Текст книги "Земля Богородицы"

Трудна работа Господня

Слова Вл. Соловьева на смертном одре

 
Ты святися, наша мати – Земля Святорусская!
На твоем ли просторе великом,
На твоем ли раздолье широком,
Что промеж Студеного моря и Теплого,
За теми лесами высокими,
За теми озерами глубокими,
Стоит гора до поднебесья.
Уж и к той ли горе дороги неезжаны,
И тропы к горе неторены,
И конному пути заказаны,
И пешему заповеданы;
А и Господь ли кому те пути открыл –
И того следы неслежены.
Как на той на горе светловерхой
Труждаются святые угодники,
Подвизаются верные подвижники,
Ставят церковь соборную, богомольную;
А числом угодники нечислены,
Честным именем подвижники неявлены,
Неявлены – неизглаголаны.
А строючи ту церковь нагорную,
Те ли угодники Божии, подвижники,
Что сами творят, не видят, не ведают,
Незримое зиждут благолепие,
А и камение тешут – оно белеется,
А и камение складают – оно не видится.
А стены ль кладут, аль подстение,
Аль столпы ставят опорные,
Аль своды сводят светлосенные,
Али главы кроют зарные, червонные,
Аль честные пишут образы со писании, –
И то угодники ведают, не видючи,
И того мы, людие, не ведаем.
Как приходит на гору Царица Небесная,
Ей возропщутся угодники все, восплачутся:
«Гой еси Ты, Матерь Пречистая!
Мы почто, почто труждаемся – подвизаемся
Зодчеством, красным художеством
В терпении и во уповании,
А что творим – не видим, не ведаем.
Незримое зиждем благолепие.
Ты яви миру церковь невиданную,
Ты яви миру церковь заповеданную!»
Им возговорит Царица Небесная:
«Уж вы Богу присные угодники,
А миру вы славные светильники,
О святой Руси умильные печальники!
Вы труждайтеся, подвизайтеся,
Красы-славы для церкви незримые,
Зодчеством, красным художеством,
В терпении верном, во уповании!
А времен Божиих не пытайте,
Ни сроков оных не искушайте,
Не искушайте – не выведывайте.
Как сама Я, той годиной пресветлою,
Как сама Я, Мати, во храм сойду:
Просветится гора поднебесная,
И явится на ней церковь созданная,
Вам в обрадование, и во оправдание,
И Руси великой во освящение,
И всему миру Божьему во осияние».
Ту Ей Божии угодники поклонилися.
«Слава Тебе, Матерь Пречистая!
Уж утешно Ты трудничков утешила,
Что надежно смиренных обнадежила:
Ин по слову твоему святому да сбудется!»
И поется стих во славу Божию,
Добрым людям в послушание,
Во умиление и во упование.
 

Духовные стихи Новалиса

В переложении Вячеслава Иванова

Песни Марии

I.

 
О Мать, кто раз Твой лик узрел,
От пагубы пребудет цел.
Разлукой будет он томиться,
К Тебе единой устремится,
И память милости Твоей
В его душе сладшайших нег живей.
 
 
Как от Пречистой утаю
Я немощь грешную мою?
Но – незаслуженной наградой –
Меня Ты знаменьем обрадуй!
Вся жизнь моя в Тебе одной:
На краткий миг побудь опять со мной!
 
 
Бывало, образ Твой во сне
Я в незакатном видел дне.
Младенец Твой, в сияньи рая,
Склонялся к смертному, играя.
Ты к небу поднимала взор
И затворяла облачный затвор.
 
 
Преступен чем я пред Тобой?
Сгорел я весь одной мольбой.
Где мой приют, покой безбольный?
В Твоей часовне богомольной!
Прими, Блаженная в женах,
Мой верный дух, оставя праху прах.
 
 
Владычица, не Твой ли я?
Путь долголетний жития
Мне красен был в уделе тленном
Твоим схожденьем сокровенным.
Еще себя не сознавал,
Как млеко я с сосцов Твоих впитал.
 
 
Ты предстояла часто мне,
Тебя следил я в тишине.
Младенец Твой ко мне тянулся,
Брал за руку, чтоб я вернулся
И с нежностью уста Твои
Меня касались… Где вы, дни мои?
 
 
Та радость ныне далека.
Пристала спутница – тоска.
Что сделал я? Чем был я грешен?
Брожу по свету, безутешен.
Ловлю я край Твоих одежд.
Сними сей сон с отяжелелых вежд.
 
 
Коль привитаешь Ты, светя,
Тому лишь, кто душой дитя,
Святая, чудом благодати
Верни мне сердце, ум дитяти.
Еще оно в груди горит,
Мне золотые были говорит.
 

II

 
Твой лик напечатлелся тенью,
Мария, в тысячах икон;
Но не сказать изображенью,
Каким виденьем я пленен.
Лишь знаю: мира шум и радость
С тех пор как сон душе моей,
И синевы недвижной сладость
Навек разоблачились в ней.
 

Абиссинские песни,

собранные и переведенные Н. Гумилевым

I

 
Приветствую Деву Марию,
Чистой, как голубь, Она создана
И милосердной.
 
 
Приветствую снова и снова
Мать Бога Младенца,
Сотворившего небо и землю.
 
 
Благодарю Тебя, светлая,
Слово Непреложное, Вера Неразрушимая,
Которой служат пять тысяч ангелов.
 

Михаил Кузмин

ГНОСТИЧЕСКИЙ ГИМН ДЕВЕ МАРИИ

Вячеславу Иванову

 
Славься, Мария!
Хвалите, хвалите
Крестные тайны
Во тьме естества!
Mu a-Pracriti —
Покров Божества.
Дремная греза
Отца Парабрамы,
Сонная Майа,
Праматерь-материя!
Греза из грезы…
Вскрываются храмы.
Жертвы и смерти
Живая мистерия.
 
 
Марево-Мара,
Море безмерное,
Amor-Maria[361]361
  Любовь – Мария (лат.).


[Закрыть] —
Звезда над морями!
Мерною рябью
Разбилась вселенная.
В ритме вскрывается
Тайна глубинная…
В пенные крылья
Свои голубиные
Морем овита,
Из влаги рожденная —
Ты Афродита —
Звезда над морями.
 
 
Море – Мария!
 
 
Майею в мире
Рождается Будда.
В областях звездных
Над миром царит.
Верьте свершителю
Вышнего чуда:
Пламя, угасшее в безднах,
Горит!…
 
 
Майа – Мария!
 
 
Майа, принявшая
Бога на крест,
Майа, зачавшая
Вечер – Гермеса.
С пламени вещих
Сверкающих звезд
Сорвана дня
Ледяная завеса.
 
 
Майа – Мария!
 
 
Мы в безднах погасли,
Мы путь совершили,
Мы в темные ясли
Бога сложили…
 
 
Ave Maria!
 

1907 Петербург

Хождение Богородицы по мукам

 
Всходила Пречистая
На гору высокую,
Увидела Чистая
Михайла-Архангела,
Сказала Пречистая
Михайлу-Архангелу:
«Ты светлый, пресветлый
Михаил-Архангел,
Сведи меня видеть
Всю муку людскую,
Как мучатся грешники,
Бога не знавшие,
Христа позабывшие,
Зло творившие».
Повел Пречистую
Михаил-Архангел
По всем по мукам
По мученским:
В геенну огненную,
Во тьму кромешную,
В огнь неусыпающий,
В реку огненную,
Что на севере муки
И на юге,
На востоке солнца
И на западе.
Видела Чистая
Все муки людские,
Как мучатся грешники,
Бога не знавшие,
Христа позабывшие,
Зло творившие:
Князья, попы и мирская чадь,
Что в церковь не хаживали,
Канунов не читывали,
Святых книг не слыхивали,
Заутрени просыпали,
Вечерни пропивали,
С кумами блудили,
Нищих прогоняли,
Странных не принимали,
Пьяницы, зернщики,
Скоморохи, попы ленивые,
Немилостивые, нежалостливые,
Все лихие скаредные
Дела сотворившие.
Как увидела Чистая
Все муки людские,
Восплакала, возрыдала,
Грешникам говорила:
«Вы бедные, бедные грешники,
Бедные вы, несчастные,
Лучше бы вам не родитися.
Ты светлый пресветлый
Михаил-Архангел,
Вверзи Меня
В геенну огненную:
Хочу я мучиться
С грешными чадами Божьими».
Сказал Пречистой
Михаил-Архангел:
«Владычица Богородица,
Госпожа моя Пресветлая!
Твое дело – в раю покоиться,
А грешникам – в аду кипеть.
А попроси лучше Сына Своего,
Исуса Христа единородного,
Да помилует Он грешников».
Не послушал Господь Богородицы,
Не помиловал Он грешников,
И опять взмолилась Пречистая:
«Где вы, пророки, апостолы,
Где ты, Моисей Боговидец,
Даниил с тремя отроки,
Иван Богословец, Христов возлюбленник,
Где ты, Никола угодник,
Пятница, красота христианская?
Припадите вы ко Господу,
Да помилует Он грешников!»
Не послушал Господь Богородицы,
Не помиловал Он грешников,
И втретие вскричала Пречистая:
«Где ты, сила небесная:
Ангелы и архангелы,
Херувимы и серафимы,
Где ты, Михаил-Архангел,
Архистратиг вой небесных?
Припадите вы ко Господу,
Да помилует Он грешников!»
И припали все святые ангелы,
Пророки, апостолы,
Иван Богословец, Христов возлюбленник,
Пятница, красота христианская, –
И застонала высота поднебесная
От их плача-рыдания.
И услышал их Господь Милостивый,
И сжалился Он над грешниками:
Дал им покой и веселие
От Великого Четверга
До святыя Пятидесятницы.
 

Черубина де Габриак (Дмитриева)

Благовещение

 
О, сколько раз в часы бессонниц
Вставало ярче и живей
Сиянье радужных оконниц
Моих немыслимых церквей.
 
 
Горя безгрешными свечами,
Пылая славой золотой,
Там под узорными парчами
Стоял дубовый аналой.
 
 
И от свечей и от заката
Алела киноварь страниц,
И травной вязью было сжато
Сплетенье слов и райских птиц.
 
 
И, помню, книгу я открыла
И увидала в письменах
Безумный возглас Гавриила:
«Благословенна Ты в женах!»
 

Марина Цветаева

* * *

 
В день Благовещенья
Руки раскрещены,
Цветок полит чахнущий,
Окна настежь распахнуты, –
Благовещенье, праздник мой!
 
 
В день Благовещенья
Подтверждаю торжественно:
Не надо мне ручных голубей, лебедей, орлят!
Летите – куда глаза глядят
В Благовещенье, праздник мой!
 
 
В день Благовещенья
Улыбаюсь до вечера,
Распростившись с гостями пернатыми.
– Ничего для себя не надо мне
в Благовещенье, праздник мой!
 

Анна Ахматова

* * *

 
А Смоленская нынче именинница,
Синий ладан над травою стелется,
И струится пенье панихидное,
Не печальное нынче, а светлое.
И приводят румяные вдовушки
На кладбище мальчиков и девочек
Поглядеть на могилы отцовские,
А кладбище – роща соловьиная,
От сиянья солнечного замерло.
Принесли мы Смоленской Заступнице,
Принесли Пресвятой Богородице
На руках во гробе серебряном
Наше солнце, в муке погасшее, –
Александра, лебедя чистого.
 

Причитание

 
Господеви поклонитеся
Во святом дворе Его.
Спит юродивый на паперти,
На него глядит звезда.
И, крылом задетый ангельским,
Колокол заговорил
Не набатным, грозным голосом,
А прощаясь навсегда.
И выходят из обители,
Ризы древние отдав,
Чудотворцы и святители,
Опираясь на клюки.
Серафим – в леса Саровские
Стадо сельское пасти,
Анна – в Кашин, уж не княжити,
Лен колючий теребить.
Провожает Богородица,
Сына кутает в платок,
Старой нищенкой оброненный
У Господнего крыльца.
 

Распятие

Не рыдай Мене, Мати, во гробе зряще.

I

 
Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: «Почто Меня оставил!»
А Матери: «О, не рыдай мене…»
 

II

 
Магдалина билась и рыдала.
Ученик любимый каменел.
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
 

Максимилиан Волошин

Владимирская Богоматерь

 
Не на троне – на Ее руке,
Левой ручкой обнимая шею, –
Взор во взор, щекой припав к щеке,
Неотступно требует… Немею, –
Нет ни сил, ни слов на языке…
Собранный в зверином напряженьи
Львенок-Сфинкс к плечу Ее прирос,
К Ней прильнул и замер без движенья,
Весь – порыв, и воля, и вопрос.
А Она в тревоге и печали
Через зыбь грядущего глядит
В мировые рдеющие дали,
Где престол пожарами повит.
И такое скорбное волненье
В чистых девичьих чертах, что Лик
В пламени молитвы каждый миг,
Как живой, меняет выраженье.
Кто разверз озера этих глаз?
Не святой Лука-иконописец,
Как поведал древний летописец,
Не Печерский темный богомаз:
В раскаленных горнах Византии,
В злые дни гонения икон
Лик Ее из огненной стихии
Был в земные краски воплощен.
Но из всех высоких откровений,
Явленных искусством, – он один
Уцелел в костре самосожжений
Посреди обломков и руин.
От мозаик, золота, надгробий,
От всего, чем тот кичился век, –
Ты ушла по водам синих рек
В Киев княжеских междуусобий.
И с тех пор в часы народных бед
Образ Твой, над Русью вознесенный,
В тьме веков указывал нам след
И в темнице – выход потаенный.
Ты напутствовала пред концом
Воинов в сверканье литургии…
Страшная история России
Вся прошла перед Твоим Лицом.
Не погром ли ведая Бытыев –
Степь в огне и разоренье сел –
Ты, покинув обреченный Киев,
Унесла великокняжий стол.
И ушла с Андреем в Боголюбов,
В прель и глушь Владимирских лесов,
В тесный мир сухих сосновых срубов,
Под намет шатровых куполов.
А когда Хромец Железный предал
Окский край мечу и разорил,
Кто в Москву ему прохода не дал
И на Русь дороги заступил?
От лесов, пустынь и побережий
Все к Тебе за Русь молиться шли:
Стража богатырских порубежий…
Цепкие сбиратели земли…
Здесь в Успенском – в сердце стен Кремлевых,
Умилясь на нежный облик Твой,
Сколько глаз жестоких и суровых
Увлажнялось светлою слезой!
Простирались старцы и черницы,
Дымные сияли алтари,
Ниц лежали кроткие царицы,
Преклонялись хмурые цари…
Черной смертью и кровавой битвой
Девичья светилась пелена,
Что осьмивековою молитвой
Всей Руси в веках озарена.
И Владимирская Богоматерь
Русь вела сквозь мерзость, кровь и срам,
На порогах киевских ладьям
Указуя правильный фарватер.
Но слепой народ в годину гнева
Отдал сам ключи своих твердынь,
И ушла Предстательница-Дева
Из Своих поруганных святынь.
А когда кумашные помосты
Подняли перед церквами крик, –
Из-под риз и набожной коросты
Ты явила подлинный Свой Лик.
Светлый Лик Премудрости-Софии,
Заскорузлый в скаредной Москве,
А в Грядущем – Лик самой России –
Вопреки наветам и молве.
Не дрожит от бронзового гуда
Древний Кремль, и не цветут цветы:
Нет в мирах слепительнее чуда
Откровенья вечной красоты!
 

Реймская Богоматерь

 
В минуты грусти просветленной
Народы созерцать могли
Ее – коленопреклоненной
Средь виноградников Земли.
И всех, кто сном земли недужен,
Ее целила благодать,
И шли волхвы, чтоб увидать
Ее – жемчужину жемчужин.
Она несла Свою печаль,
Одета в каменные ткани,
Прозрачно-серые, как даль
Спокойных овидей Шампани.
И соткан был Ее покров
Из жемчуга лугов поемных,
Туманных утр и облаков,
Дождей хрустальных, ливней темных.
Одежд Ее чудесный сон,
Небесным светом опален,
Горел в сияньи малых радуг,
Сердца мерцали алых роз,
И светотень курчавых складок
Струилась прядями волос.
Земными создана руками,
Она сама была землей –
Ее лугами и реками,
Ее предутренними снами,
Ее вечерней тишиной.
…И, обнажив, Ее распяли…
Огонь лизал и стрелы рвали
Святую плоть… И по ночам,
В порыве безысходной муки,
Ее обугленные руки
Простерты к зимним небесам.
 

Париж. 19 февраля 1915 г.

Хвала Богоматери

 
Тайна тайн непостижимая,
Глубь глубин необозримая,
Высота невосходимая,
Радость радости земной,
Торжество непобедимое,
Ангельски дориносимая
Над родимою землей
Купина неопалимая.
 
 
Херувимов всех честнейшая,
Без сравнения славнейшая
Огнезрачных серафим,
Очистилище чистейшее.
Госпожа всенепорочная
Без истленья Бога рождшая,
Незакатная звезда.
Радуйся, о Благодатная,
Ты, молитвы влага росная,
Живоносная вода.
 
 
Ангелами охраняемый,
Цвет земли неувядаемый,
Персть, сияньем растворенная,
Глина, девством прокаленная –
Плоть, рожденная сиять,
Тварь, до Бога вознесенная,
Диском солнца облаченная,
На серпе луны взнесенная,
Приснодевственная Мать.
 
 
Ты покров природы тварной,
Свет во мраке, пламень зарный
Путеводного столба.
В грозный час, когда над нами,
Над забытыми гробами
Протрубит труба.
В час великий, в час возмездья,
В горький час, когда созвездья
С неба упадут,
И земля между мирами,
Извергаясь пламенами,
Предстанет на Суд.
В час, когда вся плоть проснется,
Чрево смерти содрогнется
(Солнце мраком обернется)
И как книга развернется
Небо надвое,
И разверзнется пучина,
И раздастся голос Сына:
– «О, племя упрямое!
Я стучал – вы не открыли,
Жаждал – вы не напоили,
Я алкал – не накормили,
Я был наг – вы не одели…»
И тогда ответишь Ты:
– «Я одела, я кормила,
Чресла Богу растворила,
Плотью нищий дух покрыла,
Солнце мира приютила
В чреве темноты…»
 
 
В час последний в тьме кромешной
Над своей землею грешной
Ты расстелешь плат:
Надо всеми, кто ошую,
Кто во славе одесную,
Агнцу предстоят,
Чтоб не сгинул ни единый
Ком пронзенной духом глины,
Без изъятья – навсегда,
И удержишь руку Сына
От последнего проклятья
Безвозвратного Суда.
 

Иеромонах Роман

Молитвы в стихах

Пресвятая Богородице, спаси нас!

 
Пускай по мне злорадствуют в аду,
И жар геенны душу обжигает.
К Святей Твоей иконе припаду,
Моя Отроковице Преблагая!
 
 
О, Цвете несказанной чистоты!
Душа моя к тебе взывает стоном:
Заступнице моя, когда б не Ты,
К кому б еще прибегнул, недостойный?
Мой верный Ангел, далеко стоя,
Скорбит и плачет о моем лукавстве.
Не оттолкни ж, Владычице моя,
Когда пойду, убогий, по мытарствам.
 
 
О, как предстану я пред Судией?
(Замри, душе, заранее рыдая.)
О, Дево, будь поддержкой моей,
Пред Ним моим последним оправданьем.
 
 
Рыдай, душе, покуда время есть,
Откуда ложь, откуда зло – не знаю.
За Сына Твоего готов на крест,
И сам же окаянный, распинаю.
 
 
Моя Царице, Радосте моя,
Хоть Ты меня не осуди, настави.
И пусть мне ад, и из геенны я
Тебя благословлю, о, Пресвятая.
 

* * *

 
Станем пред Царицею Небесною
В скорби неутешные своей.
Радуйся, Невесто Неневестная,
Радуйтесь, молящиеся Ей.
 
 
Радуйся, нам радость Подающая,
Верных благодатью осияй.
Никого еще к Тебе грядущего
Не отвергла, Радосте моя.
 
 
Радуйся, Земле обетования,
Слышишь, как Тебе народ поет.
Радуйся, погибшим всем Взыскание,
Радуйся, Взыскание мое.
 
 
Радуйся, Владычице Державная,
Церковь Православная, взыграй,
Радуйся, Надеждо православная,
Не остави мой погибший край.
 
 
Слушая акафистное пение,
Вспомнил, чем дышал я, как я жил,
Радуйся, души моей Спасение,
Да не получу, что заслужил.
 
 
Чем Тебе я, Госпоже, порадую,
Видишь, как изъязвлена душа?
Странно ли, что я отвержен Правдою,
Коль всю жизнь неправдою дышал!
 
 
Гибельные тропы поздно понял я.
Кайся ж, о душе, себя виня!
Ждет меня утроба преисподняя,
Если Ты не вымолишь меня.
 
 
Бьется, осужденное в груди моей.
Вот я пред Тобою весь стою.
Радуйся, Звездо Незаходимая,
Просветиши Сыном тьму мою.
 
 
Будь благословенна, Милосердная,
Даже если мне гореть в огне.
Радуйся, Заступнице Усердная,
За Свои молитвы обо мне.
 

* * *

 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 
 
Пред иконой чудною слагаю
Словеса хвалебные сии.
Радуяся, Царице Преблагая,
Презри прегрешения мои.
 
 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 
 
На кого воззрю аз, недостойный,
Та к кому прибегну в скорбный час?
Призываю Имя Пресвятое,
Мати Света, не остави нас!
 
 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 
 
Ад по мне злорадствует кромешный,
Воды, волны надо мной шумят.
Не остави мя, Надеждо грешных.
Призову Тебя, услыши мя.
 
 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 
 
Питие слезами растворяю,
Пепел яко хлеб снедаю аз.
Радуйся, Царице Преблагая,
Только Ты еще взыскуешь нас.
 
 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 
 
Воронье одно беду пророчит,
Ископаша чуждии нам ров.
Только б Ты Гефсиманийской ночью
От Руси не отняла Покров.
 
 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 
 
О, Отроковице, Мати Света,
Нету силы отступленье зреть.
Что еще просить мне в жизни этой –
Дай мне православным умереть.
 
 
О, Всепетая Мати! О, Всепетая Мати!
 

Приложение 4
Протоиерей, профессор Глеб Каледа.[362]362
  Отец Глеб Каледа родился в 1921 году в православной семье. В 1941 году был призван в армию, прошел всю Великую Отечественную войну, награжден шестнадцатью орденами и медалями. После войны окончил Московский геологоразведочный институт, с 1961 г. был заведующим отделом литологии ВНИИ геологоразведочного нефтяного института, воспитал несколько поколений советских геологов. В 1972 году тайно рукоположен в иереи. В 1990 г. стал священником Московской епархии. Умер в 1994 году. Отец Глеб опубликовал несколько серьезных богословских работ.


[Закрыть]
ПЛАЩАНИЦА ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА

Се, лежит Сей на падение и восстание многих в Израиле и в знамение прорекаемое.

Лк 2:34

В течение нескольких веков в соборе итальянского города Турина хранится большое полотно длиною 4,3 м, шириною 1,1 м. На его желтовато-белом фоне выступают расплывчатые пятна коричневых тонов – издали в расположении этих пятен вырисовываются неясные очертания человеческой фигуры и мужского лица с бородой и с длинными волосами. Предание гласит, что это Плащаница Самого Иисуса Христа.

Для западноевропейского обывателя второй половины XIV в. она появилась «неизвестно откуда» в местечке Лирей под Парижем, в имении графа Жоффруа де Шарни. Смерть графа скрыла тайну ее появления во Франции. В 1375 г. она была выставлена в местной церкви как истинная Плащаница Христова. Это привлекло в храм множество паломников. Тогда же возникли сомнения в ее подлинности. Местный епископ Анри де Пуатье порицал настоятеля храма за выставление ее как подлинной Плащаницы Христовой. Его преемник, Пьер д’Арси, получил от папы Климента VII разрешение выставлять Плащаницу как обычную икону, но не как истинную погребальную пелену Спасителя.

Одна из наследниц графа де Шарни подарила Плащаницу своей подруге герцогине Савойской, супруг которой, Людовик I Савойский, построил в городе Шамбери прекрасный храм для реликвии. Впоследствии Савойская династия воцарилась в Италии.

Хотя в разных городах показывались подложные плащаницы, но только эта воспринималась массовым народным сознанием как истинная. Она трижды горела и чудом сохранилась. Чтобы отчистить от копоти и убедиться в ее ненарисованности, ее несколько раз варили в масле, стирали, – изображение оставалось.

В 1578 г. престарелый архиепископ Милана Карл Борромео, причисленный католической церковью к лику святых, пошел зимой из Милана в Шамбери на поклонение Святой Плащанице. Чтобы избавить старца от перехода через зимние Альпы, Плащаницу вынесли ему навстречу. Встреча произошла в Турине, в соборе св. Иоанна Крестителя, где она по благословению владыки и покоится в настоящее время. В XVIII в. революционные войска Франции под командованием Бонапарта разрушили собор в Шамбери, где некогда хранилась святыня, а Турин оказался в стороне от всех бурных событий и до сих пор хранит святыню всего христианского мира.

История Плащаницы сложна и богата событиями. Важнейшие из них для верующих – погребение и воскресение Христа, а для всех – явление ее безбожному миру на пороге XX в.

В 1898 г. в Париже проходила международная выставка религиозного искусства. На нее привезли и Плащаницу из Турина, представив ее как плохо сохранившееся творение древних христианских художников. Плащаницу повесили высоко над аркой, а перед закрытием выставки решили сфотографировать. 28 мая археолог и фотограф-любитель Секондо Пиа сделал два снимка. Один негатив оказался испорченным, а другой, размером 60х50 см, вечером того же дня он опустил в проявитель и оцепенел: на темном фоне негатива выявлялся позитивный фотографический портрет Христа Спасителя – Лик с неземным выражением красоты и благородства. Всю ночь просидел Секондо Пиа в благоговейном созерцании, не отрывая глаз от портрета так неожиданно представшего у него в доме Христа Спасителя.

«Святая Плащаница Христова, – размышлял он, – сама каким-то невообразимым образом представляет собою фотографически точный негатив; да еще с огромным духовным содержанием! Этой Святой Плащанице, этому удивительному в человеческий рост негативу гораздо больше тысячи лет. А ведь нашей-то новоизобретенной фотографии всего лишь 69 лет!… Тут, в этих коричневых отпечатках из Гроба Господня, кроется необъяснимое чудо».[363]363
  С. Пиа опубликовал свои воспоминания о фотографировании Туринской Плащаницы в 1907 г. Отрывки из них цитировались разными авторами.


[Закрыть]

Каков был смысл явления Святой Плащаницы Христовой в конце XIX в.?

Это было время, когда человечество отходило от веры. Мировоззрением становилась наука, развивалось убеждение, что в будущем, притом скором, по математическим формулам можно будет рассчитать движение всех частиц вселенной во времени и пространстве. В разговорах часто употреблялась формула «наука доказала». В разговоре с митрополитом Филаретом (Дроздовым) один очень самоуверенный молодой человек сказал: «А Вы знаете, Владыка, что наука доказала, что Бога нет?» Митрополит ответил: «Царь Давид тысячелетия назад писал: Рече безумец в сердце своем несть Бог»[364]364
  Пс. 13:1.


[Закрыть].

Со второй половины XIX в. заметно усилились антихристианские выступления в дворянских и интеллигентских салонах, в лекториях и печати. Широкое распространение получили и работы протестантских теологов, профессоров и доцентов (Штрауса, Фердинанда и Бруно Бауэров), отрицавших божество Иисуса Христа. Кроил Евангелие по своему уразумению Лев Толстой, заветной мечтой которого было основать новую религию. Образ сентиментального моралиста, любодея и любимца женщин рисовал Ренан в своей некогда очень популярной книге «Жизнь Иисуса». Он, как и Толстой, отрицал Божественность и чудеса Христа. Его произведение наш выдающийся духовный писатель епископ Михаил (Грибановский) назвал «Евангелием мещан». Успех этих и других подобных работ объясняется тем, что многие в обществе в своем земном самодовольстве и человеческой гордости не хотели принять Божество Господа нашего Иисуса Христа и Его чудеса, которые не в состоянии была объяснить детерминистская наука XIX и начала XX века. Считалось, что миф о Христе возник вокруг исторической личности Иисуса из Назарета, – идея старая, берущая свое начало от первых веков, в частности, от Цельса.

Но вершиной всей этой антихристианской якобы научной литературы были труды профессора теологии и истории Дрэвса. Он доказывал, что и никакого Иисуса из Назарета не было, что Христос и другие евангельские персонажи вроде Пилата и т. д. – это мифические личности без каких-либо реальных исторических прообразов, что Христос – это народный миф о Солнце. Его книга встретила радостно-сочувственный прием в широких кругах общества. Долгое время в советских изданиях и школах утверждалось: наука доказала, что Христос – это миф.

Пользуясь методом Дрэвса, остроумный француз Прево с еще большей логической убедительностью доказал, что Наполеон – французский народный миф о могуществе и испепеляющей силе Солнца. В самом деле! Он взошел на востоке от Франции (родился на о. Корсика), закатился в Атлантическом океане (умер на о. Святой Елены), имел двенадцать маршалов, что означает двенадцать знаков Зодиака. Он даже воскресал – известные 100 дней Наполеона. Дрэвсу поверили. Работу Прево кое-кто воспринял как пародию на сочинение Дрэвса, – слишком близок был Наполеон. Для большинства эта работа осталась неизвестной. Изощренный и язвительный Цельс (конец II в.) в своем капитальном труде против христианства не дерзал утверждать, что Иисуса из Назарета не было: слишком близок для его эпохи был Иисус Христос. Во всей противохристианской литературе последних двух-трех веков новым является только полное отрицание историчности Иисуса из Назарета, а заодно и Пилата.

Таким образом, можно утверждать, что открытие образа Христа на Туринской Плащанице является чудом, отвечающим потребностям времени: «Вы утверждаете, что Иисус из Назарета, Христос – миф, а вот Я вам являюсь, чтобы поддержать колеблющуюся веру вашу», – как бы говорит нам любящий нас Христос.

Секондо Пиа воспринял явление Христа на фотографической пластинке как чудо. В благоговении он просидел перед явившимся ему Образом всю ночь: «Христос пришел к нам в дом». В ту памятную ночь он отчетливо понял, что Плащаница нерукотворна, что ни один художник древности, не имея никаких представлений о негативе, не мог бы ее нарисовать, сделав по существу почти невидимый негатив.

Позже Туринскую Плащаницу многократно снимали в различных лучах спектра, от рентгеновского до инфракрасного излучения. Изучением ее занимались криминалисты, судебно-медицинские эксперты, врачи, искусствоведы, историки, химики, физики, ботаники, палеоботаники, нумизматы. Созывались международные синдологические конгрессы (от слова sindone, что значит плащаница).

Всеобщим для ученых разных взглядов и национальностей стало убеждение, что Туринская Плащаница нерукотворна, не является произведением художника и несет на себе признаки глубокой древности. Придирчивые криминалисты не нашли на Плащанице ничего, что опровергало бы евангельский рассказ о страданиях, крестной смерти, погребении и воскресении Христа; исследования ее лишь дополняют и уточняют повествования четырех евангелистов. Это отмечают все исследователи Туринской Плащаницы[365]365
  Станислав Валишевский составил таблицу сопоставлений евангельских повествований и «свидетельств» Туринской Плащаницы.


[Закрыть]. Кто-то назвал Туринскую Плащаницу «Пятым Евангелием».

Туринская Плащаница подтверждает справедливость изречения английского мыслителя Френсиса Бэкона (1561—1626), что малое знание удаляет от Бога, а большое приближает к Нему. Многие ученые на основании тщательного и всестороннего изучения Плащаницы признали факт воскресения Христа и из атеистов стали верующими. Одним из первых был атеист и вольнодумец профессор анатомии в Париже Барбье, который понял, как врач и хирург, что Христос вышел из Плащаницы, не развернув ее, как Он проходил после воскресения через затворенные двери. Лишь отдельные специалисты, изучавшие Плащаницу, не приняли воскресение Христа из-за вненаучных причин: воскресения не было потому, что его вообще не может быть.

И вот во время этого нарастающего триумфа, в конце 1988 г. появилось сенсационное сообщение: по данным радиоуглеродного метода, возраст Туринской Плащаницы всего 600—730 лет, то есть датировать ее следует не началом христианской эры, а средневековьем – 1260—1390 гг.

Архиепископ Туринский принял эти результаты и заявил, что ни он, ни Ватикан никогда не рассматривали св. Плащаницу как реликвию, а относились к ней как к иконе.

Многие с облегчением и злорадством вздохнули: «Миф рассеялся». Хотя неоднократно доказывалось, что Плащаница нерукотворна, снова появились попытки приписать ее кисти Леонардо да Винчи или какого-то другого великого художника[366]366
  Авторы таких заметок в популярных журналах не задумываются над тем, как мог художник средневековья написать образ в виде негатива, когда еще не было никаких представлений о фотографии, не говоря о психолого-технологических трудностях рисовать тени светлыми; для кого он писал, какую цель преследовал, когда шел на сознательную мистификацию, как бы предвидя все законы и правила фотографирования.


[Закрыть]. Кроме того, Плащаница отражает такие анатомические детали человеческого тела, которые не были известны средневековым мастерам. Наконец, на Туринской Плащанице нет следов красок, связанных с изображением. Только в одном месте с краю она была слегка испачкана краской, может быть, тогда, когда Дюрер писал с нее копию в 1516 г.

Появилась идея, что средневековые христиане-фанатики разыграли погребение Христа с одним из своих единоверцев и таким образом получили нерукотворное изображение. На эту идею из-за ее абсурдности не обратили внимание даже атеисты.

В связи с радиоуглеродной датировкой встают вопросы: 1) являются ли исходные аналитические данные и проведенные по ним расчеты корректными; 2) как результаты последних соотносятся со всеми остальными данными, прямо или косвенно относящимися к проблеме происхождения и возраста Туринской Плащаницы.

1. Первым фактом, однозначно говорящим в пользу древнего ближневосточного происхождения Плащаницы, является сама ткань – это льняное полотно, тканное зигзагом 3 на 1. Такие ткани изготовлялись на Ближнем Востоке, в частности в Сирии в течение II-I вв. до Р. X. и до конца I в. по Р. X. и получили название «дамаск». В более ранние и поздние времена они неизвестны. Они стоили дорого. Использование для Плащаницы дамаска свидетельствует о состоятельности Иосифа, что отмечено в Евангелии («богатый человек из Аримафеи» – Мф 27:57), и его уважении к Распятому. Кроме льна, в составе ткани обнаружено несколько волокон хлопка переднеазиатского вида.

Принимая радиоуглеродные расчеты возраста Плащаницы и ее позднехристианское европейское происхождение, мы обязаны объяснить, откуда и как появилась в ХIII – ХIV вв. ткань, сделанная способом, утраченным более тысячи лет назад. Каким же научным потенциалом должны были обладать «мистификаторы» средних веков, чтобы предусмотреть все эти детали, включая даже использование нитей хлопчатника, произрастающего только в Передней Азии.

2. В пользу древнего возраста Плащаницы свидетельствуют отпечатки монет, которыми были покрыты глаза Покойного. Это очень редкая монета, «лепта Пилата», чеканившаяся только около 30-го г. по Р. Х., на которой надпись «император Тиберий» (TIBEPIOY KAICAPOC) сделана с ошибкой: CAICAPOC. Монеты с такой ошибкой не были известны нумизматам до публикации фотографий Туринской Плащаницы. Лишь после этого в разных коллекциях обнаружено пять подобных монет. «Лепта Пилата» датирует наиболее древнюю возможную дату погребения – 30-е гг. по Р. X. Невозможно предположить, чтобы фальсификаторы средних веков сообразили (да и физически могли) для изготовления подлога использовать редкие монеты I века с редчайшими ошибками.

Таким образом, характер ткани и отпечаток на Плащанице «лепты Пилата» позволяют определять ее возраст между примерно тридцатыми годами и концом I в. по Р. Х., что вполне укладывается в хронологию Нового Завета.

3. Свидетельствует о древности Плащаницы и детальная точность соблюдения обряда римской казни через распятие и еврейского похоронного ритуала, которые стали известны в результате археологических раскопок лишь последних десятилетий. Особую научную ценность представляют останки некоего Иоаханна, подробно описанные в труде Дж. Вильсона. Такими знаниями в средние века, конечно, не обладали. Некоторые детали представлялись в средневековье иначе; в частности, вбивание гвоздей не в ладони, как это изображается на иконах, в том числе и средневековых, а в запястье. Отметим, что след от гвоздя на Плащанице по форме и размеру точно соответствует форме и размерам гвоздя, хранящегося в церкви Святого Креста в Риме и по преданию являющегося одним из гвоздей, которыми был распят Христос. Неужели для создания подлога фальсификаторы изучали гвозди разных эпох и разного назначения или, зная о гвозде церкви Святого Креста, нарисовали соответствующие раны или изготовили подобные гвозди, чтобы распять свою жертву?