Текст книги "Мифы русского народа"

А уж если домовой рассердился, его старались всячески задобрить: краюшку хлеба клали вместе с солью в чистую белую тряпку, выходили во двор, становились на колени и оставляли узелок около ворот со словами: «Хозяин-батюшка честной домовой, хозяюшка домовая, матушка честная, вот я вам хлеб-соль принес!» В других местах угощение домовому кладут с таким приговором: «Милый хозяин и хозяйка, с малыми детушками, с дедушкой и бабушкой, с тетушкой и дядюшкой, примите мой дар во имя Отца и Сына и Святаго духа. Аминь». В Полесье рассерженного домового ублажали так.

Домовой очень гневливый. Если домовой разгневается, я беру квашню, в которой тесто месят, заношу в хату, ставлю в красный угол, на квашню кладу краюшку хлеба и говорю: «Домовой хозяин, не гневайся на меня». Если он заберет хлеб, значит, уже пересердился, а если хлеб будет лежать, значит – еще гневается.

Домовому приносили в дар цветные лоскутки, монеты, овечью шерсть, мишуру. Подарки клали в хлеву под ясли, оставляли в сенях или выносили на перекресток.

Угощение домовому оставляли на столбе, на котором держатся ворота. А в определенные дни ему совершали приношения, так называемые относы: под печку и в углы хлева клали хлеб, на печке оставляли крашеные яйца. В некоторых деревнях Русского Севера домовому в подпечек клали верхнюю корочку каши, а по праздникам специально для него варили горшок круто посоленной каши. По большим праздникам домового кормили особенно плотно: на Новый год на чердак относили борщ и кашу, в заговенье перед Великим и Рождественским постами туда же ставили блины, кусок мяса или чашку молока – «заговеться хозяину». В некоторых местностях перед ужином выходили во двор и на коленях приглашали домового на заговины, а после ужина оставляли еду на столе. Так же поступали на Пасху и Рождество. Считалось, что «именины» у домового – в день Ефрема Сирина (10 февраля ст. ст.). В этот день на загнетке печи ему оставляли кашу и просили беречь скот.

Если семья переселялась в другой дом, домового звали с собой. Для этого существовал особый обряд. В старой усадьбе открывали ворота или лаз из подполья, клали перед ним лапоть и начинали кликать домового: «Хозяин домовой, пойдем со мной в новый дом!» Затем вещи переносили в новое жилище, а лапоть всю дорогу от старого дома до нового тащили за веревочку, полагая, что в нем едет домовой. Первый ломоть хлеба, отрезанный за первым обедом в новом доме, закапывали в правом углу под избой и снова призывали домового прийти в новый дом. Или же хозяин брал ковригу испеченного в новой избе хлеба, кланялся на восток и говорил: «Хозяин, пожалуйте ко мне на новоселье!» Ковригу оставляли на припечке. Если она к утру оказывалась надкушенной, значит, домовой пришел. Кое-где считали, что переводить домового лучше всего в день Усекновения главы Иоанна Предтечи (29 августа по ст. ст.), и в этот день хозяин вынимал кол из яслей в старом хлеву и переносил его в новый двор. Новый дом часто не белили целый год или оставляли одно место в углу небеленым – для домового. Если из семьи выделялся взрослый женатый сын и переезжал в новый дом, то семейство домового тоже полагалось «разделить» – сам домовой остается в семье отца, а его дети переезжают с сыном.

Но что делать, если семья переезжает в дом, где до нее уже жили и где вполне мог остаться прежний домовой? На Русском Севере считали, что чужого домового необходимо выпроводить, чтобы он не мешал, а уж потом звать своего. Для этого, приехав в новое жилье, говорили старому домовому: «Ты уж освободи нам дом, помещение. Хозяева твои уехали, и ты с Богом уезжай!» После этого звали своего: «Батюшко-хозяюшко, матушка-хозяюшка, малые детушки! Мы пошли, и вы пойдемте с нами!» Чужой домовой обычно покидал дом в виде какого-либо животного.

Есть хозяин домовой. Я верю этому и видела. Вот бывает, что в новый дом переходишь. Мы переходили тоже. С мамой мы жили, и переходили в новый дом, ну не в новый, а купили мы старый дом. Нам переходить надо. И мама ходила туда на три ночи. Хозяина старого из этого дома выгоняла, потом своего переводила. И вот она по три ночи ходила туда в двенадцать часов, а утром пришла, а этот хозяин-то домовой, он всяко может превратиться – и в собаку, и в кошку, и в зверя, он всякий, как и человек может быть, только в той же одежде, что и хозяин (человек) ходил, что раньше в этом доме жил. Мама пошла с лестницы, вниз спустилась, а из кормушки для скота во дворе он как волк показался, как волк серый встал и в подворотню. Значит, он показался, что ушел. Это наяву было.

Без особого приглашения домовой не может покинуть старого дома и мстит новому хозяину, изводя у него скотину, причиняя другие убытки в хозяйстве. Домовой, оставшийся в старом доме, плачет и воет по ночам, а семью, не позвавшую его, в новом доме ждут несчастья, болезни, падеж скота и разрушение хозяйства. В одном из орловских сел рассказывали, что когда в селе сгорело несколько домов, то домовые, оставшись после пожара без крова, так стонали и плакали, что для каждого из них построили временные шалашики, положили возле них по ломтю посоленного хлеба и попросили: «Хозяин-дворовой, иди покель на спокой, не отбивайся от двора своего».

Однако домовые бывают не только полезными. В западных областях России и в Белоруссии считалось, что колдун может наслать на семью чужого, «наброжего» или «лихого» домового, и тот примется приносить хозяйству вред и убытки, мучить и морить скотину. «Свой» начинает тогда защищать хозяйство от «чужого», и домовые отчаянно дерутся по ночам в хлеву. Чтобы выгнать со двора «чужого» домового, 1 ноября по старому стилю хозяин обмакивает помело в деготь, садится на лошадь, которую не любит домовой, и скачет на ней по двору, размахивая этим помелом. Есть и другой способ: вилами со всего маху тычут в нижние бревна хлева. Чтобы помочь «своему» домовому одолеть «чужого», в хлеву оставляют пестик, которым он может вооружиться, а если слышат шум драки, бьют метлой по стене дома и кричат: «Бей наш чужого!» «Чужого» домового изгоняли также особыми заговорами.

Спастись от разгневанного домового, если он примется душить, можно бранью и крестным знамением, а вот молитвы он не боится. Если он мучает скотину, то хребты животных и углы хлева надо обязательно намазать дегтем, а еще помогает, если в хлев ввести медведя или козла, повесить убитую сороку либо зеркало. В качестве оберега от чужого домового в хлеву вешали венки, сплетенные на Троицу. Рассерженного домового можно и припугнуть. Для этого хозяин должен выйти во двор с длинной липовой палкой и как следует помахать ею или же воткнуть над дверью нож. Если же домовой не унимался и продолжал терзать скотину, его стегали плеткой.

Бывало как-то у нас, придет дед утром, а конь-то весь в мыле. Раз, два, на третий решил подкараулить. Пошел в конюшню, спрятался с плеткой, вот за полночь вскочил на коня домовой и стал ездить. А дед как выскочит и говорит: «Раз!» – и плеткой его стегает и все приговаривает: «Раз! Раз!» А домовой ему: «Скажи два! Скажи два!» (Когда бьешь нечистую силу, можно говорить только «раз», если сказать «два», к ним возвращается прежняя сила и они могут одолеть человека. – Авт.) А дед знай только: «Раз! Раз!» Так и отхлестал домового.

Мифы о том, что душа умершего предка может воплотиться в змею, существовали у всех славян[146]146
  Подробнее см.: Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 307–319. Былички о домашней змее взяты из источников: Полесский архив Института славяноведения РАН; Полесский этнолингвистический сборник. М., 1983. С. 121.


[Закрыть]. Однако в восточнославянских поверьях эта роль чаще отводилась домовым, и только в западнорусских областях верили, что домашняя змея является душой умершего хозяина дома. Этот мотив проявляется в поверьях о том, что днем домовой выглядит как змея с петушьим гребнем на голове, а ночью – как хозяин дома. Полесская быличка рассказывает, будто после смерти членов семьи на завалинке дома всякий раз появлялась большая змея.

Змею, расположившуюся во дворе или в хлеву, нельзя убивать – иначе умрет хозяин или хозяйка[147]147
  Западные и южные славяне считали, что домашняя змея – это душа предка, умершего в данном доме. Южные славяне – что домашней змеей становится душа человека, принесенного в жертву при строительстве дома. По южнославянским и западнославянским поверьям, такая змея воплощает душу как умершего родственника, так и ныне живущего хозяина дома или члена семьи, двойником которого она является, поэтому смерть домашней змеи влечет за собой смерть хозяина или хозяйки. Хорваты полагают, что каждый человек имеет свою змею, носящую то же имя, и нет большей беды, чем убить змею-тезку. С представлениями о домашней змее как воплощении человеческой души связан повсеместный запрет ее убивать или обижать. О последствиях нарушения этого запрета существуют многочисленные былички: в доме находят змею и по незнанию убивают ее, в этот момент умирает кто-либо из членов семьи. Домашней змее приносили жертвы. Болгары в годовые праздники в угол дома или к очагу кладут хлеб, вареные зерна жита и ставят вино, для нее на Благовещение кладут на порог маленькие булочки, а на Рождество и Иванов день – остатки праздничного ужина. По мнению болгар, если кто-либо случайно убьет домашнюю змею, во избежание несчастья нужно ее похоронить и на могиле 40 дней жечь свечи. Сербы случайно убитую домашнюю змею покрывали полотном и закапывали в землю под терновником, а могилу сверху застилали белым платком.


[Закрыть]. Обычно домашняя змея толстая и короткая, красного, белого или серого цвета. По другим представлениям, домовой уж – в руку толщиной и куцый, как бы обрубленный, вроде полена, с большой, круглой, похожей на детскую, головой.

Первый русский этнограф М.Д.Чулков писал, что змеи «почитались у некоторых славян домашними богами, им приносили в жертву молоко, сыр, яйца и все то на стол поставлялося. Запрещено было всем делать сим животным вред, и в противном случае жестоко наказывали, а иногда и жизни лишали преступников сего закона».

Любимые места домашней змеи те же, что у домового: порог, подполье, возле очага или печи, под фундаментом дома. Она обитает также во дворе, в хлеву, поближе к скотине. Обычно домашняя змея невидима, и показывается она только в особенных случаях. Появление домашней змеи – верный знак скорой смерти хозяина дома или того из членов семьи, которому она показалась. Змея предсказывает и другие важные события: если она захохочет – это предвещает добро дому, произнесет «хы-хы-хы» – к несчастью. Если домочадцы видят змею, ползущую со двора, это знак скорой бедности и других несчастий, если же она ползет во двор – это к счастью и богатству.

Домашняя змея, как и домовой, считается опекуном и дома, и семьи, она есть в каждом доме и без нее не может быть благополучия, достатка и счастья. Если змеи в доме нет, значит, что-то неладно.

У нас говорят, что есть домовой в каждой хате. Он – это уж, уж в каждой хате есть. Некоторые его видят. Я один раз тоже видела у себя в хате. Он прячется где-то, его редко когда увидишь. У нас говорят: такие домовые, их парочка всегда в доме живет. У нас говорят: если его забьешь в доме, то плохо тебе будет, плохо в доме будет. И уже кто его видит, не бьет никогда. Он сам пойдет и спрячется. А раз мы в соседней деревне собирали ягоды… и зашли в один дом. Так мы приходим с той хозяйкой с ягод – а в доме аж лежат два ужа, уткнувшись в миски. Им хозяйка налила кислого молока в миски, и они пришли есть. Поели и пошли себе.

Благодаря домашней змее хорошо ведется скот. Если ее обнаруживают на спине у коровы или возле ног, то не только не трогают, но и стараются не беспокоить. Часто считали, что у домашних змей есть свои любимые коровы, которых они сосут. Верили, что это к счастью. На украинских Карпатах об этом рассказывают так.

Возле коровы есть уж. Он обматывается вокруг ноги у коровы, пососет молоко и пойдет. Если убить ужа, падет и корова. Уж не вредный, а полезный. Та корова дорога, возле которой уж есть – потому что никакая ведьма к ней не подойдет. Если ведьма захочет отобрать у такой коровы молоко, то он не даст.

Когда хозяйке казалось, что одну из коров облюбовала домашняя змея, она переставала ее доить, чтобы змее хватило молока. Такая корова считалась счастливой, ее ни в коем случае не продавали – если ее продать, то за ней следом уйдет и змея, предварительно оглушительно свистнув. Кто услышит этот свист – оглохнет. Если убить змею, то и ее любимая корова обязательно падет. Если же кто-либо по нечаянности все же убьет домашнюю змею, он должен палку, которой ее зашиб, немедленно бросить в воду, иначе вся скотина погибнет. В одном из полесских сел рассказывали, что когда в доме по неведению убили змею, то весь пол оказался залит сметаной, а вскоре после этого один за другим умерли трое членов семьи.

Поверья о домашней змее во многом схожи с поверьями о домовом: например, домашняя змея, как и домовой, может выбрать себе в любимицы какую-то одну корову, которая будет давать больше всех жирного молока.

Змея любит молоко, сосет его у коров и выпивает из горшков.

В одном доме жил уж, и он приползал пить молоко из горшков. Однажды в его гнезде нашли яйца. Забрали у него яйца, хотели посмотреть, что он делать будет. А уж подполз к горшкам и напустил в них яду. А хозяйка увидела, что его яйца взяли, и сказала, что нельзя делать плохое ужу. Тогда яйца положили на место. Уж приполз, видит: яйца на месте. Тогда он перевернул все горшки и вылил молоко, чтобы люди им не отравились.

Вера в домовых, добрых, хотя и капризных домашних духов, и банников, злобных хозяев постройки, где нет икон (бани), уходит корнями в глубокую древность

Деревянные фигурки домашних божков были найдены в Новгороде

Банник Рисунок И. Билибина

Леший, «чудо лесное, поймано весною» Лубочная картинка XVIII века

Водяной Лубочная картинка XIX века

При встречах с враждебной человеку нечистой силой – банником, водяным, рассерженным лешим и т. п. помогают обереги

Любит домашняя змея и маленьких детей.

Когда-то мне моя мать рассказывала. Раньше старшие садились за стол, а детям стелили на полу. А уж из-под печки вылезал и ел вместе с детьми. Дети его бьют ложками, а он все равно ест. Наелся, обратно повернулся и пошел на свое место.

Домашнюю змею почитают, оберегают и опасаются обидеть ее саму или повредить ее яйца. Как и домовому, змее устраивают ритуальные трапезы – кормят молоком.

Образ домашней змеи распространен на западе и юго-западе России, а также в западных частях Белоруссии и западном Полесье. На северо-востоке России и в восточном Полесье заместителем домового выступает ласка, которую считают покровительницей дома, семьи и хозяйства[148]148
  Во многих славянских традициях ласка, обитающая в доме или около него, почитается как домашний дух-покровитель. Южные славяне верят, что поселившаяся в доме ласка приносит счастье. Словаки считают ее охранительницей скота: если ее убить, то весь скот в хозяйстве погибнет. Поляки полагали, что коров нужно держать того же цвета, какая во дворе ласка, – если ласка рябая, то и коровы должны быть рябыми. Подробнее см.: Гура А.В. Указ. соч. С. 227–236. Былички о ласке взяты из источников: Полесский архив Института славяноведения РАН; Мифологические рассказы… С. 45–47.


[Закрыть]. В этих местах ласку называют домовиком, домовым, дедушкой домовым, считают, что она особо оберегает скот и обязательно должна жить в каждом дворе. Если ласка полюбит скотину или, как говорят, скотина будет «в масть» ласке, то хозяйство будет богатеть, коровы будут давать много молока и хороший приплод. Вот как об этом рассказывают в Полесье.

Ласочка – это домовик. Какого цвета ласочка на дворе, такую корову держи. Ласочка живет во дворе, рыженькие, рябенькие, всякие бывают. У каждого своя ласочка есть. Если корова во дворе белая, то и ласочка белая.

Ласочка в каждом дворе своя. Ласочка живет для скотины, а не для человека. Бывает, видим – какого цвета ласочка во дворе, такого и корова, бывает рябенькая, рыженькая, светлая. Когда корову доишь – можно ее увидеть. Если ласочка живет в хозяйстве – это очень хорошо, ее нельзя убивать – плохо будет. Это грешно.

Можно в хлеву увидеть ласочку. Если невзлюбит лошадь или корову – защекочет. Если любит лошадь – так косы заплетает в гриве. Говорят, домовик заплетает косы коню. Домовик и ласочка – это одинаково. Если не любит скотину – масть не по двору: ласочка если черная – черного коня полюбит, если белая – то белый конь по двору. Хозяин домовика когда видит, он уже знает, какая у него масть по двору ведется – такого и коня покупает. Помню, отец мой говорил матери: «Пойдем, купим коня гнедого, у нас ласочка такая».

В некоторых украинских селах считают, что своя ласка-покровительница есть у каждой коровы. Она гладит полюбившуюся скотину, чистит и чешет ей шерсть, любимой лошади заплетает гриву в косы. Заплетенную лаской гриву нельзя расплетать, чтобы не рассердить ее и не навлечь несчастья на скот.

В хозяйстве, где скот «не в масть», ласка будет мучить животных, гонять их по хлеву, выдирать шерсть, спутывать гриву, кусать и царапать, пока не изведет совсем. В Полесье и на Русском Севере рассказывают, что ласка вскакивает на спину коню или корове, бегает там, щекочет, скачет, а также, как говорят в народе, «ездит» или «катается» по животному. Если утром животное находят в стойле потным и измученным, считают, что его гоняла ласка.

Есть такой зверек – ласица. Если она живет в сарае, она по корове бегает, по спине у коровы. Утром корова бывает мокра-мокра. Она корову всю ночь щекочет так, что та вся мокрая.

Ласка – это и есть домовейко. Не ко двору какая скотина… вот у нас не любила белых лошадей и белых коров, так спутает ноги – вся в пене лошадь.

На Русском Севере косы в лошадиной гриве, напротив, считаются проявлением неприязни ласки к этому животному.

Ласка, она ведь появится, так ведь не перед хорошим. Я в лесозаготовке была, мы жили у хозяина, так ласка во дворе появилась. К коням пришла. Я на котором коне работала, так она каждую ночь так назаплетает гривы, так намусолит, так эту гриву всю запутает. А косы заплетет, как косички. Она ведь и теленку, и корове спокою не дает. Она шебуршит возле них, иногда вот придешь – корова сырая, как будто под дождем была. Это ласка не дает ей покоя, мучает.

Ласка заплетает гривы лошадям. Если она есть в хлеву, так это хорошо. Если она любит животных, ничего плохого им не делает. Раньше коней держали, так она одной лошади так не любила, и всю гриву заплетет ей в косы и ее гоняет. Лошадь становится потной.

В северорусских деревнях полагают, что ласка мучает и овец, навивая им на ноги солому. Завитую лаской солому нельзя выбрасывать, иначе хозяйство придет в упадок.

Пришла я как-то в хлев, а у одной овечки задние ножки свиты, солома навита. Колтуны навивает, когда шерсть большая нарастет у овечки, ласка всю ее завивает, запутывает. Если у коровы молоко убывает, домовейко не любит. Это его по-нынешнему лаской зовут. Иногда бывает, что всех овец совьет одной веревкой. Сено навьет на ножку у овец, у телят, говорят, что дедушко-домовеюшко не полюбил.

И, значит, прежде чем заводить скот, необходимо выяснить, какого цвета ласка, живущая во дворе. Для этого в Страстной четверг шли с зажженной освященной свечой в хлев и смотрели, какой масти там ласка – такую же и заводили скотину.

В Чистый четверг в хлев нужно пойти и посмотреть – какой появится зверек ласица. Ласица, или домовик – это одно и то же. И такой масти будет скотина. Нужно увидеть, какой масти ласица – и такую держи скотину. И будет хорошо.

Ласку, как и домашнюю змею, запрещалось убивать, иначе во дворе не будет вестись скотина, а особенно любимая лаской корова сдохнет.

Ласка и есть домовой, белый зверек. Если скотина не ко двору, то она плохая будет, ласка так сделает. Дедушко-домовеюшко – ласка и есть. Он бывает и крысой большой и гадом. Говорили, если домового хозяина убьешь, то скота не будет. Домовой живет под полом, из-под пола он выползает.

Украинцы верили, что за убийство ласки могут отомстить ее сородичи – они заберутся в хлев и перекусают всю скотину.

Обитает ласка в хозяйственных постройках, чаще всего в хлеву или в конюшне. Иногда полагали, что она живет под домом или роет себе нору.

Кроме ласки и домашней змеи, в некоторых местах домашним духом и покровителем скота считают домовую лягушку и называют ее домовой хозяйкой. Такую лягушку, как и змею, нельзя ни убивать, ни выгонять из дома, иначе последует смерть кого-нибудь из домочадцев. В некоторых местах Полесья хозяином дома считают паука. Такого паука не трогают и не выбрасывают, веря, что он приносит богатство и благополучие.

Покровители хозяйственных построек

В доме и во дворе полновластным хозяином был домовой, остальные же домашние постройки – баня, гумно, рига, овин, мельница – имели собственных духов-покровителей. Поверья о них неодинаково распространены на восточнославянской территории – хорошо развитые в русской и белорусской традициях, они достаточно слабы на востоке Украины, а в западных областях Украины и Белоруссии не известны вовсе.

В жизни крестьян баня всегда занимала очень важное место. В ней не только мылись и парились, знахари в ней лечили людей от простуды, вывихов и разных других болезней, там появлялись на свет дети. В натопленной бане пряли зимними вечерами. При всем этом баня, в отличие от дома, осознавалась как «нечистое», не освященное строение – «хоромина погана», «без креста», а значит, идеальное убежище для нечистой силы. Именно в бане совершали разные не одобряемые православием обряды и действия – там гадали, колдовали, играли в карты, вызывали нечистую силу. В бане же в некоторых местностях посвящали в колдуны. Там, говорили в народе, собираются на посиделки проклятые люди и коротают время, плетя лапти.

Хозяином бани одни поверья называют банника (или баенника), у белорусов – лазника (от белорусского лазня «баня»), другие, в основном, на Русском Севере, – обдериху, банницу, баенную бабушку[149]149
  Былички о баннике и обдерихе взяты из источников: Мифологические рассказы… С. 58–62, 149–150; Духовная культура… С. 35–36; Мифологические рассказы русского населения… С. 81–82, 85.


[Закрыть].

Банника представляли то черным здоровенным мужиком, всегда босым, с железными руками, длинными волосами и огненными глазами, то маленьким старичком с длинной бородой. Живет он в бане за печкой или под полком. Однако некоторые поверья рисуют банника в виде собаки, кошки, белого зайчика и даже конской головы.

Банник – злобный дух, он очень опасен, особенно для тех, кто нарушает правила поведения в бане. Ему ничего не стоит запарить человека до смерти, содрать с живого кожу, задавить его, задушить, затащить под горячую каменку, затолкать в бочку из-под воды, не дать ему выйти из бани. Об этом рассказывают довольно страшные былички.

Так вот нам старики говорили: «Ребятишки, если моетесь в бане, один другого не торопите, а то банник задавит». Вот такой случай был. Один мужик мылся, а другой ему говорит:

– Ну чего ты там, скоро или нет? – Раза три спросил.

А потом из бани голос-то:

– Нет, я еще его обдираю только!

Ну он сразу побоялся, а потом открыл дверь-то, а у того мужика, который мылся, одни ноги торчат! Его банник в эту щель протащил. Такая теснота, что голова сплющена. Ну, вытащили его, а ободрать-то его банник не успел.

Было это в одной деревне. Женщина одна пошла в баню. Ну а потом оттуда – раз – и выбегает голая. Выбегает вся в крови. Прибежала домой, отец ей: что, мол, случилось? Она ни слова не может сказать. Пока водой ее отпаивали… отец в баню забежал. Ну, ждут час, два, три – нету. Забегают в баню – там его шкура на каменке натянута, а его самого нету. Это банник! Отец-то с ружьем побежал, раза два успел выстрелить. Ну, а видно, рассердил банника шибко… И шкура, говорят, так натянута на каменке.

Банник пугает моющихся стуком в стенку, хохотом, окликает людей по имени, бросает в них мусор и камни. Он любит подшутить над моющимися женщинами, храпя и воя за каменкой. Если баннику не хочется пускать людей в баню, он может вылить всю воду из бочек.

А вот в бане есть уже свой, не домовой, а банник, хозяин бани он, там живет, тоже безобразит, говорят. Вот слыхивала, затопили баню, стали воду носить, сколько ни носят, принесут, нальют – вроде много. Пойдут еще, ан, а воды опять нет, будто выливает кто. И так пять раз носили, пока догадались: банный хозяин, видать, не хотел, чтоб сегодня мылись. В тот день праздник какой-то был, так ведь в праздник мыться нельзя. Ну, что делать, так и ушли, а баню-то зря топили. А вот тоже одна рассказывала. Муж ее мылся в бане, а она следом за ним пришла, разделась, пошла париться. Он-то оделся, ушел, а она выходит, глядь – а одежды ее и нет. Ну, думает: мужик мой, видно, пошутил, сейчас принесет. Ждет, все нет. Входит муж, а она ему: «Ты что, черт старый, глумиться надо мной вздумал! Куда дел одежду мою?» Сходил он домой, принес ей другую одежду. Утром она пошла в баню, а там одежда ее на лавке лежит. Вот как банник шутит над людьми.

Вредить банник обычно начинает в ответ на нарушение человеком запретов. Нельзя, например, топить баню и ходить в нее в праздники, на Святки, ночью, особенно в полночь, потому что в это время там моются черти или сам банник.

Ну вот ты в баню пойдешь, а в двенадцать часов ночи ты туда уж не ходи. Вот я помню хорошо, у нас баня была, а соседка говорит: «Я пошла ночью в баню – нужно было развесить пиджаки, знаешь, с озера пришли ребята». Так она как открыла дверь – а там моется на полке. «Я, – говорит, – закрыла, да унеси Господи!» Банник – он как человек.

По этой же причине нельзя ходить в баню «в третий пар» (т. е. в третью смену), мыться без молитвы, а после мытья спать в бане. Нельзя в последний пар ходить в баню одному.

А вот с моей подругой дело было. Старики ей говорили, что одной баню замывать нельзя (замывать баню – ходить в последний пар. – Авт.). А она то ли забыла, то ли посмеялась. Пошла в баню одна мыться последней. Зашла, голову намылила, за водой нагнулась, а под лавкой сидит маленький старичок! Голова большая, борода зеленая! И смотрит на нее. Она кричать – и выскочила. Нашли ее братья на снегу, еле откачали.

И в банях чудилось тоже. Значит, все перемылись. И напоследок пошли вдвоем мать с ребенком. Налила, говорят, воды, начинает мыть. А полок кверху подымается и кто-то и говорит: «Ну, погоди, я тебя сейчас помою…» А баба та собралась, ребенка в пазуху – да нагишом из бани.

Перед тем как зайти в баню, нужно «попроситься» у банника, перед уходом из бани – оставить ему горячей и холодной воды и кусочек мыла, чтобы он тоже мог помыться. Тот, кто моется последним, не должен ничего крестить, а все сосуды с водой нужно оставить нараспашку и сказать: «Мойся, хозяин!» Считалось, что если подойти к бане ночью или после того, как вымоются люди, можно услышать, как там парится банник – слышно хлопанье веника, плеск воды и стук шаек. Чтобы задобрить банника, ему приносили в дар кусок ржаного хлеба, посыпанного солью, или черную курицу. А если строили новую баню, нужно было принести жертву: задушить (а не зарезать) черную курицу и, не ощипывая, закопать под банным порогом. Закопав курицу, пятились от бани задом, отвешивая поклоны баннику. Банник также не любит, когда баню используют для сушки льна и пеньки.

Согласно поверьям, у банника есть шапка-невидимка, и раз в год он кладет ее на каменку сушить. Если тщательно подкараулить, то тогда ее можно стащить. Завладеть шапкой-невидимкой можно и другим способом. На Пасху во время заутрени надо прийти в баню; банник в это время всегда спит. Сдернув с его головы шапку, надо как можно быстрее бежать в церковь. Если успеешь добежать прежде, чем он проснется, значит, шапка-невидимка останется у тебя, если нет – банник догонит и убьет. Смельчак, сумевший украсть у банника эту шапку, становится колдуном.

У банника есть и еще одна волшебная вещь – «беспереводный целковый», неразменный рубль, который всякий раз возвращается к своему хозяину. Чтобы заполучить такой рубль, нужно в полночь бросить внутрь бани спеленутую черную кошку и сказать: «На тебе ребенка, дай мне беспереводный целковый».

На святках девушки ходили к бане гадать о женихах. Делалось это следующим образом: та, что гадала, поднимала юбку и просовывала заднюю часть тела в приоткрытую дверь. Считалось, что банник должен дотронуться до нее своей лапой. Если лапа была голая и когтистая, это означало, что ее жизнь в замужестве будет бедная, а свекровь лютая. Если банник гладил девушку мохнатой лапой, она верила, что брак будет счастливым, а муж богатым.

Не менее враждебен человеку и женский дух бани – банница, или обдериха. Это не жена банника, она сама полновластная хозяйка. Это женщина с широко расставленными глазами, длинными распущенными волосами и большими зубами, но она может также принять вид кошки или обезьяны. Живет обдериха в бане под лавкой или под полком. Само ее имя говорит о том, что она очень опасна для человека: может содрать с него кожу. На Русском Севере об обдерихе рассказывают так:

Раньше пугали: обдериха задерет в бане. Под полком живет, по-разному показывается. У нас мама была еще в девках, пошла в баню, а там девка в повязке лежит под передней лавкой. Не ходили в баню за полночь – обдериха задерет. Как-то к нам приехали знакомые и попросились в баню. А времени много – скоро двенадцать. Их предупредили: если кошка замяукает – выходите из бани. Кошка раз мяукнула, два мяукнула. Они третьего раза ждать не стали – выскочили. И роженицу с ребенком в бане не оставляли одних до шести недель после родов, и ребенка не оставляли – обдериха подменит.

У банной хозяйки тоже нужно спрашивать разрешения: «Баенна хозяйка, пусти нас помыться, погреться, пожариться, попариться». Выходя из бани, нужно не забыть поблагодарить ее: «Банная хозяюшка, спасибо за парну байну. Тебе на строенице, нам на здоровьице». Если у банной хозяйки «попроситься», она не сможет причинить вред человеку, даже если он нарушил правила поведения в бане.

Мужик сказывал, что пришел он в деревню, а спать негде, никто не пустил. Он пошел в баню, баня-то теплая. А сперва попросился у бани, чтобы пустила ночевать. Ночью слышит: полетели обдерихи на свадьбу и зовут его банную хозяйку:

– Машка-Матрешка, полети с нами!

А она отвечает:

– Не могу, гость у меня.

Те говорят:

– Так задери!

А она:

– Нет, не могу, он у меня попросился!

В старину женщины чаще всего рожали в бане – там было самое теплое и удобное для этой цели место. Банные духи поэтому представляли для рожениц и появившихся на свет младенцев большую опасность. Банник или обдериха могли похитить ребенка и подменить его своим. Роженицу с ребенком в бане без присмотра старались не оставлять.

Обдериха-то как кошка в бане появляется. Нельзя по одному в баню ходить. Родит женка, пойдет с ребенком в баню мыться, так кладет камешек и иконку, а то обдериха обменит и унесет, и не найдется ребенок. А вместо ребенка окажется голик (стертый веник). А бывает, что и ребенок окажется, но он не такой, как настоящие, – до пятнадцати лет живет, а потом куда-то девается.

Роженица, оставаясь в бане одна, должна быть очень осторожна, чтобы банная хозяйка ей не навредила.

Вот у нас, в нашей деревне, как роженица родит ребеночка, ее в баню отводят. Натопят баню, и роженицу с ребеночком в баню. Там живет неделю, там к ней все ходят, еду носят. А говорят, одной роженице нельзя в бане быть. Вот один раз был случай. Приходит к роженице соседка навестить. А эта, которая пришла, говорит: «Я за водичкой схожу для ребенка». А этой роженице говорит: «А ты ноги крест– накрест положи». Нога на ногу, чтобы крест был. Вот она ушла. Роженица говорит: «Я глаза открываю, стоит женщина передо мной, во лбу один глаз, большущий глаз, и говорит: «Женщина, скинь ногу, скинь ногу!» Это чтобы креста не было. Она бы к ней подошла, может быть, что-нибудь и сделала, а раз крест положен – ей нельзя. «Со мной, – говорит, – сразу худо сделалось. Из памяти меня вышибло». Так потом сразу и пришла эта женщина, которая за водой-то ходила. Тут нечистый дух был. Баенница это, баенница: один глаз во лбу.

Не советовали также ходить в баню с еще не окрещенным ребенком. Если же такая необходимость возникала, женщина должна была попросить разрешения у банного хозяина или хозяйки.

Часто в народе верят, что обдериха появляется после родов из родильной крови и нечистоты. И, стало быть, если в бане никогда не рожали, то в ней нет и обдерихи. Иногда говорят, что в бане столько обдерих, сколько в ней вымыли новорожденных младенцев, иногда – что обдериха появляется в бане только после того, как в ней обмоют сорокового младенца.

В северорусских областях думали, что в бане живет банная бабушка – дряхлая добрая старушка, которая лечит от всех болезней. К ней обращались с заговором, когда новорожденного ребенка первый раз мыли в бане.