Текст книги "Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2"

Глава 5.13. Вернуться назад, чтобы идти вперед

Проходит год за годом. Россия и Европейский Союз меняются. Очень сильно и стремительно. Но то, что остается неизменным, так это неспособность сторон придать большую эффективность своим двусторонним отношениям. За каждым взлетом следует спад. За каждой чрезвычайно нужной и перспективной инициативой – пустые, бессодержательные меры, заведомо неспособные воплотить их в жизнь. Как вырваться из этого порочного, заколдованного круга? Как наполнить стратегическое партнерство конкретным содержанием? Что может переломить ситуацию? Попробуем вместе поразмышлять над возможным ответом на эти непростые и неочевидные вопросы.

С недавнего времени некоторые наиболее продвинутые провайдеры телекоммуникационных услуг популяризируют новый продукт, которым можно будет широко пользоваться уже в ближайшем будущем. Заказывая кинофильм или сериал, зритель по желанию сможет менять его концовку. Хочешь правду жизни – получаешь реалистичную развязку. Сидишь у «голубого экрана» вместе с детьми – заранее договариваешься о хэппи-энде, чтобы никто не плакал и не капризничал.

Вспомнил об этом, когда уходил с просмотра картины «Артист». Удовольствие получил большое. Фильм выгодно отличается от большинства того, что видел в последнее время, когда хотелось встать и уйти уже буквально через несколько минут после начала. И вовсе не потому, что последовал рекомендации американской киноакадемии, присудившей ему кучу Оскаров, – сходил на него чуть загодя, до награждения, чтобы составить свое собственное мнение. Оно однозначно – фильм блестящий. Умный. Тонкий. Смотрится на одном дыхании. Игра сказочная. Мужская роль великолепная. По сути дела, кроме нее и ничего нет. Она, дух эпохи да режиссерская работа.

Тем не менее, выходил из зала со смешанными чувствами. Показалось, что картина сильно затянута. Подсократить на полчаса – и получился бы настоящий маленький шедевр. Но дело даже не в этом. Покоробил финал. Концовка – слабая, слащавая, типично голливудская, – явно выбивалась из сценарной логики. Ни характер и амплуа героя, ни мимолетность его давешней встречи со спасительницей, ни шаблонность ее образа ничего такого не предвещали. Хеппи-энд прилепили только для того, чтобы все получилось на мажорный лад. Чтобы потрафить непритязательной публике. Чтобы соблюсти законы жанра. А в конечном итоге – завоевать на свою сторону и зрителей, и критиков – это самое главное.

Вот такого хеппи-энда страшно не хватает отношениям между Россией и ЕС. Болезненным. Мучительным. Непоследовательным. Постоянно претендующим на партнерство или даже стратегическое партнерство, но до него никак не дотягивающим. Отношениям, в состоянии и перспективах развития которых никто и никогда не может быть вполне уверен. Переживающим на настоящий момент, а именно зимой-весной 2012 года очередной период охлаждения. Внешне – из-за расхождения в подходах к разгорающейся гражданско-религиозной войне в Сирии. На самом деле – по гораздо более глубинным причинам.

А ведь каким все казалось радужным еще некоторое время назад. Москве и Варшаве, как показалось, удалось переступить через тяжелое наследие недавнего прошлого и запустить процесс нормализации двусторонних отношений. Из фактора, длительное время отравлявшего политическую атмосферу в Европе, они потихоньку начали превращаться в свою противоположность – фактор, способствующий позитивной динамике на континенте. Как в общем плане, так и на уровне конкретных инициатив.

Наряду с Германией и Францией, Польша выступила в поддержку предложения об институционализации сотрудничества между Россией и ЕС во внешнеполитической сфере. Она активно посодействовала формализации идеи создания комитета на уровне министров иностранных дел, которые бы получили возможность на регулярной основе совместно обсуждать европейскую и мировую повестку с перспективой выхода на принятие совместных, в том числе оперативных решений. В какой-то степени новичок в делах Европейского Союза, она вынудила институты ЕС согласиться на такое прочтение шенгенских договоренностей, которое открыло путь к заключению между Москвой и Варшавой соглашения о малом приграничном движении. Благодаря этому жители Калининградской области и соседствующих с ней польских воеводств получили ощутимо большую свободу беспрепятственного перемещения через границу.

Что-то начало меняться в отношениях между Россией и странами Балтии. Градус взаимных упреков и обвинений существенно снизился. На передний план стали выходить прагматические вопросы взаимовыгодного сотрудничества. Теплее сделались отношения между Москвой и другими странами Центральной и Восточной Европы. Берлин, Рим, Париж и Мадрид, с которыми Москве традиционно легче находить общий язык, получили дополнительные возможности влиять на политику остальных государств – членов ЕС в ключе, благоприятном для интересов Российской Федерации. В ударные сроки было завершено строительство «Северного потока», напрямую связавшего Германию с трубопроводной системой России. Активнее пошли другие значимые и не такие масштабные проекты. По состоянию на начало мая 2012 года Москве удалось выйти на подписание с государствами – членами ЕС 23 страновых программ «Партнерства для модернизации». Практика реализации некоторых из них оказалась вполне перспективной.

Удар, нанесенный первым глобальным кризисом по экономике России и стран ЕС, не прошел бесследно. Его уроки многому научили политическую элиту обеих сторон. Они помогли увидеть очевидное. Россия и ЕС связаны узами взаимозависимости. Политика, ориентированная на приобретение односторонних преимуществ и привилегий, политика, делающая ставку на то, чтобы получать выигрыш за счет другой стороны, ведет в никуда. Она не усиливает проводящие ее силы, а ослабляет. У партнерства и сотрудничества между Россией и ЕС колоссальный потенциал. Его нельзя разбазаривать. Стороны очень много теряют от того, что у них не получается его адекватно использовать. Ситуацию надо менять. Максимально быстро. И в достаточно понятном направлении.

Но, как ни странно, дальше понимания дело не продвинулось. Да, по конъюнктурным вопросам наметились некоторые сдвиги. Однако ни в каких новых институтах, процедурах, механизмах оно закрепления не нашло. В обязывающие договоренности двустороннего характера не вылилось. К формированию политической культуры консенсуса, взаимного признания и учета национальных интересов друг друга не привело. Появления хотя бы малейших ростков взаимопомощи и солидарности не вызвало.

Вот и вернулось все в привычную колею. Парадных (правда, как и ругательных) заявлений много, а дел мало. На решение элементарных вопросов, от которого очевидно выигрывают обе стороны, уходят годы, а то и десятилетия. О необходимости выполнения взаимных обязательств стороны вспоминают только перед саммитами. По их завершении о них снова благополучно забывают. Зато о крупных достижениях, свершениях и достигнутом прогрессе неизменно рапортуют, как будто приукрашенными отчетами можно по нынешним временам хоть кого-то обмануть, кроме самого себя. За наметившимся было кратковременным подъемом в отношениях вновь последовал спад. Обидный. Никому не нужный. Как будто и не было упомянутых выше сдвигов. Как будто об уроках недавнего прошлого предпочли забыть. А от объективных потребностей в партнерстве и сотрудничестве смогли абстрагироваться.

Почему? В чем дело? Что не срабатывает? Из-за чего все так абсурдно складывается? Как так получается, что все возвращается на круги своя? На поставленные вопросы этого плана пора научиться давать прямые ответы. Даже если их политкорректность будет вызывать сомнения. Иначе нам с мертвой точки не сдвинуться.

На протяжении многих лет жил в многоэтажке рядом с парком. Большим. Красивым. Ухоженным. Обнесенным высоким основательным чугунным забором. Про забор рассказываю отнюдь не случайно.

Каждую весну, абсолютно каждую, и нынешняя – не исключение, наблюдал одну и ту же картину. Многочисленная бригада, вооруженная ведрами, банками, баночками и толстенными кистями, приступала к его покраске. Обсыпав ажурную решетку, нанятые сезонные маляры споро водили кисточками по четырехгранным чугунным прутьям и их переплетениям, методично опуская их в подручные сосуды с краской. Работали слаженно, бойко, не позволяя себе длительных перекуров.

Только водили они кисточками по жутко грязной поверхности, покрытой толстым слоем слежавшегося песка и пыли, налипших на прутья за зиму. Никто и никогда не удосуживался, перед тем как приступить к покраске, снять чуть ли ни лохматящуюся рыжую ржавчину специальными щетками и отмыть решетку. На худой конец, оттереть.

Любому неспециалисту, а не только людям, хоть кое-что смыслящим, было очевидно: грош цена такой работе. Краска очень быстро сойдет или просто отвалится, и забор утратит свой нарядный приличествующий ему вид уже через несколько месяцев. Если не раньше.

Менялись люди. На смену черным или серым приходили темно-синие, а затем видные издалека оранжевые робы. Все труднее было определить этническую принадлежность разноликой и разноголосой бригады. Неизменным оставался только удивительно абсурдный ритуал, которому предавались трудяги, их прорабы и те, кто их нанимали, вместо организации настоящей работы.

Когда вспоминаешь об этом, не оставляет впечатление, что занимаясь налаживанием и развитием своих взаимоотношений, Россия и ЕС предаются технологически точно так же отлаженной процедуре покраски забора, окружающего мой парк. Количество проблем, обременяющих отношения, накапливается. Старые годами не решаются. Одновременно появляются все новые и новые.

Так не надо делать вид, что Москва и Брюссель оставили в прошлом свои расхождения по поводу территориальной целостности Грузии и признания Абхазии и Южной Осетии независимыми государствами. Да, расхождения сдвинуты на периферию. Их искусственно не выпячивают. Согласились не соглашаться. Но это далеко не то же самое, что выйти на общеприемлемое понимание конфликта и путей его урегулирования. А значит, Россия, ЕС и его государства-члены знают, что вопрос в повестке дня остался. Что это самая настоящая ядовитая заноза. Так просто ее не вытащить. Конфликт и дальше будет оставаться раздражителем. Кроме того, он в любой момент может опять полыхнуть. Не исключено также его использование теми или иными силами в нечистоплотных спекулятивных целях. И они с этим смирились. Как будто подобное положение дел их устраивает. Это как бы самый вопиющий пример. Но в таком же или не намного лучшем состоянии и многие другие спорные моменты.

Возьмем вопрос о ценностях. Полемика по нему ведется сторонами с незапамятных времен. Все давно выговорились. Варианты перебрали. Казалось бы, в какой-то степени его закрыли. Ведь холодная война закончилась. Идеологическое противостояние кануло в лету. Строй и там, и там одинаковый. Всюду победил рынок. Ан нет. Как карта из рукава в шулерской игре он все время достается, когда надо надавить на Кремль, запустить кампанию дезинформации, объяснить применение двойных стандартов или обосновать обращение к тем или иным односторонним мерам. Насколько подобное положение терпимо, весьма сомнительно. Ведь посылка о ценностных различиях некорректна – и Россия, и страны ЕС являются членами Совета Европы, который их отстаивает. Значит, речь может идти лишь о недостаточно последовательном выполнении взятых на себя международных обязательств и обязательств власти по отношению к гражданскому обществу и/или их нарушении. Но это же совершенно другое дело. А вопрос принципиальный. В Договоре о Европейском Союзе черным по белому записано, что у ЕС и государств-членов могут быть отношения стратегического партнерства только с теми, с кем они разделяют общие ценности. Выходит, соглашаться о том, чтобы не соглашаться, опять не получается.

К тому же, хотя вслух ничего такого не говорится, эта посылка служит теоретическим цоколем для затягивания процесса введения безвизового режима взаимных поездок в отношениях между Россией и шенгенской зоной ЕС. Само затягивание – еще один пример придания проблеме, от быстрого решения которой с несомненностью выиграли бы обе стороны, фактически перманентного характера. Когда Москва вышла скоро десять лет назад с соответствующими предложениями, российский истеблишмент имел в виду все уладить к 2007-му году. Уже 2012-й, а воз и ныне там. И сколько все будет еще вымучиваться, никто не знает. Тем более что для всех секрет полишинеля: Брюссель сделает все для того, чтобы сначала подписать соответствующие соглашения с участниками или по крайней мере ключевыми участниками «Восточного партнерства».

Практическое значение введения безвизового режима для граждан и бизнеса России и ЕС сильно преувеличено. Ничего принципиально нового в двусторонние отношения оно не внесет. Качество отношений от этого не изменится. Но политика не поддается обычной логике. Психологически установление полной свободы взаимных поездок возведено руководством России в первейший приоритет. Продвижение к нему рассматривается как показатель истинных намерений Брюсселя делать ставку на развитие партнерских связей. Не считаться с этим нельзя. Однако что не считаются, и, более того, стремятся использовать для получения еще каких-нибудь односторонних уступок под предлогом справедливых взаимовыгодных разменов, – непреложный факт. Москва же ничего поделать не может.

Другой клубок противоречий, из которого Россия, ЕС и его государства-члены не могут высвободиться, касается «Восточного партнерства». Ни для кого не секрет, что политика была придумана и форсировано утверждена как направленная на подрыв российского влияния в регионе и переориентацию на себя местных элит в ответ на августовские события 2008-го года. Официально объясняется, что ничего подобного. Это всего лишь инструмент по созданию пояса добрососедства вокруг ЕС и оказания помощи и содействия развитию. Но если так, давно нужно было поменять ее установки и идеологию и открыть для российского участия. Оно фактически забаррикадировано.

Привел несколько примеров противоречий в отношениях между Россией и ЕС, которые приобрели перманентно застарелый характер. Они никуда не уходят. Никак не решаются. Отравляют общую атмосферу. Мешают решению других проблем. Накапливаются, обременяя сотрудничество. Повисают на нем тяжелейшей гирей. Причем, их гораздо больше, нежели приведенный мной короткий список. Ведь его постоянно пополняют новые. Они зачастую временные, конъюнктурные, преходящие. Но на их урегулирование также уходит масса сил и нервов. Они оставляют по себе самую недобрую память. Заставляют относиться друг к другу с еще большим подозрением. Отвлекают от позитивного сотрудничества. К тому же имеют очень недобрую особенность повторяться. Либо в том же самом, либо в несколько ином обличье.

Возьмем, например, экологический налог на дальнобойщиков, перевозящих грузы по территории ЕС. Борьба с парниковыми газами для ЕС несомненный приоритет. В ЕС на ней все помешаны. Предлог благовидный. Вот в ЕС и вводится такой налог. Под него сразу же попадают и российские транспортные компании. С точки зрения Соглашения о партнерстве и сотрудничестве и вообще экономических отношений между Россией и ЕС подобный налог носит откровенно дискриминационный характер. Ведь с транспортных компаний из стран ЕС, работающих в России, такая дань не взимается. В ответ Москва обкладывает сборами транспортные компании, базирующиеся в ЕС. Представители Брюсселя категорически возражают. Мол, это Россия ввела меры дискриминационного характера, а не ЕС. Они затрагивают не всех игроков рынка, как сделано в ЕС, а лишь часть хозяйствующих субъектов, причем совершенно определенной национальной принадлежности. Как в ЕС можно, а так нельзя. Незаконно и недопустимо. Либо отменяйте, либо накладывайте налог на всех без исключения.

С той историей кое-как разобрались. Однако в конце 2012 года все повторилось теперь в отношении авиатранспортных предприятий. По новому законодательству Брюсселя на авиаперевозчиков, работающих в небе ЕС, распространяется требование об обязательном приобретении квот на выброс парниковых газов. Как и в предыдущем случае, Брюссель ввел его в действие в одностороннем порядке. Вопреки результатам международных консультаций. Не прислушавшись к мнению своих основных экономических партнеров и контрагентов. Но если тогда принудительные меры ударили в основном по соседям ЕС, т. е., прежде всего, по интересам российских транспортников, то теперь с ними столкнулись все глобальные игроки. Реакция на них и в США, и в Китае, и повсюду, не только в России, была сугубо негативной. Оказавшись перед лицом единого фронта глобальных игроков, готовых на самые жесткие ответные меры и договорившихся координировать их разработку и введение, Брюссель частично отыграл назад. Он поспешил заверить Москву, что создаст механизмы изъятия для российских транспортников.

Аналогичный алгоритм действий, по которому деятельность частных фирм третьих стран ставится под контроль органов ЕС, а сами они обкладываются чем-то очень похожим на средневековый «оброк», опробован ЕС в энергетической сфере. Сотрудничество в области энергетики могло бы стать широкомасштабным интеграционным проектом в отношениях между Россией и ЕС, локомотивом, который потащил бы весь воз отдельных коммерческих сделок по интеграционным рельсам и подготовил почву для создания емкого континентального рынка, подчиняющегося общим правилам. Вместо этого Брюссель принял Третий энергетический пакет, которым существенно осложнил деятельность российских энергетических гигантов на рынке ЕС. В частности им устанавливается, по сути, что магистральные трубопроводы не могут находиться в собственности производителей и поставщиков энергоресурсов, как и компаний, управляющих распределительными сетями, а свободный доступ к ним должны иметь любые перекупщики.

Тем самым, во-первых, создаются юридические предпосылки для фактической национализации собственности российских энергетических компаний, являющейся существенной частью их коммерческих проектов и вообще экономической деятельности по поставкам энергоносителей потребителям в странах ЕС. А где национализация, там и злоупотребления и возможность оказания откровенно предвзятого политического давления. Во-вторых, под удар ставятся долгосрочные контракты, по которым они работают. В-третьих, создается ситуация неопределенности, при которой риски коммерческой деятельности на рынке ЕС оказываются чрезвычайно высокими, а защищенность инвестиций – эфемерной. Наконец, международно-правовое регулирование трансграничного, многонационального, континентального сотрудничества в энергетической области вытесняется национальным или наднациональным регулированием, внесение изменений в которое и применение зависят исключительно от одной из сторон.

В этих условиях Москва предложила партнерам из ЕС договориться хотя бы о единообразном, взаимоприемлемом и логичном толковании Третьего энергетического пакета, чтобы выйти на щадящее правоприменение, защищающее, а не подрывающее бизнес. Одновременно российская сторона указала, что должны быть изъятия из-под действия пакета, позволяющие беспрепятственно выполнять долгосрочные контракты, ведь поставки из России и их транспортное обслуживание обеспечивают энергетическую безопасность, которая якобы поставлена Брюсселем во главу угла реализуемых им политического курса и экономической стратегии.

Переговоры и консультации по этой группе вопросов, затрагивающих жизненно важные интересы России и ЕС, ведутся уже не один год. В самых разных организационных рамках. На разных уровнях. Как и во всех проанализированных выше случаях. Но безрезультатно. Вопреки здравому смыслу. В ущерб интересам обеих сторон. И никакого просвета на горизонте. Стороны элементарно не слышат друг друга. В то время как взаимное недоверие накапливается. Политические спекуляции превращаются в повседневность. Единичных случаев ущемления экономических свобод и конкретных экономических интересов становится все больше. Противоречия опять-таки приобретают перманентный характер.

Однако политическое действо, ведущее к накоплению, а не к разрешению противоречий, просто абсурдно. Очевидно, что сценарий, по которому оно написано, не годится. Его надо переписывать. И браться за это следует не откладывая. Только разобраться вначале, не кто виноват – слишком субъективный и скомпрометированный вопрос, – а от кого позитивный результат зависит в большей степени.