Текст книги "Земля Богородицы"

Приложение 3
ОБРАЗ БОГОМАТЕРИ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ

В. А. Жуковский

Stabat mater[354]354
  Stabat mater – стояла мать (лат.).


[Закрыть]

 
Горько плача и рыдая,
Предстояла в сокрушение
Матерь Сыну на кресте.
Душу, полную Любови,
Сожаления, состраданья
Растерзал Ей острый меч.
Как печально, как прискорбно
Ты смотрела, Пресвятая
Богоматерь, на Христа!
Как молилась, как рыдала,
Как терзалась, видя муки
Сына – Бога твоего!
Кто из нас не возрыдает,
Зря святую Матерь Бога
В сокрушении таком?
Кто души в слезах не выльет,
Видя, как над Богом-Сыном
Безотрадно плачет Мать;
Видя, как за нас Спаситель
Отдает Себя на муку,
На позор, на казнь, на смерть;
Видя, как в тоске последней
Он, хладея, умирая,
Дух Свой Богу предает?
О святая! Мать Любови!
Влей мне в душу силу скорби,
Чтоб с Тобой я плакать мог!
Дай, чтоб я горел любовью, –
Весь проникнут верой сладкой –
К искупившему меня;
Дай, чтоб в сердце смерть Христову,
И позор Его, и муки
Неизменно я носил;
Чтоб во дни земной печали,
Под крестом моим утешен
Был любовью ко Христу;
Чтоб кончину мирно встретил,
Чтоб душе моей Спаситель
Славу рая отворил!
 

Ф. Н. Глинка

Бегство в Египет

 
Затмитесь, звезды Палестины!
Затихни, сладкий шум ручьев!
Не пробуждайтеся, долины,
Вечерней песнью соловьев,
Ни горных горлиц воркованьем!
Оденься в тяжкую печаль,
О дар Иеговы, Палестина!
Какая Мать, какого Сына
Несет с собой в чужую даль?!.
А вы, небесные светила,
Вы – звезды, солнце и луна,
Спешите все к разливам Нила:
К его брегам спешит Она!
 

* * *

 
И видели – по утренним зарям,
Когда роса сребрилась по долинам,
И ветерки качали ветви пальм, –
Шли путники дорогой во Египет:
Был старец сед, но бодр и величав,
В одной руке держал он жезл высокий,
В другой, сжимая повод, вел осла,
И на осле сидела, как царица,
Младая Мать с Своим Младенцем чудным,
Которому подобного земля
Ни до Него, ни после не видала!…
И Матери подобной не видали!!.
Какой покой в лице Ее светился!
Казалось, все Ее свершились думы,
И лучшие надежды уж сбылись;
И ничего Ей более не надо:
Все радости и неба, и земли,
Богатства все, все счастье мировое,
Лежали тут, – в коленях, перед Ней,
Слиянные в одном Ее Младенце.
Который Сам – прекрасен так и тих, –
Под легкою светлелся пеленою,
Как звездочка светлеет и горит
Под серебром кристального потока…
В одежды алые Жена одета,
Скроенные как будто из зари,
И голубой покров – отрезок неба, –
Вился кругом главы Ее прекрасной…
 

В. К. Кюхельбекер

Рождество

 
Сей малый мир пред оными мирами,
Которые бесчисленной толпой
Парят и блещут в тверди голубой,
Одна пылинка; мы же – что мы сами?
 
 
Но солнцев сонм, катящихся над нами,
Вовеки на весах любви святой
Не взвесит ни одной души живой;
Не весит Вечный нашими весами.
Ничто вселенна пред ее Творцом;
Вещал же так Творец и Царь вселенной:
«Сынов Адама буду Я Отцом;
Избавлю род их, смертью уловленный, –
Он не погибнет пред Моим лицом!»
И Бог от Девы родился смиренной.
 

А. С. Пушкин

Мадонна

 
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
 
 
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель[355]355
  Картина, приписываемая Рафаэлю, которая была выставлена для продажи в книжном магазине Сленина на Невском проспекте.


[Закрыть],
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный Спаситель –
 
 
Она с величием, Он с разумом в очах –
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
 
 
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.
 

М. Ю. Лермонтов

Молитва

 
Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
Пред Твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Но с благодарностью, иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.
 
 
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
 
 
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.
 

А. К. Толстой

Мадонна Рафаэля

 
Склоняся к юному Христу,
Его Мария осенила,
Любовь небесная затмила
Ее земную красоту.
 
 
А Он, в прозрении глубоком,
Уже вступая с миром в бой,
Глядит вперед – и ясным оком
Голгофу видит пред Собой.
 

А. А. Фет

Ave Maria

 
«Ave Maria!…»[356]356
  Радуйся, Мария!


[Закрыть] Лампада тиха…
В сердце готовы четыре стиха:
«Чистая Дева, скорбящего Мать,
Душу проникла Твоя благодать.
Неба Царица, не в блеске лучей, –
В тихом предстань сновидении ей!»
 
 
«Ave Maria!…» Лампада тиха…
Я прошептал все четыре стиха.
 

Мадонна

 
Я не ропщу на трудный путь земной,
Я буйного не слушаю невежды:
Моим ушам понятен вкус иной,
И сердцу голос слышится надежды
 
 
С тех пор, как Санцио передо мной
Изобразил склоняющую вежды,
И этот лик, и этот взор святой,
Смиренные и легкие одежды,
 
 
И это лоно матери, и в нем
Младенца с ясным, радостным челом,
С улыбкою к Марии наклоненной…
 
 
О, как душа стихает вся до дна!
Как много со святого полотна
Ты шлешь, мой Бог, с пречистою Мадонной!
 

К Сикстинской Мадонне

 
Вот Сын Ее, – Он – тайна Иеговы –
Лелеем Девы чистыми руками.
У ног Ее земля под облаками,
На воздухе нетленные покровы.
 
 
И, преклоняясь, с Варварою готовы
Молиться Ей мы на коленях сами
Или, как Сикст, блаженными очами
Встречать Того, Кто рабства сверг оковы.
 
 
Как ангелов, младенцев окрыленных,
Узришь и нас, о Дева, не смущенных:
Здесь угасает пред Тобой тревога.
 
 
Такой Тебе, Рафаэль, вестник Бога,
Тебе и нам явил Твой сон чудесный
Царицу жен – Царицею небесной!
 

* * *

 
Владычица Сиона, пред Тобою
Во мгле моя лампада зажжена.
Все спит кругом. Душа моя полна
Молитвою и сладкой тишиною.
 
 
Ты мне близка. Покорною душою
Молюсь за ту, кем жизнь моя ясна:
Дай ей цвести, будь счастлива она, –
С другим ли избранным, одна, или со мною…
 
 
О, нет! Прости влиянию недуга!
Ты знаешь нас: нам суждено друг друга
Взаимными молитвами спасать, –
 
 
Так дай же сил, простри святые руки,
Чтоб ярче мог в полночный час разлуки
Я пред Тобой лампаду возжигать!
 

* * *

 
Опять я затеплю лампаду
И вечную книгу раскрою,
Опять помолюся Пречистой
С невольно-горячей слезою,
Опять посетит меня радость
Без бури, тоски и веселья,
И снова безмолвные стены
Раздвинет уютная келья.
 
 
Прочь, горе земное: одно лишь
Про землю напомнит мне внятно, –
Когда, обращая страницу,
Увижу прозрачные пятна.
 

* * *

 
Ночь тиха. По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат;
Очи Матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.
 
 
Ни ушей, ни взоров лишних.
Вот пропели петухи,
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.
 
 
Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик…
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник.
 
 
И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран!
С ней несут цари востока
Злато, смирну и Ливан.
 

А. Н. Майков

Мадонна

 
Стою пред образом Мадонны:
Его писал монах святой,
Старинный мастер, не ученый;
Видна в нем робость, стиль сухой;
 
 
Но робость кисти лишь сугубит
Величье Девы: так Она
Вам сострадает, так вас любит,
Такою благостью полна,
 
 
Что веришь, как гласит преданье,
Перед художником святым,
Сама Пречистая в сиянье
Явилась, видима лишь им…
 
 
Измучен подвигом духовным,
Постом суровым изнурен,
Не раз на помосте церковном
Был поднят иноками он –
И, призван к жизни их мольбами,
Еще глаза открыть боясь,
Он братью раздвигал руками
И шел к холсту, душой молясь.
 
 
Брался за кисть, и в умиленье
Он кистью то изображал,
Что от небесного виденья
В воспоминанье сохранял, –
И слезы тихие катились
Вдоль бледных щек… и, страх тая,
Монахи вкруг него молились,
И плакали – как плачу я…
 

Ю. В. Жадовская

Флоренция

Молитва к Божией Матери

 
Мария заступница, Матерь всепетая!
Я пред Тобою с мольбой:
Бедную грешницу, мраком одетую,
Ты благодатью прикрой!
Если постигнут меня испытания,
Скорби, утраты, враги,
В трудный час жизни, в минуту страдания,
Ты мне, молю, помоги!
Радость духовную, жажду спасения
В сердце мое положи:
В Царство Небесное, в мир утешения
Путь мне прямой укажи!
 

В. С. Соловьев

Знамение

Семя жены сотрет главу змия

Быт. 3

Сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его.

Лк: 1:49

И явилось на небе великое знамение:

Жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна,

На главе ее венец из двенадцати звезд.

Апокалипсис. 12:1

 
Одно, навек одно! Пускай в уснувшем храме
Во мраке адский блеск и гром средь тишины, –
Пусть пало все кругом, – одно не дрогнет знамя,
И щит не двинется с разрушенной стены.
 
 
Мы в сонном ужасе к святыне прибежали,
И гарью душною был полон весь наш храм,
Обломки серебра разбросаны лежали,
И черный дым прильнул к разобранным коврам.
 
 
И только знак один нетленного завета
Меж небом и землей по-прежнему стоял.
А с неба тот же свет и Деву Назарета,
И змия тщетный яд пред Нею озарял.
 

Хвалы и моления Пресвятой Деве (из Петрарки)

1.

 
В солнце одетая, звездовенчанная,
Солнцем Превышним любимая Дева!
Свет Его вечный в Себе Ты сокрыла.
Немощным звукам земного напева
Как вознестись к Тебе, Богом желанная!
Дай же, молю, мне небесные крыла,
Ты, что вовеки свой слух не закрыла
Верного сердца мольбам,
Но, милосердная к тайным скорбям,
С помощью тайной всегда нисходила.
Жизни темница томит меня тесная,
Дай же прибежище сердцу больному,
Праху земному,
Царица Небесная!
 

2.

 
В девах премудрых Ты ярко светящая!
Чистым елеем огонь Твой нетленный
Вечно горит и не знает затмения.
Ты всем гонимым покров неизменный,
В смертном бореньи Ты знамя спасения!
Щит всех скорбящих, Ты всескорбящая!
Страсти безумной злое горение
Да утолится Тобою!
С неизреченной тоскою
Видела Ты неземные мучения.
Ими спасенный, зачем я страдаю?
Мною владеет враг побежденный!
Мыслью смущенной
К Тебе прибегаю.
 

3.

 
Всенепорочная, Дева Пречистая,
Слова предвечного Мать и создание!
Слава земной и небесной природы!
Сын Твой и вышнего Бога сияние, –
О, бесконечности око лучистое! –
В веки последние, в тяжкие годы
Пристань спасенья, начало свободы
Нам чрез Тебя даровал.
Он одну между всеми избрал,
Он в Тебе возлюбил и грядущие роды.
О, открой милосердия двери,
Всеблагодатная, к жизни нетленной
Душе смиренной
В любви и вере.
 

4.

 
О, Всесвятая, Благословенная,
Лествица чудная, к небу ведущая!
С неба ко мне приклони Свои очи!
Воду живую, в вечность текущую
Ты нам дала, голубица смиренная,
Ты Солнце правды во мрак нашей ночи
Вновь возвела, Мать, Невеста и Дочерь,
Дева всеславная,
Миродержавная
И таинница Божьих советов!
Проведи Ты меня сквозь земные туманы
В горние страны, в отчизну светов!
 

5.

 
Дева единая меж земнородными,
Небо пленила Ты чистой красою.
В цепи златой Ты звено неразрывное,
Зла не касаяся волей святою,
Думами ясными, Богу угодными,
Храмом живым Его стала Ты, дивная!
Скорбь моя тяжкая, скорбь непрерывная
Светлою радостью вся расцветет,
Если молитва Твоя низведет
В сердца пустыню небес изобилие.
В духе смиренном склонив колена,
У всепобедной прошу защиты.
Цепь разорви Ты
Земного плена.
 

6.

 
Светлая Дева, вовек неизменная,
В плаваньи бурном звезда путеводная,
Кормчий надежный в годину ненастную!
Знаешь Ты скалы и камни подводные,
Видишь блужданья мои безысходные.
Долго боролась душа, удрученная
Долей враждебною, волею страстною:
Сердце измучено битвой напрасною.
Немощь мою Ты от вражьего плена избавь,
Челн погибающий в пристань направь!
Он уж, разбитый, не спорит с грозою ужасной.
Усмири же Ты темное, бурное море,
Злобу и горе
Кротостью ясной!
 

7.

 
Лилия чистая средь наших терний,
В мрачной пустыне жемчужина ясная,
В пламени злом купина не горящая,
В общем потопе ладья безопасная,
Облако светлое, мглою вечерней
Божьим избранникам ярко блестящее,
Радуга, небо с землею мирящая,
Божьих заветов ковчег неизменный,
Манны небесной фиал драгоценный,
Высь неприступная, Бога носящая!
Дольный наш мир осени лучезарным покровом
Свыше Ты осененная,
Вся озаренная
Светом и словом!
 

К. Р.

Венеция

Надпись на картине

 
С какою кротостью и скорбью нежной
Пречистая взирает с полотна!
Грядущий час печали неизбежной
Как бы предчувствует Она!
 
 
К груди Она Младенца прижимает
И Им любуется, о нем грустя…
Как Бог, Он взором вечность проницает
И беззаботен, как дитя!
 

И. О. Лялечкин

К Сикстинской Мадонне

Из Шопенгауэра

 
Она несет Его смиренно миру,
И смотрит Он на этот грешный мир,
Тоской, смущением и ужасом объят.
Он видит всё: всю суматоху бед,
И дикое неистовство безумья,
И безысходное стремление надежд,
И боль неисцелимую мучений.
Всё видит Он; но взор Его сияет
Таким спокойствием, такой святою верой
И блеском торжествующей победы,
Что ясно и земле, покорной лишь страстям,
Что перед ней Спаситель мира – Сам.
 

И. А. Бунин

Бегство в Египет

 
По лесам бежала Божья Мать,
Куньей шубкой запахнув Младенца!
Стлалось в небе Божье полотенце,
Чтобы ей не сбиться, не плутать.
 
 
Холодна, морозна ночь была,
Дива дивьи в эту ночь творились:
Волчьи очи зеленью дымились,
По кустам сверкали без числа.
 
 
Две седых медведицы в лугу
На дыбах боролись в ярой злобе,
Грызлись, бились и мотались обе,
Тяжело топтались на снегу.
 
 
А в дремучих зарослях, впотьмах,
Жались, табунились и дрожали,
Белым паром из ветвей дышали
Звери с бородами и в рогах.
 
 
И огнем вставал за лесом меч
Ангела, летевшего к Сиону,
К золотому Иродову трону,
Чтоб главу на Ироде отсечь.
 

На пути из Назарета

 
На пути из Назарета
Встретил я Святую Деву.
Каменистая синела
Самария вкруг меня,
Каменистая долина
С юга шла – а по долине
Семенил ушастый ослик
Меж посевов ячменя.
 
 
Тот, кто гнал его, был в пыльном
И заплатанном кунбазе,
Стар, с блестящими глазами,
Сизо-черен и курчав.
Он, босой и легконогий,
За хвостом его поджатым
Гнался с палкою, виляя
От колючек сорных трав.
 
 
А на нем, на этом дробном,
Убегавшем мелкой рысью
Сером ослике, сидела
Мать с ребенком на руках:
Как спокойно поднялися
Аравийские ресницы
Над глубоким теплым мраком,
Что сиял в Ее очах!
 
 
Поклонялся я, Мария,
Красоте твоей небесной
В странах франков, в их капеллах,
Полных золота, огней,
В полумраке величавом
Древних рыцарских соборов,
В полумгле стоцветных окон
Сакристий и алтарей.
 
 
Там, под плитами, почиют
Короли, святые, папы,
Имена их полустерты
И в забвении дела.
Там Твой Сын, главой поникший,
Темный ликом, в муках крестных,
Ты же – в юности нетленной:
Ты, и скорбная, светла.
 
 
Золотой венец и ризы
Белоснежные – я всюду
Их встречал с восторгом тайным:
При дорогах, на полях,
Над бурунами морскими,
В шуме волн и криках чаек,
В темных каменных пещерах
И на старых кораблях.
 
 
Корабли во мраке, в бурях
Лишь Тобой одной хранимы.
Ты – Звезда морей: со скрипом
Зарываясь в пене их
И огни свои качая,
Мачты стойко держат парус,
Ибо кормчему незримо
Светит свет очей Твоих.
 
 
Над безумием бурунов
В ясный день, в дыму прибоя,
Ты цветешь цветами радуг,
Ночью, в черных пастях гор,
Озаренная лампадой,
Ты, как лилия, белеешь,
Благодатно и смиренно
Преклонив на четки взор.
 
 
И к стопам Твоим пречистым,
На алтарь Твой в бедной нише
При дорогах, меж садами,
Всяк свой дар приносим мы:
Сирота-служанка – ленту,
Обрученная – свой перстень,
Мать – свои святые слезы,
Запоньяр – свои псалмы.
 
 
Человечество, венчая
Властью божеской тиранов,
Обагряя руки кровью
В жажде злата и раба,
И само еще не знает,
Что оно иного жаждет,
Что еще раз к Назарету
Приведет его судьба!
 

Новый Завет

 
С Иосифом Господь беседовал в ночи,
Когда святая Мать с Младенцем почивала:
 
 
«Иосиф! Близок день, когда мечи
Перекуют народы на орала.
Как нищая вдова, что плачет в час ночной
О муже и ребенке, как пророки
Мой древний дом оплакали со Мной,
Так проливает мир кровавых слез потоки.
Иосиф! Я расторг с жестокими завет.
Исполни в радости Господнее веленье:
Встань, воротись в Мой тихий Назарет –
И всей земле яви Мое благоволенье».
 

Канун Купалы

 
Не туман белеет в темной роще –
Ходит в темной роще Богоматерь.
По зеленым взгорьям, по долинам
Собирает к ночи Божьи травы.
 
 
Только вечер им остался сроку,
Да и то уж солнце на исходе:
Застят ели черной хвоей запад,
Золотой иконостас заката.
 
 
Уж в долинах сыро – пали тени,
Уж луга синеют – пали росы,
Пахнет под росою медуница,
Золотой венец по рощам светит.
 
 
Как туман, бела Ее одежда,
Голубые очи – точно звезды.
Соберет Она цветы и травы
И снесет их к Божьему престолу.
 
 
Скоро ночь – им только ночь осталась,
А наутро срежут их косами,
А не срежут – солнце сгубит зноем.
Так и скажет Сыну Богоматерь:
 
 
«Погляди, возлюбленное Чадо,
Как земля цвела и красовалась!
Как недолог век земным утехам:
В мире смерть – она и жизнью правит».
 
 
Но Христос Ей молвит: «Мать! Не солнце –
Только землю тьма ночная кроет:
Смерть не семя губит, а срезает
Лишь цветы от семени земного.
 
 
И земное семя не иссякнет.
Скосит смерть – любовь опять посеет.
Радуйся, любимая! Ты будешь
Утешаться до скончанья века!»
 

В. Я. Брюсов

Благовещенье

 
Ты была единая от нас.
Днем Твоей мечтой владела пряжа,
Но к Тебе, святой, в вечерний час
Приступила ангельская стража.
 
 
О Царица всех мирских цариц,
Дева, предреченная пророком.
Гавриил, войдя, склонился ниц
Пред Тобой в смирении глубоком.
 
 
Внемля непостижное уму,
Ты покорно опустила очи.
Буди мне по слову твоему,
Свят! Свят! Свят! твой голос, о пророче.
 

Федор Сологуб

* * *

 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица
 
 
По всей земле ходила,
Все грады посещала, –
В одно село пришла,
Все рученьки оббила,
Под окнами стучала,
Приюта не нашла, –
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
Ее от окон гнали,
Толкали и корили,
Бранили и кляли,
И бабы Ей кричали:
– Когда б мы всех кормили,
Так что б мы сберегли?
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
Огонь небесный жарок.
Высок, далек да зорок
Илья, святой пророк.
Он встал, могуч и ярок,
И грозных молний сорок
Связал в один клубок.
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
По облачной дороге,
На огненной телеге,
С зарницей на дуге,
Помчался он в тревоге, –
У коней в бурном беге
По грому на ноге.
 
 
Заря заряница,
Красная девица
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
И вихри закружились,
И дубы зашатались,
И молнии зажглись,
И громы разразились, –
И люди испугались,
Молиться принялись:
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
Напрасные рыданья,
Напрасные моленья, –
Гневлив пророк Илья.
Не будет состраданья
Для грешного селенья –
Конец его житья!
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
Детей людских жалея,
Сказала Пресвятая:
– Уймись, пророк Илья,
Грешат, не разумея,
Грешат, не понимая,
Но всем простила Я.
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!
 
 
Перед Ильею стала,
Словами не смирила.
Да с плеч своих сняла
Святое покрывало,
И все село покрыла,
И всех людей спасла, –
 
 
Заря заряница,
Красная девица,
Мать Пресвятая Богородица!…
 

П. С. Сухотин

Богородица Маков-цвет

(Ветлужское сказанье)

 
За тыном, у лесной опушки
Стоит икона у ключа,
Там под вечер сидят старушки
И плачут, сладостно шепча.
 
 
Но смотрит неземная Дева
На дали, – там Ее тоска…
Кого ж простит, кого без гнева
Благословит Ее рука?
 
 
Вчера здесь мать с ребенком хилым
Молилась скорбно-горячо.
Уснул ребенок, личиком милым
Согрел усталое плечо.
 
 
Пришел слепой и отрок бледный,
Умылись оба у ключа.
Вся жизнь была такою бедной!
И вдруг сверкнули два луча.
 
 
И вот весенней ночью звездной
К иконе девушка пришла,
Давно брела тропой безвестной,
Давно искала и нашла.
 
 
И пала ниц перед Небесной,
И здесь готова умереть.
– Склони, склони Свой взор чудесный
И дай прозреть.
 
 
Горит огонь, сжигает тело,
А на душе светло, как днем.
Я не могла, но все хотела
Забыть о нем.
 
 
Как маков-цвет любовь взрастила
И помутила разум свой.
Прости рабу, как всех простила,
Верни домой.
 
 
Запели ранние кукушки,
И брезжит сизый небосклон,
И медлит у лесной опушки
Заря заре послать поклон.
 
 
Курятся росы на поляне
И заливают легкий след,
Пока Пречистая в тумане
Срывает тихо маков-цвет.
 
 
Ее старушки там встречали:
Стоит Она у старых пней
В росе – в слезах, в дыму – в печали,
И все цветы, цветы у Ней.
 

Сергей Есенин

* * *

 
Чую радуницу Божью –
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.
 
 
Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок
Мне мерещится Иисус.
 
 
Он зовет меня в дубровы,
Как во Царствие небес,
И горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.
 
 
Голубиный дух от Бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Заглушил мой слабый крик.
 
 
Льется пламя в бездну зренья,
В сердце радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В Богородицын покров.
 

Иисус-младенец

 
Собрала Пречистая
Журавлей с синицами
В храме.
 
 
«Пойте, веселитеся
И за всех молитеся
С нами!»
 
 
Молятся с поклонами
За судьбу греховную
За нашу.
 
 
А маленький Боженька,
Подобравши ноженьки,
Ест кашу.
 
 
Подошла синица,
Бедовая птица,
Попросила:
 
 
«Я тебе, Боженька,
притомивши ноженьки,
Молилась».
 
 
Журавль и скажи враз:
«Тебе и кормить нас,
Коль создал».
 
 
А Боженька наш
Поделил им кашу
И отдал.
 
 
В золоченой хате
Смотрит Божья Мати
В небо.
 
 
А сыночек маленький
Просит на завалинке
Хлеба.
 
 
Позвала Пречистая
Журавлей с синицами,
Сказала:
 
 
«Приносите, птицы,
Хлеба и пшеницы
Немало».
 
 
Замешкались птицы,
Журавли, синицы,
Дождь прочат.
 
 
А Боженька в хате
Все теребит Мати,
Есть хочет.
 
 
Вышла Богородица
В поле, за околицу,
Кличет.
 
 
Только ветер по полю,
Словно кони, топает,
Свищет.
 
 
Боженька, маленький
Плакал на завалинке
От горя.
 
 
Плакал, обливаясь…
Прилетал тут аист
Белоперый.
 
 
Взял он осторожненько
Острым клювом Боженьку,
Умчался.
 
 
И Господь на елочке
В аистовом гнездышке
Качался.
 
 
Ворочалась к хате
Пречистая Мати,
Сына нету.
 
 
Собрала котомку
И пошла сторонкой
По свету.
 
 
Шла, несла немало,
Наконец сыскала
В лесочке:
 
 
На спине катается
У белого аиста
Сыночек.
 
 
Позвала Пречистая
Журавлей с синицами
Сказала:
 
 
«На вечное время
Собирайте семя
Немало.
 
 
А белому аисту,
Что с Богом катается
Меж веток,
 
 
Носить на завалинки
Синеглазых маленьких
Деток».
 

Октоих

* * *

 
«О Дева Мария! –
Поют небеса. –
На нивы златые
Пролей волоса.
 
 
Омой наши лица
Рукою земли.
С за-гор вереницей
Плывут корабли.
 
 
В них души усопших
И память веков.
О, горе, кто ропщет,
Не снявши оков!
 
 
Кричащему в мраке
И бьющему лбом
Под тайные знаки
Мы врат не сомкнем.
 
 
Но сгибни, кто вышел
И узрел лишь миг!
Мы облачной крышей
Придавим слепых!»
 

* * *

 
О Матерь Божья,
Спади звездой
На бездорожье
В овраг глухой.
 
 
Пролей, как масло,
Власа луны
В мужичьи ясли
Моей страны.
 
 
Срок ночи долог.
В них спит Твой Сын.
Спусти, как полог,
Зарю на синь.
 
 
Окинь улыбкой
Мирскую весь
И солнце зыбкой
К кустам привесь.
 
 
И да взыграет
В ней, славя день,
Земного рая
Святой младень.
 

К. Д. Бальмонт

Спящая Мадонна

(Сассоферрато, в музее Брера, в Милане)

 
Сонмом духов окруженная,
В ярком свете чистоты,
Тихим вихрем вознесенная
За пределы высоты,
Над уснувшим полусонная, –
Матерь Бога, это Ты!
 
 
В безгреховности зачавшая,
Вечно-девственная Мать,
Сына светлого пославшая
Смертью новый свет создать,
Всей душою пострадавшая,
Как могла лишь мать страдать!
Нерассказанная гением,
Неисчерпанность мечты,
 
 
Сон, зовущий к сновидениям,
Просветленные черты,
Вечный луч над вечным тлением,
Матерь Бога, это Ты!
 

Александр Блок

* * *

 
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый –
Младенца Дева родила.
 
 
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятенье старец важны,
И царь, и отрок, и жена.
 
 
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
 
 
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
 

* * *

 
Кто плачет здесь? На мирные ступени
Всходите все – в открытые врата.
Там – в глубине – Мария ждет молений,
Обновлена рождением Христа.
 
 
Скрепи свой дух надеждой высшей доли,
Войди и ты, печальная жена.
Твой милый пал, но весть в кровавом поле,
Весть о Любви – по-прежнему ясна.
 
 
Здесь места нет победе жалких тлений,
Здесь все – Любовь. В открытые врата
Входите все. Мария ждет молений,
Обновлена рождением Христа.
 

* * *

 
О жизни, догоревшей в хоре
На темном клиросе Твоем.
О Деве тайной в светлом взоре
Над осиянным алтарем.
 
 
О томных девушках у двери,
Где вечный сумрак и хвала.
О дальней Мэри, светлой Мэри,
В чьих взорах – свет, в чьих косах – мгла.
 
 
Ты дремлешь, Боже, на иконе
В дыму кадильниц голубых.
Я пред Тобою, на амвоне,
Я – сумрак улиц городских.
 
 
Со мной весна в Твой храм вступила,
Она со мной обручена.
Я – голубой, как дым кадила,
Она – туманная весна.
 
 
И мы под сводом веем, веем,
Мы стелемся над алтарем,
Мы над народом чары деем
И Мэри светлую поем.
 
 
И девушки у темной двери,
На всех ступенях алтаря –
Как засветлевшая от Мэри
Передзакатная заря.
 
 
И чей-то душный, тонкий волос
Скользит и веет вкруг лица,
И на амвоне женский голос
Поет о Мэри без конца.
 
 
О розах над Ее иконой,
Где вечный сумрак и хвала,
О Деве дальней, благосклонной,
В чьих взорах – свет, в чьих косах – мгла.
 

Благовещение[357]357
  Написано под впечатлением фрески художника Джианникола Мани в соборе города Перуджа.


[Закрыть]

 
С детских лет – видения и грезы,
Умбрии ласкающая мгла.
На оградах вспыхивают розы,
Тонкие поют колокола.
 
 
Слишком резвы милые подруги,
Слишком дерзок их открытый взор.
Лишь Она одна в предвечном круге
Ткет и ткет Свой шелковый узор.
 
 
Робкие томят Ее надежды,
Грезятся несбыточные сны.
И внезапно – красные одежды
Дрогнули на золоте стены.
 
 
Всем лицом склонилась над шелками,
Но везде – сквозь золото ресниц –
Вихрь ли с многоцветными крылами,
Или ангел, распростертый ниц…
 
 
Темноликий ангел с дерзкой ветвью
Молвит: «Здравствуй! Ты полна красы!»
И Она дрожит пред страстной вестью
С плеч упали тяжких две косы…
 
 
Он поет и шепчет – ближе, ближе,
Уж над ней – шумящих крыл шатер…
И Она без сил склоняет ниже
Потемневший, помутневший взор…
 
 
Трепеща, не верит: «Я ли, я ли?
И рукою закрывает грудь…
Но чернеют пламенные дали –
Не уйти, не встать и не вздохнуть…
 
 
И тогда – незнаемою болью
Озарился светлый круг лица…
А над ними – символ своеволья –
Перуджийский гриф[358]358
  Гриф – эмблема Перуджи.


[Закрыть] когтит тельца.
 
 
Лишь художник, занавесью скрытый, –
Он провидит страстной муки крест
И твердит: «Profani, procu ite,
Hic amoris ocus sacer est»[359]359
  Идите прочь, непосвященные: здесь свято место любви.


[Закрыть].
 

Успение

 
Ее спеленутое тело
Сложили в молодом лесу.
Оно от мук помолодело,
Вернув бывалую красу.
 
 
Уже не шумный и не ярый,
С волненьем, в сжатые персты
В последний раз архангел старый
Влагает белые цветы.
 
 
Златит далекие вершины
Прощальным отблеском заря,
И над туманами долины
Встают усопших три царя.
 
 
Их привела, как в дни былые,
Другая, поздняя звезда.
И пастухи, уже седые,
Как встарь, сгоняют с гор стада.
 
 
И стражей вечному покою
Долины заступила мгла.
Лишь меж звездою и зарею
Златятся нимбы без числа.
 
 
А выше, по крутым оврагам
Поет ручей, цветет миндаль,
И над открытым саркофагом
Могильный ангел смотрит вдаль.
 

* * *

 
Глаза, опущенные скромно,
Плечо, закрытое фатой…
Ты многим кажешься святой,
Но Ты, Мария, вероломна…
 
 
Быть с Девой – быть во власти ночи,
Качаться на морских волнах…
И не напрасно эти очи
К мирянам ревновал монах;
 
 
Он в нише сумрачной церковной
Поставил с братией Ее –
Подальше от мечты греховной,
В молитвенное забытье…
 
 
Однако братьям надоело
…
…
…
 
 
Конец преданьям и туманам!
Теперь – во всех церквах Она
Равно – монахам и мирянам
На поруганье предана…
 
 
Но есть один вздыхатель тайный
Красы божественной – поэт…
Он видит Твой необычайный,
Немеркнущий, Мария, свет!
 
 
Он на коленях в нише темной
Замолит страстные грехи,
Замолит свой восторг нескромный,
Свои греховные стихи!
 
 
И Ты, чье сердце благосклонно,
Не гневайся и не дивись,
Что взглянет он порой влюбленно
В Твою ласкающую высь!
 

Madonna da Settignano[360]360
  Блок пояснил: «Стихотворение это внушил мне бюст синеокой Мадонны в желтом платке с цветочками, помещенный под местечком в полугоре».


[Закрыть]

 
Встретив на горном тебя перевале,
Мой прояснившийся взор
Понял тосканские дымные дали
И очертания гор.
 
 
Желтый платок твой разубран цветами –
Сонный то маковый цвет.
Смотришь большими, как небо, глазами
Бедному страннику вслед.
 
 
Дашь ли запреты забыть вековые
Вечному путнику – мне?
Страстно твердить Твое имя, Мария,
Здесь, на чужой стороне?
 

Вячеслав Иванов

Стих о Святой горе