Текст книги "Избранницы. 12 женских портретов на фоне времени"

Роми вышла замуж за Майена в 1966 году, а вскоре родился их сын Давид. «Мы очень счастливы – мой муж, сын и я… Годы, проведенные с Аленом, были дикими, безумными. С Гарри я наконец-то успокоилась. Девять месяцев я уже не снимаюсь, но во мне нет того мучительного ощущения пустоты, которое обычно возникало. Сейчас я даже могу представить, что когда-нибудь распрощаюсь с кино…» – писала она в дневнике.

Роми почувствовала, что смогла бы прожить с этим мужчиной всю жизнь. Неужели такое свершилось? Роми – жена и мать! Магда Шнайдер воспрянула духом, видя семейное счастье дочери. Роми души не чаяла в долгожданном сыне, с радостью занималась домашним хозяйством. Она много рисовала, фотографировала, ездила на велосипеде по живописным окрестностям Гамбурга с этюдником за спиной. Наконец-то она успокоилась и обрела то, о чем так долго мечтала. Или она пыталась себя в этом убедить?

Казалось, судьба дала ей шанс забыть кошмарное прошлое и начать жизнь с чистого листа. Но не тут-то было. Все разрушил один телефонный звонок. Роми нехотя взяла трубку. Как не вовремя – был день рождения Гарри, и она хлопотала над праздничным столом. Звонил… Ален Делон. Он пригласил Роми сыграть с ним в фильме «Бассейн», психологическом триллере о страстных и мучительных отношениях между мужем и женой. И она согласилась!

Фильм имел колоссальный успех, а Роми была вновь признана самой красивой актрисой Голливуда – возраст лишь прибавлял ей шарма и делал ее красоту тоньше и значительней. И хотя она говорила, что нет ничего холодней мертвой любви, а Делон отмахивался от журналистов дежурной фразой: «Мы любили друг друга точно по сценарию», не покидало ощущение, что актеры играли самих себя, что все началось сначала…

Призрак болезненного наваждения замаячил снова, сея между супругами Майен разлад и дисгармонию. – Появились любовные записки, цветы, подарки, какие-то оброненные фразы… Если вначале Гарри удивлялся: «Не понимаю, почему бы ей не сниматься в этой картине? Я был бы очень обеспокоен, если бы она снималась с Марлоном Брандо или каким-нибудь другим действительно обаятельным мужчиной. Но Ален Делон? Это уже давно пролетело…», то теперь он был оскорблен. Гарри этого не перенес, тем более что все газеты, как назло, публиковали снимки страстно целующихся Роми и Алена – и не только на съемках фильма, но и в аэропорту Ниццы. В Гарри что-то надломилось. Вне себя от ревности, он бросил работу, начал пить, уходил в глухие запои. Благополучная семейная жизнь дала трещину.

Стремясь убежать от проблем, и в первую очередь от самой себя, Роми за полтора года снялась в шести фильмах. Но беспрерывные съемки настолько измотали ее – ведь она отдавала ролям все свои душевные силы, – что актриса впала в жестокую депрессию и присоединилась к мужу. Она отказалась сниматься в таких, ставших впоследствии культовыми фильмах, как «Мужчина и женщина» Клода Лелуша и «Последнее танго в Париже» Бернардо Бертолуччи, где главные роли предназначались Роми и прославили бы ее еще больше. Обидевшись на Роми и словно желая ей досадить, Бертолуччи взял в фильм другую актрису по фамилии Шнайдер – Марию.

Супруги между тем бесцельно просиживали дома и убивали время, глядя на дно бутылки. Но едва Делон позвал Роми на крошечную роль в продюсируемом им фильме «Убийство Троцкого», она встряхнулась, бросила все и полетела к нему в Мексику, как бабочка на огонь. Магде никак не удалось повлиять на свою обезумевшую дочь – та и не воспринимала никаких доводов. Это уже было слишком. Их такой поначалу счастливый брак с Гарри распался. За полтора миллиона франков отступных Майен согласился оставить их общего сына Давида матери. А она больше уже не смогла восстановить с таким трудом обретенное душевное равновесие.

Словно в знак протеста против несправедливостей жизни, Роми снялась обнаженной для обложки журнала «Плейбой», пытаясь выпрыгнуть из гламурной упаковки с надписью «Роми Шнайдер»… «Свобода нужна мне для того, чтобы начать думать по-новому. Я не хочу вечно жить под кнутом господина Майена. Мы решили разъехаться!» – говорила она в интервью.

Через несколько лет, окончательно спившись и не оправившись от несчастной любви к Роми, Гарри Майен покончил жизнь самоубийством в своей берлинской квартире. После этого жизнь Роми и вовсе пошла кувырком, хотя именно в семидесятые годы она сыграла свои лучшие роли, превращая личные драмы в потрясающие образы своих героинь, так, что режиссеры называли ее «актрисой, сдирающей с себя кожу».

Началась страшная полоса – как финишная прямая по дороге к смерти… Несчастья следовали одно за другим. Развод со вторым мужем Даниэлем Бьязини, младше ее на двенадцать лет, ее личным секретарем. От него Роми родила дочь Сару, но не сразу – сначала был выкидыш, спровоцированный автомобильной аварией, в которую попала актриса, получив тяжелые травмы.

…Молодому студенту Колумбийского университета Даниэлю Бьязини, жившему в Париже, нужна была работа. И однажды приятель сказал ему: «Моя близкая подруга, очень знаменитая особа, нуждается в доверенном лице. Она только что переехала из Гамбурга в Париж с маленьким сыном, от мужа ушла, немного растеряна. Ей нужен помощник, секретарь и поводырь в одном лице. Я сразу подумал о тебе, отправляйся. Вот адрес».

Ему не очень-то хотелось стать мальчиком на побегушках. Но в конце концов он согласился поработать пару месяцев. А там знаменитость пусть найдет себе кого-то другого.

Даниэль отправился по указанному адресу в престижный район Парижа. Дверь ему открыла… сама великая Роми Шнайдер: без грима, в длинном платье и платке, повязанном, как чалма. Блеск ее зеленых глаз поразил Бьязини. Такой встречи он совершенно не ожидал. Роми объяснила смутившему студенту, в чем заключаются его обязанности. Работа началась. Даниэль созванивался с продюсерами актрисы, договаривался о встречах, брал напрокат машину, отвозил маленького Давида в школу, вел всю корреспонденцию. Забирал Роми на рассвете после каких-то безумных вечеринок. В шесть утра Париж спал, и никто не видел, как в салон видавшей виды машины проскальзывала женщина в вечернем платье. Там она переодевалась в джинсы, свитер и закрывала лицо черными очками. Даниэль не задавал кинозвезде никаких лишних вопросов, и это ее вполне устраивало. В просторной квартире Шнайдер для него выделили комнату. Роми подкладывала под дверь записочки с инструкциями, выделяя восклицательными знаками и большими буквами особо важные и срочные дела.

«Несмотря на статус состоятельной светской дамы, Роми в быту жила как богемный хиппи, – вспоминал Бьязини. – Ела, когда была голодна. Пила, когда испытывала жажду. Ложилась спать, когда валилась с ног от усталости. Она снималась в кино, крутила романы. На моих глазах прошли ее увлечения Жан-Луи Трентиньяном, Бруно Ганцем, а я наводил порядок в ее делах. Она просила – я исполнял. Звала – я приезжал. Замечая, что грустит, старался рассмешить. Это потом, когда вдруг понял, что влюбился, мне как-то сразу стало не до смеха».

Однажды, почувствовав, что все глубже погружается в жизнь Роми и полностью теряет свою личную жизнь, Даниэль не выдержал и уехал в Сенегал. Но там его через три дня нашла Роми. Она примчалась за ним в Африку, якобы соскучившись по солнцу и морю. После нескольких бутылок вина, выпитых за столиком летнего ресторана, актриса ударилась в откровенность. Она рассказала Даниэлю всю свою жизнь, все свои горести, переживания и обиды. «Что ты теперь думаешь обо мне?» – спросила она его. «Думаю, что ты гордая и смелая», – ответил Даниэль. Между ними словно пробежала какая-то искра. Это было начало их любви, хотя в тот вечер они не прикоснулись друг к другу.

А на каникулах в Сен-Тропе, катаясь на яхте, Даниэль вдруг обнаружил, что Роми на палубе нет. Она неожиданно спрыгнула в воду и барахталась вдалеке. Какого черта она это сделала? Ведь она может утонуть! И под винт ее могло затащить… «Эй! Ты с ума сошла?» – в ужасе заорал Даниэль. Он резко развернул судно, подплыл к Роми и прямо в одежде бросился к ней в воду. Она рассмеялась. «С тобой точно все в порядке?» – встревоженно спрашивал Даниэль, помогая ей вернуться на яхту. «Теперь со мной точно все в порядке!» – ответила Роми, прижимая его к себе и осыпая страстными поцелуями…

Они не выходили из отеля восемь дней и, вернувшись в Париж, больше не расставались. Перемены никто не заметил, даже близкий друг Роми актер Жан-Клод Бриали, никому ничего не бросилось в глаза – ну, знаменитая актриса со своим старательным секретарем, что ж тут такого?

Свадьба состоялась 18 декабря 1975 года в Берлине, в отеле «Герхус». Так решила Роми. «Моему ребенку нужен отец. А мне нужен ты», – просто сказала она. В качестве обручального кольца Роми подарила Даниэлю кольцо из гематита, доставшееся ей от отца.

Супруги прожили вместе девять лет. Он предупреждал каждое ее желание и трогательно заботился о ней. Возил к врачам, прятал убийственные дозы таблеток, которыми она злоупотребляла. Даже в роли сиделки и дипломата выступал, когда у актрисы от переутомления и неупорядоченного образа жизни случались нервные срывы и надо было улаживать скандалы на съемочных площадках. Даниэль мастерски заговаривал режиссерам зубы, чтобы не платить неустойку: Роми устала, ей надо выспаться, дайте нам три дня, и все будет в полном порядке…

Но Роми так и не смогла избавиться от гнетущего чувства внутреннего одиночества и вины перед Гарри. Иной раз ей казалось, что все злые тени прошлого позади, что она счастлива, как никогда… Не сглазила ли она подобными утверждениями собственную жизнь?

Ее влекло к Даниэлю, но она, наверное, не любила его по-настоящему. А еще ее вдруг стала мучить навязчивая идея о том, что она уже старая. «Мне будет пятьдесят, а тебе тридцать восемь. Зачем я буду тебе тогда нужна?» – без конца повторяла она, провоцируя ссоры с мужем. В минуты любви она опять принималась за свое и все портила, а Даниэля начинало трясти от раздражения. Один раз она заставила ждать всю съемочную группу, срывая съемки. Запершись в гримерке, Роми судорожно рыдала. «Я не выйду к вам, я такая старая!» – захлебываясь от рыданий, отчаянно кричала актриса…

Хотя Даниэль чем-то неуловимо напоминал ей Делона, ему не удалось стать достойным спутником ее жизни. В конце концов, она перестала ему верить – близкие не сомневались, что он вольно распоряжался ее банковскими счетами. Ссоры следовали одна за другой. А тут еще пришло известие о смерти Лукино Висконти… Тяжелейшая операция по удалению почки сделала Роми почти инвалидом. Стремление забыться любой ценой овладело ею. Все усилившееся пристрастие к алкоголю и антидепрессантам разрушало ее и без того хрупкое здоровье. Многочисленные любовники не приносили ей счастья. Накатывала безумная усталость от съемок…

Лорен Петен, молодой ассистент режиссера Дино Ризи, в мистическом триллере которого «Призрак любви» Роми снималась, влюбился в актрису, и она ухватилась за эти отношения как за соломинку. Но опять тщетно: Роми не могла забыть Делона и избавиться от этой проклятой любви.

Но судьбе, видимо, было всего этого мало. Несчастный случай лишил ее последней надежды. Как-то раз ее сын Давид, возвращаясь домой, обнаружил, что ворота усадьбы заперты, а ключи он забыл. Давид жил с родителями своего отчима Даниэля Бьязини в предместье Парижа Сен-Жермен-ан-Ле, не одобрив появления Лорена Петена в квартире матери. Перелезая через высокую ограду, да еще с роликовыми коньками под мышкой, Давид нечаянно напоролся на острые железные прутья, насквозь пронзившие ему брюшину. Усилия врачей оказались напрасными – после операции четырнадцатилетний мальчик скончался.

Роми впала в шоковое состояние. Давида она называла своим единственным любимым мужчиной, который не предаст и не покинет ее до конца дней, и переживала, что редко его видит из-за бесконечных съемок. И вот его больше нет. Теперь ничего уже не удерживало безутешную Роми в этой жизни. Она замкнулась в себе и пережила любимого сына всего на год.

Последний фильм, в котором снялась актриса – «Прохожая из Сан-Суси» – она посвятила памяти Давида и Гарри. В процессе съемок она пугала коллег и друзей совершенно неадекватным поведением: то закатывала дикие истерики на площадки, то ночами бродила по отелю с просьбой вернуть ей сына… «Жизнь должна продолжаться», – сказала она в интервью, но на самом деле продолжать эту жизнь она была не в состоянии. «Я не качусь по наклонной плоскости. Я всегда преодолеваю препятствия», – пыталась утверждать она, но жестокая схватка с судьбой была проиграна.

Единственным человеком, кроме мужа, с которым Роми еще могла общаться, оставался все тот же Ален Делон. Они, провозглашенные лучшими актерами французского кино, даже подумывали о том, чтобы снова сняться вместе в фильме «Один против другого», но… «Я устала. Моя жизнь – ад, он всегда у меня перед глазами» – это последние строки из дневника актрисы.

Верный Лорен Петен по-прежнему окружал Роми нежностью и заботой, но это был чужой человек, случайно оказавшийся на пути Роми. Все его усилия были тщетными – ни его любовь, ни любовь дочери Сары, очень похожей на нее: такие же колдовские зеленые глаза, – не могли избавить вконец истерзанную и сильно исхудавшую женщину от нестерпимой душевной боли. На ее поздних фотографиях не узнать прежнюю Роми, когда-то сиявшую неотразимой красотой.

Ее жизнь стала напоминать «прямой репортаж о смерти» – это тоже название фильма, в котором она снималась… Дни великой актрисы были сочтены.

В сентябре 2008 года Роми Шнайдер исполнилось бы семьдесят, если бы в ночь с 29 на 30 мая 1982 года ее сердце не разорвалось, не выдержав мучений и горя. После перенесенных страданий она давно уже была не жилец на этом свете, и представить ее в старости невозможно…

Накануне вечером они с Лореном вернулись из ресторана, куда ходили поужинать. Он лег спать – последнее время он часто спал один, – а она ушла в свою комнату и села писать письмо пятилетней дочери. Утром ее нашли мертвой, в белом вечернем костюме, сидевшей за своим письменным столом перед портретом Давида. Письмо осталось недописанным. Пластинка с музыкой Баха, поставленная в проигрыватель, продолжала беззвучно вращаться…

Газеты пестрели сообщениями о самоубийстве великой актрисы, но медэксперты опровергли эти сведения, сообщив, что смерть была скоропостижной и естественной – от инфаркта. Роми было всего сорок три. Мир рыдал, и лишь один Делон не смог преодолеть своего всегдашнего цинизма. Но это было в его стиле. А может, таким образом он пытался замаскировать острую боль от невозвратной потери? Может, Роми все же была его единственной любовью, несмотря на многочисленных жен и любовниц? Просто он любил ее, как умел, а по-другому он не мог. Ведь до сих пор только ее портреты украшают гримерную и кабинет актера. Ведь на склоне лет он ни с кем не захотел связать свою судьбу и все время вспоминал Роми…

«Прощай, моя куколка», – только и мог сказать Ален, потерявший свою «маленькую Роми» навсегда. Организацию похорон актрисы, как в свое время и Давида, он взял на себя, положив своей «вечной невесте» в гроб такие же белые розы, с какими некогда встречал ее в парижском аэропорту Орли перед началом съемок «Кристины», и добившись, чтобы прах сына был перезахоронен рядом с могилой матери на деревенском кладбище Буасси в пятидесяти километрах от Парижа. На могильной плите значилось никому не известное имя – Розмари Альбах-Ретти. После похорон Магда Шнайдер слегла с инфарктом, а потом ей пришлось оплакивать смерть единственной дочери и любимого внука еще долгих четырнадцать лет.

Алиса в стране любви. Алла Нагибина

«Ни всемирное признание, ни Нобелевскую премию, ни настоящее богатство я бы не променял на годы, прожитые с тобой», – сказал в конце жизни Юрий Нагибин своей жене Алисе. Она стала шестой – и последней – женой писателя, а он – ее третьим и последним мужем. Их счастливая семейная жизнь длилась двадцать пять лет, они успели отпраздновать свою серебряную свадьбу. К пятидесяти годам, встретив Алису, Нагибин обрел наконец настоящую любовь и счастье. Алиса вышла замуж за человека с прошлым. И приняла его вместе с этим прошлым. Кто она – избранница знаменитого писателя, классика советской литературы, плейбоя нашего времени, как его нередко называли?

На самом деле ее зовут Аллой. Но он называл ее Алисой – его картавость делала произнесение двойного «л» почти невозможным, а вот «Алису» он выговаривал безупречно. Наверное, из всех его браков именно этот был тем, что заключается на небесах. Юрий Маркович часто попадал в плен женской красоты. Впервые он женился на Марии Асмус, дочери известного литературоведа, профессора Литературного института. Во второй раз Юрий Маркович связал себя узами брака с дочерью директора ЗИЛа Валентиной Лихачевой. Потом была красавица-гимнастка Ада Паратова, с которой и после развода и он, и Алла продолжали по-дружески общаться. Четвертой женой стала Елена Черноусова, которой впоследствии Алла много помогала, как и ее сыну от первого брака Саше, – она не испытывала ревности к бывшим женам Юрия, считая их его неотъемлемой частью. Была женой Нагибина и изумительная поэтесса Белла Ахмадулина. И, наконец, она, Алиса, Алла. С первого его взгляда и до последнего его вздоха.

Питер и Москва

Алла – ленинградка, по-ленинградски сдержанная, немногословная, рассудительная, блокадница с подорванным с детства здоровьем. Худое большеглазое лицо, твердые очертания довольно большого рта, тонкие длинные пальцы. Загадочная улыбка, изящная посадка головы. Она часто болела, легко простужалась, быстро уставала. Ее мягкость, податливость, женственность имела четкий предел, обрываясь там, где, по ее мнению, начиналась глупость, вздор или «мистика» – последним словом определялось все, выходящее из границ чистой логики. Они с Юрием происходили не только из разных городов, традиционно противостоящих друг другу, но, по сути, и из разных эпох: Алла родилась в год, когда Юрий заканчивал школу. Друг друга они нашли после семейных крушений и старались не ворошить прошлое. Если у Нагибина было детство на Чистых прудах – непреходящая ценность, – многократно описанное им в рассказах и представлявшее для него целый мир, в который он погружал читателя, – без этого детства он бы не был самим собой, – то Алла избегала воспоминаний о своем детстве. Потому что ее детством, ее Чистыми прудами было Пискаревское кладбище.

«Однажды во время блокады я на перемене пошла из школы домой – поесть студня из столярного клея, который готовила мама, – рассказывает Алла. – Школа находилась на Кировском, почти напротив нашего дома. Я стояла у окна, когда в здание школы попала бомба. Взрывная волна ударила в дом по первым двум этажам, а в нашей квартире даже стекла не вылетели. Я доела клей и побежала на улицу. Тревогу не объявляли – это был случайный самолет. Я видела, как выдавали родителям то, что осталось от моих подруг. Никто не знал, получил он родную частицу или чужую. Нашей школе отвели целый участок на Пискаревском кладбище. Потом я много раз там бывала, в последний раз уже после снятия блокады, когда провожала в последний путь отца».

Алла не помнила ничего довоенного. Ей отшибло память первой же бомбежкой… А Юрий около трех месяцев воевал на Ленинградском фронте, один день провел в блокадном городе, не зная, что там живет девочка, питающаяся клеем, его будущая жена, последняя в его жизни женщина, та, что закроет ему глаза… До их знакомства пройдет еще двадцать с лишним лет.

…Первый раз Алла вышла замуж за Владимира Хомякова. Это был очень красивый мальчик, архитектор. А Алла училась в Институте иностранных языков на английском отделении. Сначала она хотела поступить в медицинский, но завалила физику. Их брак трудно было назвать браком в полном смысле – они официально зарегистрировались, но свадьбу не праздновали. Алла жила у мамы, а Володя уехал в Прибалтику, и новоиспеченные супруги все время ездили друг к другу. Восторженные встречи с цветами, рестораны, отель в бывшем старинном костеле… Это был очень красивый роман, он продолжался года четыре, а потом Алла вдруг поняла, что этот человек ей совершенно чужой. Она сказала Владимиру об этом и запомнила огромную пепельницу, заполненную окурками. Они расстались. Случались какие-то короткие романы, но все как-то не складывалось. Алла верила в судьбу и верит до сих пор, и если человеку что-то суждено, это обязательно произойдет. Как любила говорить ее мама: «Судьба придет – на печке найдет». В одной компании Алла познакомилась с неким Ником Колясиным, но тогда она даже не подумала, что выйдет за него замуж. Очень умный и интеллигентный, Ник сделал карьеру как инженер, оставаясь при этом гуманитарием, книжником и меломаном. Они поселились в небольшой квартирке в хрущевском доме на окраине Ленинграда. Жили очень весело, радостно, у них было много друзей. Квартира всегда была наполнена людьми. Аллу неожиданно заинтересовал дизайн интерьеров. Она привозила из Прибалтики какие-то торшеры, занавески, вазы, обустраивала свое жилище, и это у нее неплохо получалось. Потом они переехали в центр Ленинграда к Александро-Невской лавре. Первое, что сделала Алла, – сама отциклевала паркет и вмонтировала ванну в кухню – в квартире почему-то не предусмотрели ванную комнату. В огромной сорокаметровой комнате по-прежнему собирались друзья, и сами Алла с Ником часто ходили в гости.

Позднее, уже живя с Нагибиным, Алла с таким вкусом и мастерством оформила интерьер их дачного дома в писательском поселке, что его снимки поместили в американском «Воге» и итальянском журнале «Пространство дома», а потом она построила новый дом без помощи архитекторов и дизайнеров, объяснив строителям на коробке из-под вермишели, что она хочет. Когда Юрий увидел этот дом, он сказал ей: «Заел я, Алиса, твой талант». Она составляла удивительно красивые букеты и продолжает делать это сейчас. Ей не раз предлагали участвовать в конкурсах цветоводов, в телевизионных цветочных шоу, но она всегда отказывалась. Ее дом – удивительный оазис красоты и безукоризненного вкуса, хотя она живет одна. Казалось бы, для кого создавать красоту? Но жить по-другому Алла не может. Она обладает редкой способностью превращать жизненное пространство вокруг себя в нечто красивое и совершенное.