Текст книги "Женские истории. Прямиком из жизни"

ноги, пока я дверь не закрылась.

– Они здесь все такие. В буфете не столько едят, сколько

с буфетчицами флиртуют.

В комнату быстрым шагом вошел опоздавший на работу

менеджер:

– Сейчас одного на фольксвагене хорошо подрезал.

Пусть знает, как обгонять БМВ! Это тебе не что-нибудь! Кто звонил, пока меня не было?

Кристина включила пылесос.

Уже в коридоре, прокатывая свою тележку мимо

курилки, услышала веселый разговор молодых людей:

– Лох какой-то летит в БМВ прямо на мой багажник, ну,

я дал в сторону немного, да скорость сбросил, дорогу уступил. Где ум у человека, чтобы так по городу носиться?

– На мозги денег не хватило после покупки БМВ…

Кристина в санитарной комнате выгрузила мусор,

поменяла воду и протерла весь инвентарь.

Можно было устроить для себя перерыв и, оставив

тележку, она спустилась в лифте в раздевалку, где перед

зеркалом причесалась и прошла в буфет.

Пачку дешёвого печенья и чашку кофе она могла себе

позволить.

В кафе на стене никогда не выключался большой

телевизор. Сейчас мелькали кадры, показывая чью– то счастливую свадьбу. Отец невесты трогательно старался

сдержать слезы. Жених влюбленно заглядывал в глаза своей

невесты. Играла чудесная музыка.

Кристина пила кофе и вспоминала свою свадьбу. Как

готовилась к первой брачной ночи! Столько трепетных чувств пережила, покупая кружевное белье. Узнавала у замужних подруг, как это? Тот самый первый раз….

Отец опоздал на регистрацию в ЗАГС. Мать, словно не

свою дочь выдавала замуж и кокетничала перед отцом жениха, а чтобы показаться совсем смешной, громко пошутила о невесте:

– Я груз с плеч своих сбросила, так что теперь это не моя

проблема.

Володя хохотал громче всех над шутками такого типа.

Оно и понятно, ведь, если мать не дорожит своей дочерью,

значит, и ему не составит особых проблем вести себя со своей женой небрежно.

Напился так, что первая брачная ночь не состоялась.

Следующей ночью все произошло, но это были уже

совсем не те трепетные чувства, потому что это была не первая ночь.

Откуда столько терпения принимать безропотно все, что

происходило? Так не было, из чего выбирать и с чем

сравнивать.

С самого рождения не имела она никакого понятия о

бережном отношении к себе.

Все взрослые, которые окружали ее, и должны были, нет,

даже не так, они были обязаны вникать в ее потребности по одной простой причине, что она их ребенок.

Должны были жить ее переживаниями, стараться понять, только все эти холодные головы и сердца были заняты гораздо более важным делом, чем ее маленькая жизнь.

Кристина ответила Владимиру на его предложение «да» потому, что была искренне благодарна ему за то, что он обратил на нее внимание. Верилось, что счастье придет само. Сразу же после свадьбы.

Только почему-то не приходило. Чем дальше от

свадьбы, тем дальше и дальше за самый горизонт пряталось ее счастье.

Что-то хорошее обязательно происходило где-то и с кем-

то, но не с ней и не в ее жизни.

Допив кофе, она вернулась к работе.

В офисе, который убирала следующим, женщины

занимались своим любимым делом – обсуждали работников

бизнес-центра:

– А эта, которая носится, подписи собирает, – ну и

кикимора… Без слез не глянешь. А строит из себя!

– Думает, что ею все мужчины очарованы.

– Да уж, было бы чем… У нее под слоем косметики лицо

не разглядишь.

– Хочет все крепости короткой юбкой взять.

– Нет! «Мы грудью проложим дорогу себе!»

– А та, с пирогами! Вот ведь дрянь! Пока жена с ребенком

нянчится, окучивает быстрым темпом…

– И ведь уведет!

– Запросто. Вцепилась в него, как паучиха.

– Сериалов насмотрятся….

Уборщица, на которую никто не обращал внимания,

нажала на клавишу, и загудел пылесос. Почистив тщательно

напольные покрытия, пылесос выключила.

Теперь нужно было спуститься на другой этаж и

убраться в конференц-зале.

Пропылесосила, протерла подоконники и принялась

полировать большой стол, в котором отражались окна

розовыми, уже вечерними, облаками.

– Само небушко отполировала! – улыбнулась

Кристина, рассматривая в столе нереально красивое

отражение.

Закрыв конференц-зал и сдав от него ключи, прошла в

раздевалку и вскоре, в плаще и в полусапожках с

потрескавшейся подошвой, вышла на улицу и раскрыла свой старый зонтик. Как и вчера, шел дождь.

На родительское собрание в школу к Денису пришла она

одна из первых. Очень скоро места почти за всеми партами

были заняты подошедшими мамами.

Учительница основательно рассказывала родителям о

достижениях и о слабых сторонах детей. Кристина

внимательно слушала, наслаждаясь тем, что, кроме нее, еще

кто-то вникает в проблемы ее ребенка и заинтересован его

будущим.

Каждая мама в классе ждала, когда скажут о ее ребенке

хорошее. Каждая надеялась на то, что именно ее ребенок

особенно успешный.

– Денис. Самостоятельный и учится с желанием. Только не

забывайте, пожалуйста, и о внешнем его виде. Вы извините,

но от него пахнет. Можно же проследить? Вы, Кристина

Александровна, обратите на это внимание?

– Я постараюсь.

– Что значит «постараюсь»? Это ваша обязанность

отправить мальчика в полном порядке.

Все женщины скривили брезгливо свои носики и, словно

по команде, повернули головы в сторону мамы Дениса.

Что могла пообещать она? Что сын перестанет прятаться

в корзине с грязным бельем от пьяного отца? Расскажет о том, что не только в ванной воду включать опасно, а и до кровати своей дойти? Кому нужны их слезы?

Родительское собрание затягивалось. Кристина

нервничала, потому, как скоро должен был прийти с работы

муж, а Денис дома один.

– Извините, пожалуйста, мне нужно уйти.

– Почему всегда торопятся именно те родители, с чьими

детьми больше всего проблем?

По улице Кристина почти бежала. Лифт в доме не

работал, и пришлось подниматься пешком. От усталости не

сразу смогла попасть ключом в замочную скважину, но,

наконец, дверь открыта:

– Дениска!

Из корзины с грязным бельем вылез сын и рассмеялся:

– Я думал, что это папа ключом попасть не может… Что

про меня в школе сказали?

– Сказали, что ты хороший и самостоятельный мальчик.

– А сказали, что я первым на физкультуре прибежал?

– Нет. Об этом почему-то не сказали. Расскажи-ка.

Нужно было успеть погладить высохшее после стирки

белье и разложить по шкафам и комодам.

Денис ходил за мамой по квартире и рассказывал:

– Мы на время бегали. Я быстрее всех пробежал!

Учитель по физкультуре назвал меня чемпионом.

Кристина зажгла конфорки на газовой плите. Скоро на

столе стояли две тарелки с горячим борщом. Денис,

обжигаясь, спросил с набитым ртом:

– Мам, а зачем нам папа?

– Ну, а как же? Это ж человек. Живет. Куда

же он пойдет?

– Просто подумал я, что вот бы его не было…. Я, когда

вырасту, никогда пить не буду!

– Это правильно, что пить не будешь. Перед сном,

малыш, вымыться не забудь.

– Угу. Мам, а ты меня сильно любишь?

Нежный взгляд мамы проник в самое сердце мальчика:

– Я могу обойтись без всех и без всего, только не без

тебя.

– А я всегда буду с тобой, мам. И никого не смогу любить

сильнее, чем тебя.

– Давай договоримся, что сильнее всех ты будешь

любить свою жену. Тогда я буду знать, что была хорошей

мамой, и вот тогда я буду действительно счастлива.

– Мам, а за компьютером в субботу поедем?

– А как же? Как договорились.

Денис ушел спать, Кристина включила воду, чтобы

вымыть посуду.

Под шум воды, льющейся из крана, хорошо думалось.

Воспоминания все чаще захватывали сознание, все глубже

пронизывали и многое заставляли анализировать. Причиной

тому, наверное, возраст.

Почему-то то, что было кривым в молодости, скривилось со

временем еще больше.

Теперь, став мамой, она понимала, что если бы ею дорожили и если бы она понимала свою

собственную ценность и значимость, то многому не позволила бы быть. Не позволила бы случиться и Володе рядом с собой.

Он же после женитьбы получил заботливую няньку для

себя, а когда родился сын, озлобился, что мало внимания жена уделяет теперь ему, своему мужу. По его словам, именно это стало причиной того, что он начал пить.

Кристина боялась за него:

– Володя, ты спиваешься.

Володя оскалился:

– Что? Деньги мимо тебя проходят?

После этой попытки поговорить, жена больше не

возвращалась к подобным разговорам.

– Хватит тарелками греметь, – вошел на кухню Владимир, – денег дай.

– На выпивку у меня денег нет.

Владимир выхватил из рук Кристины тарелку и бросил ее

на пол:

– А на это все есть? Мне надо! Слышала?

Жена закрыла воду и ушла спать. Осколки

собирать с пола не стала.

Не потому, что устала, а потому, что так решила. Чувство

собственного достоинства напомнило о себе, что есть оно,

хотя и в совершенно неразвитом состоянии.

3

Сегодняшний выходной день Денис ждал давно.

– Мама! Вставай, поехали за компьютером.

Кристина поднялась, умылась и подошла к шкафу, в

котором прятала накопленные на компьютер деньги. Проведя рукой под сложенным бельем, побледнела:

– Денег нет.

Денис замер. Молнией метнулся к шкафу и

перерыл сам все полки.

– Зачем он нам? Пусть его не станет! Мама, пусть его не

станет! Прогони его!

Кристин механически повторяла:

– Я снова накоплю. Мы купим тебе компьютер. Не плачь.

– Не купим. Он снова украдет. Его в тюрьму нужно. Он

вор!

Весь день Кристина, как могла, развлекала сына. Она

рисовала, клеила аппликации, читала книжки.

Владимир не пришел домой и в этот вечер, и на

следующий день. Столько денег, сколько он обнаружил в

шкафу, пропить за один день было сложно.

4

Наступила обычная рабочая неделя.

Привычным маршрутом двигалась Кристина из офиса в

офис со своей тележкой.

В одном из офисов на два кабинета молодые люди

спорили о том, какую музыку установить в рекламе. Спор был очень горячим.

– Именно ритмичное звучание привлекает внимание!

– Рекламы и так всех раздражают, а ты еще музыкой

такой грузишь! Нужен плавный фон.

– Ага! Усыпляющий, чтобы текст уже некому читать

было!

Спорщики переходили из одного кабинета в другой и

оставляли следы на мокром уже вымытом участке пола.

Кристине это наскучило, и она поставила на пути ведро

с водой.

Не прошли и две секунды, как раздался гневный возглас:

– А что здесь делает это ведро?

Кристина взглянула на провозгласившего и ответила:

– Наверное, оно кому-то нужно.

Парень принялся убеждать своего оппонента, теперь

уже не переступая через намытый кусок пола.

Когда все просохло, Кристина забрала ведро и покатила

телегу в коридор. Так просто уйти не удалось. Один из ребят обратился к ней:

– Постой, давай у уборщицы спросим, вот Вы смотрите рекламы?

Второй парень решил ответить за нее:

– Да, никто их не смотрит. Только от мелькания на

экране все равно названия запоминаются.

Уборщица остановилась в дверях и очень удивила всех

своим ответом:

– Я только рекламы и смотрю. Как короткие фильмы. В

одну минуту всю тему охватываешь. Это здорово. Нет у

меня времени у телевизора сидеть.

– А хоть одну можете пересказать и с тем товаром,

который рекламируется. Ну, пожалуйста…

Кристина, не задумываясь, процитировала сразу

несколько запомнившихся ей текстов и очень обрадовала этим ребят.

– Тогда с музыкой помогите нам определиться для

нашей новой рекламы.

В офисе, кроме них, работал, не поднимая головы, их

руководитель. Он не ввязывался в спор. Это не его функция но, услышав последнюю фразу, поднял

голову. Уж очень интересно стало, что скажет уборщица.

Она сказала:

– Я бы остановилась на классике. Это подчеркнет то, что

ваш товар – классика и иметь его в каждом доме —

классика.

Телега стояла в санитарной комнате, пришло время перерыва на обед.

В кафе, как всегда, работал телевизор. Народу было

много. К столику подошел руководитель того самого

рекламного офиса:

– Все так засижено сегодня, вы позволите рядом с вами

присесть?

Кристина пожала плечами и забавно улыбнулась.

Очень мило улыбнулась. По– домашнему.

– Мое имя Антон.

– Кристина.

– Так уютно я не ощущал себя очень давно. Спасибо,

что не прогнали меня.

– Не имею права. Я здесь обслуживающий вас

персонал.

– Это здорово, что именно Вы.

Кристина настолько не предполагала никакого флирта

со стороны видных и состоятельных людей, что вела

себя естественно, а от того бесконечно мило.

– Наверное, это странно звучит, но

мне нравится работать уборщицей. Наводить порядок.

– Для любой женщины это естественное занятие.

Кристина поднялась из-за столика:

– Разрешите откланяться…

А вечером снова лил дождь. Днем немного подсохло,

но перед самым выходом с работы собрались тучи и

сговорились обрушиться дождем на бедный зонтик, под

которым пыталась спрятаться Кристина.

Не получилось. Сжав плечи и взяв себя в руки, шагнула

она в самую лужу, мгновенно промочив ноги. А что было

делать? Кругом вода.

Сделав несколько шагов, молодая женщина оказалась

…под зонтом. Ее буквально укрыли, и было понятно, чей это зонт.

– Вы позволите вас подвезти?

– Нет, нет, спасибо… – она с ужасом представила,

как сядет в машину и от ее полусапожек останутся на коврике лужи.

– Тогда я вас провожу. Иначе вы промокнете вся.

Невероятно, но Антон проследовал на трамвайную

остановку, дождался трамвая и проехал все пять остановок,

чтобы проводить Кристину до самого подъезда.

В трамвае оба молчали. Она отдыхала, расправив

крылья в потоке ощущения надежной защиты рядом с мужчиной.

Почувствовать себя женщиной было совершенно

новым и не исследованным для нее приключением. Очень

странным и неправдоподобным приключением.

Антон, проводив Кристину, вернулся на остановку,

чтобы на обратном трамвае вернуться к машине, а Кристина

поднялась в свою квартиру и села на скамеечку в прихожей.

Долго смотрела в пол перед собой. Слезы так некстати,

так не к месту.., но ничего невозможно было с этим сделать.

Обида и боль от того, что так могло и должно было

быть всегда, не давали дышать.

В прихожую пришел Денис и очень испугался, увидев,

что мама плачет.

– Мамочка, милая, я уже забыл про этот компьютер!

Пожалуйста, не плачь! Вырасту и заработаю сам.

И тебе куплю все-все! Все, что только захочешь! И на море

отвезу, слышишь?

Кристина смотрела на сына, и глаза мигом высохли.

Как могла она допустить мысли такие? Обиды на жизнь, если именно эта жизнь подарила ей Дениса. Почувствовав

себя омерзительным предателем проговорила:

– Прости меня, малыш, прости. Прошу тебя, прости

меня.

– Ты ни в чем не виновата, мама. Ты же не могла

подумать, что он украдет эти деньги! Мама, прошу тебя, не

плачь! Никогда не плачь! Это все, что мне нужно! Слышишь? Чтобы ты никогда не плакала!

– Я слышу, малыш.

Забренчали ключи во входной двери. Владимир, сильно

шатаясь, все же смог войти. Он оскалился:

– Деньги от меня прятала? Ааа.., и ты, щенок, тут с ней?..

Сговорились против отца…

Сын впервые не спрятался в корзине, и матери

пришлось заслонить его собой.

– Ты, Володя, плохо выглядишь.

– Не дождешь… – Владимир изо всех сил размахнулся, но

не смог нанести удар и не смог договорить. Слово «не дождешься» буквально застряло в его горле. Он схватился за дверь, чтобы не упасть.

Кристина набрала номер скорой помощи и прокричала в

трубку:

– Пожалуйста, скорее.

Врачи приехали быстро, но ничего сделать не смогли.

– Однажды это должно было произойти с таким– то

диагнозом, – сказал доктор.

Неделю за свой счет дали Кристине на все необходимые

действия.

Сказать, чтобы она сильно печалилась, став вдовой,

было бы нечестно. Как любого человека, жаль, конечно, но

слишком много страхов натерпелся Денис, и, учитывая, что

проблема в ускоренном темпе прогрессировала, можно было предположить, что Господь-Бог вступился не только за жену и ребенка, но и, по молитвам матери, за самого Владимира, не допустив его до рукоприкладства. Он ушел как пьяница, а не как убийца.

5

Снова работа. В рекламном офисе ей обрадовались:

– Мы последовали вашему совету, и это оказалось

очень результативным шагом. Вам полагается процент.

Конверт с двумя крупными купюрами был более чем

кстати, учитывая, что, в связи с обстоятельствами, пришлось влезть в долги.

– Здравствуйте, – улыбнулся Антон, – мы все в курсе

того, что у вас произошло. Рады, что вы нашли силы снова

выйти на работу.

– Спасибо, – ответила Кристина, протирая

подоконники.

Антону очень хотелось спросить, спустится ли

она в кафе, но он боялся смутить ее таким вопросом. Ей

же, в свою очередь, хотелось услышать такого рода вопрос, но ясно, что при подчиненных разговор с уборщицей будет

неуместным.

Во время перерыва Антон пришел в кафе пораньше, а

когда Кристина вошла и заняла столик, пересел к ней:

– В дождливый день очень хочется примкнуть к людям,

умеющим сохранять покой даже в такую погоду. Можно?

Бесстрашие мужчины не смущало. Это в молодости

она стеснялась молодых людей, которые проявляли к ней

симпатию. Испытывала мучительную неловкость за их

безвкусицу и отсутствие ума, если им она могла понравиться.

– Кофе удивительный.

– Я прячусь здесь от своих шумных соработников.

– Молодежь…

– Я бы сказал – дети.

Кристина смеялась так чисто и по-настоящему, как не

смеялась очень и очень давно, а может быть, даже никогда

прежде.

Упоминание о том, что они оба уже не молодежь, не

напрягало. Это было преимуществом.

Нужно сказать, что первый присест руководителя

рекламной компании за один столик с уборщицей не включил в народе цепь сплетен, но второй раз увидеть их вместе и оставить событие незамеченным было, конечно же,

невозможно.

На холостяка Антона давно положила глаз

симпатичная бухгалтерша, и увидеть на месте,

забронированном для себя, не себя, а какую-то швабру, было крайне возмутительным.

Скандально возмутительно было увидеть, как эта

швабра усаживается в машину Антона после окончания

рабочего дня. Галантно закрыв дверцу, они отъехали от

стоянки. Кристина не стала говорить глупости про то, что ее квартира бедная и, что не прилично к себе приглашать. Не стала она и придумывать о днях печали по недавно ушедшему мужу.

Впервые в жизни дышала для себя. Нащупывала

новую тропинку в своей собственной жизни и именно в своей жизни.

Антон, уверенный в своих чистых намерениях на

будущее, смело шагнул через порог и встретился с Денисом.

– Я взрослый, и мне не нужно ничего объяснять. Проходите, пожалуйста. Я Вам рад.

Антон молчал. Он так старательно всю дорогу

подбирал нужные слова, а ничто не пригодилось.

– Не знаю, хорошо ли это, что ты такой взрослый? —

спросил Антон.

– Для вас с мамой хорошо, – успокоил его Денис, – и для

меня тоже, потому что я не собираюсь страдать по поводу

маминого счастья. Она его заслужила. В смысле, тебя она заслужила.

Из музыкального центра звучала мелодия. На столе

появились разогретые сырники.

В обшарпанной кухне царило настоящее семейное счастье.

Кристина смотрела на Антона и не могла поверить, что все это по-настоящему, что он – настоящий.

Антон не старался втираться в роль отца, но было ясно, что это настоящий покровитель.

– Спокойной ночи.

Антон и Кристина проворковали еще с полчаса. Ночь

настойчиво отрабатывала свое время. Чистое, намытое,

отполированное небо торжественно заслонило окно спальни…

Совершенно некстати рано утром раздался

телефонный звонок. Кристина потянулась за трубкой.

– Доченька, – плакала в телефоне мама Кристины, – я

возьму Дениса к себе пожить, прошу тебя, не бросай

Сонечку… Они улетать собрались. Насовсем.

Мама рыдала:

– Я куплю тебе билет. Я заплачу как за услуги няни,

только побудь там с ними, пока они устроятся. Как она там с близняшками своими? Ты наш талисман. Чужого человека в няни я не могу нанять. Ты знаешь характер своей сестры.

Никто с ней работать не станет.

Ничего более неподходящего и именно сейчас не могло

произойти.

– Откуда она узнала?.. – прошептала Кристина.

– О чем узнала?

– О том, что у меня появилось то, что можно отобрать…

Она закрыла глаза. Визг старшей сестры звучал в

каждой клеточке тела. «Это мое!» «Пошла с моего места!»

«Все себе захапала!» «Убирайся! Я первая сюда пришла!»

Она отбирала все. Игрушки, красивую одежду, лучшие

места в квартире и за обеденным столом, и в сердцах

родителей, оставляя для младшей то, что никому не нужно.

То, что у нее не отберут, и было ее частью. И замуж-то она

вышла именно за такого Володю по причине того, что он

никому не нужен и его у нее не отберут. Но вот теперь

появился Антон. Он обнял Кристину:

– Я останусь с Денисом. Все будет хорошо.

6

Утро. Сон не отпускает. Его объятия так бесконечно

сладки. За свой назойливый сигнал будильник летит с

тумбочки.

Ее рука проводит по его щеке, и утро отодвигается на

полчаса.

– Так не бывает, – шепчет Кристина.

Денис постучал в дверь и крикнул из коридора:

– Мамуль, я ушел! Антон, я ушел!

Антон успел крикнуть:

– Не спеши. Я отвезу.

Ароматный кофе из его рук – неужели это правда?.

Асфальт после вчерашнего дождя был мокрым.

Перенасыщенный влагой, воздух не принимал в себя

испарения, рвущиеся с земли.

Вода под ногами – вода над головой.

Массивные стеклянные двери бизнес-центра легко

повернулись, пропустив Кристину с Антоном. Они взяли на

проходной пропуска и прошли. За вертушкой разминулись.

Он к себе. Она к себе.

Получив форму, с бодрым настроем «запрягла коней»,

называя так свою рабочую тележку.

Вода налита в ведра, моющие средства установлены в

нужные отделения, все по местам: перчатки, тряпки, щетки.

Улыбка. Все как всегда, только улыбка не от вежливости, а от счастья.

– Здравствуйте! Когда у вас можно убрать?

– Прямо сейчас.

– Ты снова не подписал договоры?

– Снова.

– Так подпиши.

– Сейчас допишу и подпишу. Терпение! На,

нытик, и просто уволь меня! Возьми себе недотепу, который будет вовремя подписывать бумажки.

Все эти споры в офисах, сплетни в курилках и коридорах

были милым фоном рабочего дня. Заставкой.

– Милочка! Так грязно на нашем этаже еще никогда не

было! Вы хоть что-нибудь умеете? Или только кофе

распивать?

Женский персонал ополчился против Кристины, а

нужно было снова просить дни за свой счет. В отделе кадров

холодно и ясно отказали, положив на стол заявление об уходе по собственному желанию:

– Вы только что брали неделю. Знаете, продолжайте

заниматься своими делами. Нам нужен фактический работник, а не штатная единица.

– Но за меня с удовольствием отработает уборщица со

второго этажа. Она рада подработке.

– Всего хорошего!

Сильный холодный ветер, казалось, хотел вырвать

пуговицы из пальто. Кристина, задыхаясь от слез, слегка

согнув спину, укрывала лицо воротником, пока бежала от

трамвайной остановки до подъезда своего дома. Специально ушла пораньше, чтобы не встречаться с Антоном и не сообщать ему позорную новость об увольнении.

Возле подъезда мерз Антон. Он стоял, спрятав руки в

карманы стильного теплого пальто:

– Как я понял, уборщица с тебя никакая.

Кристина подняла голову и подставила лицо дождю,

расправив плечи. Вода смыла слезы.

– Иногда обстоятельства нас выталкивают на высоту, но мне

так холодно, что даже твоя улыбка не помогает согреться.

Он смотрел на Кристину и наслаждался ею. Ничего

лишнего.

Весь мир был полон хлама, кривляний, хитрости,

зависти, жадности, ревности, кокетства, но территория души этой женщины открывалась совершенно чистыми просторами.

Ранним утром мужчины ушли каждый по своим делам,

а Кристина, утопая в подушках, впервые за много лет не

спешила вылезать из постели, ясно осознавая, что не осталось ничего из вчера. Это было подобно спасению с Титаника.

А новый день принес новые хлопоты.

Нужно было приготовить много еды, чтобы в

холодильнике не было пусто, и собрать в дорогу вещи. Их

оказалось совсем немного, так что в одну спортивную сумку все и поместилось.

Сестра жила в Москве. Нужно было помочь ей не

только с перелетом в Доминикану, но и с упаковкой вещей. По этой причине отправляться в путь пришлось за две недели до отлета, плюс сам перелет, и сколько– то понадобится еще быть с ними там, чтобы не бросить на чемоданах…

Антон протянул пятьсот долларов.

– Зачем? Мне и билеты купят, и проживание оплатят.

– Не понадобятся – вернешь. Пусть будут. Это не тебе.

Это для моего спокойствия.

Антон, Денис и Кристина перекусывали в кафе

аэропорта.

Никто никого не ободрял. Все были просто вместе. Когда

объявили начало посадки на самолет до Москвы, Антон достал из кармана куртки маленькую бархатную коробочку и протянул Кристине:

– Хочу, чтобы ты всегда была со мной.

Денис с восторгом наблюдал, как трепетно мама

открыла подарок и извлекла колечко с прозрачным камнем.

Еще секунда – и камешек сверкал всеми гранями на руке.

Это был именно тот момент в жизни, когда разлука

причиняла наивысшую степень страдания.

– Почему так? Ну почему именно сейчас?

– Люблю тебя.

– …

– Почему ты молчишь?

– Слушаю.

Кристина заняла место в самолете и закрыла глаза.

Загудел двигатель. Однажды, очень давно, решила она о себе, что не могут же все ошибаться. Наверное, она действительно ничто.

Это было предательством по отношению к самой себе,

бегством с поля боя. Уходом от боли. Малодушие и

маловерие.

Потому, что так проще – принять общее мнение и не

проливать кровь за свое место под солнцем, просто принимать все как есть. Покатиться туда, куда тебя сталкивают, не думая о том предназначении быть человеком, которое доверил тебе твой Создатель.

Постоянно оставаясь ни с чем, она вынуждена была

кумекать и научилась буквально из ничего создавать нечто

потрясающее.

В результате, в своем районе стала настоящим законодателем молодежной моды. Уж очень быстро ее модные штучки перенимались и разносились дальше.

Успех младшей был слишком ярким. Шла тихая,

невидимая война, на которой с одной линии фронта держалась изо всех сил за эту жизнь Кристина, а с другой линии фронта выбивали ее из жизни сестра и, всегда во всем поддерживающая ее, мама.

Папа, верящий в слова жены, что та любит детей

одинаково, молча предавал Кристину изо дня в день.

Чтобы скрыть нестерпимую боль, Кристине

приходилось искусственно удерживать спину прямее, а голову выше.

Окружающие называли это высокомерием и гордостью.

Чтобы побороть свой страх говорить, в моменты, когда

требовалось ответить на вопрос или высказать свое мнение,

проговаривала она все слишком быстро, и это называли

наглостью.

Кристина умела слышать людей, зная по своему

опыту, насколько ошибочным бывает всеобщее мнение. Ее

отзывчивость называли хитростью и рассчетливостью.

Доброту – корыстью. Щедрость – показухой.

Но маму же не проведешь и сестру родную тоже. Они-то

лучше всех знают, какая она на самом деле…

На рождение сына муж подарил ей очень дорогое

платье. Редкое по тем временам. Старшая сестра увидела и

заявила:

– Я его надену завтра на работу!

Никогда прежде не стала бы Кристина оспаривать

требования сестры, во избежание скандала, чтобы не

провоцировать близких людей, поступать плохо: произносить плохие слова и неправильные вещи, но не сейчас, когда ее Владимир счастливыми глазами любовался самим собой и своим правильным выбором жены, а теперь для нее платья.

Не могла Кристина предать его радость и твердо

сказала «нет». Впервые в жизни категорично и решительно.

Истерика от Сони не задержалась. Крики: «Если я не первая

его надену, то мне уже не нужно будет оно вообще!..» —

неслись по всей лестнице через тонкую квартирную дверь.

Крики мамы, обвиняющей Кристину в ее ненависти к родной сестре, смогли бы стать победными, но Кристина ни в коем случае не позволила отнять радость мужа и его гордость самим собой и ею.

Позже Владимир признался, что если бы Кристина

позволила бы сестре взять это платье хоть на один выход, то платье он бы порвал и выбросил.

Это платье разрушило отношения с семьей, которых, в

общем-то, никогда и не было. Держались они на нечестном

использовании доброты Кристины.

Известие о жестокости и ненависти к сестре и матери

разлетелось по всему окружению.

Почему же им всегда верили? Потому что никакая мать

не скажет плохо о своем ребенке. Если же говорит, значит, все совсем плохо. И при любой попытке защититься, Кристина вредила себе еще больше. Надо же! На собственную мать наговаривает. На сестру свою…

Отвернулись все, и только муж восхищался своей львицей. Конечно, не только муж. Еще ее сын. Для него его мама была самой лучшей мамой на всем белом свете.

Каким же чутьем ревнивая сестра учуяла, что у

младшей именно теперь появилось то, что можно и

обязательно нужно отнять?

Так навалились воспоминания, так гудел этот двигатель

самолета, так хотелось закрыть глаза и проспать этот страшный участок жизни…

Во дворе школы огромным кругом собирались после

уроков девчонки и пацаны играть в волейбол. В один из

весенних дней мяч перехватил прогуливающийся мимо

спортивной площадки всем известный и нагоняющий страх Гера.

Мяч принадлежал Кристине. Она попросила его себе

на День Рождения. Игра без мяча остановилась. Соня, сжавшись от страха, схватила железной хваткой Кристину за руку и быстро и ответственно повела в сторону дома, словно заступница, на самом деле, спрятавшись за сестру.

Кристина, увидев сестру в момент реальной опасности

такой беспомощной, тихой и покорной, пришла в ярость. Не

на нее, а на хама, создавшего ситуацию, при которой

обнажилась трусость всегда и во всем побеждающей сестры.

Кристина вырвалась из рук и на глазах у всех притихших и

напуганных появлением Геры ребят, догнала его. Она с таким напором набросилась и отняла мяч, подняла такой шум, что Гера убежал, как напуганный пес.

Для Кристины в тот день приоткрылась догадка, что ум и

взрослость ее сестры – сплошной фарс.

А Соня принялась изо всех сил биться за свое теперь раненое первенство.

– Ты не представляешь себе, что такое быть старшей! —

рыдала она каждой своей подруге, – невыносимо, когда

младшей сестре отдают все самое лучшее только потому, что она ма-а-аленькая…

Удивительным образом Соня умела манипулировать

людьми своим тихим поведением и молчанием в обществе.

Так и замуж вышла, и была выдана как наикротчайшее

существо и наидрагоценнейший дар.

Те, кто не входил в круг друзей и знакомых родителей и ничего не слышали, и не знали о Кристине с их слов, тянулись к ней. Однажды она до холодного пота испугалась своей смелой мысли, что, может быть, она все-таки нормальная? Такая же, как и все?

В Москве никто Кристину не встретил, да она и не

рассчитывала. Денег мама прислала и на самолет, и на такси.

С, совершенно выключенным из жизни взглядом, позвонила в квартиру. В двери щелкнул замок.

– Улыбку на рожу надень! – сестра без «здравствуй»

повернулась спиной и ушла в комнату.

Кристину обдало ужасом прошлой жизни. За много лет

многое забылось. Теперь же в одно мгновение окружил

дремучейший лес безнадежной тоски. Хотелось немедленно

развернуться и умчаться, как можно дальше от этого места, да и от любой точки, где обитает она, старшая сестра. Все сказки про Золушек – ничто по сравнению с той действительностью, из которой однажды вырвалась Кристина благодаря своему

замужеству. Владимиру не пришлось долго ухаживать. Она была согласна после пары раз встретил, пара раз проводил и пришел знакомиться с родителями. В