Текст книги "Культура и политические системы стран Востока"

• Другие вопросы, выносимые на обсуждение президентом, премьер-министром или кем-либо из членов Государственного совета.

Премьер-министр назначается президентом с одобрения Национального собрания. Как основной исполнительный помощник президента, премьер-министр контролирует деятельность исполнительных министерств. Под непосредственным контролем президента он руководит Управлением планирования и координации. Премьер-министр наделен полномочиями участвовать в принятии главных направлений государственной политики и присутствовать на заседаниях Национального собрания. Он также имеет право действовать от лица президента по вопросам, которые могут быть делегированы ему президентом, а также издавать распоряжения от своего имени. Другой круг полномочий премьер-министра включает право давать рекомендации президенту в отношении назначения или отставки членов Государственного совета.

Члены Государственного совета назначаются президентом по рекомендации премьер-министра. Они имеют право возглавлять и курировать исполнительные министерства, рассматривать важнейшие вопросы государственной политики, действовать по поручению президента, выступать в Национальном собрании, высказывать свое мнение по тем или иным вопросам. Члены Госсовета несут коллективную и индивидуальную ответственность только перед президентом, однако Национальное собрание может сместить премьер-министра или члена Госсовета с занимаемой должности, приняв резолюцию о недоверии. Кроме Госсовета, под непосредственным контролем президента находятся еще два президентских органа, с помощью которых он формулирует и осуществляет государственную политику. Это – Ревизионно-инспекционное управление и Агентство по планированию государственной безопасности. Главы этих организаций назначаются президентом, но решение президента о назначении главы Ревизионно-инспекционного управления должно быть утверждено Национальным собранием.

Судебная власть, согласно Конституции, является самостоятельной частью государственного устройства. Система судов функционирует на трех уровнях: Верховный суд, апелляционные суды, окружные суды (включающие в себя районные суды) и суд по семейным делам.

Верховный суд, местом пребывания которого является Сеул, наделен правом выносить окончательные решения по поводу законности административных решений, распоряжений и постановлений. Верховный судья и остальные члены Верховного суда должны быть в возрасте от 40 лет и старше и иметь не менее чем 20-летний опыт работы в качестве судей, прокуроров или адвокатов. Все другие судьи обязаны сдать государственный юридический экзамен и пройти обучение на государственных квалификационных курсах либо иметь официальные дипломы прокурора или адвоката. Верховный судья Верховного суда назначается президентом страны с согласия Национального собрания. Остальных судей Верховного суда президент назначает по рекомендации Верховного судьи. Срок пребывания в должности Верховного судьи составляет 6 лет, и он не может быть назначен на нее второй раз. Остальные судьи Верховного суда назначаются на 6 лет; закон предусматривает возможность их последующего назначения на эту должность при условии, что они могут занимать ее только до 65 лет.

Согласно Конституции, судьи действуют независимо, руководствуясь своей совестью и в соответствии с Конституцией и законом. Никто из судей не может быть лишен своей должности или временно отстранен от нее.

Апелляционный суд, как правило, состоит из председателя суда и трех его членов. В нем заслушиваются апелляции на решения окружного суда и суда по семейным делам в отношении гражданских и уголовных дел, административных дел, а также специальных дел, предусмотренных законом. В стране имеется четыре апелляционных суда, которые находятся в Сеуле, Тэгу, Пусане и Кванчжу. Большинство судебных дел подпадает под юрисдикцию окружных судов, которые находятся в Сеуле и 11 провинциальных городах – Инчхоне, Сувоне, Чхунчхоне, Тэчжоне, Чхончжу, Тэгу, Пусане, Масане, Кванчжу, Чончжу и Чечжу.

Главным прокурорским органом в государстве является Верховная прокуратура, которую возглавляет Генеральный прокурор. Она управляет всеми нижестоящими учреждениями: главными прокуратурами, окружными прокуратурами и районными прокуратурами. Главные и окружные прокуратуры находятся в тех же городах, что и соответствующие судебные учреждения.

Генеральный прокурор назначается президентом страны из числа опытных прокуроров, судей или адвокатов, имеющих стаж работы в юридических организациях, превышающий 15 лет. Остальных прокуроров назначает министр юстиции.

В функции Конституционного суда входит принятие решений о конституционности законов по запросу судов, об импичменте, роспуске политических партий, урегулирование юридических споров, а также рассмотрение обращений по вопросам, имеющим отношение к Конституции, в порядке, предусмотренном законом. Суд состоит из девяти судей, имеющих соответствующую квалификацию и назначаемых президентом. При этом трое судей назначаются из числа лиц, предложенных Национальным собранием, а кандидатуры еще троих выдвигает Верховный судья. Глава Конституционного суда назначается президентом из числа его членов с согласия Национального собрания.

Срок полномочий судей Конституционного суда – 6 лет, в течение которых они не имеют права состоять в каких-либо политических партиях и заниматься политической деятельностью. Судьи не могут быть смещены с должности, за исключением случаев импичмента, тюремного заключения по приговору суда или более тяжелого наказания. Для принятия Конституционным судом решения по вопросам конституционности, импичмента, роспуска политической партии или обращениям, связанным с конституционными вопросами, необходимо совпадение голосов не менее шести судей.

Следует отметить, что долгое время после окончания корейской войны между двумя корейскими государствами практически не было полноценных отношений, кроме переговоров по очень спорным военным проблемам. В 1968 году КНДР пыталась развязать партизанскую войну в РК.

Начиная с 70-х гг. Республика Корея осуществляет политику, направленную на достижение независимого и мирного объединения Корейского полуострова, разделенного на две части в результате Второй мировой войны. В 1972 г. была предпринята первая попытка диалога, когда в Пхеньян прибыла полномочная делегация Юга. Это оказалось возможным лишь в условиях разрядки международной напряженности и некоторого ослабления противостояния в мире двух противоположных систем. Однако переговоры не привели ни к какому положительному результату.

В конце 80-х и начале 90-х гг. перемены в Восточной Европе и Советском Союзе положили конец «холодной войне», и Республика Корея воспользовалась этим обстоятельством, чтобы начать активно осуществлять «северную дипломатию». В 1988 г. Корея провела у себя XXIV летние Олимпийские игры и тем самым продемонстрировала всему миру новый облик страны.

Южная и Северная Корея одновременно в сентябре 1991 г. вступили в Организацию Объединенных Наций. Основы мирного сосуществования между Югом и Севером были заложены в декабре 1991 г., когда стороны подписали двустороннее «Соглашение о примирении, ненападении, двусторонних обменах и сотрудничестве», а также «Совместную декларацию о превращении Корейского полуострова в безъядерную зону». Эти исторические документы заложили основы мира на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом, знаменовали собой первый крупный шаг на пути к мирному воссоединению разделенной нации. С приходом к власти в РК Ким Тэ Чжуна была провозглашена политика «солнечного тепла» в отношениях с КНДР, которая, несомненно, будет способствовать улучшению двусторонних отношений, тем более, что такого рода шаги находят отклик и у северокорейского руководителя Ким Чен Ира. В 2000 г. Ким Тэ Чжун посетил КНДР, а команды двух Корей приняли участие в Олимпийском параде в Сиднее под единым флагом.

В настоящее время обе стороны продолжают переговоры, чтобы воплотить в жизнь согласованные положения основных документов, предусматривающие создание Совместной комиссии по контролю за ядерными объектами и отдельных совместных комиссий по вопросам политики, военных вопросов, взаимных обменов и сотрудничества.

Первоочередным вопросом, требующим безотлагательного решения, стал вопрос об атомном оружии на Корейском полуострове, поскольку Северная Корея разрабатывает собственную программу создания ядерного оружия. Решение этой проблемы абсолютно необходимо не только для мирного объединения Южной и Северной Кореи, но и для сохранения мира и стабильности в Северо-Восточной Азии и мире в целом.

Глава 4. Культура и формирование политической системы Японии

Современная Япония – одна из наиболее развитых стран мира. Она как вечная загадка для всех, кто стремится ее разгадать. Сегодня Японию, достигшую самого высокого уровня научно-технического прогресса и не утерявшую при этом своеобразия своей культуры, сохраняющую высочайшую духовность народа, называют «чудом». «Японская модель», являющая идеальную форму организации государства, при которой национальная идентификация и сфера деятельности легальной политической власти совпадают, а приоритет культуры считается основой устойчивой жизни, вызывает большой интерес со стороны культурологов, политологов и социологов. Ученые в поисках новой парадигмы, в которой нуждается мир, достигший высшей степени неустойчивости, хотели бы понять природу такого «чуда».

Раскрытие тайны японских достижений восходят к традиционализму, устойчиво функционирующему во всех сферах деятельности. Особенно современная Япония обязана традиционному мышлению, сохраняющему интуицию Целого, идущую еще от древний религии синто. Японцы сохранили традиционное понимание целостности органической природы и общества, ками и человека.

Общественное сознание японцев, в том числе и политическое, полностью зависит от принципов, воспитанных не только религией синто, но и дзен-буддизма и конфуцианства, в рамках которых оно формировалось и никогда не выходило за их пределы. Таким образом, у японцев сформировался определенный менталитет, своеобразный тип мышления и отношения к миру.

Мыслители Японии учат, что все отпавшее от Целого теряет себя, иначе говоря, японцы дают понять, что господствующий на Западе тип мышления, постоянно анализирующий, делящий все на части, не единственно возможный. Принцип подчинения человеку природы – вера в науку, освобожденную от религии, секуляризация политики на Востоке неприемлем. Наоборот, там всегда верили в «предустановленную гармонию», в неделимость истинно сущего, независимо от того, как оно называлось, природой Будды, или вселенским Путем – Дао. Там никогда не считали возможным вторгаться в целостную природу, нарушать изначальный порядок. Можно сказать, для западного ума одно это два, для восточного – два это одно, или «это есть ты» (там твам аси) – как говорится в Упанишадах. А на языке дзен – «Одно во всем и все в Одном».

Японцы не сомневались в приоритете государства, общего над личным, но не противопоставляли целое части. Современный автор М. В. Шарко, изучающая политические процессы в Японии, отмечает: «качественной идентификацией политических процессов служит инвариантная доминанта, которая передается из поколения в поколение, ключ которой кроется в динамических процессах самой жизни Японии. Это органическая связь природы и общества, ками и человека, идущая от синто».[103]103
  Шарко М. В. Политические процессы Японии: традиции и современность. – М., 2004.-С, 82.


[Закрыть]

В Японии сформировано понятие самой «политики», в которой разумные и нравственные критерии являются определяющими, что особенно важно в наше время, крайне уязвимое для всяких промахов. В этом отношении Япония является образцом, в котором нуждается мир, достигший высшей степени неустойчивости. Это прежде всего – следование предустановленному Пути, который у каждого народа свой и у всех народов един. Отсюда и уважение прошлого, памяти предков, высокой традиции. Отсюда приоритет Культуры – основы устойчивой жизни. «Современная Япония имеет идеальную форму организации государства, когда национальная идентификация и сфера действия легальной политической власти совпадают».[104]104
  Шарко М. В. Политические процессы Японии: традиции и современность. – М., 2004.-С, 27.


[Закрыть] Этим Япония обязана традиционному мышлению, интуиции Целого. Отсюда и интерес к «японской модели», которую называют «чудом», не осознавая ее природы, которая находится в особом мировоззрении, не терявшем своих традиций на протяжении всей истории и сформулированных еще в древних текстах Японии и таким образом сформировавших представление японцев о мире и своем месте в нем (Кодзики).

Действительно, суть японской модели мироустройства и миропонимания в признании двуединства, двух планов Бытия: видимого и невидимого (феноменального и ноуменального, но нет между ними разрыва, порождаемого непросветленным сознанием). Ум настроен на Неизменное в изменчивом, единый Центр, дающий импульс движению, гибкости, способности адаптироваться – что сами японцы называют ситуационной этикой. То есть нужно уметь меняться вместе с Переменами, чтобы не отстать от Пути, который у каждого народа свой, только не каждый народ это осознает. При этом устойчивость образуется благодаря тому, что в изменчивом есть Неизменное (Фуэки-Рюко): «Без Неизменного нет Основы. Без Изменчивого нет обновления»[105]105
  Басе М. Стихи: Пер. с яп. – М., 1985.


[Закрыть].

Ориентация на двуединую модель позволяла японцам выходить из самых сложных ситуаций. И в этом, действительно, сильная сторона их стратегической политики. Следование Великой Уравновешенности, дающей возможность сосуществования, придало и политике свойства Целого. Это, прежде всего, уважение традиции, признание принципа Единства высшим из принципов, от которого зависит благополучие нации. «Одним из первых мероприятий новой власти (5 апреля 1868 г.) стало законодательное оформление „единства ритуала и управления“ (сайсэй итти), что было не только политическим актом, но и возвращением к древнейшему сакральному принципу единства светской и духовной власти»[106]106
  См.: Молодяков В. Э. Синто и японская мысль // Синто. Путь японских богов. Т. 1.-СПб., 2002.-С, 652.


[Закрыть]. М. В. Шарко пишет о значении ритуала для японцев: «Ритуал и есть разновидность познания. Это есть способ заучивания, повторения и удерживания нового и важного».[107]107
  Шарко М. В. Указ. соч. – С. 133.


[Закрыть]

Следование Пути Великой Уравновешенности позволяло сосуществовать религиям: к трем традиционным прибавилось христианство, в соответствии с принципом «единства политики и религии» (сайке итти). В литературе провозглашали «единство разговорного и литературного языка» (гэмбун итти).

В истории Японии в правительстве премьерами были и христиане, и буддисты, но те и другие отличались верностью традиционной культуре. М. В. Шарко приводит слова Ясухиро Накасонэ: «Объездив недавно Европу и Америку, я четко осознал, что народ, не испытывающий любви и привязанности к культуре и традициям своей страны, является слабым народом».

Наконец, насколько структура сознания влияет на политическую, говорит и то обстоятельство, что в жизни современных японских партий функция «фракций» работает на целое. Разве не парадоксально, скажем, такое утверждение: «В Японии фракции в ЛДП, их борьба и соперничество обеспечивали динамику политического процесса, а не конкурирующие партии, хотя они и существовали на политической арене. Благодаря этому достигались две важнейшие цели – обеспечивалась стабильность и преемственность курса и отсекались экстремистские силы, сама же партия играла при этом роль общенациональной». И делается вывод: причина «бессмертия» фракций – «в традиционной системе самоорганизации японского общества в целом и его отдельных сегментов».

4.1. Происхождение и основные этапы развития культуры Японии

Культура в Японии появилась еще в эпоху неолита (следов палеолита в Японии пока не найдено). Среди неолитических культур можно выделить две главные: более ранняя Дзёмон («веревочная») и Яён, относящаяся к позднему неолиту. Первая получила название по росписи керамики орнаментом в виде веревочных колец; вторая – по месту находок керамики, характерной для этой культуры. С точки зрения технологии изготовления, керамика Дзёмон примитивнее, но более живописна, чем Яён, а каменные орудия труда Дзёмон более совершенны. Ранние культуры относятся к доисторической Японии. Цивилизационный этап ее развития относят к Средним векам. Японская цивилизация считается одной из самых молодых на Дальнем Востоке. Ее формирование условно делится на четыре основных периода:

1. Эпоха Нара (V–VIII вв.).

2. Эпоха Хэйан (VIII–XII вв.).

3. Эпоха Минамото (XIII–XVI вв.).

4. Эпоха Токугава (XVII–XIX вв.).

Японская культура складывалась под сильным влиянием культуры Китая, которое проявлялось буквально во всем: в территориальном устройстве, в системе правительственного и чиновничьего аппарата, в законодательстве, в формировании духовных традиций, эстетических и нравственных принципов. Китайский язык, китайская культура прочно вошли в духовную жизнь японцев эпохи Нара.

Особенностью культуры Японии была традиционность, определяемая религиозными верованиями, древнейшей из которых является синтоизм («син» – бог, «то» – путь), имеющая верховное божество – богиню солнца Аматэрасу. В основе синтоизма лежит культ природы и культ предков.

Второй официальной религией Японии был буддизм, но в дзэнском его толковании, который с его принципом естественности оказался наиболее близок японцам. Христианские храмы также существуют в этой стране, но наряду с другими сектами.

В синто нет проповедников, таких как Будда, Христос, Мухаммед, канонических церковных книг в собственном смысле этого слова. У каждого храма или группы храмов есть свои мифы и свои обрядовые предписания, но даже высшие священники других храмов и местностей могут ничего о них не знать. Однако группа мифов, общих для всего синто, известна каждому синтоисту и записана в книге «Кодзики». Последние главы «Кодзики» представляют собой исторический отчет о годах правления японских императоров V–VII вв., обычную династическую хронику. Согласно этим мифам, сначала в пустоте Вселенной обитало божество Центра Неба (Амэно минака-нуси), затем появились боги рождения и роста (Таками-мусуби). Два божества, мужское и женское – Идзанаги и Идзанами – породили восемь главных островов Японии, а также и все, что есть в мире, включая большинство божеств, которым, собственно, и поклоняются люди. Все шло благополучно, пока Идзанами не стала рожать бога огня, тогда из ее чресел вырвались языки пламени, богиня умерла от ожогов, как умер бы каждый смертный.

Ее супруг Идзанаги хотел вырвать ее из обители смерти, однако Идзанами, оскорбленная тем, что муж увидел ее обезображенный разлагающийся труп, наслала на него полчище ведьм. Идзанаги удалось убежать. Затем он стал рожать богов, теперь уже без помощи супруги; им надлежало стать самыми важными среди богов – это богиня Солнца Аматэрасу – Омиками («великая святая богиня, освещающая небо»), ее брат Сусаноо-но-микото (бог ветра и бури, правитель равнины моря) и бог Луны Цукиеми.

Буддизм, возникший в Индии, в Японию пришел в VI в. В XII в. Эйсай привез дзен, и эта религия как религия самурайства стала очень популярной вплоть до реставрации Мэйдзи (1868 г.). Дзен (кит. чань; инд. дхьяна – медитация) – это феноменальный мир – неистинный, иллюзорный, ничто. При помощи медитации человек может познать свою изначальную сущность (сущность Будды), которая есть в каждом индивидууме.

Понятие дзэн вносит в буддизм необходимость внутренней практики сознания. Дзэн самым серьезным образом настаивает на необходимости внутреннего духовного опыта. Система практики, принятая дзэном, является продуктом этого основного духовного переживания. Дзэн – это дух человека, который верит в его внутреннюю чистоту и его божественность. Дзэн-буддизм является продуктом китайского ума или развитием доктрины Просветления. Просветление – это чувство, которое представляет собой слишком возвышенный для чувствительных существ идеал. Человек должен сам достичь нирваны, или просветления, своими собственными усилиями, в глубинах собственного сознания. Легенда, повествующая о происхождении дзэна в Индии, гласит следующее: «Однажды Шакьямуни читал проповедь своим ученикам, собравшимся у горы Святой Гриф. В своей проповеди он не стал прибегать к долгим словесным рассуждениям, а просто поднял вверх букет цветов, который был преподнесен ему одним из его учеников. Он не произнес ни одного слова. Никто не понимал смысла происходящего, за исключением старца Махакасяны, который со спокойной улыбкой глядел на учителя и, казалось, отлично понимал все красноречие этого безмолвного наставления просветленной души. Заметив это, учитель таинственно провозгласил своими златыми устами: „Я обладаю самым драгоценным сокровищем, духовным и трансцендентальным, которое я передаю сейчас тебе, о почтенный Махакасяна“».[108]108
  Судзуки Д. Т. Наука Дзен – Ум Дзен. – Киев, 1992. – С. 28.


[Закрыть]

«Передача света истины» считается самой ранней в истории дзэна книгой. В ней подробно освещается история 28 патриархов и стихов, «передающих закон». Существует много путей достижения просветления, но в общем они сводятся к двум: это «путь разума» и «путь праведного поведения». «Путь разума» означает постижение сути буддизма при помощи духовного совершенствования, приводящего нас к глубокой вере в Истинную Природу, которой наделено в равной мере каждое живое существо. Она не проявляется потому, что мы порабощены внешними объектами и ложными представлениями. Когда человек, отбросив ложное и ухватив истинное, пребывает в пустоте ума, он обнаруживает, что нет ни субъекта, ни объекта. Такому человеку уже не нужны более словесные наставления, так как он находится в безмолвном общении с самим принципом, не связан с различием понятий, потому что, бездействуя, пребывает в покое. Это называется «путем разума».

«Путь праведного поведения» основывается на введении в практическое поведение, в саму жизнь человека, необходимости выполнения нравственных принципов, строгого их соответствия поступкам. Такой дзен против аскетизма, отказа от мирского, но за активную направленность душевных и духовных сил на творчество.

Несмотря на многочисленные видоизменения, принцип и дух дзэн-буддизма сейчас так же живы, и как огромное духовное наследие Востока он продолжает пользоваться исключительным влиянием, в особенности среди интеллигенции Японии.

Философская мысль в Японии длительное время продолжала существовать в виде буддийских теорий и синтоистских учений, формировавшихся под влиянием буддизма и конфуцианства. И только обретшая силу в период Токугава конфуцианская мысль утвердила самостоятельность разума по отношению к вере. Японское конфуцианство не углублялось в вопросы познания природы, а развивалось исключительно как этическое мировоззрение, теоретически обосновывало религию – почитание неба, поклонение духам и божествам – и нередко соединялось с синтоизмом. Философская мысль в Японии, возникнув в виде религиозной мысли, долгое время не отделялась от религии.

Странной для европейцев представляется традиция самоубийства, однако она имеет свои исторические и социальные корни. В Средние века сложился оригинальный обычай, который в XII в. стал очень распространенным во всех общественных слоях Японии, а именно сэппуку (харакири). Это не простое самоубийство, а связанное с тем, чтобы сохранить честь и преданность сюзерену (например, не сдаваться в плен, «самоубийство вослед» в случае смерти сюзерена), преданность долгу (Масасигэ, проиграв войну, вместе с 60 друзьями совершил сэппуку). Сэппуку совершается в случае поступка против чести, часто по решению родственников, а также в знак пассивного протеста против вопиющей несправедливости (например, невозможность кровной мести, невозможность на словах убедить господина в неверности принятого им решения) и в виде жертвы.

Харакири включает в себя два термина: хара (переводится как «живот», но еще и как «душа», «намерение», «тайные мысли») и кири, или киру («резать»). Кроме того, место на три пальца ниже пупка дантянь – средоточие жизненной энергии. Таким образом, вскрытие живота означает открытие своих сокровенных намерений, чистоту мыслей и устремлений. Это значит, что сэппуку означает крайнее оправдание себя перед небом и землей, его символика более духовного свойства, чем просто самоубийство. Сэппуку является привилегией самурайства, относится также к самурайским женам и дочерям. Обряд окончательно оформился в период Токугава. «Самоубийство вослед» красочно представлено в японской литературе. Так, герой повести «Посмертное письмо Окацы Ягоэмона», стремясь точно выполнить возложенное на него поручение князя, убивает в поединке своего спутника, затеявшего с ним ссору. Закончив порученное ему дело, герой является к князю за разрешением совершить харакири. Однако князь полностью оправдывает его действия и даже оказывает ему особое расположение. Свою благодарность и преданность сюзерену герой доказывает тем, что совершает харакири у его могилы, предварительно изложив в письме к сыновьям и внукам побудившие его к этому причины.[109]109
  Гришелева Л. Д., Чегодарь Н. И. Японская культура нового времени. – М., 1998. -С. 154.


[Закрыть] Героем руководило только чувство личной преданности покойному князю и высокое понимание своего долга вассала. «Самоубийство вслед» предстает как чисто нравственная категория, не осложненная никакими побочными соображениями и обстоятельствами. В повести «Семья Абэ» в центре повествования снова обычай «самоубийства вслед». У умирающего старого князя его приближенные один за другим испрашивают разрешения последовать за ним. Князю жаль их, но он знает, что, оставаясь в живых, они покроют позором себя и свое потомство, и поэтому дает разрешение. Старый князь, недолюбливая главу семьи Абэ, не дал ему разрешения на самоубийство. Все отвернулись от него, но он все же совершил харакири, хотя это не помогло – семья оказалась в опале.

Литература Японии как самостоятельный вид художественного творчества возникла в VIII в., когда на основе китайских иероглифов была создана японская азбука. К IX в. появился большой свод «Стародавних повестей», в который вошли рассказы и повести о чудесных или удивительных происшествиях.

Уникальность японской литературы в том, что создателями выдающихся произведений не только японской, но и мировой литературы были женщины – представительницы придворной аристократии эпохи Хэйан. В это время искусство «обслуживало» людей двора, «имеющих досуг». В этой среде создается культ прекрасного, воспитывается умение ценить красоту во всем: в природе, быту, искусстве.

Мурасаки Сикибу в XI в. написала «Повесть о блистательном принце Гэндзи» – выдающийся памятник мировой литературы. «Повесть о Гэндзи» – это концентрированное выражение духовной жизни целой эпохи Хэйан и одновременно пророчество ее конца. В Японии получила развитие и бессюжетная проза под влиянием китайской высокой прозы. Ее блистательным образцом являются «Записки у изголовья», написанные придворной дамой Сей-Сёнагон. В «Записках» именно внутренний мир личности становится тем «магическим кристаллом», через который прихотливо преломляется многообразие окружающих явлений. Сей-Сёнагон рассказывает не столько о действиях, сколько о движении души, ее проявлениях. Отсюда изощренность ее восприятия действительности, фиксирующего даже такие детали, как «ощущение, вызванное волоском кисти, попавшим в тушь для письма». Писательница как бы сливается воедино с движением проявлений действительности.

В эпоху Токугава (XVII в.) в литературе Японии появляется жанр укиё-дзоси («повесть о нашей жизни»), основоположником которого является писатель Йхара Сайкаку. Его произведения «Мужчина, предавшийся любовной страсти» и «Женщина, несравненная в любовной страсти» породили новый жанр и новое направление – реализм, получивший дальнейшее развитие. Творчество Йхара Сайкаку является одной из вершин японского реализма в литературе. Писатель красочно показал реальную жизнь горожан с их развлечениями, предприимчивостью, духом наживы и пр.

Самобытным явлением в литературе Японии является поэзия. Владение стихом было непременным условием для каждого образованного японца, а поэзия представляла собой не только часть искусства и пронизывала всю деятельность двора, она была частью его политики.

Духовная жизнь в Японии направлена на поиски красоты во всех предметах и явлениях окружающей природной действительности, которая представлялась недолговечной, ускользающей и потому печальной.

Эмоциональное отношение к миру, ощущение «грустного очарования вещей» окрасили в особые, неповторимые тона всю культуру периода Хэйан. Это было время расцвета лирической поэзии, развивающейся в форме короткого пятистишия танка. Еще в VIII в. была создана антология японской народной поэзии – «Манъёск» («Мириады листьев»), включающая огромное множество народных песен и стихов, в которых описывались быт, нравы, верования людей древней Японии. Народная поэтическая антология Манъёсю, составленная из 20 свитков, в которых записано 4516 стихотворений и песен (ута), вобрала в себя все лучшее, что было создано гением народа с IV по VIII в. В VIII в. у японцев еще не было своей письменности, поэтому стихи записывались китайскими иероглифами, при помощи которых транскрибировались японские слова. Фонетическое использование иероглифов получило название маньегана – слоговая азбука Манъёсю.

Стихи многих поколений собраны с такой тщательностью и любовью, которая делает честь народу, еще не имевшему письменности, но воспитавшему в себе уважение к своему прошлому. Высочайшим указом правителям провинций вменялось в обязанность собирать местные предания, легенды, сказания, чтобы ничто ценное, достойное внимания не забылось. Так появились Фудоки – записи нравов, обычаев разных провинций.

Под влиянием учения дзэн в японской поэзии получают развитие несколько основных жанров. Искусство владения жанром танка было обязательным для придворного. В основе танка лежит стремление человека выразить сиюминутное впечатление от явлений окружающей действительности:

 
Цветы – весной.
Кукушка – летом.
Осенью – луна.
Чистый и холодный снег —
Зимой.
 

(Догэн)

Танка существовала и до дзен (складывалась во времена Манъёсю).

Другой жанр ранга («написанные строки») появляется под влиянием дзен. В основе его построения лежит вака (японская песня). Стихотворение разбивается на части, и двое импровизируют в виде вопросов и ответов.

Еще один жанр – хокку – состоял всего из 17 слогов. Этот жанр отпочковался от рэнга. Суть хокку определялась одним понятием – авара (вздох). Хокку – это вздох восхищения, радости, печали, сожаления краткостью, мимолетностью мига. Выдающимся поэтом жанра хокку был дзэнский монах Басе (XVII в.). Мир Басе предстает в поэзии как только что увиденный и потому воспринимаемый с изумлением и восхищением. Сам поэт считал, что настоящее хокку может написать только пятилетний ребенок. Однако внешняя простота и легкость поэзии Басе обманчивы, так как за ними скрывается сложный противоречивый духовный мир человека.