Текст книги "Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2"

Сотрудничество между Россией и ЕС не стоит на месте. И Россия, и ЕС, и окружающий мир стремительно меняются. Изменения, происходящие в ЕС, для верности анализа, конечно же, ни в коем случае нельзя игнорировать. Они очень существенны. Они рисуют еще несколько реальностей, возникающих на пространстве Большой Европы.

В прошлом ЕС неоднократно переживал всевозможные внутренние кризисы. Без преувеличений можно сказать, что ЕС перманентно их преодолевает. Сейчас – кризис задолженности. Чуть раньше – экономический, финансовый кризис и кризис ликвидности. До этого конституционный и т. д.

Но раньше ЕС выходил из каждого кризиса окрепшим и возмужавшим. Он делал очередной шаг на пути к реализации интеграционного проекта. Он усиливал интеграционные, наднациональные моменты в своем функционировании. То есть каждый раз у ЕС и государств-членов получалось «больше Европы».

Теперь может получиться несколько иначе. ЕС, не исключено, выйдет из кризиса по формуле «меньше Европы». В чем это «меньше Европы» будет заключаться, уже прорисовывается. В ЕС начнут складываться устойчивые союзы по интересам различной геометрии. Возникнет двухскоростной, трех-, четырех-, пятискоростной Европейский Союз.

Как это будет или может выглядеть, хорошо иллюстрирует особый статус Великобритании в рамках ЕС. Великобритания находится вне Шенгена. Она предпочла не входить в социальную Европу. Лондон при подписании и ратификации Лиссабонского договора оговорил, что Хартия ЕС о фундаментальных правах на него не распространяется. Он не полностью интегрирован в формируемое ЕС пространство свободы, безопасности и законности. И, конечно же, Великобритания остается вне зоны Евро и не собирается в обозримой перспективе к ней присоединяться. Зато в сфере военного и военно-технического сотрудничества Лондон занимает совершенно иную позицию.

Тиражирование статуса Великобритании в практике гораздо большего числа государств-членов, только, естественно, применительно к неограниченному кругу сфер интеграционность взаимодействия – один из вполне возможных вариантов эволюции ЕС.

Однако если оценки экспертного сообщества справедливы, и ЕС в действительности будет развиваться именно таким образом, то и отношения с ним и его государствами-членами можно и нужно строить несколько иначе, чем сейчас.

В настоящее время взаимодействие между Россией и ЕС идет как бы в трех больших форматах. Это фронтальное, иначе, системное взаимодействие. Под него пишется новое базовое соглашение. Оно олицетворяется, кроме того, прежде всего, встречами в верхах Россия – ЕС.

Второй формат – межотраслевое сотрудничество. Под него построены диалоги между Россией и ЕС. Создано большое количество рабочих групп. Российская концепция нового базового соглашения отталкивается от его реалий. Ею предусматривается, что общий договор должен быть сравнительно коротким и закреплять, что конкретные режимы в отдельных областях сотрудничества прописываются в отраслевых соглашениях, т. е. что договор дополняется и прирастает документами отраслевого охвата.

Третий формат – дорожные карты построения четырех общих пространств, покрывающих экономику, внутреннюю и внешнюю безопасность, науку, образование и культурные аспекты. В развитие этого формата запущена реализация инициативы «Партнерство для модернизации».

Проанализируем сильные и слабые стороны каждого из них. Встречи в верхах дают импульсы сотрудничеству. Они позволяют подвести итог сделанному, обсудить имеющиеся проблемы, поставить новые задачи, сверить часы. В принципе они обладают колоссальным потенциалом.

Вместе с тем, саммиты Россия – ЕС нередко подвергаются сокрушительной критике. Причем, со стороны абсолютно всех – и гражданского общества, и экспертных кругов, и политического истеблишмента. Мол, встречи работают вхолостую. Отдача от них минимальная. Каждая из них – очередное плановое крушение завышенных ожиданий.

Их медиатическое освещение также сугубо негативное. Это несправедливо, но это так. С фактами не поспоришь.

Фронтальные переговоры, о чем говорилось выше, были задуманы как инструмент существенного улучшения двусторонних отношений, придания им системного характера. Из этого, по большому счету, ничего не получилось.

Межотраслевой формат гораздо более прагматичен и заземлен. Однако он фрагментирует, расчленяет общую ткань сотрудничества. Делает его еще более гетерогенным. Вносит в него многочисленные противоречия. Противопоставляет специальные режимы взаимодействия более общим и универсальным, фактически подрывая их.

К тому же в условиях отсутствия благоприятного политического климата такой формат зачастую превращает отраслевое взаимодействие из полигона сотрудничества в арену соперничества. Или по крайней мере делает заложником политической конъюнктуры.

Формату дорожных карт «достается» в России больше всего. Его критикуют буквально за все. Дескать, дорожные карты составлены кое-как. Они аморфны. Тавтологичны. Расплывчаты. Не содержат сроков исполнения. Не обладают юридической силой. Никого ни к чему не обязывают. Это так – набор благих пожеланий.

Критика во многом правильная. Но несправедливая. Дорожные карты – это возможность серьезного качественного углубления двусторонних связей. Как ей воспользовались или воспользуются – другое дело. Но возможность отличная. И главное – вот она, под рукой. Появится политическая воля, возникнут предпосылки, будут созданы необходимые управленческие структуры, концепция совместных пространств окажется востребованной, а ее реализация пойдет семимильными шагами.

Однако, как обычно, имеется несколько «но». Дорожные карты морально устарели. В каких-то своих моментах они дискредитированы. Чтобы реанимировать процесс, нужна их актуализированная, модернизированная версия, более энергичная и обязывающая.

В некоторой степени эту проблему решает инициатива «Партнерство для модернизации». Она переформатирует дорожные карты. Дает конкретные даты. Выделяет главное. Подключает бизнес. Во главу угла ставит получение значимого результата.

Вместе с тем, вне фокуса «Партнерства для модернизации» остается решение другой, не менее важной задачи – структурирования сотрудничества, без чего специфика отдельных его направлений как бы замазывается, и ее надлежащий учет, а соответственно, и возможности позитивного использования становятся проблематичными.

В «Партнерстве для модернизации» все свалено в одну кучу. Все перемешано. Логика объединения отдельных проектов и задач в рамках направлений сотрудничества не всегда прослеживается. По некоторым знаковым вопросам баланс интересов нарушен.

Предположения о происходящей фактической и юридической трансформации ЕС, его перерождении в много– и разноскоростное объединение с несовпадающими темпами развития и разной геометрией экономического, социального, политического, гуманитарного пространств и пространства безопасности дают ключ к выстраиванию более рациональных отношений между Россией и ЕС в контексте реализации курса на формирование Большой Европы или Союза Европы. Их новаторское перспективное структурирование воспринимало бы весь позитив, накопленный в отношениях между Россией и ЕС и, прежде всего, в связи с реализацией дорожных карт. Вместе с тем оно учитывало бы новейшие тенденции в эволюции интеграционного объединения.

Смысл реструктуризации – сделать так, чтобы негатив, неудачи, противоречия в одной области взаимодействия не мешали наращиванию сотрудничества в других. А успехи, достижения и позитивный опыт – напротив, воспринимались и тиражировались. Под этим углом зрения было бы целесообразно ставить вопрос о формировании между Россией и ЕС, во-первых, общего экономического пространства как совершенно самостоятельного и независимого. Во-вторых, и, в-третьих, – о создании общего пространства жесткой и мягкой безопасности. В-четвертых – о выделении диалогов и сотрудничества по гуманитарным вопросам, ценностям, правам человека, сотрудничеству в образовательной и культурной сферах в отдельное направление и их передаче Совету Европы.

Только общие пространства должны строиться как действительно общие. Сейчас это не более чем лозунг. То есть предметом регулирования должны выступать не межгосударственные отношения, а постепенное встраивание России в то, что создано и имеется у ЕС, постепенная либерализация всех режимов деятельности физических и юридических лиц стран ЕС на территории России и появление на этой базе гомогенной экономической, правовой и социально-политической среды.

Тогда при осуществлении любого комплекса мер в контексте становления общего экономического пространства речь бы шла о реальном зарождении начатков общего рынка в масштабах континента. Цель – добиться полностью сопоставимых условий экономической деятельности, однотипной работы регуляторов, выведения вопросов хозяйствования из-под влияния политической конъюнктуры, фактической ликвидации межгосударственных границ в этом отношении.

Принципиально по-новому высветит многоскоростной Европейский Союз перспективы работы над построением евразийского пространства борьбы с организованной преступностью, терроризмом, наркотрафиком, отмыванием грязных денег, базирующегося на самом тесном взаимодействии силовых и правоприменительных ведомств, полицейских и судебных органов. Потребности в таком взаимодействии колоссальны. Без него победы в борьбе с теневыми аспектами нашей жизни никак не одержать.

Международной преступности надо противопоставить объединенные силы нашего общества. Делается же пока до смешного мало. Сотрудничество по ряду субъективных причин постоянно тормозится. Вместе с тем, делается с каждым днем все больше и больше. Динамика хорошая.

Наконец, в области международной безопасности ЕС только нащупывает свое место. Из тени НАТО он выйти до сих пор не может. У него не получается. Все-таки весовые категории НАТО и ЕС в военной области слишком разные.

Однако ЕС надо определяться. И инициатива российской стороны, выдвинутая Дмитрием Медведевым, относительно заключения договора о европейской безопасности дает для этого достаточный простор. Она прокладывает путь к формированию целостного евроатлантического пространства жесткой безопасности без врагов, разделительных линий и рудиментов прошлого.

Если бы за инициативой последовали новые шаги, высветились бы все выгоды, которые несут Европейскому Союзу идеи и предположения, продвигаемые Москвой. Безопасность евразийского охвата – не химера. Это во многом оптимальный проект будущего, к которому надо стремиться. Разноскоростной Европейский Союз приближает такую перспективу.

В том, что касается социально-политического, гуманитарного, культурного, образовательного пространства в масштабах Большой Европы, общего пространства прав человека, инструмент его построения у нас – европейцев имеется. Это Совет Европы. За последние годы внимание к нему ослабло. Европейские страны его дружно недофинансируют. Он оттеснен на обочину общеевропейского процесса. Но в Совет Европы вполне можно вдохнуть новую жизнь. Его нельзя недооценивать. Во многом Совет Европы – уникальное образование. Он жемчужина панъевропейского сотрудничества.

Переналадка этой старейшей европейской организации уже началась. Ее нужно продолжить. Только под углом зрения использования Совета для нужд делового сотрудничества ЕС, его государств-членов, России и всех других европейских стран. Цель – «пересдать карты». То, что сейчас служит раздражителем в отношениях между Россией и ЕС, вызывает недопонимание и взаимные обиды, нужно превратить в орудие утверждения взаимного доверия, взаимопонимания, сближения.

Как представляется, у Совета Европы имеется для этого достаточный потенциал. Если нет, его всегда можно нарастить. От перевода политизированной проблематики в отдельную конфигурацию многоскоростной Европы выиграют все остальные сферы сотрудничества. Выиграют все.

Таким образом, вырисовывается новый абрис Большой Европы. Рождается новое видение того, по каким основным направлениям ее можно было бы строить.

Одновременно появляется и новая повестка дня для Европы. Повестка, ориентированная в будущее. Исходящая из того, что Россия и ЕС – близкие соседи. Вообще близкие социумы. Им сообща творить новую конфигурацию Европы. Иного просто не дано.

Но ее нельзя отдавать на откуп лишь государственным структурам. Усилий лишь официальной дипломатии будет недостаточно. Все в этом давно уже убедились. Однако инерционность существующих структур, механизмов и процедур слишком велика.

К ее обсуждению и реализации вполне можно было бы подключить гражданское общество. Только при его поддержке, только тогда, когда за сближение между Россией и ЕС будет выступать общественное мнение, интеграционный проект в масштабах континента сможет стать реальностью.

Однако и применительно к гражданскому обществу желательно и перспективно использовать схему насыщенного постоянного сотрудничества в различных конфигурациях. Если они будут не случайны, если они будут взаимно поддерживать друг друга, тогда взаимодействие с различными скоростями пойдет ему не в минус, а в плюс.

Первая конфигурация – межпарламентское сотрудничество. Пока Комитет межпарламентского сотрудничества Россия – ЕС не оказывает должного влияния на развитие двусторонних отношений. Парламентское сообщество и в России, и в ЕС относятся друг к другу настороженно, с предубеждением. Обычная практика Европарламента – принятие по любому аспекту внутренней и внешней политики России вызывающих, пренебрежительных, а порой и голословных заявлений, совершенно не учитывающих позицию товарищей по цеху. Они лишь отравляют общую атмосферу отношений. Мешают практикам, лидерам ЕС и государств-членов, политикам, бизнесу, другим сегментам гражданского общества работать на позитив.

От такого общения надо уходить. И как можно скорее. В каком направлении, неоднократно разъяснялось специалистами. Европарламент и Федеральное собрание могли бы заняться сопоставлением действующего законодательства и вовлечением друг друга в законодательный процесс. Тогда к общению и взаимодействию, причем в каждодневном режиме, были бы привлечены парламентские массы. Устоявшиеся трафареты, мешающие взаимопониманию, рассыпались. Вместо слухов и спекуляций в основу взаимодействия легла бы совместная практическая работа.

Вторая – экспертное сообщество. Настоящих, знающих специалистов по России в ЕС осталось мало. Не много людей, профессионально занимающихся ЕС, и в России. Поэтому экспертное сообщество, на которое могли бы опираться партнерские отношения, надо расширять. В России для этого уже кое-что делается. Повсюду в региональных университетах вводятся соответствующие магистерские программы. Создан Европейский учебный институт при МГИМО (У), специально занимающийся подготовкой или переподготовкой государственных служащих для работы с Европейским Союзом. Но этого недостаточно.

В процесс взаимодействия важно вовлекать экспертов по самому широкому кругу вопросов, представляющих интерес для России и ЕС. Форматы общения надо множить. Необходимо запускать все новые и новые площадки для дискуссий, взаимного узнавания, совместной позитивной созидательной работы, инициировать новые программы с четким и понятным всем целеполаганием. Тогда, глядишь, со временем количество перерастет в качество.

Следующая конфигурация – общественные организации, структурированное гражданское общество. На сотрудничество в данной конфигурации, в принципе, распространяются предложения, сформулированные применительно к двум другим.

И еще одна крайне важная конфигурация – молодежное сотрудничество. Его обязательно надо наращивать. За ним будущее. Для этого все способы хороши. Но, видимо, главных два. Первый – обеспечивать мобильность молодежи по модели того, что уже сделано на пространстве ЕС. Второе – вовлекать в совместную практическую работу самую активную ее часть, т. е. людей с устоявшейся жизненной позицией. Не жалеть для этого ни денег, ни времени.

Хочется надеяться, что структурированное многоскоростное сотрудничество в разных конфигурациях, учитывающее общественные тенденции развития ЕС и Евразии, даст в итоге желаемый кумулятивный эффект.

Глава 5.5. Программа «Партнерство для модернизации» в ожидании ускорения[22]22
  Журнальная версия выступлений в рамках Венского процесса поддержки улучшению отношений между Россией и ЕС. Vienna Process „Deepening Dialogue EU-Russia“, 4th meeting „EU-Russia: Partnership for Modernization or Conservation?“, Vienna, 2–4 November 2011.


[Закрыть]

Инициатива стала знаковой в отношениях между Россией и Европейским Союзом. Обе стороны вложили в нее много самых разных смыслов. Сейчас, по прошествии первых лет ее осуществления, можно подводить промежуточные итоги того, что получилось, что не получилось и почему.

У известной французской писательницы Франсуазы Саган есть очень яркий, хватающий за сердце образ. Он сразу задает настроение и одновременно многое объясняет. В качестве эпиграфа к одной из своих книг она берет поэтическое обращение к облакам – удивительные, чудесные, обворожительные облака, проплывающие где-то там в высоте. Этот образ в какой-то степени применим и к тому, что выходит у России и Европейского Союза с программой «Партнерство для модернизации». Вы это сейчас и сами ощутите.

С помощью инициативы «Партнерство для модернизации» Москва и Брюссель как бы говорили: мы хотим избавиться от наслоений прошлого и придать нашему партнерству и сотрудничеству новое качество. Да, было время недопонимания, бесконечных претензий друг к другу, когда дело доходило чуть ли не до разрыва и прямого противостояния – как в ходе и сразу после вооруженного конфликта в Закавказье, – но оно прошло.

Наши отношения нуждаются в перезагрузке, как бы мы не отрицали этого на словах. И мы запускаем ее. Только делаем совсем иначе, чем американцы. И мощнее, и дальновиднее.

У нас есть богатый опыт взаимодействия. Неплохая правовая база. Наработанные процедуры. Достаточно солидная институциональная основа. Некоторое общее видение будущего. Все это мы возьмем с собой. И будем использовать для углубления и совершенствования наших отношений.

Но не вообще, не абстрактно, а чтобы привязать к стратегическим целям, которые Россия, которые наши общества поставили перед собой. Эти цели – модернизация, повышение конкурентоспособности, построение новой зеленой экономики, основанной на знаниях и самых передовых технологиях. Эти цели – переориентация двусторонних связей на решение приоритетных задач, стоящих перед нашей экономикой и обществом в целом.

И не просто к стратегическим целям, а в том, что касается Москвы, к тем приоритетам внутриполитического курса, которые уже были обозначены и утверждены на высшем государственном уровне. Тогда бы связи по линии Россия – ЕС, углубление взаимодействия, придание отношениям нового качества из чего-то внешнего, самодовлеющего превращались бы в фактор внутренней политики и вектор внутреннего развития, существенное подспорье для нынешней политической власти.

В том, что касается Брюсселя, к реализации курса на мягкое неназойливое подталкивание Москвы, вслед за всеми участниками «Восточного партнерства», признать преимущества продвигаемой ЕС модели развития. Тогда бы и видение слагаемых и условий модернизации у Москвы и Брюсселя оказались бы сходными, а ЕС взял бы на себя заветную роль ведущего, оставив России роль ведомой. Бонус – все то же, что и годы назад, когда Россия только становилась на ноги – содействие ее интеграции в мировую экономику и доступ по крайней мере на словах, к западным технологиям.

Однако, похоже, Россия и ЕС заложили в инициативу «Партнерство для модернизации» не во всем согласующиеся смыслы. В результате верх взяло стремление подчинить ее практическое насыщение разноплановым целям. В ущерб самому проекту и концепции равноправного взаимовыгодного партнерства.

Насколько разным бывает восприятие одних и тех же вещей разными людьми, политиками, социумами, хорошо иллюстрирует нижеследующая история, срисованная с действительности. Чуть позже мы увидим, что и к инициативе «Партнерство для модернизации» она в какой-то степени применима.

Арабисты рассказывают ее так. Выступает премьер-министр Израиля при большом стечении народа и говорит, обращаясь к согражданам: «У меня для вас две новости – одна хорошая и одна плохая. Хорошая новость – Палестинское псевдогосударство скоро будет уничтожено. Страшный катаклизм сотрет его с лица Земли. Плохая же новость заключается в том, что вместе с ним будет уничтожено и все живое на нашей планете».

Американисты и европеисты продолжили шутку. Примерно так. Президент Обама выступает с регулярным обращением к народу и, как того требует традиция, провозглашает: «У меня есть две новости – одна плохая, одна хорошая. Плохая – нас всех в скором времени ждет страшная глобальная катастрофа (она же конец света). Но зато, как выяснилось, Рай в действительности существует, и все мы, и наши друзья окажемся в Раю, а наши недруги будут гореть в Аду».

Новость докатывается до России. Здесь она также приобретает несколько иную интерпретацию в связи с тем, что для многих глобальная катастрофа давно уже случилась в результате распада некогда могучего и системообразующего Советского Союза. Кто-то из высшего руководства громко заявляет: «У меня два известия – одно хорошее, другое плохое. Хорошее – Рай все-таки существует, и у нас есть шанс туда попасть. Плохое – к сожалению, наши нефть и газ там никому не нужны. Они ничего не стоят».

Присказка возвращается обратно на Ближний Восток. Арабские лидеры, хотя правильнее было бы сказать исламские, пересказывают ее совсем иначе: «Ура! Подлая, обманчивая, разложившаяся, противоестественная западная цивилизация будет уничтожена. Жаль только, что не нашей рукой».

Казалось бы, при чем тут инициатива «Партнерство для модернизации»? Она от всего этого очень далека. Отнюдь нет. Для нас ведь важна не сама новость, не ее содержание, а то, как по-разному к ней относятся мировые игроки.