Текст книги "Принцесса для плохиша"

Мл*ть. Это совершенно неожиданно. Принцесса моя. Показала зубки. Смогла постоять за себя.

Смеюсь тихо и хриплым от желания голосом говорю:

– Моя отважная девочка.

А Алиса смотрит на меня странно. Я моргать боюсь, чтобы хоть одну эмоцию на её лице пропустить. Нежность. Страсть. Растерянность. И некая осознанность. Зрачки в синих глазах расширяются до предела.

Кладёт руку на щёку. Гладит тонкими пальцами. И шепчет сорванным голосом:

– Колючий.

– Не успел побриться, – трусь щекой о нежную кожу её ладони.

– Мне нравится.

И вновь рябь лёгких и нежных поцелуев. Которые заводят до предела. Я мл*ть после снов своих не отошёл.

Рычу. Сдерживаюсь с титаническим усилием воли, чтобы не наброситься на неё прямо здесь. В коридоре.

Меня удивляет способность белобрысой появляться не в то время и не в том месте. Вот какого хрена она полезла снова?

Но больше меня волнуют не слова Алины, а реакция Алисы на белобрысую. Как она вдруг сжимается. Голову втягивает в плечи. Взгляд отводит. В пол опускает.

– Ты меня удивляешь, малышка. Ты разбила нос Диме, но пасуешь перед Алиной.

– А если она дяде что-то скажет и меня из университета выпрут?

Сама то в это веришь, принцесса? Кто тебя выпрет? Качаю головой, но не давлю. Прекрасно понимаю, что Алиса боится женской агрессии. Видит в Алине собственную мать.

Снимаю лёгкую как пушинку принцессу с подоконника и шоколадку неловко вручаю. Как это делается? Хрен знает. Просто я ухаживать за ней пытаюсь. Нелепо. Неумело. Но… как я это умею. А она смотрит на неё, как на бомбу. И на меня влажный и растерянный взгляд переводит.

– Андрюша? Что это?

Поухаживал мл*. Ещё бы love is всучил. Идиот.

– Шоколад. Я понимаю, что ты, наверное, другой шоколад есть привыкла, но… – мл*. Как тяжело подбирать слова.

– Андрюша, дело не в том, что я привыкла есть, хотя питаюсь не устрицами и красной икрой, как ты думаешь… дело в том… подарками меня не баловали, – улыбается с грустью. – тем более, просто так.

А я буду тебя баловать, девочка моя. Буду баловать. Делать всё, чтобы ты поняла, что любима.

Думал, что малышка успокоится. Уйдёт тоска из её глаз. Но нет. Малышка смотрит на меня так странно. С растерянностью. И краснеет жарко, когда я её взгляд замечаю.

Отпускаю её с Лесей только по той причине, что сегодня важный бой. Иначе… иначе, я бы повёз девчонку кататься по городу. А ещё лучше к себе домой.

Думал ли я, что Алиса позвонит мне через пару часов.

Моё сердце проваливается в желудок. Алиса плачет навзрыд, не в силах сказать ни слова. Напрягаюсь.

– Андрюша.

Я полотенце до головы не доношу. Громко рявкаю на галдящих в раздевалке пацанов.

– Принцесса. Что-то случилось?

– Да… ты занят? Я хотела… – снова плакать начинает громко.

– Я приеду. Ты где? – натягиваю одежду на мокрое тело, прижимая телефон к уху плечом.

– На остановке возле дома.

– Сейчас приеду. Я недалеко, – сбрасываю вызов и, схватив ключи и шлем, чешу на выход.

– Андрюха, ты куда? – кричит Кирпич мне в спину. – Выигрыш?

– Забери за меня. Потом отдашь. Буду должен.

– Мрачный, – орёт мне тренер в спину, но я только рукой Машу.

Еду, нарушая все правила дорожного движения. Проскакиваю на красный свет.

Алиса сидит на лавочке. Потерянная. Несчастная. Заплаканная.

– Я домой пришла… а там… А там её Дима на столе обеденном… того…

Мл*. Цензурных слов подобрать не могу. Я даже представить не могу, каково принцессе. Увидеть, как твою мать имеет твой одногодка на обеденном столе…

– Поехали ко мне домой, принцесса. Переночуешь сегодня у меня, – принимаю решение.

– Я тебе не помешаю? – задаёт вопрос, заглядывая в лицо несчастным взглядом.

– Как ты можешь мне помешать, принцесса? Ты моя на весь этот месяц, помнишь?

Алиса вздрагивает. И напрягается. Руки с шеи убирает. И отходит на пару шагов.

– Прости… я, пожалуй, домой пойду.

Это что за выдумки? Что я мл* сказал?

Алиса уйти собирается, но я ловлю её на полпути. С грубостью, которая рвётся наружу, целую. Права на неё заявляю. Куда я мл*ть отпущу её, когда выпал такой шанс затащить её в свою квартиру. Увидеть, как она спит на моей кровати?

И да. Она оказывается на моей кровати. И это мл*ть круче, чем в моих снах! Ещё круче. Раскрасневшаяся. Румяная. В одном нижнем белье, которое мне не терпится стащить.

Зря я себе обещал, что буду держаться. Зря. Как можно держаться, когда она практически обнаженная в моих руках выгибается? Когда шею для поцелуев подставляет.

Если бы не чёртов звонок в дверь…

Я дверь в ярости распахнул, желая рожу расквасить тому, кто ломится.

– Андрей! – тут же кричит с порога Леся. – Алиса пропала! Она у тебя?

Я моршусь. Отступаю вглубь квартиры, позволяя ей и Ромычу войти.

– У тебя, – сама отвечает она, замечая вещи принцессы. И без приглашения в комнату бежит.

– Что случилось, мл*?

Перевожу взгляд на Ромыча.

– Херня какая-то, – плечами пожимает друг. – Леське мать твоей Алисы ей телефон звонками оборвала. Верещала в трубку, что она пропала. Короче, Леська названивать стала Алисе. Меня подключила. Сошлись на мысли, что вы у тебя на хате, – друг говорит, но я вижу, что что-то с ним не то.

Он мл*… грустный? Подавленный? Хрен знает, какое слово подобрать нужное слово.

–Всё норм, братан? – хлопаю его по плечу. – Неважно выглядишь.

– Я мл* познакомился с предками своей Леськи. Лучше бы не знакомился. Я мл* такого унижения не испытывал давно, – всадил кулак в стену.

И я его понимаю. Отлично понимаю. Потому что мл* слова матери принцессы ножом в сердце. Потому что будет ложью, если я скажу, что её слова не зацепили. Зацепили. Ещё как. Потому что постоянные сомнения грызут меня. Сомнения, что я не тот, кто ей нужен. Что я не дам ей того, что ей необходимо. Одними боями я нас не смогу прокормить.

Добравшись до дома, снова набираю номер принцессы. Но она ожидаемо не отвечает. Простояв под горячим душем полчаса, завалился в кровать, чувствуя раздирающую горло боль и режущую в глазах. Я просто отрубился, едва голова коснулась подушки.

Глава 24

Алиса

Всю ночь сплю ужасно плохо, вздрагивая от каждого шороха. В итоге, когда лежать под одеялом с закрытыми глазами надоело, уставилась в потолок, на котором плясали тени. Мать забрала не только телефон, но и ноутбук. Средств выхода в интернет не осталось. Подтягиваю колени в груди и кладу на них подбородок. Что делать, я не знаю. Прислушиваюсь к тишине за дверью. Кажется, мать уснула. Но выходить я всё равно боюсь. Кидаю взгляд на электронные часы. Семь утра. Тринадцатое октября. Осталось два дня до дня рождения. Только два дня. Сегодня суббота, пар нет. Как и повода, чтобы выйти из дома. Чёрт. Кулаком ударяю по кровати и мычу от бессилия в колени. Зная свою мать, уверена, что она спрятала всю мою обувь и верхнюю одежду. Да, ключи от квартиры в моей комнате есть. Я уже давно сделала дубликат. Но вся моя обувь в коробках в коридоре и в её комнате.

Я вспоминаю, что у меня в шкафу висят старые куртки, которые я носила в четырнадцать лет. Включаю настольную лампу, отрегулировав свет так, чтобы он еле горел и из коридора не было видно, что он включён.

Порывшись в шкафу, выудила старую курточку, которая совсем немного была мне маловата. За четыре года я почти не выросла.

Куртка есть. А вот что делать с обувью, ума не приложу. В моём шкафу лежат только летние босоножки, которые под промозглый дождь, которые беспрерывно льёт на улице, никак не подходят. Надеть теплые шерстяные носки, а сверху босоножки? А в ближайшем торговом центре купить сапоги?

Отличная идея. Вот только денег у меня не осталось. Ни копейки. Мать выгребла все мои сбережения.

Написать бы Леське, она бы приехала за мной… но… чёрт! Я хлопаю себя ладонью по лбу. От волнения начинают трястись руки. Бросаюсь к своему столу и достаю электронную книгу. Единственная вещь, которую мать не забрала. Конечно! Она даже понятия не имеет, что через неё можно выйти в интернет. Долго грузит, правда. Но всё равно!

Пока электронная книга включалась, я нервно грызла ногти. Поставив её сразу на зарядку, чтобы она не отключилась в самый не подходящий момент, зашла в интернет.

Алиса Прозорина. Леська, ты спишь?

Моё сердце замирает до тех пор, пока не вижу, что сообщение прочитано. Такое ощущение, что Леська сидела и ждала, что я ей напишу.

Леся Злобина. Уже нет.

Леся Злобина. Блин, лисёнок, мы так переволновались за тебя!

Леся Злобина. Почему ты вчера не отвечала. Я тебе писала в Ватсап.

Чёрт. Уверена, что мать прочитала все мои сообщения.

Алиса Прозорина. Мать забрала телефон.

Алиса Прозорина. Я не знаю, как мне выйти из дома, Лесь. Я заперлась в комнате, со вчерашнего вечера не выхожу.

Леся Злобина. Она тебя била???????????

Алиса Прозорина. Да. Но сейчас не об этом, Лесь. Я не смогу продержаться два дня в комнате. Ладно без еды. Вода есть у меня. Но элементарно в туалет сходить и помыться. Я хочу сбежать!

Леся Злобина. Алиса. Ты можешь пожить у нас с Ромкой. Но… прости, но она же чокнутая. Она не шутит. Она подаст в розыск.

Алиса Прозорина. Но ведь три дня должно пройти.

Леся Злобина. Это было раньше.

Леся Злобина. Сейчас уже можно подавать даже через час, если человек потерялся.

Алиса Прозорина. И что ты мне предлагаешь? Сидеть взаперти до совершеннолетия?

Леся Злобина. Я не знаю, Алисочка. Не знаю… Я помогу тебе всем, чем смогу.

Алиса Прозорина. Я не смогу поехать к Андрюше. Мать сказала, что если рядом его заметит, то заявление подаст, мол он меня изнасиловал. Хотя мы не спали даже.

Леся Злобина. Лисёнок! Это дача ложных показаний. Она сама себя подставит!

Леся Злобина. Так что…

Леся Злобина. Андрея она не тронет.

Алиса Прозорина. Тогда, мне нужно свинтить из дома. Я нашла куртку, но обуви нет. Не знаю, как сбежать теперь.

Леся Злобина. Давай, мы с Ромкой за тобой приедем.

Леся Злобина. Я сейчас такси вызову.

Леся Злобина. Как подъедем, я тебе напишу. Обувь привезу. Жди.

Алиса Прозорина. Спасибо тебе! Спасибо, моя любовь!

Я одеваюсь. И сажусь у окна, наблюдая за тем, как ездят внизу машины и спешат на работу люди. Мне не терпится поскорее уйти из этих стен. Оказаться подальше от матери.

Наконец-то, к дому подъезжает такси, и я вижу знакомую фигуру подруги, которая выскакивает из машины. Опускаю взгляд на экран.

Леся Злобина. Я у подъезда. Сейчас подниматься буду.

Я осторожно открываю дверь. Выглядываю в коридор. Пусто. На носочках крадусь к двери. И, конечно же, по иронии судьбы, цепляю вазу, которая падает на пол и разбивается. Боже! Моё сердце проваливается в пятки, а ледяная рука страха сковывает все внутренности.

Замираю. Боюсь даже пошевелиться. Даже вздохнуть боюсь. Но мне, кажется, сегодня очень везёт. Потому что мать не выходит.

Я продолжаю свой путь до двери. Ожидаемо, обуви нет. Куртки тоже. Только разорванное пальто валяется на полу.

Открываю дверь, выскальзываю в подъезд и сползаю по холодной двери, чувствуя волну облечения.

– Ты чего не отвечаешь? – вдруг раздаётся шёпот Леськи. – Меня чуть удар не хватил. Ты так долго не отвечала! Я подумала, что мать твоя нас спалила.

– Кажется, всё обошлось, – шепчу я.

– Держи, – Леська мне протягивает полусапожки. – Обувайся скорее. Такси ждёт.

Я быстро натягиваю обувь и, закрыв дверь на ключ, сбегаю по лестнице следом за Лесей.

– Поживешь пока у нас, лисёнок, – прижимает мою голову к своей груди Леська. Подруга стискивает меня с силой. Целует в висок.

– Спасибо тебе, Леська. За всё спасибо. Чёрт, Лесь. Я так боюсь.

– Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Всё будет хорошо.

– Алиса, позвони своему бате. Не глупи. Расскажи ты ему обо всём. Прекрати прикрывать эту мразь, – подаёт голос до этого молчавший Ромка.

– Но…

– Но, – передразнил меня парень. – Ты ищешь сотню и одну причину, чтобы остаться в этом аду, – ухмыляется он.

– Не неси бред, – я сжимаю кулаки.

– Ромка, прекрати, – пытается осадить его Леська, но парень её будто не слышит:

– Я такая бедная и несчастная. Меня бьют. Но я терплю. И буду терпеть. Почему? Да потому что это моя мать. Плевать, что я уже сотни раз могла рассказать о бл*дстве своей матери бате. Плевать, что могла сбежать из дома уже давно.

– Она бы подала в розыск.

– Подала бы. Вот только некоторым людям стало бы интересно, из-за чего на теле девушки столько синяков. Не подала бы она заявление, поверь мне. И не подаст. Она абьюзер типичный. Но смелость её заканчивается за пределами дома. Скажи мне, милая Алиса, – насмешливо, – когда у вас гости, она хоть раз обращалась к тебе грубо? – качаю головой. – На людях. В магазине. На приёмах ваших вычурных, – глаза закатывает, за что ему кулаком прилетает в плечо. – Она просто ссыт, что у неё заберут её жертву. Ей нравится быть мучителем. А тебе, просто, нравится быть жертвой.

– Что за бред, – я кривлюсь. Голос звенит от обиды и слёз. – Меня с детства лупасят, как сидорову козу. За каждую четвёрку, за порванные колготки и даже за то, что я вернулась на две минуты позже домой. Да! Конечно! Мне это нравится! И синяки по всему телу нравятся! И сломанные пальцы! И сотрясения, после которых я порой видеть перестаю. Да! Кайф просто! – ору я.

– Не ори, – холодно осаждает меня Рома. – Просто мл* позвони своему бате, – и телефон мне в руки всучает. – Один звонок и твои проблемы будут решены. Тебе не поможем мы, тебе не поможет Андрюха, тебе поможет только твой батя.

– Он сейчас во Франции. И я его номера телефона наизусть не знаю.

– Дура, – Рома забирает телефон из моих рук и отворачивается к окну.

– Сам придурок, – выплевываю и, скрестив руки на груди, тоже к окну отворачиваюсь.

– Круто, блин. Мой любимый парень и моя лучшая подруга поссорились. И что мне прикажете делать?

Я плечами пожимаю:

– Никто не предлагает тебе занимать чью-то сторону. Я знаю, что ты на его стороне будешь, потому что любишь.

– Ну… Алиса, Ромочка во многом прав, – Леська вкладывает руку в ладонь Ромы. – Ты действительно должна отцу позвонить.

– Ладно. Приедем, я позвоню.

– Андрюхе, надеюсь, ты с большей охотой позвонишь, – недовольно говорит Рома.

– А можно? – тут же встрепенулась я. Рома кивает и телефон мне даёт. А я даже до дома ребят ждать не могу, звоню Андрею.

– Да, – сиплый голос.

– Андрюша, – выдыхаю в трубку и замолкаю.

– Принцесса? – с неверием. И голос сразу громче.

– Да. Я. Андрюша, Леська и Рома меня забрали. Я пока буду у них. Я… Ты не обижайся, но… давай два дня мы постараемся не видеться, – я виском прижимаюсь к стеклу. На душе тоскливо. И ужасно сильно хочется оказаться рядом с Андреем. Я даже представляю, что он сейчас лежит на белых простынях. Закинув руку за голову. Такой сильный. Красивый. И родной.

– Хорошо, принцесса, – отвечает тихо. – Но ты мне вернёшь эти два дня.

– Верну обязательно. Восполню. Хоть всей жизнью, – улыбаюсь.

– Слишком слащаво будет, если скажу двумя? – смешок в трубку.

У меня даже слёзы наворачиваются.

– Нет. Не слащаво.

– Моя подушка и моя кровать пропитались твоим запахом, принцесса, – рыкает вдруг он. – Ты хоть представить можешь, что именно я испытываю, лёжа здесь? Вспоминая, что я делал с тобой вчера?

– Могу. То же самое испытывала я, когда держала твою куртку в руках.

Андрей кашляет. А потом с хрипом выдавливает:

– Ты не принцесса, малыш. Ты самая настоящая ведьма.

Я тихо смеюсь.

– Приехали, – громко говорит водитель, останавливаясь у подъезда. – С вас пятьсот двадцать три рубля.

– Андрюш, мы приехали. Я потом тебе позвоню. Хорошо?

– Хорошо, – слышу, что он улыбается. – И, принцесса, – прежде, чем я трубку положу, – береги себя.

– Буду, – шепотом отвечаю и, сбросив вызов, возвращаю телефон Роме.

Буду, Андрюша. У нас с тобой впереди счастливое будущее. Я в это верю.

Глава 25

Алиса

Просыпаюсь от того, что кто-то ласково гладит меня по голове. Нехотя разлепляю глаза и ничего непонимающим взглядом смотрю на радостную Леську, которая улыбается от уха до уха и сияет, как новогодняя ёлка.

– Доброе утро, дорогая моя, – хлопает хлопушка, а в руках Леси появляются шары. – С Днём Рождения, Алисочка.

Я сажусь на кровати, ещё толком не отойдя ото сна, но начинаю счастливо улыбаться.

Как я могла забыть?

Ведь полночи крутилась, радуясь тому, что с момента, как часы показали полночь, я уже считаюсь совершеннолетним человеком. Это значит, что я полностью свободна от матери и её токсичности.

– Спасибо, Лесенька, – улыбаюсь счастливо, забирая из её рук шары и позволяя им коснуться потолка.

– Я не буду тебе много желать. Только пожелаю, чтобы ты просто была счастлива. Чтобы больше никогда мать не лезла в твою жизнь. И чтобы у тебя с Андреем всё вышло, – запрыгивает на одеяло и крепко меня обнимает.

– Спасибо, Леська, – носом утыкаюсь в её плечо и пару раз всхлипываю от накрывших чувств. – Я могу сказать, что счастлива. У меня такие чудесные друзья. И я люблю невероятного парня, который, кажется, отвечает мне взаимностью.

– Кажется? – хмыкает подруга. – Не прибедняйся. Он четыре часа под твоим подъездом мокнул, когда ты трубку не брала. Кажется ей… – снова фыркает. – Он без ума от тебя.

– Андрюшенька? – я даже Леську отодвигаю, чтобы в лицо заглянуть. Вдруг врёт. Выдумывает. Сочиняет, чтобы мне настроение поднять.

– Он самый, – закатывает глаза. – Твой Мрачный.

Я мечтательно улыбаюсь. Ведь я даже не знала об этом ничего. Думала, что Андрюша уехал домой сразу же, как меня привёз.

Чёрт.

Ну, как можно быть таким? Таким невероятным. Таким заботливым. Ведь кажется замкнутым парнем, которому плевать на всё.

Да, целует жарко. Целует так, что мозги плавятся и ноги подкашиваются. Да, он слишком напорист и пытается доказать свои права на меня. Да, говорит порой слова, от которых сердце проваливается в пятки. Но он ведь толком не сказал, чего он хочет от меня.

Конечно, меня он меня своими поступками. Мужественными и доблестными, в моём понимании. Никто и никогда так не заботился обо мне.

– Так, вставай, буду вручать тебе свой главный подарок, – хлопает в ладоши Леся, вырывая меня из моих мыслей.  – Один из главных.

Я вздрагиваю и рассеяно улыбаюсь. Поднимаюсь с кровати и стеснительно дергаю рукав на ночной рубашке, которую мне одолжила Леська.

– Закрой глаза, – подмигивает задорно подруга, выбегая из комнаты.

Я послушно кладу ладони на лицо, чтобы не видеть комнату.

Через пару минут слышу тихие легкие шаги. Леська вернулась в комнату. Тихое бормотание. Затем что-то упало. Снова бормотание, только сердитое.

– Открывай, – командует подруга минут пять спустя.

Я убираю ладони с лица и замираю с открытым ртом. Леська держит на вытянутой руке невероятной красоты платье чёрного цвета. И на полу под ним лаковые чёрные туфли на высоком каблуке

– Леська… ты… ты с ума сошла? – выдыхаю поражённо я, прижимая руки к груди и любуясь этой красотой.

– Когда увидела платье в витрине, сошла, – улыбается подруга. – Сразу представила, как шикарно оно на тебя сядет. Прям твоё оно, – пожимает плечами. – Будто для тебя шили.

– Спасибо, Лесь. Спасибо тебе огромное! – я снова бросаюсь её обнимать и целовать в щёки. – Но это ведь так дорого, Леська.

– Стопэ! – поднимает руки. – Я могу подарить своей сестренке на её совершеннолетие такой подарок? – задаёт вопрос. – Могу! – и тут же сама на него отвечает. – Так что… Надевай его скорее.

– Прямо сейчас? Я в душ хотела сходить. Привести себя в порядок.

– Так даже лучше, – подмигивает она мне, одобряя мою идею. – Платье тебя уже ждёт. И я тоже жду.

– Спасибо, Леська, – я не могу удержаться и вновь обнимаю её крепко. – Люблю тебя, родная. Даже представить не могу, за что мне досталась такая подруга.

– И я тебя. Беги скорее. Мне не терпится посмотреть на тебя в этом платье. Уверена, мои ожидания оправдаются.

Я чмокаю Леську в щёку и бегу в душ.

Наплескавшись вдоволь, вернулась в комнату, где Леся разложила на столе косметику.

– Что ты задумала? – интересуюсь я, когда подруга поворачивается ко мне с плойкой в руках.

– Буду делать сейчас из тебя конфетку, – причмокивает она губами. – Садись на стул.

– Мне кажется, что ты что-то задумала, – я щурю глаза, на что Леська только пожимает беззаботно плечами.

Я сажусь на стул и стойко терплю все три часа, пока подруга дёргает меня за волосы, делая прическу и водит кисточками по лицу. К концу этого процесса начинаю засыпать.

– Готово, – подруга с довольным видом окидывает результат своей работы. – Конфетка ведь! Надень платье, потом посмотришь, – хватает меня за плечи, когда я хочу повернуться к зеркалу.

Я только плечами пожимаю. Хотя до ужаса интересно увидеть, что получилось. Красилась я очень редко, потому что не любила чувство закупоренности пор.

Повозившись с платьем, надевая его так, чтобы не испортить причёску, обула туфли и подошла к зеркалу. Подошла. И обомлела. На меня смотрела просто нереально красивая девушка, в которой с трудом можно было узнать меня. Я была на себя не похожа. Синие глаза подведены так, что кажутся небесно-синими. Губы накрашены красной помадой, подчёркивая полноту губ и белезну зубов. Скулы выделены. И щёки румянятся.

– Нравится? – взволнованно спрашивает подруга.

А я только кивнуть могу. Ещё как нравится. Ещё как.

Настолько уверенной и красивой я не чувствовала себя никогда. И, конечно же, как любой влюблённой по самые уши девчонке, мне захотелось, чтобы в таком виде меня увидел Андрей.

Я даже представила его реакцию. Как серый взгляд мигом потемнеет. Как медленно, мучительно медленно он будет скользит по моему лицу, по шее, по плечам, груди, талии, ногам.

Обжигая.

И будто лаская.

 Только Андрюша умеет так смотреть. Да и чужих взглядов мне не нужно. Только восхищенный его. И всё.

– Ну, а теперь я завяжу тебе глаза, – Леська чмокает меня в щёку.

– Зачем? – я оборачиваюсь к ней и хлопаю глазами.

– Сегодня будет день сюрпризов для тебя.

– Моя очередь дарить подарок, – заходит в комнату Рома. – Воу! Охренительно выглядишь, – присвистнул он.

– Мне пора ревновать? – дует губки Леська, походкой от бедра приближаясь к Роме.

И я в очередной, в миллионный раз поражаюсь тому, как меняется его взгляд. Вот парень смотрел на меня. Вроде с восхищением, но таким отстранённым. Примерно с таким, как я иногда на него посмотрю. Ведь красивый парень. Не просто симпатичный, а красивый. Но смотрю на него без интереса. Совсем не так, как на Андрюшу. Как и Рома смотрит на меня без мужского интереса. Но стоит ему на Леську взгляд перевести. И всё. Глаза теплеют мигом. Лучиться начинают светом. Желанием. И любовью. Именно любовью. Вот сложно объяснить, что это такое, но увидеть, заметить, проследить в чужом взгляде легко. Это смесь диких эмоций. Страсти, нежности, заботы, восхищения, уважения. И смешавшись всё это, делает не только взгляд мягким, но и всё лицо. Каждую его черту.

Вот и у Ромки. Его вечно сведенные на носу брови вверх поползли. Уголки губ приподнялись. У глаз морщинки появились, будто он вот-вот улыбнётся.

И я сама улыбаюсь от умиления, когда Князь Леську за бёдра к себе притягивает. Руки на талию кладёт. В глаза ей смотрит и говорит едва слышно:

– Ты прекрасно знаешь, Лисеночка, что штырит меня только от тебя.

А-а-а.

Это так мило, что у меня на глазах слёзы наворачиваются. Они так идеально и гармонично смотрятся вместе. Как ангел и демон. Как день и ночь. Разные. Но идеально дополняющие друг друга.

Леська на носочки приподнимается и целует Рому в губы. Вижу, как с каждым движением губ, парень распаляется всё сильнее и сильнее. Руки на девичьих бёдрах сжимает.

Решаю сбежать на кухню, чтобы не мешать. Проскальзываю мимо тихо и, набрав стакан воды, залпом выпиваю.

Мысли с парочки в комнате перескакивают на папу и мать. Я так и не смогла дозвониться до отца. Три попытки оказались провальными. У папы был отключён телефон. Взяла с подоконника телефон, старый Ромкин, и зашла в соцсети, читая поздравления от одногруппников и бывших одноклассников. Ответив каждому, пошла проверять почту, надеясь, что папа может письмо моё прочитал и ответил. Но и там тишина. Расстроенно прикусила губу. В этот день я больше всего жду поздравлений от двух человек – от папы и Андрея. Но папа на связь не выходит уже давно, а Андрей…

С Андреем я тоже не говорила уже два дня. Только состоялся тот разговор в такси. И всё. Парень не звонил, а я… Может быть, я дура, но… но я слишком гордая, чтобы звонить первой. Ненавижу навязываться.

– Готова? – Ромка заходит на кухню и плечом опирается о косяк двери.

– К чему? – я дергаю уголком губ.

– К сюрпризу от меня, – склоняет голову к плечу. – Не только от меня…

– От тебя? Хм… Вдруг ты мне снова решишь мозги промывать? – хмыкаю я.

– Скажи ещё, что твоё Королевское Величество до сих обижается на меня за правду, которую я тебе в такси сказал.

– Нет, – плечами пожимаю. Хотя лгу. Потому что горький осадок остался. Потому что в глубине души я знала, что Рома прав. Прав в том, что я слишком сильно привыкла быть жертвой своей матери. Настолько сильно свыклась с этим, что даже забыла о том, что я давно не беспомощный ребенок, который не может ответить. Который не может оттолкнуть и дать сдачи.

Ведь я всё же осмелилась рассказать всё папе. Набралась решительности и позвонила. Но он был вне зоны доступа. И тогда, не придумав ничего лучше, я написала ему письмо. Длинное. Выплёскивая все годы боли и обиды. Я плакала. Рыдала. Грызла ногти. Но писала. Печатала. Выплёскивала душу. И только в момент, когда я нажала кнопку отправить, я осознала, что писала я больше для себя. Потому что единственный человек, знание морального уродства моей матери которого было мне важно, это отец. Почему было? До сих пор важно. Потому что я считаю, что отец заслуживает лучшего. Ему всего сорок. Сорок лет. Мужчина в самом расцвете сил. К тому же подтянутый. Красивый. И состоятельный. Он сможет ещё найти своё счастье. Я в это верю.

– Пойдём, – протягивает мне руку ладонью вверх Ромка.

– Куда, не раскроешь секрет? – улыбаюсь и ладошку в его руку вкладываю.

– Тогда это уже не будет секретом, не находишь? – подмигивает, а я немного подвисаю. Чёрт. У меня противоречивые чувства к этому парню. То он хамит и грубит, то беседует так, что мне кажется, что я его знаю уже сотни лет. И осознаю, что мне с ним уютно. Нет напряжения и неловкости. Он интересный собеседник. И непогодам  мудрый человек. Как и Андрей.

Возле подъезда стоит такси, так что в своём платье и туфлях, я не успеваю замёрзнуть. Парень открывает передо мной заднюю дверь, сделав приглашающий жест рукой. Я опускаюсь на сиденье и в нетерпении бью пальцами по коленке. Мне не терпится узнать, что меня ждёт. Через десять минут такси тормозит у небольшого ресторана, увидев название которого, я грустно улыбаюсь. Каждый раз, когда папа приезжает из командировки, он ведёт меня сюда. Только я и он. И разговоры обо всём на свете. Наше с ним время.

Ромка расплатился с водителем и вновь открыл дверь, галантно подавая руку и помогая мне выйти. Ведёт меня в ресторан, придерживая под локоть, чтобы я не упала.

На входе нас встречают. Забирают куртку, которая накинута на мои плечи, и чёрное пальто Ромки. Только сейчас замечаю, что парень в костюме и с бабочкой. Джентльмен. И Леськин красавец.

– Ром, – я в растерянности оглядываюсь, когда замечаю, что зал совершенно пуст, – а почему здесь так пусто?

– Потому что мы сняли весь ресторан, – раздаётся любимый голос за спиной, который вызывает миллион мурашек по коже.

Я оборачиваюсь резко и смотрю на Андрюшу. Впиваюсь пальцами в локоть Ромки, который стойко терпит и не издаёт ни звука.

Мой любимый парень невероятно красив. До спертого дыхания. До боли в груди. До трясучки в руках о желания стиснуть его до хруста. Чтобы хоть каплю чувств выплеснуть. Ведь от их силы и остроты можно сойти с ума. Чокнуться.

Андрей в костюме. Мой Андрюша, который всегда ходит в толстовках и кожанке, надел костюм. Чёрные брюки делают его ноги бесконечно длинными. Пиджак подчёркивает ширину плеч. А пара верхних пуговиц на белой рубашке расстегнуты, открывая вид на ключицы. У меня зубы заныли от желания оставить там укус. След от зубов. Свою метку.

Чтобы каждая, кто в его сторону надумала глянуть, знала, что парень уже занят.

Чёрные волосы лежат в беспорядке. А на бледном лице блестят серые глаза. Таким восхищением. Таким восторгом. И любовью.

Отстраненно замечаю, что за его спиной возникает Леська. Как только успела приехать быстрее нас?

Ромка мою ладонь с локтя своего снимает и уходит.

Я уже не вижу и не слышу ни-че-го. Я в вакууме. В крохотной, но такой уютной Вселенной, где есть только Андрей и я. Мне хочется броситься ему на шею, но я чувствую, что ноги дрожат. Что если сделаю хоть шаг, то упаду. Рухну на кафельный скользкий пол. К его ногам.

Парень сам преодолевает расстояние между нами. Подходит настолько близко, что между нами остаётся пару сантиметров воздуха. Наэлектризованного. Искрящегося.

Не выдерживаю его взгляд. Опускаю глаза на острые носки туфель. И лбом касаюсь его груди. Чувствую лёгкий запах туалетной воды. Смешанный с таким любимым, таким необходимым запахом его тела. И это сочетание сносит голову. Ватные руки поднимаю и кладу парню на талию. Скольжу по идеально выглаженной рубашке вверх. До лопаток. Где мышцы ходят быстро. И щекой трусь о грудь широкую. Готовая замурлыкать как кошка.

– Я скучала, – шепчу.

Андрей вздыхает рвано. И по открытой спине кончиками пальцев ведёт. Почти не касается. Пускает множество мурашек бегать по телу. Я льну ещё ближе. Впитываю жар его тела, который чувствую даже через слои одежды. Дышу его запахом. Хочу слиться с ним в одно целое. И больше никогда не разлучаться. Он мне необходим. Жизненно важен. Его улыбка. Его смех. Его хриплый голос, которым он начинает шептать мне в макушку:

– Малышка моя… какая же ты мл*ть красивая. Просто… я мл*ть слов подобрать не могу.

Я отрываю голову от такого надёжного плеча. Вскидываю глаза. Заглядываю в бледное лицо парня. Лихорадочный блеск глаз никуда не уходит. Напротив. Парень сверкает взглядом, исследует глазами моё лицо. Глаза, нос и останавливается на губах.

– Малыш… – склоняется и прижимается полуоткрытым ртом к моим губам. – С Днём Рождения, моя любовь, – выдыхает каждое слово в мои губы, прежде чем завладеть ими. Провести языком по нижней. Чуть отстраниться, показывая, что моя помада осталась на его губах, облизнуться довольно и хрипло, настолько хрипло, что кажется, что по моим нервам пробежали ноготками, шепнуть: – Малина… Вкусная.

И вновь языком по губам. Прежде чем внутрь проскользнуть им в приоткрытый рот. Язык вовлечь в игру. И приподнять меня над полом за талию, чтобы лица на одном уровне оказались.

– Я не просто скучал, принцесса… Я был похож на твоего чертового пса, которого ты каждый день кормишь. Скулил и ждал встречи, – прижимается щекой к моей.