Текст книги "Земля Богородицы"

Из многочисленных икон Богоматери, находящихся в России, выделяют несколько таких, с которыми особенным образом связана русская история.

…Одно из трех изображений Богоматери, написанных еще при Ее жизни евангелистом Лукой, было сделано на доске от того стола, за которым совершалась Тайная вечеря. Увидев это изображение, как говорит предание, Богоматерь сказала: «Благодать Родившегося от Меня и Моя да будет с сей иконой».

В 450 году, при императоре Феодосии-младшем, икона была принесена из Иерусалима в Константинополь, а в начале XII века патриарх Цареградский Лука Хризоверх прислал ее в дар великому князю Юрию Долгорукому. Она была поставлена в девичьем монастыре в городе Вышгороде, который в древности был удельным городом благоверной княгини Ольги.

Однако икона повела себя странно. Сначала она вышла из своего киота, и ее видели стоявшей посередине церкви на воздухе. Ее поставили на другое место, но она и с него сошла и повернулась лицом к алтарю. Тогда поставили в алтарь, но и там она не оставалась в покое, так, словно бы не находила себе места в храме.

Это было жестокое время. Вся Русская земля была охвачена усобицами, большие княжества дробились на средние, средние – на мелкие, все воевали со всеми, престолы брались силой, и брат в этой войне не щадил брата. Население Южной Руси, устав от постоянных войн и половецких набегов, уходило на север, в лесные края.

Юрий Долгорукий был князем Ростово-Суздальской земли. Много лет он пытался захватить Киев, наконец ему это удалось, и он стал великим князем. Старшего сына своего Андрея он посадил в Вышгороде, Глеба – в Переяславле, а Суздаль, край, ставший для него неважным, оставил младшим.

Андрею, старшему сыну Долгорукого, было в то время уже за сорок лет. Вырос он в тихой лесной Суздальской стороне, киевская жизнь и княжеские усобицы были ему противны, южных родичей своих он не знал и чувствовал себя среди них чужим. Новая жизнь не понравилась князю, и вот в один прекрасный день он, тайно от отца, ушел из Вышгорода домой, в Суздальский край. Уходил навсегда, о чем говорит то, что князь взял с собой и чудотворную икону, как крестьяне переносят образа, переходя на новое место жительства.

Они дошли почти до Суздаля, когда неподалеку от нового города Владимира, который основали переселенцы из Южной Руси, лошади, что везли икону, стали. Запрягли новых, но и те отказались идти. Тогда решено было остановиться здесь на ночлег – утро вечера мудренее.

В полночь князю Андрею явилась Богоматерь, со свитком в руках, и велела не ехать дальше в Суздаль, а поставить Ее икону во Владимире, на месте же явления построить монастырь. Так и было сделано, и место это с тех пор прозвали Боголюбовом. Князь Андрей построил здесь каменную церковь и монастырь, и вскоре на этом месте вырос небольшой городок. Андрей очень полюбил новый город, часто бывал здесь, так что получил прозвище Боголюбский, хотя и жил во Владимире.

Для иконы же князь Андрей построил во Владимире храм, который был окончен через два года, в 1160 году. Икону обложили окладом из золота и серебра с драгоценными камнями и поставили в новом Успенском храме. С тех пор она стала называться Владимирской.

Эта икона стала одной из главных святынь Русской земли. Она участвовала во многих воинских походах. Уже в 1164 году Андрей Боголюбский взял ее с собой в поход против волжских болгар. Победив врага, он отслужил благодарственный молебен перед иконой, и в это время от креста и иконы разлился свет, озаривший все войско. Впоследствии оказалось, что в тот же самый день константинопольский император Мануил тоже видел свет от Креста и победил сарацин. В память об этих чудесных победах был установлен праздник Происхождения честных древ Креста Господня 1 (14) августа.

В 1174 году Андрей Боголюбский был убит в результате боярского заговора. Само собой, дружины заговорщиков тут же кинулись грабить, к ним присоединились и многие из народа. Дело пахло крупной резней. Тогда священник Николай, прибывший вместе с Боголюбским еще из Вышгорода, надел облачение, взял икону и пошел с ней по улицам Владимира. Мятеж утих, город остался цел.

После гибели князя Андрея Владимир отдали его племянникам Ярополку и Мстиславу Ростиславичам. Те первым делом ограбили Успенский храм, забрали золото и серебро и захватили себе земли, пожертвованные храму Боголюбским. Чудотворную же икону Ярополк отдал своему племяннику Глебу Рязанскому. Все это – и способ прихода к власти, и обхождение со святынями – очень сильно не понравилось жителям Владимира, которые тут же восстали, решив прогнать Ростиславичей. Княжеские воины, не принимая боя, бросили знамя и кинулись бежать, как говорили потом, «гонимые гневом Божиим и Святой Богородицы», а испуганный Глеб поспешил возвратить икону.

С тех пор почти два с половиной века икона была покровительницей Владимира. В 1185 году в городе сгорел соборный храм со всем, что в нем было, – однако образ уцелел. Во время нашествия татар под предводительством Батыя он лишился драгоценного оклада, но сам остался невредимым. С его помощью князь Димитрий Донской одержал победу над Мамаем в 1380 году.

…В 1395 году в пределы России вступил со своим войском великий завоеватель Темир-Аксак, или Тамерлан, прозванный «железным хромцом». Пройдя по Рязанской земле, он направился к Москве. Великий князь Василий Дмитриевич вышел с войском на берег Оки, готовясь к бою, и послал во Владимир за чудотворной иконой, слава о которой шла по всей русской земле. В день Успения духовенство Московского Успенского собора взяло икону, и через десять дней ее принесли в Москву. Все духовенство Москвы с крестным ходом, все семейство великого князя и бесчисленное множество народа встречали святыню и проводили ее до самого кремлевского Успенского собора.

Предание говорит, что в тот самый день и час, когда жители Москвы встречали икону Богоматери, Тамерлан дремал в своем шатре. Во сне он увидел огромную гору и идущих к нему святителей с золотыми жезлами, а над ними в лучезарном сиянии – Деву, в окружении ангелов с пламенными мечами, которые устремились к нему Проснувшись в ужасе, Тамерлан призвал старейшин и рассказал о своем видении. Ему ответили, что Дева – это мать христианского Бога, защитница русских. «Мы не одолеем их», – сказал Тамерлан и повернул назад.

…В 1409 году к Москве внезапно подступил ордынский царь Едигей. В Москве не было ни князя, ни митрополита, помощи ждать неоткуда, и люди обратились к Богоматери. Едигей готовился уже сесть в осаду, но внезапно получил известие о каком-то возмущении в Орде и принужден был вернуться обратно.

…В 1451 году к Москве подошел ногайский царевич Мазовша с войском. Великого князя в столице не было, и защитником города оставался один лишь святитель Иона. Подойдя к городу 2 июля, в день Положения Ризы Пресвятой Богородицы, татары подожгли посады. Погода была сухой и жаркой, ветер нес дым и горящие головни прямо на Кремль, так, что воины на стенах и народ, в страшной тесноте запершийся в Кремле, задыхались. Святитель Иона, в облаках дыма, совершал крестный ход по стенам города. Увидев инока Чудовского монастыря Антония, известного святостью жизни, он попросил его молиться об избавлении города, на что инок отвечал: «Ты великий архиерей Божий, и твоей молитвы не презрит Богоматерь, наша скорая помощница. Она уже умолила Сына Своего спасти город». Едва успев сказать это, инок, на глазах святителя, погиб от татарской стрелы.

Битва с татарами продолжалась до самого вечера, и ночью ждали нового приступа. Однако ночь прошла спокойно. Восходит солнце, и москвичи видят перед собой пустой неприятельский стан, посреди которого брошены телеги с трофеями, земля усеяна оружием. По преданию, ночью татары услышали вдалеке сильный шум и, решив, что на них идет великий князь с многочисленным войском, поспешно бежали из-под стен русской столицы.

…Легенда рассказывает о заступничестве Богоматери в 1521 году, когда под Москву подошел Махмет-Гирей с войском, состоявшим из крымских, ногайских и казанских татар. Пройдя от Нижнего Новгорода и Воронежа до Москвы-реки, он остановился в нескольких верстах от столицы. Жители Москвы и окрестностей бежали в Кремль. Жара, теснота невообразимая, вдобавок ко всему оказалось, что слишком мало пороха для успешной обороны. Находившийся в Москве царевич Петр вступил в переговоры с татарами. О том, что было дальше, рассказывает легенда.

«В полночь один блаженный, по имени Василий, со слезами молился у дверей Успенского собора. Вдруг молитва его была прервана сильным шумом, и ему представилось, что двери невидимой силою растворяются, и чудотворная икона Богоматери выходит из своего места, и от иконы слышен голос: “Выйду из града с российскими святителями”, и тут же вся церковь наполнилась пламенем, которое мгновенно исчезло. В ту же ночь одна престарелая монахиня Вознесенского монастыря, лишенная зрения, сидя в своей келье, вдруг увидела, что в Спасские ворота идет целый сонм святителей и других светолепных мужей в священных одеждах; а среди них чудотворная икона Богоматери. Но едва вышли они из Фроловских ворот, как встретили их преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский, припали к ногам святителей и спрашивали их, куда они идут и на кого оставляют город. Святители со слезами отвечали: “Много молили мы Всемилостивого Бога и Пречистую Богородицу об избавлении от предлежащей скорби; Господь же повелел нам не только выйти из города, но и вынести с собою чудотворную икону Пречистой Его Матери; ибо люди презрели страх Божий и о заповедях Его не радели. Почему Бог попустил прийти варварскому народу, да накажутся ныне и чрез покаяние возвратятся к Богу”.

Святые подвижники Сергий и Варлаам стали умолять отходящих святителей, чтобы ходатайством своим умилостивили правосудие Божие, и вместе с ними начали молитвенно взывать ко Господу и Пречистой Его матери. Святители осенили город крестообразно. Икона Богоматери возвратилась в Успенский собор.

Летописцы повествуют, что татары хотели было выжечь московские посады, но вдруг увидели вокруг города бесчисленное русское войско и с ужасом возвестили о том хану. Хан не поверил и послал других удостовериться: “И видеша того сугубейшее воинство русское и сказаша ему, и третие посла некоего от ближних уведати истину и трепеща прибежа и вопия: о царю, что косниши? Побегнем, грядет на нас безмерное множество войска от Москвы, и побегоша”»[194]194
  Снессорева С. Указ. соч. С. 162—163.


[Закрыть].

Во время страшного пожара Москвы в 1547 году, по преданию, икону хотели вынести из храма, но не могли сдвинуть ее с места. Многие видели над Успенским собором Жену в светоносных одеждах. Храм, в котором находилась икона, уцелел.

Один только раз Владимирская икона надолго покинула Москву – в 1812 году. 2 сентября ее отправили обратно во Владимир, и вернулась она обратно лишь 20 октября, когда французские войска оставили город.

До самого 1917 года Владимирская икона была «главной» иконой Богоматери в России. Перед ней русские цари венчались на царство, перед ней приносили клятвы и принимали благословение, перед ней молились в самых важных обстоятельствах жизни. При избрании всероссийских митрополитов и патриархов Владимирская икона служила поручительницей и благословением: имена избираемых, запечатанные царем, клали на пелену в киот иконы, и после молитвы сам царь или старейший из святителей вынимал жребий, как если бы Сама Богоматерь водила его рукой.

Сейчас Владимирская икона находится в церкви Св. Николая в Толмачах, в пригороде Москвы. Этот храм является филиалом Третьяковской галереи. Там созданы все условия для хранения ценного экспоната: все, кроме одного – он не является «главным храмом» России.

Неужели так трудно создать «необходимые условия», скажем, в Успенском соборе Кремля? Или в новопостроенном Храме Христа Спасителя?

В начале XII века неподалеку от города Кидекша была часовня, в которой имелась чудотворная икона Богоматери. Князь Псковский Георгий Всеволодович хотел перенести ее в город, но посланные никак не могли сдвинуть икону с места. Так она и осталась в часовне, на месте которой князь Георгий основал обитель. Обитель получила двойное название: Городецкой и Федоровской, потому что поначалу икона стояла в деревянной церкви Федора Стратилата. Во время нашествия Батыя Городец был разорен, жители бежали. Икона осталась в церкви, и думали, что она так и погибла в огне.

В 1239 году князь Василий Георгиевич Квашня был на охоте в лесу и увидел перед собой на сосне икону Богоматери. Князь хотел было снять ее с дерева, но икона поднялась в воздух и не давалась ему. Устрашенный, князь вернулся в город. Духовенство и народ с крестным ходом отправились к месту явления и принесли икону в город Кострому, в соборный храм во имя великомученика Федора Стратилата. Некоторые люди сказали князю, что видели, как этот образ нес по городу человек в богатой воинской одежде, подобной той, в какой Федор Стратилат изображается на своей иконе. Между жителями Костромы были несколько купцов из Городца, которые и узнали в обретенной святыне свою чудотворную.

Через несколько лет соборный храм сгорел, и икону вновь сочли погибшей. Но, разбирая обломки после пожара, на третий день ее нашли нисколько не пострадавшей.

После пожара пришли новые татары. Когда они подошли к Костроме, князь Георгий Васильевич, надеясь на помощь Богоматери, взял икону с собой на битву. Чудотворную понесли перед русским ополчением. Предание говорит, что татары увидели икону, которая сияла ярче солнца, лучи ее жгли степняков, как огонь. Они пришли в ужас и бросились в бегство. Кострома была спасена. На том месте, где должна была происходить битва, был поставлен крест, а близлежащее озеро с тех пор называется Святым.

Прошло еще некоторое время, и соборная церковь опять загорелась. Пламя было таким сильным, что никто не решился войти в храм, чтобы вынести икону. Однако люди увидели, что она стоит на воздухе над пламенем пожара. Потом она спустилась за землю посреди площади.

На месте сгоревшего собора был построен новый каменный Успенский храм с приделом во имя Федора Стратилата, куда и перенесли образ. Там он и пребывал много лет, до самого Смутного времени.

Это длинное, запутанное предание приводит в своей книге София Снессорева. Кира Цеханская рассказывает историю более простую. Федоровская икона действительно была найдена князем Георгием Всеволодовичем около Городца Нижегородской губернии в старинной часовне. Однако потом все было более прозаично. После гибели князя Георгия в битве его младший брат Ярослав благословил ею на брак своего сына Александра Невского. С тех пор образ стал родовой иконой семьи. После смерти князя он перешел к его младшему брату Василию, княжившему в Костроме.

Но это не так уж важно, поскольку особое свое значение икона приобрела гораздо позднее.

В 1612 году, когда Москва была освобождена от поляков, находившаяся в Кремле старица Марфа Романова вместе со своим сыном Михаилом уехала в Кострому, в Ипатьевский монастырь. Когда Земский собор избрал шестнадцатилетнего Михаила на царство, к ним были отправлены послы, которые несли с собой образ Владимирской Божией Матери. Проходя через Кострому, они взяли и Федоровскую икону.

Когда Марфа отказалась позволить сыну взойти на престол, архиепископ Рязанский взял в руки образ Богоматери и произнес: «Для чего же иконы пресвятой Владычицы шествовали с нами в далекий путь? Если нас не слушаетесь, то ради Богоматери склонитесь на милость и не прогневайте Господа Бога».

14 марта 1613 года инокиня Марфа Федоровской иконой благословила сына на царство. С тех пор этот образ всегда особо почитался в доме Романовых, считаясь их покровителем. Немецкие невесты русских царей, когда принимали крещение, назывались Федоровнами в честь этой иконы. Тем не менее она так и оставалась в Костроме.

«Единственный раз великая святыня покинула Кострому в 1919 году, – пишет протоиерей Александр Шаргунов, – и находилась она не в храме, а в московской мастерской известного реставратора И. Грабаря. Реставратор недоумевал: перед ним была совершенно черная – глубокой живой черноты – древняя доска… Он попробовал потравить ее какими-то составами. Увы! – безрезультатно! А ведь в руках у него были превосходные фотоснимки, и даже цветные, неоднократно публиковавшиеся, 1909, 1913 и других годов. Лики Богоматери и Богомладенца на них видны во всех деталях…

Икона потемнела в период от 1914 до 1918 года. Отчего? Не от плохого же хранения! Она бывала много раз в пожарах, не повредивших ей, и чудесно на глазах у множества людей спасалась. Ведь это чудотворная икона, список ее чудес огромен, и все они совершались прилюдно… Так отчего же?

Ответ будет ясен, если вспомнить события, происшедшие в эти несколько лет. События, которые вряд ли можно забыть: война, арест и высылка в Сибирь царской семьи, революция, вероломное убийство Царственных страстотерпцев.

Феодоровская икона – фамильная святыня династии Романовых. Ныне она в скорби…»[195]195
  Шаргунов А. Новые чудеса царственных мучеников. М., 1996. С. 24 – 25.


[Закрыть]

В той же книге протоиерея Александра Шаргунова приводится свидетельство о том, что в октябре 1996 года, когда в Церкви начали, наконец, всерьез рассматривать вопрос о канонизации Царственных мучеников, в с. Дивеево, в Свято-Троице Серафимо-Дивеевском женском монастыре, начала благоухать Федоровская икона Богоматери. Место это теснейшим образом связано с именем преподобного Серафима Саровского, и как не вспомнить об его известных словах: «Тот царь, который меня прославит, и я его прославлю». Действительно, преподобный Серафим был прославлен в 1903 году, при Николае II. Царская семья приезжала на торжества, там, в Дивеево, им было предсказано рождение сына…

…В это же время, когда почернела Федоровская икона, в 1917 году, была чудесно обретена и так же чудесно обновилась другая икона Богоматери, теснейшим образом связанная с судьбами российского престола. Но о ней – несколько позже…

Если о Владимирской иконе точно известно, кем, когда и при каких обстоятельствах она была написана, как попала в Россию, то про другую икону – покровительницу Русской земли этого сказать нельзя. Явилась она чудесным образом и так же покинула нас.

Одним из самых страшных бедствий для средневекового города был пожар. Даже в Западной Европе, где строили много каменных зданий, пожара боялись не меньше, чем войны и осады, а для деревянных русских городов страшнее не было ничего.

В 1552 году войска Иоанна Грозного, после семинедельной осады, штурмом взяли Казань. Город был почти полностью разрушен, коренное население, то, которое не было перебито или взято в плен, выселено на окраины. В городе появилось новое, русское население, по приказу царя русские зодчие возвели белокаменный кремль.

И вдруг, едва город успел отстроиться, в 1579 году страшный пожар почти уничтожил его. Выгорели половина кремля, прилегавшая к нему часть города и окрестные посады. Обе половины населения Казани – мусульманская и христианская – равно видели в страшном бедствии гнев Божий, только мусульмане считали, что Бог гневается на христиан, а христиане – на мусульман. Но мусульман было больше. «И вера Христова, – пишет летописец, – сделалась притчею и поруганием».

Неподалеку от того места, где начался пожар, стоял дом одного стрельца, у которого была девятилетняя дочь Матрена. И вот, когда стрелец уже собирался начать строительство нового дома, девочке приснился сон. Ей явилась Божия Матерь и повелела рассказать городским властям, духовным и светским, чтобы взяли Ее икону «из недр земли» – и указала место на пепелище сгоревшего дома.

Что такое сон девятилетнего ребенка? Девочка рассказала о нем матери, та не обратила внимания. Однако и на вторую, и на третью ночь Матрене приснился тот же сон. На третий день девочка, плача, говорила матери: «Я видела во сне икону Богородицы, от лица которой исходило ужасное пламя, прямо на меня, и слышался голос: “Если не поведаешь глаголов моих, то Я явлюсь в другом месте, а ты погибнешь”».

Мать, не зная, что и думать, пошла с девочкой к воеводам и архиепископу Иеремии, но никто не хотел верить рассказам ребенка. Тогда женщина сама взяла заступ и начала копать землю. Вскоре к ней присоединись и другие, разрыли весь двор, однако ничего не нашли. Лишь когда заступ взяла Матрена и стала рыть землю на том месте, где в их доме стояла печь, она действительно нашла икону Богородицы. Та была завернута в рукав какой-то старой одежды вишневого цвета, но сама светлая, словно только что написанная.

Теперь уже всполошился весь город, о явлении иконы передавали из уст в уста, люди собирались к дому стрельца. Архиепископ с крестным ходом отнес святыню в ближайший храм Св. Николая Тульского, а затем в Благовещенский собор. По пути от нее совершились два чуда – двое слепцов получили исцеление.

Впоследствии выяснилось, что обретенная икона была списком с образа, написанного евангелистом Лукой. Царица Евдокия, супруга императора Феодосия, переслала его из Иерусалима в Константинополь царице Пульхерии, которая поставила образ во Влахернском храме. (Кстати, перед Влахернской иконой, названной Одигитрией, также исцелились двое слепых, и впоследствии от Казанской иконы часто получали исцеление именно слепые.) Но кем был сделан список и при каких обстоятельствах попал в Россию, так никому и не было известно.

Архиепископ и градоначальник, сняв с иконы список, отправили его в Москву к царю с рассказом о ее явлении и чудесах. (По другим данным, икону отправили в Москву, где с нее сняли список и вернули обратно. И тогда сразу возникает вопрос: что вернули – оригинал или копию? Грозный был очень привержен к святыням.) Царь повелел на месте обретения иконы построить храм в ее честь и устроить женский монастырь. Матрена стала первой инокиней этого монастыря, а затем и его настоятельницей.

Но это все было только началом.

Обретенная в Казани икона поначалу не была очень популярна. Чтили ее только в городе и его окрестностях, праздник ее был 8 июля, в день обретения. Так продолжалось до 1612 года, когда нижегородское ополчение подошло под стены занятой поляками Москвы. Поляки сидели крепко, на помощь им уже шли новые войска, да и в самом ополчении, которому надоело стоять под стенами, дисциплина расшаталась.

Отряд ополченцев, который пришел к нижегородцам из Казани, имел с собой список чудотворной Казанской иконы. После трехдневного поста и молитвы всего войска перед этой иконой ополченцы 22 октября (4 ноября) пошли на штурм и заняли Китай-город. Поляки остались только в Кремле, откуда через некоторое время вышли сами.

Князь Пожарский украсил икону золотым венцом, в знак того, что образ этот – чудотворный и помог одержать победу русскому воинству. Князь поставил ее сперва во Введенской церкви, на Лубянке, а затем – в специально построенном для нее Казанском соборе на Красной площади, где она и хранилась до тех пор, пока храм не был снесен в 1934 году. Теперь Казанская церковь снова восстановлена.

Со времени восшествия на престол Михаила Феодоровича Казанская икона сделалась семейной в царском роде. Правда, до 1649 года все равно она почиталась только в Казани и в Москве, и лишь в 1649 году царь Алексей Михайлович, в честь рождения сына Дмитрия, повелел праздновать 22 октября по всей Руси.

Еще один знаменитый список Казанской иконы был привезен в 1798 году, после визита императора Павла I в Казань, в Петербург. Помещен он был сначала в деревянной часовне на Петроградской стороне, потом в церкви Рождества Богородицы на Невском проспекте. В 1811 году ее установили в построенном на Невском Казанском соборе. Сам вид и размеры этого храма показывают, какое значение придавалось этой иконе в России.

Впрочем, София Снессорева приводит другую историю. Она пишет: «Чудотворная икона Богородицы перенесена из Казани в Москву в 1579 году, в царствование Иоанна Васильевича, где и оставалась до 1721 года, когда по воле императора Петра была перенесена в С. – Петербург и поставлена во временной каменной церкви на месте нынешнего Андреевского собора, что на Васильевском острове, а оттуда вскоре перенесена в Троицкий собор, что на Петербургской стороне. Императрица Анна Иоанновна соорудила деревянный храм в честь Рождества Богородицы на Невском проспекте близ нынешнего Казанского собора, куда в 1737 году и перенесена чудотворная икона, украшенная императрицею драгоценными камнями. Со времен же императора Павла этот храм именовался уже Казанским собором…»[196]196
  Снессорева С. Указ. соч. С. 349—350.


[Закрыть]. Вот и разбирайся, какая из икон – подлинная!

Во времена социализма, когда Казанский собор был превращен в музей истории религии и атеизма, петербургский образ хранился в Князь-Владимирском соборе на Петроградской стороне, и лишь после возвращения Казанского собора Церкви был перенесен обратно.

Эти три списка в представлении народном как бы слились в одну икону – Казанскую, Заступницу Русской земли. Рассказывали, что именно перед ней молились солдаты накануне Бородинской битвы, что сам фельдмаршал Кутузов вынес ее на груди из горящей Москвы. Но все же – где оригинал, тот образ, что явился в Казани, на пепелище сгоревшего дома? Остался ли он в городе или попал в Москву, а может статься, хранится в Петербурге? Может быть, это было бы и не так важно – тем более что чудотворных списков с Казанской иконы известно достаточно много, – если бы не загадочное продолжение, о промыслительном смысле которого спорят до сих пор. Ибо с иконой, находившейся в Казани, произошла история, заставившая задуматься о многом.

«Казань. 12 июля 1904 года. 1 час ночи.

Шаркая ногами и кряхтя, по двору Богородицкого монастыря бредет сгорбленный 69-летний сторож Федор Захаров. Вглядываясь подслеповатыми старческими глазами в ночную тьму, он осматривает соборные храмы монастыря: неотапливаемый (“летний”) в честь Казанской иконы Божией Матери, и теплый – во имя святого Николая Тульского.

Работа у Захарова была хотя и не слишком денежной, но очень ответственной. Монастырь хранил чудотворный образ “Матушки Казанской”, заступницы Русской земли… А жуликов вокруг развелось – страсть! Три года назад карманники на Пасху Петропавловский собор подожгли, чтобы в панике обчистить карманы православных. Ничего святого для них нет! А тут одних бриллиантов на иконном окладе, подаренном Екатериной II, говорят, тыщ на сто целковиков…

Скрашивая свое ночное бдение подобными мыслями, старик вдруг услышал царапанье у двери на западной паперти собора Казанской иконы Божией Матери, в котором хранился чудотворный образ. А затем увидел четырех воров, громадными зажимами ломавших замок на входе. Заметив дряхлого старика, к нему бросились двое, с револьвером и ножом в руках…

Современному читателю тут впору вздрогнуть. Один из воров был по внешнему облику просто двойником… Владимира Ульянова (Ленина). В материалах следствия сохранилась фотография, которую потом печатали казанские газеты. На ней, со своей любовницей, организатор святотатства Чайкин, он же Варфоломей Андреевич Стоян, крестьянин села Жеребец, Александровского уезда, Екатеринославской губернии, 28 лет, профессиональный вор и грабитель. Он… выглядел точь-в-точь как 30-летний Ленин, снявшийся в 1900 году по возвращении из ссылки – высокий лоб, переходящий в лысину, бородка клинышком, узнаваемый овал лица и цепкий взгляд!

Позже в зале суда газетный репортер так описывал этого рецидивиста, специализировавшегося на церковных кражах: “красивый молодой мужчина, с умными и выразительными, но в то же время наглыми до дерзости глазами. Он с некоторой важностью разглаживал свои всклокоченные волосы, усы и бороду и суетливо, с гримасами начал всматриваться в публику”.

В том же репортаже газетчик описал и 30-летнего подельника Чайкина, профессионального карманного вора Анания Комова (крестьянина села Долженкова, Обоянского уезда, Курской губернии): “юркий подвижный человек с плутовато-хищным выражением глаз и характерным длинным тонким носом, загнутым кверху”.

Именно эти двое, угрожая револьвером и ножом, втолкнули сторожа в церковный подвал и заперли. О дальнейшем скупо сообщает предписание прокурора Казанского окружного суда начальнику жандармского управления: “…около 2 часов утра совершена в г. Казани, в летнем храме при Богородицком женском монастыре, кража двух икон: чудотворной Казанской Божией Матери и Спасителя. Обе иконы эти были в драгоценных ризах, ценимых: на иконе Божией Матери до 70 тысяч рублей и на иконе Спасителя до 30 тысяч рублей. Кроме того, из двух свечных ящиков, через взлом их, было похищено около 600 рублей…”

В третьем часу ночи опомнившийся старик стал звать на помощь: “Караул, жулики!”. Его услышала послушница монастыря Татьяна Кривошеева. “Оглядите скорее двери у церкви, несчастье у нас большое – воры меня сюда посадили”, – горестно произнес старик.

Казань. Кирпично-Заводская улица, дом Шевлягина. 12 июля 1904 года. Через 5 часов после ограбления.

В новом доме на окраине города, где Чайкин арендовал целый этаж, несмотря на предрассветный час, вовсю кипела работа. Чайкин большим ножом кромсал икону Христа Спасителя, а Ананий Комов рубил топором чудотворную икону Казанской Божией Матери. Грабители торопились отделить драгоценные камни и золото от бесполезных для них досок.

Когда все было кончено, теща Чайкина, 49-летняя Елена Ивановна Шиллинг (про которую позже газеты напишут: “некрасивая, отталкивающей наружности старуха, тип старой сводни”) сложила разрубленные иконы в железную печку и подожгла.

А в это время монахини монастыря осматривали окрестности в надежде найти следы пропавшей святыни, а газетчики уже набирали тексты с сенсационными репортажами в свежий выпуск новостей.

Поиск по горячим следам результатов не дал. Лишь в соседнем с монастырским двором частном земельном владении Попрядухина было обнаружено два кусочка шелковой ленты и около десяти жемчужин. Помогли газетчики. Казанское “Общество трезвости” назначило премию в размере трехсот рублей тому кто укажет место нахождения похищенной иконы.

Прочитавший газетное сообщение смотритель Александровского ремесленного училища Владимир Вольман 15 июля заявил полиции, что незадолго до того, 5 июля, золотых дел мастер Николай Максимов заказал в мастерской училища щипцы – “разжим для растяжения”. Вольман еще тогда подумал: “Зачем ювелиру гигантские щипцы? Ведь его инструменты – пинцет и лупа”. А узнав о краже, Вольман решил, что этими щипцами вполне можно было взломать монастырские замки. В тот же день Максимова доставили в полицию.