Текст книги "Ладомира"

– Об этом мы спросим Астрид, – уверенно ответил Аудульф и вопрошающе

воззрился на молодую вёльфу.

– Я вознесу молитвы Фенриру и целительнице Эйр, чтобы они ниспослали мне

видение… – пообещала она.

– А тем временем мы подготовимся к битве! – подытожил Аудульф. – И

выступим на стороне бодричей. Сегодня же я отправляю разведчиков. Мы не сможем

оставаться в стороне от кровавой жатвы! Пусть наш прародитель Фенрир пошлёт нам

победу!

Все последующие дни, покуда шла подготовка к предстоящему бою, волколаки

возносили молитвы богу-волку. Вернувшиеся разведчики доложили Аудульфу: саксонцы

стоят плотной стеной супротив сил бодричей. Обе стороны готовятся к кровавой сече и

возносят молитвы своим богам. Силы рыцарей намного превосходят силы славян. Если

бодричам не оказать посильной помощи – саксонцы уничтожат их, город разграбят и

спалят. В жилище старого волхва Любомира схоронились дети бодричей…

Последнее сообщение особенно взволновало Аудульфа – в воспоминаниях чётко

возник старый седой волхв, державший на руках его младшего сына Гуннульфа.

– Надобно обеспечить безопасность укрытия… – решил Аудульф. – Если

бодричи не удержат Велегош – семя их не сгинет, но спасённые дети продолжат их род.

Вожак отобрал пятерых крепких юношей и столько же девушек – они,

обернувшись волками, отправились охранять обиталище волхва.

Когда стая волков посередь бела дня появились подле деревянного частокола, волхв

и Сияна занимались приготовлением пищи. Примерно два десятка женщин с заметно

округлившимися животами находились во дворе, также хлопоча по хозяйству. Несколько

из них присматривали за кучей детишек, готовых разбежаться в разные стороны. Вдоль

частокола виднелись свеже построенные шалаши, устеленные внутри лапником.

Волки рассредоточились вдоль частокола и заняли наблюдательные позиции,

укрывшись за растительностью.

Однако Сияна оторвалась от дела и втянула носом воздух.

– Волки… – вымолвила она и с опаской взглянула на волхва. Тот являл собой

полное спокойствие. Казалось шум и гам, наполнявшие двор, доставляют ему лишь

удовольствие. Он спокойно перевернул тушки зайцев, нанизанные на вертел.

– Посередь дня? – усомнился он.

– Да… Я не могу ошибиться… Чую волков за версту… – обеспокоилась ведунья.

– Что ж, стало быть, волколаки пришли… – спокойно рассудил волхв.

Сияна резко оторвалась от дела.

– Надобно детей укрыть! Запереть калитку! – взволновалась она и уже была

готова сорваться с места. Однако волхв цепко перехватил её за руку.

– Уймись… Займись кашей… Детишек кормить надобно… – всё также спокойно

велел он. – Волколаки приходили ко мне недавно…

Сияна встрепенулась.

– Неужто вернулись?..

– Они и не уходили никуда. Жили в лесу подле нас. Оборачивались людьми и под

видом охотников меняли дары леса на самое необходимое… – пояснил волхв.

Сияна немного успокоилась и продолжила кашеварить.

– В давние времена, когда за тем берегом Альбы почитали Даждьбога и многих

ныне забытых богов, волколаки жили плечом к плечу с западными славянами. Покуда

Земомысл не стал насаждать веру в Логоса… Так говорит бог Велес в своих сказаниях.

Волхв закончил последнюю фразу, молча перевернул вертел с ароматно пахнущей

дичью и, кряхтя поднялся с пня, служившему ему седалищем.

– Промну старые кости… – бросил он Сияне и направился к частоколу.

Достигнув его, Любомир прислушался, а затем миновал калитку и углубился в лес.

– Я знаю, что вы здесь! – громко сказал волхв. – Уверен, вы пришли, чтобы

помочь, а не причинять зла.

Из леса вышел молодой волк и осторожно приблизился к волхву.

– Поблагодари от меня своего вожака, – сказал Любомир. Волк, понимая каждое

его слово, кивнул. – Нам понадобится много еды. Растущих детей прокормить – дело не

шуточное. Да и баба на сносях ест за двоих. – Продолжил волхв.

Волк снова кивнул и скрылся в лесу. После этой встречи волхв каждое утро

находил подле калитки различную дичь.

…Сияна тем временем продолжала кашеварить. Вдруг, словно из-под земли перед

ней вырос леший Охальник.

Сияна всплеснула руками.

– Мать Сыра-Земля, заступница! Откуда ж ты здесь взялся, сердешный?

Охальник замялся, плотно запахнул плащ. Казалось, от прежних его глупостей не

осталось и следа.

– Дык пришёл по велению лесного братства… Беда на пороге стоит… – робко

начал леший. – Мы вот всем миром подумали… Пособить хотим бодричам… Чай не

чужие… Коли саксонцы захватят земли, лес вырубать начнут, придётся с насиженных мест

уходить… Да и слышал я от собратьев, как рыцарство бесчинствует…

– Пособить? – удивилась Сияна. А потом, подумав, добавила: – Это можно. Вон

видал, сколь ртов прокормить надобно. Да и не усмотришь за всеми.

– Грибы, ягоды, коренья, мёд приносить с женой каждый день смогу. Коли

надобно пришлю берегинь за детьми приглядеть. Да и бабам, что разродятся они

пособить смогут. Вольга84 птицей обернётся, будет присматривать за вами. В случае

надобности кликнет нас на помощь. Ну, в смысле – леших, бадняков, боровиков, вил,

белунов, кикимор…

– Добро… – согласилась Сияна. – Благодарствуй…

Не успел леший закончить свою речь, как из леса вышел Белун – высокий старец,

облачённый в белые одежды, опиравшийся на высокий деревянный посох, в народе его

называли попросту дикий волхв. На его плече сидел Вольга в образе сокола, а подле ног

скачали зайчата.

Любомир тем временем, находившийся за внешней частью частокола, сразу же

понял, кто к нему пожаловал и уважительно поклонился.

– Заходи дух лесной, милости просим, коли с добром пожаловал, – мирно

произнёс волхв и поклонился.

– Благодарствуй, – ответил тот.

Глава 12

Семаргл и Коршень вкупе отправились на разведку. Не успели они углубиться в

лес, дабы незаметными пробраться к лагерю саксонцев, как увидели огромную волчью

стаю. Разведчики замерли и затаились за деревьями.

84 Вольга – лесной дух, способный перевоплощаться в птиц и животных. Бадняк – болотный дух. Боровик

– хозяин грибов. Белун – дух жатвы, который помогал заблудившемуся человеку выйти из леса.

– Помоги нам Девана… – прошептал Коршень. – Впервые столь волков вижу…

Что делать-то будем?

Семаргл прищурился и пересчитал волков – те сгрудились в кучу на небольшой

полянке, стояли молча, словно чего-то ждали. Разведчик заметил на их спинах увесистые

походные мешки.

– Волков числом почти сотня… Да и мешок на спине хищник не носит…—

заметил Семаргл.

Коршень вконец растерялся.

– Смарг, а Смарг! Это что ж творится-то? Отчего столь волков средь бела дня сюда

пожаловали? Неужто волчий пастырь85 их гонит, чуя кровавую жатву?

Семаргл усмехнулся.

– Нет, это волколаки. А в мешках – провизия и одежда… Волчий пастырь здесь

ни при чём… Сейчас мы стоим с подветренной стороны и они нас не чуят…

– Надобно княжичу Калегасту доложить… – озабоченно прошептал Коршень.

– Успеем… Нас с тобой в разведку послали, вот и разведуй… Это не на ристалище

мечом махать, здесь терпение требуется. – Нравоучительно произнёс Семаргл и сделал

напарнику знак рукой, чтобы тот затих.

Терпение разведчиков было вознаграждено с лихвой: волколаки обернулись

людьми. И для того чтобы скрыть свою наготу они извлекли из своих мешков амуницию,

обувь и оружие. На глазах Семаргла и Коршеня полулюди-полуволки преобразились в

воинов. Особенно среди них выделялся среднего возраста, высокий, крепкий, поджарый,

волколак. Он ловко оделся: облачился в рубаху, затем лёгкую кольчугу и доспех из варёной

кожи, опоясался ремнём. На его груди Семаргл отчётливо различил висевшую на широкой

цепи руну Тейваз, означавшую воинскую силу и славу. Семаргл заметил в его руках

волчью голову – это был шлем, вероятно, выделанный из старого хищника. Обычно

простые волки обходили волколаков стороной, осознавая их особенную магическую силу.

Аудульф, а это был именно он, надел волчий шлем на голову. Затем в его руках

блеснуло лезвие боевого топора, выкованного по древнему преданию волколаков самим

Фенриром из магической стали и передававшегося из поколения в поколение на

протяжении нескольких тысячелетий. Немало врагов было повержено этим оружием. В

таком облачении Аудульф смотрелся устрашающе.

85 Волчий пастырь – существо, которое гнало волков туда, где происходила кровавя бойня между людьми. В

славянских древних традициях изображался в образе мохнатого козлиного создания с кровавой плетью в

руках.

Волколаки последовали примеру своего вожака – вскоре на поляне стояла сотня

отменных воинов. Семаргл уловил момент, оставил своё укрытие, и появился на поляне

пред Аудульфом.

Тот резко обернулся, выставив перед собой топор Фенрира. Волколаки также

«ощерились» мечами.

– Мой меч в ножнах… – спокойно ответил Семаргл. Не успел он это произнести,

как к нему присоединился Коршень с обнажённым мечом. Но видя невозмутимое

спокойствие напарника, вложил его обратно в ножны и замер в ожидании.

– С подветренной стороны подходишь… – заметил Аудульф и втянул воздух

носом. – Ты спокоен, от тебя не исходят ни страх, ни агрессия… Ты – не саксонец…

– Я служу князю Радомиру, – ответил ириец. – Имя моё Смарг…

Аудульф приблизился к разведчику и внимательно воззрился на его отменный

металлический доспех и позолоченную руну «Д».

– Даждьбога чтишь? – тотчас спросил Аудульф. Семаргл кивнул. Вожак

волколаков со знанием дела дотронулся до металлического доспеха. – Отменно

сработано. Но готов об заклад биться – не здешняя работа.

Семаргл и глазом не моргнул.

– Дык я с братьями, что остались в княжем лагере, у византийцев доспех по

случаю приобрёл. Да мастеру приказал руну выточить… – тотчас сочинил он сходу.

Аудульф дотронулся до руны.

– Искусная работа. Видать византийцы достигли уровня богов… —

многозначительно произнёс Аудульф и подмигнул разведчику.

Семаргл не смутился, но подумал, что вожак волколаков уж больно умён.

– Какими ветрами к нам занесло? – поинтересовался Семаргл.

Аудульф усмехнулся.

– Ты ведь понял: кто мы. А древние сказания вашего бога Велеса гласят, что

славяне и волколаки в давние времена жили плечом к плечу… А мы чтим древнюю

традицию и пришли, дабы помочь князю Радомиру отстоять свою землю. Погибнут

бодричи – саксонцы порубят лес и до нас со временем доберутся… – пояснил вожак

волколаков.

– Добро… Коршень проводи подмогу к князю. Сотня воинов теперь не

помешает… – приказал Семаргл напарнику. – А я к саксонцам прогуляюсь.

Вскоре воинство Аудульфа присоединилось к силам князя. Поначалу Радомир

удивился речам Аудульфа, но помощь принял и поблагодарил вожака почтительно.

Вожак заметил в окружении князя двух статных воинов, облачённых в

металлический доспех с руной «Д». Они не сводили взор с Радомира. Аудульф понял:

славянские боги не оставят бодричей на произвол судьбы.

***

И вот настал день кровавой жатвы, когда Логос подарит вечный рай многим

саксонцам, души бодричей дева Магура вознесёт в Ирий, а погибшие волколаки

отправятся в потусторонний мир к праотцу Фенриру.

Центр позиции занимали княжеские полки, стоявшие плечом к плечу с кметами

Калегаста с правого фланга, с левого же – горсткой уцелевших слобожанских кметов,

отрядом Аудульфа и смешанными силами других застав. На левом фланге сражались

Яровит, Сильнобог и Семаргл.

В момент страшного натиска тяжёлой орденской конницы, закованной в железные

латы и вооруженной до зубов, левый фланг ощерился длинными копьями, а затем дрогнул.

Кажется, кметы из смешанных сил уже побежали, когда Аудульф со своими воинами вкупе

с ирийцами, обливаясь кровью, с трудом удерживали позиции. А силы княжеские вросли в

землю, ибо отступать некуда – позади раскинулся родной Велегош. Резервы бодричей

покинули лес и присоединились к кровавой сече…

Летописец ордена, франк Кристиан Авиньонский, так позднее объективно описал

битву при Велегоше со слов очевидцев:

«В этом сражении венеды упорно сражались, стоя под собственными

штандартами с изображением трёхглавого бога. С левого фланга под натиском нашей

доблестной конницы венеды дрогнули – часть их обратилась в бегство. Но трое воинов,

облачённых в металлические доспехи, не характерные для дикарей, творили чудеса

храбрости. Они увлекали своим примером за собой венедов. Наши рыцари усилили натиск

– левый фланг был повержен полностью – уцелевшие венеды рассеяны. Князь венедов

Радомир бился наравне со своими воинами. Ландмейстер Хогерфест, прославившийся в

византийских походах как бесстрашный и великий рыцарь, намеревался лично пленить

знатного венеда. И вот сошлись на поле брани, усеянном окровавленными трупами,

ландмейстер и местный князь. Казалось, поначалу силы воинов были равны. Но затем,

ландмейстер, вознеся хвалу Логосу, нанёс князю венедов смертельный удар. Как стало

известно позже, венеды унесли его с поля боя, и тот скончался в своём походном шатре.

Княжеский сын, удерживавший правый фланг, каким-то чудом умудрившийся отбить

несколько атак нашей доблестной конницы, возглавил разрозненные к тому времени силы

венедов. Наши воины уже были уверены в победе – ещё немного и силы венедов дрогнут,

их остатки будут спасаться бегством, что станет ещё одним доказательством силы

ордена Золотого креста и великого Логоса!

Однако тот момент появились боги венедов. Наши воины видели, как дикари

своими безумными криками возносили им молитвы. Как группа окровавленных венедов с

волчьими головами взобралась на отдельно стоящий холм, упала на колени и в унисон

неистово возопила молитву…»

Эту группу являли волколаки под предводительством израненного Аудульфа. Из

последних сил они вознесли молитву богине Эйр, целительнице, покровительнице и

защитнице их рода. Волколаки не знали, что Эйр – единственная, кто уцелел в Йордгарде

после того, как многочисленные франки перестали почитать обитателей священного

города, предпочтя Логоса.

Ещё в дремучих лесах какое-то время жили осколки племён, которые не захотели

уверовать в единого бога. Их слабый Ваттен хоть как-то поддерживал жизнь ирийцев в

Йордгарде. Но со временем противники Логоса в полнейшей изоляции вымерли, Ваттен

окончательно иссяк и священный город в лесах Рейна опустел. Выжила только Эйр… Ещё

перед сражением она явственно ощутила прилив Ваттена, ибо ей вознесли молитву

Аудульф и его воины, и всё племя волколаков. Эйр часто на рассвете проносилась над

землями франков на золотой колеснице, запряжённой двумя механическими кабанами.

Колесница когда-то принадлежала верховной богине Йорд. Но душа той, увы, давно

отправилась в Ирий, и Эйр при помощи магических знаний освоила механизм. И носилась

в предрассветной дымке над землёй, повергая поклонников Логоса в ужас. Те же посылали

проклятия вслед золотой колесницы. Эйр прекрасно знала о древнем законе ирийцев,

который гласил о невмешательстве в земную жизнь. Она много раз выступала против него,

считая, что бездействие и не сопротивление Логосу приведёт к гибели ирийцев. Слова её

со временем стали пророческими. И вот Эйр осталась единственной обитательницей

некогда великолепного города. Она не могла допустить гибели своих последних

почитателей, ибо её тогда ждала смерть.

Эйр, как обычно, кружила в предрассветном небе над рейнскими лесами, когда

ощутила сильнейший прилив Ваттена. Обострённое чутьё подсказало ирийке: волколакам

требуется её помощь. Она тотчас направила колесницу на восток, и неслась так быстро,

что из-под кабаньих копыт летели золотые искры, разрезая воздух.

Золотая колесница появилась в небе над кровавым ристалищем в самый

трагический момент. Венеды к тому времени понесли огромные потери и истекали

кровью. Калегаст, израненный, в окровавленном нагруднике, отбивался от саксонцев из

последних сил. Подле него плечом к плечу храбро бились Семаргл, Яровит, Сильнобог и

Коршень. Казалось, исход битвы предрешён…

Сирин парила над горой окровавленных трупов бодричей, из её уст лились

печальные песни. Подле неё, словно вихрь пронеслась золотая колесница, запряжённая

кабанами и на какой-то миг зависла в воздухе. Сирин умолкла…

– Кто ты? – вымолвила Сирин с нескрываемым удивлением воззрившись на

всадницу.

– Эйр из Йордгарда! И последняя его обитательница! Садись в колесницу, не

мешкай! – приказала ирийка.

Сирин плавно спустилась на колесницу подле неизвестной ей соплеменницы и

приняла женский облик.

– Йордгард когда-то отделился от земного Асгарда? Ведь так? – спросила она.

Эйр кивнула.

– Не время выяснять родословные. Ты – из Гардарики, я – из Асгарда. Все мы

– ирийцы! И потому должны защитить своих почитателей! Иначе смерть! – с жаром

заметила она и заклинанием вновь привела в движение колесницу.

Сирин слыхала от Велеса о священном Йордгарде, где жили соплеменники,

порвавшие с Одином. Знала она и о том, что все они со временем погибли. Да и Асгард

почти опустел. Лишь племена исландов на дальнем острове, омываемом водами ледяного

северного моря, частично сохранили веру в древних богов.

– Как ты намерена изменить ход битвы? – поинтересовалась Сирин.

Эйр громко и возбуждённо рассмеялась.

– Только не говори мне о законе невмешательства! Мы благодаря нему

уничтожили сами себя! – дерзко сказала она.

– Даже не намереваюсь! Я давно его не поддерживаю… Но есть ирийцы старше

меня, они, увы, чтут законы и традиции… – поддержала Сирин соплеменницу. – Иначе

бы я, ослушавшись главу рода, не парила в небесах над полем брани.

– Глупцы! Пустые слова им дороже жизни соплеменников! – ярилась Эйр. И тут

взор её упал на поле битвы, где из последних сил бился окровавленный израненный

Аудульф в волчьем шлеме и уцелевшая горстка его воинов.

Завидев в небесах золотую колесницу, запряжённую кабанами, Аудульф решил, что

на их пламенные молитвы откликнулась вместо Эйр сама великая мать Йорд, потому как

именно богиня согласно древним преданиям появлялась на легендарной колеснице с

механическими кабанами. Вожак поднял правую руку с окровавленным мечом в воздух и

разразился громогласными криками, приветствуя богиню. Волколаки с восторгом

последовали его примеру.

Колесница сделала круг над полем битвы – сверху открывалось страшное

зрелище. Затем Эйр нажала на некий рычаг – из колесницы полетели огненные стрелы,

метко разившие ряды саксонцев.

Не успел Волтинген отдать приказ, чтобы вспомогательный отряд привёл в боевую

готовность катапульты, как деревянные механизмы объяло огненным пламенем. Эйр и

Сирин носились в небесах, оглашая окрестности громкими победными криками.

Колесница изрыгала из своего чрева огненные стрелы, но, наконец, поток их иссяк. К тому

времени саксонским войскам был нанесён жестокий ущерб. От вспомогательных отрядов

и маркетантского обоза ничего не осталось. Часть конницы буквально обуглилась в

небесном огне, рыцари изжарились в своих собственных доспехах. Над полем брани

распространился устойчивый запах жареной человеческой плоти.

Ландмейстер Хогерфест и гроссмейстер Волтинген приняли решение отступить и

закрепиться на землях венедов ближе к Альбе. Маршал Курт Саксонский спешно отводил

войска.

***

Группировка рыцарей из Магдебурга вкупе с баварцами разделилась на две части.

Магистр Бассенхайм лично отправился против моравов на Прагу, он давно мечтал

добраться до легендарного моравского золота. Баварский ландкомтур возглавил поход

против лужан, ибо у рыцаря были свои счёты с местным князем. Много лет назад отец

ландкомтура пал в здешних лесах, а тело его растерзали дикие звери. Ландкомтур яро

ненавидел венедов и мечтал поквитаться с ними в бою за смерть горячо любимого

родителя.

…Престарелый магистр Бассенхайм сидел подле богатого походного шатра,

установленного на одном из холмов, и наблюдал через зрительную трубу за ходом битвы.

Он видел, как наёмная скифско-сарматская конница вкупе с моравами, отчаянно

противостояла его закованным в железо всадникам. Он с ужасом наблюдал, как загорелые

дикари длинными пиками, снабжёнными на концах специальными крюками, стаскивали

его верных рыцарей с лошадей. Упав с лошади на землю, рыцарь утрачивал возможность

сопротивляться, ибо амуниция его была слишком тяжела. Подоспевшие моравы или

скифы из-за холмов тотчас же с ним расправлялись, сражая тонким острым ножом прямо в

горло. Этот нож под названием «мизекордия», то есть «милосердие» моравы переняли у

византийцев, с которыми имели прочные торговые связи.

Магистру казалась, нет конца и края темноволосым всадникам в кожаных одеждах

с пластинчатыми металлическими нагрудниками, восседавшими на небольших

приземистых лошадях. Остроконечные шлемы наёмников, украшенные хвостами степных

лис и шакалов, мелькали по всему полю битвы. Саксонская же тяжёлая конница

выглядела неповоротливой среди моравских холмов и теряла силу железного натиска.

Бассенхайм и предположить не мог, что моравы располагают достаточным

количеством золота, чтобы привлечь на свою сторону значительные военные силы скифов

и сарматов. Моравские лучники, вкупе со скифами и сарматами, укрепившись на

природных возвышенностях, осыпали ряды саксонского воинства смертоносным градом

стрел.

Скифы и сарматы всегда были падкими на золото. Предложенной моравами

награды с лихвой хватило, чтобы нанять пять сотен отлично экипированных всадников и

столько же пехотинцев и лучников. Мало того, что наёмники при жизни украшали себя и

оружие золотом, они стремились забрать солнечный металл с собой в потусторонний мир.

Знатных воинов хоронили с короткими мечами-акинаками с золотыми обкладками

ножен; колчанами, отделанными золотыми пластинами. А также золотой и серебряной

посудой, разнообразными украшениями тонкой ювелирной работы.

…Неожиданно магистр ощутил острый укол в области сердца. Затем жгучая боль

захлестнула его грудь. Подоспевший адьюнкт обнаружил магистра уже мёртвым.

Верный адъюнкт магистра принял единственно правильное решение – отступить к

Альбе и закрепиться на захваченных моравских землях. А Прагу, по его разумению, орден

захватит в следующем походе. Правда, ему придётся перекупить скифов и сарматов. Но об

этом орденскому конклаву можно подумать позже. Теперь же нужно удержать захваченное

и с почестями предать земле тело магистра. Тем паче, что предстоял созыв нового

конклава, который должен избрать нового магистра. Адьюнкт, как и большая часть

саксонцев, склонялись к кандидатуре Фридриха фон Хогерфеста. Но у Авиньона были

свои замыслы…

***

Тем временем защитники Старгарда противостояли захватчикам.

Мокошь и Марцана кружили над городом в Рарогах, обстреливая штурмующих

саксонцев огненными стрелами. Прове, Девана и Магура бесстрашно сражались на стенах

города. Лютичи верили: боги с ними! И это придавало Прове и ирийкам силы.

Саксонцы по приказу ландкомтура фон Линсбурга предприняли массированный

обстрел города из мобильных катапульт. Специальный отряд механиков обслуживал

катапульты и ловко управлял ими. Поток горящих снарядов накрыл город. Один из них

задел Прове и тот упал со стены, одежда на нём полыхала. Девана бросилась к нему, сбила

пламя своим плащом. Огонь задел красивое лицо ирийца – кожа с левой стороны

вздулась огромными волдырями.

– Прове! Прове! Очнись! – молила Девана. Но он пребывал без сознания,

раскинувшись на утоптанной окровавленной земле подле погибших горожан.

Девана припала ухом к его груди – сердце ещё билось.

– Нужен приток Ваттена! – решила Девана и, подняв меч в воздух, возопила: —

Слава богу Прове! Он с нами! И поможет одолеть врага!

Лютичи тотчас её поддержали своими возгласами. Девана, стоя на коленях подле

тела соплеменника, с замиранием сердца наблюдала за ним. И вот он открыл глаза и издал

громкий стон.

– Ты жив! Слава Роду! Сможешь подняться?

Прове приподнялся на правом локте.

– Попробую… Тело болит… Лицо саднит…

– Тебя задел саксонский снаряд и ты упал с городской стены…

Прове при помощи Деваны поднялся на ноги.

В этот момент в Рарог Марцаны попал каменный снаряд, выпущенный из

катапульты. Древнее устройство потеряло управление, закружилось на месте и начало

терять высоту. Марцана с ужасом наблюдала через прозрачное ирийское стекло, как падает

в самую гущу саксонцев. Те же потрясали оружием, славя Логоса, намереваясь

расправиться с богиней дикарей.

– Великий Род! – возопил едва стоявший на ногах Прове. – Рарог падает! И

прямо на саксонцев!

– Это Рарог Марцаны… – вглядываясь ввысь, заметила Девана и бросилась к

городским воротам, увлекая за собой Прове. Тот едва поспевал…

Наконец они достигли ворот.

– Что ты задумала? Ворота заперты, никто не выпустит нас из города! – пытался

Прове остановить Девану.

– Надо выбраться из города любым путём! Саксонцы схватят Марцану и

растерзают, как простую девку! Или того хуже – сожгут на костре, как еретичку, на

потеху своим напыщенным облачным в золотые одежды клирикам!

Но неизбежное уже произошло – Рарог Марцаны упал в гущу саксонцев. Они

тотчас ринулись на свою «добычу», намереваясь вытащить из чрева чудовищной птицы её

обитательницу.

Пара здоровенных рыцарей, закованных в окровавленные латы, обезумевших от

вида крови и искромсанных трупов, пытались проникнуть внутрь Рарога. Но тщетно —

вход был плотно затворён. Кто-то из саксонцев, ударив цепным моргенштерном86

наотмашь, разбил ирийское стекло на носу Рарога и силой попытался извлечь Марцану.

Та, вооружённая мечом, яростно отбивалась. Но силы были явно не равны.

Тем временем над городом пронеслась колесница Перуна. Горожане и воины

лютичей, сражавшиеся за стенами, увидев такое чудо, начали прославлять бога-

громовержца:

«Славься Перун – Бог огнекудрый!

Он посылает стрелы в врагов,

Верных ведёт по стезе.

Он же воинам – честь и суд,

Правен он – златррун, милосерден!»87

Из колесницы Перуна вырвались огненные стрелы, направленные в саксонцев.

Страх и паника обуяла их ряды. Небесный всадник выиграл время, спустившись на землю,

он приземлился подле Рарога, которым управляла его дочь.

Саксонец, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, тем паче, что его

сотоварищи разбежались при появлении небесной колесницы, продолжал крушить Рарог

цепным моргенштерном, пытаясь добраться до Марцаны. Но тщетно, она ловко затаилась

за механизмами. Наконец саксонец попытался залезть через дыру, образовавшуюся на

месте стекла в носовой части летающей птицы.

Подоспевший вовремя Перун яростно взревел, мощным ударом палицы, раскроив

назойливому саксонцу голову.

– Марцана! Марцана! Это я – Перун! – продолжал реветь он.

Дверь Рарога отворилась. Из чрева «птицы» появилась смертельно бледная

Марцана с обнажённым мечом в руках.

– Забирайся в колесницу! Поговорим в чертоге! – жёстко скомандовал он, краем

глаза улавливая траекторию полёта ещё одного Рарога, которым управляла Мокошь. И

теперь он спешил из глубокого тыла саксонцев на помощь соплеменнице.

Марцана подчинилась и безмолвно забралась в колесницу. Тем временем Рарог

Мокоши завис над местом крушения. Перун погрозил ей палицей. Мокошь поняла: по

возвращении в Радогош соберётся родовой совет. А это не предвещало ничего хорошего…

86 Цепной моргенштер – ударное оружие, в котором шипастый шар соединялся с рукоятью посредством

цепи.

87 «Велесова книга», почтение и перевод Александра Асова. Издательство «Аст», Москва, 2011 год.

Однако саксонцы даром времени не теряли. Под предводительством самого комтура

фон Анвельта они спешили к колеснице. Анвельт, обладавший незаурядными

способностями командира, сумел убедить своих людей, что спустившийся в золотой

колеснице, запряжённой двумя лошадьми, бог венедов, также смертен. Ибо отчего он так

устремился на выручку потерпевшего кружения Рарога? И только великий Логос вечен!

Не успел Перун забраться в колесницу и взмыть ввысь, как ему вслед посыпался

град стрел. Но колесница быстро набрала высоту и стала для них недосягаемой. За

Перуном последовала и Мокошь – к тому времени её Рарог потерял способность

низвергать огненные стрелы.

– Неужели ты бросишь лютичей на произвол судьбы? Старгард будет выжжен

дотла!– возмутилась Марцана, умоляюще глядя на отца. Тот не смог противостоять ей.

– Будь по-твоему… Но только один раз! – возопил Перун и направил колесницу

прямо на саксонцев.

Несколько выпущенных огненных стрел достигли цели – в рядах захватчиков

началась паника. Ландкомтур фон Линсбург был ранен, его уносили с поля боя на

носилках. Фон Анвельт, тщетно пытаясь остановить бегущих с поля боя воинов ордена,

посылал проклятия венедам и их диким богам.

Девана, Магура и едва, стоявший на ногах Прове, ликовали…

Умиравшие воины на поле брани и смертельно израненные ополченцы возносили

молитвы Магуре, дабы она перенесла их души в Ирий. Дева-валькирия сражалась подле

них, как простая смертная, но лютичи не знали об этом. И даже не подозревали, что

красивая женщина, облачённая в латы – никто иная, как Магура, сошедшая из Радогоша.

Магура, стоя на городской стене, с окровавленным мечом к руках, обвела взором

поле брани… На миг она задумалась: отчего её чтут, как деву-валькирию? Может быть,

оттого, что в давние времена она исцеляла людей (как всегда, наперекор мнению отца

Перуна). А для умирающих находила слова утешения, обещая им вечное блаженство в

Ирии.

Ирий являл для Магуры мечту, впрочем, как для многих ирийцев, рождённых уже

на земле. Затем, когда появился Логос, в Радогоше был принят закон, запрещающий

ирийкам продолжение рода – Ваттена становилось всё меньше.

Магура делилась мечтой со смертными: ибо смерть не конец, а лишь начало другой

жизни. Но только не на земле, а в Ирии.

Крестоносцы отступили, уцелевшие горожане отворили городские ворота. Магура

наравне с простыми женщинами отправилась на кровавое поле битвы, дабы оказать

помощь раненым. Она твёрдо решила покуда не покидать Старгард, а посвятить себя

исцелению лютичей.

Глава 13

Воспользовавшись тем, что славяне понесли значительные потери, саксонцы

закрепились на правом берегу Альбы. И начали спешно возводить деревянные заставы и

дозорные башни. Орден не намеревался выпускать из рук захваченные территории.

Пусть не удалось разграбить Велегош, Старгард и Прагу – военная добыча

выдалась богатой. К тому же, несмотря на все старания Руевита, Радегаста, Гамаюна и

Алконоста, которые сражались на стороне лужан как простые воины, увлекая своим

примером остальных, баварский ландкомтур сжёг город Поревит дотла. Однако многие

лужане ушли в леса и оттуда совершали постоянные набеги на захватчиков.

Ландкомтур фон Хогерфест вернулся в Хаммабург. Предстоял раздел военной

добычи. Да и было ландкомтуру о чём поразмыслить. Присутствие на поле боя богов

венедов не давало ему покоя. Предстояло обсудить на орденском капитуле, как

противостоять дикарям и продолжить экспансию их территорий.

До сего похода орден серьёзно нападал на земли венедов почти триста лет назад —

добыча выдалась богатой. Однако после этого интересы ордена устремились к Византии,

будоражащей воображение Авиньона своей роскошью. О венедах надолго забыли. На