Текст книги "Ладомира"

выше всех через костёр, то тому и повезёт больше всех.

Пламя купальских костров считалось священным и очистительным, бодричи

верили, что оно отгоняло от человека злых духов и различные хвори. Приносили с собой

праздничную трапезу: сырники с мёдом, козьим сыром, верещаги49, пресные лепёшки с

семечками, ржаное пиво, квас-холодник.

Многие бодричи на праздник Купалы отправлялись в лес на поиски цветка

папоротника. Издревле считалось, что он обладает магической силой и распускается

только раз в году, в ночь Купалы. Бодричи верили, если найти цветок папоротника, то

укажет он дорогу к кладу. И потому многие обитатели городища устремились в чащобу,

дабы отыскать заветный цветок, а потом завладеть сундуком Вилы, полным меркулов.

49 Верещага – яичница, поджаренная на свином сале.

Однако кладоискатели не знали, что сундук тот уже нашёл Лесьяр. И был он не

столь велик, как считали обитатели городища, а всего-то размером три пяди на две, и

скорее напоминал шкатулку для княжеских украшений. Правда, шкатулка сия была

наполнена серебряными, в меньшей степени медными меркулами и различными женскими

украшениями. Лесьяр несколько дней искал сокровища Вилы, обшарив все потайные

места подле колодца, покуда не догадался спуститься в него. Держась за прочную веревку,

охотник медленно спускался в деревянное чрево, тщательно осматривая стены. Догадка

охотника подтвердилась: Вила хранила свои сокровища в небольшой выемке,

образовавшейся в подгнившей кладке колодца. Там и стоял заветный «сундук».

…Ладомира с подружками плела венки и бросала в озеро. Молодёжь и бодричи

постарше водили хороводы вокруг костров. До слуха девушки доносились песни:

– Да тебе, купальночка, упущу,

Золотой сурьей прийму,

Пшеничным пивом напою,

И белым сыром накормлю.

…Костры разгорались всё сильнее. Пиво и сурья лились рекой. Девушки и юноши,

взявшись за руки, прыгали через костры, тем самым, закрепляя свой союз перед лицом

бога Агуни и богини Лады.

Ладомира сплела пятый по счёту венок, когда к ней подошёл Яромир и, подхватив

за талию, увлёк к одному из костров. Девушка стояла подле костра в объятиях жениха.

Жар огня обжигал её лицо…

– Скажи перед лицом Агуни и Лады: любый я тебе али нет? – спросил Яромир и,

не дождавшись ответа, приник к её губам. Ладомиру обдало терпким запахом сурьи.

Яромир прервал поцелуй и заглянул в глаза невесты.

– Слыхал я про охотника Лесьяра…

От таких слов внутри девушки всё сжалось. Жар костра неожиданно превратился в

холод.

– Его все в городище знают, живёт в лесу. Крутит любовь с Вилой, лесным

духом… – вышла из положения Ладомира. А сама подумала: «Неужели он обо всём

догадался?..»

– Мне всё равно, что у тебя с ним было… – вновь заговорил Яромир. – На

вересень50 свадьбу справим… А теперь прыгай со мной через пламя!

Не успела Ладомира ойкнуть, как уже летела с женихом рука о руку через костёр.

Приземлившись на землю, Яромир, отдышавшись, сказал:

50 Вересень – сентябрь.

– Теперь, ты – жена моя. Идём…

Он подвёл её к льняной скатерти, на которой были разложены яства, стояли

кувшины с сурьей и жбан пива. Рядом с «застольем» на траве лежал Сдоба, держа в

объятиях полуобнажённую девку.

Яромир подхватил жбан пива и отпил из него пару глотков. Протянул его своей

невесте.

– Выпей! Всё же праздник!

Девушка повиновалась…

Яромир увлёк невесту вглубь леса. Там под деревьями была расстелена медвежья

шкура, готовая принять их в свои объятия. Подле неё стояли небольшие деревянные

фигурки Агуни, Ладомиры, Живы и Мокоши. Ладомира, увидев ложе, на котором ей

предстояло соединиться с Яромиром перед ликом богов, взмолилась:

– Пусти меня… Мне надо по нужде… Я быстро вернусь…

Яромир ослабил хватку и отпустил невесту. Та скрылась в кустах, обдумывая, что

делать дальше. Сквозь ветки Ладомира видела, как она предстала перед Яромиром

обнажённой. Девушка округлила глаза и открыла рот от изумления.

– Выпей, мой суженый… Это напиток любви… – произнесла обнаженная

«Ладомира» и протянула своему жениху чашу с неким напитком. Тот с нетерпением

принял угощение, пригубил, отбросил чашу и набросился на свою «невесту».

Из своего укрытия Ладомира видела, как она возлегла с Яромиром на ложе, и как

тот мгновенно раскатисто захрапел.

Обнажённая «Ладомира» поднялась с ложа, надела рубаху. Тотчас лик её

изменился, и стала она прежней Сияной.

Ладомира, словно подстреленная лань, выбежала из своего укрытия.

– Ведунья?! Сияна?! Ты ли это?

Тем временем Сияна опустилась на колени и припала к земле.

– Простите меня боги Агуня, Лада, Жива, Мокошь за обман. Не могут жить вместе

Яромир и Ладомира, не могут зачинать детей в нелюбви.

Затем ведунья резко поднялась и обратилась к девушке.

– Идём. Лесьяр ждёт в лесном храме Лады.

Сияна взяла девушку за руку и увлекла за собой в чащу леса.

***

Сияна и Ладомира со всех ног бежали через лес. Неожиданно ведунья

остановилась. Она привлекла к себе девушку и, заглянув ей в глаза, спросила:

– Ты уверена, что хочешь соединить свою судьбу с судьбой Лесьяра?

– Да… – пролепетала Ладомира.

– И не пожалеешь об этом? Не пожалеешь, что придётся покинуть родные края?

– наседала ведунья.

– Не пожалею, – уверенно ответила девушка.

– Тогда идём, всё готово к свадьбе…

Вслед за Ладомирой и Сияной летела маленькая пушистая кукша. Наконец она

опередила их на подходе к древнему храму и примостилась на деревянном плече изваяния

Купальницы, дабы с высока наблюдать за предстоящим обрядом.

Тем временем в храме Лады шли свадебные приготовления. Ждана наплела венков,

украсив ими головы идолов Лады, Лели и Купальницы. При входе в храм она расстелила

длинный кусок некрашеного полотна, символизирующий мост, – переход из мира людей

в мир богов, перед ликом которых свершиться сочетание браком.

Занимаясь приготовлениями, Ждана напевала древнюю песню:

– Из-за гор, гор, высоких гор,

Из-за леса, леса тёмного

Вылетали ветры буйные,

Отбивали лебедь белую

Что от стаи лебединыя,

Прибивали лебедь белую

Что ко гусям, серым уточкам.

То не лебедь – красна девица,

То не гуси, серы уточки, –

То жених с своей дружиною.

Расспалился Огонь-батюшка,

Расплескалась Вода-матушка,

Вострубили трубы медные –

Сужены идут да ряжены,

По мосту идут на капище,

Скатертью дорога стелется…

Волхв Любомир прохаживался вокруг капища. Лесьяр, облачённый в лучшую

льняную рубаху и порты, сгорал от нетерпения в ожидании своей суженой. Наконец

Сияна и Ладомира появились подле храма и перевели дух. Лесьяр бросился к невесте и

заключил её в объятия.

Волхв приблизился к молодым, смерил их цепким взором.

– Давно я не сочетал молодых в древнем храме Лады. Бодричи предпочитают

новый храм, что подле городища… – задумчиво произнёс он.

Тем временем Ждана надела венки на головы молодых. Они встали на раскатанный

по земле холст. Волхв – при входе в храм.

Сияна подала молодым пышный каравай, испечённый Жданой. По обычаю жених и

невеста разделили каравай на две части: с поклоном передали одну часть волхву, другую

принести Ладе и её спутницам на алтарь.

Ладомира и Лесьяр стояли подле алтаря, взявшись за руки. Сияна поднесла им

блюдо, на котором лежали два кольца из заветного сундучка Вилы. Наследство Вилы к

тому моменту несколько поубавилось: Лесьяр щедро наградил Ждану и Любомира.

Однако меркулов осталось достаточно, что бы обзавестись хозяйством на новом месте.

– В знак любви и верности перед ликами Лады, Лели и Купальницы обменяйтесь

кольцами, которые скрепят вас семейными узами до самой смерти.

Лесьяр принял с чаши маленькое женское колечко из серебра со вставкой из

горного хрусталя и надел на средний пальчик правой руки Ладомиры. Девушка также

взяла кольцо, предназначенное для суженого. Оно было золотым со вставкой из чёрного

гагата51.

Тем временем Сияна затянула речитатив:

– Среди Сварги перстни скованы,

В светлом Ирье позолочены,

На земле волхвом оценены.

Кому эти перстни носить?

Князю светлому со княгинюшкой,

Лесьяру с Ладомирушкой…

Как только ведунья умолкла, Ждана преподнесла волхву два металлических обруча-

венца. Волхв надел их на головы молодых поверх цветочных венков и произнёс:

– Идёт Сварог из кузницы,

Несёт Сварог три молота,

Сварог-кузнец, скуй нам венец!

Брачный оков, красив и нов,

Перстни златы для верности,

В добавочку и булавочку.

Чтоб в том венце венчатися,

51 Гагат – чёрный янтарь.

Перстенями обручатися,

Булавкою повой приткнуть!

Окончив речь, волхв связал руки молодых свадебным рушником и, взявшись за его

концы, трижды обвёл пару вокруг алтаря. Сияна и Ждана осыпали молодых зерном,

маком и хмелем.

Лесьяр и Ладомира трижды поклонились волхву, затем Ждане и, наконец, Сияне. И,

взявшись за руки, растворились в сумраке леса. Недалеко от капища Лесьяр приготовил

шалаш из свежего лапника, а в нём – брачное ложе. Астрид долго наблюдала за трудами

Лесьяра.

И когда он ушёл, Астрид облюбовала на ночь шалаш и расположилась в нём. Учуяв

приближение людей, она выскользнула из своего временного укрытия и, затаившись

неподалёку, увидела, как молодой мужчина и юная дева спешно забрались в шалаш. И

вскоре окрестности огласили восторженные крики молодожёнов.

Астрид не выдержала и приблизилась к шалашу. Наблюдая за соитием пары, она

поняла, что оно ничем не отличается от любовных игр волколаков, когда те пребывают в

человеческом облике. И чем больше она наблюдала за любовным актом, тем больше ей

хотелось слиться с Лесьяром в ипостаси женщины.

Однако Астрид была не единственной, кто наблюдал за брачной ночью молодых. На

дереве, под которым они расположились в шалаше, сидела серенькая кукша…

С рассветом молодые тронулись с места, их путь лежал в Старгард к лютичам. Не

успели они преодолеть и четверть версты, как перед ними из-за деревьев возник волк. Он

спокойно стоял, взирая на молодожёнов. А затем и вовсе лёг на землю – мол, нападать я

не намерен.

Ладомира в страхе прижалась к мужу. Тот снял с плеча лук, извлёк стрелу из

колчана и натянул тетиву…

Волк не тронулся с места. Лесьяр с удивлением взирал на хищника.

– Волчица! Впервые вижу такое! Лежит, словно сказать что-то хочет…

Не успел Лесьяр произнести эти слова, как волчица спокойно встала и неспешно

направилась к путникам.

Ладомира зажмурила глаза.

– Стреляй, Лесьяр! Стреляй!

Однако тот медлил, держа хищника под прицелом. Тем временем волчица

приблизилась к молодой паре и села, словно собака. Ладомира спряталась за спину мужа.

Охотник опустил лук.

– Дык она ж учёная! Небось, кто-то вместо собаки приручил! Такое часто бывает!

Найдёт охотник волчонка, вырастит. И охоте с ним заместо собаки. – Решил Лесьяр. – А

волчица-то хороша! Гляди, какие бока-то блестящие! Точно у охотника жила… Видать

что-то с ним приключилося…

Ладомира успокоилась, осмелела и взглянула на волчицу из-за мужчиной спины. Её

поразили глаза хищника.

– Глаза-то! Глаза! – воскликнула Ладомира. – Что у человека!

Лесьяр приблизился к волчице и протянул к ней руку. Та подалась вперёд. Охотник

обнял её за загривок и потрепал.

– Ну что будем дружить? Мне помощник на охоте нужен…

Волчица, словно понимая слова охотника, тявкнула в ответ.

– Добро! Стало быть, сговорились. Будешь мне на охоте пособлять, дом от татей

охранять. Кормить стану до отвала, не обижу… Дык как мне назвать тебя?

Волчица снова тявкнула, словно имя назвала.

Лесьяр рассмеялся.

– Говорит, зовут её Астрид… Странное имя, волчье наверное…

Ладомира пожала плечами и сказала:

– Не знала, что ты звериный язык понимаешь. Коли приглянулась тебе волчица,

бери её с собой. Охрана нам не помешает. До Старгарда далече…

Путь до Старгарда молодожёны проделали вместе с волчицей Астрид. Порой

Ладомира замечала, что подле них вьётся пухленькая кукша…

***

Два месяца спустя. Месяц ревун52, ос

енние дожинки.

В священном городе Радогош, стояла звенящая тишина. Ветер гулял по пустым

улочкам, перегоняя с места на место сорванные с деревьев листья. Город казался

безжизненным и заброшенным.

Над городом кружила упитанная серая кукша. Она плавно спустилась вниз

посередь городской площади, вокруг которой полукругом расположились родовые

чертоги.

Приземлившись на площадь, кукшу охватил мягкий серебряный свет, затем вокруг

неё заклубился молочного цвета туман, который поднимался всё выше и выше.

Через некоторое время из него вышла молодая красавица в одеянии, расшитом

серебристым оперением, перемежающимся с прозрачными кристаллами.

52 Ревун – сентябрь.

Это была Сирин, наблюдательница ирийцев, известная среди людей также, птица

Сирин или птица, поющая о печали. Согласно древним легендам Сирин зачаровывала

своим пением и носила крылатые одежды, которые благодаря магии позволяли ей

принимать обличье ирийских и земных птиц.

Сирин выполняла миссию наблюдателя, и ирийские птицы отчасти привлекали к

себе внимание, поэтому-то она предпочитала принимать облик неприметной земной

кукши.

Соплеменники Сирина – Алконост, Гамаюн и Семаргл также носили крылатые

одежды, позволявшие им превращаться в различных птиц. Однако облачение Семаргла

устарело, потому, как было создано ещё в Ирии, и он с трудом превращался в земного

сокола. Одежды же Сирина, Алконоста и Гамаюна создал на земле Сварог, бог-кузнец, и

они могли вести наблюдение в облике неприметных земных птах.

Ирийцы, которые не имели крылатых одежд, могли летать с помощью устройств,

которые они называли «огненные птицы Рарог». Птицы Рарог53 были сделаны в виде

крылатых железных механизмов, внешне, очень похожих на птицу, размером два саженя54

в высоту и четыре саженя в длину, без учёта размаха крыльев, которые были сложены по

бокам, пока птица находилась в нерабочем состоянии.

Когда Рарога запускали, его крылья расправлялись, и их размах достигал ещё

четырёх саженей. Рарог обладал похожим на птицу «туловищем». С боку же, рядом с

«хвостом» находилась едва приметная железная дверь, ведущая в маленькую комнатку,

где располагались управляющие механизмы и место для ирийца. Птицу приводило в

движение магическое заклинание вкупе с нажатием нужного рычага. После этого Рарог

расправлял крылья, и в его груди раздвигались металлические пластины, открывая

обзорное окно, изготовленное из плотного ирийского стекла.

Высота и направление полёта Рарога регулировались с помощью ряда других

рычагов, которые также находились внутри, в частности боевая летающая птица могла

обстреливать неприятеля огненными стрелами, вылетающими из её клюва.

Когда-то давно, ирийцы из Гардарики передали несколько Рарогов славянским

племенам, дабы те хранились в храмах, с целью укрепления своего божественного культа.

До настоящего времени сохранился только один на острове Рюген, в городе Яромарграде,

в святилище Святовита. Этот Рарог стоял посередь святилища в качестве предмета

культового поклонения. Остальные Рароги, которые когда-то были переданы ирийцами

славянам, заржавели и разрушились от времени.

53 Рарог – в переводе с древнеславянского означает «сокол».

54 Сажень – старорусская мера длины. В Древней Руси было множество разных саженей, но в данном случае

подразумевается, что 1 сажень = 2,16 м.

…Сирин тем временем направилась в родовой чертог, чтобы доложить обстановку,

уже ожидавшим её с нетерпением Триглаву, Мокоши и Сварогу.

Не успела Сирин войти в зал родового чертога и перевести дух после длительного

путешествия, как Мокошь тотчас начала засыпать её вопросами:

– Сирин, как прошло твоё наблюдение? Удалось узнать что-то новое касательно

видения?

– Я наблюдала в Велегоше за девушками и женщинами, которые обнаружили, что

в тяжести после ночи на Купалу, – ответила Сирин. – Вычислить их было не очень

сложно – все к местной ведунье приходили за травами от тошноты. Однако, кто из

будущих младенцев станет ключевой фигурой против Логоса определить невозможно…

Хотя…

Мокошь невольно напряглась и подалась вперёд, зная привычку Сирина тянуть

время, ходить вокруг да около, и лишь потом, измучив собеседника догадками, делиться

ценными сведениями.

– Но хоть какие-нибудь предположения есть? – вопрошал Триглав.

– Ладомира зачала от Лесьяра дитя недалеко от древнего лесного капища Лады, в

котором узами брака в купальную ночь их соединил старый сердобольный волхв. Думаю,

следует приглядеть за ними. Что я и сделала… Молодые бежали от бодричей, найдя приют

у лютичей в Старгарде… Но там, увы, не всё гладко.

Мокошь цепким взором вперилась в Сирина. Триглав довольно потёр руки.

– Ну что ж… – задумчиво вымолвил он. – Всё идёт не так плохо, как я

предполагал…

– Помни Сирин, – вмешался Сварог, – мы не должны вмешиваться в жизнь

людей.

– Маленькая незаметная кукша и не может этого сделать, – заметила Сирин. —

Не стоит постоянно напоминать мне, что я – всего лишь наблюдатель…

Однако в душе Сирин была готова нарушить законы Радогоша и в случае

необходимости прийти на помощь Ладомире или её будущему отпрыску. Сирин считала,

что законы ирийцев давно устарели и надобно жить в ногу со временем, иначе последние

из них канут в Лету.

Сказание о древних богах, писанное Велесом в городе Радогош.

Пишу сие сказание, дабы потомки славян помнили о тех богах, кто сгинул.

Даждьбог, сын Сварога, – бог дающий, солнечное божество, которое закрывало

зиму и отмыкало весну, бог жатвы. Наделял человека мастерством, здоровьем,

мудростью, физической силой. Он был хранителем ключей земных.

И по сей день славяне считали, что жилище Солнца находится на востоке, в

стране вечного лета. Там находился его золотой дворец, откуда он выезжал утром в

золотой колеснице. В колесницу запряжены четыре былых коня с золотыми гривами,

которых выводила на небо сестра Даждьбога, Утренняя Заря. И совершал так Даждьбог

круговой объезд по всему небу. После этого, вечером колесницу Даждьбога встречала,

распрягала коней и отводила их в конюшню, другая сестра Даждьбога, Вечерняя Заря.

И когда ехал Даждьбог по небу на свой колеснице, от его огненного щита исходил

яркий свет. Но к вечеру, от пыли щит Даждьбога мутнел и становился тусклого

красного цвета.

Согласно поверьям племён бодричей, лютичей, лужан и поморян осенью Даждьбог

умирал, но после зимнего солнцестояния, когда дни вновь становились длиннее, рождался

новый молодой Даждьбог.

Даждьбог замыкал зиму и отмыкал лето. На зиму он закрывал землю и отдавал

ключи птицам, которые уносили их в Ирий. Весной птицы вновь приносили ключи из Ирия

Даждьбогу, и он открывал ими землю.

Давным-давно, в те времена, когда славяне чтили Рода, приближалось время

праздника Купалы. То есть был самый разгар лета, и люди верили, что в этот период

вода получала волшебные свойства, а ночью всякие чудеса происходили.

И вот, в такой вот день, и решил Даждьбог людей порадовать. И велел тогда

Даждьбог поутру запрячь в свою колесницу трёх коней. И когда Утренняя Заря вывела

коней на небо, всё вокруг засверкало. Запрягли коней в колесницу, и покатилась она по небу.

И катилась колесница по небу медленнее обычного, потому что на этот раз в неё были

запряжены только три коня, вместо четырёх. И медленно ехал Даждьбог по небу, а его

огненный щит сверкал.

Долго ли коротко ехал по небу Даждьбог. Уже приготовилась Вечерняя Заря

встретить брата, а его всё нет и нет.

И вот, когда на земле уже зажглись праздничные костры, только тогда доехала

колесница до края неба. И тогда Вечерняя Заря наконец-то увела уставших коней в

конюшню.

Так с тех самых пор и повелось, что на Купалу выдаётся самый длинный день в

году.

Однажды вернулся Даждьбог обратно в Ирий, после того, как вызволил из

подземного царства украденных Волосом коров.

И праздновали тогда боги. И один только Даждьбог печалился тогда, потому что

Кощея он выпустил из подземелья в подземном царстве ненароком. Забрёл тогда в

подземном царстве Даждьбог во дворец, в котором никого не было, и увидел в подземелье

того дворца дверь потайную всю в засовах. Перерубив засовы и зайдя внутрь, Даждьбог

увидел странного пленника в цепях. Не знал тогда Даждьбог, что пленник тот был

Кощеем, которого когда-то Морена там заточила, а потому освободил его Даждьбог. И

тогда, когда освободил Даждьбог Кощея, Кощей пообещал ему три вины простить.

И вот теперь Даждьбог в печали пребывал, что Кощея он освободил. И подошла к

Даждьбогу Морена, и спросила она у него, что же это он так печалится. И ответил ей

Даждьбог, оттого печалится он, что Кощея он освободил. И ответила Морена

Даждьбогу, чтобы не печалился он, и пригласила его к себе в светёлку. Согласился

Даждьбог, сказал, что придёт он к ней. И оставив Даждьбога веселиться с другими

богами, сказала Морена, что пока что она пойдёт и приберётся у себя.

После этого Морена ушла, оставив Даждьбога праздновать. А сама она пошла не

прибираться, а тайно спустилась в Явь. А у Яги в избе тем временем, нечисть собралась

отмечать возвращение Кощея. И сам Кощей там тоже присутствовал.

Поприветствовала Морена Кощея, сказала, что тесно стало ей в Ирии, и что для того,

чтобы задуманное воплотить, ей Кощеева помощь нужна. Согласился Кощей, сказав, что

после того, как Морена заточила его в подземелье и испытание ему устроила,

полюбилась она ему ещё сильнее. И ответила ему Морена, что женой его станет хоть в

этот же день, но жить пока что будет в Ирии, потому дело у неё там задумано. И

отправилась после этого Морена обратно в Ирий, к себе в терем, Даждьбога

дожидаться.

А Даждьбог в это время к Морене отправился. Как вдруг богиня Жива у него на

пути появилась, и сказала, что не ходил бы он к Морене, потому как Морена околдовать

его может. Но не послушал Даждьбог Живу и дальше пошёл.

А тем временем Морена уже всё подготовила к его встрече, стала заговоры

страшные читать. И заговаривала Морена, чтобы в мыслях Даждьбога тоска

поселилась, и чтобы он полюбил Морену больше всего на свете. И как только зашёл к

Морене Даждьбог, так сразу же заговор подействовал, полюбил Морену Даждьбог, и

попросил её женой его стать. И сыграли они свадьбу, только печальное это было веселье

в Ирии.

И стала так Морена супругой Даждьбога. А по ночам, тайно, когда Даждьбог

уже спал, тайно уходила Морена к Кощею. Веселились они и разговоры вели, как лучше

будет им богов светлых извести, чтобы в этом мире только смерть и зло правили. И

родились у них две дочери – Карна, богиня скорби и печали, богиня-плакальщица и Желя,

богиня скорби, вестница мёртвых.

А тем временем, Даждьбог в Ирии терял свои силы и думал только о Морене.

Другие боги приходили к нему, образумить его пытались, но слушать их не хотел

Даждьбог. И пришёл тогда Сварог к Морене, но сказала ему Морена, что теперь

Даждьбог только её. Разозлился тогда Сварог, и сказал он Морене, чтобы уходила

Морена из Ирия, ни к чему богам другим со Смертью вместе жить. И покинула тогда

Морена Ирий со словами, что посмотрим ещё, чья же сила Даждьбога одолеет. И ушла

Морена, и во дворце Кощеевом схоронилась за семью запорами. А вокруг дворца Кощей

поставил целое воинство.

А тем временем, после того, как Даждьбог узнал, что ушла Морена, он совсем

потерял голову и отправился на её поиски. Боги забеспокоились, но Мокошь их успокоила,

сказав, что пусть идёт.

А Даждьбог тем временем ехал на коне по полю. И вскоре на его пути встало

мрачное воинство Кощеево, которое Даждьбога к Морене не подпускало. Победил

Даждьбог воинство тёмное, но вот с самим Кощеем справиться он не смог. И победил

Кощей его. Да только хоть и занёс Кощей над Даждьбогом меч, не стал он его убивать,

потому что обещал ему простить три вины, за то, что Даждьбог его освободил. И

сказал тогда Кощей ему, чтобы уходил Даждьбог, да о Морене не думал больше. И ушёл

тогда Даждьбог. Но не просто он ушёл, а пошёл он к камню Алатырю, из-под которого

родники текли. И были там родники с живой водой и мёртвой. Когда омыл Даждьбог

раны мёртвой водой, раны его затянулись. А облился он водой живой, сил у него

прибавилось.

И вновь пошёл на бой Даждьбог. Вновь одолел он войско Кощеево, но самого Кощея

он так и не одолел. И сказал ему тогда Кощей, что после этой битвы, у Даждьбога лишь

одно прощение осталось. Но Даждьбог его не послушал, вновь ушёл сил набираться, а

потом в третий раз отправился на битву Даждьбог, чтобы супругу свою у Кощея

отбить. Но вновь победил Даждьбога Кощей. Не осталось больше прощений у

Даждьбога, и сказал ему Кощей, что если снова он за Мореной придёт, то не помилует

его Кощей больше.

Набрался вновь сил Даждьбог, разобиделся он. И вновь пошёл он на битву. И на

этот раз уже он теснил Кощея до самого Кощеева дворца. А во дворце их уж Морена

поджидала. И когда Кощей с Даждьбогом во дворец вступили, заклятие она прочитала, и

остановился Даждьбог, силы его совсем покинули. И тогда Морена приказала приковать

его цепями к скалам Хвангурским. И сказала ему Морена, что здесь он смерть свою

найдёт. И ушла после этого Морена с Кощеем и слугами пировать. А Даждьбог остался

на цепях висеть, и чувствовал он, как с каждой минутой силы всё больше и больше

покидают его.

И тогда богиня Жива сказала, что возьмёт она силу у других богов светлых, и

спасёт тогда Жива Даждьбога. Боги светлые согласились и дали Живе силы.

И оборотилась после этого лебедем Жива и полетела к скалам, где Даждьбог был

прикован цепями. Но помощницы Морены, Мары, заморочили небо и воды, и сбилась с

пути Жива в образе лебедя. И оборотилась тогда Жива обратно в девицу, и пешком она

отправилась к Даждьбогу на помощь. Долго шла Жива, но пришла она наконец-то к горе

Хвангуре, где был прикован цепями Даждьбог. И умирал там Даждьбог. Но Жива

раскинула над ним свои руки-крылья, и тогда новая жизнь в Даждьбога влилась. И

заклятия с него спали, и разбил он все свои оковы.

Почувствовала Морена, что спали заклятия её, и вышла она тогда наружу, Живе

путь преградила. И сказала Морена Живе, что Даждьбог только её. Но ответила Жива

Морене, что не даст погубить она Даждьбога. И бросилась тогда Морена на Живу с

боем. Но не отступила Жива. И захотела Морена Живу холодом заморозить. Но тогда

Жива огонь достала, который из кузницы Сварога был. И окутал огонь этот Морену всю

своим пламенем. И тогда вся красота Морены растаяла, и даже Кощей в этот час не

вступился за неё, и стала Морена злобной старухой. И с тех пор, она в образе старухи

так и бродит.

Но не закончилось дело на этом. И когда, обернувшись лебедем, уносила Жива в

Ирий возрождённого Даждьбога, Морена, которая пламенем была объята, слова

сокровенные прошептала. Слова её были неслышимы для Кощея, но зато Даждьбог

услышал их. И сказала Морена, что для каждого час погибели наступает однажды. И

что раз Кощей на выручку к ней не пришёл, за это и его час гибели придёт. И рассказала

Морена Даждьбогу, где смерть Кощеева. Что под корнями Мирового Древа, лежит яйцо.

И это яйцо спрятано в утке, а утка в зайце, а заяц в сундуке. И если спрятанное яйцо

разбить, то наступит тогда смерть Кощею. И задумался Даждьбог над словами

Морены.

И когда раны его в Ирийском саду вылечили, то сказал Даждьбог, что пришло

время поквитаться с Кощеем, и что Морена Даждьбогу рассказала, где смерть Кощея

спрятана. И пришлись по душе многим светлым богам слова Даждьбога, потому что те

боги тоже хотели поквитаться с богами тёмными. Только Сварог не ответил ничего, и

богиня Макошь ничего в ответ не сказала.

И голос Волоса из-под земли до Ирия долетел. И сказал Волос, что задумала что-

то Морена коварная, если уж решила погубить Кощея. Но от слов Волоса Даждьбог

отмахнулся. И бросился Даждьбог к Древу Мировому, достал сундук из-под его корней, по

сундуку мечом рубанул, сундук распался, и выскочил заяц оттуда. Но и зайца светлые

боги повергли, и утку, которая из зайца в небо взмыла. И упало из утки яйцо в глубокое

озеро, но и оттуда достали яйцо боги. И вот держал Даждьбог яйцо с Кощеевой

смертью. А Кощей тем временем заметался во дворце своём. Но поздно уже было для

него, потому что с одного удара расколол Даджьбог яйцо со смертью Кощеевой, и не

стало тёмного божества, не стало Кощея.

Но рано радоваться начали боги светлые. Как только яйцо раскололось, как подал

свой голос, когда-то рождённый трёхликий бог Триглав. И надел когда-то Род на рот и

глаза Триглава золотые повязки, чтобы не разрушил Триглав своим взглядом и своими

горячими словами перегородки между тремя царствами. И если посмотрит Триглав на

Вселенную сразу тремя парами глаз и заговорит при этом всеми ртами, то рухнут тогда

преграды между мирами и всё перемешается во Вселенной. Поменяются тогда местами

Навь, Правь и Явь. А к богам и людям тогда придут бедствия.

И вот, как только разбилось яйцо со смертью Кощеевой, спали повязки с Триглава.

И услышали тогда боги голос Рода, что раскололи они заветное яйцо, и что теперь огонь

многие царства поглотит. И что теперь воды поднимутся и землю закроют. И что

богам торопиться нужно, спасать Вселенную. И потом, как и было это Родом

предсказано, перемешались три мира, три царства.

И бросились на светлых богов силы Нави. И началась кровопролитная битва. И

сражались долго боги светлые с богами тёмными. И упали столбы, которые небесный

свод держали, и тогда смешались земля и небо. И в тот день Смерть собирала богатую

добычу. Так отомстила богам Морена за обиду.

И покатились волны по земле. И тогда погибли люди, звери, птицы и рыбы. И лишь

те, кто на горы высокие убежать успел, лишь они потопа избежали.

И так накрыли воды землю всю на много-много лет. И лишь через много-много

лет, бог Род нырнул в глубокие воды золотым осетром и помог подняться земле из вод. И

потом снова повязал Род Триглаву на рты и глаза золотые повязки. И вновь разделил Род

три мира, как и раньше. А Сварог и Лада над землёй небо подняли и укрепили столбы

каменные. И вновь в небе стало сиять солнце.

И вновь боги создали леса, населили моря и реки. И расплодились по земле вновь

люди, звери и птицы. И так новая жизнь повсюду начиналась.

А от Даждьбога и Живы, которые поженились, пошли многие дети. И были среди

тех детей прародители племён славянских (как считают сами славяне). И разрослись со

временем племена славянские, Даждьбога внуки.

Глава 8

Слава Богиням Рожаницам! Ой, Матушка Лада, супруга Сварога, славим любовь Твою

всерождающую, славим нежность твою животворную! Матушка наша Небесная,

ты мать Богов наших могучих, а славяне верные дети твои. Славим дочь твою, Лелю

прекрасную, Деву нашу красную. Рожаницам пожертвования несем, чтобы любовь их

к нам пылала, чтобы опекали они род наш земной. Из Ирия смотрят на нас Боги

наши Славные, так будем же достойны любви их! Слава Родным Богам!

***

Лесьяр и Ладомира к лютичам пробирались лесами несколько дней. Днём они

передвигались, а ближе к ночи разводили огонь, готовили сытный ужин, сооружали ложе