Текст книги "Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2"

Второй параметр, без соответствия которому никакая общность не может превратиться в мирового игрока, касается выстраивания системы приоритетов. Признанный мировой игрок, конечно же, работает по предельно широкой и максимально значимой повестке. Но не только. Он последовательно уходит от того, чтобы сбрасывать все рассматриваемые проблемы в одну кучу или просто перечислять их. Он вычленяет и для себя, и для окружающих то, что считает главным. На настоящий момент, а также в более отдаленной перспективе.

Попытаемся посмотреть, насколько БРИКС удается выстраивать линейку приоритетов. Похоже, формулирование того, что БРИКС ожидает от других, у него получается. В подтверждение данного вывода, опять-таки, ограничимся только несколькими показательными примерами. По мнению БРИКС, основным форумом международного экономического сотрудничества теперь выступает G 20. На Делийском саммите было подчеркнуто, что стоящей перед Группой на настоящий момент «первостепенной задачей» является облегчение координации макроэкономической политики, содействие глобальному экономическому восстановлению и обеспечение финансовой стабильности с использованием в т. ч. усовершенствованной международной валютно-финансовой архитектуры.

С созвучными по форме пожеланиями саммит обратился к Всемирному банку. Он призвал его повысить приоритетность мобилизации ресурсов и удовлетворения потребностей в финансировании развития, уменьшая в то же время стоимость заимствований и внедряя инновационные кредитные инструменты. Как указали руководители стран БРИКС, Банк должен эволюционировать от института, в основном выполняющего посреднические функции между Севером и Югом, к институту, поощряющему равноправное партнерство со всеми странами в качестве пути решения проблем развития и средства преодоления устаревшего разделения на доноров и реципиентов.

Высказался БРИКС и по вопросу приоритизации глобальной проблематики. В частности «одними из наиболее важных вызовов, стоящих сегодня перед миром» лидеры БРИКС назвали ускорение роста и устойчивого развития наряду с обеспечением продовольственной и энергетической безопасности. Согласно картинке, нарисованной Делийским саммитом, они играют главную роль в решении вопросов экономического развития, преодоления бедности, борьбы с голодом и неудовлетворительного питания во многих развивающихся странах. Особую важность, по его мнению, имеет создание новых рабочих мест, необходимых для повышения уровня жизни населения во всем мире. Устойчивое развитие, суммировал саммит, является ключевым элементом его повестки дня, призванной обеспечить оживление мировой экономики и инвестиции в будущий рост.

Несколько труднее получается у БРИКС с определением приоритетов в его собственной деятельности. Однако и здесь у него наметились некоторые позитивные сдвиги. В частности, он сосредоточился на том, чтобы купировать разногласия, возникшие между Россией и Китаем, с одной стороны, Индией, Бразилией и Южной Африкой – с другой, и сумел справиться с поставленной задачей. В Совете Безопасности и на сессии Генеральной Ассамблеи ООН Россия и Китай выступили по ситуации в Сирии с одних позиций, Индия, Бразилия и Южная Африка – с других.

К Дели БРИКС в основном снял противоречие, возникшее между его членами. Ему удалось согласовать позицию по Сирии, вполне устроившую входящих в БРИКС постоянных членов Совета Безопасности. Саммит, в частности, заявил, что общемировым интересам наилучшим образом соответствовал бы подход к кризису на основе мирных средств, стимулирующих широкий национальный диалог по различным линиям. Такой диалог, указали лидеры БРИКС, отвечал бы законным чаяниям всех слоев сирийского общества на основе уважения независимости, территориальной целостности и суверенитета Сирии. На себя они договорились взять вполне определенную миссию способствовать руководимому самими сирийцами инклюзивному политическому процессу, помочь которому они в завуалированной форме предложили и ООН, и Лиге арабских государств.

Сложнейшие консультации по сирийскому досье показали, что и к третьему параметру – способности принимать конкретные решения БРИКС потихонечку подтягивается, хотя и соответствует ему все еще далеко не в полной степени. Все-таки он пока остается скорее площадкой для переговоров и консультаций, нежели органом, от которого ожидают конкретных действий и/или указаний, подлежащих реализации. Хотя и решения он тоже начинает принимать, причем такие, с которыми третьи страны и другие центры силы, с учетом веса и авторитета его членов, не могут не считаться.

Третий параметр – способность к принятию конкретных решений – служит в какой-то степени оселком на определение готовности того или иного субъекта международных отношений и участника глобального политического процесса претендовать одновременно на роль мирового игрока, брать на себя такую роль и справляться с ней. Ведь от обсуждения самой широкой повестки и постановки проблем, даже в самой острой и выпуклой форме, никакого толку, если на стадии обмена мнениями все и заканчивается. Важно то, чем дискуссия заканчивается.

Мировой игрок должен предлагать практические решения и обладать оперативными возможностями в их отношении, т. е., как минимум, следовать им самому, вне зависимости от реакции внешней среды, и, в идеале, уметь убеждать остальных относиться к ним достаточно серьезно или принуждать их к этому. Иначе говоря, мировой игрок – это тот, кто принимает решения, имеющие и внутреннее, и внешнее измерение. Мировой игрок – это тот, у кого слово не расходится с делом, и кто может настоять на своей точке зрения. Любые глобальные проекты, типа БРИКС, создаются именно в таких целях. Иначе не стоит и огород городить.

Однако насколько БРИКС утвердился в роли мирового игрока, в том числе и по данному параметру, говорить пока преждевременно. Фактического материала недостаточно. Необходимо больше подтверждений того, что страны БРИКС считают для себя обязательным следовать совместно выработанной ими линии. Надо на практике убедиться в том, что им удается проводить свои подходы через универсальные и другие наиболее влиятельные международные организации или специально созываемые для этого форумы.

Пока с полной определенностью можно констатировать только то, что БРИКС прошел предварительную фазу становления в качестве полновесного мирового игрока. Он приступил к напористому озвучиванию совместно вырабатываемых позиций и предложений и остановился на рубеже их выборочного продавливания. Не тотального и повсеместного – это уже следующий шаг, а все еще сравнительно селективного. Правда, каждая из позиций, каждое из предложений, без преувеличения, имеют фундаментальное значение для согласованного управления текущими международными процессами и эволюции нынешнего мирового порядка, каким бы зыбким и фрагментированным он ни казался.

БРИКС фактически уже взял за правило предлагать практические решения по таким масштабным вопросам, как стабилизация мирового экономического порядка и реформа мировой финансовой системы. С Делийского этапа – и по важнейшим и наиболее злободневным международным политическим проблемам. В подтверждение этого приведу буквально несколько примеров из области принятия внутренних решений и озвучивания предложений по решению наиболее актуальных международных политических проблем.

С точки зрения того, по какому сценарию будут развиваться современные международные отношения – рациональному или иррациональному, примирительному или катастрофическому, нет более острой и противоречивой проблемы, нежели отношение к иранской ядерной программе. Спираль противоречий вокруг нее закручивается туже и туже. Спекуляции приобретают все более опасный характер. Естественно, что БРИКС постарался высказаться в ее отношении максимально определенно. С Делийского саммита прозвучало четкое предупреждение: нельзя допустить, чтобы ситуация вокруг Ирана переросла в конфликт, катастрофические последствия которого непредсказуемы; они не будут отвечать ничьим интересам. Необходима деэскалация. Лидеры стран БРИКС подтвердили право Тегерана на мирное использование ядерной энергии в соответствии с его международными обязательствами. Они выступили за решение связанных с этим вопросов политическими и дипломатическими средствами согласно положениям соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН. За диалог между заинтересованными сторонами, в том числе между Ираном и МАГАТЭ. Против его исключения из мировой банковской системы.

Одновременно свои предложения по урегулированию ситуации вокруг ядерной программы Тегерана они вписали в более широкий контекст взглядов на то, как должны решаться другие проблемы Большого Ближнего Востока. Они высказались в поддержку миссии Кофи Аннана. Заявили, что готовы сделать все необходимое для ее успеха. Подтвердили свою хорошо известную позицию по Ближневосточному урегулированию. Не оставили без внимания эволюцию региона, связанную с продолжением арабской весны.

И для большей репрезентативности несколько конкретных решений из сферы кредитно-финансовой политики. Саммит высказал удовлетворение уже имеющимися достижениями – подписанием Генерального соглашения о создании кредитных линий в местной валюте в рамках механизма межбанковского сотрудничества БРИКС и Многостороннего соглашения о подтверждении аккредитивов между своими экспортно-импортными банками / банками развития, подчеркнув, что уже в ближайшие годы они дадут возможность расширить торговлю между странами БРИКС. Наметил путь к новым – рассмотрел возможность создания своего собственного Банка развития в целях мобилизации ресурсов для проектов в области инфраструктуры и устойчивого развития в странах БРИКС, а также в других странах с формирующейся рыночной экономикой и развивающихся странах. Такой Банк, по замыслу держав, образующих БРИКС, дополнил бы уже прилагаемые усилия международных и региональных финансовых институтов, нацеленные на глобальный рост и развитие. Как итог, Делийский саммит поручил министрам финансов изучить реализуемость и жизнеспособность подобной инициативы, создав совместную рабочую группу для ее дальнейшей проработки, и представить доклад к следующей встрече в верхах. Первоначальный капитал Банка, согласно озвученным цифрам, мог бы составить порядка 30–50 млрд ам. долл.

Конкретные решения, принятые лидерами стран БРИКС, проливают дополнительный свет на их системное позиционирование по более широкой проблематике преодоления последствий глобального экономического кризиса и выстраивания нового мирового экономического порядка. Вот только наиболее значимые его элементы. Они подтвердили свое намерение твердо настаивать на фискальной консолидации, бюджетной дисциплине и строгом следовании всем другим требованиям Каннского плана действий, его дополнении такими положениями, которые позволяли бы лучше видеть зарождение новых кризисных явлений, прежде всего в экономике индустриально развитых держав. Высказались за то, чтобы переговоры по новой формуле подсчета квот в МВФ завершились, как и планировалось, в самом начале 2013 года, с учетом их позиции. По их мнению, она должна базироваться на ВВП по паритету покупательной способности и не гипертрофировать значение такого показателя, как открытость национальной экономики. Без этого, а также получения доступа к достоверной информации о происходящем в зоне евро, страны БРИКС не пойдут на увеличение своего вклада в МВФ и тем самым на масштабный рост средств (на 500–600 млрд ам. долл.), которые МВФ мог бы бросать на решение задач спасения тонущих экономик. Пока международное сообщество остается заложником средних стран ЕС, которым в результате такого перераспределения квот пришлось бы серьезно подвинуться в мировой табеле о рангах, уступив занимаемое ими место восходящим экономикам. Призвали к усилению надзорных функций ВМФ. К осуществлению самого жесткого международного контроля за бюджетно-фискальной политикой на национальном уровне – без него финансовая консолидация по-прежнему идет более чем вяло. Кризисные явления усиливаются. Угроза перелива кризисных процессов сохраняется.

Однако и способность проводить в жизнь те или иные решения не превращает новое международное образование в полновесного мирового игрока до той поры, пока у него не появится стратегия. Пока оно не определится со своим собственным будущим. Пока не научится использовать имеющий в его распоряжении инструментарий для последовательного поэтапного достижения сформулированных им долгосрочных целей.

До той поры конкретные решения, лоббируемые мировым игроком, не смогут оказывать системного воздействия на мировой политический процесс. Не будут делать погоды. Оказываемое им влияние останется сугубо точечным. Фрагментарным.

Показателен в этом отношении пример Европейского Союза. Уже достаточно длительное время ЕС осуществляет Общую (единую) внешнюю политику и политику безопасности. Отрабатываются методы и процедуры. Формируется особая политическая культура согласования интересов и реализации принципа солидарности. Накапливается опыт. В частности, связанный с осуществлением десятков военно-гражданских и гражданских операций за рубежом. Только после этого, по прошествии почти десятилетия с вступления в силу Маастрихтского договора о создании ЕС, интеграционное объединение выходит на разработку и принятие соответствующей стратегии. Еще почти десятилетие она остается во многом декларативной.

И лишь в Лиссабонском договоре стратегическое видение будущей эволюции внешней деятельности ЕС получает рельефное отражение. Брюссель идет на создание своей собственной дипломатической службы в форме Европейской службы внешних действий и передачу ей части полномочий, отправлявшихся ранее государствами-членами и государствами-членами и властными институтами и организациями ЕС.

Это с формальной точки зрения. Под углом зрения реального влияния многие исследователи ставят под сомнение эффективность единой внешней политики, политики безопасности и обороны Европейского Союза. Она называется слабой, недостаточно артикулируемой, подверженной спорадической национализации на том или ином направлении и т. д. В частности они акцентируют, что в области внешней политики государства – члены ЕС остаются самостоятельными игроками. Конечно же, такая точка зрения имеет право на существование. Но она не совсем корректна. В действительности по многим разделам глобальной повестки («зеленая» экономика, устойчивое развитие, климат, международная юстиция и т. д.) ЕС выступает в качестве ведущего мирового игрока. Он формирует ее. Ведет за собой остальных.

Как мы видим, применение параметра стратегической глубины даже к такому вроде бы устоявшемуся, признанному мировому игроку, как ЕС, дает неоднозначный результат. Естественно, что у БРИКС с ним гораздо больше сложностей.

В БРИКС элементарно нет единства по поводу того, в каком направлении это международное объединение должно далее двигаться. Очевидно, что все входящие в него державы выступают за больший учет в мировой политике отстаиваемых ими подходов и продвигаемых интересов, за перераспределение власти, могущества, влияния и благосостояния на планете от ранее господствовавших в мире держав в пользу восходящих экономик. Как следствие, их взглядам отвечали бы утверждение в международных отношениях большей справедливости, равенства и сдержанности, отказ от односторонних действий и стремления навязать свою волю и предпринимать разного рода силовые акции в обход ООН. Но как всего этого добиться – большой вопрос.

В том, что касается грядущего переустройства мира, им сложно договориться даже о единой позиции в отношении расширения состава (постоянных членов) Совета Безопасности ООН и, возможно, уточнения объема его полномочий. Бразилия, Индия и Южная Африка настаивают на том, чтобы БРИКС поддержал предоставление им статуса постоянных членов Совета Безопасности ООН как лидеров и представителей соответствующих континентов и субконтинентов планеты. Китай не имел бы ничего «против», если бы это не открывало лазейку тогда и для других ведущих государств требовать предоставления им аналогичного статуса. А среди них находятся те, которых Пекин не хочет видеть членами Совбеза ни при каких обстоятельствах. Поэтому суммарно он выступает скорее за сохранение статус-кво. Россию же, по крайней мере на словах, устроит любой вариант, о котором сумеют договориться другие страны БРИКС и ООН в целом. Это традиционная линия Москвы в ООН, которой она придерживается уже многие годы.

Применительно к будущему самого БРИКС разброс мнений внутри объединения тоже слишком велик. Москва добивается превращения БРИКС в действенного игрока на международной арене, наделяемого широкими полномочиями по всему спектру актуальных международных и глобальных проблем, способного не только обсуждать, но и действовать и продвигать любые интересы своих членов. Пекин также за всемерное усиление БРИКС. В этом плане Россия и Китай оказываются одним полюсом БРИКС. Второй образуют опять же Бразилия, Индия и Южная Африка. Они осторожно подходят к вопросу организационного укрепления и формализации его деятельности. Их устраивало бы сохранение БРИКС в качестве неформальной структуры, площадки для консультаций и выработки новых позиций, с которых входящие в его состав государства выступали бы на международной арене и, в том числе, на других форумах.

Есть нюансы и в отношении России, Китая, Бразилии, Индии и Южной Африки к приему в БРИКС новых членов или подключению других держав в том или ином качестве к его деятельности. Как известно, от членства в БРИКС не отказался бы целый ряд крупнейших стран Азии, Африки и Латинской Америки. Есть разночтения в подходах стран БРИКС и к некоторым другим аспектам эволюции объединения. Поэтому говорить о том, что у БРИКС есть стратегическое видение своего будущего и стратегия достижения целей, которую он перед собой ставит, явно преждевременно.

Тем не менее, и в этом плане наметились подвижки. На Делийском саммите руководство России вышло с инициативой по существу придать БРИКС стратегическое измерение. Соответствующий раздел выступления бывшего Президента России можно прочитать на сайте www.kremlin.ru. В схематичном изложении Москва предложила несколько идей принципиального характера. Стратегическим видением эволюции БРИКС становится превращение объединения из механизма диалога и консультаций в координирующий орган по всему спектру вопросов, отнесенных к его ведению. Круг проблем, обсуждаемых БРИКС, расширяется. В частности он пополняется тематикой науки и культуры, недропользования и сотрудничества в ликвидации последствий стихийных бедствий и техногенных катастроф. Создается механизм проведения регулярных встреч представителей стран БРИКС, отвечающих за национальную безопасность, и т. д. Разрабатывается и утверждается стратегия развития БРИКС. В нее включаются разделы о принципах функционирования объединения, преследуемых им целях, о том, что сближает и сплачивает его членов.

Позитивный момент, свидетельствующий о потенциальных возможностях укрепления БРИКС в качестве одного из ведущих мировых игроков, – саммит высказался за создание рабочей группы по разработке такой стратегии. Можно ожидать, что ее первый набросок будет подготовлен российской стороной. Медлить с запуском переговоров по согласованию документа страны БРИКС не собираются.

Подведем краткий итог. Если судить по первым из четырех выбранных нами параметров, БРИКС уже превратился в полновесного мирового игрока. Он может и все увереннее берет на себя такую роль. У него повестка дня мирового игрока. Он осуществляет приоритизацию проблем, с которыми сталкивается международное сообщество, и задач, подлежащих решению. Как с позиции входящих в него государств, так и под углом зрения общего блага человечества. В том, что касается способности к принятию решений глобального значения и их осуществлению, т. е. совместного использования совокупной мощи входящих в него держав для достижения общих целей, БРИКС существенно продвинулся по пути превращения в мирового игрока. По параметру обладания стратегической глубиной действий он еще в начале пути.

То, что по целому ряду параметров, проанализированных выше, БРИКС стремительно превращается в новую политическую силу на международной арене, – в какой-то мере свершившийся факт. Но чтобы БРИКС мог реализовать свой потенциал, он должен и восприниматься всеми в качестве влиятельного мирового игрока. Тогда произойдет своего рода качественный скачок.

Одно дело – когда ты всего добиваешься в тяжелой борьбе, и к тебе прислушиваются только тогда, когда не остается другого выхода. Совсем другое – когда тебя усиленно приглашают к общему столу. Когда в тебе заинтересованы. С тобой заигрывают. Когда сами освобождают место, чтобы ты взял на себя часть ответственности за общие судьбы мировой политики и экономики.

В этом отношении политические элиты США и ЕС и весомая часть ориентирующегося на них экспертного сообщества не спешат менять свою точку зрения. По поводу состоятельности БРИКС и ожидающего его будущего они испытывают скептические чувства и не устают выражать их при любой представившейся возможности.

Свое, пожалуй, наиболее последовательное отражение такая позиция нашла в докладе о БРИКС и политике, которой Европейскому Союзу рекомендуется придерживаться применительно к Российской Федерации как участнице БРИКС, подготовленном Советом ЕС по внешней политике (бывший Британский совет по внешней политике). Работа написана вдохновенно. Обстоятельно. С использованием широчайшей доказательной базы, статистических данных, обзоров, выпускавшихся другими мозговыми центрами.

Вердикт суров, и для БРИКС и Российской Федерации весьма неутешителен. Авторы доклада безапелляционны. Они доказывают: БРИКС – сугубо искусственное образование. Он не жизнеспособен. Входящие в него державы очень разные. По политическому устройству, уровню экономического развития, самоидентификации и т. д.

Разброс интересов, которые они отстаивают, настолько велик, что они обречены не столько сотрудничать друг с другом и взаимодействовать, сколько конкурировать между собой. Поэтому выход на общие подходы будет даваться БРИКС чрезвычайно тяжело. Если же что и будет получаться, то только на уровне общих слов и деклараций. Дальше этого дело не пойдет. Построить объединение лишь на противостоянии коллективному Западу не получится.

Более того, БРИКС соткан из противоречий. Они существовали изначально. Они никуда не делись. Преодолеть их не получится. Москва смерть как боится китайской экспансии. Кремль постоянно мучают ночные видения, в которых он расстается то с одной частью Сибири и Дальнего Востока, то с другой. Его обитатели постоянно просыпаются в холодном поту. О каком реальном партнерстве или, тем более, союзе в таких условиях может идти речь?

Индия и Китай тоже скорее противники, чем союзники. Память о потрясшем их военном столкновении так и не выветрилась из обыденного сознания. Территориальный спор остается неурегулированным. Индии и Китаю нужен доступ на одни и те же рынки, к одним и тем же ресурсам. Торговые войны между ними еще впереди. К тому же Китай всячески поддерживает главного соперника Индии в регионе – Пакистан.

Бразилия, Индия и Китай строят диаметрально противоположные типы общества. Южную Африку вообще включили в состав БРИКС только для придания образованию большего геополитического веса. Другими резонами объяснить это решение трудно. По масштабам своей экономики ЮАР сильно отстает от первоначального «кирпичика».

Слабейшим звеном БРИКС, тем не менее, является не Южная Африка, а Россия. Все остальные проводят структурные реформы, уверенно идут по пути догоняющего развития, улучшают социально-экономические показатели, развиваются быстро и динамично, становятся все более конкурентоспособными на мировых рынках. Экономика и политическая система России, напротив, находятся в состоянии перманентной стагнации. Ее международная конкурентоспособность падает. Она превращается в сырьевой придаток ЕС и Китая. Ее будущее незавидно. Из этого и нужно исходить США и ЕС, выстраивая свою линию в отношении России и БРИКС в целом.

Как видим, спекуляция на спекуляции, передержка на передержке. Как касательно БРИКС, так и России. Полное замалчивание всех тех объективных факторов, которые обстоятельно разбирались выше. Этого нельзя не видеть. Выдавать желаемое за действительное получается исключительно на бумаге. Реальная жизнь требует совсем иных, принципиально других подходов.

Если бы такой доклад был опубликован в конце 2008 – начале 2009 года, его бы встретили на ура. Или по крайней мере ему бы поверили. К настоящему времени ситуация существенно изменилась. Поэтому на многочисленных обсуждениях доклада, организованных в столицах ведущих стран Европейского Союза, к сформулированным в нем рекомендациям отнеслись с откровенным недоверием. Это более чем симптоматично.

Превалировала иная логика обсуждений. Не надо себя обманывать. Зачем? Во имя чего потчевать мыльными операми? Пусть в скептических оценках будущего развития БРИКС и отдельных входящих в него держав, замечаниях о присущих им слабостях, отсталости, внутренних противоречиях много справедливого, – это лишь одна сторона медали.

Другая заключается в том, что развитые страны переживают затяжную полосу кризиса и кровно заинтересованы в установлении более тесных партнерских отношений с членами нового объединения и БРИКС в целом. Поэтому нужно идти на сближение и продвинутое сотрудничество, а не наоборот.

Иначе говоря, по инерции часть экспертного сообщества США и ЕС, как и раньше, предлагает своим элитам устаревшее восприятие БРИКС, плохо согласующееся с реальной действительностью. Но элиты начинают понимать ограниченность и контрпродуктивность такого подхода. Они видят, что он не учитывает протекающие в мире разнонаправленные процессы. Главное – совершенно не коррелирует с динамикой развития мировой экономики.

Экономическая, технологическая, инновационная мощь старых центров силы сохраняется. Никто не ставит это под сомнение. Однако в относительном измерении их позиции ослабевают. Изменения нельзя игнорировать. Да и не получится. Вполне естественно, что в этих условиях начинается серьезный поиск ответа на вопросы о том, почему это происходит, почему и что старые центры силы делают не так, какие просчеты они допустили, в чем заключаются конкурентные преимущества стран, входящих в БРИКС и самого объединения, как позиционировать себя в их отношении.

Уже сама постановка таких вопросов свидетельствует о том, что заносчивость США и ЕС в отношении БРИКС начинает сходить на нет. Представления о том, будто бы у них все рычаги влияния, все зависит от них, предлагаемые ими решения – единственно правильные и перспективные, уходят в прошлое. Мировоззрение, согласно которому развитые страны являются эталоном, и все должны работать на то, чтобы приблизиться к нему, выглядит все более спорным и уязвимым. Соответствующая риторика потихоньку ослабевает. Показательна в этом плане реакция Вашингтона, Брюсселя и других столиц на итоги Делийского саммита. И в сообщениях мировых СМИ, и в официальных заявлениях они оценивались вполне уважительно.

На смену старому дискурсу приходит новый. Его суть: смотрите-ка, у БРИКС и его членов получается совсем не плохо. Это особенно заметно на фоне тех сложнейших проблем, с которыми сталкиваются США, Япония, Европейский Союз. Преодолеть переживаемые ими кризисные явления очень сложно. Длительное время развитые страны жили не по средствам. Они затянули с осуществлением назревших структурных, системных и всех других социально-экономических реформ. Ошибочно поверили в то, что они всего добились. Что они теперь вне конкуренции. А вот стратегии развития, принятые на вооружение БРИКС и его членами, оправдывают себя. Эти стратегии содержат элементы, которые могут быть полезны и развитым странам. Как бы то ни было, их нужно разбирать, изучать, исследовать. Если потребуется, то даже заимствовать.

Первоначально такой дискурс вызревает на уровне разговоров. Он отражает лишь формирующиеся в обществе настроения. Однако в настоящее время он находит свое выражение уже и в практических делах. Повсюду в Европе и за ее пределами учреждаются центры по изучению БРИКС. Тематика БРИКС включается в исследовательские программы. Начинают создаваться рабочие группы, предметом исследования которых становятся все аспекты деятельности и эволюции БРИКС и его членов.

Один из конкретных примеров – включение исследовательских проектов по тематике БРИКС в долгосрочную семилетнюю программу научных исследований Европейского Союза, их проведение под прямым патронажем Европейской Комиссии и Европейской службы внешних действий. Это означает, что на изучение БРИКС расходуются миллионы долларов и евро. А ведь в США и Европе не принято бросать деньги на ветер. Неизвестно за что деньги никому не будут платить.

О меняющемся восприятии БРИКС в качестве важного мирового игрока свидетельствуют и перемены в практической политике, реализуемой Европейским Союзом и США. Несмотря на то, что ЕС и США проводят на международной арене во многом согласованный политический курс, по поводу установления привилегированных отношений с БРИКС и его членами между ними наметилась острейшая конкуренция.

Что бы Вашингтон ни заявлял, какие бы обволакивающие меры он ни предпринимал, все равно ставка делается им на сдерживание БРИКС и отдельных его членов. Старается играть Вашингтон и на противоречиях между странами БРИКС, часть из которых разбиралась выше.

Брюссель видит свою задачу совершенно в ином: он имеет колоссальные экономические интересы в странах БРИКС, но считает свое влияние на них практически ничтожным. Поэтому первостепенное значение для Брюсселя имеет укрепление политического диалога с ними, придание всем странам БРИКС статуса стратегического партнера, превращение своего экономического влияния в эффективно используемый политический капитал. Понимая, что инструменты влияния на страны БРИКС и объединение в целом у него отсутствуют, он добивается создания таких механизмов, при помощи которых интеграционный опыт Европы был бы востребован в других регионах мира, а созданная им нормативистская модель воспринималась повсеместно в качестве общего ориентира.

Еще одно свидетельство все более серьезного восприятия БРИКС в качестве влиятельного мирового игрока – появление конкурирующих проектов трансрегионального и мирового развития. Общим фоном является ускорение региональных интеграционных процессов, осложняющих проникновение на региональные рынки компаний из третьих стран. Одним из наиболее известных контрпроектов являются идеи Вашингтона о создании Тихоокеанского сообщества свободной торговли с гораздо более жестким регулированием, нежели это приемлемо для азиатских членов БРИКС. С точки зрения переформатирования всей структуры мировой экономики и мировой политики очень интересным и перспективным представляется проект создания регионального экономического сообщества в составе Японии, Китая и Южной Кореи.