Текст книги "Сказка о ночном музыканте"

Пока что ни один чудесный сон,

А музыкант в то время ясно видел,

Как будто вновь в пещере дивной он.

Спустилась вниз красивая дорожка,

Тончайшая, как шёлковая нить,

От страха ему духу не хватало

На данную материю ступить.

Но в это время, в помощь с ниоткуда,

Случилось в этом месте волшебство.

Пред ним предстала дивная царевна,

Протягивая в мисочке зерно,

Сказав при этом: «Явятся три птицы,

Ты должен лишь с одной поговорить,

А чтобы две другие не мешали,

Дай им поесть и с чашечки попить.

Пусть первая на это возмутится,

Склонись пред ней и к лапочкам прильни.

Она в девицу тут же обратится –

Тогда о главном и заговори.

Ступать не бойся, тонкая дорожка

Тверда на самом деле и крепка,

Да только далеко вниз расстелившись,

Начнёт себя закатывать она.

Успей задать красавице вопросы.

Не смей смотреть в тот миг по сторонам,

А лучше наблюдай за краем ткани,

Иначе пропадёшь навечно там…»

Когда же сон навеянный растаял,

И правящей на небе стала ночь.

Всё также кукла страшная стояла,

И ей хотелось искренне помочь.

Змея себя ничем не выдавала,

Брат Лазарь преспокойно рядом спал.

Вокруг всё было мирно и спокойно,

Но ощущалось – кто-то наблюдал

За ними и старался еле слышно

Дышать, как говорится через раз,

Скрываясь за огромной занавеской,

Чтоб что-то разузнать в столь поздний час.

Стараясь не наделать много шума,

Давид рукою брата растолкал,

И, приложив к губам тихонько палец,

На занавес тяжёлый указал.

Они бесшумно встали и подкрались

К таившемуся гостю, а потом

Его довольно лихо повязали,

И усадили силой за столом.

Затем его изрядно напоили,

Оставшимся клонящим в сон вином,

И почивать спокойно уложили,

Укрыв дорогостоящим добром.

Давид опять внимательно послушал,

И больше не заметив ничего

Поведал, не тревожась, тут же брату,

Что с ним во сне сейчас произошло.

И Лазарь с музыкантом поделился

Всем тем, что он сегодня разузнал.

Скрипач был огорчён, что посетитель

Покинул их, пока он крепко спал.

А время, как положено летело.

Им снова нужно было уходить.

Давид взял со стола большую чашу,

Спросив: «Где бы нам зёрен раздобыть?»

Меньшой брат, собираясь, между прочим,

Ответил на поставленный вопрос:

«Возьми, да позвони в свой колокольчик,

Чтоб вмиг твоё желание сбылось!

Но только уж не здесь, а за стенами.

Нам поднятая стража не нужна.

Теперь пойдём. Пора. Смотри на небе

Присутствие означила луна».

Всё было просто. Этими словами

Меньшой из братьев думы облегчил.

Но сердце музыканта трепетало,

Ведь он в ночи в безвестность уходил.

Ещё стояло множество вопросов,

И разузнать всё срезу, не успеть.

Давид не знал, который был важнее,

Чтоб завтра чары магов одолеть?

Всё значимым для юноши казалось:

И братья, коих держит кузовок,

Друг к другу не давая приближаться.

Средь них был каждый очень одинок.

Избранницы – прекрасные невесты…

В мужчинах заморозилась любовь.

Они сильны, отзывчивы, бесстрашны,

Но чувства их не греют в сердце кровь.

Всё было необыденно, серьёзно,

Запутано, и с куклой, что страшна

Завязано… Казалось очень странным,

Что в том была участницей она.

Тут Лазарь его вывел из раздумий:

«Ну что же ты? Пора идти, очнись!

Мы многое с тобой ещё обсудим

За стенами. Пока ж спускайся вниз!

Я взял кувшин. Его водой наполним

Из чистого фонтана, что в саду.

Мне думать тяжело, что я с тобою

По спущенной дорожке не пойду».

Он ткань достал, что лестницею ляжет,

Стараясь, чем возможно лишь, помочь.

И вот они через окно спустились,

От стен дворцовых удаляясь прочь.

И вспомнив про забытый колокольчик,

Скрипач в него у лаза зазвенел,

При этом в ожидании подумал,

Кого он видеть именно хотел.

Спустились с неба царственные птицы,

Готовые их вновь перенести.

В траве заметно грызуны шуршали,

Не смея что-то вслух произнести.

Им не хотелось, чтоб орлы их съели,

Но вызваны те были не затем.

Давид кувшин поставил, рядом чашу,

Сказав прибывшим: «Я б сейчас хотел,

Чтоб эта небольшая с виду плошка

Наполнилась отборнейшим зерном,

Сосуд – прозрачной, чистою водою,

И чтоб снесли нас за стену потом».

Травинки под ногами зашуршали,

Затихло всё, но вскоре чередом

Туда пришли огромнейшие крысы,

И каждая несла кулёк с зерном.

По очереди, бережно ссыпая,

Всё то, что аккуратно донесли,

Они мгновенно тут же исчезали

Туда, откуда, только что пришли.

Орлы кувшин наполнили водою

Из ведомого им лишь родника.

И вот уже красавцы молодые

На землю смотрят в небе свысока.

Огромные всёвидящие птицы

Снесли в ночи их в дивные места

И очень осторожно опустили,

Боясь, им причинить хоть чуть вреда.

И было это с берегом не рядом,

Ведь братьям предстояло говорить.

Змее лишь за шипение попало,

А речь погромче их могла убить!

Теперь идти казалось много проще

По лунно-освещённому пути.

Друзья решили обсудить немного

Дела, что их в то место повели.

Давид сказал: «Я много передумал.

И вот во мне, что братец родилось:

Уверен в том, что девушек спасая,

Вы с братьями теперь живёте врозь.

И видно как-то можно всё поправить,

Раз некто вас решил разъединить,

Как главные божественные силы.

Об этом я хочу внизу спросить».

«Возможно, ты и прав. Наверно важно

Узнать, что скрыл горбатый в кузовок.

И странно, что свершая это действо,

Он сам в знак наказанья занемог…

Все тайны мы сегодня не откроем,

Но нужно ведь с чего-то начинать.

Дай Бог, одна ответит на вопросы,

Хотя о главном может и не знать».

Вот так за сокровенным разговором

Приятели до берега дошли,

И, обнаружив это, замолчали,

Ведь рисковать напрасно не могли.

В то время наступило полнолунье.

От суши отступать стала вода.

Пологий спуск доступен был и виден.

К нему лучи направила луна.

Друзья беззвучно, тихо наступая,

Дошли к скале, где стал доступен вход.

И здесь пришлось им соблюдать молчанье.

Озвученное слово ведь убьёт.

Они тот час же обнялись по-братски,

Опасность понимая, и пошли,

Как и вчера, под музыку капели.

Их пропасть ожидала впереди.

И вот два храбреца стоят у края,

Прильнув телами крепкими к скале.

Да… Если бы помедлили – сорвались,

Не устояв при эдакой воде.

А та уже сильнейшим водопадом

Слетела вниз и в никуда ушла.

И следом с рук волшебная дорожка,

Как лестница до низа пролегла.

От ветра ткань краями развивалась,

По центру ж была ровной и тугой.

Меньшой брат в чудодействие не веря,

Край полотна прижал своей ногой.

В душе у скрипача всё трепетало.

Но страх плохой попутчик на пути,

Поэтому волненье пересилив,

Давид довольно быстро стал идти.

От высоты чуть голова кружилась.

Ступнёю ощущался каждый шаг.

Казалось, что проложен твёрдый камень,

С материей не связанный никак.

Ни разу музыкант не обернулся.

И лишь когда добрался до земли

Взглянул наверх, оценивая дальность,

А также, чтобы Лазаря найти.

Присутствие его было поддержкой,

Как, впрочем, и сошедший сверху свет.

Пред ним была чудесная поляна,

Где вряд ли кто оставить мог свой след.

Скрипач увидел три огромных камня

Что поднялись, как при дожде грибы.

Всё также был один из них огромен,

Последний мал, велением судьбы.

Откуда – то спустились три голубки,

И каждая избрала камень свой.

Давид рассыпал наземь угощенье,

Наполнил чашу чистою водой.

Тут птицы, позабыв о превращенье,

Спустились вниз, чтоб зёрен поклевать,

Но юноша лишь двум попить позволил,

А третью стал рукою отгонять.

Та, разозлившись, клюнула небольно.

Однако недовольство показав,

Скорее указала, чтоб незваный

В то время понял, как он был не прав.

Скрипач же принося ей извиненья,

Припал руками к маленьким ногам,

Склоняясь очень низко перед нею,

И волю наконец-то дал словам:

«Мне ведомо давно, что вы не птицы,

И я пришёл не голубей кормить.

Рискуя жизнью, мне пришлось спуститься,

Чтобы с одной из вас поговорить».

Давид взгляд быстро бросил на дорожку,

Боясь случайно пропустить тот миг,

Когда она уменьшится в ступеньках –

О чём предупреждал его старик.

В материи ничто не изменилось,

Однако отведя от птицы взгляд,

Он не увидел, как из оперенья

Царевна облачилась в свой наряд.

Он встал с колен, ещё раз поклонился,

И понял, что он будет говорить

С янтарною – меньшою из красавиц,

Что сказанным могла их одарить.

Цвет платья и каменья на короне

Подчеркивали карие глаза,

Которые внимательно смотрели

И будто совершали чудеса.

На самом деле это так и было.

Скрипач не мог владеть уже собой.

Душа его от тела отделилась,

Высоко поднимаясь над землёй.

И лишь тогда волшебная царевна

Произнесла: «Ты юноша пришёл

Сюда из благородных побуждений –

Задай вопрос, что к нам тебя привёл!»

Она сама, как птица воспарила,

Желая пообщаться лишь с душой.

И облачная сущность музыканта

Сказала: «Это связано с тобой.

С недавних пор я заимел трёх братьев,

Их связывает кровное родство.

По умыслу коварному и злому

Намерено свершилось колдовство.

Они не могут видеться. Со мною

Дозволено быть только одному.

Так постарайся, дивная, ответить:

Кто сделал так, зачем и почему?

Чего лишили их и что скрывает

Внутри себя тот самый кузовок,

Что затворён был юношей, который

Теперь горбат и очень одинок?

Скажи, как можно это всё поправить?

Спросить сейчас о большем не могу.

Закончится отмеренное время,

И я ни с чем обратно убегу».

Красавица ответила: «То, правда.

У нас когда-то были женихи.

Однажды они в гости заявились

Просить благословенья и «руки».

Несчастные, конечно же, не знали,

Что мы давно находимся в плену.

Отец наш задолжал царю Морскому.

В уплату, нас отправил в глубину

Прислуживать. На суше мы бываем

В ночную пору, да и то лишь час.

Мы прежде на поверхности гуляли –

Тогда-то братья повстречали нас.

Не знаю, как они определились,

Но полюбилась каждому своя.

И к радости большой, тем, кто был средним,

Была особо выделена я.

Наутро братья к батюшке явились,

А он, не отказав, с них слово взял,

Что те, спустившись в царствие морское,

Попросят возвратить кого отдал.

Те, в «связке», обладали мощной силой,

Которую вовек не победить.

Поэтому они не устрашились,

Когда узнали с кем им говорить.

И царь Морской не думал волноваться.

Он хитростью трёх братьев одолел,

Условием поставив – снять свой пояс.

Никто из них его не пожалел.

За это был указан путь волшебный

До мест, где можно нас освободить,

И самые заветные желанья

В реальность очень быстро воплотить.

С тех пор мы их не видели.

Однако весть по земле недавно разнеслась,

Что братья пребывают где-то рядом…»

И тут прервался девичий рассказ.

Она спустилась птицею на землю,

Душа Давида тело обрела.

Скрипач, очнувшись, понял, что забылся.

От тверди ткань дорожки отошла.

Но он успел запрыгнуть на ступеньку,

По лестнице волшебной побежал,

И только, очутившись на площадке,

«Я к вам вернусь!» – забывшись, прокричал.

Повышенные звуки испугали,

Не только улетевших тут же птиц.

Внутри пещеры стены задрожали

От рокота бегущих колесниц.

На крик негромкий кто-то отозвался,

Проверить, что случилось, поспешил.

Давно никто в то место не являлся,

А кто там был – живым не уходил.

А музыкант, свершив неосторожность,

В рулон дорожку свёрнутую взял,

И с быстротой, которая возможна,

На волю вместе с братом побежал.

Удача их пока не покидала,

Они успели на берег взойти,

Пока вода бурливо прибывала,

Стараясь их настигнуть на пути.

В то время, в потерявшем свет пространстве,

Пронёсся, словно ветер, экипаж,

Которым управлял собой сердитый,

Седоволосый, бородатый страж.

Одной рукой придерживая вожжи,

Он лихо верховодил лошадьми.

В другой руке огнём сверкали копья,

Чем он мечтал разделаться с людьми.

Но так, как никого не оказалось,

Три круга сделав, тройка унеслась.

Вода пещеру быстро наполняла,

И вскоре уж до верха добралась.

Спустились вниз поднявшиеся камни,

Настала благодать и тишина,

И в глубине под чистою водою,

Поляна стала вовсе не видна.

Тогда-то свод пещеры разошёлся.

В расщелине открывшейся вела

Наверх в ступенях каменных дорожка,

Впуская в шахту воздух до утра.

Да, было это место интересным,

Загадочным, как то, что под водой.

Не каждому дано туда проникнуть.

Попасть в пространство это мог герой!

Кто станет им, пока что неизвестно.

Мы с вами же проследуем сейчас

За юношами, что собой рискуя,

Спешили во дворец в столь поздний час.

Конечно Лазарь слышал всё и видел,

Но чтоб себя не выдать, вслух не смел

Подсказкой оградить от бед Давида,

Хоть сделать это искренне хотел.

На радость музыкант поднялся наверх,

Но впредь ему не стоит рисковать.

Задумался брат меньший о верёвке,

Которую глазами не видать!

Такой возможно и подстраховаться…

Об этом думал Лазарь пока шли.

Давид же пребывал в других раздумьях,

Блуждающих от этого вдали.

Решив в ночной час больше не тревожить

Спокойно спящих птиц или зверей,

Они пролезли в лаз и поспешили,

На место возвратиться поскорей.

Внутри палаты было всё спокойно.

Укрытый страж, храпя, спокойно спал,

Стояла устрашающая кукла,

Чей вид теперь двух братьев не пугал.

Слуга, уснувший, всё же был опасен,

Он слышать мог, что говорил горбун.

Хотелось, чтобы вскрывшаяся тайна,

Не стала вестью льющейся с «трибун».

Но чуть подумав, Лазарь изменился,

И правильней сказать – повеселел.

Он громко произнёс: «А это тело

Я думаю, убрать бы захотел

Тот, кто его недавно не заметил.

О нас слуга не сможет рассказать

Хоть что-то интересного такого,

Что нужно от правителя скрывать.

Чтоб не попасть в силки, заинтересован

В сокрытии его из нас один.

Но, то, ни ты, ни я, а незаметный

Блуждающий по дому господин.

Давай-ка спать. Ночь скоро завершится,

А утром станем думать, что да как.

Возможно, всё само собой решится».

И Лазарь сделал брату некий знак

Подальше отдалиться от дивана

И лечь, как и положено в кровать.

Он был уверен в том, что его слышат,

И спящего им больше не видать.

Давид, скажу, устал на самом деле.

Сон нужен был ему как никогда.

От прежнего пути и напряженья

Кружилась очень сильно голова.

Как только лёг, он тут же отключился,

И в это время впал в чудесный сон.

В нём он в пещере снова очутился,

В которой из земли поднялся трон.

Вокруг всё лучезарно засияло,

Над сводом горы тут же разошлись,

Впуская внутрь красивую коляску,

С которой кони резвые неслись.

Казалось, что промчался сильный ветер,

Проделав в месте том не один круг.

Похожая на облако упряжка

При этом издавала тот же звук,

Что слышится при беге грациозном

От стука вновь подкованных копыт.

Причём не по земле, а по брусчатке,

Да быстро так, что пыль стеной стоит.

Столб белый вихревой встал перед «креслом»,

И тут же превратился на глазах

В огромного, как снег седого старца,

Внушающего видом своим страх.

При этом потолок над ним сомкнулся.

Он посохом ударил до трёх раз.

На зов подобный отозвались мыши,

Что в этот миг не радовали глаз.

На троне восседающий хозяин,

Со строгостью придирчивой спросил:

«Вы разузнали, где лежит тот камень,

С которым дед когда-то говорил?»

Одна из прилетевших пропищала:

«Никто из нас его не разыскал.

Мы ночью перерыли дом у старца.

Предмет волшебный, кажется, пропал».

Раздался рык не просто недовольства –

В подобном звуке отражалась злость!

И тут Давид отчётливо услышал:

«Похоже, предсказание сбылось!»

Во сне происходило всё реально,

Но музыкант не мог об этом знать,

Что кто-то свыше так распорядился

Душе его позволив полетать.

Наверно, чтоб о чём-нибудь напомнить.

Скрипач и в самом деле позабыл

О том, что у него волшебный камень

До Лазаря в помощниках ходил.

Когда услышал он о предсказанье,

То ясно ощутил озноб и дрожь.

Душа в то время в тело возвратилась.

И вовремя – над ним занёсся нож!

Как он успел немного отстраниться,

Давид и сам ещё не понимал.

А тот, кто остриё вонзил в перины,

«Будь проклят ты!» – от злости прокричал!

Проснувшись, младший тут же попытался

Пришедшего за руку ухватить,

Но тот, как дым от ветра, растворился,

Не дав им своё тело ощутить.

Случившееся братьев отрезвило,

Ведь это был не призрачный кошмар!

В постель резак вошёл по рукоятку.

С какою ж силой был свершён удар!

Кто это был? Зачем сюда явился?

Причиной нападенья был секрет.

Но далее их больше удивило,

Что куклы у окна теперь уж нет!

Как быть, что делать? – юноши не знали.

Кто куклу из-под носа мог украсть

Пока они спокойно отдыхали?

Какой злодей имел над нею власть?

Диван был пуст. Храпящего недавно

Слугу уже никто не увидал.

И Лазарь произнёс: «Прости, возможно,

Убийцу я невольно сам позвал!»

Давид ответил: «Тучи, что над нами,

Указывают правильность пути.

Нас этим нападеньем устрашают,

И ждут, чтоб мы быстрёхонько ушли.

Но разве мы на это поддадимся,

Когда с открытьем рядышком стоим?

Нет, пусть не ждут, что мы с тобой сдадимся

Врагов, всенепременно, победим!

Что девушка исчезла – неприятно,

Но думаю, что мы её вернём.

Нам нужно будет только оказаться

В назначенное время вчетвером.

Прошу тебя, постой сейчас немного

Охраной у впускающих дверей.

А если кто и станет к нам проситься,

Сдержи и пропускать сюда, не смей!

Чтоб что-либо понять, необходимо

Сейчас в одну вещицу посмотреть.

Я думаю найти для нас подсказки,

Чтобы в борьбе с коварством преуспеть».

Брат выполнил мгновенно его просьбу,

Встав у дверей, как воин или страж.

Давид прошёлся тихо по палате,

Найти, пытаясь, скрытый персонаж,

Но видно об отсутствии подобных

Давно уж позаботился другой.

Кто именно пока что неизвестно –

Горбун или убийца с бородой!

Скрипач достал из сумки своей камень

И взглядом в глубину его проник,

Сказав при этом: «Мне сегодня снился

На троне восседающий старик,

Спустившийся, как ветер на коляске,

В открытую в горе большую щель.

Он что-то говорил о предсказанье…

Мне хочется узнать о нём теперь».

Внутри у камня небо просияло.

Раздался голос явно неземной:

«То не старик. На землю опустился

Волшебник, что владел когда-то мной.

Его зовут в народе просто Чудо,

Которого боятся. Он теперь

Не очень добр и в действиях ужасен,

Как раненный и обозлённый зверь.

Страшащая людей ночами кукла,

Кровиночка его – родная дочь.

Ты ей, она ж старается здесь брату,

Да и отцу хоть чем-нибудь помочь.

Волшебника покинула однажды

За тяжкий грех великая любовь,

И чтобы в дом вновь счастье заглянуло,

И радость поселилась с нею вновь,

Чтоб ауру наполнить светлым чувством,

Отправилась на поиски тогда,

Не слушаясь отца, а также брата

Та, что была прекрасна как звезда!

Небесные ей действо разрешили,

В страшилище при этом обратив.

Такое было жёсткое условье.

Дар выстрадан не теми, кто красив.

Волшебники вселенной её знали.

Они мечтали ею обладать.

Но только не такой, как эта кукла.

Страшило невозможно возжелать!

Ей в помощь были выставлены братья,

Что согласились рядом быть в беде.

При них никто не смел её обидеть,

И взять игрушкой для забав себе,

Да и отец не возвратил обратно.

Он против был. Коль дар дочь обретёт,

То мощная, невиданная сила

Добытая злодейством – пропадёт.

Морской царь водит дружбу с чародеем.

Он смог к себе трёх братьев заманить,

И видимо продуманным обманом

Доверчивых сумел разъединить.

Теперь девица-кукла беззащитна,

Она на вид ужасна и страшна,

И потому без снятия заклятья

«Сословию» мужскому не нужна.

Чтоб вновь в защите братьев оказаться

И отыскать, кто влюбится в неё,

Должно будет свершиться предсказанье…

Недаром пролетело остриё!

А по нему: «Найдётся брат четвёртый»,

Который мною станет обладать

И всех объединит. А как то сделать,

Возможно, девы могут рассказать.

Одно лишь знаю, в них самих заложен

Известный только им особый знак.

Раскрыть их тайну многие пытались,

Но не для всех доступен этот шаг.

Ты тот, кому позволено судьбою

Подобное пророчество свершить.

А потому вернись опять в пещеру,

Чтоб с каждой из сестёр поговорить.

Пред чуждыми тебе не раскрывайся.

Прислушайся к тому, что скажет брат.

А тот, кто пожалел тебя однажды,

На самом деле сказочно богат.

Он не мечтал о дочке государя,

Не видя её в качестве жены.

Ему нужна наследница другая,

Но путь стремлений переходишь ты.

Пусть сердце твоё чувством не раскрыто,

Но тот, кто братьев трёх освободит,

По писанному небом предсказанью –

Любовью душу девы озарит.

Поэтому торговец знать желает

О тайнах, что вскрываются теперь.

Сегодня он тебя вновь попытает

Как хитрый лис. Смотри, ему не верь!

Как поступить, брат вовремя подскажет.

Ты ж праздных слов и лести берегись!

Ложь сладкая к победе не направит –

Силки расставит, чтоб не прыгнул ввысь».

Тут камень стал светлеть, что означало –

Закончился волшебный разговор,

Который описал Давиду в красках,

О чём он знать не мог до этих пор.

С небес на землю первый луч пробился.

Он новый день собой обозначал.

В раздумьях музыкант смотрел на брата.

А тот, как страж воинственный стоял.

Как только взгляды их соприкоснулись,

Покинул друг свой караульный пост,

Сказав: «Ты погрузился в размышленья.

И вижу, разрешил уже вопрос.

Так поделись, пока вокруг всё тихо.

Нам нужно непременно поспешить.

Чтоб за дорожку вестью расплатиться,

Придётся на базар опять сходить.

Давид, а ты успел ведь еле-еле,

Ступить ногою вовремя на ткань.

В тот миг я думал, где бы взять верёвку,

Чтоб подтянуть на тающую грань?

Хотелось, чтоб не всем была заметна,

Иль не бросалась явственно в глаза.

Мне интересно, знает ли торговец,

Где существуют эти чудеса?

Нам нужно обсудить всенепременно,

О чём и как с ним станешь говорить.

Чтоб умолчать и не сказать о главном,

Его необходимо удивить!

Да так, чтоб он помог нам и поверил.

Доверь же мне, что только что познал».

И музыкант про сон и предсказанье

Всё Лазарю открыто рассказал.

Пока он говорил, как Божья помощь,

У брата рисовался чёткий план.

Довольно, я скажу вам, интересный –

Он мысленно стелил такой туман,

В котором хитрость тут же заплутает,

Не разберёт, где правда, а где нет…

И он с Давидом, может быть, получит

Так нужный им таинственный предмет.

Как только музыкант остановился –

Намётки свои тут же описал.

С чем юноша мгновенно согласился.

Брат мудростью своею убеждал.

Скрипач велел заткнуть покрепче уши,

Мелодией сон призрачный нагнал

На тех, кто уже начал просыпаться

И далее продлил у тех, кто спал.

Он применил свой дивный колокольчик,

Когда спустились тихо из окна.

Ответно шумом крыльев птиц огромных

Заполнилась мгновенно тишина.

Двух юношей снесли по приказанью

За стены неприступного дворца,

Где братьям ничего не угрожало,

Да и орлы не встретили ловца.

И в то же время было это рядом

С местами, где как будто торговал

Владелец неприметной с виду лавки,

Кто ранее дорожку им отдал.

Давид себя повёл согласно плану

Не отклоняясь в действах ни на шаг.

Увидев хитреца – заулыбался,

Хотя прекрасно знал, что это враг,

И подойдя к нему как можно ближе,

Приветливо и тихо произнёс:

«Хочу сказать спасибо за подарок,

Что вниз меня спустил и вверх вознёс!

Но действие дорожки было кратким,

Я еле-еле чудом уцелел.

Расслабившись, на чудо засмотревшись,

На ткань в последний миг ступить успел.

Вам хочется узнать, что я там видел.

Так вот – в пещере этой тишина

Такая, что скатившаяся капля

Как стук по гонгу звучному слышна.

Шагнул конечно в пропасть я не сразу.

Пришлось мне там немного подождать,

Когда всё светом ярким озарится

И в месте том наступит благодать.

Подаренная дивная дорожка

Ступенями широкими легла.

И твёрдость её очень удивила…»

Хитрец услышал честные слова.

Давид же продолжал: «На дне пещеры

Лежит поляна с пышною травой.

Поднялись из земли при мне три камня,

И каждый был, пусть малой, но скалой.

При девах появившихся я сразу

Дар речи ненадолго потерял.

К кому из них мне нужно обратиться,

Признаюсь, я тогда не понимал.

Душа моя от тела отделилась…

Очнулся я, когда увидел вдруг,

Что ткань дорожки уменьшаться стала,

И охватил тогда меня испуг.

Я мог и не запрыгнуть на ступеньку,

И вряд ли бы пред Вами здесь стоял.

Слуга не мог кричать, ведь громким звуком

Меня б сгубил, а значит потерял.

Сейчас я нахожусь под впечатленьем,

Раздумывая, как же сделать так,

Чтоб девушки со мной заговорили

И рассказали делать что и как?

А что случится, если при рассказе

Дорожка исчезать начнет опять?

Тут в помощь нужно что-то посильнее,

Надёжнее, что может удержать!»

Торговец не услышал слово фальши,

Хотя и пользы тоже не извлёк.

И от того, к чему он так стремился,

Он был до бесконечности далёк.

В отсутствии желания собою

В пещере необычной рисковать,

И, чтобы ближе к цели подобраться

Хитрец готов был дальше помогать,

Поэтому сказал: «На этот случай

Есть у меня помощница одна,

Что не видна глазам при ярком свете,

А лишь в ночи мерцает как звезда.

Ты юноша, возможно уже понял,

Что это тоже сотканная ткань,

Она тонка, крепка и как верёвка,

Продлит мгновенья для познанья тайн.

Но удержать тебя не так-то просто,

С ней тело наливается свинцом.

Тут нужен небывало крепкий парень.

Ну, в общем, он быть должен силачом!

Коль есть такой – возьми его с собою.

Надеюсь, что его не устрашит,

Что он, как ты, останется в пещере

Коли ослабнет и не поспешит.

В пленении девиц я не помощник.

Коль мог бы, впечатленье б произвёл!

Но в тех местах действительно непросто

Узнать от них всё то, зачем пришёл.

Мне видится, что ты сумеешь всё же

Препятствия легко преодолеть.

Ох, как бы мне хотелось на то действо

Воочию без страха посмотреть!

Я буду ждать правдивого рассказа.

Надеюсь, что ничто не утаишь.

Сейчас я принесу тебе рулончик.

Не задержу, я вижу, что спешишь».

Торговец, будто призрак растворился,

Но ровно через миг уже стоял,

Держа довольно скромненький мешочек,

Который он с трудом большим держал.

Он произнёс: «Тебе наверно трудно

Вещицу эту будет донести.

Так пусть попутчик преданный поможет,

Хотя бы в части дальнего пути».

А Лазарь тут как тут. На самом деле

Он слышал этот странный разговор,

Но из своих, особых побуждений,

Не думал приближаться до сих пор.

Взяв в руки небольшое подношенье,

Он чуть от перевеса не упал.

Сдержать такую тяжесть было сложно,

Хоть с виду дар был несказанно мал!

Давид в знак благодарности «Спасибо!»

С поклоном, как положено, сказал,

Потом с плеча спустил пониже сумку

(Её он никогда не оставлял),

И брата попросил поклажу эту

В неё поосторожней положить,

Решив, что у двоих силёнок хватит

Подобный перенос осуществить.

Сплочённость их торговец вмиг отметил.

Ничто не упустил пытливый взгляд.

Он понял, что немного просчитался,

Но отступать не смел уже назад.

Поэтому сказал: «Я прежде думал,

Что ты ко мне приходишь со слугой.

Теперь уверен в том, что ошибался,

И то один из братьев предо мной!

Который из троих ты мне не скажешь.

По крайней мере, именно сейчас.

Но если это он пойдёт с тобою,

Мечтать не смей, чтоб парень тебя спас!

Ткань гнёт его, прибавь к тому и тело,

Что станет, вниз спускаясь, тяжелей.

Ты, юноша, пока не ощущаешь

На самом деле грузности своей.

В пещере всем невидимую ленту

Нельзя не удержать и уронить.

Раскатным будет звук её паденья,

И это может дело погубить.

Ох, что-то я сейчас засомневался…

Напрасно вещь решил тебе отдать.

Мне будет, в самом деле, очень жалко

Помощницу такую потерять.

Надеюсь, подношения вернёте,

Ведь я не навсегда их вам вручил.

Они достались мне, увы, не даром,

Не для потери я их раздобыл.

Пусть в эту ночь всё сложится удачно.

Я буду ожидать вновь утром вас.

Спешите, мне бы тоже не хотелось,

Чтоб кто-то заприметил нас сейчас».

Давид и сам не думал задержаться.

Он ясно понимал, что им идти

Теперь придётся дольше и труднее,

Хоть нужно бы бежать, а не ползти.

Поэтому он тут же развернулся

И вместе с братом двинулся туда,

Где можно ожидать хотя бы помощь

От тех, кто прежде их принёс сюда.

В толпе в очередной раз затерявшись,

Они спеша, как можно лишь, дошли

До места, где по вызову, их птицы

До стен дворцовых вновь перенесли.

Друзья мешочек бережно сокрыли

Среди кустов, чтоб вверх не поднимать,

Пробрались чрез окно в свою палату,

Надеясь никого не увидать.

На радость их, так именно и было.

Давид пространство быстро обошёл,

Прислушался, но звуков посторонних,

На этот раз, как прежде, не нашёл.

Отсутствие страшилища обоим

Не доставляло радости теперь.

Однако обсудить то не случилось,

Ведь кто-то стал стучать в резную дверь.

Стук был для скрипача оповещеньем,

Что нужно приготовиться и встать,

И если не проснулся – побыстрее

Покинуть свою мягкую кровать.

Вошли в дверь тут же слуги чередою.

Один из них, внутри всё оценив,

Дал знак порядок в комнате поправить,

Спокойствие при этом, сохранив,

Затем вполоборота повернулся,

С подноса взял какое-то письмо,

Подал его с поклоном музыканту,

При этом, не промолвив ничего.

На миг не задержавшись, слуги вышли,

Прикрыв плотнее двери за собой,

И в то же время в комнате оставив

Подносы с ароматною едой.

Стол был накрыт для юноши по-царски,

Давид к подобным яствам не привык.

Он рад был молоку, да тёплой каше,

И хлебу, чем кормил его старик.

Дни голода и трудности скитаний

Сменились счастьем в крове и еде.

Теперь же ему почесть воздавали,

Старясь угодить в мирском житье.

Скрипач даже письмо не раскрывая,

Кто автором был, ясно понимал.

Но что оно несло в себе конкретно

Заранее, конечно же, не знал.

Написанные строки удивили.

Слова, что были черчены пером,

На недовольство парню указали.

А говорилось в тексте вот о чём:

«Мне ведомо, что ты пока в походы

На поиски жены не уходил,

И чучело соломенное тоже

В красавицу, увы, не обратил.

Коль сразу не сумел, так значит, сила

Вершить дела такие не дана.

Доверюсь, что из всех девиц на свете,

В супруги мне одна она нужна.

Для прежнего признания я должен

Иметь хотя бы что-нибудь одно:

Жену, что нет прекраснее на свете,

Иль мага, с кем мне так не повезло.

Придя ко мне, ты в жизнь мою вмешался.

Даю два дня, чтоб всё исправил сам.

Возможно, ты имеешь что иное,

Чтоб все могли дивиться чудесам?

А если нет – жизнь праздную оценишь.

Приятно слыть возвышенной звездой!

За звуки издаваемые скрипкой

Все двери распахнутся пред тобой!»

Письмо оборвалось. Давиду с братом

Пришлось довольно много обсудить.

Скрипач не мог, как «в масле сыр кататься»,

Ведь знал, что должен будет уходить.

Он прежде единит, конечно, братьев,

Спасёт трёх предназначенных им дев,

Найдёт пути к мечте для дочки Чуда,

Стараясь не ввести его во гнев.

И то, что в эту ночь ему придётся

Ивана – Божью силу вызывать,

Давиду было ясно и понятно,

Ведь младшенькому ткань не удержать!

И Лазарю расклад был очевиден,

Но он не смел пока что уходить,

Ведь должен был сейчас же с музыкантом

В подробностях «поход» обговорить.

«Невидимая ткань при ярком свете,

Торговец утверждал, что не видна,

Однако в темноте она мерцает

И светится, как яркая звезда.

Так может быть пойти туда пораньше,

Чуть-чуть опередив тот самый час,

Когда вода отхлынет и откроет

В пещеру вход таинственный для нас?»

Такие мысли брата посещали,

А музыкант подумал о другом:

«Какой же не догадливый я парень!

Меня Хранитель сделал скрипачом!

И если эти девы в подземелье

Сумели мою душу распознать,

То значит и мелодию услышат,

Что мысленно им стану навивать.

Надеюсь, покорю их. Мне осталось

О поясах, что отданы узнать,

А более, где дивную коробку

Колдун достал и долго мог скрывать?»

У каждого рождались свои планы.