Текст книги "Сказка о ночном музыканте"

Смычком лаская, тонкую струну.

В душе у скрипача росла тревога,

Он слышал возрождение огня,

И потому сказал: «Анимус Лакус

Приди и защити сейчас меня!»

Ближайшая вода перед горою.

Красиво пузырьками поднялась

И встала перед юношей стеною,

Не дав огню на юношу напасть.

Великий чародей не мог поверить

В то, что вода не пав, могла стоять!

Он ближе подошёл, в неё всмотрелся

И в это время облик стал менять.

Никто не ожидал, что вместо мага

Дракон явится страшный и живой.

Три головы в короне возвышались,

И крылья показались за спиной…

Давид всё это видел через воду,

Но сам таким же, всё-таки, не стал,

Возможно потому, что был в рубахе,

А может плащ волшебный защищал.

В момент невероятного событья,

Лишь братьев не спугнуло существо.

Они тесьму набросили, как лассо,

Что в точности попала на него.

И вовремя, собой ужасный хищник

На стену из воды стал сильно дуть.

Ещё чуть – чуть – препятствие исчезнет,

И ураган пробьёт чрез воду путь.

Давид услышал: «Доставай подкову.

Куда захочешь монстра, унеси,

Немного измотай его, а после

На это место чудище верни».

Скрипач достал волшебную «набойку»,

На землю её бросил, наступил,

Сказал слова волшебные, что раньше

Использовал и вслух произносил.

В момент, кровь леденящей круговерти,

Когда воронка встала перед ним,

Он крикнул: «Отнеси к горе Дракона!»

И вмиг перемещён до места был,

А вместе с ним и монстр, не ожидая,

Что может это так произойти.

Две головы безжизненно повисли,

Их петли «перекрыли» по пути.

Давид до трёх раз так перемещался,

Указывая дальний долгий путь,

И после в место боя возвратился,

Чтоб дать обоим чуть передохнуть.

Увидев их, все поняли кто главный.

Монстр пал на землю и был чуть живой,

Но всё же, не сказал, как и другие:

«Покорно преклоняюсь пред тобой!»

Он приподнялся, силы собирая,

И вновь огнём на юношу дыхнул.

Давид в защиту выставил свой перстень.

На сей раз, сделать это он смекнул.

Направленное пламя не достигло,

Стоящего спокойно скрипача,

Уменьшившись, оно вернулось к монстру,

Потухнув, как истлевшая свеча.

«Так вот ты кто!» – сказал Дракон со злостью,

«Похоже, предсказание сбылось!

И всё-таки я просто так не сдамся…»

Он вёл себя, как будто в нём нашлось

Ещё одно, важнейшее из многих

Не ведомое магам волшебство.

Все замерли в особом ожиданье,

Что смогут лицезреть сейчас его.

Давид не знал, что может быть с ним дальше,

Но вспомнил к счастью про волшебный кнут.

Достав его, он им о землю «щёлкнул»,

Не тратя зря подаренных минут,

И произнёс: «Сейчас тебе придётся

Признать, что я победу одержал!»

Дракон возможно от борьбы с собою,

Покрылся красным цветом, задрожал

И лишь тогда сказал: «Я преклоняюсь,

Признав, что ты сильнее, пред тобой!

Раз ты сумел достать такие вещи,

Так значит, ты действительно герой,

Возможно даже маг и обладаешь

Особой силой, скрытой от меня.

Никто не получал в подарок перстень,

Что на руке сияет у тебя.

Подкова, кнут и плащ… – всё подтверждает,

Ты избран возвышаться надо мной.

Но с этим я смиряюсь ненадолго.

Мне рано отправляться на покой».

Все встали, пред Давидом преклонились.

По небу прокатился сильный гром.

Исчезли маги, земли, что сравнялись,

Поднялись вновь в обличии своём.

Теперь на голове у музыканта

Блестел красивый тоненький венец.

Такое украшенье означало,

Что он великий маг или творец.

Знать это мог, конечно же, не каждый,

Но тот, кто в этом деле понимал,

Увидев это, знаком уваженья,

Колено непременно приклонял.

Давид же возвышения не понял,

Он только облегченье ощутил,

Что это испытание закончил,

И жизнь свою и братьев сохранил.

Они сегодня сделали полдела,

Верней сказать прошли лишь часть пути,

Чтобы достичь желаемой им цели:

«Невест своих от недругов спасти».

Была у них весёлая шкатулка,

Четыре обручальные кольца,

Что делать с ними юноши не знали.

Тут требовалось слово мудреца.

А что было мудрее чудо-камня?

Он знал довольно много, пусть не всё.

Давид считал, что сей предмет бесценен,

И оправдал присутствие своё.

В его теперь не очень лёгкой сумке,

Лежало много ценного всего,

Но если б нужно было сделать выбор,

Скрипач не отказался б от него.

Общенье с ним происходило просто:

Потёр поверхность, взгляд свой устремил,

И вот во тьме приятный тихий голос

О важном в этот час заговорил…

Давид и братья кое-что узнали.

И то, что короб надобно вручить

Царю наихитрейшему Морскому,

Но прежде дев «перстнями» одарить.

Вопрос, когда и где? Опять в пещере?

А если да, что ждать покорно ночь,

Когда вода от берега отступит?

И будет ли внутри Владыки дочь?

Об этом музыканту и хотелось

У камня, что держал в руке узнать.

И вот поверхность быстро потемнела,

Желая скрипачу всё рассказать.

«Чтоб встретиться с девицами придётся

До полночи немного подождать,

Но прежде приглядитесь к тем колечкам,

Что у горы сумели отобрать.

И сделать это будет очень важно.

Ты должен взять скромнейшее из всех.

Пусть будет оно блёклым, прочих тоньше,

Но только с ним к тебе придёт успех.

Невесты братьев сами разберутся

И что по нраву, выберут своё,

Но только есть особое условье:

Не смей казать красавицам твоё.

Они не братья – цену ему знают…

В колечке сила и большая власть.

Смолчи о нём, чтоб в мысли не закралось

Желание убить иль обокрасть.

Пусть женихи язык свой попридержат,

Иначе счастье в дом не заманить.

Коль не хотят вражды между собою,

Им нужно о кольце твоём забыть!

Я думаю, в тебе сейчас сомненье.

Ведь ты узнал о кольцах от девиц.

Они уже проведали, возможно,

О многом, находясь средь прочих птиц.

Прослышали о том, что было утром,

И что происходило с вами днём,

Как поднималась ввысь гора Дракона

И как велась борьба большим огнём.

Им не известна только та подробность,

Насколько много вы чудес нашли?

Все ль кольца отыскать там получилось,

Иль что-то затерялось средь земли?

Вот этим и воспользуйтесь при встрече.

Скажите им любую из причин,

Но прежде вчетвером определитесь.

Смысл сказанного должен быть един.

Ту, что при всех назвал своей невестой,

В пещере понапрасну не ищи.

Ты не готов к желанному свиданью,

Что ждёт тебя, возможно, впереди.

Но кое-что узнать, конечно, можешь.

В самой пещере наверху есть ход,

Который открываться начинает,

Когда вода до потолка дойдёт.

Тогда там появляются ступени,

Ведущие в огромный тронный зал.

То место ночью часто посещает

Родитель девы, что ты возжелал.

Лишь он быстрее всех помочь сумеет.

Тебе его придётся упросить.

А если маг на то не сговорится,

То доведётся долго побродить.

Власть данную отдать не соглашайся.

Все вещи, что заслужены – твои,

Поэтому, зря ими не кидайся,

Сокрой от глаз чужих и сбереги.

Ты должен был понять в чём твоя сила.

Преумножай умение своё.

Игрой на скрипке возвратишь невесту,

Звучаньем достучавшись до неё».

Поверхность камня стала голубою,

Не думая что-либо добавлять,

А музыкант задумался. Он должен

Сейчас о многом братьям рассказать,

Кольцо, что всех невзрачней себе выбрать,

Просить о нём друзей своих смолчать.

Давид стоял и в напряженье думал,

С чего же речь сейчас свою начать?

«Простите, мне немного неудобно

Себе одно колечко попросить,

И более – молить, чтоб вы не смели

О нём своим невестам говорить.

Иначе приключиться может горе,

Желаемого счастья не видать.

Из-за кольца родится тут же ссора,

Что разлучит вас навсегда опять».

Три брата на Давида посмотрели,

Как будто он их сильно оскорбил.

«Не умоляй, мы всё б тебе отдали,

Ты сотню раз за это заплатил!

Уж лучше поделись о том, что знаешь.

Неспешно. Мы подробностей хотим.

Намёки не для нас – ты это знаешь,

А там проблему вместе разрешим».

Давид всё рассказал не утаившись.

Для братьев не могло другого быть,

Как предоставить сделать ему выбор,

И после о колечке позабыть…

Скажу вам, украшенья различались.

Три были небывалой красоты.

На них стихии явно выделялись

Под знаками огня, земли, воды.

Конечно, это что-то означало,

Но скрипачу не нужно было знать

С каким рисунком, скрашенным камнями,

Себе колечко нужно выбирать.

Его вниманье на себя тянуло,

Одно, что было самым дорогим.

Оно было подобно тонкой нити

И внешне уступающим другим.

Внутри колечка еле различались

Слова на неизвестном языке.

Никто не обратил на то вниманье.

Скрипач чуть подержал его в руке,

Потом от братьев всё же отвернулся,

Невольно приложил предмет к губам,

(Ведь он был предназначен для любимой)

И тут же его в ладанку убрал.

Никто того, конечно, не заметил.

В то время каждый думал о своей,

Пока несостоявшейся невесте,

И о подарке, что назначен ей.

А так, как рассудительней был Лазарь,

То он в рядок колечки разложил,

И времени напрасно не теряя,

Как мыслящий в делах, заговорил:

«Невесты наши могут взять подарки,

Что мы добыли утром у горы,

Но я боюсь того, что будет ссора,

Ведь знаки на колечках не равны.

И в нас самих заложен кем-то символ.

Является кто с ветром, кто с водой.

Из грунта я всё время поднимаюсь,

Что означает – связан знак с землёй.

Я думаю, с кольцом придёт и сила,

Но ведь вода не сможет жить с огнём.

Нам нужно сообща принять решенье,

Задумавшись о будущем своём.

Мы знаем, пламя очень любит воздух.

Ты, старший брат, кольцо с огнём возьми.

Союз ваш будет ярок, ты, как ветер

Поднимешь до небес костёр любви.

А нам с Данилой будет выбрать проще.

С водою дружит лучше всех земля.

Я выберу колечко, что с водою,

Данила же с землёю для себя.

Вода в волненье искорку потушит,

А ветер вихрь на тверди закружит…

Я думаю, мы правильно поступим,

Ведь каждый своим счастьем дорожит».

Ну что сказать? Все с этим согласились.

И Лазарь прав был, в общем, как всегда.

Подарки парни тут же разобрали.

Одна задача решена была.

Но у горы добыта и шкатулка.

Известно было, чтоб её вручить,

Придётся им идти к царю Морскому.

Час встречи оставалось уточнить.

При этом непременно подкрепиться

И отдохнуть, ведь ночью им не спать!

Да и за день, довольно напряжённый,

Друзья успели сильно подустать.

Давид достал волшебный колокольчик,

Зверюшек поделиться попросил

Приемлемой для юношей едою,

И чтоб водою кто-то напоил.

Отзывчивые, милые создания

Откликнулись на просьбу в один миг.

Пред ними лист невиданной кувшинки,

Как круглый стол устойчивый возник.

И на него буквально навалили

Плодов налитых соком, вкусных трав.

Сыр с хлебом принесли большие птицы,

Неясно у кого такое взяв…

Напитки всевозможные стояли.

Здесь мог бы состояться славный пир.

Красивый стол с таким разнообразьем

Любого бы гурмана удивил.

Друзья наелись, жажду утолили,

Но спать, хоть и хотелось, не легли.

Не одному Давиду показалось,

Что были они всё же не одни.

Внезапно ветка хрустнула тихонько.

Скрипач услышал чуждый сердца стук.

И от того, кто в это время крался,

Улавливалось явно, что не друг.

Давид достал из сумки свою скрипку,

И начал неожиданно играть

Мелодию, которая и раньше

Умела люд в округе усыплять.

Уснули крепким сном не только братья,

Притихло всё живущее кругом.

И думаю, не стоит сомневаться,

Что было также с тем, кто за кустом.

Однако подойдя, на удивленье,

Скрипач не встретил взглядом никого,

Хотя вблизи прекрасно выделялся

Стук сердца выражающего зло.

Тогда, остановившись на минуту,

Чтоб выпустить на волю чудо-нить,

Давид вновь заиграл, душой желая

Невидимый им контур проявить.

Случилось всё, как юноше хотелось.

Волшебная, под музыку паря,

Обвила, в самом деле, человека,

Что невидимкой был при свете дня.

Скрипач в игре на миг один прервался.

Тревожить братьев он не пожелал,

Лишь потому, что в тот момент припомнил,

Всех недругов, что маг перечислял.

Так значит это тот, кто был в деревне,

Кто видимость и силы потерял.

Что он хотел? Забрать его рубаху,

Или убить? Давид тогда не знал.

Да и зачем в том было разбираться?

Зла слышался немереный запас.

Припомнился вошедший нож в перину,

И ночь, когда Данила его спас…

А справиться с таким скрипач мог просто.

Волшебное зерно решало всё.

«Скульптуру» крепко свитую отметив,

Скрипач зародыш кинул близ неё

И снова заиграл, зовя обратно

Тончайшую помощницу к себе.

Пока на место нитка возвращалась,

Невидимый был всё ещё во сне.

А в это время семя прорастало.

Причудливо, хотелось бы сказать.

Окутывал росток корою тело…

Ствол выросший, стал ветви распускать.

И вот уж в месте том поднялось древо.

Оно на этот раз не зацвело.

Возможно, потому что не хотело

Давать плоды, что пропитает зло.

Давид вздохнул с великим облегченьем,

Ведь он теперь прекрасно понимал,

Что четверых врагов, кто был опасен,

Он перевёл в друзья или убрал.

Тогда, чтоб отдохнуть хотя б немного,

Он в зеркальце, что будет, посмотрел.

Но никакой опасности для братьев

И для себя, по счастью, не узрел.

Скрипач тихонько звякнул в колокольчик.

И попросил прибывших разбудить

Не позже чем за час до полнолунья,

Чтоб братья смогли голод утолить.

Сон.… Это, я скажу вам, состоянье,

Когда ты можешь с лёгкостью парить

В неведомых краях, как будто дома.

И факт тот невозможно объяснишь.

Вот и Давид, лишь только погрузился

В волшебный отдых, чуть прикрыв глаза,

Как в призрачной вселенной тут же стали

Происходить, как в сказке, чудеса.

Он ощущал себя над облаками,

Летящим вверх к светилу, что не жгло,

А нежно принимающе ласкало,

Лучи свои, расправив для него.

Вверху виднелся город необычный,

Что был усыпан шапками цветов.

Давидом в этом месте ощущались

Витающая нежность и любовь.

Он чувствовал присутствие хозяйки –

Обдуманность и чистота кругом,

Ухоженность растений… Так с заботой

Лишь женщина могла вести свой «дом».

Большие клумбы, ровная дорога

С фонтанами до самого дворца,

Красивые белёсые павлины,

Стоящие у самого крыльца.

Отсутствие людей казалось странным.

При входе в замок – приоткрыта дверь.

Хозяева, похоже, не боялись –

Войдёт к ним человек иль страшный зверь.

Лишь только он ступил, как за порогом,

Давида ветер тёплый подхватил,

И с лёгкостью в огромный зал до трона

Магическою силою сместил.

И в тишине раздался нежный голос:

«За то, что посетил – благодарю.

Но чтоб меня воочию увидеть,

Исполнить нужно музыку мою.

Здесь в качестве настроя и подсказки,

Мелодия чуть слышно прозвучит.

В ней станут «выпадать» местами ноты…

Она меня сейчас не проявит.

Но вместе с ней ко мне путь будет близок.

Внимательно послушай и сыграй.

А дальше, как подскажет тебе сердце,

В мелодию пропавшее вставляй».

Казалось, что Давид был на уроке,

Когда его учил в пещере маг.

Его запоминать просили звуки,

Несущие в себе особый знак.

Но то, что он услышал, принималось

Знакомым, очень близким и родным…

Местами звуки резко прекращались,

Как будто кто-то партию забыл.

Мелодия три раза повторилась,

И резко необычно прервалась.

В то время музыканта ущипнули,

И дивный сон утратил свою власть.

Настала ночь. Проснулись его братья,

Что были долгим сном удивлены,

А более всего, что увидали

Близ дерево большой величины.

Поляну, где они недавно спали,

Украсили собою светлячки.

Казалось, что земля отобразила,

Как в зеркале блестящие огни.

Мужчины вновь немного подкрепились,

Пошли туда, где был причален плот.

Теперь они, как в первый раз, не ждали,

Когда вода от берега уйдёт,

А просто разместились и поплыли,

Не смея вслух о чём-то говорить.

Не потому, что Духа вод боялись,

Им просто не хотелось его злить.

Анимус Лакус видел их прекрасно,

И водами пораньше отступил,

Чем предоставил большую возможность

Побыть в пещере, в коей каждый был.

Бесспорно, братья были тому рады,

Им оставалось только лишь успеть

Надеть колечки девушкам на пальцы,

Чтоб после их средь прочих разглядеть.

Давид обвязан снова был тесьмою,

Иван один конец её держал.

И вот легла вниз чудная дорожка.

Скрипач по ней пошёл и не упал.

Всё потому, что «ниточка» светилась,

Показывая нужный скрытый путь.

Спустились следом Лазарь и Данила

Прекрасно видя, где и как шагнуть.

Прошествовал Иван, что шёл последним,

Тесьму при этом сматывал в клубок.

Нить тонкая заметно тяжелела,

Но он прекрасно справиться с ней мог.

В конце пути, как ночью потемнело.

Моток не мог пространство осветить.

Но в это время, как и ожидалось,

Вновь стали чудеса происходить.

Пещера огоньками замерцала.

Сиянье становилось всё сильней.

И вот уже поляна озарилась

Источниками в тысячу огней.

Собравшись в водопад, капель пролилась.

Три камня, как грибочки поднялись.

За ними братья временно укрылись.

И с твердью в этот миг будто срослись.

Явились птицы. Каждая спустилась

На свой, взращённый кем-то пьедестал,

И, глядя вниз, немного удивились,

Что в этот раз корм их не ожидал.

Ударилась о камень, что всех выше –

Став девушкой красою неземной.

На ней было рубиновое платье,

В короне цвет камней точно такой.

За ней подобно сделала другая.

Ей больше изумрудный шёл наряд.

Заметно было, что в её короне,

По цвету платья камушки горят.

Сменила образ свой голубка третья.

Она при действе вспыхнула огнём.

Была её одежда тёмно-жёлтой,

Убор покрыт прозрачным янтарём.

Теперь они ногами оттолкнулись,

Легко спустились при паренье вниз.

И то, что из-за камня парень вышел,

Для них был ожидаемый сюрприз.

Вслух говорить Давид не собирался,

Он из сумы достал волшебный шар,

И девушке, что пребывала в красном

Того, кто был по сердцу, показал.

Она на музыканта посмотрела,

Душа его от взгляда взмыла ввысь,

А следом и она сама поднялась,

Сказав: «Я знаю, женихи сошлись.

Но в шаре был один. Где остальные?

Где кольца, что добыты у горы?

Мне б первой посмотреть на них хотелось.

Или хозяин им сейчас не ты?»

Скрипач не смог сказать в ответ и слова,

Когда поднялись следом две сестры.

В глазах девиц не наблюдалось счастья,

И беззаветной сестринской любви.

Их будто подменили. Им хотелось,

Иметь над всеми истинную власть.

И каждая, как злостная горгона,

Была готова биться и напасть.

Солгать при них душою – бесполезно.

Скрипач про это распрекрасно знал.

Он стал общаться с ними, как с торговцем,

Когда не лгал о главном, а молчал.

И произнёс: «Вы прежде сообщили,

Как нам вас из-под вод освободить.

Вы камушками братьев наградили,

Они ж хотят вам кольца подарить.

И если вы их примете без споров,

То царь Морской домой отпустит вас,

А если запротивитесь, мужчины

Воспримут ваши действа как отказ.

Со мною говорить нельзя трём сразу.

Закройте в знак согласия глаза.

Иначе станет здесь не безопасно.

Подумайте, нужна ли вам гроза?»

Давид всё произнёс довольно строго.

Такими дев он раньше не видал.

Воинственный вид, прежде нежных женщин,

Его, скажу вам, разочаровал.

Предупрежденья жизнью подтвердились,

Но сказанным, он многого достиг.

Невесты братьев с виду изменились,

И, слушаясь, глаза прикрыли вмиг.

Тогда скрипач уверенно продолжил:

«Пусть каждая из вас сейчас зайдёт

За камень, где получит свой подарок

От суженого, что давно уж ждёт.

А после, я прошу, пусть та вернётся,

Что сможет мне ответить на вопрос:

«Как проще отыскать царя Морского?»

И только он слова те произнёс,

Девицы унеслись. Душа Давида

Вернулась в тело. Он стал ожидать,

Когда красивых девушек три брата

В знак близости решат окольцевать.

То было лишь короткое свиданье.

Все вышли вскоре парами к нему.

Девицы свои кольца показали,

Прильнув и улыбаясь жениху…

Дорожка начинала сокращаться.

Скрипач остался. Братья вверх пошли,

Вручив без звука юноше вторую,

Что, не забыв, с собою принесли.

Казалось, всё мужчины рассчитали.

Дорожка, что спускалась, собралась.

Давид дал знак: «Меня не ожидайте!»,

Чтоб девушка на них не отвлеклась,

Но отвечать никто не собирался.

Девицы превратились тут же в птиц

И унеслись, не смея задержаться…

На потолке две створки разошлись.

Случилось это, кажется, впервые,

Хоть правила «пещерной стороны»,

Никем, из тех, кто был, не нарушались,

И были, как всегда, соблюдены.

А время очень сильно поджимало.

Вот-вот пойдёт потоками вода,

Но камни всё ещё не опускались,

Что тоже не случалось никогда.

Не смея говорить вслух и полслова,

Давид не мог подкову применить,

Поэтому пустил наверх дорожку

И побежал, чтоб после не винить

Себя за трусость. Место, что открылось,

Он видел, несомненно, в первый раз.

Он чувствовал, что с заданным вопросом,

Имело то сейчас взаимосвязь.

Скажу вам наперёд, он не ошибся.

Его дорожка к входу подвела

Другой, сокрытой от людей пещере,

В которой темнота пока была.

Давид свернул волшебную «тропинку»,

Поднялся по ступенькам дальше вверх.

Что прежде потолком было – сомкнулось.

И парень понял, что себя подверг

Неведомому прежде испытанью,

Где всё решать придётся самому.

Скрипач полез в суму свою за камнем,

Что был в пути опорою ему.

Но тут же, взяв его рукой, обжёгся.

Похоже, что помощник подал знак,

Что пользоваться здесь им невозможно.

Тогда Давид чуть мысли поднапряг,

И зеркальце достал, подумав тут же,

Что он желает знать, что его ждёт

Чрез пять минут. Поверхность засияла

И показала, что произойдёт.

Показ продлился ровно две минуты,

Но юноша припомнил тут же сон,

В котором старец спрашивал о камне…

Ожогом парень был предупреждён!

Что дальше будет и смотреть не нужно.

Давид накинул на себя лишь плащ,

Взял в руки кнут. Ему сейчас казалось,

Что он при встрече будет подходящ.

И вот вокруг всё ярко засияло,

Гора вверху на своде разошлась,

Впуская внутрь красивую коляску,

Что будто ветер, мимо пронеслась.

Везущая владельца чудо-тройка,

Проделала внутри не один круг.

По облачному образу упряжка

При этом издавала тот же звук,

Что слышится при беге грациозном

От стука вновь подкованных копыт.

Причём не по земле, а по брусчатке,

Да быстро так, что пыль столбом стоит.

Свершалось это действо вокруг трона,

Что в центре в одиночестве стоял.

Он был пока что пуст. Скрипач припомнил,

Кто царственно в том месте восседал.

Столб видимый за миг остановился,

И тут же превратился на глазах

В огромного, как снег седого старца,

Внушающего, как и раньше, страх.

При этом потолок над ним сомкнулся.

Он посохом ударил до трёх раз,

Узрев с собою рядом музыканта,

Метнул реально молнии из глаз.

Однако это было бесполезно.

Продумано Давид был защищён.

На полпути сгорели в пепел копья,

И стрелы растворились будто сон.

Старик тогда сказал: «Я подчинился,

Но в дом к себе тебя не приглашал.

Никто не знает, как сюда пробраться.

Увидеть тебя здесь не ожидал.

Зачем же ты непрошено явился?

Что именно желаешь разузнать?

Лишив всего, бесцеремонно хочешь,

Заставить тебе тайны раскрывать?»

Давид ответил: «Я в борьбе был честен.

Полученные вещи заслужил.

Ни на кого напрасно не бросался,

Стремясь к победе, слёз ничьих не лил.

Вот и сейчас стою я перед Вами,

Мечтая сердцем искренне помочь

Трём братьям, ими избранным невестам,

И, чтобы осчастливить Вашу дочь».

А старец, как-то странно улыбнулся…

«Что ж, так и быть, трём братьям помогу.

Они мне ненавистны прежде были.

Но я пред ними кажется в долгу.

Лишь эти парни дочку пожалели,

И были ей защитною стеной,

И именно они не побоялись,

Отважно встать втроём передо мной.

Да только мы их ловко обхитрили.

Тогда Морской царь здорово помог,

Под воду заманив к себе красавиц.

Я признаюсь, что был излишне строг

И к ним и к дочке… Думаю, позволю,

Что хочешь для бесстрашных разузнать.

Возможно, этим я с себя сумею

Повисшие грехи частично снять».

«Тогда ответьте, где нам лучше встретить

Морского недоступного царя?

Как сделать так, чтоб мы не причинили

Беды ни для людей, ни для себя?

Какое лучше выбрать время суток?

Идти ли всем, иль должен быть один?

Что непременно нужно взять с собою?

Что выжить даст среди морских глубин?»

На это, восседающий на троне,

Давиду дал причудливый ответ:

«У вас в друзьях давно, похоже, ходит

Кто может вскрыть мне ведомый секрет

Того, к кому вы в данный миг стремитесь.

Вам лучше ночь для встречи выбирать.

Неважно сколько вас, а вот подарок,

Подумайте, какой с собою взять.

Богатству царь Морской не удивится.

Не этого ему недостаёт.

Течёт в глубинах жизнь его тоскливо.

За интерес он много отдаёт.

Общаться в глубине с ним не пытался,

Сказать, как сделать это – не могу.

От одного, что я считаю важным,

На всякий случай предостерегу.

Ему нельзя в общении перечить.

Напрасных слов не говорите зря.

Он очень любит умные загадки,

И этим тешит, кажется, себя.

Кто, заданные быстро отгадает,

И тот, кто его новой удивит,

Просить исполнить, что угодно может.

За это щедро царь вознаградит.

Про дочь свою одно скажу: я видел,

Как отзывалась музыке душа.

Она тебя, похоже, полюбила,

И чуть не стала снова хороша,

Меня, однако, этим обессилив.

Я зол был и не ведал, что творил.

Когда исчезла жуткая солома,

Я, к с частью, её душу не сгубил.

Теперь её увидеть очень сложно.

Счастливец будет, кто её найдёт.

Она к себе не каждого приблизит,

И просто так сама не подойдёт.

В каком лесу она витает ночью,

Места меняя каждый божий день,

Никто тебе, уверен, не укажет.

Душа ведь не бросает свою тень.

Я думаю, тебе придётся сдаться,

Ведь поиски растянутся на жизнь.

Ты молод, смел, красив, пока всесилен…

Забудь о ней и на другой женись».

Теперь в глазах Давид не видел злости.

Была в них беспредельная печаль.

В содеянном старик один был грешен,

Но скрипачу вдруг стало его жаль.

И потому, он искренне ответил:

«Я в поисках её не отступлюсь.

Во мне самом горит огонь желаний.

Я жизнь свою потратить не боюсь

На поиски единственной. Не важно,

Что это будет долго, нелегко.

Меня не испугают расстоянья,

Ведь я могу умчаться далеко…

С надеждой в сердце, с верой и любовью,

Уверен, что мы где-то совпадём

И явимся к Вам за благословеньем

В пещеру эту тайную вдвоём».

Волшебник, как-то странно ухмыльнулся.

Возможно, он не верил никому.

Жизнь положить на поиски? Нет! Это

Лень было сделать даже и ему.

Но вслух всё ж произнёс: «В делах сердечных

Тебе я, как ни странно, не указ».

Он посохом своим ударил ту же,

Чем вызвал тройку, скрытую от глаз.

Вскочил, как будто молодец в коляску.

Твердь в потолке послушно разошлась,

И, поднимая вихрь, как снежный ветер,

Упряжка в небо быстро унеслась.

Сомкнулся потолок. В тот миг в пещере

Настала тьма, «хоть глаз себе коли».

Открылся доступ в нижнюю пещеру

В воде пошли светящие круги…

И на поверхность поднялась ракушка,

Сияющая радужным огнём.

А из неё Озёрный Дух поднялся

В обличии красивейшем своём.

«Садись ко мне. Я вынесу на волю.

Другого не предвидится пути.

Нам будет там немного тесновато,

Но что поделать, малость потерпи».

Скрипач вошёл. Ракушка затворилась.

Внутри неё, как днём было светло.

Не теснота Давида убивала,

А то, что «тиною» дышали на него,

Но длилось это всё-таки недолго.

В том месте, где в пещере скрылся вход,

В большом волненье ожидали братья,

Не отводя, в надежде, крепкий плот.

Озёрный Дух доставил музыканта

До берега, и в тот же миг исчез.

Давид успел лишь вымолвить «Спасибо!»,

Увидев продолжение чудес.

Он наблюдал хребет огромной рыбы,

Которую к себе не призывал.

Она примчала плот так осторожно,

Что кто на нём стоял, вглубь не упал.

Когда же в счастье все сошли на берег

И Бога восхваляя, обнялись,

Огромная не уплыла, а тут же

Подпрыгнула из вод зачем-то ввысь.

Волна, поднявшись, братьев окатила.

Всё было, как в волшебном, чудном сне,

Ведь вся одежда юношей, как панцирь

Теперь была в блестящей чешуе.

А рыба вновь в прыжке своём поднялась.

Вода, опять восставши, пролилась,

Одев теперь на братьев чудо-шапки.

Прибывшая же прочь не убралась,

А выглянув, престранно посмотрела

И повторила в третий раз прыжок.

На этот раз, явив перед ногами

Наполненный неведомым мешок.

И только после этого исчезла,

Не попытавшись что-то объяснить.

Кричать вослед ей было бесполезно,

Ведь рыба не умела говорить.

Но это что-то точно означало.

Возможно, что ответ лежал в мешке.

Однако, храбрецам, в минуты эти,

Не очень, скажем, было по себе.

Я думаю, и вы б застопорились.

Случившееся нужно пережить,

Особенно, когда полотна ткани

Мешка вдруг кто-то начал шевелить.

Внутри «подарка» что-то оживало.

Пришёл в себя быстрее всех Иван.

Он наклонился к эдакой поклаже

И с лёгкостью её вмиг приподнял,

Затем на всякий случай сделал тут же

От берега примерно семь шагов,

Чтоб если, кто внутри, бежать захочет,

То сразу в воду скрыться бы не мог.

За ним пошли естественно и братья,

И сделали, встав рядом, полукруг.

И очень, я скажу вам, удивились,

Когда мешок сам выпрыгнул из рук,

И даже сам собою развязался,

Явив на обозрение для всех

Мужского рода «дивную русалку»,

Что видом могло вызвать только смех.

Он лысенький был, с острою бородкой,

С ушами, словно крылья мотылька,

С огромным ртом, как створки у ракушки.

Откуда вылезали два клыка.

Бежать ему, наверное, хотелось,

Но у бедняги не было ведь ног.

И потому престранное создание

Открыло рот почти, что без зубов

И вслух произнесло: «Что вы хотите?

Зачем вдруг вам понабился я?

Отпустите – исполню три желанья,

Но только, что доступны для меня.

Прошу, на суше долго не держите,

Ведь я привык резвиться под водой.

Желания свои произнесите

И отпустите побыстрей домой».

Непросто было вымолвить желанье,

Тем, более не зная в чём силён

Прибывший разговорчивый подарок,

Что помощью им был преподнесён.

Давид сказал: «Прошу тебя, брат Лазарь

Со мной сейчас в сторонку отойти.

Нам нужно посоветоваться прежде,

Чем волю свою вслух произнести».

Неведомый направил свои ушки,

На скрипача, и только на него.

Казалось, кроме голоса Давида,

В то время он не слышал никого.

Тогда скрипач, чтоб пришлый не подслушал,

Данилу и Ивана попросил,

Чтоб те узнали всё о снаряженье,

Какой смысл в одеянье этом был.

Те подчинились, и когда два брата

В сторонку потихоньку отошли,

Они словами нечисть, отвлекая,

Речь нужную о главном повели.

Сначала он подслушивать пытался,

При этом ушки странно загибал,

Вертел, как получалось, головою,

Вдруг лёг на землю, а потом привстал…

Данила и Иван, не умолкая,

Старались, размышляя говорить

И строить вслух возможные догадки,

Не смея разговор свой прекратить.

И после нескрываемых попыток,

Не получив желаемый эффект

От действий, пригорюнившись, хвостатый

Решил дать пояснением ответ:

«Ну что пристали? Что вам не по нраву?

Смотрите, как сияет чешуя.

Я сам бы рад подобно приодеться.

Эх, был бы покровитель у меня…»

Пристранненький вздохнул, и свои глазки

Мечтательно красиво закатил.

Он в мыслях был так чист и бесподобен,

Что с виду стал пригож и даже мил.

Но вдруг очнувшись от своих фантазий,

Продолжил: «Тем наряд хорош собой,

Что в нём, дыша, гулять подолгу можно

Под самою тяжёлою водой».

В момент, пока мечтала полурыба,

Давид и Лазарь много обсудил.

Скрипач не стал тревожить чудо-камень.

Пока он смысла в том не находил.

А первым делом в гладкую поверхность

Сияющего зеркальца взглянул

И этим самым вместе с младшим братом

На час вперёд в тот миг перешагнул.

Все четверо в то время пребывали

В хоромах у подводного царя.

Тот огласил условье испытаний,

С усмешкою на юношей смотря.

Им нужно было отгадать загадки

И удивить его потом такой,

Чтоб он с решеньем сильно затруднился,

Хотя ответ был, в сущности, простой.

Хозяин вод задал головоломки,

Что были не совсем уж и легки

И связаны, конечно, были с морем,

Хоть братья были очень далеки