может, сон плохой был? – мысленно спросил он себя, стряхивая тоску, ноющую в области сердца. – Не помню. Всё словно в тумане. Голова гудит. Надо выпить что-нибудь покрепче».

Он служил на перевалочном космопорте год, и раньше хандры за собой не замечал. Конечно, это не огромное сооружение, где всё и за месяц не облазишь, а компактный корабль, но Антон им гордился. Раньше сюда прилетали для дозаправки, профилактического осмотра и ремонта множество грузовых и пассажирских кораблей. Теперь машины усовершенствовались, и в перевалочных пунктах нуждались редко…

Но Антона отсутствие большого количества работы не расстраивало, наоборот, в самый раз. Всегда находилось много приятных и полезных дел: помочь роботам-ремонтникам в починке какой-нибудь ерунды, послушать транслируемые новости, сходить в тренажёрный зал, расспросить МИРТа о том, что волнует, зайти к зверушкам из биоинженерного отсека – им интереснее с людьми играть, почитать книжки. На корабле имелась приличная библиотека… Но сегодня изнутри точила непонятная тоска.

– Бред какой-то, – пробурчал он себе под нос, выходя из командного пункта и направляясь в медотсек.

Дверь плавно отъехала, обнажая белое, почти стерильное нутро комнаты, заставленной разнообразным оборудованием и инструментами. Антон привычно скривился и с неохотой перешагнул порог: «Не люблю это место… С детства. Вместе с первой прививкой и отвращение выработалось… Но по долгу службы приходится бывать часто. То медосмотры, то тесты… Иногда сам прихожу за таблетками от бессонницы или головной боли. Чудно… Такая расслабуха, а не засыпаешь, смотришь, как дурак, в потолок, и мысли вертятся».

– Что вас беспокоит? – спросил кибер-врач, быстро появляясь рядом с ним и прерывая поток мыслей.

– Ничего серьёзного, – поспешил ответить Антон, пока расторопный робот не отправил его на полное обследование. – Головная боль.

Камеры внимательно настроились на человека. Он стоял и терпеливо ждал, пока врач подумает, померяет давление и вынесет решение.

«Почему они не делают себя похожими на людей? – в который раз подумал Антон, следя за манипуляциями угловатой конструкции из самого совершенного металла, пластика и электронной начинки. – Ведь мы им нравимся. Стараются угодить во всём. Странно. Надо поинтересоваться у МИРТа. В тот раз он почему-то ушёл от разговора… Хотя, может, действительно что-то срочное возникло. У него ведь дел навалом. Надо принимать сигналы от планет, сортировать, некоторые транслировать дальше, следить за порядком на борту, чтобы всё работало, было в наличии, и так далее».

– Снимите костюм, – попросил врач.

Антон послушно, не говоря ни слова, дотронулся до застёжек и стал раздеваться.

Достаточно, – остановил его тот. – Ставлю инъекцию в плечо, – предупредил он и виртуозно воткнул иглу. – Здесь витамины, немного спазмолитиков и болеутоляющего.

– Спасибо, – поблагодарил Антон.

Раздался сигнал зуммера, прикреплённого к костюму.

«Сверка, – мысленно вздохнул Антон и ускорил шаг. – Опять опаздываю. Ладно, это проформа. Главному компьютеру я не нужен. Он всё делает по высшему разряду».

– Как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовался МИРТ, как только Антон зашёл в командную рубку.

– Спасибо, уже лучше, – отозвался Антон с искрой удивления: «Он научился копировать интонации. Молодец. Новую версию недавно установили, а такие успехи. Мой предшественник рассказывал в доверительной беседе в баре космопорта на Земле, что старый электронный мозг двинулся умом… Интересно, что он имел в виду?».

– Вы были в медпункте?

Антон удивлённо вскинул взгляд. «К чему вопрос? Показалось, или он действительно меня проверяет? Ерунда. Хотя… Раньше не наблюдалось таких вопросов. Может, опробует чувство любопытства?», – подумал он, но всё же ответил:

– Да, только что.

– Основная сверка параметров произведена, в том числе данные с мониторов, – официально-безразличным тоном проинформировал МИРТ.

– Хорошо. – Антон кивнул, усаживаясь на рабочее кресло и всматриваясь в строки текста и цифр, выводящиеся на пульт.

Голова нехотя анализировала информацию и лёгким постукиванием в висках напоминала о недомогании.

Решив немного отдохнуть, он оторвался от пристального созерцания дисплея и взглянул на красоту космического пейзажа. Его всегда завораживала эта абсолютно чёрная бесконечность с миллиардами звёзд и планет, с загадочными очертаниями и пугающей огромностью. Конечно, их космопорт не плыл, куда хотел, а двигался по чёткому пути и расписанию. Но это лучше, чем сидеть на какой-нибудь забытой планете.

Прежде чем приступить к прерванным обязанностям, Антон скользнул взглядом по многочисленным изображениям в мониторах и недоуменно воскликнул:

– Что это такое?

На одном из экранов виднелись несколько десятков грузовых и пассажирских кораблей.

– Транспортируются КЛ-50, МШ-100… – отозвался компьютер, начиная внушительное перечисление, – и устаревшие виды с Земли для дальнейшего полноценного развития другой планеты, – закончил он под конец.

«Понятно. Давно пора. Слышал, что на родной Земле целые кладбища из деактивированных старых моделей роботов. Незачем им валяться без дела. Отвезут на перспективную планету, включат и пусть работают, приносят пользу во благо Империи», – подумал Антон и улыбнулся. – Не представляю, как раньше жили без них? Это сколько работы надо было выполнять человечеству, чтобы двигаться вперёд? Мне повезло, что я родился сейчас».

Настроение заметно поднялось, проверка данных пошла быстрее.

– Всё, закончил, – довольно выдохнул Антон и откинулся на спинку кресла. – Соедини меня, пожалуйста, с родителями.

Чувство утренней тоски требовало действий. Вдруг это не просто так? Предчувствие, а он его игнорирует.

– Связь установлена. Картинка отключена по пункту триста шестидесятому правил космопорта.

«Секретность местонахождения, а также обстановки главного командного помещения, – автоматически пронеслось в мозгу, а потом недовольно продолжил: – Зачем он каждый раз напоминает? Я в состоянии помнить устав».

– Выводи на мой личный узел, – строго сказал Антон.

Послышался шорох, а потом жизнерадостный голос мамы:

– Привет, сынок! Мы по тебе сильно соскучились.

– Привет. Я тоже. Как у вас дела?

– О-о, класс! Мы с папой выиграли путёвку на курорт. Долговременную. Представляешь? Вот сейчас собираемся вылетать, – счастливо протараторила она.

– Здорово. А куда?

– Не знаем, – беспечно отозвалась она. – Мы по «Фортуне» летим.

Антон недоумённо почесал переносицу и спросил:

– Кто такой щедрый?

– Фирма «Пан… – Непонятный треск и тишина.

– МИРТ?

– Извините, связь прервана, – холодно отозвался тот.

– Наладь! – приказал Антон.

В голове царила сумятица:

«Родители выиграли путёвку… Странно. Не слышал, чтобы они подавали свои данные в крупные холдинги, проводящие такие мероприятия… Проблемы со связью вообще из области фантастики. Космопорт оборудован самыми современными системами. Что за ересь творится? – Он вздрогнул от неожиданно пришедшей догадки: – А если это вторжение? Недавно объявляли, что видели инопланетный корабль на окраине одного из торговых путей Империи, но не успели выйти на контакт».

– Есть ли поблизости чужие корабли или сгустки энергии? – сухо задал вопрос Антон, и замер, ожидая ответа.

– Не зафиксировано, – отозвался бортовой компьютер. – Мне понятна ваша логическая цепочка, но она ошибочна.

– Да? – раздражённо переспросил Антон. – Мы такие предсказуемые?

– Вероятность угадывания ваших мыслей и поступков составляет девяносто процентов.

Антон хмуро молчал:

«Да… Дожили. Они нас понимают и всё могут делать, а мы… Чёрт, что мы можем? Если изъясняться любимыми цифрами компьютера, то процентов десять или пятнадцать их возможностей. Это ещё оптимистичный вывод… Зато мы умеем чувствовать по-настоящему, творчески мыслить и видеть красоту искусства и природы… Что-то меня совсем унесло. Есть куда более важные проблемы, чем вопрос, кто круче!».

– МИРТ, соедини меня с родителями, – упрямо повторил он.

– Невозможно. Вызываемые абоненты недоступны.

Тревога склизким червём заползала в душу. Антон не знал, что думать и делать.

«Первое – успокоиться. Ничего страшного не случилось. Наоборот, матери с отцом повезло. Второе – прекратить искать связь с непонятным предчувствием. Ты же умный человек, и знаешь, что всему виной гормональный фон. Нет никаких вещих снов и депрессий самих по себе. Кошмар приснился – печёнка барахлит, страх – она же, родимая, виновата. В общем, паранормальные способности – это отклонения от здорового состояния… Так, что там мать говорила? Выиграли…»

– Выдай на монитор всю информацию по крупным лотереям, проводимым на Земле за последний год, – сказал Антон.

– Более четырёхсот тысяч упоминаний. Конкретизируйте.

– Выигрыш – путёвка по системе «Фортуна».

– Сто тысяч. Вывести?

– Нет. Сделай отбор по месту проживания.

– Ваших родителей? – догадливо спросил МИРТ.

– Да.

– Двести упоминаний.

– Вывести.

Монитор разбился на квадраты разнообразной информации, и Антон приступил к изучению.

Через час он откинулся на спинку кресла, устало потёр глаза и подумал:

«Чёрт знает что получается! Появляется непонятная загадочная фирма «Пандора» и разыгрывает отдых в прекрасных уголках галактики… Странно. Откуда она появилась? Почему по ней минимум информации? И что за «прекрасные уголки» она имеет ввиду? На сегодняшний день планет-курортов и заповедников не так много открыто, а здесь пишется о неизвестных ранее. Неужели у неё такие колоссальные возможности? Абсурд! Или ловушка? Вдруг их везут на бойню? Нет, определённо с моей головой не всё в порядке, что за ужастики в мыслях крутятся?! И всё же…»

– МИРТ, что тебе известно о туристической фирме «Пандора»?

– Открыта в две тысячи двести десятом году. От крупного холдинга, пожелавшего остаться неизвестным, она получила большие средства и полномочия.

– Два года назад, – вслух пробормотал Антон. – Как такое может быть?

– Вопрос непонятен.

– Есть ли у них имперское разрешение? – задал он новый вопрос, не желая вдаваться в пространные размышления, что всё это больше похоже на мыльный пузырь. Большой, красивый, но пустой.

– Да.

«Этого стоило ожидать. Иначе они бы ничем торговать не могли, – довольно подумал Антон. – С законами Империи не играют. Нарушил, значит, найдут и накажут. Это в давние времена спрятаться можно было, а теперь в каждом человеке стоят идентификационные чипы, которые дают большие возможности, безопасность, но и накладывают обязанности… Здесь всё строго. Никому в голову не приходят вольности, так как потом придётся расплачиваться приличными штрафами, отправляться в ссылку или лишиться знака отличия гражданина, а это хуже смерти… Что же всё-таки происходит на Земле? Чем занимается «Пандора»? Надо подойти системно к этому вопросу», – решил он и, сопоставив кое-что, обратился к МИРТу:

– Есть отзывы от недовольных клиентов?

– Нет.

«Значит, не обманывают… Зачем тогда такая секретность? Отправляем туда, незнамо куда. Как же забота о клиентах? Не всем же подходит жаркий климат или, наоборот, холодный. Кто-то не любит купаться, а кто-то предпочитает мокнуть весь отпуск», – неожиданная догадка пронзила его поток мыслей, и он выпалил:

– Все отзывы о поездках.

– Не обнаружено.

Давно он не ощущал страха и беспомощности. «У нас есть самые совершенные системы, но даже они не могут спасти от беды, – подумал Антон. – Но как Император, его советники и несколько десятков компьютеров высшего звена могли проморгать сомнительную фирму? Мы же доверяем им безоговорочно… Не понимаю».

– Кто-нибудь возвращался из поездок? – глухо пробормотал он. – Пропеленгуй их чипы. Посмотри камеры наблюдения космопортов… В общем, сделай что-нибудь!

МИРТ молчал, но Антон и не ожидал быстрого результата. Он приготовился терпеливо ждать, когда тот проведёт поиск. Его мысли вернулись к родителям:

«Надеюсь, у них всё хорошо. Раньше никогда не задумывался, как дороги они мне, как приятно ощущать заботу и любовь… Зачем я уехал? Потому что так поступали все. Карьера, долг перед Империей… Пустое это, – закралась крамольная мысль, но он отогнал её. – Она для нас сделала всё, и мы обязаны быть благодарны и приносить пользу!».

– Вероятность правильного ответа шестьдесят процентов, – неожиданно подал голос МИРТ.

Наверное, он хотел продолжить, но Антон не стал ждать:

– Давай!

– Не найдено.

– То есть как? – недоумённо переспросил Антон, хотя в глубинах сознания мелькали чёрные картины надвигающейся беды.

– Непонятен вопрос.

– Балда электронная, – в сердцах выдохнул Антон первое в жизни оскорбление искусственному интеллекту и даже не заметил этого.

Он погрузился в себя, стал ходить кругами по рубке и бормотать под нос: