Текст книги "Не женское дело"

5

Пока капитан улаживал свои дела на берегу, на квартердеке командовал Эшби. Штурман, он же по совместительству старпом. И он, узнав от Галки о случившемся, перед закатом собрал на мостике тех, кого по праву можно было назвать костяком команды «Орфея». Старого Жака, совершенно поседевшего от постигшего его несчастья, Бертье, Галку, Дуарте и Билла. Первым делом Эшби прочитал то чёртово письмо. Один из знакомых Старого Жака, чудом уцелевший при разгроме Пор-де-Пэ, описал всё как было. Самой ценной частью письма оказались сведения об испанце. По словам автора письма, бывшего моряка, это был большой военный галеон под названием «Сан-Хуан де ла Крус», о сорока двух пушках. Он вошёл в бухту под французским флагом, когда никаких других кораблей там не наблюдалось. Потом развернулся бортом, поднял испанский флаг и дал залп в упор. Не самый укреплённый в этом море форт был превращен в развалины ещё через десять минут. А потом высадился десант… Что было дальше, рассказывать не стоит. Нервные клетки не восстанавливаются. Автор письма сообщил лишь, что успевшие убежать и возвратившиеся потом жители похоронили по-христиански тех, кто убежать не успел. Вернее, то немногое, что от них осталось. Имени капитана испанского галеона не сообщалось,[9]9
  Прототипом этого персонажа стал реальный испанский капер – Мануэль Риверо Пардаль, португалец по происхождению.


[Закрыть] и, судя по всему, автор письма его не знал.

– Название корабля уже что-то определённое, – проворчал Дуарте. Ему, как сыну португальца и англичанки, совсем несладко приходилось на родине. А родился он в Кадисе. Потому испанцев ненавидел едва ли не сильнее, чем все присутствующие, вместе взятые. – Военный галеон тоже не маленькая штучка, за пазуху не спрячешь. Найдём. И скормим их акулам.

– Трёхмачтовый барк против такого галеона… У нас небольшие шансы, – Эшби профессионально оценил обстановку.

– Но они есть, – Галка не была профессиональной морячкой, но в человеческой психологии разбиралась лучше него. – Количество пушек тут не главное. Когда… это случилось?

– Десять дней назад.

– Значит, они скорее всего уже пришли в Санто Доминго с докладом, и снова готовятся в рейд… М-да, а ведь сдаётся мне, это на нас охота.

– Почему? – хмуро спросил Бертье. В Пор-де-Пэ были его друзья, и он теперь не знал, живы ли они.

– Потому что мы за восемь месяцев прихватили семь богатеньких испанцев. Это в довесочек к шуткам Моргана в Маракайбо. Когда они такое прощали? – проговорил Билли, уловивший, куда гнёт Галка.

– Вот и решили, что клин клином вышибают, – добавила девушка. – Против корсаров выпустили своего капера. В случае чего можно будет преспокойно скорчить невинную рожу и заявить на голубом глазу – мол, я не я и лошадь не моя. Какой такой капер? Не знаю никакого капера!.. Блин, как это уже задрало…

– Я сообщу капитану о случившемся, – проговорил Эшби. – Алина, Дуарте, Жак, вы со мной. Остальные – ждите распоряжений.

Галка отметила, что ни один из них даже не поставил перед собой вопрос – идти на испанца или не идти. Все решали только одну проблему: как идти. И что при этом делать, чтобы самим не оказаться на дне морском. Но что ещё скажет капитан… В его желание пожертвовать своими личными делами ради тех, кто жертвовал ради него жизнью, она уже не верила. Особенно после того, как Дуарте подлил маслица в огонь, шепнув ей на ушко сведения, полученные от родственника-торговца. Теперь она была абсолютно уверена в том, что кэп собрался смазать лыжи, оставив их на произвол судьбы и властей. Ведь денежку в Европу в нехилых по тем временам количествах просто так не переводят, если учесть, что Причард давно потерял связь с роднёй. Одним словом, у неё, в случае чего, был против капитана непотопляемый аргумент.

Команда её поддержит. Она это знала твёрдо. Парни верят ей, как никогда не верили даже самим себе.

А ведь ещё восемь месяцев назад она была вынуждена доказывать им своё право на существование… Где и когда это было? В другой вселенной?..

Причарда обнаружили в гостинице, где он обычно снимал комнату во время стоянок. Сидел за столом и что-то писал. На стук в дверь ответил пожеланием посетителям провалиться в ад, но Эшби сухо представился.

– У нас дело, капитан, – сказал он.

– Входите, чёрт бы вас побрал…

Увидев состав делегации, он немного поубавил свою спесь. Эти четверо могли без страха пойти в бой против двадцати, и выйти победителями, так что следовало быть с ними повежливее. Да ещё не хотелось показывать своё плохое настроение при девушке.

– Что такое, Джеймс? – спросил он, окинув взглядом хмурые лица вошедших.

– Читай, – Эшби положил перед ним на стол злополучное письмо.

Причард бегло прочёл, хмыкнул, протянул мятую бумагу обратно.

– А я здесь при чём? – спросил он.

Все четверо так на него и уставились.

– Блин, во даёт! – Галка как обычно опомнилась первой и ринулась в атаку. – Он тут не при чём, понимаешь! Твой боцман не жалел жизни ради тебя. Ты не думаешь, что это предполагает хоть какую-то благодарность с твоей стороны?

– Захлопнись! – рыкнул на неё Причард. Талисман талисманом, а место своё пусть знает. – «Орфей» выйдет в море только тогда, когда я скажу. И только по тому курсу, который будет нужен мне. Кому не ясно, я готов повторить из пистолета.

– Вот это уже никуда не годится, кэп, – сказал Дуарте. – «Орфей» не твоя прогулочная лодка, а мы тебе не рабы. И по законам мы имеем право тебя сместить. Забыл? Так я напомню.

– А я напомню тебе, что твоё место на баке, – Причард угрожающе приподнялся. – Возвращайтесь на корабль. Завтра утром выгрузим на мол все пушки, я уже заплатил за доставку новых. Что будет дальше, я сам решу. Ясно?

– Предельно, – процедил Эшби. – Пошли.

По выходе из гостиницы все четверо угрюмо молчали. В таком же молчании вышли к порту. И только на молу Галку прорвало. Она выдала на-гора такую словесную конструкцию, сооружённую из деталей русского и английского нецензурных, что даже у бывалых моряков покраснели уши.

– Простите, братцы, накипело, – сказала она, немного успокоившись. И только тогда заметила, что и Эшби, и Жак, и Дуарте смотрят на неё с немым вопросом: что делать? Они ждали её решения.

Они ждали приказа капитана.

Вот тут камень мола ушёл у девушки из-под ног. Её признали капитаном. Мечта сбывалась самым неожиданным способом, какой только можно было придумать.

– Выходим в море, – глухо проговорила она, не чувствуя ни рук, ни ног от волнения. – Ночью. Скрытно. Жозе, сообщи парням, пока до зелёных чертей не упились: после семи склянок[10]10
  Полдвенадцатого ночи.


[Закрыть] всем быть на корабле. А этот… пусть на берегу загорает. – И добавила, с чувством: – Дерьмо нам на борту не нужно.

– Есть, капитан, – совершенно серьёзно ответил Эшби.

– Есть, капитан, – каким-то странным тоном сказал Дуарте и побежал назад, в город.

– Так держать, девочка, – Старый Жак опустил грубую ладонь ей на плечо. – Верный курс взяла. Не сбейся только.

Галка ничего не ответила. Но подумала, что теперь её курс от неё самой не очень-то и зависит. Впрочем, она получила именно то, что хотела.

6

Никаких «новых пушек» Причард не оплачивал. И не думал даже. Просто когда к нему пожаловала делегация с требованием немедленно поднимать паруса, он окончательно понял, что нужно делать. Разоружить корабль от греха подальше, продать его к чертям собачьим, а команда… Вряд ли ему простят такой вот финт, но он будет уже на пути в Англию, а без корабля кому они нужны? Девчонку теперь никакими правдами и неправдами на туманный Альбион не сманишь. Она явно что-то знала. Знала, но офицерам пока не сказала. Если бы они тоже знали, кто-нибудь из них наверняка выдал себя, хоть словом, хоть взглядом. Но нет. Чтобы сообщить команде, нужно иметь доказательства. А их у неё наверняка не было.

Под утро Причарду приснился родной Плимут. Бедная лачуга, в которой он рос, почти не видя отца, месяцами пропадавшего в море. Мать, в тридцать шесть лет выглядевшая на все пятьдесят, он сам, три брата и две сестры… Где они теперь? Двое братьев на дне, третий где-то пропал без вести. Старшая сестра ещё на его памяти пошла в портовый кабак шлюхой, чтобы хоть как-то помочь матери кормить младших. Вторая сестра, слава богу, сейчас замужем за голландским купцом, живёт если не припеваючи, то вполне безбедно. Ну а он… Что ж, ему тоже выпала не худшая доля. Разве мало он пролил своей и чужой крови, чтобы сколотить кое-какое состояньице? Можно будет, вернувшись, разыскать сестёр и, возможно, их детей. Родня всё-таки…

Поднялся он как обычно, с рассветом. Велел недавно купленному негру-слуге почистить его лучший камзол. Предстоит визит к губернатору: он ведь собрался сообщить его светлости, что намерен покончить с пиратским ремеслом и вернуться на родину. А заодно предложит ему купить «Орфей» по сходной цене. Такой славный корабль мог бы достойно украсить собой флот его величества. Испанцы теперь боятся одного его имени. Если его светлость пожелает, пусть берёт барк вместе с командой. Но губернатор, скорее всего, команду отправит в лучшем случае на улицу. В худшем, если станут возмущаться, так и вовсе на галеры. Или на виселицу. Зачем ему своевольные пираты? Лишняя головная боль. Губернатор хорошо знал свои обязанности. А новости, приходившие из Лондона, недвусмысленно намекали на скорый конец флибустьерской вольницы. Англия – руками пиратов – уже в достаточной мере ослабила Испанию, чтобы не опасаться сколько-нибудь существенной конкуренции с их стороны. Это означало, что такая стихийная сила, как флибустьеры, должна была быть обуздана. Ведь в противном случае она грозила выйти из-под контроля. Первый же намёк, сделанный губернатором, заставил Причарда забыть обо всём, кроме сундучка с накопленным за этот год золотишком. Конечно, до тех неблагословенных времён, когда флибустьеров объявят вне закона, ещё далековато, но оказаться в тот момент в этих водах Причарду не улыбалось. Лучше в самом деле бросить якорь на родине.

Он уже надевал шляпу, когда в дверь постучали.

– Джо, открой, – он окликнул слугу.

«Наверное, пришло письмо от компаньона, – подумал он. – В самый раз».

Это действительно было письмо. Но не от компаньона с Барбадоса, которому он недавно переправил тысячу песо. Письмо, принесенное двумя хмурыми типами пиратской наружности, было надписано рукой штурмана Эшби и запечатано его перстнем. «Мистеру Джону Причарду, дом Мейерса». В вопросах субординации Эшби всегда был пунктуален, как точные часы, и никогда не забывал именовать его капитаном. Вот что значит английская военно-морская выправка. Но сейчас он наименовал его «мистером», а это могло означать что угодно. Сломав жирную на ощупь восковую печать, Причард уже точно знал: произошло нечто необратимое.

– Читайте, мистер, – сказал один из двух «почтальонов». – Там всё написано. Нам поручили проследить, чтобы всё вышло согласно законам.

«Отрешили», – мысль пронеслась в его голове, как чайка над кораблём, почему-то не взволновав его так, как он ожидал.

«Мистер Причард,– гласило письмо. – С превеликим сожалением сообщаю Вам, что команде „Орфея" стали известны факты сокрытия Вами части добычи, подлежащей законному разделению согласно договору. Доказательством этого послужили бумаги, найденные нами в капитанской каюте. На общем собрании было принято решение отстранить Вас от командования кораблём, и, в соответствии с законами Берегового братства, команда избрала нового капитана…»

«Эшби, чёрт бы тебя побрал! Чистоплюй лондонский! Ты сам хотел жить в моей каюте!»

Удар был болезненным, но по сравнению с тем, что его ждало впереди, он оказался только цветочками. Ведь письмо ещё не дочитано.

«…избрала нового капитана, коим стала мисс Алина, именуемая также Спарроу,[11]11
  Sparrow (англ.) – воробей. То есть попросту дословный перевод фамилии Галки на английский язык.


[Закрыть] – прочёл Причард. – Капитан Спарроу принесла клятву в соответствии с обычаями, и приказала немедленно выходить в открытое море. В связи с чем мы были лишены возможности вручить Вам решение команды лично, в чём приносим Вам свои извинения.

Джеймс Эшби, эсквайр, штурман барка „Орфей"».

Но и это было ещё не всё. В письме оказалась приписка, сделанная другим почерком. И Причард, даже не заглядывая в подпись, узнал руку девчонки.

«Жаль, что так получилось, Причард, – писала эта стерва. – Ты умён, и мог бы при большом желании уделать даже Моргана. А вместо этого вцепился в сундук с деньгами, как клоп в перину. Ты напоминаешь мне фрегат в луже. Вроде все пушки на месте, рангоут в порядке, паруса наполнены ветром – а никуда не движется. Впрочем, что теперь говорить? Ты предал нас. Потому я считаю данное тобой слово относительно меня недействительным и беру назад своё обещание – не зариться на твоё место.

Катись в Англию. Флаг тебе в руки, барабан на шею, ядро в штаны и линкор навстречу.

Алина-Воробушек, капитан „Орфея".

PS. Извини, но денежки, найденные в твоей… прошу прощения, уже моей каюте, я поделила, как положено. Так будет справедливо».

Уходя на берег, Причард в каюте много не оставил. Но и это было болезненно. А больше всего уязвило то, что теперь «Орфеем» командует какая-то девчонка. В море без году неделя, даром что отличный боец. Если она стала – подумать только! – капитаном, то вряд ли надолго. Как бы ни был высок её авторитет, рано или поздно она совершит ошибку. И тогда…

– Всё по закону? – осведомился один из посыльных, наверняка какой-нибудь умудрённый опытом пират, знаток обычаев; всех висельников в лицо не упомнишь.

– По закону, – процедил Причард. – Можете идти.

Обычно, будучи до такой степени разъярён, Причард начинал бушевать. При этом, как правило, страдали посуда, мебель и окружающие. Сейчас он чувствовал себя кораблём, выброшенным на мель. Как там написала эта дрянь – «фрегат в луже»? Сволочь. Ведь была же великолепная возможность её повесить! Нет, решил оставить на борту. Поверил в её удачу. Может, и не зря поверил, но теперь-то он остался ни с чем!

«Ещё не знаю, как, но я вышвырну её с „Орфея". И всех её прихвостней тоже».

…К губернатору Ямайки, Томасу Модифорду, Причард вошёл как ни в чём не бывало. После обмена дежурными приветствиями и ничего не значащими фразочками его светлость позволил себе хитрую усмешку.

– До меня дошли слухи, – проговорил Модифорд, – будто «Орфей», подняв французский флаг, покинул бухту Порт-Ройяла. Скажите, это правда?

– К сожалению, – ответил Причард. Его бесила эта слегка насмешливая любезность. «Встретились бы мы с тобой в открытом море, сэр…» – До команды тоже дошли кое-какие слухи, и они меня сместили.

– Кто теперь командует «Орфеем»?

– Вы не поверите, ваша светлость. Девчонка.

– Мисс Спарроу? – казалось, губернатор даже не слишком удивился. – Я наслышан о ней. Девушка редкой отваги. Но не думаю, что в ближайшее время она станет частым гостем в английских гаванях…

– Это означает, что в данный момент…

– Вы меня понимаете с полуслова, мистер Причард, – улыбнулся губернатор. – Вы положительно рождены для английского флота, а не для палубы пиратского корабля… Знаете, мне ведь поручено собрать эскадру для борьбы с пиратами, не имеющими каперского свидетельства. Эта информация не предназначена для широкого распространения. Вы, пожалуй, третий человек на Ямайке, который в курсе – после меня и Моргана. И я сообщил вам это в расчёте на то, что вы согласитесь принять под своё командование бриг «Акула», недавно пришедший из Плимута. Разумеется, вы достойны большего, но большего, к сожалению, у меня сейчас нет.

– Это честь для меня, ваша светлость, – Причард изобразил поклон, сдерживая холодную улыбочку.

– Надеюсь, вы оправдаете моё доверие, – кивнул сэр Модифорд. – Ибо в противном случае я не смогу гарантировать вам спокойное возвращение на родину.

«Чёрт… Это меньше, чем мне хотелось бы, но больше, чем я рассчитывал получить. Что ж, повоюем за его величество короля Англии».

7

– Я бы дал сто реалов, чтобы посмотреть на рожу Причарда, когда он открыл наше послание, – оскалившись, сказал Билл. При прежнем капитане матросов, даже неформальных лидеров команды, крайне редко допускали на квартердек. Сейчас он и Дуарте там почти поселились.

– Меня больше волнует, что он сделает после того, как получит письмо, – сказала Галка. Её не покидало ощущение, будто там, на уходящем под горизонт ямайском берегу осталась одураченная смерть. А эта старуха терпеть не могла, когда добыча уходила у неё из-под носа. – В Англию после нашего посыла он точно не поедет. Побежит к губернатору клянчить другой корабль?

– Он низложен. Кто из братьев теперь пойдёт к нему на борт? – засомневался Дуарте.

– Будто Причард не найдёт по портовым дырам всякого говна, – фыркнула девушка. И заметила, как аристократа Эшби передёрнуло от этого образного выражения. Только переделать себя она уже не могла. Поздновато прививать хорошие манеры. – Вот что, парни, идём-ка мы на Тортугу.

– Я думал, мы идём в Пор-де-Пэ, – мрачно сказал Старый Жак.

– Причард тоже так думает. В общем-то, это совсем рядом, но теперь днём раньше или днём позже мы попадём в Пор-де-Пэ, уже не имеет значения. Зато имеет большое значение тот интересный факт, что у нас нет никакого каперского свидетельства, – девушка посмотрела на французский флаг, плескавшийся по ветру на клотике «Орфея». – Это, – она указала на него пальцем, – не документ. Любой желающий может арестовать и повесить нас совершенно безнаказанно. А мы навестим месье д'Ожерона и предложим ему наши услуги. Вот тогда мы побеседуем на равных и с испанцем, и с Причардом.

– Вы правы, капитан, – Эшби оторвался от своей подзорной трубы, в которую созерцал горизонт. – Документ необходим. В противном случае мы просто окажемся вне закона.

– Тогда лево на борт, – сказала Галка. – Курс норд-ост. Идём к мысу Тибурон.

– Есть, капитан, – отозвался Эшби, и, набрав воздуху в лёгкие, рявкнул на весь корабль: – Лево на борт! Курс норд-ост! Шевелитесь, черти солёные, шкот вам в глотку!

Услышав, как орёт и выражается изысканный английский джентльмен, Галка невольно улыбнулась. Но затем улыбка куда-то подевалась. Капитан – это ответственность за всю команду и за корабль. Раньше было проще: делай, что велят кэп с боцманом, и всё будет о'кей. Принимать ответственные решения самой оказалось чертовски трудно. Хоть и интересно.

«Ничего. Я всему научусь. Дрейк и Морган тоже не родились на мостике».

Оставив на зюйд-весте позади себя тающую береговую линию Ямайки, «Орфей» вышел в открытое море. Они долго шли галсом галфвинд. К вечеру ветер переменился на попутный, и барк побежал быстрее. Теперь можно было особо не беспокоиться. Если ветер не переменится или не стихнет, то завтра после полудня на траверзе уже будет мыс Тибурон, а там дорога известна. Целый день она изводила Эшби вопросами по навигации. Целый день Эшби натаскивал её в искусстве хождения под парусом и управления кораблём. К вечеру у неё уже пухла голова, но ей вовсе не хотелось нарушать установившуюся на «Орфее» традицию. Сбегав в каюту, которую она успела утром выдраить до блеска и вышвырнуть оттуда оставшиеся шмотки своего предшественника, принесла пухлую тетрадь в кожаном переплёте и серебряный карандашик, которым разжилась на каком-то из трофейных кораблей. Примостилась на поручне и что-то там себе записывала, пока не стемнело. А как стемнело, спустилась на шкафут, где коротали время свободные от вахты матросы. Галка знала: никакая работа не заставит пиратов удержаться от перемывания косточек новому капитану. Особенно если этот капитан – с ума сойти! – девушка. Слух у неё был острый, она действительно услышала мелькавшее в разговоре слово «Воробушек». Собравшиеся были в основном из числа старожилов «Орфея», помнившие бесшабашную девчонку, лихо раскидывавшую пятерых их приятелей по песку. У них на глазах всего за восемь месяцев сугубо сухопутное существо каким-то невероятнейшим образом превратилось в капитана. И за счёт чего? Исключительно на безграничном уважении, которое эта девочка сумела к себе внушить. Но это ненадолго, если она не сделает всё возможное, чтобы команда доверяла ей и дальше.

– Семь футов под килем, кэп, – не без грубоватой иронии в голосе поприветствовал её Жером, некогда бывший лесорубом и попавший в плен к испанцам. От этого плена у него и осталась памятка через всё лицо. Первый зубоскал «Орфея», если не всего Порт-Ройяла, он полностью оправдывал оба своих прозвища – Меченый и Пересмешник.

– И тебе того же, по тому же месту, – в тон ему ответила Галка. Зубоскалить она умела не хуже Жерома. – Где остальные?

– В кубрике, – ответил хмурый Владик. Пираты обступили его с расспросами – мол, если выпало служить под началом твоей сестрицы, так давай, парень, рассказывай. «Брат» только пожимал плечами, отвечая: она ничего от вас не скрывает, вся как есть на виду.

– Закат, – Галка посмотрела на горевший чистым золотом западный горизонт. – Обычно в это время от вас не отобьёшься – почитай, чего про нас наврала, да послушай, чего мы тебе наврём.

– Так ведь… того, – зубоскал Меченый отчего-то стушевался. Невиданное зрелище. – Неудобно как-то приставать к капитану… с такими глупостями…

– А что, что-то изменилось, Жером? – весело улыбнулась девушка, заложив карандашик за ухо. – Ах да, на корабле больше нет мистера Причарда. Разве это причина отменять хорошую традицию?

Пираты переглянулись между собой, и их рожи начали расплываться в улыбках. Иногда великолепных, белозубых, но чаше всего щербатых. Галка не умела читать мысли, однако то, о чём думали её матросы, было написано на их лбах крупными буквами. Мол, мы не ошиблись в выборе, и это наш прежний Воробушек.

«Они мне верят, – думала Галка, пока желающие послушать её свежий рассказ выгребались из кубрика и устраивались поудобнее. – Потому что я верю им. У меня не будет доносчиков. Если мне как капитану необходимо знать, чем дышит команда, я пойду к ним сама. Понимаю, что выбиваюсь из традиций эпохи, но я в этом вопросе менять себя не стану».

Эта тетрадка была десятой или одиннадцатой по счёту. Что-то вроде дневника, где Галка описывала впечатления от своих морских похождений. Сегодня был не самый обычный день, и парни наверняка хотят узнать, что она думает по поводу своего назначения капитаном. Но начала Галка с упоминания о несчастье, свалившемся на боцмана. Ведь именно с этого каша и заварилась…

Как сказал однажды дядюшка Жак, капитан – это тот, кто знает ЧТО делать. А команда – это те, кто знает, КАК делать. Буду придерживаться этого курса, но и кораблевождению тоже не в облом поучиться. Не хватало ещё, чтобы мы однажды сплавали вертикально из-за моего невежества.

Ну и ещё один интересный нюанс, который я бы хотела разъяснить парням. Сейчас я достаточно знаю о классах и силе кораблей, чтобы понимать: против сорокапушечного военного галеона у нас с двадцатью пушками шансы небольшие. Хоть «Орфей» и является одним из самых больших и быстроходных барков, с огневой мощью противника тоже стоит считаться. Но выход есть. Один мой соотечественник говорил: воюют не числом, а умением. Осмелюсь от себя добавить ещё один штрих. Воюют не только умением, но и должным образом поданной информацией… Вот парни спрашивают, для чего мы потащились на Тортугу? Только за французским каперским свидетельством? Нет, не только. Если я не ошибаюсь, то на островах обязательно найдутся люди, которые так или иначе сообщат испанцам, что трёхмачтовый барк «Орфей» ищет встречи с военным галеоном «Сан-Хуан де ла Крус». За всеми не уследишь, так почему бы не использовать это в своих целях? Я знаю, парни на «Орфее» давно забыли, что такое страх. Но я в жизни не поверю, чтобы люди, какими бы уродами они ни были, вообще не боялись ответственности за разорённый город и замученных жителей. Искра страха тлеет в их душах независимо от того, что они сами думают по этому поводу. Если умело раздуть её, то страх изъест противника ещё до того, как мы встретимся…