Текст книги "Невеста с подвохом, или Ну, держись, проклятый демон!"

– Соэлла Бизар! Соэлла Бизар!

– Соэлла Сюзанна, вы меня видите?

Я подняла глаза и поняла – вижу.

Передо мной было знакомое лицо. Анетта Ливис?

Склонившись надо мной, пепельноволосая невеста, похожая на маленькую куколку, еще раз спросила ровным, ничего не выражающим голосом:

– Вы в порядке, соэлла Сюзанна?

– Да, я в порядке.

Анетта помогла мне подняться на ноги – я почему-то обнаружила себя сидящей на полу, по всей видимости, из Зеркала Кархена я вывалилась как мешок с картошкой.

Не успела я встать, как за спиной у меня раздался шум – я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из Зеркала Кархена уже двумя мешками с картошкой вывалились еще две невесты.

На помощь им уже торопился Силуян, который тоже был здесь. А еще здесь был Тильман и… его светлость, конечно. Должен же жених встретить своих невест-путешественниц из прошлого, правда?

Даже не знаю, почему, но при виде Реола Кархейского я почувствовала раздражение…

Стоп.

Я мысленно резко одернула себя.

Возьми себя в руки, Сусанка, и забудь на время о его светлости – есть кое-что поважнее.

Пока две невесты, последними вернувшиеся из прошлого, приходили в себя, я пристально вглядывалась в обоих.

Одной из них вне всяких сомнений была Сайа Даркин, а вот другая…

Я с трудом верила своим глазам, но сомнений, в том, кто была вторая невеста, не было.

Однако… Это что выходит? Той, что спасла мне жизнь, остановив Сайю Даркин, была…

Плакса Ойвиа Лантини?

Глава 26. ГНЕВ ЕГО СВЕТЛОСТИ

– Поздравляю вас с благополучным завершением испытания, соэллы.

Хрипловатый голос Тильмана привлек все взгляды.

– Это испытание было самым сложным, но все вы, каждая из вас, смогли вернуться, – продолжал распорядитель отбора. – Это кажется мне невероятным.

Со странной улыбкой на лице Тильман обвел невест взглядом. Можно было только гадать: когда он говорил, что это невероятно, то был впечатлен успехом участниц отбора или давал понять, что такое везение вызывает у него недоверие?

А для недоверия причины у него были.

Сколько раз я могла умереть, если бы меня не защитило пламя Марая? Дважды. А если бы не сфера Дайнари, которую дал мне демон, возможно, как минимум трое из нас погибли бы в пожаре, вместе с Равелью. Мы выжили только потому, что маленькая странная сфера ученицы Орвина Даркина остановила время, а вместе с ним и пожар.

– К сожалению, прошлое скрывает от меня, вернулись ли вы, соэллы, с пустыми руками или сумели выполнить задание и найти элементы испытания – одно из них или даже все, – продолжал Тильман. – Но я надеюсь узнать это позже, в беседе с вами, соэллы.

Усатый распорядитель снова оглядел невест, и чтобы не встретится с ним взглядом, я нарочно посмотрела в сторону.

После предыдущих испытаний, Гранвиль всегда объявлял, сколько невест вернулось с испытания не с пустыми руками. Тильман только что дал понять, что не знает этого – похоже, из-за того, что в отличие от предыдущих, это испытание проходило в прошлом. И я пока не решила, как мне воспользоваться этим знанием. Нужно ли признаваться в том, что мне удалось собрать все, о чем говорил Тильман: ключ, письмо, слово – или об этом лучше промолчать? Для начало стоит разобраться. Что-то мне подсказывало, что все три элемента испытания были выбраны не случайно – за ними что-то кроется. Так что нетушки, спешить хвастаться своим успехом я не буду.

Избегая взгляда Тильмана, я наткнулась на другой – Сайа Даркин как будто наблюдала за мной. Сейчас в ее глазах не было ни капли враждебности. Куда только все делось? Еще совсем недавно, она смотрела на меня с лютой яростью и готова была убить, сейчас же лицо ее выражало спокойствие, а взгляд – глубокую безмятежность, будто Сайа Даркин никогда не знала в своей жизни такого чувства, как ненависть, никогда не испытывала его в своем сердце, никогда не касалось оно ее глаз.

«Как будто другой человек», – невольно подумала я.

Но до чего же талантливо Сайа Даркин умеет притворяться. Сейчас трудно было поверить, что совсем недавно магичка пыталась меня убить.

И тем не менее она пыталась.

Мой взгляд скользнул в сторону и задержался на Ойвии Лантини. В отличие от Сайи, Ойвиа не смотрела на меня. На секунду мне показалось, что она нарочно избегает моего взгляда. Вопреки обыкновению, в глазах невесты-плаксы сейчас не было слез, но она низко опускала взгляд – выглядело это так, будто она так измучена испытанием, что у нее нет даже сил глаза поднять, того и гляди в обморок упадет.

Я нахмурилась. Неужели эта девица немногим ранее хладнокровно бросилась на мою защиту и спасла мне жизнь? По ней и не скажешь, что у нее есть такая сила духа.

Стоп.

Тут меня посетила важная мысль.

Как я выгляжу?

Поблизости было только Зеркало Кархена, и я не могла увидеть свое отражение, но, напрягла память и поняла, что несколькими мгновениями назад, отвечая Анетте Ливис, я говорила сопрано. Вроде бы… В такой сумбурной ситуации сложно быть уверенной.

Подняв руку, я зацепила пальцами прядь волос и потянула вперед, одновременно скосив глаза вниз.

Золотистые. Золотистые кудри.

Что ж, слава Кархену, я опять выгляжу, как Сюзанна Бизар, однако…

Мой взгляд снова потянулся к Сайе Даркин и Ойвии Лантини.

Они видели меня. Видели, что в прошлом я выглядела совсем иначе. Разве что… Они прошли сквозь Зеркало Кархена немного позже меня, и когда появились в Морской комнате, здесь уже находились я и Анетта Ливис. Есть ли возможность, что Сайа и Ойвиа могли не понять, кто была та невеста, с которой они столкнулись в прошлом: я или Анетта?

А еще меня очень заинтересовал внешний вид Ойвии Лантини. Безликая… Я пыталась вспомнить тот день, когда Гранвиль заставил нас всех заглянуть в Зеркало Кархена, чтобы увидеть наш истинный облик. Однако все, что мне удалось вспомнить, это смех графа и смущение его светлости, когда в зеркало заглянула Альвина Мизан. Теперь я знала, что их тогда рассмешило. А вот Ойвиа…

Кажется, среди тех, кто смотрелся в Зеркало Кархена до меня, ее не было. А после я уже была так озабочена реакцией Реола Кархейского на мое отражение с обратной стороны, что совершенно не следила за другими невестами.

Кстати, вспомни о его светлости…

– Я искренне рад, дорогие соэллы, – раздался голос герцога, – что в этом испытании ни одна из вас не пострадала.

Я посмотрела на него в тот момент, когда его взгляд с Анетты Ливис скользнул на меня. Его светлость оглядел меня настолько внимательно, насколько позволяли приличия, как будто хотел убедиться, что руки-ноги у меня на месте, и уже собирался отвернуться – я хорошо это видела, – однако, не успел он сделать это, как его брови хмуро сошлись на переносице, а взгляд вернулся ко мне.

Несколько мгновений            Реол Кархейский пристально вглядывался в меня, глядя чуть ниже моего лица, а потом неожиданно сошел с места и двинулся в мою сторону.

Выражение его лица мне не понравилось – даже захотелось отступить назад.

Это что за мрачный тяжелый взгляд сейчас?

Подойдя, герцог склонил голову, рассматривая что-то в районе моей… груди? Да что это с ним? Потом он поднял взгляд и посмотрел мне в лицо.

– Соэлла Бизар, что это?

Я моргнула. Да о чем это он?!

Герцог тем временем мотнул головой, словно и сам удивился вопросу, который задал. Снова опустил взгляд чуть ниже моего лица и вдруг протянул ко мне руку. Когда его пальцы коснулись моего платья чуть ниже ключиц, я вздрогнула, но прикосновение тотчас исчезло. А вот руку герцог не опустил, и тогда я наконец догадалась посмотреть вниз.

Пальцы его светлости держали…

Сфера Дайнари!

Надо же, я совсем забыла спрятать ее обратно под платье – не до того было…

Реол Кархейский, продолжая хмурить брови, повертел в пальцах сферу, словно рассматривая ее, и во взгляде его я заметила и узнавание, и сомнение одновременно – как будто эта вещь была ему знакома, но он не помнил, откуда.

Снова подняв на меня глаза, он посмотрел взглядом тяжелее прежнего, и спросил:

– Откуда это у вас?

Ай, как же я так, а? Нехорошо-то как вышло.

Если бы не нападение Сайи Даркин, пытавшейся меня убить, я бы не потеряла бдительность и спрятала бы сферу.

Собственно, у меня-то проблем не должно быть: никто и никогда не говорил невестам, что им запрещено принимать помощь, если кто-то эту помощь предлагает. Вот только что-то мне подсказывает, что Марай давать мне эту сферу не должен был.

– Соэлла Бизар, я жду ответа, – холодный голос его светлости словно придавил меня к полу.

Если бы меня спросили, почему я медлила, я бы засомневалась: из-за того ли, что не могла решить, что сказать, или это тяжелый взгляд Реола Кархейского подавлял мою способность говорить?

Я смотрела в глаза его светлости несколько долгих секунд – глаза его светлости несколько долгих секунд смотрели на меня. Ни один из нас не мигнул. Я заставила себя прочистить горло.

Даже если из-за демона сгорел в огне весь Равель, я, пожалуй, все равно не могу подвести того, чья помощь спасла мне жизнь. Несколько раз спасла. Если бы не сфера Дайнари, если бы не демоническое пламя, которым поделился со мной Марай, я бы здесь не стояла. Неблагодарной быть нехорошо, правда?

Придется опять выкручиваться. Причем лучше не врать, а увиливать – еще неизвестно, что мне грозит, если поймают на лжи.

– Ах, ваша светлость, я уверена, что всю эту ночь вы глаз не смыкали в беспокойстве о ваших невестах! – сопрано милашки Сюзанны пропела я. – И хотите знать обо всем, что с нами произошло во время испытания, чтобы убедиться, что ничего поистине губительного не случилось ни с одной из нас! Я буду рада развеять ваши тревоги сразу, как отдохну, поэтому позвольте отправиться в свою комнату. Благодарю!..

Надеясь, застать его светлость врасплох своей экспрессией, я уже развернулась, чтобы быстро сбежать, но не тут-то было.

Сильные пальцы схватили меня за предплечье и остановили.

– Не торопитесь, госпожа Бизар.

Как так вышло, что врасплох в итоге застали меня? Я смотрела на герцога снизу вверх и не узнавала. Куда подевался тот мягкий бесхарактерный мужчина, который всегда шел у меня на поводу? Сейчас его пальцы впивались в мою кожу, а взгляд пригвождал к полу.

– Я не отпускал вас, – твердо произнес Реол Кархейский и, на миг прикрыв веки, едва заметно качнул головой, после чего посмотрел на меня так, будто предупреждал: – В этот раз ваша удивительная способность хитрить вам не поможет, соэлла Бизар. Я не позволю вам уйти, пока вы не ответите на вопрос: откуда у вас эта вещь?

И снова наши взгляды скрестились.

Сложновато, однако, выкручиваться, когда к тебе применяют силу. Ну, и как же мне быть?

Его светлость сузил глаза и впился в меня взглядом, в котором было столько ярости, будто он собирался меня им испепелить.

– Где вы взяли эту вещь, соэлла? – понизив голос, повторил он.

Да что это с ним? Как будто совсем другой человек… О. Кажется, подобное уже было. Всего один раз, но я хорошо запомнила. Взгляд, полный ненависти… В тот раз он был связан с Дайнари, и наградил меня им его светлость после того, как увидел мое отражение с обратной стороны Зеркала Кархена.

Похоже, и сейчас злость Реола Кархейского связана с Дайнари. Герцог знает, что эта вещица принадлежала ей? Помнится, он говорил, что многое забыл. Выходит, Дайнари он помнит? Или…

– Соэлла Бизар! – пронесся над моей головой грозными раскатами голос его светлости. – Отвечайте!

Сначала я вздрогнула от неожиданности, затем пришла в себя и уже раскрыла рот, чтобы бессовестно солгать, как вдруг…

– Эту вещь госпоже Сюзанне дал я.

Голос, который раздался в Морской комнате, звучал так, будто говорили двое. Одновременно.

Исполненный ярости взгляд герцога наконец отпустил меня и метнулся к двери, а мой потянулся за ним.

Увидев того, кто стоял возле двери, я еще не успела произнести его имя мысленно, а Реол Кархейский уже произнес его вслух:

– Марай.

Его лицо потемнело, а взгляд потяжелел еще сильнее. Я-то думала, он на меня только что смотрел с ненавистью… Я ошиблась. Вот теперь! – он смотрел с настоящей ненавистью. Грудь герцога тяжело вздымалась – участилось дыхание.

– Ты? – низким голосом произнес он. – Откуда она у тебя?

Демон усмехнулся краем рта и склонил голову набок, будто наблюдать за его светлостью ему было и любопытно, и занятно.

Реол Кархейский заметил, и, похоже, его это только сильнее разозлило.

Он отпустил мою руку, и я уже было набрала полную грудь воздуха, чтобы выдохнуть с облегчением – наверняка, на моем предплечье останутся синяки от пальцев его светлости; вот ведь впился в меня, как будто я ему миллион в прошлой жизни задолжала! – но тут его светлость протянул руку к моей шее, схватил цепочку, на которой висела сфера Дайнари и с силой дернул на себя.

Я охнула от неожиданности, цепочка больно царапнула мне шею, лязгнула и с коротким тупым звуком порвалась.

Мои руки невольно потянулись к груди, но вместо сферы Дайнари пальцы наткнулись на пустоту. Герцог чуть раскрыл ладонь и опустил взгляд на образующее небольшой шар переплетение колец с черным шариком-зрачком внутри, которое сжимал в руке.

– Откуда у тебя?.. – попытался повторить вопрос он, снова подняв гневный взгляд на демона, но Марай перебил его:

– Вас так злит, что эта вещь оказалась у меня, а не у… вас, ваша светлость? – не скрывая насмешки в голосе, спросил Марай.

Лицо герцога исказилось от злости.

«Да Марай же его умышленно дразнит, – догадалась я. – Что это между ними происходит, а?»

Впрочем, кажется, я уже догадывалась, что между ними произошло. Дайнари между ними произошла – много ума не надо, чтобы понять. Хотя подробности бы не помешали.

Потирая шею в том месте, где цепочка, натянувшись прежде, чем порваться, впилась мне в кожу, я подняла глаза на его светлость в тот момент, когда он, кажется, наконец совладал с собой. Его гнев не исчез совсем, он как будто ушел в глубь него – от Реола Кархейского повеяло смертельным холодом.

Чуть повернув голову в сторону Тильмана, но не переставая смотреть на Марая, герцог спросил:

– Напомните мне, господин распорядитель, что предписывает королевский указ любому, кто вмешается в испытания Герцогского отбора?

Тильман улыбнулся, пряча улыбку в усах, и с легким кивком головы сообщил:

– Королевским указом строжайше запрещено любому, за исключением распорядителя отбора, вмешиваться в проведение отбора, в частности, в испытания. Тому, кто нарушит указ, грозит заточение, ваша светлость.

Герцог повернулся к демону:

– Ты все слышал, Марай. Отдав эту вещь одной из участниц отбора, ты нарушил королевский указ.

Посмотрев на сферу Дайнари на своей ладони, герцог спрятал ее в кармане камзола и снова поднял глаза на Марая.

– В этом замке есть только одно место, способное удержать демона, и тебе оно известно, верно? – спросил герцог. – Ты будешь наказан, Марай, за то, что нарушил указ.

Подняв руку, он размашисто начертил в воздухе какой-то знак. Линии знака засветились голубоватым светом и ударили в сторону Марая, а в следующее мгновение запястья демона обхватили металлические браслеты – от них отходили цепи, исчезающие прямо в воздухе.

Демон равнодушно посмотрел на свои руки, поднял глаза и спокойно улыбнулся его светлости, после чего повернулся ко мне. Пристально смотрел на меня с той же улыбкой, будто пытался что-то сказать.

О, прекрасно, теперь меня должно мучить чувство вины, да?

Герцог нарисовал еще один знак в воздухе – линии снова засветились, – и ударил по нему раскрытой ладонью. Магический свет во второй раз рванулся к демону, и под ногами Марая появился круг из сложных символов и знаков.

Теперь его светлость улыбнулся демону, будто возвращая насмешку, и сказал:

– Кажется, тебе не очень нравится, когда тебя лишают свободы, так, Марай? Но тебе нужно вспомнить, что ты всего лишь слуга, и не должен нарушать приказы.

Я видела, как дернулся край рта Марая – слова Реола его задели? – но в тот же миг в круге, словно из-под пола ударил свет. Миг – и фигура демона растворилась в этом свете совсем. А когда сияние рассеялось – Марай исчез.

Не дыша, я осторожно подняла глаза на герцога, не узнавая в нем человека, которого Гранвиль с презрением называл простофилей.

Похоже, Марай пробудил его темное второе я.

Глава 27. БИЗАР

Заснула я на рассвете, едва добравшись до своей комнаты, а проснулась, когда солнце уже опускалось к горизонту.

Меня совсем не удивило, что я проспала почти весь день – было такое чувство, что в прошлом Равельского замка я прожила целую жизнь. Всего за одну ночь меня забрасывало в три разных временных отрезка – везде я успела вляпаться в самую гущу событий и даже в них поучаствовать. А вернувшись в настоящее, вляпалась еще разочек, а если точнее – все-таки больше «поучаствовала».

На рассвете, добравшись наконец после всех злоключений до своей комнаты, я вытолкала за дверь Лотти, чьи глаза при виде меня заблестели от слез – видимо, она уже успела меня похоронить, а я тут возьми и вернись, – закрылась на засов, чтобы никто не вошел, и первым делом спрятала понадежнее то, что принесла из прошлого: огарок свечи со слепком ключа и письмо королевы – пришлось пожертвовать нижней юбкой и вырезать кусок ткани, куда я переписала нечитаемые для меня слова.

Только после этого рухнула на кровать и уснула. Спать – только на это я сейчас была способна.

Проснулась я от стука в дверь.

– Госпожа! Госпожа! Вы там не померли, госпожа! Закат уже скоро, госпожа! Соэнья Бертина о вас справлялась, велела узнать, хорошо ли вы себя чувствуете!

Я открыла один глаз, послушала, закрыла снова – вставать не хотелось, отзываться тоже не хотелось, даже шевелиться не хотелось. Решила, что Лотти постучит-покричит, не получит ответа – и уйдет, оставит меня в покое, даст еще поспать.

Пожалуй, это было самое тяжелое из всех испытаний Проклятого Отбора, даже странно, что все вернулись с него живыми.

– Госпожа-а-а!!! Подайте голос, ежели живы! Ежели не живы – тоже подайте! Целый день спите – соэнья беспокоится!

Я открыла глаза и поняла, что проснулась окончательно и бесповоротно. Если бы я тут померла – моему бездыханному телу не дали бы покоя. Лотти, похоже, из тех, кто мертвого из могилы поднимет. Но раз уж я жива, придется вставать.

За дверью меня поджидала не только Лотти, но и Бертина собственной персоной – выглядывала поверх плеча служанки. Вот хитрая дуэнья, наверняка это она подзуживала Лотти вопить до тех пор, пока я не открою. Видимо, очень Бертине любопытно узнать, что произошло со мной во время испытания в прошлом. Не терпится прямо.

– Соэлла! – в ужасе воскликнула дуэнья, когда я впустила обеих в комнату и Лотти помогала мне переодеться. – Что с вашими нижними юбками? Они разодраны в клочья!

Ну… «в клочья» – сильно сказано, конечно, но уставшая, с недосыпа, дрожащими руками ножницами я орудовала, ясное дело, не слишком аккуратно. Но оно и к лучшему.

– Ах, это… – прокашлялась я, быстро комкая юбку и отбрасывая ее в сторону, чтобы Бертина не успела разглядеть получше. – Наверное, магией Сайи Даркин задело, когда она пыталась меня убить – там, в прошлом, во время испытания.

– Что?!! – всплеснула руками соэнья. – Соэлла Даркин пыталась вас убить?!

– Угу, – сказала я, пока Лотти меня одевала. – И похоже, не в первый раз. У меня и раньше были подозрения, но теперь я абсолютно уверена, что именно она толкнула меня на мосту, когда мы прибыли в замок. А еще…

«Полагаю, тем, кто убил Сюзанну, толкнув ее в озеро, – уже про себя подумала я, – тоже была Сайа Даркин».

– Еще? – не дождавшись, когда я продолжу, напомнила Бертина, глядя на меня в ожидании.

– В гостинице, на материке… – осторожно сказала я. – Думаю, это она пыталась меня утопить.

Бертина нахмурилась.

– Но почему? Зачем Сайе Даркин нужна ваша смерть? Или вы хотите сказать… Соэлла, неужели? Может ли такое быть, что Сайа Даркин пыталась избавиться и от других невест, чтобы пройти отбор?

«Нет, – мысленно ответила я, но не Бертине – себе. – Она пыталась убить только меня».

Вот только, как и моя дуэнья, я не могла найти ответ на вопрос – почему? Почему Сайа так одержимо пытается убить меня? Нет. Не меня. Той, кого она пыталась убить с самого начала, была Сюзанна Бизар. Меня здесь тогда еще не было. Именно после первой попытки – удачной, надо сказать, попытки – Сюзанна умерла и я, умерев в своем мире в тот же момент, очнулась в ее теле.

А когда Сайа пыталась меня убить в прошлом, я выглядела, как Дайнари… Так кого же хочет убить наследница Орвина Даркина?

Надо разобраться с этим. И раз уж с самого начала она пыталась избавиться от Сюзанны, то причину нужно искать именно в Сюзанне.

– Ну? – раздался у меня над головой недовольный зычный голос. – Что же вы молчите, соэлла? Почему не скажете, что она заблуждается, и убить хотят именно вас?

Вздрогнув, я подняла голову – надо мной висел, уперев руки в массивные бока, призрак то ли женщины, то ли мужчины… Ну, ладно, женщины-женщины. Хотя сросшиеся густые брови и усики над верхней губой вносили некоторую мужественность в облик призрака Альвины Мизан.

– Скажите-скажите! – требовала она. – Это возмутительно! Убить хотели вас, а умерла я! Признавайтесь! Что вы такого натворили, что Сайа Даркин хочет вас убить?! В чем ваша вина?!

Не успела я и рта раскрыть, как со всех сторон на Альвину налетели другие ламии и принялись вокруг нее недружелюбно кружить.

– А ну-ка оставь в покое, заступницу нашу Сюзанну!

– Злыдня она, магичка твоя! Вот и пытается госпожу нашу со свету сжить!

– Точно-точно! Такая же злыдня, как ты!

– Не ты ли нашей госпоже отраву как-то подсыпала?!

– Да вы из одного теста!

– А не магичка ли тебя сюда подослала – заступницу нашу донимать?!

– Признавайся!

Некоторое время Альвина с неожиданной грацией тучного призрачного тела металась меж другими призраками, притесняемая их напором, потом, не выдержав, вскрикнула:

– Ах, до чего же глупые призраки! Никакого толку от вас нет! Думаете, Сайа Даркин без причины ее убить пытается? Как бы ни так! Лучше бы узнали, что за этим стоит! Ай, я и без вас разберусь – сама все узнаю!

И с этими словами, метнувшись вверх, Альвина просочилась сквозь потолок и исчезла.

– Не слушайте ее, заступница наша! – теперь уже ламии кружили вокруг меня; и вроде бы, вполне дружелюбно, но Лотти уже лежала у моих ног без сознания.

– Ведьмы они! Обе ведьмы!

– Ишь ты, гадина какая, магичка эта! Убить вас пыталась, надо же!

– Соперницу в вас видит, как пить дать!

Рядом покашляла Бертина. Осторожно косясь на кружащих возле меня призраков, она спросила:

– Что они говорят, соэлла?

– Сайю Даркин ругают, – ответила я, радуясь, что Лотти успела помочь мне одеться до того, как упала в обморок.

– Угу, – кивнула Бертина. – Понятно.

Потом дуэнья перевела взгляд на меня и спросила:

– Но если Сайа Даркин пыталась вас убить, то… как вы спаслись? Не сочтите за грубость, но она маг, хоть и слабый, а вы…

– Мне помог Марай, – сказала я.

– Каким образом? – не поняла Бертина.

– Он дал мне защиту, – не стала вдаваться в более подробные пояснения я. – Боюсь, если бы не он, я бы не вернулась.

Бертина хмыкнула.

– Постойте, соэлла… Среди слуг ходят слухи, что демон был строго наказан его светлостью… Неужели причина этого…

– Да. Я. Впрочем…

Все же, полагаю, что причина той злости, которую герцог выплеснул на Марая, была вовсе не во мне. Не потому он разозлился, что демон мне помог. Я лишь послужила поводом. Реол Кархейский впал в ярость, когда увидел сферу Дайнари. Когда узнал, что эта вещь, до того как попасть ко мне, находилась в руках демона.

Настоящей причиной его злости была Дайнари.

Однако даже если и так, не дай мне Марай сферу – я бы погибла.

– Впрочем, неважно, – договорила я. – Он помог мне, и это обернулось для него проблемой.

Бертина открыла рот, чтобы ответить мне, но не успела произнести ни слова – между нами стайкой бросились ламии.

– Не верьте демону, заступница наша! – суетливо носясь передо мной, восклицали они!

– Этот демон себе на уме!

– Не помочь он вам пытался – задумал он что-то!

– Не дайте себя обмануть! Он использует вас, милосердная наша!

Бертина поморгала и снова спросила:

– Что они говорят, соэлла?

Я подумала, потом ответила:

– Предупреждают, чтобы я не доверяла демону.

Бертина последила взглядом за беспокойно носящимися в воздухе ламиями, потом хмыкнула.

– Что ж, может, они и правы, соэлла. Демоны не похожи на людей, и быть добрыми к людям у них нет причин. То же касается и Марая. Я бы на вашем месте была осторожна.

Я помолчала.

Там, в прошлом, Марай освободил Заргана, впустив его в свое тело – это привело к трагедии, столица королевства сгорела в пожаре. Кроме того, у Марая была цель – освободиться от оков, которые привязывали его к Реолу Кархейскому. И однажды он уже заставил меня хитростью снять с него магическую печать – одну из тех, что были на него наложены. И в чем-то ламии были правы – я не знала, что у Марая на уме. Он был хитер, скрытен и вел свою игру – это я видела невооруженным взглядом, но…

Несмотря на это все, он позаботился, чтобы я вернулась живой с последнего испытания. Ведь если подумать… без него у меня не было ни единого шанса.

Я подняла глаза на Бертину.

– Думаю, ламии правы, – легко согласилась я. – Марай что-то задумал. Но, похоже, без него мне не пройти этот отбор. Я уже сбилась со счету, сколько раз могла расстаться с жизнью, если бы не он. Если он использует меня, то… я должна использовать его, чтобы дойти до конца. А еще у меня накопилось уйма вопросов, на которые у демона наверняка есть ответы. И что-то мне подсказывает, что сейчас самый подходящий момент, чтобы эти ответы получить. Более подходящего момента может не представиться.

– Что вы задумали, соэлла? – с беспокойством спросила Бертина.

«В этом замке есть только одно место, способное удержать демона, и тебе оно известно…» – всплыли в моей памяти слова его светлости.

– Девоньки, – обратилась я к ламиям.

– Да, заступница наша?!

– Что изволите, милосердная наша?!

Я подняла глаза на призраков.

– Вы ведь можете узнать, где сейчас демон, правда? Он здесь, в замке, в этом нет сомнений. Но думаю, его светлость заточил Марая туда, откуда он не сможет выбраться сам, где его не так просто будет кому бы то ни было найти. Но ведь для ламий в этом замке нет таких мест, куда они не смогли бы проникнуть, верно?

– Соэлла… – Бертина выглядела не на шутку встревоженной. – Вы хотите освободить Марая? Это безрассудство. За такой поступок вас может ждать поистине жестокое наказание…

– Нет, – ответила я. – Вряд ли это в моих силах – освободить его. Но мне нужно с ним поговорить.

Я снова перевела взгляд на ламий.

– Вы поможете мне его найти?

Призрачные девицы сначала неуверенно смотрели на меня, потом какое-то время переглядывались между собой, и наконец, хоть и неохотно, покивали. Не говоря больше ни слова, ламии бросились врассыпную и, просочившись сквозь стены моей комнаты, исчезли.

*   *   *

Не успели ламии покинуть мою комнату, как раздался стук в дверь.

Мы с Бертиной переглянулись.

– Кто бы это мог быть? – озадачилась я. – Кто-то из слуг? Не успела отдохнуть после испытания, уже кому-то понадобилась?

– Я открою, – кивнула Бертина.

На пороге моей комнаты стоял неожиданный гость – лекарь Саторин собственной персоной.

– Доброго вечера, соэлла Бизар, – птичьим голосом поприветствовал меня он. – А я к вам по поручению его светлости.

– И что же поручил вам его светлость со мной сделать? – с опаской уточнила я. – Отравить? Усыпить? Умертвить?

Маленькие круглые глазки лекаря увеличились в размерах, рядом раздалось предупреждающее покашливание Бертины.

Ну, извините, а чего еще ожидать от мужчины, который цепочки рвет прямо на моей шее?

– Что вы, что вы! – пришел в себя Саторин. – Его светлость изволил тревожиться за своих невест и отправил меня проверить самочувствие каждой из вас – мне пояснили, что вам пришлось пройти через сложное и опасное испытание. Вы позволите осмотреть вас, соэлла Бизар?

Мы с Бертиной еще раз переглянулись, и соэнья сказала:

– Прошу вас, соэн Саторин, убедитесь, что соэлла в полном здравии. А я, пожалуй, вас покину – не буду мешать.

С этими словами Бертина ушла, оставив меня наедине с лекарем.

– Рад буду сообщить его светлости, что самочувствие его невест, не оставляет поводов для тревог, – спустя какое-то время, закончив осмотр, сказал лекарь, но тут его взгляд омрачился. – Что это у вас на шее, соэлла Бизар? Вы поранились во время испытания?

– Ах, это, – догадалась я. – А это его светлости спасибо надо сказать. Вы когда будете докладывать ему о моем самочувствии, не забудьте уведомить о ранах на моей шее. Наверняка останутся уродливые шрамы, и теперь никто из-за них не возьмет меня в жены, а значит, его светлость, как честный человек обязан на мне жениться.

– Э… Что, простите? – выпучил глаза Саторин, не понимая, о чем я.

Вздохнув, я отмахнулась:

– Забудьте. Эти царапины – следствие плохого воспитания его светлости. Цепочку он с меня сорвал. Вернее, то, что висело на цепочке.

Я нахмурилась и задумчиво произнесла, больше вслух обращаясь к самой себе, нежели к Саторину:

– Мог бы просто попросить, я бы сама сняла и отдала ему. Зачем быть таким грубым? К тому же, это совсем на него не похоже…

– Прошу прощения, соэлла Бизар, – прокашлялся Саторин, привлекая к себе мое внимание. – А не идет ли, случайно, речь о предмете, похожем на шар из переплетения тонких колец? Там еще внутри шарик поменьше, похожий на зрачок.

Внезапная осведомленность и интерес старого лекаря вызвали интерес уже у меня.

– Да, о нем. А откуда вы знаете, что за предмет сорвал с меня его светлость?

Саторин неуверенно покашлял и поморгал.

– Я случайно услышал, как дворецкий его светлости, Силуян, описывал этот предмет кухарке – слуги часто говорят между собой о том, что происходит у господ, вы же знаете.

Я кивнула, мол, догадываюсь.

– А вам этот предмет знаком?

Саторин покивал.

– Видите ли, в моем роду были маги, а среди магов этот предмет довольно известен.

– Известен? – заинтересовалась я. – И что же о нем известно?

– Что это изобретение единственной ученицы Великого Мага Орвина Даркина, – с готовностью отозвался лекарь.

Саторин склонил голову набок и сказал задумчиво:

– Но, полагаю, соэлла Бизар, вам о нем должно быть известно намного больше моего.

– Должно быть? – насторожилась я.

О как. Любопытно.

– Должно быть, – кивнул Саторин. – Однако помнится, вы говорили, что едва не утонули в пруду и ваша память пострадала.

– Точно, – с готовностью кивнула я. – Пострадала. И до сих пор очень страдает. Память.

Лекарю удалось не на шутку меня заинтриговать, и я решила выяснить у него все до конца.

– Поэтому не напомните ли вы мне, уважаемый Саторин, почему о вышеуказанном предмете мне должно быть известно лучше вашего?