Текст книги "Ладомира"

Уничтожив слободу воеводы Колота – они двинулись вглубь славянской

территории. Саксонцы огнём и мечом сметали с лица земли хутора, уводили жителей в

плен.

Сильнобог, Яровит и Семаргл собрали подле себя уцелевших воинов и двинулись

вслед за саксонцами, дабы терзать их набегами, а затем присоединиться к дружине князя.

Наконец, войско ордена Золотого креста и дружина князя Радомира встретились

лицом к лицу. Назревала решающая битва, от неё зависело быть земле бодричей или

погибнуть. Калегаст со своими кметами присоединился к дружине отца…

***

Сказание о боге Яровите, писанное Велесом в Радогоше.

Бог Яровит, тот, кто управляет весенними грозами, тучами, вихрями и

отличается поистине яростным воинственным характером. Его идол отличается

большим щитом, покрытым золотом. При всей своей ярости и воинственном духе

Яровит выступает вкупе с Ярилой как покровитель плодородия.

От лица Яровита жрец в капище произносит молитву:

«Я – бог твой, я тот, который одевает поля муравою и леса листами; в моей

власти плоды нив и деревьев, приплод стад и все, что служит на пользу человека. Все это

я дарую чтущим меня и отнимаю у тех, которые отвращаются от меня».

Особо почитался в Велегоше. Капище Яровита не имело стен, кровля лежала

прямо на колоннах, а само капище отделялось от всяк входящего в него пурпурной

тканью.

Как-то раз, в один из дней, решил Отец Богов Сварог прогуляться по Земле под

видом одинокого и бедного странника.

Вдруг его внимание привлекло большое войско басурман, возвращающееся из

славянских земель с богатой добычей. Гонят они за собой множество пленных отроков и

красивых девиц.

Но тут вдруг задрожала земля и откуда ни возьмись, налетел на саксонское войско

грозовой

тучей

сильномогучий

и

бесстрашный

богатырь.

Как взмахнет богатырь своим мечом – там появляется улица, а где ударит копьем —

там образуется переулочек. Долго и без устали бился неведомый богатырь с саксонской

силой, пока не одолел ее до конца.

После этого он развязал всем пленникам путы и разрубил им тяжелые колодки.

Дал им из басурманского обоза попить-поесть, а сам даже не притронулся до куска

хлеба.

Посмотрел на богатыря Бог Сварог, подивился такой невиданной силе и удали, и

сказал ему:

– Как звать-величать тебя, добрый молодец?

– Матушка с батюшкой Яровитом назвали.

– И силен ты, и смел, как юный Бог. Расскажи мне, что бы ты сделал, если бы

вдруг стал Богом? Куда подевал бы свою силушку?

– Вижу, что не прост ты, бедный странник. Уж если бы мне выпала стать

Богом, то я бы стал украшать кусты и деревья зеленой листвой, а Матушку-Землю

покрывал бы по весне чистой и свежей травой-муравой.

Похвалил его Сварог и сказал:

– Это похвальное весеннее занятие. А чтобы ты делал в другие времена года?

– А зимой, осенью, летом, да и весною тоже, устилал бы Землю Русскую телами

рыцарей Золотого креста.

– Вот тебя-то мне среди Богов и не хватает! – промолвил Бог Сварог и вознесся

в небесный Ирий-сад вместе с Яровитом.

С тех пор на небе стало на одного Бога-воителя больше.

А люди получили себе такую заповедь Бога Яровита:

«Все, чем я владею, я дарую людям, чтущим меня. А все, чем владеют люди,

отвращающиеся от меня, я отнимаю».

***

Сказка о боге Яровите, что рассказывали бодричи своим детушкам.

Старая Древница, жрица леса, пришла на село, ко дворам да прокричала: «Эй ты,

Ведунья! По утру рано, перед зарёй ясное солнце уже на небе, но ещё не греет и не

ласкает. А у нас сегодня день, Яровита.

Приходила в этот день Жива, на гору с Яровитом и садились они под деревом,

где течёт ясный родник-кладенец. Жива воду брала, живую воду чудесную, лечебную и

так Богу службу служила водой, и поила Яровита. А потом из золотой чаши травы и

деревья этой водой поливала, живой силой бога Яровита их наделяла. А младые девчата

травы эти собирали, древные ветки отсекали, и в города и села их посылали. А там

волхвы ими людей исцеляли. Но нынче Жива рассердилась, не спускала златую чашу и

чудо-водой лечебной травы не поливала, так как солнце их не согревало.

И тогда Мать Сва промолвила:

– Ой, Ярило, что ты не пригреваешь, а на небе всё играешь?

Яровит в ответ ей говорит:

– Ой, мати, как же мне пригревать. По утру будет мой день Яровита. Вот

тогда как взовью тонкую саблю, как пущу лютую стрелу, чтоб спустилась золотая чаша,

да прыснула чудо-водой, лечебной, на гору.

Услышала это Матерь Сва, да крикнула:

– Ой, Жива где же ты? Солнце уже встает жизненную силу свою земле отдает.

И тогда Жива златую чашу наполняла да Яровиту Богу чашу подавала, да слово

ему сказала:

– Ой, Боже родной братку, пей студену воду, но чуточку воды оставь, три

капельки на дне чаши, я отнесу их на небеса, во дворец ведь пришел твой день. Ясное

Солнце играет, но пока не согревает.

Так ему Жива говорит, и Бог воды напился, и ей же чашу подаёт, а в чаше, чудо —

вода.. Вспорхнула Жива на небо, словно птица, к Солнцу, а там Матерь Сва сидит и ей

говорит:

– Ой, Жива, знаешь ли, ведь нынче уже Яровитов день? Девчоночки уже на горе

ветки не секут, тебя ждут, ты им чудесной водой прысни, лечебной.

Входила Жива во дворец, к Солнцу, златую чашу подала да Солнце всё играет, в

десной руке злата чаша и с неё прыскает на гору, чудесной водой, лечебной. Так старая

Древница Ведунье пропела и, выслушав её, та на гору быстро взлетела, и видит,

девчоночки заснули, задремали, ветки не секут, божьего сигнала ждут. Будит Ведунья

их, будит, а они не пробуждаются!

Ведунья тогда догадалась, и в село опять спускалась, да млад удальца Друда с

собой брала. Заиграл Друд на кувикле, и на гору они взошли, тут девы и пробудились, от

дрёмы поднялись, да на дерево забирались и ветки его секут. А Друд на кувикле свистит,

а Ведунья нитки всё сучит. Девушки же умаялись, да попадали на ветки, а в устах у них

златая пеночка, и они пеночкой ветки золотили и Ведунье их дарили. Она их собрала и в

чувал покидала, и отправилась в князев град говорит:

– Ой, ты князь! Ясно солнышко рассердилось, что жертву в круге Богам не

воздали. Ведь пришел день Яровита Бога, а ты всё спишь без просыпу! Я же тебе, князь,

древны ветки не отдам, чтоб ты лечил млад удальцов да девушек, болезненных! Что,

князь, на это скажешь?»

Князь ей в ответ так говорит:

– Ведунья, я сам не знал, не ведал, что сегодня Яровитов день! Днесь ему жертву

воздам. Тебя я мольбою молю, отдай мне древны ветки, ветки лечебные, чтоб вылечить

девченочку мою, которая слегла, мало время уже три месяца. Как жертву стану я

воздавать, она песню запоет, чтобы солнце восславить и Живу с Яровитом Богом

прославить.

Ведунья веток ему не дала, а сама во терем пошла, где лежит девчоночка. Да ей

слово говорит:

– Девчоночка, ты вставай! Душа уже твоя намаялась, душу свою с Богами

соединяй.

Ведунья златою слюной плюнула, и в девчоночку попала, прямо в уста. Уста

озолотились, да осеребрились, и с постели дева вставала, и такое слово отцу в сердцах

молвила:

– Ой, тятя, ты же, князь! Днесь настал, день Яровита – духов день. Ясное

солнце играет, тонкую саблю взвевает, лютую стрелку пускает, а ты всё сидишь, и

Ясное Солнце не славишь да не чтишь! Да ты скорей, тятя, пошли, древны ветки,

лечебные, и будешь сам лечить, и тебя похвалой все будут хвалить, что ты лекарь

искусный.

Девок, когда они возвращались с горы в село с травами в руках, ожидали

поселяне, которым они лечебные травы и раздавали.

Слава Яровиту Богу!

Глава 11

Род Всевышний, породивший жизнь Яви и Нави! Ты есть Бог Богов Наших, и всему

Роду Божескому начало. Ты есть Отец-Небо – Сварог, Дед Божий, ты есть Великая

Матушка Лада – любовь и рождение Всемирья. Яко Перуна видим тебя в битвах

многих, что ведет нас к победам ратным и утверждению жизни праведной. Ты суть

святой витязь Веры нашей – Световит, Бог Прави и Яви. Все же вы есть Великий

Триглав Веры-Веды нашей. Слава Родным Богам!

***

Радомир и его советник выбрали место для предстоящего боя – поле подле тракта,

ведущего в Велегош окруженное с двух сторон лесами, где он намеревался спрятать свои

резервы из ополченцев.

Дружина князя Радомира заняла центральную позицию. Кметы Калегаста

прикрывали их с правого фланга, с левого – кметы с дальних застав под командованием

верного гридня. Сыны Агуни и Семаргл примкнули к кметам гридня, дабы меньше

привлекать внимания. Всю дорогу Сирин следовала за ними в облике кукши. Как только

ирийцы достигли расположения княжьего войска, она вновь обернулась большой

серебряной птицей и затянула в небе гимн, некогда написанный Велесом.

Сирин пела:

– И вот Матерь Сва бьёт крылами

По бокам своим с двух сторон,

Как в огне сияя светом.

И все перья её прекрасны:

Черёмные, синие, рыже-бурые,

Жёлтые и серебряные,

Золотые и белые.

И так же сияет, как Солнце-царь

Летает она близ Солнца

И радугой расцветает, –

Той радугой семицветной,

Которая суть – завет богов.

И Перун, увидев её,

Возгремит громами во Сварге ясной.

И вот это – наше счастье…80

Сирин парила над княжеским шатром – песня лилась из её алых уст. Князь в это

время созвал совет, но услышав необычайно красивое женское пение, покинул шатёр в

окружении своих соратников.

Увидев Сирина, парящую в небе, бодричи в едином порыве пали на колени и

вознесли молитвы Триглаву, Руевиту, Радегасту, Сильнобогу, Яровиту и Семарглу-

разведчику.

И настал день. И началась кровавая сеча…

Разведчики Радомира доложили: саксонцы движутся по тракту в направлении

городища, силы их огромны. Враги всё сметают на своём пути. За ними следует обоз и

вспомогательный отряд механиков, обслуживающих катапульты.

Радомир слышал о катапультах, но воочию не видел…

Разведчики князя Радомира доложили о приближении армии саксонцев. Князь

отдал приказ о боевой готовности. Однако ландмейстер Хогерфест решил не торопить

события. Уверенный в своей победе он не намеревался с ходу, с марша, ввязываться в бой.

Он также отдал приказ, но иной: разбить лагерь, выставить часовых и отдыхать.

Радомир, убедившись, что саксонцы встали лагерем, снова решил отправить

разведчиков в стан неприятеля. Гридень, прикрывавший левый фланг князя, посоветовал

ему некоего кмета Смарга (так назвался Семаргл), как дюжа сметливого воина. Смаргл же

взял с собой в разведку кмета по имени Коршень из числа людей Калегаста, а Сильнобог и

Яровит остались в лагере негласно охранять князя.

Тем временем ландмейстер рассматривал стан бодричей в свою зрительную трубу.

И увидел, как над ним парит большая серебряная птица.

– Опять эта крылатая тварь! – возмутился он и приказал маршалу Курту

Саксонскому созвать лучших лучников.

80 «Велесова Книга». Прочтение и перевод Александра Асова. АСТ: Полиграфиздат, 2011.

Хогерфест прошёлся вдоль строя лучников и прорычал:

– Над станом дикарей парит чудовище с ликом девки и туловищем птицы! Эта

нечисть смущает наших верных Логосу воинов и тщетно пытается вселить боевой дух в

своих почитателей! Тот, кто убьёт её – получит чин помощника комтура и награду

золотом!

Лучники одобрительно загалдели, потрясая луками. Однако Кедрик, многоопытный

десятник, принимавший участие в византийском походе, сказал:

– Ландмейстер, мы – лучники, но не разведчики и не следопыты. Незаметно

подобраться к лагерю венедов можно только лесом. Да и там наверняка таятся их

резервы…

Хогерфест гневно вскинул подбородок.

– Ты боишься не справиться?

– Нет, мой ландмейстер. Я смогу поразить эту летающую тварь. Я видел, как она

кружила над заставой венедов и потому они ожесточённо сопротивлялись. Однако мы их

разбили, стало быть, боги венедов слабы – Логос сильнее! Нам просто нужен проводник-

разведчик…

Хогерфест внял приведённым доводам и приказал двум опытным разведчикам из

племени готонов провести трёх лучших лучников, в том числе и Кедрика, в тыл венедов.

Отряд саксонцев из пяти человек, трёх лучников и двух разведчиков, углубились в

лес. Разведчики намеревались обойти резерв венедов, стоявший под покровом леса. И

потому направились к лесному ручью, впадавшему в лесное озеро. Через него была

переброшена ветхая переправа. Не успели саксонцы ступить на неё, как из-под воды

появились бродницы81 – зелёные глаза горят зловещим огнём, лица и волосы все в тине,

руки, словно грабли.

– Помоги нам, Логос! – взмолился один из лучников, и уже было натянул тетиву,

чтобы сразить нечистую тварь.

И тут две бродницы вцепились в прогнившую переправу своими зелёными

когтистыми лапами, раскачали её и трое саксонцев упали в ручей. На них тотчас

накинулась третья бродница. Однако Кедрик и его сотоварищ, остававшиеся на берегу, не

растерялись и начали стрелять по нечисти из луков. Но стрелы не брали духов ручья,

отлетая от них, словно от камня. Тогда Кедрик подобрал на берегу длинную палку и

попытался ею отогнать духов от соплеменников. Но одна из бродниц оскалилась и ловко

лапой выхватила палку из рук лучника. Упавшие в воду саксонцы отчаянно

сопротивлялись, звали на помощь, но бродницы уже впились им в горло своими когтями…

81 Бродницы – духи брода, охранявшие переправу. Душат и топят людей.

Очумевший от ужаса уцелевший лучник, поминая Логоса, бросился прочь от ручья.

Но далеко уйти не успел – его настигла Вила в своём истинном облике. Кедрик обнажил

нож-сакс и бросился в ручей на выручку сотоварищей. На него тотчас набросилась

младшая бродница – небольшая пронырливая тварь, ростом чуть больше ребёнка и цепко

вцепилась своими скользкими лапами лучнику в горло. Кедрик начал задыхаться и нанёс

броднице несколько ударов ножом. Но та лишь дико рассмеялась, открыла зубастую пасть

и впилась своей жертве в лицо.

…Ещё долго ландмейстер вглядывался в небо, туда, где по-прежнему кружила

птица Сирин, напрасно надеясь, что её, наконец, сразит саксонская стрела. Но ожидания

Хогерфеста были тщетными – отправленный отряд сгинул в лесу.

Вечером ландмейстер отдал приказ:

– Выступаем на рассвете!

Тем временем Сияна выводила из городища малых детей и женщин в тяжести. Она

намеревалась укрыть их у волхва Любомира. Жители же продолжали укреплять подступы

к городищу, как могли. Посадник и отряд ополченцев спешно грузили мешки с зерном на

телеги и вывозили его, дабы сокрыть в лесу.

***

Астрид из племени волколаков сидела на корточках подле широкой глиняной чаши,

(намереваясь узреть будущее) наполненной водой из святого колодца, вырытого подле

землянки старой вёльфы.

Молодая вёльфа произнесла требу:

– Отец наш, Фенрир! И мать-целительница, Эйр! Помогите отодвинуть завесу

времени, заглянуть в будущее, дайте увидеть то, что ожидает наше племя…

Вёльфа долго смотрела в одну точку и издавала монотонный протяжный звук: м-м-

мы-м-мы… Покуда ей не пришло видение.

Молодая вёльфа видела множество рыцарей, закованных в железные латы. Они

убивали женщин и детей, кровь невинных струилась по земле и питала её, предвещая

кровавый урожай.

На её глазах пылал город – жители бились из последних сил с захватчиками. Но

силы были не равны, все он пали. Над сгоревшим городом кружили вороны-падальщики,

иные дикие звери питались обгоревшими трупами.

Захватчики ухмылялись, делили награбленную добычу…

Неожиданно видение Астрид прервалось – поверхность воды в чаше стала чистой

и прозрачной. Она снова попыталась сосредоточиться, и от следующего видения

внутренности вёльфы сковал холод страха. Перед ней разверзлась пелена и Астрид узрела

огромный Золотой крест, стоявший посередь какого-то города. Подле него столпились

богато одетые рыцари, головы их были обнажены, а взоры устремлены на крест…

А к кресту была привязана молодая женщина, лицо её было окровавлено, одежда

изорвана. В её шею врезался серебряный ошейник с длинными шипами —

приспособление, которое приверженцы Логоса использовали против ликантропии, дабы

волколаки оставались людьми. Из ран несчастной струилась кровь, она взывала к рыцарям

о милосердии. Подле её ног лежал обнажённый младенец…

Клирик, облачённый в чёрные одежды с золотым крестом на груди, поднял ребёнка

и унёс прочь.

Астрид мысленно попыталась разглядеть лицо несчастной жертвы, прикованной к

кресту. С ужасом вёльфа поняла, что это она…

Видение исчезло – Астрид спешно поднялась и вышла из землянки и полной

грудью вдохнула свежий лесной воздух, перемежавшийся с запахами жилищ

соплеменников. Немного постояв, она отправилась к колодцу старой вёльфы и присела

рядом с ним подле волшебного камня. Обитатели лесного городища искренне верили, что

этот камень целительница Эйр ещё в давние времена одарила силой приносить исцеление

от всех болезней.

Астрид не жаловалась на болезни, разве что по утрам её тревожила лёгкая тошнота

от беременности. Но настойки трав снимали неприятное ощущение. Астрид положила

руку на камень…

– Великая Эйр! Помоги мне постичь видение… Означает ли оно, что я и мой

будущий ребёнок от Лесьяра – в опасности? Я знаю, что видение нельзя толковать

буквально, в нём сокрыт тайный смысл, постичь который – моя задача… Я – не воин, но

должна охранять своё племя благодаря своим ведовским способностям…

Подержав руку на камне, Астрид обрела душевное спокойствие, ведь Эйр исцеляла

не только тело, но и душу. Ещё немного поразмыслив, Астрид отправилась к вождю

Аудульфу.

Аудульф с раннего утра занимался тем, что на ристалище обучал сражаться на

мечах молодняк. Начиная с двенадцати лет, все волколаки мужского пола без исключения

обязывались явиться к вожаку для постижения боевой науки. Когда-то в давние времена,

когда волколаки жили подле людей и являлись их опорой, они умело сражались.

Сокрывшись в лесах, избегая поклонников Логоса, объявивших гонения на бесовское

племя полулюдей-полуволков, они частично утратили приобретённую у славян

способность. Но только не род, коим теперь управлял Аудульф. Он сам обучился военным

премудростям от своего отца, тот от деда и так далее. Теперь же вождь готовил юных

защитников своего племени. Пусть не столь тщательно, как бодричи или лужане на своих

заставах или слободах, но азы ведения боя молодняк несомненно постигал. Тем паче, что

вожак, как и его предшественники, устраивал ристалища поздней весной и ранней осенью,

дабы выявить сильнейших и поддержать боевой дух племени.

Астрид появилась на ристалище и стала наблюдать за тем, как обнажённый по пояс

Аудульф без труда отбивается мечом от трёх юных волколаков. Мышцы играли на его

сильном поджаром теле, Астрид невольно залюбовалась… Наконец, юнцы выдохлись и

запросили пощады. Аудульф лишь посмеялся. Заприметив вёльфу, он вложил меч в ножны

и тотчас направился к ней.

Астрид отчётливо уловила его запах.

– Ты сегодня бледна, вёльфа… – заметил вожак. – Неужели детёныш тебя

беспокоит?

Астрид натянуто улыбнулась.

– Нет, мой вождь… Дело вовсе не в моём чреве… Мне было видение…

Аудульф невольно напрягся – волколаки верили в судьбоносный смысл видений и

почитали своих пророчиц. После того как Астрид вернулась от лютичей в тяжести, вожак,

а затем и всё племя простили её за связь с Льётольфом и похищение новорожденного

Гуннульфа. Даже Трюд начала общаться с молодой вёльфой.

– Идём в укромное место… – предложил вожак. – И ты расскажешь мне всё, что

видела.

Астрид послушно кивнула, и они вместе направились к колодцу старой вёльфы.

Расположившись на земле подле целительного камня Эйр, Астрид поведала вожаку своё

видение во всех подробностях. Тот заметно помрачнел и, наконец, произнёс:

– Что ты обо всём этом думаешь, вёльфа?..

Астрид не спешила с ответом, она приложила руку к целительному камню,

помолилась Эйр и лишь затем ответила:

– Грядёт кровавая жатва. Рыцари Золотого креста вторглись на земли славян. Если

они одержат победу, то мы погибнем. Ибо магистр ордена поведёт своих охотников и

следопытов против нас. Волколаки для них – злобная нечисть, подлежащая

уничтожению. Вспомни, что говорят предания, когда наши предки жили за Альбой, на её

левом берегу… Вспомни, что случилось!

Аудульф знал эти истории с детства – мать рассказывала их. Ещё тогда, будучи

мальчишкой будущий вожак испытывал жгучую ненависть к агрессивному ордену,

считавшему, что все вокруг должны жить в согласии с его религиозной догмой. А тех, кто

не верует в Логоса – надобно попросту уничтожать.

***

Незадолго до того, как появился орден Золотого креста, за Альбой на её левом

берегу семь веков назад правил князь Земомысл. Под его дланью объединились некогда

разрозненные племена гбуров, гохов, кашубов, йозов, лесяков. Все они были славянами,

потомками Даждьбога. Саксонские земли располагались гораздо западнее, ближе к

франкам по реке Рейне. Резиденция Земомысла называлась Заборяны, населяла её

правящая верхушка союза племён – парчанская шляхта.

В те времена у каждого левобережного славянского племени – будь то гбуры,

кашубы или йозы – имелся дружественный род волколаков. Волколаки вкупе со

славянами защищали свои земли от нападения саксонцев, франков, данов, норвов, свеев82.

Так было задолго до правления князя Земомысла…

Но пришло время и Земомысл, уверовал в единого Логоса, забыв своих богов, коим

поклонялись левобережные славяне на протяжении многих тысячелетий. Парчанская

шляхта последовала за своим князем и также стала почитать единого Логоса.

А случилось это после того, как князь с своими приспешниками как-то в середине

осени побывал на охоте. Ноябрь выдался на редкость тёплым и малоснежным. Земомысл

в окружение парчан пил вино и пел песни предков, славя богов охоты, братьев Бора и

Ипабога, бога застолья и весёлого пира Корса. Как вдруг ночное небо осветилось ярким

пламенем. Огненный шар с огромной скоростью приближался к земле, падая прямо на

лес, в котором князь разбил свой охотничий лагерь. Падение длилось несколько

мгновений – огненный шар скрылся за деревьями – раздался явственный звук от его

столкновения с землёй.

Князь и его парчане вскочили из-за походного стола, да так и застыли, держа в

руках куски недоеденного мяса и чаши с недопитым вином. Первым пришёл в себя князь.

Он отбросил обглоданную тушку зажаренного на костре тетерева и устремился к лошади,

вскочил в седло и умчался в направлении падения шара. Парчане, очнувшись чуть позже,

последовали его примеру. Земомысл первым достиг места катастрофы, увидев, как

полыхает лес. Невиданная сила тянула князя подойти ближе… Ещё ближе…

Один из подоспевших парчан выхватил князя почти что из пламени, но тот

пострадать не успел, лишь слегка опалилась его роскошная русая борода. После этого

Земомысл сильно изменился – он рассказывал о видении, мол, послал его всесильный

бог Логос и если не подчиниться его воле, всё вокруг запылает божественным огнём. И

наступит конец всему живому.

82 Свеи – древнеславянское название шведских племён.

Вскоре князь запретил древних богов и начал поклоняться Логосу, вознося ему

молитвы прямо под открытым небом.

Жена князя Аделаида, которую все вокруг звали Белая княгиня из-за цвета её волос,

воспротивилась своему супругу. Она происходила из племени франков, и Земомысл,

прослышав о её красоте, послал к вождю франкского племени, сигамбрам, послов с

великими дарами. Так Аделаида стала супругой Земомысла. Но веру своих отцов, что

почитали богиню земли Йорд и её сына Тора, рождённого от Одина, она сохранила. Белая

княгиня свято верила, что боги и их потомки, коих чтут многочисленные франкские

племена, живут в священном городе Йордгард, в густых лесах, примыкающих к Рейну…

И только избранный может побывать в священном обиталище. Но и древних богов

здешних славян Белая княгиня уважала.

Аделаида и один из её сыновей (почитавший как богов отца, так и матери) по

имени Чтибор, тщетно пытались воззвать к разуму князя. Но разум Земомысла был

затуманен и князь продолжал вести странные речи о едином боге Логосе, который подарит

всем живущим небесную благодать или в случае неподчинения – погибель.

Наконец, князь утомлённый сопротивлением жены и младшего сына, приказал

казнить их – привязать к кресту и сжечь. Парчанская шляхта, ближайшее окружение

князя, хоть и приняла новую веру, больше из страха потерять своё положение и

привилегии, испугалась такого решения.

Один из парчанов помог Белой княгине и её сыну совершить побег. И они укрылись

в селении волколаков…

Земомысл силой насаждал новую веру своим подчинённым. Для этого он привлёк

наёмников из числа саксонцев и франков. Те рьяно взялись за дело, ибо грабёж и убийство

были их ремеслом. Но вскоре наймиты уверовали в Логоса, и стали наравне с парчанской

шляхтой опорой князя.

Волколаки, жившие подле славян наотрез отказались почитать нового бога, ведь

князь пытался обратить в свою веру и их свободное племя. Перед волколаками стоял

нелёгкий выбор: защищать славян, не желавших принимать религиозную реформу князя,

или навсегда покинуть здешние места, ибо им не дадут жить спокойно и почитать

Фенрира. Мнения волколаков разделились. Часть из них сражалась с наёмниками

Земомысла и погибла, а часть переправилась через Альбу и ушла в непроходимые леса

бодричей, лужан, лютичей и поморян.

Кровь залила земли левобережных славян. Но не все смирились с невесть откуда

взявшимся Логосом. Кашубы снялись с насиженного места, подобно волколакам, и ушли

за Альбу, обретя новую родину на моравских землях. Канули в лету целые пантеоны

древних богов, ибо каждое племя имело свои религиозные предпочтения. Вера в

прародителя западных славян Даждьбога сошла на нет, и душа его отправилась в Ирий.

Окружение Земомысла даже не подозревало, что новой верой они буквально

опустошили священный город Радогош – многие ирийцы, не получая подпитки

Ваттеном, погибли. В те времена пламя погребальных костров практически не угасало

посередь священного города.

Новая вера, словно чёрная чума, расползалась по франкским, саксонским и

северным землям, населённых данами, норвами и свеями. Погребальные костры запылали

в обиталищах Асгарде и Йордгарде, в которых жили выходцы из Ирия, коих многие

племена почитали, как своих богов. Но, увы, забыли…

Опорой древней веры оставались восточные правобережные славянские племена —

дети Сварога и волколаки, сокрывшиеся в непроходимых лесах, верные Фенриру и Эйр.

Будучи в зрелом возрасте, князь Земомысл уже почитался, как живое воплощение

Логоса на земле и создал орден для поддержания его величия. Он долго размышлял, как

назвать его и какой избрать символ веры. Князь обратился к своим верноподданным и

после горячих споров символом Логоса стал золотой крест. А орден, коему

предназначалось нести истинную веру язычникам, поклонникам многобожия, получил

название ордена Золотого креста. Несколько позднее парчанская шляхта избрала

Земомысла первым магистром ордена. Поначалу резиденция новоявленного магистра

располагалась в Заборах. Но Земомысл мечтал о каменной непреступной крепости на

берегу Альбы, дабы оттуда устрашать восточные славянские племена.

Первый магистр прожил до глубокой старости. На смертном одре его окружали

ярые приверженцы. Умирающий Земомысл лежал на богатом ложе…

– Настал мой смертный час… – с трудом вымолвил он. – Моё бренное тело

будет предано земле, а дух Логоса, что во мне – бессмертен. После того, как мой

последний вздох рассеется, Логос изберёт себе нового преемника…

Ближнее окружение магистра с великим почтением внимало его речам.

– Я повелеваю вам чтить его… Ибо преемник – живое воплощение бога на

земле… И стало быть, он должен стать служителем религиозного культа, но не магистром.

Магистр – воин Логоса, он руководит орденом. Орден же поддерживает величие бога. А

живое воплощение бога, назовём его верховным епископом, должен особенно

почитаться… Пусть ему возведут новую резиденцию… Думаю, франкский город Авиньон

подойдёт для этой миссии. Если Логос не изберёт моего сына Безсона83, то он станет

магистром учреждённого мной ордена… Такова моя воля…

83 Безсон – недремлющий, бодрый.

Магистр произнёс последние слова и испустил последний вздох. Безсон

приблизился к ложу отца и опустился на колени. В помещении повисла напряжённая

тишина. Её нарушал лишь стук сердец присутствующих парчан подле смертного ложа.

Некоторые приверженцы Логоса взирали друг на друга с некоторым недоверием: неужели

дух Логоса действительно отделится от тела первого магистра и определит следующего

избранника?

И тут от тела магистра, из области груди, действительно отделилось едва заметное

золотое облако. Оно поднялось чуть повыше и замерло. Напряжение в зале достигло

апогея – все присутствующие пали на колени и возопили:

– Логос! Логос! Истинный бог на земле!

– Логос! Великий Логос! – с жаром произнёс Безсон. – Избери моё тело! Я буду

верно служить тебе!

Облако, словно услышав мольбу, приблизилось к Безсону и облетело вокруг него.

Затем снова зависло в воздухе, будто обдумывая и принимая решение.

Наконец облако взметнулось и исчезло в груди Безсона. Тот на какой-то миг

озарился золотым светом… и полный сил поднялся с колен.

– Да здравствует верховный епископ! – огласился зал восторженным кличем.

***

Аудульф силой подавил воспоминания.

– Я соберу совет. И мы сообща примем решение… – пообещал вёльфе вожак.

Аудульф собрал совет в тот же вечер. В зале родового чертога восседали только

почтенные волколаки. Пред ними выступила вёльфа, рассказав о своём видении и своих

опасениях. Мнения почтенных волколаков разделились. Одни ратовали за то, чтобы уйти

ещё дальше в леса, тем самым спасти своё племя от наступления Логоса. Другие – за

помощь славянам.

Вожак выслушал обе стороны и высказал своё мнение.

– Мы можем оставить насиженное место и уйти дальше в непроходимые леса. Тем

самым мы навсегда утратим связь с внешним миром. Мы не сможем более в облике людей

приходить в славянские поселения и менять шкуры, амулеты, дикий мёд на зерно, холсты,

металл. Мы потеряем приток свежей крови: наши женщины утратят возможность

совокупляться с человеческим родом. Пройдёт лет сто, и мы начнём вырождаться…

– Наша кровь и так с лихвой разбавлена человеческой! – высказался один из

почтенных волколаков. – Возможно, изоляция спасёт нас от исчезновения! – настаивал

он на своей точке зрения.

Аудульф не стал спорить со старцем.

– Согласен… – спокойно ответил вожак. – Я уже думал об этом. И вот к какому

мнению пришёл: надо искать другие роды волколаков, живущие на землях лютичей, лужан

и поморян. Ведь именно туда, согласно древним преданиям, ушли волколаки с

левобережной Альбы. Нам необходимо наладить с ними брачные связи…

Совет дружными возгласами одобрения поддержал вожака.

– Но как мы это сделаем? – снова смешался тот же почтенный старец. – Мы не

знаем, где именно живут наши собратья. Ведь левобережные волколаки пришли на

восточные земли почти семь веков назад. Что стало с нашими собратьями – неведомо.

Живы ли они доселе?..