Текст книги "Сейчас или никогда"

Глава 21

Вечеринка по случаю дня рождения Миффи Джордан шла своим чередом. Со временем Гарри потерял Мэл из виду, в последний раз он ее видел, когда его дядя Джек, обняв ее за талию, повел на другой конец лужайки. Мэл весело смеялась и, казалось, совершенно забыла о нем.

Дядя Джек был старым ловеласом и не упускал случая приударить за интересной женщиной. На его счету было уже четыре женитьбы и столько любовниц, что он и сам их не мог сосчитать.

– Похоже, что этот старый бабник увел у меня невесту, – пожаловался Гарри матери.

Они сидели под тентом и наблюдали за тем, чтобы все шло по разработанному плану.

– Не волнуйся, Гарри, – успокоила его Миффи. – Сейчас он уже не так опасен, как в прежние годы. Думаю, что к началу ужина они будут здесь. Кстати, она будет сидеть здесь, рядом с тобой. – С этими словами Миффи взяла карточку Джека и перенесла ее на другой стол. – А Джека мы посадим рядом с Бидди Белмонт, которая намного старше его и к тому же абсолютно глухая. Пусть развлекается с ней. Ему придется каждое слово повторять ей не менее трех раз. За это время все пузырьки выйдут не только из него, но и из шампанского.

Они весело рассмеялись. Гарри обнял мать и поцеловал ее в щеку.

– Мама, тебе говорили когда-нибудь, что ты совершенно поразительная женщина?

– Да, твой отец, – мгновенно отреагировала та. – Он сказал мне это в тот день, когда попросил моей руки. Правда, с тех пор больше никогда в жизни не осмеливался повторить эти слова. Думаю, это связано с какими-то моральными запретами. Скорее всего он просто не хотел развращать меня неумеренной лестью.

В этот момент на высоком крыльце дома появился дворецкий в парадном костюме и несколько раз ударил в гонг, возвещая о том, что ужин готов и пора рассаживаться за столы. Все собрались под тентом и разыскивали свои места по разложенным на столах карточкам.

– Ах, вот вы где? – радостно сказал Гарри, увидев приближавшихся дядю Джека и Мэл. Она держала старика под руку и внимательно слушала его болтовню.

Услышав слова Гарри, дядя Джек удивленно вскинул бровь и взмахнул рукой.

– Гарри, надеюсь, Мэллори не придется скучать за этим столом? Я положил хорошее начало и хочу, чтобы она не затерялась среди твоих многочисленных родственников из числа Джорданов и Пискоттов. – При этом он похлопал Мэл по руке, а она одарила его очаровательной улыбкой.

– Нет, дядя Джек, – твердо сказал Гарри, – я понял ваш намек, но боюсь, что вам придется довольствоваться обществом очаровательной Бидди Белмонт. Это соседний столик.

– Твоя мать снова решила наказать меня! За что? Чем я провинился перед ней?

– Это вовсе не наказание, дядя Джек, – успокоил его Гарри. – Просто она считает, что каждый мужчина на этом торжестве должен выполнить свой долг. В конце концов, это ее день рождения, и она имеет право рассаживать гостей так, как считает нужным.

– Мы еще увидимся, Джек, – махнула ему рукой Мэл, когда тот поплелся на свое место.

– Мэл, я начинаю ревновать тебя, – шутливо сказал Гарри, поворачиваясь к ней.

Она рассмеялась и игриво захлопала длинными ресницами.

– Ну и зря. Он похож на старого аристократа, который решил вспомнить молодость. Было бы жестоко отказать ему в такой малости.

В этот момент официанты подали черную икру, и дворецкий торжественно объявил о начале ужина.

Мэл хорошо себя чувствовала среди этих людей. Обычно на подобных вечеринках она спрашивала себя, что она тут делает и какое во всем этом веселье. Но сейчас все было по-другому, как-то естественно и по-настоящему приятно. Правда, ей никогда прежде не приходилось бывать на таких аристократических приемах, где все знали друг друга чуть ли не с детства, вместе проводили свободное время, отмечали дни рождения и свадьбы, вместе хоронили близких. И именно поэтому они были такими близкими, доброжелательными и в высшей степени деликатными по отношению друг к другу.

Она повернулась к Гарри. Он, почувствовав на себе ее взгляд, вопросительно посмотрел на нее.

– Что-нибудь не так?

– Нет, все прекрасно, – прошептала она ему на ухо.

– Скоро начнутся танцы. Если у тебя есть танцевальная карта, как это было в старые добрые времена, то я готов написать напротив каждого танца свое имя.

– Ты готов пригласить меня даже на вальс?

– Прежде всего на вальс. Ты что же, думаешь, что я не умею танцевать вальс?

Первой на поляну вышла Миффи Джордан в сопровождении брата. Они весело закружились под звуки знаменитой мелодии «Дым застилает твои глаза». Все гости дружно зааплодировали грациозной паре, а потом стали присоединяться к ним.

– Это их любимая мелодия, – пояснил Гарри, уводя Мэллори за собой на поляну. – Мои родители всегда начинали торжественные вечеринки с этой песни и первыми выходили на танец.

Мэл понимающе кивнула и с легкой завистью подумала, что это прекрасная традиция, которой и она хотела бы следовать в своей жизни. Гарри крепко прижал ее к себе, и они закружились в вихре веселого танца. Они танцевали легко, непринужденно, и вскоре она убедилась, что он не зря ходил на уроки танцев. Никогда еще ей не встречался такой понятливый, вежливый и вместе с тем напористый партнер.

– Ты неплохо танцуешь, – прошептал он ей на ухо. – И где же ты научилась этому?

– Брала уроки, но уже после окончания школы. Откровенно говоря, я старалась посещать почти все курсы, которые только возможно.

Он понимающе кивнул и улыбнулся.

– А уроки жизни ты, случайно; не брала? – К его удивлению, она согласно кивнула:

– Да. Как это ни странно, но я училась даже этому. Понимаешь, когда я была школьницей, меня никто никогда и ничему не учил. И вообще я росла как волчонок в лесу. А потом вдруг поняла, что слишком многое упустила и надо наверстывать упущенное.

Гарри еще крепче прижал ее к себе и уткнулся носом в ее волосы, пахнущие цветами и

лесными травами. У него даже голова закружилась от этого запаха.

– Послушай, Мэл, как насчет того, чтобы прогуляться по нашему саду?

Она кивнула, и они медленно пошли по тропинке в сад. А Миффи и дядя Джек внимательно смотрели вслед удаляющейся парочке.

– Джек, что ты думаешь о ней? – спросила Миффи, поворачиваясь к брату.

– Прекрасная женщина, – без колебаний ответил тот. – Высший класс. Ты же знаешь, я большой знаток женщин и никогда не ошибаюсь.

– Да уж, знаю, – погрозила она ему пальцем. – Держись от нее подальше, старый развратник, – пошутила она. – У меня с ней связаны большие надежды. Если Гарри сумел оторваться от своей работы, то это уже хороший признак.

– Он был бы безнадежным глупцом, если бы не сделал этого. Самым настоящим идиотом, – добавил он, с завистью глядя им вслед.

Вдоль тропинки висели лампочки, освещавшие ее, и придавали деревьям загадочный и даже романтический вид. А когда они вышли на полянку, засаженную розами, Мэл ахнула от восторга. Она внимательно вчитывалась в каждую табличку с названием сорта и жадно вдыхала в себя терпковатый аромат цветов.

– Знаешь, эти цветы напоминают мне о далеком детстве. Я очень люблю их. В детстве я сама выращивала розы на террасе, но их было очень мало. К тому же их постоянно терзал сильный ветер.

– Расскажи об этом моей матери, – посоветовал Гарри. – Она всегда радуется как ребенок, когда встречает человека, который тоже когда-то выращивал цветы. Тем более что это еще один козырь в копилку твоих талантов.

Издалека донесся слабый звук замечательной мелодии «Лунная река». Гарри остановился и пристально посмотрел на Мэл, которая не могла оторвать глаз от больших кустов роз.

– Мэл, я не знаю, что на меня подействовало – эта замечательная музыка или запах роз, но мне вдруг очень захотелось поцеловать тебя. Надеюсь, ты не расценишь это как посягательство на твою свободу? В конце концов старые друзья могут поцеловаться без каких бы то ни было предрассудков.

Она подняла голову и сделала шаг к нему.

– Если быть точными, то нас с тобой вряд ли можно назвать старыми друзьями.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

– Хорошо, скажи мне откровенно, я целовал тебя раньше? – Она посмотрела ему в глаза и вдруг ощутила нарастание щемящего чувства радости.

– Да, мне кажется, что-то такое между нами уже было. Конечно, это был дружеский поцелуй, не более того, но все же он был. Кстати сказать, это произошло через минуту после того, как ты пообещал, что не будешь приставать ко мне.

– Думаю, я поступил опрометчиво, – тихо прошептал он.

Мэл не стала дожидаться особого приглашения и, обхватив его за шею, прижалась к нему всем телом. В этот момент послышались чьи-то голоса.

– Черт возьми, в сельской местности совершенно невозможно уединиться, – прошептал Гарри. – Кстати сказать, наш контракт не будет иметь реальной силы ни в одном из наших судов.

– Это почему же?

– Потому что я сын своего отца и смогу добиться судебной сделки.

– Какой еще сделки? – не поняла Мэл.

– О дополнительных поцелуях по настоянию ответчика. – Мэл запрокинула голову и засмеялась, но ее смех был прерван крепким поцелуем, от которого у нее побежали мурашки по телу. Хорошо, что она была защищена его обещанием не приставать во время вечеринки, а то пришлось бы худо. Впрочем, ей очень нравилось, как Гарри ее целует, и именно поэтому она не пыталась остановить его. Снова послышались голоса. Он оторвался от нее, взял за руку, и они медленно пошли к дому.

– Я вырос в этом доме, – с нескрываемой грустью сообщил Гарри, направляясь с Мэл в библиотеку через большую гостиную. Мэл с интересом оглядывалась по сторонам, словно запоминала расположение комнат и вещей в этом небольшом, но очень уютном доме, который действительно был похож на жилище преуспевающего фермера. Причем наибольший интерес вызывали у нее старинные, почти антикварные вещи, в огромном количестве расставленные на столах и полках. А библиотека поражала не только своим интерьером, но прежде всего большим количеством книг, среди которых выделялась классическая литература. Старомодная лампа отбрасывала свет на все внутреннее пространство библиотеки, что делало ее еще более таинственной и загадочной.

Мэл вдруг подумала, что именно о таком доме она мечтала в детские годы. К сожалению, эта мечта так и осталась для нее несбыточной. Ее пентхаус даже при самом сильном воображении трудно было назвать домом.

На пороге библиотеки неожиданно появилась Миффи.

– О, Гарри, ты решил показать Мэллори наш дом? Очень мило с твоей стороны. – Она улыбнулась и подошла к ним. – Знаете, дорогуша, именно здесь Гарри провел почти все свои детские годы. А я – свой медовый месяц, о чем нисколько не жалею. Помню, тогда я даже мысли не допускала, что могу оставить этот дом и уехать куда-то. А теперь меня тянет в дальние путешествия. Думаю, что мне просто хочется наверстать упущенное и попутешествовать.

Она умолкла и взглянула на фотографию мужа.

– Да, это наш Гарольд. Моя единственная и истинная любовь. Мне очень недостает его сейчас, – добавила она с грустью.

Мэл посмотрела на Гарри и улыбнулась. Теперь она понимала, откуда у Гарри те черты характера, которые вызывали у нее удивление.

А Миффи тем временем подошла к столу и стала показывать Мэл все фотографии, рассказывая, кто на каждой изображен. Их было много, что неудивительно, учитывая сам факт соединения двух крепких и многочисленных родов.

– Понимаете, Мэл, и Пискотты и Джорданы всегда славились своей любвеобильностью и заводили много детей. Дело дошло до того, что мы сейчас с трудом припоминаем всех наших родственников.

Она сделала паузу и с интересом посмотрела на Мэл.

– А какая у вас семья, моя дорогая? – неожиданно спросила она, расставляя фотографии на прежнее место. – Надеюсь, не такая огромная, как у нас? Вы только представьте себе… – Она осеклась, поймав предупреждающий взгляд сына.

После минутного замешательства Миффи быстро опомнилась и беззаботно расхохоталась.

– Простите ради Бога! Гарри всегда упрекает меня в чрезмерном любопытстве, и не без оснований, надо сказать. Я совсем забыла, что вы познакомились совсем недавно и мало знаете друг друга.

Мэл бросила на Гарри удивленный взгляд, а Миффи тем временем подхватила ее под руку и повела к выходу.

– Мама, не пора ли подавать десерт? – крикнул он вдогонку, поспешив за ними на крыльцо.

– Да, да, пожалуй, ты прав. Сейчас я распоряжусь насчет этого.

– У тебя замечательная мать, Гарри, – тихо произнесла Мэл, вспомнив свое безрадостное детство. – Она такая живая, энергичная и… очень добродушная. – При этом она подумала, что Миффи обладает как раз теми качествами, которые напрочь отсутствовали у ее матери.

Дворецкий подошел к гонгу и ударил двенадцать раз, после чего на поляну выкатили на тележке огромный торт, украшенный цветами и фруктами. Он был преимущественно желтого цвета, а его верхушку украшали огромные желтые розы. Оркестр заиграл традиционную музыку, а все гости хором запели «Happy Birthday To You». Миффи подошла к торту и одним махом задула все свечи. После этою она отрезала первый кусок и отложила его в сторону.

– Как вы все прекрасно знаете, – торжественно объявила она, – этот первый кусок я отрезала для Гарольда, да пребудет с ним Всевышний. Второй предназначен для моего сына. А теперь прошу всех разделить со мной эту трапезу. – Она стала нарезать торт, при этом не забывая произносить имя гостя, которому предназначался отрезанный кусок. И каждый раз давала краткую характеристику этому гостю, а иногда даже рассказывала анекдот.

Внимательно наблюдая за ней, Мэл не могла отделаться от чувства, что она все еще маленькая девочка, которая сидит в зале кинотеатра и с замиранием сердца смотрит какой-то волшебный фильм. И Миффи – одна из героинь этого фильма. И что все это будет продолжаться вечно, но только уже не в кино, а в самой что ни на есть ее реальной жизни. А все эти люди позволят ей стать неотъемлемой частью своего чудесного сообщества.

Глава 22

Ровно в полночь свет почти во всех домах погас, и улица, на которой жила Сьюзи Уокер, погрузилась в непроглядную темноту. Мужчина вышел из «вольво» и с облегчением потянулся. Слишком долго ему пришлось сидеть в машине

Придерживаясь затемненной стороны улицы, он быстро пошел по направлению к дому, за которым так долго наблюдал. Одет он был в темные брюки и черную рубашку.

Дойдя до дома Сьюзи, он ловко перепрыгнул через ограждение и оказался во дворике, где обычно она оставляла свою машину. У двери дома он остановился и еще раз огляделся вокруг. Все тихо и спокойно. Ни души. Он вставил ключ в замок, несколько раз повернул его, открыл дверь и тихо вошел внутрь. При этом его охватило приятное щекочущее чувство неизвестности и предвкушение скорого наслаждения.

Какое-то время он стоял в прихожей. Его дыхание стало учащенным и прерывистым. Немного успокоившись, он вынул из кармана небольшой фонарик. Тонкий луч света выхватил самые обыкновенные предметы – тумбочку, стул, вешалку, коврик на полу. Где-то в углу мяукнула кошка и забилась под диван. Он улыбнулся. Его всегда радовали домашние животные, в особенности кошки, так как, по его представлениям, они предвещали благополучный исход дела. Он знал этих животных с раннего детства, когда отлавливал их и проводил самые немыслимые эксперименты, разрезая на части и исследуя внутренности. Именно тогда он впервые ощутил какой-то странный прилив сил, когда они бились в предсмертных судорогах и жалобно визжали. А его мать всегда в таких случаях смеялась и повторяла, что он непременно станет хирургом.

Положив на стол фонарик, он достал из кармана пару тонких резиновых перчаток и натянул их на руки. После этого он самым тщательным образом осмотрел кухню и брезгливо поморщился, увидев на столе недоеденную пиццу. А в раковине возвышалась гора немытой посуды. Черт знает что! Ну почему она не помыла посуду? Ведь у нее же есть посудомоечная машина!

На другом конце стола он вдруг увидел лист бумаги и внимательно осмотрел его. Оказалось, что это недописанное письмо сестре, в котором Сьюзи извещала, что непременно приедет к ней на свадьбу и готова стать ее свидетельницей. Он улыбнулся, представив ее в нарядном платье рядом с невестой. Интересно, удастся ли ей выполнить эту почетную обязанность? Вряд ли, хотя все зависит от конкретных обстоятельств.

Немного побродив по кухне, он перебрался в спальню. На пороге он остановился и, как гончий пес, глубоко вдохнул в себя застоявшийся запах постельного белья, одежды и парфюмерии. Многолетний опыт подсказывал ему, что у каждой женщины свой собственный неповторимый запах. Так, например, в спальне Саммер Янг воздух был пропитан парфюмом, губной помадой и сигаретным дымом. К счастью, Сьюзи Уокер была лишена этих недостатков. Она оказалась не в пример чище, аккуратнее, и в ее спальне преобладал запах туалетного мыла с легкой примесью больничных лекарств.

Он посмотрел на кровать и гневно насупился. Ничего другого он и не ожидал. Постель была неубранной, как и у всех остальных его жертв. Со временем он пришел к убеждению, что в Америке, вероятно, нет ни одной женщины моложе двадцати пяти лет, которые убирали бы постель по утрам. Он присел на край кровати и провел рукой по небрежно скомканной простыне, обрамленной золотистой каймой. Эта постель по крайней мере была чистой, хотя все равно выглядела как прибежище проститутки.

Он брал в руки все ее вещи, обнюхивал их и недовольно морщился от ненавистного запаха женской плоти. Оказалось, что Сьюзи предпочитает кружевное белье с оборочками и вышивками, а ее бюстгальтеры были тонкими, почти невесомыми и очень элегантными. Это был первый случай в его практике, когда нижнее белье женщины не вызывало у него стойкого отвращения.

После этого он тщательно исследовал гостиную. В углу обнаружил ее ботинки, поднял и понюхал. Запах, конечно был, но не такой ужасный, как у Саммер Янг или у ее предшественниц. Здесь он долго не задержался и переместился в свое излюбленное место – ванную.

Ванная комната – самое интимное место любого человека, и в особенности женщин. Здесь они раздеваются, моются, причесываются, осматривают свое тело, прикасаются к самым интимным местам, предаются самым развратным мечтаниям. Здесь же находится их косметика, всевозможные кремы, прокладки и вообще все, что может понадобиться женщине в тот или иной период времени.

Он осмотрел все до мельчайших подробностей, потрогав руками даже какие-то ватные тампоны.

После этого он решил осмотреть ее корзину с грязным бельем. Подобные вещи тоже давали ему немало ценной информации о характере и привычках его жертв. На крышке корзины сидела черная кошка, которая на этот раз даже не пошевелилась, когда он подошел к ней.

Он снова вернулся в ванную, снял перчатки, поднес к лицу ее ажурные трусики и жадно вдохнул исходящий от них запах. Он долго вертел их в руках, переминал пальцами, прощупывая каждый шов, каждое углубление и представляя себе ту часть тела, с которой эти швы совсем недавно соприкасались. А потом он нащупал этикетку и поднес ее к глазам. «Секрет победы» было написано на ней крупными буквами. Он снова прижал трусики к лицу и сладострастно вздохнул. Потом быстро направился в спальню, лег на кровать, расстегнул брюки, прижал трусики к паху и громко застонал.

Но и на этот раз ничего не получилось. Он проделывал подобный эксперимент уже много раз, но результат оставался одним и тем же. Оргазм не наступал. Для этого ему нужно было нечто большее – стон, крик и слезы беспомощной жертвы. Только на грани смерти женщины могли издавать тот бесподобный крик, который приводил его к долгожданному оргазму. Он дергался всем телом и корчился от внезапно нахлынувших воспоминаний о матери, которые вот уже столько лет господствовали над ним. Он снова почувствовал себя маленьким мальчиком, который извивался на ее постели от боли, потому что она била его ботинком за то, что он отказывался прикасаться к ней. Причем она все время норовила ударить его по гениталиям, а он, согнувшись, закрывал руками свое естество.

А Сьюзи в это время медленно подъезжала к своему дому, вглядываясь в темную улицу. Заглушив мотор, она вышла из машины, потянулась, глубоко вдохнула прохладный воздух и потерла виски, тщетно пытаясь унять боль. Проклятая мигрень вконец замучила ее! Никакие таблетки не помогают. Главная медсестра дала ей еще горсть таблеток и отправила домой, велев хорошенько отоспаться.

Девушка отперла входную дверь и вошла в дом. Хорошо, хоть ключи не потеряла на этот раз. Включив в прихожей верхний свет, она увидела, что к ней бросилась кошка, которая как-то странно мяукала и терлась о ее ноги. Никогда такого еще не было. Она любила кошку, но часто забывала покормить ее, поэтому отношения между ними складывались не всегда хорошие.

– Ты выбрала не совсем подходящее время для ласк – устало произнесла она, отпихивая ее ногой. Оставив сумочку на тумбочке, Сьюзи прошла на кухню, включила свет, подошла к окну, чтобы опустить штору, и замерла от неожиданности. Штора уже была опущена. Она вспомнила, что закрывала окно, но совершенно не помнила, что опускала ее. Сокрушенно покачав головой, Сьюзи пошла к холодильнику, вынула оттуда бутылку минеральной воды и налила себе полный стакан. Кошка сидела на стуле и внимательно следила за каждым ее движением, словно хотела что-то сказать. Выпив таблетки, Сьюзи устало опустилась на стул и сжала руками голову. Остается только ждать, когда лекарство начнет действовать.

Что за черт! Она не должна была вернуться в это время! Он вскочил на ноги и прислушался. И вдруг его охватил панический страх. Он живо представил, как она входит в спальню и видит его сидящим на кровати. Никогда еще он не оказывался в такой идиотской ситуации.

Что же делать? Он посмотрел на окно и с ужасом увидел, что с внешней стороны оно закрыто решеткой. Не долго думая он вошел в ванную, но и там его ждала неудача. Окно было слишком маленьким, он не сможет вылезть через него наружу. Значит, он в западне. А ее шаги уже раздавались в гостиной. Он выскочил из ванной, вбежал в спальню и залез в большой встроенный платяной шкаф. Он был в холодном поту. Никогда еще ни одна женщина не заставала его врасплох. Все всегда находилось под его контролем, и вот впервые произошел досадный сбой.

Он порылся в кармане, вынул оттуда нож в пластиковом чехле, обнажил тонкое лезвие и, укрывшись за дверью шкафа, стал ждать.