Текст книги "Трофей Степного Хана"

глава 11

В этот раз вождь даулетов прибыл на место почти одновременно с Дер-Чи. Ждать не пришлось. Они заметили друг друга издали и медленно приближались к трем старым менгирам на вершине пологого холма. Но Дер-Чи все же въехал на холм первым.

Его как будто подгонял внутренний зуд. Слишком близко был успех. Правда, нагайка на пологе шатра взбесила, но это только побуждало жестче действовать. Никакой пощады. У него непроизвольно сводило пальцы, и все время казалось, что ворот халата натирает шею. Нервы. Жажда. Он устал ждать.

Однако сейчас старший ханский сын сделал снисходительно-непроницаемое лицо и вместо приветствия спросил:

– Подумал?

– Хех, – хмыкнул Меркул. – Ты быстрый.

– Медленно соображать и медленно двигаться – удел старцев, – с язвительной усмешкой бросил Дер-Чи.

Чуть сильнее сжал поводья, сильный чалый конь заплясал под ним.

– На Забу-Дэ намекаешь? – в тон ему ответил даулет.

Дер-Чи оскалился. Оба знали, что старого темника годы не брали, и не было в войске Угэ-хана равного ему по уму и сообразительности. Да и силы у старика хватало, чтобы до сих пор в бой ходить. Еще Дер-Чи подумал, что как только станет ханом, от Забу-Дэ избавится. Старую собаку новым фокусам не обучить, проще переломить хребет нагайкой. Но пока что темник ему был нужен. А еще больше ему нужно было, чтобы все скорей с мертвой точки сдвинулось.

Потому Дер-Чи снисходительно рассмеялся и спросил:

– Так и будем сплетничать, как две старухи за пряжей, или будем о деле говорить?

Меркул зыркнул на него искоса и сказал:

– Давай о деле, если ты так спешишь.

И оглянулся туда, где под покровом ночи ждала его десятка даулетских воинов.

Меркул мог сейчас тянуть время и провоцировать Дер-Чи, но на самом деле вождь даулетов был заинтересован. Он уже посылал своих людей в разведку, чтобы волчьими тропами проползли и подобрались к становищу Угэ-хана как можно ближе.

Не все его разведчики вернулись. Но те, что смогли пробиться, осмотрели все и донесли, что тот край стана, где табуны, – голь. Там нечего взять, одни воины из самых простых, женщин почти нет. Где там добыча, какой смысл им нападать? Табуны? Коней они и так могли бы увести.

Хочет ханский сын девушку? Так пусть пойдет и возьмет. А им там нечего ловить. Меркула куда больше привлекала другая половина становища, та, где стояли богатые шатры. Вот там была добыча, ради которой действительно стоило рисковать!

Однако вождь даулетов думал и о том, что без табунов армия Угэ будет слабее. И потому решил и там пройтись. Угнать табуны, а если не выйдет, вырезать.

– Я согласен, – проговорил Меркул, оборачиваясь. – Назови время.

Другой разговор. Дер-Чи почувствовал, как резко прилила кровь, наполняя его злой радостью. Но не подал вида.

– Хорошо, – сказал он равнодушно.

И поднял лицо к небу, в котором сейчас были видны две убывающие луны. Висели желтоватыми маслянистыми дольками, как будто напитавшиеся кровью куски сыра. Левая Ай через три дня совсем истончится и исчезнет из вида на неделю. Правая Сар – истончится на два дня позже. А потом будет целых два дня, когда на небе не будет ни одной луны. Хорошее время, волчье.

– Пять дней отсчитай себе. Ударишь на шестой, – сказал Дер-Чи.

Повернул коня и стал спускаться с холма. Но обернулся и с ленцой в голосе, чтобы не выдать истинные чувства, добавил:

– Как отобьешь девушку, я сам тебя найду.

– Как скажешь, о великий, – издевательски протянул даулет.

Некоторое время смотрел вслед ханскому сыну, потом тоже повернул коня и направился вниз. Меркул не собирался ждать шесть дней.

Он уже перевел войска и планировал этой ночью напасть.

***

Старый Забу-Дэ действительно на зрение не жаловался. Не жаловался он и на сообразительность. Потому, когда увидел, как Дер-Чи внимательно на небо смотрел, разглядывал луны,  догадался, о чем тот мог думать.

Скоро обе луны, сначала Ай, а потом Сар, истончатся, будут темные ночи, воровские, безлунные. Хорошее время.

Забу-Дэ усмехнулся про себя, а его узкие глаза по-прежнему не отрываясь следили за ханским сыном и даулетом. Меркул осторожен, себе на уме. Хитер и жаден.

Старый темник и сам был хитер.

В представлении  Забу-Дэ не существовало такого понятия, как подлость, он склонен был называть это военной хитростью. Так же и верность слову, с его точки зрения, могла быть только временной. Ибо одно великое небо вечно, а все остальное меняется. Однако же у старого воина был своеобразный моральный кодекс. И если время верности слову не истекло, он соблюдал его неукоснительно.

В разведку всегда ходил сам, чтобы своими глазами видеть, и доверял только своему чутью. За долгую жизнь он многое наблюдал. Видел, как сговаривались единомышленники, и даже противники, если им надо было объединиться против общего врага.

Сейчас он видел двух хитрецов, собиравшихся обмануть друг друга.

В эти несколько дней люди его постоянно вылавливали даулетских лазутчиков возле становища. Забу-Дэ сам их допрашивал, и врать с вывернутыми суставами они могли разное, лишь бы заработать быструю смерть. Но, похоже, не зря Дер-Чи в совете глотку драл, затеяли эти двое что-то. А ему нужно было просчитать заранее возможные шаги обоих. Только один из них – ханский сын, и его придется оберегать. По мере возможностей.

– Ох-хо-хо, – вздохнул про себя старый темник и тихо кхекнул.

Но вот Дер-Чи еще раз взглянул на небо и отъехал. А Меркул выждал, пока тот скроется, а потом пригнулся к шее коня и волком нырнул с холма в другую сторону. А державшиеся неподалеку десять теней подтянулись по степи к нему, присоединились и дальше пошли вместе быстрой рысью.

Забу-Дэ прищурился и приказал:

– За ними.

***

Ночь уже перешла свою первую половину.

Тэмир проснулся внезапно, просто открыл глаза. Девушка спала на его плече, тихо дышала, приоткрыв пунцовый рот. Дуртай сайхан. Дуртай… Любимая. Он мягко прикоснулся к ее губам и сразу заставил себя оторваться.

Потом осторожно переложил ее на ложе, а сам беззвучно выскользнул из шатра.

Вроде спокойно. Только буланый прядал ушами и переступал с ноги на ногу. Храпел едва слышно. Вот и ему было неспокойно. Неясное предчувствие надвигающейся бури. А горизонт был чист, обе луны на небе, за их ореолом звезды на ночном небе казались тусклыми. Бури в ближайшие несколько недель не будет. Значит, остается предполагать худшее.

 Вооружился Тэмир сразу. В привычное, с чем уже давно успел сродниться. Ханский халат остался висеть в шатре. Тяжелый, неудобный, сковывал движения. Тэмир не любил, когда  в бою что-то сковывает движение.

Сейчас он оставил копье в стороне у шатра, а сам отошел ближе к краю становища и замер, глядя в залитую лунным светом степь за табунами. Далеко видно. Тихо. Степь спит.

А ему казалось, что все звенит напряжением. Он постоял еще, прислушиваясь к внутренним ощущениям и вернулся. Полночи прошло, Табга уже сменился, у костра сидел Дава. Тэмир сел рядом.

– Что-то важное было?

– Да как сказать, – на круглом улыбчивом лице Давы обозначилось кислое выражение. – Бабка велела сегодня ни капли в рот не брать. Ни арака, ни кумыса.

– Да-а, – усмехнулся Тэмир. – Это, конечно, важное!

– Очень смешно, – буркнул тот, однако перешел на деловой тон. – Было кое-что. Сам суди, важно это или нет.

– Опять Дер-Чи?

– Это да, – кивнул Дава, оглянулся и едва слышно проговорил: – Другое было. Табга видел, за Дер-Чи следом в степь выезжал Забу-Дэ. Так вот, Дер-Чи уже вернулся, а Забу-Дэ нет.

Это было не просто важно, это могло что угодно значить для них. Дава смотрел на него и ждал ответа, а он пытался осмыслить. Но тут буланый захрапел и ударил копытом.

Тэмир вскинул голову – движение в степи.

Резко поднялся на ноги, рванулся вперед и замер. Табуны переместились так, словно лошадей спугнуло что-то. Это частично перекрыло обзор. Дава подскочил тут же.

– Что это, брат?

Тэмир молчал, вглядываясь. По ощущениям что-то приближалось, но… А время как будто замерло. Он скользил глазами. Где? Где враг?

Даулеты? Их кони как волки, могли пластаться по земле. Сейчас Тэмир старался отследить самое малейшее шевеление трав. Ничего. А за топотом он  мог не расслышать.

И вдруг словно ниоткуда! Из-за ближнего табуна вылетели три всадника. Тэмир еле успел в сторону отскочить!  Неслись во весь опор, только нагайки свистели.

Забу-Дэ и двое его верных.

Ветром промчались мимо. Еще звенел в ушах клич:

– Джу! Аррр-чи! Як! Як! Урра-гах! Кху-Кху-Кху-ух!

Только пронеслись эти трое, а с другой стороны становища уже слышались отдаленные крики. И вдруг в одной дальней точке полыхнуло зарево.

– Поднимай всех! – крикнул Тэмир, а сам бросился к буланому, на ходу подхватывая копье.

Вскочил в седло, рванулся вперед по широкой дуге, стараясь отследить все. Предугадать, откуда будет следующий удар. Кто напал, где еще могут скрываться враги, сколько их?!

Алия!

Она спит. Нельзя подпустить врага к шатру!

А бой в той стороне стана уже вовсю кипел. И, как десятник ханского войска, Тэмир должен быть там вместе со своими людьми, и не дай небо, кто-то из них струсит или отступит.

Ему предстояло сделать невозможное.

***

Выходя на разведку, Забу-Дэ всегда брал с собой двоих верных воинов – близких. Но за ними в отдалении шли еще два десятка. Держались на почтительном  расстоянии, не подходили близко, но очень внимательно следили за всем и были на подхвате. Потому, как только он направил своего коня за даулетами, два десятка тут же пошли за ним.

А старый темник шел за Меркулом следом, почти невидимый в степи.

Не зря ему показалось, что вождь даулетов хитрит. Неизвестно, о чем тот договаривался с Дер-Чи, но сейчас Забу-Дэ мог насчитать достаточно много воинов, и все они шли боевым порядком. За ними он прошел до самого конца, постоянно отправляя по одному, по двое из десятка, что предупредить своих людей.

Меркул сосредоточил свои силы для удара в той части, где стояли шатры ургурцев* и китданов*. Ургурцы – белая кость, знать, китданы – вторые после них. Вокруг этой части стана стража стояла в два кольца, не то что окраины, где ставили свои шатры простые олхолы, тех никто не охранял. Но если ударить внезапно, можно было хорошо поживиться. Дисциплинированное войско врежется в те два кольца стражи, как нож в масло, возьмет добычу и сразу отойдет обратно.

– Ох-хо, – сказал себе под нос старый темник, когда понял весь расклад.

Судя по тому, какой быстрой и уверенной волчьей рысью шло войско даулетов, можно было предположить, что Меркул ударит между второй ночной и рассветной сменой стражи. У него точно две головы. Совсем надоело жить? Иногда добычу бывает легко взять, но потом придется вдесятеро отдать и еще и голову сложить.

Или Дер-Чи затеял что-то непотребное, о чем-то же они сговаривались. Когда Забу-Дэ убедился, что даулетский вождь идет не сворачивая, он отправил всех оставшихся из двух десятков прямой дорогой в стан.

А сам с двумя близкими вернулся другой дорогой, с того края, где паслись табуны. Проверить хотел и здесь. Ему не давало покоя то, что Дер-Чи каждый раз именно этой  дорогой выезжал в степь «проверять посты».

К тому моменту, когда даулеты ударили, в стане уже были предупреждены. Просто времени на подготовку оставалось очень мало, потому все же была сумятица. Однако нападение быстро захлебнулось, и Меркулу пришлось уходить.

А он не хотел уходить совсем без добычи. И Дер-Чи за предательство напоследок хотел отомстить.

***

Даулеты все-таки напали.

Куда делась прежняя уверенность, что даулетов шапками закидает и сожжет их шатры? В его собственный шатер вонзилась не одна огненная стрела. Дер-Чи страшно ругался и крушил все, до чего могли его руки дотянуться. Но и врагов внезапно оказалось немало.

И не проследи за врагом Забу-Дэ, даулеты хорошо бы огнем и мечом по стану прошлись. Ночь перед утром, волчий час. Многих бы зарубили прямо во сне. И сейчас ханский сын исходил досадой и негодовал. Его, будущего великого хана! Провели как мальчишку!

Дер-Чи рвался в бой. Утолить его ярость могла только кровь врага, он везде искал Меркула, чтобы зарубить его лично.

***

Что может сделать обычный десяток в ночном бою, в сумятице? На стан напали внезапно, сотник орет. Где свои, где чужие? Но Тэмир уже видел подобное.

Он знал, что должен действовать предельно точно. Кинжальные удары и мгновенный отход, прикрыть тыл. Пока все удавалось, а скоро стал виден перелом. Даулетов оттеснили и взяли в кольцо, где-то еще рубились, но больше забрасывали стрелами.

Скоро все должно было закончиться, но Тэмира не отпускало предчувствие, что главное еще и не начиналось.

Так и вышло!

Отряд. Две десятки. Даулеты прорывались, чтобы уйти. И прорывались они к табунам. Вихрем пронеслись туда, где в шатре осталась Алия.

У него не было времени ждать, кликать своих. Тэмир молча развернул буланого и рванулся за ними. Даулеты рубили направо и налево, оставляя  после себя просеку, и уходили все дальше. Счет пошел на мгновения. Или он успеет, или…

Ему приходилось пробираться, лавировать, и тут уж Тэмир мог только довериться буланому. В таких случаях конь сам находил дорогу и нес его к цели. Но сейчас он мог опоздать.

Когда увидел, как даулеты обтекают его щатер и притормаживают, он уже понял это. Не успеет. Выкрадут его охин-луу.

Был всего один шанс успеть.

***

Аля спала крепко, но вдруг проснулась, как будто кто-то толкнул.

Тэмира рядом не было, а откуда-то издали доносились звуки боя, крики, шум. Дымом пахло, дымом!

Она мгновенно вскочила, натягивая на себя халат и штаны. Вылезла из-за занавеса, потому что не могла вынести неизвестности. Зажала в руке нож и затаилась. А страшно было! СТРАШНО…

Если где-то там бой, то там же Тэмир. Живое воображение немедленно подбросило картины, от которых Але в первый момент стало дурно, а потом пришли злость и странное звериное чувство. И тревога.

Вдруг его ранят? Или, не дай Бог, убьют?

– Господи, миленький, сохрани его, Господи! –  взмолилась она и так и сидела, сжимая нож и прислушиваясь.

Снаружи доносился шум, довольно давно уже, даже начал стихать.

И вдруг топот, ржание! Близко!

Она дернулась и замерла, глядя, как отдергивается полог и в шатер входит какой-то чужой, страшный мужчина. В тот момент ей показалось, что время остановилось, стало вязким, как желе. Мужчина обвел взглядом шатер, заметил ее. Аля вытянулась в струнку и еще сильнее сжала в руке нож, инстинктивно примериваясь, куда будет бить. Подороже собиралась продать свою жизнь.

Он презрительно осклабился, истолковав увиденное по-своему. Хотел уже двинуться к ней…

Грохот, шатер затрясся, как будто огромный зверь промчался по крыше. Мужчина на мгновение замешкался, поднял глаза. Этого хватило. В следующий миг на него сверху из-за полога шатра обрушился вихрь.

Смазанное движение, громкое ржание, клубок тел… Аля не могла понять, что происходит! Только когда все остановилось, она увидела, что того страшного мужчину скрутил Тэмир, набросил ему сзади на шею петлей нагайку. Тот страшно скалился и вращал глазами, но не мог вырваться.

Потом еще что-то происходило, но Аля так и осела на месте, трясясь и размазывая слезы радости. Жив. Слава тебе Господи, жив.

***

Хорошо, что у бедняков невысокие шатры, не островерхие, как у белой кости – ургурцев или у китданов. И все равно это был крайне рискованный ход за гранью возможного, но буланый смог словно птица взлететь на крышу шатра, пронестись по нему и с другой стороны спрыгнуть, распугивая даулетов. А Тэмир скатился с коня, нырнул внутрь и бросился на того, кто пытался выкрасть его любимую. Успел!

В тот день не Дер-Чи взял вождя даулетов.

Его взял Тэмир. И взял живьем.

глава 12

Как и следовало ожидать, ночная атака даулетов захлебнулась. Да, остатки войска врага уходили, прорываясь сквозь строй, и пытались увести за собой хоть что-то из того, что захватили в первые минуты. Но не все из них доберутся до родных степей. Многих найдут на пути длинные оперенные стрелы.

А после того, что даулеты сделали, в их дома придет смерть.

Но не сегодня.

Сегодня Забу-Дэ наблюдал за коротким ночным боем. Он и его близкие стояли перед шатром великого Угэ-хана. Сам старый темник и его личная тысяча отборных воинов в драку не вмешивались. Им просто негде было там разгуляться. Забу-Дэ водил в бой туман, а тут была мелкая возня среди шатров, которая к тому же быстро закончилась.

Однако со стороны можно увидеть много чего. Узкие глаза старого темника наблюдали за старшим сыном Угэ. Ведь могло статься, что он договаривался с Меркулом именно о том, что произошло? Но нет. Слишком уж Дер-Чи выглядел ошарашенным и растерянным. И слишком рьяно рубился потом.

Глядя на то, как постепенно загасает бой между шатров, старый темник уже заранее знал, чем все закончится. Однако истинного исхода битвы не ожидал никто.

– Ох-хо, – сказал Забу-Дэ, когда к ханскому шатру привели пленника.

И кто привел!

Тэмир, сын Сохраба. Угэ-хан кривился ядовитой ухмылкой, глядя, как проклятый змееныш бросил перед ним вождя даулетов на колени, а сам отошел назад на несколько шагов. Меркулу уже успели связать руки за спиной. Пленного с двух сторон держали воины, бежать он уже не пытался, а только озирался молча, справедливо полагая, что быстрая смерть была бы желанной наградой по сравнению с тем, что его ждет.

Угэ оглядел окружавших его советников, сыновей и воинов и сказал:

– Кхе? Я вижу, что один мой умный десятник стоит половины моего войска?

Как раз в этот момент к ханскому шатру вместе  со своими людьми подошел Дер-Чи. С окровавленным мечом в руке, весь забрызганный кровью врагов. Слова отца он, конечно же, слышал и принял на свой счет. А Угэ еще подлил масла в огонь. Унижение было страшным. Даже ночью, при свете костров было заметно, как побледнело его перекошенное злостью лицо.

– Смотри, все как ты обещал! – кивнул Угэ, искоса глядя на сына.

Обвел взглядом становище, горящие шатры, следы боя, а потом показал на пленника, стоявшего на коленях, и ядовито проговорил:

– Я смотрю, господин не спешил. Самое главное без тебя сделали.

По знаку хана воины, державшие Меркула, отступили.

Даулет поднял голову и встретился взглядом с Дер-Чи. Ханский сын замер, на лице мелькнуло удивление. А Забу-Дэ затаил дыхание, ему было интересно, как выкрутится Дер-Чи, если Меркул заговорит.

В одно мгновение Дер-Чи снес пленнику голову.

– Ох-хо, – ханский темник разочарованно выдохнул.

А хан недовольно скривился и проговорил:

– К чему было так спешить? Или господин не знает, что врага прежде надо допросить?

– Так будет с каждым! – прорычал Дер-Чи, отмахнув окровавленным мечом. – Я не намерен вести с врагами разговоры!

Бросил на Тэмира полный ненависти взгляд и ушел.

***

Обезглавленный труп даулета убрали, хан брезгливо вытер каплю крови, попавшую ему на тыльную сторону ладони. Над станом повисла тишина, плотная, как войлок. Сейчас каждый понимал, что хан недоволен и ему надо было излить свою досаду на ком-то.

А Тэмир ждал удобного момента, чтобы уйти. Алия осталась в шатре, там двое из его парней, но ему было неспокойно. Казалось, уже ничего не будет, однако ханский взор внезапно остановился на нем.

– А, вот ты где, мой умный десятник, – проговорил хан. – Такого умного десятника надо вознаградить.

– Дадим ему сотню, – глядя в сторону, проговорил Забу-Дэ.

Тэмир невольно напрягся, потому что хан продолжал сверлить его взглядом. Сейчас он волновался за Алию, и желание уйти только усилилось. Но прежде он должен был выразить благодарность.

Склонил голову и сцепил руки на груди:

– Благодарю, мой хан.

Угэ прищурился и вдруг спросил:

– Я слышал, твой шатер пришел в негодность?

Это было неожиданно и неприятно, но Тэмир постарался не подать вида.

– Это ничего, мой хан, – сказал он. – Шатер можно восстановить.

Раздался неприятный дробный смешок, наконец Угэ проговорил:

– Такого умного и ценного воина надо держать рядом с собой. Ты получишь новый шатер.

Хан явно веселился, видя боковым зрением, как вытягиваются лица у его ближайшего окружения. Потому что рядом с шатром хана могли ставить свои шатры только ургурцы, белая кость. Это мгновенно делало Тэмира ненавистным для всех.

– Новый шатер и вознаграждение из казны, – растягивая слова, цедил Угэ. – Чтобы содержать мой трофей в достойных условиях.

– Благодарю, мой хан, – склонился Тэмир.

Он надеялся, что теперь его наконец отпустят. Но хан все еще не закончил.

– И двух наложниц, – со вкусом проговорил Угэ.

И еще добавил:

– Помни мою доброту.

***

Тэмир всегда знал, что ханская милость опасна. Но никогда не думал, что она упадет на его голову. Он смотрел на ухмыляющегося старика с холодными змеиными глазами и думал, что однажды убьет его. Но не сейчас. Позже.

Сейчас он поклонился так низко, как нужно было, чтобы великий хан убедился – его милость оценили по достоинству. И наконец смог уйти.

Он уже давно изнывал от тревоги за девушку. Дер-Чи после этого боя походил на подраненного хищника. Неудовлетворенный, злой, видно, что ярость боя еще бродит в крови, а Угэ нещадно его провоцировал. Если бы Дер-Чи сейчас вздумалось забрать Алию силой, Тэмир просто знал, что его парням против ханского сына не выстоять.

Но когда он вернулся, было все тихо. Парни, увидев его, поднялись сразу, стали гомонить.

– Эй, юзбаши*(сотник)! Идешь в гору!

– Это что было? – смеялся Дава. – Впервые в жизни видел летающего коня! Хорошо, что бабка запретила пить арак, а то подумал бы, что врут мои глаза!

– Да, – вторил Гырдо. – Только шатер твой немного покосился.

– Угу, – устало ответил Тэмир.

Стихли. Вдруг вмешалась, расталкивая их, Давина бабка, старая Шертэ.

– Что зубоскалите? Отойдите. А ты садись, дай посмотрю.

– Лучше коня моего посмотри, Шертэ-ханым, – сказал Тэмир, но все-таки сел.

– Да уже посмотрела. Ранки, что у него были, мазью смазала. Но ты на него еще дня три не садись, – бормотала бабка, стаскивая с него панцирь. – Ох-хо!

Пошептала что-то, стала мазать бок и спину, помяла и вправила плечо. Тэмир в тот момент сгоряча не чувствовал, но, похоже, плечо он вывихнул. Ничего, пройдет. Сейчас ему главное было увидеть ее.

***

Когда Тэмир как с неба свалился в шатер и того страшного мужика, ввалившегося к ней, скрутил, Алю накрыло эйфорией. Она сильно перенервничала, и от радости в первый момент ее просто развезло. Потом она так и сидела, привалившись к стенке шатра, сжимала нож в руке, всхлипывала и глупо улыбалась.

Но потом это состояние прошло, она стала осматриваться. В шатре как после погрома. Крыша здорово промялась, кое-где вообще висела. В одном месте стена покосилась, там стойки треснули.

Это ничего, подумала Аля. Главное, что с Тэмиром все в порядке.

Однако время шло, а Тэмир уже долго не возвращался. И хоть за пределами шатра все более или менее успокоилось, она по голосам уже научилась различать, но чем дальше, тем ей становилось тревожнее. Под конец вовсе казалось, сердце от волнения выскочит.

Но когда он вошел в шатер, Аля просто кинулась ему на шею и затихла. А он подхватил ее на руки и унес за занавес.

***

В шатре погром, он только что узнал от хана неприятную новость. Но сейчас – пусть хоть небо упадет на землю, им нужен был этот глоток. Смыть все дурное, что было и что принесет еще завтрашний день.

Пусть ЭТО будет. Пусть будет этот глоток живой воды и огня. Все остальное – потом.

Все случилось так быстро, как с обрыва вниз.

Потом он целовал ее, шептал, баюкал, нежил. Они разделись наконец и забрались под покрывало. Аля думала, не заснет, но только положила ему голову на плечо, сразу уснула.

***

Тэмир не спал. Смотрел на нее.

Его девушка-дракон… Дуртай, охин-луу, любимая. Как объяснить тебе. Поймешь ли ты?

В конце концов решил отложить все на завтра.

Остаток ночи прошел спокойно, все началось утром. Тэмир проснулся, оттого что инстинктивно почувствовал опасность. Алия еще крепко спала, приоткрыв во сне пунцовые губы. Он укутал ее покрывалом, быстро встал и оделся.

На этот раз не врывались, ждали. Оклинуть его подошел Есу. Но Тэмир к тому моменту уже был готов. Когда выбрался из шатра, в отдалении с каменными лицами стояли два ханских нукера.

– К тебе пришли, – тихо проговорил Есу, закрывая его спиной от людей хана.

– Вижу, – так же тихо ответил Тэмир.

И двинулся навстречу людям хана. Не стоит пытаться отсрочить неизбежное. Подошел и замер. Каждый из посланных за ним воинов рангом был ниже его сотницкого, но по положению, как приближенный хана, стоял выше. Однако кланяться никому из них Тэмир не собирался.

Один из нукеров смерил его взглядом и, оттопырив губу, проговорил:

– Юзбаши, великий хан жалует тебе новый шатер.

Тэмир прижал руку к груди и кивнул:

– Бесконечна его милость.

На лицах воинов явно было написано, что они считают его недостойным этой милости. Но оба промолчали. Трудно назвать недостойным милости того, кто вчера в ночном бою захватил в плен вождя даулетов. Повисла пауза, но Тэмир не собирался прерывать ее первым.

Наконец оба нукера одинаковым жестом сжали руки на груди, приветствуя его как равного, и один из них сказал:

– Нам велено тебя проводить на место. Прими, и можешь начинать переносить туда свою рухлядь. А это, – он презрительно скривил губы, – разобрать и сжечь.

– Я сам решу, что мне делать со своим имуществом, – проговорил Тэмир. – Вам велено показать, показывайте.

– Оисс! – взвиваясь змеей, прошипел один из них.

Однако оба развернулись и двинулись вперед, не глядя бросив за спину:

– Ты идешь?!

Не хотелось ему оставлять Алию в шатре одну. Тэмир оглянулся на Есу, парень понял и тут же встал, загораживая собой вход. А он отправился за теми двумя через становище.

***

Утром следы вчерашнего нападения были явственнее. Давно погасили все, что даулеты подожгли, но при свете дня был виден реальный ущерб и какие части становища пострадали больше всего. Тэмир шел молча, а тех двоих распирало, он видел.

– Радуйся! – процедил один. – Будешь рядом с шатрами ургурцев жить!

Второй поспешил добавить:

– Это тебе не задворки рядом с конским навозом!

Тэмир прищурился, провожая взглядом обгоревшие шатры, рядом с которыми суетились люди. Он сразу обратил внимание на то, что  даулеты ударили выборочно, и пострадала как раз богатая часть становища, а до их стороны волна почти не докатилась. Вот и сказал:

– Зато рядом с конским навозом безопасное место.

– Конечно! Так может говорить только тот, чей отец всю жизнь навоз месил!

Сказано было, чтобы его унизить. Оба уставились на него, презрительно скалясь.

– Не смей касаться имени моего отца, если хочешь долго жить, – негромко проговорил Тэмир

В тот момент он готов был убить. Видимо, это отразилось в его глазах, потому что нукеры смешались и дальше уже шли молча. Когда пришли на место, один сказал:

– Твой шатер, юзбаши Тэмир.

Ему коротко кивнули и ушли.

А он остался, оглядывая очередную ханскую «милость». Шатер был новый, довольно большой, островерхий, как было принято у ургурцев. Стоял обособленно. Понятно, белая кость не собиралась знаться с каким-то изгоем и выскочкой.

Но было и хорошее. К новому владению примыкал надел земли, где было место для коновязи и еще нескольких маленьких шатров для близких. Можно будет переселить своих. Что делать со старым шатром, Тэмир пока не придумал, решил оставить на потом.

А пока он повесил на полог нового шатра нагайку и вернулся обратно.

По времени Алия должна была уже проснуться.

***

Она и проснулась. И обнаружила, что в шатре одна, Тэмир уже куда-то ушел.

Каждый раз, оставаясь одна, Аля начинала нервничать и успокаивалась, только когда он появлялся. А сейчас вдруг подумала, что с этим растительным существованием надо что-то делать. Все время так жить нельзя.

Было трудно себя перебороть, но она все же подошла ко входу и приподняла полог. Прямо перед шатром, широко расставив ноги, стоял какой-то мужик в халате. На шорох сразу обернулся и уставился на нее, а Аля оторопела. Он что-то спрашивал, а она как дура, даже не смогла ответить, все слова из головы вылетели. Пробормотала:

– Извините, – и убралась обратно в шатер.

Потом ругала себя, устроила, называется, вылазку. Однако не прошло и нескольких минут, как к ней влетела Цэцэг. Веселая, круглое лицо светится улыбкой. Стала пальцами прищелкивать и пританцовывать. Аля так и не поняла, в чем дело, догадалась только по смыслу, что Тэмира наградили. Ну, это было приятно.

А Цэцэг выпалила:

– Бекле*! (постой) – и выбежала.

Вернулась с двумя мисками, полными варева. В одной много мяса, большие куски. Аля вытаращилась.

– Ой, это много, много!

– Э-э, – замахала руками Цэцэг и снова убежала, оставив все на столе.

Ну вот, теперь Аля даже не знала, как быть, и стала ждать Тэмира. А пока его нет, решила поправить, что получится, в шатре. Потолок провис, местами вообще свешивался пузом, а стойки у одной стены в нескольких местах треснули. Со стойками она ничего не могла сделать. Но вот эти свисающие сверху «животы», их можно было заправить. Только нужно найти подходящую жердь.

Она огляделась в шатре. Жерди не было, зато она увидела его копье. То самое, которым он тогда высадил с коня того мужчину с тонкой бородкой и в богатой одежде. Аля не знала, разрешит ли ей Тэмир брать его оружие, потому решила потихоньку, пока он не видит. Только чуть-чуть заправить, чтобы не висело над головой.

***

Как только Тэмир вернулся, Есу сразу доложил:

– Твоя выходила.

– Выходила?

– Выглянула, – уточнил парень. – Хотела что-то. Я послал к ней Цэцэг.

Тэмир кивнул и пошел к шатру. А в душе переворачивалось – она что-то хотела? То, что его охин-луу не знает их языка, было плохо. Особенно сейчас, когда ему предстояло как-то объяснить ей. Хорошо. Об этом он предпочел пока не думать.

Ему следовало позаботиться о другом. Чтобы не вести ее пешком через весь стан, нужен был конь. А буланого старая Шертэ велела еще три дня не трогать.

– Мне понадобится конь. Лучше два, – сказал он. – Надо перевезти барахло в новый шатер.

– Ох-хо! Юзбаши, ты теперь у нас будешь белая кость? – поиграл бровями Есу.

– Ты-то хоть прекрати, – проворчал Тэмир и сразу сказал: – Там есть место поставить несколько шатров, пойдете со мной.

Есу замер, хлопая глазами, потом выдохнул:

– Вот это новость!

К ним уже подтянулись остальные парни.

– Баш! Мы все с тобой! Все перевезем! За это не переживай, юзбаши! Коней сейчас тебе приведем!

Тэмир с сожалением оглядел место, где стояли их шатры. Придется сниматься, и это было плохо. Но на новое место они перейдут своим маленьким костяком,  и вот это уже хорошо. Однако время тратить не стоило. Надо скорей переселить Алию и укрыть  в безопасности. Неизвестно еще, что их может подстерегать на пути, лучше сделать все быстро. О других неприятностях, которые могут дожидаться их на месте, Тэмир заставил себя не думать. Прежде всего главное – ее безопасность, потом – все остальное.