Текст книги "Девочка с перчиками"

Часть третья

В воскресенье под вечер в квартире Ольги Варламовны раздался сигнал домофона. Она никого не ждала и слегка испугалась, очень уж не любила, когда ее заставали в халате.

– Кто там?

– Мама, это я!

– Тимоша, что-то случилось?

Сын редко являлся без звонка.

– Мама, открой!

Нажав на кнопку домофона, пожилая дама первым делом глянула в зеркало – по многолетней привычке – и лишь затем поспешила открыть входную дверь. Из лифта вышел Тимо фей с каким-то свертком на руках. Вид у него был взъерошенный.

– Тима, что стряслось? Ты пьян?

– Ни боже мой! Мама, смотри!

– Господи, да это же вылитый Арношка! Тима, откуда? Какой чудесный! Ты где его взял?

– Мам, ты пустишь нас на несколько дней, пока я не сниму квартиру?

– Ты что, ушел от Юльки?

– Ага!

– Из-за щенка?

– Это было последней каплей…

– Вы голодны?

– Я – нет, а ему надо бы молочка…

– С ума сойти, вылитый Арношка! Дай его мне, смотри-ка, чистенький какой…

– Так я его вымыл Юлькиным шампунем… Но ему нужно определить какое-то место…

– Конечно! Ты вот что, достань с антресолей серый чемодан, устроим ему там гнездышко.

– Чемодан? А если крышка захлопнется?

– Отломай крышку, большое дело! А я пока позвоню Незлобину, он скажет все, что надо купить такому малышу и поезжай в зоомагазин. Алло, Виктор Евгеньевич, нужен ваш совет…

Через двадцать минут с длинным списком всего необходимого Тимофей помчался в зоомагазин. Старый приятель Ольги Варламовны, известный в Москве ветеринар и сосед по подъезду спустился осмотреть малыша.

– Дорогая Ольга Варламовна, этому типчику месяца два с половиной от силы, здоров, весел, хоть слегка и напуган. О породе говорить смешно, типичный двор-терьер, но немецкая овчарка в роду все же была. Вы намерены оставить его у себя?

– Боюсь, это неизбежно, против судьбы не попрешь, когда-то у нас был точно такой же. И потом, когда вы рядом, мне не страшно.

– Прививки мы ему все сделаем, но предупреждаю, вымахает в здоровенного пса, будет уже не двор-терьер, а амбал-терьер. Надо заметить, у него на редкость смышленая морда!

Когда Тимофей, нагруженный как вьючное животное, вошел в квартиру, щенок, сытый, довольный и обласканный, сладко спал в лишенном крышки старом фибровом чемодане на мягкой подстилке.

– Мама, ну скажи, он ведь совершенно… неотразимый, разве нет?

– Да конечно, кто спорит? Но что у вас с Юлькой вышло? Он что-то обоссал? Любимый ковер?

– И это тоже, – усмехнулся Тимофей, – но главное, он умудрился сгрызть сумочку из кожи питона. Короче, она закричала: «Или я или этот паршивый щенок!»

– Я одобряю твой выбор, мой мальчик! – Ольга Варламовна от души обняла сына. – Мне никогда не нравилась твоя Юлька.

– Я знаю, мама. Но у меня сейчас такой зарез на работе, я дома практически не бываю, а этот охламошка много внимания требует.

– Ничего, не страшно, я справлюсь. Слава богу, у тебя нет детей от этой бабы, значит буду растить Арношку. А там, может, встретишь хорошую девушку… Ох, сдается мне, ты ее уже встретил? В этом дело, да?

Тимофей как-то беспомощно улыбнулся.

– Не стану тебя пытать, придет время, сам расскажешь.

Когда Тимофей уже лег, Ольга Варламовна заглянула к нему.

– Не спишь? Тимочка, я давно хотела сказать, вернее попросить прощения…

– Господи, за что, мама?

– За то, что в детстве тебе, вероятно, не хватало ласки, тепла… Просто я считала, что мальчику это вредно… И все кругом твердили – только не сделай из него маменькиного сынка. Ты, может, думал, что я тебя мало люблю. Ведь думал, скажи?

– Мамочка, ну к чему сейчас эти разговоры? Мало ли что иной раз думает семилетний пацан… А потом я был только благодарен тебе за то, что не душила меня своей любовью, как некоторые мамаши. Так что все хорошо, мамочка, поверь, и я сейчас почти счастлив…

– А квартиру ты оставишь ей?

– Конечно, зачем мне эти дрязги?

– Молодец, все-таки я воспитала тебя достойным мужчиной. И не вздумай пока снимать квартиру, живи здесь… Если б ты знал, как я рада, что ты расстался с Юлькой! Я с самого начала чувствовала, что она тебя не любит. И мне было так обидно за сына. А знаешь, что мне сказал Олег незадолго до смерти? Помнишь, он вдруг вызвал тебя по какому-то таинственному делу? Так вот, когда ты уехал, он как-то загадочно улыбнулся и сказал: «Не огорчайся, Оленька, скоро Тимофей бросит свою Юльку и женится на самой лучшей женщине на свете…» Что это значит, ты мне не скажешь?

Юля была вне себя. Да, разумеется, она и сама подумывала расстаться с мужем, но не таким же образом… Она хотела дождаться официального предложения от Леонтия, а с этим надо было еще повременить, так же как и дождаться вступления Тима в права наследства, хорошенько все прикинуть, обдумать, взвесить… Состояние покойного Олега было куда более многообещающим, нежели гонорары Леонтия. Хотя международная премия, обеспеченная ею, сыграла свою роль, пиарщики издательства умело и тактично воспользовались этим фактом, и пока его тиражи только растут, но кто знает, что будет завтра… К тому же Тимофей человек куда более уравновешенный и никогда не грузит ее своими делами и неприятностями. А Леонтий… Вот недавно, например, он вернулся со съемок очередного ток-шоу вне себя от бешенства.

– Нет, ты только подумай, – орал он, при этом неприятно брызгая слюной, – эти твари, эти подлые суки поставили меня рядом с этой каланчой Сверчковой, она на две головы выше меня, как я должен был себя чувствовать? Ну ничего, я завтра в издательстве такой разбор полетов устрою, мало не покажется! Они же это назло, из зависти, я просто убежден, это дело рук Машки Завьяловой!

– Ленечка, успокойся, твоим читателям неважно, какого ты роста, они тебя за книжки любят!

– Зато коллегам не все равно, они из-за этой премии меня сожрать готовы, а если узнают, как я ее получил, вообще живьем сожрут, с таким говном смешают…

– Ленечка, успокойся, никто не узнает! На премию тебя выдвинул комитет русских женщин стран Средиземноморья, а уж до того факта, что зам. председателя этого комитета моя двоюродная сестра, вообще никто не докопается.

– Да, Юль, ты мастерски все это провернула… Спасибо тебе огромное, я люблю тебя…

– И я тебя, Ленечка!

– Я тут знаешь, что подумал…

– Ну? – напряглась Юля.

– Понимаешь, я хочу, чтобы ты официально стала… моим личным помощником, имиджмейкером, что ли.

– То есть?

– У тебя талант! Ты великолепно справилась с моим имиджем и, я убежден, никогда бы не допустила, чтобы твоего мужчину поставили в такое унизительное положение, как сегодня. И вообще, у тебя безупречный вкус! А история с премией! Лучше тебя никто с этим всем не справится! Мы будем всюду появляться вместе на законном основании и это плавно и естественно перетечет в законный брак! И вообще, я объявлю Протасову, что если он не согласится взять тебя в штат, я уйду к конкурентам!

– Но что я скажу мужу?

– Скажи ему правду в конце концов! А хочешь, я сам все ему скажу? Поговорим как мужчина с мужчиной! Решено, я на днях с ним повидаюсь и все скажу прямым текстом.

Юля на мгновение представила себе эту картину и расстроилась. Здоровенный детина Тимофей и рядом Леонтий…

– Нет, Ленечка, не нужно, я сама. И вообще, зачем спешить? Мы же не сможем пока пожениться, да и тебе пока не стоит ссориться с Протасовым и развеивать миф о безутешном вдовце. Но ты все же договорись с издателями, пусть официально возьмут меня на работу, платят достойную зарплату, а для отвода глаз я могу заняться имиджем еще какой-нибудь тетки, к примеру, Тамариной, ей это не помешает.

– Юлька, ты гений! Я этого добьюсь, любовь моя!

Юля в тот момент пришла в восторг. В качестве успешного имиджмейкера в крупнейшем издательстве, она, пожалуй, сможет рассчитывать на птицу куда более высокого полета, чем Леонтий Зной, тем более будучи замужем за весьма успешным, а там, глядишь, и просто очень богатым и, к тому же, покладистым человеком. Она уже не жаждала выйти замуж за Леонтия Зноя. Нет, он, конечно, хорош и сам по себе и как ступенька в ее карьерной лестнице, но не более того! Все складывалось как нельзя лучше. И вдруг этот поганый щенок! Увидев обгрызанную любимую сумочку, стоившую поистине бешеных денег, Юля пришла в ярость! Она и вообще-то не желала терпеть животных в доме, но в данном случае готова была смириться и с записанной банкеткой и с кучкой на ковре, но безнадежно испорченная сумочка из кожи питона – это было уж слишком и она вне себя крикнула мужу:

– Имей в виду, вопрос стоит так – или я или этот паршивый щенок!

Тимофей вдруг обернулся, на лице его было написано явное облегчение, он взял щенка на руки и совершенно спокойно произнес:

– Спасибо, дорогая! В таком случае безусловно этот паршивый щенок!

Снял с вешалки куртку и вышел, хлопнув дверью. На другой день приехал забрать кое-что из вещей, когда ее не было дома. А вернувшись, она обнаружила записку:

«Юля, я ушел всерьез, квартиру оставляю тебе, прошу только пока ничего не трогать в моем кабинете, надеюсь, в течение месяца я его освобожу. Прости, если что не так. И, кстати, сколько стоила сумочка? Ее стоимость я тебе возмещу… У тебя теперь есть престижная работа, престижный кавалер, полагаю, ты ни в чем не будешь нуждаться. Тимофей».

– Янка, почему это Тима к нам давно не заходит?

– Ну, откуда же мне знать, тетя Рита?

– Ты с ним, случайно, не поссорилась?

– Ну что вы! Из-за чего мне с ним ссориться? Я ему очень благодарна за все, что он сделал…

– А Миша твой тебе пишет?

– Конечно! Вот, посмотрите, какие дивные фотографии прислал!

– Да, красотища, хотя я не люблю эти фотки в компьютере, то ли дело обычные, старомодные – возьмешь в руки, так повернешь и эдак, а это… А он, между прочим, ничего себе мужчина, видный, глаза хорошие, добрые, только знаешь, ему в жизни столько всего интересно…

– А разве это плохо?

– Смотря для чего. Для семейной жизни, возможно, не очень хорошо.

– Да почему?

– Потому что его весь мир интересует, и ты далеко не на первом месте.

– Но для мужчины это нормально, если работа на первом месте, вы же сами меня этому когда-то учили.

– Так-то оно так, да только это ведь не работа, Яночка, а так… развлекушки… в мировом океане. Тима тебе куда больше подходит.

– Это только вам кажется, тетя Рита!

Через неделю Яна вернулась домой и вышла на работу. Григорий Иванович так в Москву и не вернулся.

– Юлька, ты самая большая дура, какую только можно вообразить! – всплеснула руками подруга Инна, выслушав историю разрыва Юли с мужем. – Да Тимофей твой – сокровище! Разве можно вообще ставить такие ультиматумы мужику? Да и вообще… сколько баб из-за такой дури одинокими остались!

– Да он нарочно все это подстроил, спровоцировал меня. Прекрасно же знает, что я терпеть не могу животных в доме, от них одна только грязь и вонь. Сколько я сил убила на эту квартиру, а щенок в два счета превратил ее черт знает во что!

– Вот и живи теперь в чистоте, но без мужа! И какого мужа!

– Подумаешь, обойдусь! Выйду за Леонтия! Он знаменитость, светская персона… – не слишком уверенно проговорила Юля.

– Да иди ты со своим Леонтием! Мертвописец!

– Что? – не поняла Юля.

– Тексты у него мертвые, вот что!

– Да какая мне разница! – раздраженно бросила Юля.

– Слушай, а Тим что, к какой-то бабе ушел?

– Не похоже. Сейчас у мамаши живет. Ну, может, с кем-то трахается время от времени, но, насколько я понимаю, не более того.

– А ты хотела бы его вернуть?

Юля задумалась.

– Пожалуй, хотела бы, но это дохлый номер.

– Уверена?

– На вот, посмотри, какую записку он мне оставил.

Инна пробежала глазами записку.

– Да, подруга, это действительно дохлый номер!

Ольга Варламовна уже души не чаяла в Арношке, а на сына смотрела с удивлением. Хотя Тимофей мало бывал дома, всегда страшно радовался щенку, был нежен и внимателен с матерью, но она чувствовала – его что-то гнетет, и дело вовсе не в рабочих моментах.

– Тима, тебе пора подумать о детях. В твоем возрасте такая страсть к щенку объясняется просто – тебе нужен ребенок!

– Ты хочешь сказать, мамочка, что тебе нужны внуки?

– Тима, ответь мне честно, у тебя есть женщина?

– Мама, с каких пор ты интересуешься моей половой жизнью? – поднял брови Тимофей.

– Ты прекрасно меня понял. Но почему-то уходишь от ответа. Это может означать только одно – женщина есть, ты ее, возможно, даже любишь, но она либо замужем, либо просто не отвечает тебе взаимностью. И это значит, она полная дура!

– Спасибо, мамочка, – грустно улыбнулся Тимофей, – но это взгляд матери, то есть вполне пристрастный.

– Дело не в этом! Просто я все-таки сумела воспитать тебя настоящим мужчиной! Ну, если быть справедливой, то не одна я, а еще и Олег, и, конечно, дружба с Мишкой.

И вдруг в глазах сына отразилась такая мука, что Ольга Варламовна ахнула.

– Боже, Тим, неужто ты влюблен в женщину Мишки?

– Если б только это…

– Но что же еще? – испугалась Ольга Варламовна.

– Она еще и женщина Олега.

– То есть как? – вытаращила глаза Ольга Варламовна и вдруг перекрестилась, хоть никогда не верила в Бога. – Но сколько же ей лет? Это абсурд какой-то!

– Всего тридцать один год.

– Но где ты с ней познакомился и при чем же тут Мишка? Она что, из Новой Зеландии?

– Да нет…

Тимофею вдруг безумно захотелось обо всем рассказать матери, хотя это было вовсе не в его правилах, но к черту все правила! И он рассказал. И тут случилось нечто странное и в высшей степени неожиданное: Ольга Варламовна разрыдалась.

– Бедный, бедный мой братик! Выходит, я совсем его не знала… Всю жизнь считала образцом мужчины… Хотела, чтобы ты стал таким же… Или я просто дура набитая? Выходит, он безумно любил эту девочку, но оказался последним трусом? Причем мелким трусом! Испугался шантажа какой-то ничтожной бабы, не был уверен ни в себе, ни в своей девочке, сломал жизнь обоим… А ведь это скорее всего была настоящая любовь, да, Тима?

– Ах, мама, я не умею вести такие разговоры, это скорее по части господина Зноя.

– Ты читал этот кошмар?

– Один абзац. С меня хватило. Но ты, выходит, читала?

– Да в позапрошлом году, когда отдыхала в Испании. В отеле кто-то оставил, знаешь, как это бывает. Тоска смертная! А впрочем, черт с ним! Тима, скажи мне, какая она?

– Мама, зачем тебе?

– Я имею право знать, какую женщину так любил мой брат в конце-то концов!

Тимофей пристально посмотрел на мать, потом достал мобильник.

– Вот, смотри!

Снимок был сделан на книжной ярмарке, во время презентации Мишиной книги. Ольга Варламовна долго изучала его.

– В ней есть изюминка. Хотя твоя Юлька в сто раз красивее, но эта… Она нежная, хрупкая и, пожалуй, даже загадочная. Я хочу с ней познакомиться!

– Мама!

– Что мама? Ты можешь это устроить?

– Нет! Это исключено! Она недавно перенесла травму, физическую и психическую, и не надо ее трогать! – отрезал Тимофей. – Ни к чему это. И ей и тебе тоже!

– Но я бы хотела поговорить с ней об Олеге!

– Он умер, мама! Эта страница ее жизни перевернута. Все!

– А ты?

– А что я?

– Ты же любишь ее!

– Это не имеет значения. Я никогда не стану отбивать женщину у лучшего друга. Это мое последнее слово, мама. Еще один разговор о Яне и я съеду отсюда!

Ольгу Варламовну терзало любопытство. Что же это за женщина, которую так любил ее младший брат, а теперь, похоже, любит сын? Олег из-за нее был несчастлив, но я не хочу, чтобы мой сын страдал. Олег сам был во всем виноват, а Тима… Хватит с него Юльки. Но как найти эту Яну? Хорошо бы познакомиться с ней словно бы случайно, невзначай… Я даже фамилии ее не знаю, Тим не сказал. Можно, конечно, позвонить Нелли Яковлевне, но это как-то некрасиво, к тому же Нелли Яковлевна, на взгляд Ольги Варламовны, была чересчур цирлих-манирлих… И вообще, если Тим узнает, скандал будет грандиозный. И тут вдруг в памяти ее всплыли последние предсмертные слова Олега, показавшиеся ей тогда просто бредом умирающего. Она даже не передала их сыну. Зачем? Но, может, это не было бессмыслицей? Вдруг Тим поймет, что это значило? Но поскольку говорить о Яне он отказывался категорически, она решила зайти издалека.

– Скажи мне, Тимочка, может, нам стоит в этом году снять дачу?

– Дачу? – крайне удивился Тимофей.

Ольга Варламовна всегда терпеть не могла дачную жизнь.

– Ну да, у нас же теперь растет малыш, ему нужна травка, свежий воздух…

– Но, мама, ты же всегда была категорически против дач?

– Знаешь, после прошлогодней кошмарной жары…

– Поздновато ты, однако, спохватилась, скорее всего сейчас ничего приличного не сыщешь… Но если ты хочешь, ищи. Только не слишком далеко, я ведь не смогу туда каждый день мотаться.

– Но, в принципе, ты не против?

– Делай как тебе лучше, мама!

Ольга Варламовна была довольна. Первый шаг сделан. Еще через день она сказала сыну:

– Тимоша, мне предложили комнату с верандой недалеко от Абрамцева. Правда, довольно дорого, но там, кажется, большой участок, мы могли бы съездить, посмотреть…

– Я смогу поехать не раньше, чем на следующей неделе.

– А если я сама съезжу?

– На чем?

– Наташа обещала, что ее невестка нас свозит.

– Ну и прекрасно! И если тебе понравится, снимай, никаких проблем!

И как такой простодушный человек может быть классным юристом? Он же никакого подвоха не почуял!

– Ну что, мама, съездила в Абрамцево?

– Да, Тима, но я раздумала, во-первых, там нет городских удобств, а во-вторых, хозяева не хотят щенка, так что… А Наташа говорит, что мы сможем привозить к ним Арношку, когда захотим. Но места там чудные… Да, знаешь, когда мы проезжали мимо дома Мамонтовых, я вдруг вспомнила последние предсмертные слова Олега.

– При чем тут Мамонтовы?

– Да вот в том-то и дело… Ты же знаешь, как я обожаю Серова…

– Художника?

– Ну да! Дело в том, что последние слова Олега были «Будь счастлива, девочка с персиками». А «Девочку с персиками» Серов писал с Верочки Мамонтовой, вот такая вот внезапная ассоциация…

Тимофей очень внимательно посмотрел на мать и вдруг громко расхохотался.

– Да, мама, неужто я так тебя запугал, что ты вместо того, чтобы спросить напрямки, выдумала всю эту идиотскую историю с дачей в Абрамцеве?

– Да с чего ты взял? – слегка смутилась Ольга Варламовна.

– А с того, что я тебя все-таки знаю!

– А я тебя, кажется, нет, – улыбнулась Ольга Варламовна. – Тогда скажи, что же значили эти слова Олега? Ты понимаешь?

– Да. Он так называл Яну, только девочка не с персиками, а с перчиками. Она обожает перчики в горшочках.

– ? Ну надо же…

А Тима вовсе не так простодушен… И домик в Швейцарии, где в саду и на окнах росли эти перчики… Нет, я должна, просто обязана с ней познакомиться, но как?

И тут на помощь пожилой даме пришел случай.

Тимофей среди рабочего дня вдруг заехал домой переодеться. Вечером предстоял незапланированный визит в высокие сферы и нужен был темный костюм. Пока сын принимал душ, Ольга Варламовна обнаружила на столе его мобильный телефон. Воровато оглянувшись, она открыла его. Ага, Яна. Она быстро записала номер на бумажке. Тимофей ничего не заметил.

Итак, номер телефона у меня есть, но не звонить же ей напрямую, надо что-то придумать… Но сколько Ольга Варламовна ни ломала голову, ничего путного не придумывалось. Ну как, как подобраться к этой «девочке с перчиками»? Стоп, кажется, есть идея! И Ольга Варламовна позвонила лучшей подруге Наталье Федоровне.

На дисплее высветился совершенно незнакомый номер.

– Алло! – откликнулась Яна.

– Это Янина?

– Да, простите, а кто вы?

– О, ваш телефон попал ко мне через десятые руки, ради бога, извините меня за бесцеремонность, но я случайно узнала, что вы великая специалистка по Capsikum annuum, иными словами, по цветным перчикам. Я их просто обожаю, но у меня они плохо растут, а у вас, говорят, они поистине чудесные.

– Ну да, я их очень люблю и они у меня прекрасно растут, но я ни в коей мере не специалист, ничего сверхъестественного с ними не делаю. Вероятно, у меня просто благоприятные для них условия, только и всего, они вообще не слишком прихотливы. Вам лучше обратиться в Ботанический сад, что ли… К профессиональным цветоводам. Вы извините, я сейчас не могу больше говорить, у меня экзамен…

– Простите, еще секундочку! А вы не согласились бы взять мой последний горшочек, боюсь, у меня он окончательно погибнет, а жалко…

Яна заколебалась.

– Ну хорошо, но сегодня я очень занята.

– Вот спасибо! Если позволите, я вам завтра позвоню и если это удобно, завезу горшок… Вы где живете?

– На проспекте Вернадского.

– О, это очень далеко! Давайте встретимся где-нибудь в центре, попьем кофейку…

– Хорошо, в половине двенадцатого вас устроит?

– О да, разумеется! Спасибо вам огромное. Давайте в «Кофе-Хаусе» на Смоленской, вам удобно?

– Да, вполне.

– Вы легко меня узнаете, я буду с горшочком.

Яна рассмеялась.

– У нее приятный голос, она, кажется, недурно воспитана, – доложила подруге Наталья Федоровна. – Но где, скажи на милость, я возьму этот погибающий перчик?

– О, это уж моя забота! Значит так – ты встретишься с ней, а я сяду за соседний столик и, может быть, вступлю в ваш разговор.

– Ох, Ольга, какая ж ты авантюристка!

– Да почему я авантюристка? Просто я хочу увидеть эту женщину, мне это жизненно важно, вот и все!

Яна проснулась с мыслью: почему Тимофей так давно не звонит? Хотя с какой стати ему звонить? Он знает, что я уже вышла на работу, живу дома, тогда зачем? А от Миши вчера пришло очередное электронное послание с восторженными и, как показалось Яне, очень талантливыми описаниями увиденных мест и морских приключений. Когда она думала о нем, в душе разливалось тепло, так при чем здесь Тимофей? Хорошо, что я съехала от тети Риты, та буквально помешалась на Тимофее, сама, небось, в него влюбилась, бедная… Ох, надо вставать… Фу, сегодня же надо еще встретиться с какой-то теткой по поводу перчиков. Вот, не было печали… Яна сфотографировала свои горшки на мобильник, чтобы тетка не вздумала напрашиваться к ней в гости. Еще не хватало!

Ольга Варламовна волновалась. Наталья Федоровна с чахлым цветочком сидела за соседним столиком.

– Я почему-то жутко нервничаю, – призналась она.

– И я, – кивнула Ольга Варламовна.

Входная дверь открылась. Вошла высокая худенькая женщина в джинсах и черной мужской рубашке. Голова повязана косынкой. Она огляделась и с улыбкой направилась к столику Натальи Федоровны.

– Здравствуйте. Я Янина.

– О, Яночка, спасибо, что согласились прийти. Садитесь, кофе будете?

– С удовольствием.

– А вот мой несчастный питомец.

Яна взяла в руки горшок. Осмотрела его. Это был вовсе не Capsikum annuum, а какое-то другое, незнакомое ей растение, хотя на первый взгляд и похожее. Она вдруг испугалась. После пережитого недавно ограбления ей вдруг показалось, что ее опять заманивают в какую-то ловушку.

– Послушайте, что вам от меня нужно? – внезапно охрипшим голосом проговорила она. – К чему этот дурацкий спектакль?

– Помилуйте, Яна. Но я… – И Наталья Федоровна в растерянности оглянулась на Ольгу Варламовну. Зато та не растерялась, встала, шагнула к Яне и глазами показала подруге на выход. Наталья Федоровна с радостью ретировалась.

– Яна, простите меня, ради бога! Это была моя идиотская затея, просто я хотела познакомиться с вами и вот ничего умнее не придумала. Я сестра Олега Савицкого и мать Тимофея.

– О, господи, Ольга Варламовна? – отчего-то вдруг залилась краской Яна.

– Простите мне эту несусветную дурь. Но я просила сына познакомить нас, а он наотрез отказался.

Яна беспомощно улыбнулась.

– Я понимаю, что выгляжу полной идиоткой, придумала невесть какую чушь, вовлекла подругу, поверьте, мне ужасно стыдно, а учитывая, что мне уже восьмой десяток пошел, это и вовсе непростительно. Что поделаешь, старческое любопытство.

Яна вдруг облегченно рассмеялась.

– Ничего, любопытство штука вполне понятная. И, знаете, я рада, что мы познакомились именно так…

– Почему? – удивилась Ольга Варламовна.

– Потому что это все сразу упростило, по крайней мере для меня.

Они посмотрели в глаза друг другу и расхохотались. И это мгновенно сблизило их.

– Когда-то, очень давно, я тоже безумно хотела увидеть людей, которых так любил Олег Варламович, он много мне рассказывал о вас и вашем сыне…

– А мне о вас никогда и словом не обмолвился… Я лишь на днях узнала, что значили его последние предсмертные слова: «Будь счастлива,».

– Он так сказал?

– Да, только мне-то послышалось «с персиками»! Боже мой, Яна, вы и представить себе не можете, какую сложную и глупую историю мне пришлось сочинить, чтобы спросить у сына, что бы это значило…

И Ольга Варламовна рассказала Яне все, не забыв при этом как бы между прочим упомянуть о щенке, из-за которого Тимофей расстался с женой.

– А вы любите собак, Яночка?

– Очень. Особенно больших, но у меня самой никогда их не было. Только подруга иногда подселяла меня к своему псу, если куда-то уезжала, а теперь пес этот умер и она не желает больше заводить собаку.

Какая она милая, подумала Ольга Варламовна, просто прелесть, правда, на рукаве рубашки не хватает одной пуговицы, но это же чепуха!

– Яна, простите за наглый вопрос. Вы Мишу любите?

Яна вскинула на нее изумленный и в то же время измученный взгляд.

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Я понимаю, вопрос бестактный, меня это совершенно не касается, я вообще в ваших глазах выгляжу полной дурой, которая все время делает и говорит несусветные глупости.

– Да нет, просто вы чувствуете себя неловко, я понимаю.

– Я вообще-то хотела спросить о другом. Сколько вам было лет, когда вы встретились с Олегом?

– Пятнадцать.

– А ему?

– Почти пятьдесят. И я его действительно любила, по-настоящему. А с тех пор больше никого и никогда… так… А Миша, он чудесный… Добрый, теплый, умный… самый лучший… ду маю, он лучше Олега. Ох, простите, Ольга Варламовна.

– Да нет, вы правы, Яночка, – она погладила Яну по руке и той это было необыкновенно приятно. – И я очень рада, что познакомилась с вами, пусть даже буду выглядеть в ваших глазах старой маразматичкой.

– Ах, бросьте, все получилось как-то… очень обаятельно, что ли…

– Значит, вы не сердитесь?

– Господь с вами, конечно, нет! Если хотите знать, мне все это даже здорово понравилось, честное слово!

– И вы мне, Яночка, тоже очень понравились! Только одна просьба – не рассказывайте об этом Тимофею!

– Да боже упаси! Простите, Ольга Варламовна, но мне пора… И если вам захочется о чем-то меня спросить, звоните когда угодно, не стесняйтесь. Я буду только рада!

Как я хочу, чтобы Тим на ней женился!

Заказав себе вторую чашку капучино, Ольга Варламовна еще посидела в раздумье, расплатилась и вышла из кафе.

– Женщина, женщина, вы цветочек забыли! – выскочила за ней официантка.

– Тьфу ты пропасть! – еле слышно выругалась пожилая дама и вышвырнула горшок в первую попавшуюся урну.

Когда Тимофей вошел в переговорную, напряженный, сосредоточенный, и сел на свое обычное место, по правую руку от главы корпорации, его вдруг охватило какое-то странное волнение, никоим образом не связанное с предстоящим совещанием. Он уловил в воздухе запах, так поразивший его в свое время в квартире Яны. Что за бред, подумал он, и только тут заметил среди явившихся на переговоры потенциальных партнеров не слишком молодую, но весьма элегантную женщину с красивым, но неприятным лицом. Это от нее так пахнет. Значит, это духи! Но от самой Яны никогда ими не пахло. Странно…

– Тимофей Борисович, что с вами? – толкнул его в бок главный инженер.

– Все в порядке! – мгновенно опомнился он. – Я готов!

Переговоры были сложными и долгими, но закончились вполне успешно.

В приемной, среди ожидающих его сотрудников сидел незнакомый молодой человек, похожий на английского клерка средней руки. Тимофей вопросительно взглянул на секретаршу.

– Тимофей Борисович, это к вам, по личному конфиденциальному делу, ровно на пять минут. Иностранец, – отрапортовала шепотом секретарша.

– Господа, прошу прощения за задержку, всего пять минут. Приму всех, не беспокойтесь. Прошу вас, – сказал он клерку. – Итак, вы говорите по-русски?

– Да, господин Логунов. Я представитель фирмы Тиффани.

– Какой фирмы? – не поверил своим ушам Тимофей.

– Тиффани!

– Невероятно! И что вас привело сюда?

– Наша фирма уполномочена в течение пяти лет к 17 июня ежегодно передавать вам одно ювелирное изделие для дальнейшей передачи госпоже Янине Юркевич. Прошу вас, взгляните на изделие и распишитесь вот тут и тут.

– Это распоряжение сделано господином Савицким, надо полагать?

– Да.

– Хорошо. Где расписаться?

– Но, может быть, вы сначала изволите взглянуть на изделие?

– За каким чертом мне на него глядеть! – взорвался Тимофей.

– Но так полагается.

– И что? Если мне изделие не понравится, вы его замените?

– Нет, выбор был сделан завещателем.

– В таком случае хватит с вас моей подписи, мне некогда, молодой человек. Можете быть свободны.

Он был чрезвычайно зол на загробные шутки дядюшки. Что за дела? Один раз из-за его подарков Яну чуть не убили. Но, с другой стороны… Теперь у него есть повод увидеться с нею. Стоп, этот клерк сказал: ежегодно к 17 июня, а это значит, завтра у нее день рождения.

– Тетя Рита, давайте завтра вечером пойдем в кафе?

– Это с какой же радости?

– У меня завтра день рождения.

– Ох ты черт, совсем я безголовая стала из-за той истории… Вот, по башке дали тебе, а я вконец отупела… Кого еще ты собираешься позвать?

– Никого. Только вас.

– Ну вот еще! Глупости! Позови кого-нибудь с работы, эту, как ее, Вету… Кстати, все забываю спросить, как ее полное имя?

– Елизавета.

– Матерь божья, я думала Виолетта… Ну еще могла бы свекровь свою будущую позвать.

– Неохота мне, лучше вдвоем.

– Ну, дело хозяйское, пойдем вдвоем, шерочка с машерочкой, весело будет, обхохочешься! А может, Тиму позовешь?

– Его-то с какой стати?

– Дура ты, Янка, набитая дура! А он, между прочим, от жены ушел! Смотри, пробросаешься!

– Откуда такие сведения? – улыбнулась Яна.

– Какая разница! Только такого мужика вмиг заловят!

– Ну и пусть. Я никого ловить не собираюсь. У меня Миша есть.

– Где он, твой Миша? С черепахами целуется, с акулами воюет, до тебя ли ему! А Тима… Вот это мужчина!

– Тетя Рита!

– Ладно, черт с тобой? А куда пойдем-то?

– А в «Теплое местечко», я заходила, мне понравилось. Уютно и вкусно.

– Дело хозяйское. А что тебе подарить? Хотя я и сама знаю. Будешь довольна.

Вечером Яне неожиданно позвонил Тимофей.

– Яна, я не поздно?

– Нет, что вы!

– Яна, у меня к вам дело, – голос у него был какой-то тусклый, нерадостный.

– Какое дело?

– Не хотелось бы по телефону. Вы завтра утром заняты?

– Да, я с утра должна быть в институте, а потом…

– Может, пообедаем вместе?

Яна вдруг решилась.

– Знаете, Тима, у меня завтра день рождения, так может, встретимся вечером, я вас приглашаю в кафе, будет еще только тетя Рита.

– Да? Ну что ж, я с удовольствием.

– Надеюсь, она не помешает вашему делу?