Текст книги "Женские истории. Прямиком из жизни"

Павел похватал салат, выпил вина и присоединился к танцующим. Димка своими подкрашенными белыми кудрями, уложенными в художественном беспорядке, приводил в восторг девчонок, которые, повизгивая, раскачивали животами.

Димон старался еще больше. Он кривлялся, прыгал, дергался – одним словом изо всех сил стремился быть самым заметным.

Пашка двигался ритмично.

Одна девушка стала пританцовывать перед ним:

– Ты, Паша, встречаешься с кем-нибудь?

Вопрос этот услышала Зоя и выкрикнула:

– Ему трудно найти пару. Он же из каменного века.

– А все-таки? – ждала ответ девушка, – я не навязываюсь в подружки, мне просто интересно.

– Нет, – ответил Павел, – ни с кем не встречаюсь.

– Неужели, такое возможно?

– Оказывается, да, – подтвердил Павел.

– Ты ее бросил или она тебя?

– Она меня.

– Потому, что ты зануда?

– Не думаю, что поэтому. Я летать не умею.

– А ты, действительно, не умеешь? – Девушка остановилась и удивленно посмотрела на Павла.

Павел, продолжая танцевать, пожал плечами:

– Не умею..

Музыка закончилась. Павел пошел к своей тарелке с салатом. Девушка не отставала и уже возле стола спросила, осторожно:

– Значит, она с летчиком сбежала?

– Ты догадливая. С летчиком. В Хабаровск.

Подошла Зоя и сказала:

– Это, наверное, потому, что дальше, просто, бежать некуда… А ты найди себе другую.

Павел прожевал маслину и заметил:

– Как микроволновку. Взял да и поменял! Все не так просто…

– Те для кого не просто, один на всю жизнь остаются, Любовь – это, как в воду войти. Задумался – на берегу остался! – проговорила Зоя, пританцовывая под новую мелодию.

Павел, отпив вина, уточнил:

– Ну, да, эмоциями побрызгаться и вся любовь.

– А, по-твоему, любовь – это дети и дом?

– Конечно. Но главное, когда цель есть, к которой двигаешься, а любовь вдохновляет, чтобы к этой цели двигаться. Саморазвиваться, расти, постигать новые и новые в самом себе грани своего собственного мира.

– Спасите! – Крикнула Зоя, – я сейчас умру от тоски. Дим! Ты кого к нам в тусу привел?

– Я предупреждал, – крикнул Дима, – Пашка зануда. Его вообще ни о чем спрашивать нельзя, всегда правду ответит. А нужна она нам, правда, эта?

Вся компания дружно рассмеялась, а к Паше подошла девушка, которая затеяла весь разговор.

– Слушай, а какая это цель? К чему двигаться?

Павел вздохнул и сказал:

– Этого я еще не знаю.

– Глупо, – сказала девушка, – всю жизнь так и протопчешься на одном месте. Все мимо тебя пройдет.

– Наоборот, я в пути к цели. А когда пойму, что это, мой путь приобретет смысл и я стану свободным.

– Свободным от чего?

– От хаоса, от бесцельности…

– Не хочешь жить проще?

– Пробовал.

– И что?

– Чувствуешь себя животным. Что дадут, то и проглатываешь, куда загонят, там и ночь проводишь…

– Это, значит, мы все животные, а ты орел горный?

– Я, вообще-то животным себя назвал, а если в ком– то откликнулось, так что ж…

Девушка посмотрела в глаза Павлу и жестко сказала:

– Шел бы ты отсюда. Не порть людям вечеринку.

Подошел опьяневший Дима:

– Что вы тут не поделили?

Павел поставил бокал на стол и вышел в коридор. Он надел куртку и открыл входную дверь, успев подумать про себя:

«Вот, ведь, вещь, какая – дверь, название одно и предмет один, но для кого-то вход, а для кого-то выход».

Дима, провожая Павла, пожал плечами:

– Не обижайся…

– Дим, ты же знаешь, мне не нужно ничего объяснять.

Дома Павел долго не мог уснуть. Он смотрел в потолок, слушал спокойную музыку и бродил мыслями по лабиринтам своей памяти.

Вспоминались какие-то случайные люди, мальчишка, отнявший любимую машинку, женщина в автобусе, погладившая его по голове, когда он уступил ей место, учитель алгебры, унижающий его на уроках. Вспомнился первый день за рулем…

Но все воспоминания перекрывали ее слова:

– Ты всех отталкиваешь от себя. Ты можешь считать себя кем угодно, только я не декабристка…

Павел думал о том, было ли это любовью? Если да, то почему ему не больно вспоминать о ней? Он просто помнит, что она была, как некий этап жизни.

Что мешало завязать новые отношения? Этот вопрос занимал больше всего, но ответить на него Павел не мог, зная одно: он не умел быть счастливым тем, что предлагала ему жизнь, и он боялся втягивать кого-то еще в поиск того счастья, которое считал настоящим, но о котором не имел никакого представления.

Павел старательно выстроил себя и свой микромир, для того, чтобы соответствовать инструкции, предложенной временем, эпохой, веком. Он боялся сорваться на какой-нибудь мелочи, и упасть туда, откуда так настойчиво взывало о помощи его истинное «Я».

Работой, дисциплиной, отработанными фразами Павел закупорил окна и двери своей души, запечатал свое сердце, но чувствовал, что никакие замки и щеколды не могут удержать его «Я», которое рвалось на волю, стремилось быть понятым, быть прочитанным и названным по имени.

С самого рождения ему дали понять, что оно, это его «я» ничего не стоит. Что самое важное – не шуметь, не устраивать беспорядок, не приносить замечаний с улицы и из школы.

Если его «Я» вырывалось на свет в каких-то словах, вопросах, в нытье, – ему объясняли, что он – глупый, разболтанный и инфантильный.

«Быть взрослым, умным и сильным – объясняли ему, – это, значит, держать свое „я“ под замком и никогда не позволять ему показываться! Потому, что твое „я“ – не красивое, не сильное и не умное. А еще потому, что родителям и учителям так легче доказывать свою способность удерживать спокойствие и порядок, то есть, прятать и маскировать свое настоящее „я“: не красивое, не умное и не сильное».

Что же это за порочный круг, в котором каждый боится быть настоящим?

– Да, Христос принес много беспорядка в общество, – вздохнул Павел, вспомнив почему-то Екатерину Михайловну.

Павлу стало страшно, он чувствовал, что неудержимо скользит в ту область фактов и размышлений, от которых убегал и прятался, и ему хотелось крикнуть: «помогите!»

Он включил телевизор. Хотелось чем-нибудь отвлечься. Шла ночная программа. Павел подошел к окну:

«Не страшно, когда больно» – повторил он слова Екатерины Михайловны, а вслух сказал. – Ох, как страшно!

Павел понял, что именно Екатерина Михайловна там, в своей бедной квартирке напомнила ему о его сердце.

– Столько лет кропотливого труда, – вздохнул Павел, – и какое, вообще, ее дело живой я или мертвый? А, ведь, Христос пришел к тем, для которых эта человеческая игра в прятки была тяжким бременем. Когда человек находит покой? Когда понимает, что не нужно скрываться и приукрашивать себя, потому что тебя любят таким, какой ты есть. Вот оно что! Христос – Спаситель! Боже мой, спасение этого самого «я». Я, принимая протянутую Им руку, имею право быть самим собой и не прикрываться добрыми делами, ответственностью, благородством и щедростью. Мое «я» такое, как есть, имеет ценность, а не мои декорации. Я могу быть совершенно спокоен. Но каким неудобным становлюсь для тех, кто не вышел из игры и выходить не собирается?!

Павел лег. Было очень спокойно. Незаметно уснул, и проснулся от настойчивого звонка в дверь.

На лестничной площадке стоял Саша:

– Ты, что? Почему к телефону не подходишь? Мы испугались, не случилось ли чего? Ты с бодуна? Паша! Если босс узнает, тебе мало не покажется!

Павел быстро умылся и, выпив кофе, помчался к машине. За полчаса он доехал до работы и в коридоре встретил секретаршу Марину. Она ядовито улыбнулась:

– Какой вы пунктуальный! Ровно в 11.30! А пили вчера или сегодня? Я думаю, Борис Глебович обрадуется, когда я ему скажу, что встретила вас.

– Вам, Марина Станиславовна, нужно оклад повысить. Вы делаете больше, чем положено по штату, – ответил Павел.

Марина, тряхнув головой, спросила:

– И что же я такое делаю?

– Думаете, – ответил Павел и прошел в свой кабинет.

Там уже суетился Миша.

Увидев Павла Николаевича, он смущенно сказал:

– Здравствуйте, извините, что я тут без вас…

Павел не дал ему договорить:

– Да, ладно, сам виноват.

Включил компьютер, повесил на спинку кресла пиджак. На столе лежали новые договора.

Несмотря на беспокойную ночь, работалось легко. Новые соглашения несли новую прибыль, а, значит, он не зря занимал свою должность.

В это время Борис Глебович просматривал поступившую почту и документы, которые нужно было подписать.

Марина в приемной подшивала в папку бумаги.

Вошла главный бухгалтер с расчетными листками:

– Это не к спеху.

Марина, схватив листки, зашла в кабинет Бориса Глебовича:

– Татьяна Константиновна просила отдать Вам. – немного помялась и устало вздохнув, добавила:

– Мне кажется, что я не справляюсь со своими обязанностями, Борис Глебович. Меня, порой, обескураживает собственная нерасторопность.

– С чего ж такая самокритика?

– Я прихожу к девяти утра и с трудом все успеваю, а некоторые приходят к половине двенадцатого и вполне справляются.

– Это кто, ж, такой талантливый?

– Да, управляющий наш, Павел Николаевич.

Борис Глебович нахмурился:

– Заварите мне кофейку и попросите Павла Николаевича зайти.

Марина вышла, набрала номер управляющего.

– Павел Николаевич, вас просит к себе Борис Глебович. – ангельским голоском произнесла она.

Павел надел пиджак и поднялся на четвертый этаж. Он прошел через приемную и постучался в кабинет шефа.

– Входи!

Павел вошел.

– Вы, Павел Николаевич, хорошо себя чувствуете?

– Да. А в чем дело?

– Вот, именно, в чем?

– У меня все в порядке.

Борис Глебович поднялся с кресла:

– Между прочим, вы ответственную должность занимаете! Во сколько вы пришли сегодня на работу?

Павел поморщился, поняв, в чем дело:

– В одиннадцать тридцать.

– И что же случилось? Пробки на дорогах?

– Нет.

– Авария? Потоп? Извержение вулкана? Это не на пятнадцать минут опоздать!

– Борис Глебович, этого не повториться.

В кабинет заглянула Марина:

– Борис Глебович, скоро совещание, Вы кофе выпить не успеете. Вам принести сейчас?

– Да, Марина, принеси, пожалуйста.

Когда дверь за Мариной закрылась, Павел сказал:

– У Вас очень исполнительный секретарь.

– Хоть, в этом мне повезло, – ответил Борис Глебович, – можешь идти.

Павел вышел из кабинета и, проходя мимо стола Марины, услышал:

– Павел Николаевич, я счастлива, что работаю с Вами.

– Наши чувства, Марина Станиславовна, взаимны, – четко выговорил Павел.

Он вернулся в кабинет. Возня с аквариумом немного развеяла мрачное настроение.

Миша выложил дно аквариума галькой, залил воду, посадил растения.

Только через неделю в аквариум были запущены рыбки. Сотрудники весь день бегали в кабинет Павла, чтобы увидеть чудо: рыбок.

– И почему рыбки так успокаивают? – почему-то шепотом спросила Татьяна Константиновна.

– Они все время в воде… – так же вполголоса ответил Павел.

Пришла взглянуть на рыбок и Марина.

Вернувшись в приемную и, заварив кофе, Марина постучалась в кабинет шефа и, приоткрыв дверь, спросила:

– Чашечку кофе?

Шеф кивнул.

Принеся кофе боссу, Марина закатила глазки и сказала:

– Я просто в шоке от восторга!

– Отчего же такой восторг? – поинтересовался босс.

– Не могу прийти в себя от аквариума, который Вы распорядились установить в кабинете Павла Николаевича.

– Какой аквариум?

– Шикарный! Весь офис не работает, бегает рыбок смотреть.

В конце рабочего дня Борис Глебович решил пройтись по рабочим местам сотрудников. Зашел он и к Павлу Николаевичу.

– Что это? – спросил он, глядя на рыбок

– Аквариум, – ответил Павел Николаевич.

– Вижу, что не факс. Вы забыли, что над вами начальство есть?

– Борис Глебович, аквариум – это не собачья будка. Я думаю, особого распоряжения не требуется.

– Вы учить меня будете? Вы мне будете объяснять, на что требуется разрешение, а на что нет?

В кабинет заглянула начальник отдела кадров:

– Павел Николаевич, говорят, вы аквариум установили… – начала она, но, увидев шефа, быстро закрыла дверь и ушла.

– Проходной двор! – недовольно сказал Борис Глебович.

Он вышел из кабинета, оставив дверь открытой.

3

Утро. В парикмахерскую вошла девушка:

– Маникюр могу я у вас сделать? – спросила она.

– Да, как раз свободно, – улыбнулась администратор.

Девушка кинула на вешалку плащ и, устроившись за маникюрным столиком, показала мастеру руки.

– Покрывать лаком будем?

– Да, вот, этим, – ответила девушка, показав на пузырек с оранжевым лаком.

Мастер принялась за работу, а клиентка закрыла глаза.

– Не выспались?

– Да. Надо хоть на несколько минут от всего отключиться.

Одета девушка было не броско, но и не дешево. Джинсы и кофточка явно не ширпотребовские. В одежде ее и во внешности чувствовался стиль.

В парикмахерскую вошел мужчина. Запах его туалетной воды перебил букет запахов парикмахерской.

– Подстрижете? – Спросил он.

– Да, усаживайтесь, пожалуйста, – ответила администратор, расплывшись в улыбке.

Проходя мимо маникюрного столика, мужчина взглянул на девушку, которой делали маникюр, и сказал:

– Какая приятная компания!

Девушка открыла глаза и ответила:

– Это мимолетное. Всего лишь первое впечатление..

Мужчина не сдавался:

– Интересно каким будет второе.

– Разочарование.

– От чего же? – в мужчине сработал инстинкт завоевателя.

– От напрасно потерянного времени, – холодно ответила девушка.

– Значит, нет?

– Значит, да.

Девушка, закончив маникюр, расплатилась и вышла на улицу. Она села в «Девятку» и повернула ключ зажигания. Когда машина завелась, задумалась, размышляя, куда сначала поехать.

Зазвонил сотовый.

– Инка, ты где?

– От парикмахерской отъезжаю.

– Куда?

– Еще думаю. Ты говори, что надо, а я впишусь.

– Мне надо, чтобы ты ко мне заехала.

– Хорошо.

Проезжая мимо заправки, подрулила к колонке. Сразу подскочил паренек, работник заправки:

– В помощи нуждаетесь?

– Нуждаюсь.

Парень установил пистолет, взял деньги и пошел к кассе. Вернувшись, спросил:

– У такой красивой девушки, наверное, много приятелей?

– Да, – серьезно ответила Инна, – к каждой паре обуви.

– И как они с этим мирятся?

– Я не надеваю все туфли сразу…

– А я мог бы вписаться в график?

Дешевая машина Инны не предполагала никаких социальных барьеров. Девушка холодно ответила:

– Не трать зря время. Сохрани пыл для единственной.

– А если такой нет?

– Подожди, появится.

– Не люблю ждать.

– Тогда не появится. Мужество нужно…

Парень поморщился.

– За урок мужества спасибо. Только если надумаешь, я здесь каждый день…

Выезжая с заправки, Инна уступила дорогу «Джипу» и перекрыла путь «БМВ», намеревавшейся проскочить вслед за «Джипом». Наконец, разъехались.

Инна опустила стекло. Из приемника лилась ее любимая песня:

– По ночам в тиши я пишу стихи, па-па-па, что пишет каждый в девятнадцать лет…

Инна хотела перестроиться влево и посмотрела в зеркало. Рядом с ней ехала «БМВ», которой недавно она перекрыла дорогу. Из машины улыбался водитель.

Инна подала сигнал и перестроилась. Через несколько секунд водитель «БМВ» улыбался справа.

Инна улыбнулась ему а ответ и прибавила скорость. Улочками, которые она отлично знала, подкатила к старому кирпичному дому, выключила мотор, вышла из машины и зашагала к парадной, сообщая по телефону подруге, что уже поднимается.

Лифта в доме не было.

Оказываясь в старых домах, Инну всегда охватывало странное чувство, похожее на тревогу.

В таком же старом доме и в таком же старом дворе прошло ее детство. В радостные и приятные воспоминания вплетались трагические моменты. Словно в плитке хорошего шоколада, где присутствуют и сладость и горечь, и трудно определить, что именно привлекает.

У подруги своей Светы засиживаться Инна не любила.

На четвертом этаже щелкнул замок, распахнулась дверь и послышался голос Светы:

– Ты что так долго?

– На заправку заезжала.

Квартира у Светы была обставлена под старину. Громоздкие диван и кресла с витыми подлокотниками, огромный старинный буфет, хрустальная люстра. На фоне всего этого хорошо смотрелись музыкальный центр и большой телевизор.

– Кофе с чем будешь?

– Ты неси все, а я выберу, – Инна села на диван.

Света выложила на стол нарезку, салат, булочки.

Уплетая бутерброд, Инна заметила:

– Не забыть бы мне, зачем я сюда приехала.

Света положила на стол буклеты с рекламами косметики:

– Вот, за этим.

– И на какую сумму мне нужно купить, чтобы ты была счастлива?

– На три тысячи. Я уже подобрала, но ты все равно посмотри сама, может, еще что-нибудь понравится.

Просматривая буклеты, Инна спросила:

– А эту сумочку с чем можно получить?

– Она к туалетной воде идет.

– Годится!

Девушки услышали, как кто-то открывает входную дверь.

– У тебя мужчина?

– Да, не то, чтобы… в общем, в брюках.

В комнате появился молодой человек картинной внешности, будто сошел с обложки глянцевого журнала.

– Привет, девчонки!

– Инна, это Костя. Костя, это Инна. Есть будешь? – спросила Света.

– Нет, я в «бистро» заскочил. А что у нас по телеку?

Костя включил телевизор и защелкал пультом. По МТВ крутили какой-то клип с девицами в бикини. Костя стал пританцовывать. Время от времени он покрикивал:

– Вау! Клево!

Инна вопросительно посмотрела на Свету. Подруга пожала плечами.

– На чем мы остановились?

– На сумочке. И мне пора ехать. Ты закажи все, что для меня нашла.

Инна достала из сумки деньги и положила их на стол.

– Куда ты сейчас? – Спросила Света.

– На работу.

– Уже уходишь? – равнодушно спросил Костя, – Ну, пока. Заходи еще.

Выходя на лестницу, Инна сказала Свете:

– Только не говори, что он с тобой надолго.

– Ты феминисткой стала? – спросила Света, стараясь поскорее закрыть тему.

– Нет. Просто, больно смотреть.

– – Звучит красиво. Может, тебе ребенка родить?

– От такого Кости? – Инна пристально посмотрела в глаза Свете, словно надеялась защитить, спасти то, чем так выделялась эта девушка среди всех ее знакомых и друзей.

– Сейчас все такие… – пыталась оправдаться Света.

– Потому-то, я одна, – вздохнула Инна.

– Так, одна и состаришься?

– Нет. Умру молодой.

Инна повернулась и стала спускаться по лестнице. Дверь у нее за спиной закрылась.

Навстречу поднимались подростки. Пройдя мимо, кто-то из них присвистнул и громко, не стесняясь заметил:

– Красивая телка.

– Артистка, наверное.

Инна вышла на улицу и подошла к своей машине. Выезжая со двора, она думала о том, почему так настойчиво избегает контактов с противоположным полом?

Гордость? Нет. Разборчивость? Нет. Что-то таилось в душе и, словно реле, включало защиту от посягательств на чувства.

Она слышала приколы, шутки – мужчины рядом с ней старались выглядеть сильнее и мужественнее, но она ни с кем не оставалась.

Это не было сердцеедством. Просто та часть души, которую Инна очень старалась оживить, не функционировала. Это было пересохшее русло реки.

Инна не читала любовные романы, не смотрела душещипательные сериалы. Конечно, она хотела любви, но той, которая станет отправной точкой, началом чего-то настоящего, огромного, а не финалом истории.

На работе ждали два агента с новыми соглашениями. Быстро провела по клавиатуре компьютера:

– Владимир Николаевич, – Вам нужно еще раз встретиться с клиентом. Данные в договоре не совпадают с данными в базе данных.

Следующий договор тоже оказался с ошибками.

– Инна, ты же знаешь, какая это работа! – вспылил Владимир Николаевич.

– Знаю, – ответила Инна, – поэтому, вам хорошо платят.

Владимир Николаевич схватил договоры и вышел из кабинета.

Пришел следующий агент. Его договора оказались в порядке.

– Инна Вениаминовна, если к моим договорам претензий нет, я бы хотел, как можно скорее получить свои деньги.

– Да, сейчас перекину в расчет…

Зазвонил телефон.

– Инна Вениаминовна, – я хочу попросить Вас провести тренинг с новичками. В следующий понедельник.

– Хорошо, Елена Владимировна, – Инна положила трубку, – так, значит, в расчет…

Снова зазвонил телефон.

– Инка! Есть идея! – Послышалось из трубки.

– Я вас слушаю, – Инна продолжала щелкать кнопками компьютера.

Агент нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Сауна! – слышал он женский голос в телефоне Инны.

– Сегодня?

– В 21.00 жду у себя под окном.

– Жанна, я вообще-то не знаю…

– В 21.00! Пока.

Инна положила трубку и улыбнулась агенту:

– Извините, пожалуйста, Виталий Юрьевич. Так…

Снова телефонный звонок.

– Инна, что ты делаешь?

– Работаю.

– Хватит строить из себя бизнес леди. Тебе Жанка звонила?

Инна придерживала трубку телефона плечом возле уха. Виталий Юрьевич сверлил Инну взглядом. Из телефона сыпались последние сплетни, наконец, послышалось:

– Целую, пока.

Виталий Юрьевич моментально заговорил, опасаясь, что дама, от которой зависел его заработок, опять чем-нибудь отвлечется.

– Счет Вы хотели перевести, Инна Вениаминовна.

– Поднимитесь, пожалуйста, к Наталье Анатольевне.

– До свидания, – откланялся Виталий Юрьевич.

– До свидания, – улыбнулась Инна.

Она занялась оформлением рекламной листовки. В кабинет вошла консультант из торгового зала:

– Ударим по кофейку?

– Да, Оленька, и покрепче, а то я от монитора никогда не отойду. Посмотри, можно рекламу такой оставить?

– Текст да, а фон нужно выбрать спокойнее. Отвлекает от информации.

– Так?

– Лучше, но нужно еще притушить на пару тонов.

– Так?

– Да, только цвет нужно, пожалуй, другой выбрать, а тон этот оставь.

Инна посмотрела на Олю:

– Ты специально?

– Я помогаю, – ответила Оля, – ты попробуй другой цвет взять.

– Веселенькое что-нибудь?

Оля рассмеялась. На ее смех зашла экономист Галя:

– Что за смех?

– Мы рекламу составляем на новые услуги, – ответила Оля серьезно.

– И что смешного в наших услугах? – не поняла Галя.

– Не обращай внимания, Галка – сказала Инна, щелкая мышкой компьютера, меняя один цвет за другим.

– Вот! Так оставь, – наконец сказала Оля.

Инна подозрительно посмотрела на Олю и сказала:

– Так, у меня сначала так и было!

Оля пожала плечами:

– Не знаю… Сначала мне не понравилось.

– Все! – скомандовала Инна, – по кофейку!

После выпитого кофе, она отдала на распечатку проект рекламного буклета и занялась скучнейшим, но необходимым для любой серьезной компании делом: просчетом развития и перспективы.

Когда рабочий день закончился, до встречи с Жанной оставалось еще три часа времени. Ехать домой не имело смысла, на работе сидеть было не разумно.

– Хорошо, что существуют универмаги, – сказала она сама себе, отключила компьютер, закрыла кабинет, вышла и села в свою «Девятку».

4

Утром этого же дня Павел проснулся рано и, не найдя для себя достойного занятия дома, отправился в офис раньше обычного.

В его кабинете на месте аквариума, как и прежде, стоял факс.

Павел кинул пиджак на спинку стула и включил компьютер. По коридору зацокали каблуки. У кабинета Павла цоканье затихло, и раздался стук в дверь. Павел молчал. Дверь приоткрылась, и показалось улыбающееся лицо Марины:

– Вы сегодня пришли пораньше, чтобы рыбок покормить? Они у меня в приемной. Можете проведать.

Павел спросил, скорее самого себя, чем Марину:

– Интересно, такие особи, как Вы, испытывают хоть какие-нибудь чувства?

– Я, Павел Николаевич, могу Вам предложить убедиться, что да.

При этих словах Марина толкнула грудью дверь и, расправив плечи, тряхнула охапкой волос.

– Меня интересуют исключительно профессиональные качества.

Марина облокотилась о косяк двери и скрестила руки на груди:

– Почему таким скучным типам, как Вы, природа дает эффектную внешность?

– А кроме внешности Вас что-нибудь интересует в людях? – Спросил Павел, на самом деле совершенно не интересуясь тем, что она ответит, и, вообще, не желая продолжать разговор.

– Зарплата и должность, – ответила весело Марина и, хлопнула дверью.

По коридору проходил босс.

– Доброе утро, Борис Глебович.

– Доброе утро, Мариночка. А Павел Николаевич исправился, пришел на работу раньше положенного, – заметил Борис Глебович.

Марина скривилась.

– Какой Вы наивный! Павел Николаевич демонстрацию устраивает: вот, мол, Вам, только не трогайте меня.

Борис Глебович, не произнеся больше ни слова, поднялся в свой кабинет.

В обеденный перерыв Павел отправился в «бистро» пообедать. Как обычно, он заказал для себя гуляш и сел за столик возле окна.

За окном мельтешили люди. Через дорогу женщина вела за руку маленького ребенка.

Ребенок подпрыгивал на одной ножке и размахивал руками. Павел улыбнулся, представив, что было бы, если бы взрослые люди вели себя, как дети: подпрыгивали, толкали друг друга, высовывали языки.

К столику подошел молодой человек:

– Можно составить Вам компанию?

– Да, конечно, – отодвинул свой поднос Павел.

– Обеденный перерыв? – спросил незнакомец.

– Да.

– Из какой конторы?

– Из страховой.

– Клиентов много?

– Хватает, город большой.

Молодой человек, спешно заглатывал еду:

– Я рядом работаю, в пластиковых окнах. В жизни, знаешь, не всегда делаешь то, что нравится. Наверное, потому, что не очень веришь, что можешь достичь того, к чему стремишься. Дойти, так сказать, до земли обетованной.

– До чего дойти?

– Это я так… Скучно живем!

– Мне нравится то, чем я занимаюсь, – возразил Павел.

– Да, брось, себе самому хоть не ври. Тебе нравится бумажная работа? Мужик! А где адреналин?

– На бумагах можно сражаться не хуже, чем на шпагах, – ответил Павел.

Молодой человек помолчал, подумал и сказал:

– Ну, ты скажешь!…Хотя… Может быть. Да и нужны ли вообще эти сражения да приключения? Аквариум себе поставлю и успокоюсь.

– Почему аквариум?

– Не знаю. Рыбки плавают, рты раскрывают, едят. Жизнью своей вполне довольны. Буду у них учиться.

– У меня хороший знакомый есть, специалист по аквариумам. Хочешь, дам его телефон?

– Да, буду благодарен. Видишь, не зря к тебе подошел, – заметил молодой человек, взял листок с телефоном Миши и, поднялся из-за стола. – Удачи тебе на бумажном фронте!

Павел остался доедать свой обед.

«Любопытно! Все хотят подвигов, а ищут покоя».

Почему-то не выходили из головы мама с ребенком, переходившие улицу. Что ищет человек, входя в жизнь? Или, что должен искать, но не ищет, погружаясь в поток жизни и забывая о главном? И как прийти к старости с чувством удовлетворения? Как не пропрыгать всю жизнь на одной ножке?

После обеда, вернувшись в офис, просматривал новые соглашения. Позвонила Марина. Вызывал Борис Глебович.

Пришлось отложить бумаги.

– Ты не доволен своей должностью?

– В чем дело? – спросил Павел.

– За последние несколько недель, после банкета, ты резко изменился. Может, сам рассчитывал на место главного?

Павел, смотрел в глаза Борису Глебовичу:

– Мне трудно отвечать на такие вопросы.

– А на какие не трудно?

– На вопросы, касающиеся моей работы, непосредственно. Например, о кадрах, – ответил Павел.

– Что-то не так с кадрами?

– Секретарь Ваш, Марина Станиславовна, не слишком ли во многое вникает?

– Марина Станиславовна единственный человек в компании, который желает мне добра, а Вы, Павел Николаевич, мстите ей за аквариум? Только аквариум за счет фирмы был приобретен Вами.

Павел изумленно уставился на босса. Что происходит с этим взрослым и большим во всех смыслах человеком? Неужели слабый женский пол обладает такой силой воздействия? Как укрыться от этой силы, когда она направлена на разрушение, и как использовать, не упустить эту силу, направленную на созидание?..

– Павел Николаевич, – нервно заявил Борис Глебович, – хочу предупредить, что мне стало трудно с вами общаться.

В этот день работу закончил Павел позже, чем обычно. Домой он не торопился и, проезжая мимо большого универмага, решил заехать, побродить по отделам.

Когда он подъезжал к стоянке, перед его носом проскочила «Девятка». Павлу пришлось резко затормозить.

– Вот, чайник! – выругался он.

«Девятка» припарковалась. Из нее вышла девушка. Закрыла машину и быстро пошла к входу в универмаг.

Павел отметил это и тоже пошел в магазин. Он взял тележку и направился к отделу электротоваров.

Поперек прохода стояла чья-то тележка, нагруженная полотенцами, щеточками, какими-то деревяшками-побрякушками для бани.

«Прекрасный набор» – усмехнулся про себя Павел, отыскивая глазами, кто мог оставить тележку посреди прохода.

Из-за стеллажа с шампунями вышла та самая девушка: Из «Девятки». Она добавила к выбранному товару бутылку с шампунем.

Павел не удержался и съязвил:

– Интересно, Вы к машинам относитесь, как к тележкам, или к тележкам, как к машинам?

Девушка, подняв голову, спросила:

– А что для меня менее оскорбительно?

– Без приоритетов, – ответил Павел.

Незнакомка покатила вдоль витрины с пушистыми ковриками. Павел выбрал лампочки и покатил мимо отдела со стройматериалами. Вдруг из-за стеллажа с карнизами, неожиданно, высунулась знакомая тележка, и Павлу пришлось резко остановиться.

– У меня так колеса скоро начнут дымиться, мадемуазель.

– Вы меня здесь караулили?

– Я точно так же подумал о вас, – парировал Павел.

– Вас все женщины раздражают или конкретно я?

Павел пробубнил:

– Глядя на содержимое вашей тележки, можно предположить, что вы собрались в баню.

Девушка облокотилась рукой на тележку, и спросила:

– И кто же в данной ситуации должен уступить дорогу?

– То есть, кто должен отвалить? – уточнил Павел.

Он смотрел девушке в глаза и понимал, что с ним происходит что-то удивительное. Его втягивал ее взгляд и уносил в бесконечность.

Вместо колкости хотелось сказать что-то по-настоящему доброе; такое, чего незнакомка не забудет и что заставит вспоминать о нем хорошо, светло.

– У Вас помеха справа, – сказал Павел, – А здесь нет светофора… Давайте, поднимемся в кафе.

– У меня хороший аппетит. У вас денег не хватит.

Она смотрела на него и, почему-то ей не хотелось шутить.

– А вы возьмете только чашечку кофе.

– И пирожное, – добавила девушка.

Две тележки катились к лестнице. Около стойки они остановились.

– Что будете заказывать? – спросила буфетчица.

– Пирожное и кофе с двойным сахаром, – сказала девушка.

– К этому списку добавьте, пожалуйста, мясной рулет, два бутерброда с рыбой и чай, – добавил Павел и расплатился.

– Я буду должна?

– Всю жизнь, – не шутя ответил Павел.

Они прошли к столику возле большого аквариума.

– Здесь и припаркуемся, – сказал Павел, поставив поднос на стол.

– Ничего, что я на глазах у этих несчастных рыбок буду есть бутерброд с кетой? – Тихо спросила девушка.

– Зрелище жестокое, – сказал Павел и, обратившись к рыбкам, заверил их: – Это шпинат.

– Поверили? – Спросила девушка.

– Думаю, что нет…

– Тогда давайте, пересядем за другой столик, – и они пересели за столик возле окна.

Павел расставил на столике снедь и предложил:

– Поговорим?

– О чем?

– О магии имен, например, я – Павел.

– Инна.

– А вы, Инна, всегда так ведете себя на дорогах?

– На самом деле, я очень дисциплинированный водитель. Не выписывайте, пожалуйста, мне штраф, господин полицейский.

– А если бы я не успел затормозить?

– Тогда мы с вами познакомились бы раньше.

– А в кафе пошли бы?

– Все зависело бы от вашей манеры общаться, – ответила Инна.

– Я принципиальный.

– Тогда бы я надолго забыла о кофе и пирожных.

– Тем более, что машина у меня не дешевая.

– Это хвастовство или камень в мою «Девятку»? Хотя, в любом случае, – мимо. На меня не производят впечатления дорогие машины, а к своей «Девятке» я привыкла.