Текст книги "Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2"

Таким образом, по всем основным вопросам повестки дня, сформулированным БРИКС, интересы ЕС противоречат интересам клуба. Означает ли это, что крупнейшее интеграционное объединение в мире и группа быстрорастущих держав обречены исключительно на конфронтационное взаимодействие?

Такой вывод не представляется неизбежным. Между самими странами БРИКС достаточно расхождений, в том числе по ключевым проблемам, что не мешает им успешно сотрудничать. Даже если вынести за рамки непосредственно двусторонние противоречия, такие как взаимные территориальные претензии Индии и Китая, и сконцентрироваться только на вопросах мирорегулирования, существует масса тем, где члены БРИКС преследуют противоположные интересы. Выше уже упоминалась сфера энергетической безопасности, но не меньшие различия в позициях сохраняются по вопросам реформы Совета Безопасности ООН или о будущем международного климатического режима. В документах, принятых БРИКС, разногласия по таким темам умело обходятся, стороны стремятся концентрироваться на точках соприкосновения и сближения, но, очевидно, что спорные вопросы сохраняются и затрагиваются в ходе обсуждений.

Между тем сам феномен стремительного роста крупных стран и их консолидации представляет не только угрозу, но и определенные возможности для ЕС, связанные с его внутренним развитием. На фоне укрепления позиций новых восходящих гигантов как экономические, так и политические позиции отдельных государств ЕС будут и дальше ослабевать, а значит, продолжит возрастать их заинтересованность в углублении интеграции для сохранения глобальной конкурентоспособности.

Кроме того, между группой и ЕС существует консенсус по самым базовым вопросам функционирования международного порядка. Все стороны признают, что построение полицентричного мира требует разделения ответственности между ведущими субъектами как развитого, так и развивающегося мира. А оно, в свою очередь, предполагает и разделение полномочий по осуществлению мирорегулирования.

Поэтому поле для сотрудничества между БРИКС и ЕС существует, но отношения должны строиться на других основаниях, чем внутри БРИКС. Сторонам необходимо концентрировать усилия не на согласовании действий там, где их подходы уже близки (потому что примеров тому не много и они, в первую очередь, относятся к периферийным темам), а на сближении позиций там, где их интересы расходятся. В данном случае стоит говорить не столько о координации, сколько о переговорах относительно условий возможного компромисса. В самом компромиссе заинтересованы все стороны, но его конкретные параметры представляют собой предмет торга.

Примером подобного торга между восходящими державами и ведущими развитыми странами стала встреча «группы двадцати» в Сеуле, где решение о перераспределении голосов в Международном валютном фонде было принято по итогам прямых переговоров между представителями БРИК и семи крупнейших индустриально развитых стран[19]19
  Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2010 году. М.: МИД России, 2011, С. 17–18.


[Закрыть]. В случае если ЕС стремится обеспечить себе преимущество в подобных обсуждениях по сравнению с Японией, Канадой и Соединенными Штатами, ему стоит задуматься над предложением самостоятельного формата взаимодействия с группой БРИКС.

На экспертном уровне такая идея уже высказана. В частности, ее обсуждению был посвящен семинар ведущих исследователей стран БРИКС и ЕС, состоявшийся в МГИМО 23–24 мая 2011 г. Его модераторами выступили директор Европейского учебного института Марк Энтин, руководитель Европейской лаборатории политического прогнозирования (ЕЛПП) Франк Бьяншери и Директор региональных программ Фонда «Русский мир» Георгий Толорая. По их приглашению в МГИМО собралась авторитетная группа специалистов, включающая экспертов ведущих учебных и исследовательских центров России, Бразилии, Индии, Китая и ЕС.

На нем был рассмотрен максимально широкий круг вопросов, представляющих приоритетный интерес для стран ЕС и БРИКС, в целях определения будущей совместной повестки дня. С докладом о перспективах реформирования международной валютной системы перед участниками выступила заведующая Кафедрой европейской интеграции МГИМО(У) Ольга Буторина. Оценку перспектив влияния демографических процессов на развитие отношений БРИКС с европейскими странами и институтами дал профессор Шеффилдского университета Диего Акоста. На необходимость изучения группы БРИКС в контексте формирования многополярной системы мира указал директор Института Латинской Америки РАН Владимир Давыдов. Эта мысль была развита в сообщении вице-президента ЕЛПП Гаральда Грейба, который рассказал о возможном вкладе партнерства Россия – ЕС в развитие отношений БРИКС-ЕС. Декан Факультета политологии Алексей Воскресенский напомнил присутствующим о разнородности группы БРИКС и проблемах в обеспечении экономического базиса их сближения.

После естественной для постановки столь острых вопросов живой, эмоциональной дискуссии с анализом перспектив развития группы БРИКС на семинаре выступил директор европейских программ Фонда «Русский мир», заместитель директора Института Европы РАН, президент Ассоциации европейских исследований Алексей Громыко. Он охарактеризовал БРИКС как хотя и молодого, но перспективного партнера для ЕС. Профессор бразильского Центра политических исследований БРИКС Фабиану Мельничук остановился на проблемных узлах в развитии политических отношений группы и ЕС. Своими рассуждениями о возможностях формирования устойчивых отношений ЕС и БРИКС поделился патриарх российской школы европейских исследований Юрий Рубинский. Доцент Кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО (У) Виктория Панова постаралась определить место БРИКС в кругу других, похожих неформальных институтов глобального управления, таких как «группа восьми» и «группа двадцати».

В ходе заседания, посвященного проблемам диалога в формате Евро – БРИКС по экономическим вопросам, эксперт Европейского центрального банка Франсиско Рамон-Баллестер обратил внимание участников на наметившийся переход к новой парадигме финансовой политики. Развитие глобального кризиса поколебало до тех пор незыблемые представления о приоритетности задач таргетирования инфляции, что повлекло за собой потребность в переосмыслении политики центральных банков. В выступлении заведующего Кафедрой востоковедения МГИМО (У) Дмитрия Стрельцова был рассмотрен вопрос подключения России к региональным интеграционным группировкам, отмечено недостаточное внимание Москвы к такому сотрудничеству в условиях углубления общемировой тенденции к регионализации.

Такой анализ в значительной степени коррелировал с выступлением профессора Индийского совета по исследованиям международных экономических отношений Б. Лал Пандита. Он детально разобрал процесс ослабления финансово-экономического преобладания западных государств в условиях стремительного подъема новых экономических игроков. Логичным следствием этого процесса становится и увеличение роли валют государств БРИКС в международных экономических отношениях. Оттолкнувшись от этого, глава Отдела макроэкономических исследования «Кайксин медиа» Чангченг Чжу рассказал о перспективах интернационализации юаня. Он остановился также на неизбежности повышения его международного статуса. Заместитель декана Факультета международного бизнеса и делового администрирования МГИМО (У) Татьяна Исаченко охарактеризовала перспективы присоединения России к ВТО и сравнила потенциальные выгоды от подключения к этой организации с запланированными приобретениями от развития Таможенного союза. Тему продолжила эксперт Германского института международных отношений и безопасности Сьюзан Стюарт, которая продемонстрировала, что поддержка странами ЕС и БРИКС российского вступления в ВТО имеет твердую экономическую основу. Еще один выступающий, профессор Кафедры международных финансов Виктор Кузнецов обратил внимание собравшихся на необходимость дальнейшего реформирования МВФ как одной из краеугольных основ международной валютной системы.

Второй день работы форума начался с выступления проректора МГИМО (У) Валерия Воробьева. Он посвятил свой доклад итогам саммита БРИКС в Китае и перспективам установления партнерских отношений между БРИКС и ЕС. Особенно подробно представитель МГИМО (У) остановился на вопросах организации научных исследований в Университете по проблематике БРИКС и создании соответствующего специализированного исследовательского центра. Директор Индийского совета по глобальным отношениям Ниилам Део всесторонне проанализировала, каким образом различные демографические тренды сказываются на развитии стран БРИКС и ЕС. Все государства и группы государств сталкиваются с демографическими проблемами, повсюду очень острыми, хотя и разными, ищут на них несовпадающие, зачастую противоположные ответы, экспериментируют. Получается не так много. Тем более важно тщательно изучать и учитывать опыт друг друга. В том числе, в том, что касается работы с диаспорами и интеграции мигрантов.

С системным обобщением того, что происходит в странах БРИКС, того, что их связывает и разъединяет, выступила профессор Кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО (У) Людмила Окунева. Она проанализировала, в чем их интересы совпадают, и одновременно вскрыла наличие широкого набора противоречий, которые еще потребуется преодолеть. Особенно большое внимание ею было уделено разбору причин и характера восхождения Бразилии и Южной Африки, их вхождения в семью ведущих мировых игроков. Сделанные российским ученым выводы были весьма убедительно подтверждены статистическими данными, приведенными профессором Федерального университета Рио-де-Жанейро Александром Жебитом. Он обстоятельнейшим образом проиллюстрировал меняющуюся структуру мировой торговли, проанализировал динамику экономических связей стран БРИКС и ЕС. С учетом приведенных данных показал положение Бразилии в системе глобальной экономики и управления, раскрыл отношение своей страны к фактически начавшейся реформе мировых структур, высказался за придание ей намного более глубокого, далеко идущего, радикального характера.

Под несколько иным углом зрения посмотрела на отношения между участниками двух клубов государств профессор МГИМО (У) Евгения Обичкина. Она показала, что, с одной стороны, членство в них усиливает позиции соответствующих стран, помогает более эффективно решать задачи внутреннего развития и продвигать свои интересы на международной арене. С другой стороны, Россию упорно стараются поставить перед некорректным и неоправданным выбором между ЕС и Китаем, убедить в том, что ей угрожает превратиться в «сырьевой придаток» последнего. В своем выступлении российский исследователь постаралась исчерпывающим образом ответить на вопрос о том, насколько это оправданно, можно ли противопоставлять региональный подход глобальному. Как раз на глобальном подходе, соотношении регионализации и глобализации и повестке дня структур глобального управления остановились вице-президент «Обсервер ресерч фаундейшн» из Нью-Дели Нандан Уникршнан и заведующая Сектором институциональных проблем международных отношений ИМЭМО РАН Марина Стрежнева. Индийский ученый подчеркнул предпочтительность глобальных решений и указал на важность сотрудничества в решении не только экономических и финансовых, но и экологических, климатических и других проблем аналогичного порядка. В свою очередь, российский профессор на конкретных примерах показала, что региональное взаимодействие зачастую оказывается более эффективным и перспективным. Оно дает большую отдачу. Опирается на гораздо более разработанную и гомогенную нормативную базу. Создает необходимые базовые предпосылки для более широкого использования накопленного опыта. В своем выступлении она показала возможности структур управления управлением, управления рисками и продуманной функционализации, в том числе, с использованием механизмов наднациональности.

Серию заявленных на конференции докладов завершили выступления судьи Арбитражного суда города Москвы, доцента Международного института управления МГИМО (У) Елены Кондрат и директора парижского Института Шуазёль Дидье Лука. Елена Кондрат дала общую картину проблем финансовой безопасности, проанализировала подходы стран БРИКС и группы в целом к ее обеспечению. Французский исследователь разложил по полочкам совокупность проблем финансовой стабильности и предсказуемости в условиях глобальной нестабильности и непредсказуемости.

По завершении представления докладов и сообщений на обсуждение были вынесены вопросы и предложения, которые могли бы войти в повестку дня будущего саммита БРИКС – ЕС. Их рассмотрение прошло в режиме мозгового штурма. В центре дискуссии сразу оказались такие из них, как торговый протекционизм ЕС, сохранение системы преференций и расширение торговых связей между БРИКС и ЕС; регионализация валютного регулирования, переход к многополярной системе валют и реформа механизмов валютно-финансового контроля; мониторинг трансграничного движения капиталов. Существенное внимание было уделено миграции, свободе передвижения и поощрению мобильности; борьбе с бедностью и сохранению ее приоритетности в контексте мер жесткой экономии; а также обеспечению социального равенства. Была акцентирована важность объединения усилий для предотвращения очередного продовольственного кризиса; защиты окружающей среды; купирования продолжающихся изменений климата и рационального использования природных ресурсов. Отдельные участники высказались в поддержку тематики обеспечения культурного разнообразия; обеспечения прав, потребностей и безопасности личности и сотрудничества в предотвращении стихийных и техногенных бедствий и катастроф. Какие-то моменты были только обозначены. Их обсуждение продолжится на последующих встречах участников форума.

Но один из них, может быть даже самый важный, решено было пока оставить за его рамками. Безусловно, становление диалогового формата БРИКС – ЕС станет вызовом для Соединенных Штатов, которые окажутся исключенными из разворачивающегося торга. США, напротив, будут стремиться к укреплению единства развитого мира на фоне консолидации ведущих восходящих держав. В этих условиях развитие взаимодействия между ЕС и БРИКС скорее возможно на слабо институционализированной основе и в весьма ограниченных масштабах. Вместе с тем, диалог необходим, иначе параллельная консолидация развитого мира и восходящих держав приведет к столкновению двух групп. Вне зависимости от того примет ли оно форму традиционного вооруженного противостояния или будет развиваться в форме торговых и валютных войн, его последствия станут катастрофическими для мирорегулирования. И ЕС, и государства БРИКС как формирующиеся глобальные центры силы несут особую ответственность за предотвращение подобного апокалипсического развития событий.

© М. Л. Энтин, И. Истомин

Глава 5.4. Россия – ЕС: к множественности конфигураций сотрудничества на континенте[20]20
  Расширенная, переработанная журнальная версия выступления на ежегодном российско-французском семинаре по актуальным вопросам внешней политики и международных отношений МГИМО/Сьянс по/ИФРИ. М., МГИМО (У), сентябрь/октябрь 2011 г.


[Закрыть]

Европейский Союз, проводимая им политика взаимодействия с третьими странами, отношения между Россией и ЕС – очень сложный предмет для анализа. В хитросплетениях постоянно меняющихся, эволюционирующих связей так трудно разбираться. Не мудрено, что исследователи поневоле все упрощают. В результате зачастую получается картинка, весьма далеко отстоящая от реальности.

Так, ЕС в большинстве случаев рассматривают как единое образование. И проводимые им политики описывают как нечто целостное. Не говоря уж об отношениях между Москвой и Брюсселем. Хотя все это не более чем фикция. В действительности ситуация намного более запутанная, многогранная, неоднозначная.

Идя на упрощения, эксперты и политики приносят в жертву далеко не только нюансы, полутона и тонкости. Иногда они поступаются даже элементарным здравым смыслом. Начинают воевать с химерами. Допускают такие ошибки и передержки, что впору хвататься за голову.

Попытаемся же слегка раскрасить картинку. Попробуем взглянуть на то, что происходит в ЕС и в целом на нашем континенте через столь модные сейчас панорамные очки. Выяснится тогда, что в действительности мы имеем дело со сложными многофакторными процессами, развивающимися с разными скоростями.

Это ключевое понятие[21]21
  Автор выражает искреннюю признательность бывшему Главе Делегации Европейской Комиссии в России Марку Франко за ценные советы и соображения, помогшие в осмыслении проблем, поднимаемых в статье.


[Закрыть].

Начнем, естественно, с Европейского Союза. Утверждать, что Союз является некоторой целостностью, – очевидно, грешить против истины. Даже теперь, после того, как Лиссабонский договор и кризис суверенных долгов так много поменяли в его функционировании.

Дихотомия восприятия ЕС носит запрограммированный характер. Ее проводником служат лидеры, политики, высшие чиновники государств-членов. Как следует из всех разъяснений, даваемых ими по любому поводу и без повода, во всех ошибках, провалах, недостатках и неточностях, допускаемых ими, виноват Брюссель. Не они, боже упаси, а тот самый многоголовый монстр, частичкой которого они являются.

В аховом состоянии финансов интеграционного образования виноват Союз. И в преддефолтной истерике вокруг Греции. Невнятности экономической стратегии или ее отсутствии. Неподготовленности зоны ЕС к новому изданию мирового экономического кризиса. Неоднозначности для нее последствий глобализации. Некоторой утрате конкурентоспособности по сравнению с быстро растущими экономиками. Неспособности говорить одним голосом на международной арене. Слабости внешнеполитических позиций. Всех тех промахах на Балканах, Ближнем Востоке, в Азии, Африке и Латинской Америке, которые позволяют некоторым до сих пор обзывать ЕС политическим карликом, несмотря на всю вздорность этого давно устаревшего клише.

Насколько эти суждения справедливы, имеют ли они под собой почву, значения не имеет. Главное, что ответственность за возникающие проблемы национальные элиты перекладывают на ЕС. Себя они выгораживают. Мол, мы-то что. Мы старались, мы бились за правое дело, мы отстаивали ваши интересы. Если не получилось, то не наша вина. Имидживые потери терпит только интеграционное объединение.

Одновременно все успехи, все свершения ЕС национальные лидеры, политики, высшее чиновничество ставят себе в заслугу. Своей мудрости, настойчивости, прозорливости. Акцентируя свой вклад в общее дело, свою решительность и эффективность. Идет ли речь об общих показателях благосостояния, снятии внутренних границ между странами, формировании международной повестки, продвижении повсюду, включая Ирак, Китай и Ливию, демократии и прав человека или более узких конкретных достижениях.

В результате население стран ЕС живет как бы в двух несовпадающих выдуманных реальностях. Отнюдь не все хорошее, что можно действительно записать на счет ЕС, ассоциируется с интеграционным объединением. И, напротив, на него сваливают вину за то, на что ЕС никак не в состоянии повлиять, за то, к чему он не имеет почти никакого отношения (характерно, что по этому сценарию был провален первый референдум в Ирландии, когда жители этого «кельтского тигра» дружно высказались против ратификации Лиссабонского договора).

Как следствие, поддержка со стороны социума, оказываемая ЕС, намного меньше, нежели могла быть, нежели он заслуживает. Об этом свидетельствуют все опросы общественного мнения и прежде всего то безразличие, с которым проходят выборы в Европарламент. Зная это, лидеры ЕС и национальные элиты в том числе таких стран, как Франция, Великобритания и Нидерланды, намеренно проигнорировали мнение общества, отстранив его от решения вопроса о введении в силу Лиссабонского договора.

Другое следствие, не менее важное, – формирование европейской (наднациональной) идентичности жителей ЕС приостановилось. В какой-то момент показалось, будто бы принадлежность к ЕС выходит на первый план по сравнению с национальной идентичностью. Теперь все опросы общественного мнения показывают, что это не так.

Столь же превратное представление имеет население ЕС о Российской Федерации, а население нашей страны – об интеграционном объединении. Но в отношениях между Россией и ЕС две несовпадающие реальности легко различимы и несколько в другой плоскости.

У Российской Федерации уже имеются вполне неплохие отношения с большинством грандов ЕС – с Францией, Германией, Италией и Испанией. Между нами налажено интенсивное сотрудничество. Причем, практически во всех сферах. Экономические связи активно развиваются. Осуществляются большие совместные проекты (Северный поток, запуски российских ракетоносителей с французского космодрома, промсборка десятков модификаций немецких и французских авто на российских предприятиях, тысячи совместных предприятий и пр.). Институализирован процесс консультаций по текущим вопросам международной политики. Ведется масштабный культурный обмен. Установлены доверительные контакты на высшем уровне. В общем, все обстоит сравнительно неплохо. Наверное, могло бы быть на порядок лучше, но более-менее.

За последние годы произошли позитивные изменения в отношениях между Россией и теми странами ЕС, которые относились к развитию связей с Москвой с особым предубеждением и выступали скорее за ее изоляцию и выталкивание из Европы. Произошла нормализация отношений между Россией и Польской Республикой. Неполная, частичная, раздумчивая, но достаточно ощутимая. Ровнее стали отношения вообще со всеми государствами Центральной и Восточной Европы. Нащупывается совпадение позиций с Великобританией. Что-то сдвинулось в отношениях со странами Балтии. Они стали более спокойными. Менее спекулятивными. Во всяком случае, не такими задиристыми и эмоциональными. Хотя, конечно, никто не застрахован от рецидивов.

А вот отношения между Россией и ЕС пребывают в состоянии стагнации. И ничто их вывести из него не может. Переговоры по новому базовому соглашению находятся в тупике. На пути свободного движения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы обеих сторон воздвигаются бесконечные преграды, прежде всего, административные. Множество нетарифных барьеров с лихвой компенсируют формальное снижение или отмену тарифных. Стороны до сих пор не отказались от количественных ограничений. И это вопреки действующим соглашениям и долгосрочным контрактам.

Обычной практикой стало введение дискриминационных мер законодательного характера. За иностранными инвестициями установлен особенно пристальный контроль. В ряде случаев откровенное предпочтение отдается запретительным правовым режимам. Они распространены на необоснованно широкий круг областей экономической деятельности, произвольно названных стратегическими.

Вместо того чтобы сужаться, разногласия по самым разнообразным вопросам глобального развития и внешнеполитической повестки продолжают нарастать. Идет ли речь об оценке последствий «арабской весны», реформирования мировой финансовой системы, нахрапистых попытках переориентировать на себя элиты отдельных стран или целых регионов совместного ближнего зарубежья или неоднозначных, непродуманных мерах по борьбе с международным терроризмом и наркотрафиком.

В целом, картина печальная. Приходится констатировать, что «перезагрузки» в отношениях между Россией и Европейским Союзом не произошло. Заявления руководства ЕС о том, что «перезагрузка», мол, нужна только в отношениях между Россией и США, Россией и НАТО, а в общении Брюсселя с Москвой все обстоит благополучно, никого не должны вводить в заблуждение.

ЕС слишком погряз в своих внутренних проблемах для того, чтобы по-настоящему переосмыслить свою стратегию применительно к России, постсоветскому пространству, целям и перспективам построения Большой Европы. Продуманной политики в отношении Москвы у Брюсселя как не было, так и нет по сию пору.

Зато претензий к Москве и нареканий в ее адрес не счесть. Признанию за Россией статуса равноправного партнера Брюссель упорно противится. Его вполне устраивает, что соглашения об ассоциации, продвинутом партнерстве, зонах свободной торговли плюс, навязываемые третьим странам, мало чем отличаются от колониальных или неоколониальных. Сотрудничество в них обставлено многочисленными условиями. К партнерам предъявляются далеко идущие требования. Всем им предлагается жить по правилам, вырабатываемым ЕС.

Даже на реализацию инициативы «Партнерство для модернизации» Брюссель наложил сходный отпечаток. Программа теоретически чрезвычайно перспективна. Она ориентирует стороны на получение конкретного результата. На углубленное сотрудничество в приоритетных областях. На повышение его эффективности. Но Брюссель и в него продвинул проекты и программы, меняющие политическую сущность «Партнерства для модернизации», превращающие его из улицы с двусторонним движением во все ту же набившую оскомину колею технического содействия и назидательных увещеваний.

Однако политика «зашоренности», проводимая ЕС в отношении России, накладывается к тому же на откровенное соперничество между институтами ЕС и государствами-членами на российском направлении. Европейской Комиссии, Европарламенту, Совету ЕС очевидно не нравится, что многие из государств-членов проводят на «восточном» направлении самостоятельный курс. Европейская бюрократия и институты ЕС зачастую ведут себя как ревнивая жена. В результате получается гремучая смесь: с одной стороны, имперское высокомерие, с другой – ревность.

Но есть и третья сторона. Любые переговоры, любые договоренности с Россией, в том числе, по вопросам, далеко выходящим за рамки исключительной и смешанной компетенции ЕС, делегации ЕС стремятся использовать для всемерного расширения своих полномочий. Зачастую им это удается.

Не облегчает дело и то, что российские государственные структуры и российский бизнес не всегда понимают, о чем и когда надо договариваться с ЕС, о чем и когда – с его государствами-членами. Загадкой остается, как лоббировать свои интересы в Брюсселе и Страсбурге. Нет у российской стороны и полной уверенности в том, что институты ЕС достоверно информируются и, в свою очередь, достаточно полно и непредвзято информируют государства-члены.

Вот вам и двойная реальность в отношениях России со своим огромным влиятельным западным соседом. Одна реальность складывается в отношениях с государствами-членами. Другая – в отношениях собственно с ЕС.