Текст книги "Игры судьбы (сборник)"

– Мама, не надо меня запирать дома! – неожиданно возмутилась Соня. – Со мной всё в порядке.

Лина и Ким недоумённо переглянулись.

– Солнышко моё, я ничего не говорила.

– Да? – удивилась Соня, нахмурилась, а потом сказала: – Тогда думайте более тихо, у меня болит голова… Я, правда, была без сознания трое суток? Обалдеть!

– У тебя голова болит? – забеспокоилась Лина, отметая остальные её слова и словно не замечая того, что дочка теперь не совсем обычный человек. – Я тебе сейчас отвар приготовлю, и куриный бульон. Ты пока лежи, отдыхай.

«Что с ней сделали эти чёртовы аборигены?» – подумал Ким, сжимая кулаки. Он вновь чувствовал себя абсолютно беспомощным перед миром, в котором жил. На Земле ему с рождения указали место на коврике, а на Пальмире сначала позволили быть хозяином своей судьбы, а потом жёстко показали, что на самом деле это не так.

– Папа, не надо так думать, – огорчённо пробормотала Соня. – Они хорошие, просто другие. Я сама попросила.

– Что ты попросила? – спокойным тоном спросил Ким. Внутри расползалось предчувствие надвигающейся беды.

– Стать одной из них, – понуро призналась Соня. – Не сердись! Они – особенные. У них всё так понятно и классно. Они могут чувствовать пульс планеты и изменять мир. Они как волшебники из книжек.

Ким прерывисто вздохнул. В его голове мысли метались, словно разбушевавшаяся стихия: то он ругал туземцев, то неугомонный характер Соньки, то думал, как теперь быть. Последнее направление мыслей особенно его беспокоило, так как он совсем не был к нему готов. Вообще, всем переселенцам пришлось учиться самостоятельности только на Пальмире. До этого за них думали люди первого и второго класса… И теперь он совсем не был против, чтобы кто-нибудь придумал за него, как дальше быть.

– Папа, прекрати. Меня сейчас от твоих мыслей вырвет, – простонала Соня. – Словно на карусели третий круг катаюсь.

– Прости, – виновато сказал Ким. – Но я не могу не думать.

– Тогда, пожалуйста, уйди в другую комнату… Мне надо отдохнуть.

– Конечно, цветочек, – суетливо отозвался Ким, и выскочил из комнаты.

Он сам был безумно рад передышке от свалившихся, как снег на голову, новых способностей Сони. Всё-таки очень неприятно, когда слышат твои мысли. «Хорошо хоть на расстоянии можно спастись от тотальной головомойки, – подумал Ким, поёжившись – Надеюсь, это единственное, чем её наградили эти местные скелеторы».

К сожалению, его надежды не сбылись…

* * *

Лина последний месяц постоянно была рядом с дочкой и отчаянно её баловала: готовила любимые блюда, шила обновки, играла во всевозможные игры, придумывала сказки, умудрялась каждый день доставать новые фильмы… Они почти всё время были вместе. Лина отпросилась у общины на неопределённый срок, а Соню перевели на домашнее обучение. Конечно, постоянно сидеть за забором непривычно, но она боялась оставить дочь одну.

– Мама, а ответ от Милы не пришёл? – поинтересовалась Соня, когда они пили чай со свежими булочками.

– Нет ещё, думаю, на днях принесут.

Лина понимала, что Соне не хватает привычной жизни, но в свете последних событий это было меньшим злом. Прогулки за оградой пришлось запретить, а общение со сверстниками ограничить перепиской. Впрочем, для всех родителей это было не слишком тяжело: разносить письма пришлось недолго, немногочисленным друзьям, да и самой Соне это быстро надоело.

– Папа меня боится, – неожиданно спокойно призналась Соня, жуя вторую булочку с корицей. – Не переживай, я его понимаю.

Лина открыла рот, чтобы возразить, но потом передумала. Ким так и не научился скрывать свои мысли, хотя Соня и пыталась его научить. Поэтому и старался как можно больше времени проводить вне дома. Их семья рушилась, и скоро всем придётся сделать непростой выбор.

– Ты же знаешь, у нас обязанности перед общиной. Ким работает за всех нас.

Соня задумчиво кивнула и спросила:

– Ты меня будешь любить всякой?

– Конечно!

– Хорошо, – серьёзно сказала Соня, – потому что через месяц я окончательно перестану быть человеком.

«О-о, нет! Маленькая моя… Как же так? Мы не можем прятать её постоянно. Что же нам делать? Неужели выхода нет, и придётся уходить из города? – подумала Лина и заплакала. Ей было жаль себя, дочку, их развалившееся счастье. – Я не буду просить Кима уйти с нами. Я вижу, как он сейчас смотрит на Соню, что же будет потом, когда она совсем потеряет прежний облик».

Сама она почти не обращала внимания на обретённые способности дочери и прогрессирующий рост и худобу. Лина считала это ценой за то, что она жива. Она привыкла платить за любую милость судьбы, и её давно не страшил выбор. Только каждый раз Лина ощущала, как что-то внутри неё умирает, задавленное новым испытанием. Любовь к Михаилу и его предательство обернулись беременностью и первым серьёзным решением. Жажда лучшей доли и свободы вылились в авантюру с переездом. К чему приведёт её любовь к дочери?

– Мамочка, не переживай так, – пробормотала Соня, обнимая Лину. – Грахи не похожи на людей. Они своих не обижают и не бросают.

Вспомнив вид аборигенов Пальмиры, Лина сглотнула. Неужели Соня станет такой?

– Они согласны всех принимать к себе в семью… Правда, после ритуала.

– Это то, что произошло с тобой? – осторожно уточнила Лина.

Они с Кимом почти не касались темы той страшной ночи. Сначала боялись ещё больше травмировать девочку, а потом сами прятались от правды.

– Да… Сначала мы с девочками просто общались с ними, а потом они сказали, что пора проходить ритуал. Я вызвалась первой.

У Лины не укладывалось в голове, как её дочка могла согласиться на такое. В десять лет презирать людей настолько, чтобы пройти через страх, боль, и заставить себя переродиться в другое существо… «А разве ты раньше не согласилась бы на подобное безумие?» – вкрадчиво спросил её внутренний голос. «Но я была старше, и мне значительно больше досталось», – возразила Лина самой себе.

– Почему? – решилась она спросить.

– Мамочка, я, конечно, ребёнок, но прекрасно понимаю, что тебе пришлось пережить… Я каждый день слышу рассказы о Земле, и знаю, что никогда её не увижу. Познакомившись с Грахами я ощутила, какие люди неискренние и злые.

Лина грустно улыбнулась и тихо сказала:

– Ты так быстро повзрослела… И я чувствую себя виноватой.

– Глупости! Ты у меня самая лучшая!

На глаза Лины навернулись слёзы, она крепко прижала к себе дочь и уверенно прошептала:

– Всё у нас будет хорошо.

– Конечно, – отозвалась Соня. – Дадим ещё недельку папе подумать, а потом пойдём к Святилищу. Тебе тоже пора принять их сторону.

И от слов её дочери сквозил чуждый разум Грахов…

* * *

Когда-то она была гражданкой земной Империи третьего класса, человеком, женщиной и любящей женой. Когда-то её звали Лина… Она ничего не забыла и даже оставила своё имя, в дань уважения к прошлому. Просто теперь она стала частью огромного и понимающего Клана, обрела единение с самой собой, окружающим миром, освободилась от ложных привязанностей, страхов и предрассудков.

После Ритуала и перерождения они почти не виделись с дочерью, но новые способности позволяли ощущать друг друга и даже общаться. Соня мечтала стать исследователем и путешествовать по другим планетам, поэтому отправилась в третью ветвь, чтобы осваивать свои способности.

Сама Лина ещё не знала, чем займётся, возможно, примкнёт к пятой ветви, отвечающей за переговоры с иными формами жизни. Ей нравилось общаться с чужими детьми, и видеть, как они становятся частью Клана Великих Грахов. Последнее время число обращённых росло, и каждый раз Пальмира пела от облегчения и радости. Теперь Лина могла её слышать, как и остальных живых существ.

Из общей картины мироощущения заметно выделялись пришельцы. Самые безобидные имели блеклые цвета, в крайнем случае чуть сероватые, но были и чёрные кляксы, которые просто источали злость и ненависть на всё живое, особенно не относящееся к его виду.

Первые два типа подходили под перерождение, от последнего, к сожалению, предстояло медленно избавляться. Лина, как и все Грахи, не любила насилие, но другого выхода не было. В святилище она принесла клятву служить своему народу и миру во Вселенной, а земляне вызывали серьёзные опасения. Лина была рада, что может помочь не только своему клану, но и Объединённому Содружеству Вселенной устранить угрозу и рассказать всё о людях, среди которых родилась. И пусть они получат по заслугам…

Лекарство от страха

Инессу привели в просторную комнату, выдержанную в пастельных тонах. Посередине располагался белый кожаный диван в компании таких же кресел, и стеклянный журнальный столик, на котором красовалась ваза с живыми гвоздиками. Противоположную стену украшало огромное окно с чудесным видом на заснеженный сад. Окружающая атмосфера успокаивала.

Раздался стук в дверь. Она удивлённо вскинула голову и автоматически ответила:

– Входите.

На пороге возник высокий седовласый мужчина в строгом костюме. Правильные черты лица, большие голубые глаза и чётко очерченные губы. Он мог бы сниматься в кино в роли английского лорда, но предпочитал играть чужими судьбами.

– Здравствуйте, – поздоровался он. – Я – Александр Анатольевич, доктор высшей категории и куратор вашего заявления.

– Зачем вы стучали? – неожиданно резко спросила она. – Это я у вас в гостях, а не наоборот. К чему это? Хотите, чтобы пациенты ощущали покой, а на самом деле даёте лишь видимость.

Он улыбнулся, усаживаясь в одно из кресел.

– Присаживайтесь, в ногах правды нет. Кстати, нервная система многих людей очень податлива, и они легко расслабляются в обстановке моего кабинета… Инесса, прошу вас, чётко сформулируйте то, чего вы желаете добиться с нашей помощью?

– Я хочу обрести свободу от страхов, – сказала она и провалилась в податливую мягкость кресла. – Всё-таки неправильная у вас больница.

– Центр здоровья, – поправил Александр Анатольевич. – Мы единственные в России получили такой важный статус. Наша задача не устранение последствий, а избавление от причин.

Инесса внимательно посмотрела на врача, и поняла, он верит в то, что говорит. Странно, обычно ведь как: придёшь на осмотр, тебе таких болячек понапишут, что краше в гроб кладут. Ты охаешь и относишь накопленные сбережения. Всё ради того, чтобы ещё чуть-чуть побыть рядом с родными людьми, взглянуть, как восходит солнце, вдохнуть запах цветущих яблонь… Но у неё совсем другой случай. «Я укорачиваю век родителям, заставляю постоянно переживать за себя. Я не радуюсь жизни, не любуюсь красотами природы и не страдаю любовной лихорадкой. У меня сломался самый важный механизм. Страх сжигает изнутри, как самая страшная болезнь», – с болью подумала она, и сказала:

– Я записалась на участие в вашей экспериментальной программе и готова выложить приличную сумму, к чему столько слов? Вы не будете ничего лечить, лишь сделаете меня всесильной… пусть и на короткий момент.

Он укоризненно взглянул на неё и ответил:

– Вы закрываетесь от реальности цинизмом и грубостью…

– Мне не нужен психолог. Я хочу перестать вздрагивать по ночам и бояться выходить на улицу. Понимаете?

Александр Анатольевич вздохнул:

– Да. Как и вы должны понять, что я обязан установить степень вашей готовности к программе.

– И как? – холодно спросила она, а губы скривились в усмешке. – Достаточно ли моё отчаяние?

Она могла бы рассказать, каких трудов ей стоит употреблять в пищу то, что навязывают гипермаркеты, пить «безопасную» бутилированную воду, как старается сделать окна герметичными и тратит деньги на установку самых лучших фильтровальных систем.

– На данный момент я могу сказать, что для участия в программе противопоказаний нет. Ваше здоровье соответствует норме для тридцати пяти лет, счёт в банке подтверждён… Просто я хотел бы ещё раз повторить, что методика прошла аттестацию, но область лечения новая и очень сложная, и возможны непредвиденные побочные эффекты. Что касается кратковременности… Мы специально закладываем время действия, поверьте, для вашей же безопасности. Если вы будете адекватно реагировать на уменьшение привычного чувства страха, то мы бесплатно повторим процедуру и уже без ограничений. Инесса, я бы хотел провести несколько тестов, чтобы ещё раз удостовериться. Вы позволите?

Она осторожно кивнула, надеясь, что они не собираются колоть иглами или выпускать какую-нибудь восьмилапую гадость.

– Тогда распишитесь здесь, и вот тут.

После того, как Инесса послушно поставила подпись, доктор нацепил на её голову присоски датчиков и запустил программу. На экране замелькали фотографии: колёса поезда, машина на крутом повороте, худой мальчик в изорванной одежде, парень в защитном камуфляже.

К горлу подкатил ком, Инесса зажмурила глаза и стиснула зубы, пытаясь прервать яркие картины, проецируемые воображением: «ноги перемалываются огромным железным колесом; машина, вылетающая из-за поворота, сбивает меня и…; мальчик тянет грязные руки, и я заражаюсь ужасной болезнью; конец света, парень, укутанный с головы до пят, идёт по широкой улице, держа в руках счётчик Гейгера и аптечку, но никому уже не помочь, все умерли».

– Что вы видели? – спросил врач, прерывая видеоряд.

Она с трудом сформулировала свои мысли, находясь под впечатлением от уходящих волн ужаса.

Он нахмурился и ответил:

– Если честно, я сомневался в оправданности операции. Конечно, ваши деньги помогли бы в дальнейших исследованиях, но это не аргумент, чтобы вмешиваться в сознание… В общем, теперь я уверен в необходимости принятия мер, так что приходите на следующей неделе в среду.

* * *

За полтора часа до назначенного времени она стояла около входа, нервно растирая руки, и думала: «Правильно ли я поступаю? Вдруг они что-то не учтут и превратят меня в пускающую слюни идиотку? Или, ещё хуже, неправильно установят программу, и лазер выжжет мне глаза?»

– Инесса? – удивился Александр Анатольевич, подходя к центру здоровья. – Вы рано подъехали.

– Боялась опоздать, – буркнула она, пытаясь справиться с многочисленными опасениями: «Ведь давно всё решила и продумала, а перед самым временем «икс» паникую. Впрочем, скоро я изменюсь. Даже не могу представить, каково это – не бояться…»

– Вы станете совсем другим человеком, – понимающе улыбнулся доктор, галантно открывая перед ней двери и пропуская внутрь. – Идите в регистратуру, заполните бумаги и сделайте взнос в кассу. Потом вас проводят в диагностический отдел, а после жду вас в четыреста пятой комнате.

Она кивнула. Её сердце отчаянно билось о рёбра, по спине бегали мурашки, а в голове вопил ужас: «Операция! Можно не отойти от наркоза, или… Хватит! Боже, поскорей бы закончилась эта пытка! Я хочу стать смелой до безрассудства. Поехать отдыхать в какую-нибудь экзотическую страну, кишащую опасными инфекциями, прыгнуть с парашютом, заняться дайвингом или пойти в ночной клуб и привести в дом красивого незнакомца. Я хочу полноценную жизнь!»

«Всё-таки я не такая уж трусиха! – Она улыбнулась – Не каждый осмелится принять участие в экспериментальной программе. Правда, тут я немного схитрила, специально не прочитала в договоре раздел о возможных последствиях. Зачем давать воображению столь мощное оружие?».

* * *

Её сознание медленно возвращалось, покачиваясь на волнах ленивых мыслей. Воспоминания неспешно подсказывали, кто она и где находится. Инесса прислушалась к себе: сухость во рту, лёгкая головная боль. Она осторожно пошевелила пальцами рук и ног. Всё функционирует. И только после этого открыла глаза. Белые стены, бежевые шторы на огромном окне. Одиночная палата. Обновлённая она.

Дверь плавно отворилась, пропуская Александра Анатольевича. Его лицо было сосредоточенным и немного усталым. Но, заметив, что Инесса пришла в себя, он улыбнулся:

– Как вы себя чувствуете?

– Я в порядке, доктор. Как всё прошло?

– Хорошо, – ответил он с еле уловимой заминкой.

Она неожиданно широко улыбнулась и сказала:

– Если бы вы так ответили до операции, то я бы билась в панике, придумывая, что вы от меня скрываете. Значит, у вас всё получилось.

Тень промелькнула по его лицу, но он справился с собой и бодро ответил:

– Да, воздействие на зону страха прошло успешно… Вы немного нестандартно отреагировали на вмешательство, но не волнуйтесь, теперь всё хорошо.

Она вновь улыбнулась:

– Знаете, Александр Анатольевич, благодаря вам, мне это чувство больше неведомо.

* * *

Инесса лежала в одной из больниц Хургады и с удовольствием читала «Кристину» Стивена Кинга. Загипсованная нога почти не болела, лишь противно чесалась. Эх, классно они на сафари зажгли! Жаль, что джип перевернулся, и она вынуждена здесь валяться, вместо того, чтобы осваивать дайвинг. Инесса планировала совершить несколько погружений и мечтала поплавать с акулами. Теперь приходилось довольствоваться чтением ужастиков. Правда, Колян обещал притащить что-то классное, от чего её голова одуреет от восторга.

Вообще за последние полгода она успела столько всего: напивалась до беспамятства, тусила в клубах, переспала с десятью мужиками, ездила верхом, научилась водить машину, попробовала травку, и многое другое, что проходило мимо её жизни до операции. Её немного огорчало непонимание родителей и то чувство, которое застывало в их глазах, когда она рассказывала о своих приключениях.

Зазвонил мобильный. Инесса поморщилась, взглянув на дисплей. Центр здоровья. Опять доктор будет настаивать на обследовании. Желание проигнорировать звонок было огромным, но она должна узнать точную дату отмены действия «бесстрашия».

– Здравствуйте, Александр Анатольевич.

– Здравствуйте, Инесса. Почему вы не пришли на приём?

– Я в отпуске.

– С вами всё в порядке? – осторожно уточнил он.

– В полном. Нога почти зажила.

– Чёрт! Что опять случилось?! – возмутился Александр Анатольевич. – Это уже пятая травма… Вы понимаете, что происходит?

Ей абсолютно не нравилась беседа, и особенно то, куда она вела.

– Я живу полной жизнью и ничего не хочу менять, – резче, чем хотела, ответила она.

– Но вы угробите себя! Вы должны помнить об осторожности.

– То есть бояться? – усмехнулась Инесса. – Доктор, вы лучше скажите, какой срок установлен?

Он тяжело вздохнул и еле слышно отозвался:

– Срок прошёл месяц назад.

Инесса весело расхохоталась.

– Значит, теперь я буду такой всегда! До свидания, Александр Анатольевич… И больше не звоните.

– Подождите! Ваши родители просили…

Она нажала на отбой до того, как услышала о предательстве тех, кого любила. Инесса и так знала, что они хотят лишить её жизнь красок, чтобы она вновь превратилась в вечно трясущееся создание, боящееся собственной тени. Не выйдет! Её теперь никто не остановит. Если будет необходимо, она пойдёт на всё… Теперь она не боится крови.

Прекрасное далёко

Аня устало вздохнула и переступила с ноги на ногу. Россия никогда не отличалась толковой организацией общественных процедур. Даже влияние Эмнов оказалось бессильным.

– Всё-таки это безобразие, – забрюзжал сухонький старик с редкими седыми волосами, стоящий впереди. – Пенсионеров должны обслуживать вне очереди.

Никто не подхватил брошенную фразу, не стал поддакивать или ругаться. Все обрели равнодушие и покорность, на протяжении суток шагая к Испытанию. Странно: ещё год назад большинство людей подшучивали на тему конца света и делали ставки, что же произойдёт в 2023? Действительность превзошла ожидания. Появились Эмны – не пришельцы, не мутанты, а прародители, оставившие часть своего народа эволюционировать на Земле.

– А у вас там уже кто-то был? – неожиданно спросил парень, стоящий сзади.

Аня повернулась, окинула взглядом длинную нескладную фигуру, взъерошенные рыжие волосы и остановилась на глубоко посаженных карих глазах. Минуту она молчала, погрузившись в свои мысли, а потом тихо ответила:

– Родители.

Она давно не боялась, и не думала, каково будет там за дверями комплекса. Аня просто подчинялась и следовала за остальными. Ей больше нечего терять.

– Ненавижу их, – прошипел парень. – Благодетели фиговы. Перестрелять бы их, передавить, как мерзких тараканов…

– Заткнись, урод! – рявкнул стоящий рядом с ним мужчина в полицейской форме. – Вот из-за таких, как ты, нашу планету и подвергли чистке. – Он сплюнул на выложенную серой плиткой дорогу.

Аня наблюдала, как парень-бунтарь съёжился, почувствовав десятки чужих взглядов: осуждающих, гневных, презрительных, сочувствующих…

– Я не со зла… Просто сильно нервничаю, – вновь заговорил парень, наклоняясь к Ане.

– Понимаю, – отозвалась она.

Когда вызвали родителей на Испытание, Аня убеждала себя, что они – замечательные люди, и их не развеют. С каждым следующим днём её страх рос, а надежда таяла. «Вдруг они совершили что-то ужасное в прошлом? – спрашивала себя Аня, перерывая воспоминания. Она старалась отвлечься от эмоций и стараться думать как дипломированный психолог, а не как дочь. – Что, если считается любая мелочь? Папа иногда злоупотреблял выпивкой, а в прошлом году сбил собаку и не остановился помочь. Мама всегда любила перемывать косточки знакомым, а три года назад подставила с проектом коллегу по работе». Для прежнего общества её родители были добропорядочными законопослушными гражданами и хорошими родителями, но как к ним отнесётся высоконравственная цивилизация Эмнов? Хотя, вполне возможно, в их собственных тёмных уголках души было что-то пострашнее…

Аня грустно улыбнулась, подумав, что раньше хотела жить в мире, существующем по законам добра и совести, где природа не задыхается от наглости людей, где можно забыть постоянную тревогу и радоваться каждому дню. Но оказалось, что они недостойны.

– А если мы не пройдём Испытание, нас убьют? – спросил навязчивый сосед по очереди.

– Да.

– Но это же не по их законам?

Аня вздрогнула: «А ведь точно! Везде твердят о казни, но вдруг это лишь уловка? Они хотят, чтобы мы боялись и показали свою сущность, стали врать, упрашивать, валяться на коленях, размазывая слёзы и сопли. Кроме основных грехов, они больше всего ненавидят трусость и слабость. Но тогда куда пропадают люди, провалившие Испытание? Может, им просто стирают память и отправляют на другие планеты? Не зря же всех людей выдворили из космопортов».

– Ты прав. Возможно, мы не совсем правильно понимаем их термин «развеять», и казнь – понятие относительное, если посмотреть ритуалы других народов…

– Ага, – хмыкнул впереди стоящий старик. – Ты делаешь гадости, а тебе за это дают пряник с полки. Ну-ну.

– Я ничего страшного не совершила, так же, как и мои родители, – вспылила Аня.

– Вот на испытании и проверим, – едко отозвался старик.

«Небось, у самого целый чемодан «добрых» дел», – неприязненно подумала Аня.

– Осталось не больше шести часов, – сказал парень. – Вон уже ворота комплекса.

– Ещё один раз покормят и два раза напоят, – внёс старик свою лепту в разговор.

Действительно, проблем с питанием, а также с личной гигиеной, не возникало, благодаря установленным будкам. Хоть об этом государство позаботилось. Ещё бы не свозили людей к комплексу, как стадо баранов, и не устраивали дурацкую очередь… Может, так надо для нагнетания обстановки?

– А что если взять и убежать? – прошептал парень, наклонившись к Ане.

– Зачем? – еле слышно отозвалась она.

– Чтобы жить.

– Где? Все города под их контролем… Тем более, мы же не знаем, что происходит по ту сторону дверей?

– Ничего хорошего. Иначе бы не скрывали.

– Это Испытание. Если смысл известен, то сама процедура становится проформой.

– Чушь! Мы зачем-то им нужны. Возможно, они хотят очистить для себя Землю, или промыть нам мозги и сделать рабами… или пустить на органы…

– Или на пирожки, – хихикнул старик.

«У этого точно со слухом и любопытством всё в порядке», – подумала Аня, поморщившись. Последнее время люди её раздражали.

Парень и старик продолжили перепалку. Аня отошла в сторону и не прислушивалась к разговору, погрузившись в себя, до тех пор, пока парень не закричал:

– А я сделаю! – И побежал прочь.

Аня растерялась и не успела его остановить. Остальные люди в очереди проводили бегущего парня недоумёнными взглядами, но никто не сдвинулся с места.

– Что вы наделали?! – воскликнула Аня. – Из-за вас он попадёт в неприятности.

Старик насупился и проворчал:

– Я не виноват, что он шибко впечатлительный.

– Что вы ему сказали?

– Много чего… Ну, возможно, его задели мои слова о трусости, и он решил поднять бунт.

– Глупо, – вздохнула Аня. – Эмны способны отыскать его где угодно, и превратить в газ и воду.

– Да? А может, они нас презирают за то, что мы такие покорные? Мы – великая нация, мы столько войн выиграли!

– Вы упускаете из виду то, что мы, как и многие другие страны, пытались сопротивляться. Но никто не знает, куда исчезло всё вооружение и большинство военных.

Старик окинул её неприязненным взглядом и отвернулся, напоследок сказав, что ему противно спорить.

Оставшиеся пять часов прошли в тишине. Аня думала о прошлом, о том, что успела достичь и о чём мечтала. Двадцать пять лет пролетели как один миг. Садик, летний отдых у бабушки в деревне, первая влюблённость в Лёшку из соседнего двора, учёба, поступление в университет, опять учёба, разбавленная свиданиями и встречам с друзьями, получение красного диплома, работа в престижном холдинге, ипотека…

Всё складывалось удачно, однако непонятная тоска и недовольство грызли её сердце. Она построила хорошую жизнь, оказавшуюся на самом деле холодной и пустой. После Лёшки Аня старалась полюбить, старательно ходила на свидания, добросовестно строила отношения, даже почти вышла замуж…

Получив приглашение на Испытание, она позвонила Алексею, он был, как всегда, жизнерадостен, полон планов и влюблён. Болтал о фестивале юмора, какой-то Ксюшке и своих приключениях.

Они никогда не переставали общаться, сначала Аня придумывала, как его вернуть, потом ей было достаточно знать, как у него дела… Она позвонила ему, чтобы поделиться страхами, надеясь, что он подарит ей своё внимание, и последнюю неделю они проведут вместе. Но он не слышал её, говоря лишь о себе. Первый раз Аня по-настоящему обиделась на него, и поняла, что создала несуществующего романтического героя.

Аня стояла около самой двери комплекса и ждала. Старик зашёл внутрь пятнадцать минут назад, и она в глубине души хотела, чтобы он провалил Испытание. Новый мир, который создавали Эмны, должен быть идеален, тогда она была готова простить им всех пропавших людей.

Пластик гостеприимно отъехал в сторону, приглашая зайти. Аня вздохнула и с трудом подавила желание перекреститься. Никогда не была верующей, незачем и начинать.

Внутри царили свежесть и простор. Полукруглый зал с высоким потолком, четыре коридора, расходящиеся в разные стороны, матовые стены, неяркая подсветка, отдающая синевой, умиротворяющее журчание воды, льющейся с одной из стен в прямоугольный узкий бассейн.

Эмны боготворили эту стихию. Одним из первых указов объявили водные объекты неприкосновенными, а китообразных – полноправными гражданами Земли. За неделю исчезли все нефтяные установки и корабли, вместо них появились полупрозрачные многоярусные конструкции, уходящие в глубину. Официально было сказано, что это посольства Эмнов для жителей океанов.

Аня стояла посередине зала и вертела головой. Никого. Лишь ближайший коридор по правую руку светился чуть ярче остальных. С замиранием сердца она пошла туда. Мысли в голове мелькали так быстро, что она не могла ухватиться ни за одну. Чувства заморозились ожиданием. Скоро всё станет ясно.

Одна из еле заметных дверей пропала, и Аня очутилась в небольшой белой круглой комнате. На полу лежали три бесформенных пуфика из прозрачного желеобразного материала. Садиться на них не хотелось, но тут раздался приятный мужской баритон:

– Присаживайтесь, Анна.

Она огляделась. Никого. Осторожно опустилась на пуфик. Ощущения напомнили купание в Мёртвом море, где она один раз отдыхала с родителями.

– Здравствуйте, – поздоровалась она, решив, что надо быть исключительно вежливой с невидимым собеседником.

Никто точно не знал, как стоит себя вести, чтобы пройти Испытание, хотя в Интернете уже возникло несколько сайтов и форумов на эту тему. Аня просматривала их, но всё было так расплывчато.

«Это как с загробной жизнью, – думала она. – Никто оттуда не возвращался и не знает, что там, но существует множество правил и предписаний, чтобы и после смерти устроиться хорошо».

В следующую секунду Аня почувствовала резкую боль, голова налилась тяжестью, а перед глазами промелькнули воспоминания, словно фильм на быстрой перемотке. Всё прекратилось так же неожиданно, как и началось.

– Как вы себя чувствуете?

– Ничего, – с трудом прошептала Аня, боль отступила, но на её место пришла жуткая слабость.

– Ваши воспоминания просканированы. Предварительный ответ подтверждён. Вы можете идти.

На противоположной стене появился проём, ведущий в коридор с зеленоватым освещением.

Она ошарашенно молчала, не двигаясь с места.

«Это всё? А где вопросы? Где собственно Испытание? – думала Аня. – Я так просто не зайду в этот коридор… Мне нужны ответы! И я не хочу, словно корова, спокойно идти на смерть!».

Пол под её ногами вздрогнул, по нему пробежала волна, которая перед зелёным коридором собралась в полутораметровый узкий постамент. Аня осторожно встала и медленно подошла к нему. «Похоже на терминал», – подумала она, разглядывая горизонтальную поверхность с нарисованным квадратом посередине. Тихонько дотронулась до него. Тут же вверху появились её имя и вердикт: «отклонена». Ей захотелось разреветься, но почему-то было стыдно. «Сегодня я умру», – отчётливо поняла она и, почувствовав головокружение, опёрлась на терминал. Он вновь выдал два разноцветных квадрата: зелёный и синий. Аня выбрала синий, зелёный теперь ассоциировался с коридором, ведущим на казнь.

– Вы выбрали тестирование. Пожалуйста, прослушайте вопросы и чётко проговорите ответы.

Аня вздрогнула, вновь услышав знакомый голос, а потом неожиданно разозлилась: «Для Эмнов мы – пустое место. Они не слушают нас и не пытаются понять! Испытание – лишь общение с каким-то компьютером. Мы просто заходим внутрь аппарата, и происходит сканирование… А потом ещё смеют задавать вопросы, поди, изучают нас, словно мерзких паразитов!».

– Что вы чувствовали во время Испытания?

– Страх, злость, обиду, – ответила Аня, справляясь с гневом. Внутри теплилась надежда, что если она будет вести себя достойно, то её помилуют.

– Что вы сделали для своей планеты?

Аня изумилась, а с её губ чуть не сорвалось: «А должна?».

– У нас сад был… мы там деревья сажали, – после минутной паузы ответила она. – Ещё я в Интернете всегда подписывала разные петиции по охране леса от пожаров, в защиту Арктики и бездомных животных.

– Вы убивали млекопитающих?

– Нет.

– Вы уничтожали насекомых?