Текст книги "Сердце дракона"

– Вы только послушайте! – пробормотал кто-то из толпы доккальвов, которая сбилась у ближайшего костра, с интересом наблюдая за перебранкой.

– Если дойдет до драки – ставлю все мои денежки на скиплинга, – объявил другой голос.

Тюркелль отшвырнул топор и принялся кружить вокруг Брана.

– Поглядим, спасут ли тебя на сей раз твои дражайшие Рибху! – прорычал он. – Эти вон олухи могут подтвердить, что я и голыми руками переломал не одну шею. Ради Хьердис я тебя пощажу и не выбью весь дух из твоего бренного тела.

Бран первым бросился на него, и они сцепились, точно пара разъяренных медведей, молотили, лягали друг друга и катались по земле, расталкивая зрителей и их немудреные пожитки. Драки в стане доккальвов были так привычны, что стали уже не развлечением, а досадной помехой, особенно для тех, кто пытался поспать. Драчуны получали, как правило, свою долю тычков и пинков от раздраженных доккальвов, которые искали сухого местечка, чтобы выпить чаю, и от престарелых соплеменников, считавших, что их почтенные годы заслуживают более осторожного обращения.

Посему и эта драка закончилась тем, что некий древний доккальв без всяких церемоний вылил на Тюркелля кипяток из чайника и ошпарил его, как свинью. Он взвыл, как опаленная кошка, и отпрянул, а Бран, не теряя времени даром, прыгнул на него и вцепился ему в горло. Однако едва он принялся душить Тюркелля, как все тот же дряхлый старец оглоушил его чайником.

Теряя сознание, Бран успел заметить, как воинственный старик ковыляет прочь, ворча себе под нос, что вот, мол, зазря пропал кипяточек, а дуракам все бы драки затевать, нет бы брать пример с таких мирных особ, как он… Перед глазами Брана мелькнуло последнее видение – изрядно помятый чайник, который, верно, обрушивался не на один череп… а затем скиплинг погрузился в кромешную тьму.

Глава 16

Бран очнулся и обнаружил, что одной рукой он изо всех сил стискивает драконье сердце. Рука болела почти так же сильно, как голова, которая, – Бран ощупал ее другой рукой – была покрыта брызгами засохшей крови, да еще вдобавок на ней вздулась изрядная шишка.

– А все-таки он живой! – словно возражая кому-то, объявили над ним. – Свагги, ты мне должен фляжку. Никто лучше меня не знает, какая у Брана крепкая черепушка.

Бран протер глаза, в которых все еще двоилось. Перед ним расплывался смутный облик Пера, за Пером восседал коренастый и толстый доккальв в засаленной рубахе, который держал на коленях солидных размеров топор. Каким-то образом, вне всякого сомнения не по своей воле, он потерял один глаз и добрую половину уха.

Доккальв ворчал, рычал и угрожающе размахивал топором – тем и завершалось его участие в разговоре.

– Не обращай на него внимания, – посоветовал Пер, помогая Брану сесть и поднося ему воду. – Я уже три дня пытаюсь его расшевелить, а он все стесняется. Никогда не видал такого скромника… и такого уродца, кстати, тоже. До чего же я рад вновь увидеть тебя, старый друг – я-то думал, тебя убили, или ты засел где-нибудь в безопасном месте и замышляешь, как бы нас выручить. Впрочем, как я понимаю, в одиночку тебе это вряд ли бы удалось. А… предмет раздоров… все еще у тебя?

– У меня, – сказал Бран, и от звука собственных слов голова у него заныла хуже прежнего. – И потом, я был не один. Я повстречал одного нашего общего знакомого.

– Скальг! – Пер застонал. – И он снова предал тебя?

Можешь не отвечать. Если б я только на миг добрался до его глотки…

– Ты видел Ингвольд? – перебил его Бран.

– Нет, но я слыхал, что она под усиленной охраной.

Слушай, Бран, откуда у тебя такая замечательная вмятина на макушке? Когда тебя приволокли сюда за ноги, я уж решил было, что ты или помер, или вот-вот помрешь. Я даже пытался побиться об заклад со стариной Свагги – или Врагги, или Скрягги, как его там – но с ним разговаривать – все равно что стучаться в двери дома, где нет никого, кроме собак. Но теперь тебе немного лучше, правда? – Пер, болтая, пытался поудобнее пристроить Брана у каменной стены, и в голосе его было неподдельное беспокойство.

– Куда как лучше, – пробормотал Бран. В глазах у него прояснилось, и теперь он узнал давешнюю подземную галерею, свод которой поддерживали подгнившие балки. Костры все еще горели в темноте, но прежнее ленивое спокойствие сменилось деловитой суетой. С топотом проводили мимо коней, и доккальвы сновали туда и назад, бряцая мечами, стрелами и копьями.

– Пер, они готовятся к битве с Микльборгом, а мы никак и ничем не можем их остановить.

– Обратись к Рибху, – прошептал Пер. – Скажи им, пусть вызволят нас отсюда и помогут Микльборгу!

Бран медленно покачал головой.

– Нам придется еще побыть здесь.

– Что-о? Не мели чепуху! Как же мы отыщем Дирстигга, если застрянем здесь? Пока мы в Хьялмкнипе, нас каждую минуту могут запросто прикончить, да еще и погибнут тысячи льесальвов! Да с какой же стати нам здесь мешкать, объясни, сделай милость?

Бран закрыл глаза и попытался тряхнуть головой, но это движение лишь прибавило ему мучений.

– Скажу потом, когда голова не будет так болеть.

Пер не в силах был усидеть на месте.

– Да ведь мы могли бы в два счета отсюда выбраться! Этот вшивый толстяк нам не помеха – его можно попросту растопить, как ломоть китового жира. – Он обменялся со Свагги враждебным взглядом. – Если Рибху будут на нашей стороне, все доккальвы Хьялмкнипа не помешают нам уйти отсюда!

– Вот только Хьердис отлично знает, что никуда мы не денемся, – устало отозвался Бран. – Иначе разве оставила бы она нас под охраной одного-единственного стражника, да еще одноглазого и одноухого?

Суета и волнение в старых копях усиливались, напоминая уже шум сражения, а Бран и Пер все больше падали духом. Солдаты и кони были крайне возбуждены и все время куда-то спешили, и даже в единственном глазу Свагги загорелся огонек, когда доккальв следил за военными приготовлениями и нежно баюкал лежавший на коленях топор.

Затем среди всеобщей суматохи и замешательства появилась Хьердис – она ехала верхом, в белом плаще и сверкающей кольчужной рубахе; за нею крадучись шел Тюркелль. Королева остановилась перед двумя пленниками, а Тюркелль скорчил Брану угрожающую гримасу и погрозил ему кулаком.

Лицо Хьердис скрывали черные повязки, руки были в перчатках. Она обнажила меч Дирстигга, и клинок кроваво сверкнул в отсветах багрового пламени. Пер отпрянул от бесстрастной с виду королевы, и Бран ощутил, что Хьердис торжествующе улыбается.

– Я хотела дать тебе взглянуть на меч Дирстигга, прежде чем мы отправимся в бой. – Она мгновение держала в руке кроваво блистающий клинок, затем вложила его в ножны. – Этой ночью я поведу доккальвов к победе. Идя за таким мечом, они не побоятся сокрушить и священные чертоги Асгарда. Если будешь вести себя умно, друг мой скиплинг, когда-нибудь этот меч окажется в твоей руке, а за твоей спиной станут объединенные силы доккальвов.

– Только если этого пожелают Рибху, – отвечал Бран.

Хьердис натянула поводья, разворачивая коня.

– Пожелают, уж в этом-то я уверена. Во всяком случае, с таким новшеством им придется смириться. – Она дала шпоры коню, тот взвился и поскакал вослед длинным рядам уезжавших в ночь доккальвов. Тюркелль помчался за королевой, напоследок метнув на Брана ревнивый и убийственный взгляд.

– Ничего не понимаю! – объявил Пер, скрестив руки на груди и хмуро воззрившись на Брана. – Она хочет отдать тебе меч Дирстигга? А что ты пообещал ей взамен?

– Ничего… пока, – ответил Бран, и поскольку у него не было никакой охоты сносить сердитые взгляды и бесчисленные вопросы Пера, он предпочел рассказать ему о проклятье Дирстигга, которое легло на Хьердис, о различных ее посулах и о том, что, быть может, Рибху именно таким путем хотят помочь ему обрести меч Дирстигга.

– А теперь, если у тебя нет больше вопросов, я бы, с твоего разрешения, хотел немного вздремнуть, – заключил Бран свою речь, откровенно намекая Перу, что и в самом деле устал до смерти.

Пер в величайшем нетерпении расхаживал туда и назад под неусыпным взглядом единственного глаза Свагги.

– Да я и не смогу уснуть, зная, что этой ночью будут штурмовать Микльборг! Одна надежда – быть может, форт устоит, – вспомни, сколько мы доставили туда припасов… Не могу поверить, что ты согласился с этим проклятым мечом воевать с льесальвами на стороне Хьердис. Ты не должен так поступать, даже если от этого будет зависеть жизнь Ингвольд. Не думаю, чтобы она сильно обрадовалась бы твоему поступку. Бран, она скорее предпочла бы умереть.

В душе Бран согласился с ним. Ни с чем не сравнится гнев и презрение Ингвольд, если она когда-нибудь узнает, что он, Бран, продал Хьердис себя и драконье сердце за такую ничтожную плату, как ее жизнь – ведь сама Ингвольд с величайшей радостью отдала бы ее ради счастья своего народа. Однако, раз уж Хьердис склонна торговаться за вещь, которая ей жизненно необходима, и раз уж он, Бран, может расстроить ее замыслы простым промедлением – что ж, решил он, нет никакой нужды в поспешных действиях, и остается лишь как следует отдохнуть.

Около полуночи его сон был прерван шумом и лязгом – начиналась битва. Старина Свагги и прочие, негодные для сражения доккальвы навострили уши, а кое-кто из них поковылял к выходу, чтобы оттуда прислушаться и по звукам оценить, удачно ли развертывается битва. Скоро раненые и убитые доккальвы на носилках стали во множестве прибывать в Хьялмкнип. В пещере, где держали Пера и Брана, на скорую руку устроили походный лазарет, и доккальвы, тащившие носилки, складывали свою ношу перед полудюжиной изможденных лекарей, которые либо поспешно принимались за работу, либо отбрасывали очередное тело в груду у стены со словами: «Вот еще сырье для Миркъяртана». Скоро вся зала была похожа на поле боя – всюду кровь, всюду раненые, умирающие и мертвые доккальвы.

Сражение завершилось незадолго до рассвета – доккальвы отступили. Они возвращались в Хьялмкнип и, точно своры израненных и избитых крыс, забивались в свои подземные норы, чтобы там лелеять горечь поражения. Льесальвы значительно продвинулись вперед – ценой жизни немалого количества доккальвов.

В толпе отступающих скакала на коне Хьердис, окруженная своими вождями, которые громко сетовали о гибели множества друзей и родичей, позабыв на время о собственных ранах, порой весьма серьезных. Хьердис спешилась и стала пробиваться через толпу с помощью Тюркелля, чью физиономию отнюдь не украсила свежая рана над глазом.

– Нынче ночью мы потеряли около сотни воинов, – сообщила Хьердис, хрипло дыша и в ярости стискивая кулаки. – Если бы у нас было драконье сердце, мы без труда взяли бы Микльборг. Наверное, ты полагаешь, что сможешь тянуть с решением и швыряться жизнями доккальвов, но я уверяю тебя – времени осталось мало, а терпения у меня – еще меньше. Я справлюсь с тобой используя Ингвольд, дочь Тьодмара. Бьюсь об заклад, ты не захочешь, чтобы с ней случилась беда.

– Если ты причинишь ей вред, я уничтожу драконье сердце, – бросил Бран, и голова у него заныла с новой силой, словно от пробудившегося гнева.

– Ну так постарайся сберечь ее, – огрызнулась Хьердис.

– Драуги Миркъяртана бросили нас в самый решающий момент. Без них и без сердца нам не завладеть Микльборгом.

Похоже, их предупредили о штурме.

Миркъяртан и его вороны нынче ночью будут довольны! – Она с силой сцепила руки, чтобы не рвать на себе волосы и не трогать повязок на лице. Часть повязок уже размоталась, обнажив складки черной чешуйчатой кожи и уродливый нарост под воспаленным глазом. Бран с омерзением отвел глаза.

– Это нашими заботами в Микльборге были готовы к штурму, – объявил Пер. – Мы помогли Кольссиниру доставить туда припасы, чтобы выдержать вашу осаду. А еще разослали гонцов в ближние горные форты, так что вашим налетам на дальние селения и хутора тоже пришел конец.

Хьердис мерзко хохотнула в ответ.

– Что ж, любезность за любезность. Вы еще очень долго не доберетесь до вашей дражайшей Ингвольд – а может быть и вообще никогда. Если хочешь, Бран, уберечь ее от медленной ледяной смерти в пламени Хьердисборга-то сам начнешь умолять меня заключить договор.

– Я не знаю даже, жива ли Ингвольд, – бросил Бран, без страха встречая взбешенный взгляд Хьердис. – Покажи мне ее, а я уж подумаю, помогать ли тебе и чем.

Хьердис долго, оценивающе глядела на него и наконец кивнула.

– Пожалуй, я смогу это устроить, – уже более дружелюбным тоном проговорила она. – Поглядим, чем закончится завтрашнее сражение. Если нам улыбнется удача – что ж, ты, пожалуй, сможешь даже поговорить с ней. Если же мы снова потерпим поражение – ты лишь мельком увидишь Ингвольд, когда ее будут везти в Хьердисборг на долгий ледяной сон. И не смотри на меня так грозно, Бран – ей ничего не грозит. Даю тебе слово чести.

– Полагаю, ты можешь себе это позволить – ведь в твоих руках уже все самое ценное, кроме драконьего сердца, – с горечью отозвался Бран. – Но если ты убила Ингвольд, я без колебаний призову на вас всю мощь Рибху.

– Не думаешь же ты, что я этого не понимаю! – ответила Хьердис. – Глупая или слабая не стала бы королевой доккальвов.

Помни, что я сказала о завтрашней битве. – Она прощально махнула рукой, старательно укрывая за отворотом перчатки следы Дирстиггова проклятья – но ее усилия лишь заставили Брана вспомнить виденные однажды наросты, шишки и неестественную бесцветную кожу. Хьердис зашагала прочь, слегка прихрамывая, а Тюркелль следовал за ней по пятам, бесцеремонно расталкивая разъяренных вождей, которые шумно требовали ее внимания.

Когда галдеж замер где-то вдалеке, и стало слышно лишь угрюмое ворчание побежденных доккальвов и стоны раненых, Пер шепнул на ухо Брану:

– Как по-твоему, чем закончится завтрашнее сражение?

– Надеюсь, что поражением доккальвов, – отрезал Бран. – Пускай Хьердис знает, куда ее заведут угрозы. Если она увезет Ингвольд к этим своим огням Хьердисборга, я поеду следом и разнесу Хьердисборг по камешку, а если Рибху не пожелают мне в том помочь, я сделаю это голыми руками.

– Да, конечно, только, умоляю тебя, будь благоразумен, – встревоженно отозвался Пер. – Она не убьет Ингвольд, но и не отпустит ее на волю. Если же мы применим силу, Хьердис поведет себя как загнанная в угол ласка – то есть будет бросаться на всякого, кто ни подвернется под руку. Словом, вы так и будете спорить, пока кто-то один не уступит хоть на йоту.

– Ну, я-то уж верно не уступлю, – сказал Бран. – Может, я и позволю ей поверить, будто вот-вот поддамся, но когда королева убедится в моей лояльности, я раскрою все карты. —

Перед глазами у него опять поплыло, и горло охватил знакомый жар, точно драконье сердце соглашалось с ним.

Близость лазарета и коновязи не слишком благоприятствовали крепкому сну, но все же к концу дня Бран пробудился со свежими силами, и рана уже не так сильно тревожила его. Кто-то принес пленникам изрядную порцию съестного, и это оказалось весьма кстати. Бран с неприязнью следил за тем, как доккальвы опять собираются в битву, на сей раз с куда меньшим воодушевлением. Хьердис не стала навещать пленников, прежде чем повести свое войско на Микльборг.

Сражение началось около полуночи, и очень скоро в Хьялмкнипе появились первые раненые и убитые. Пер взволнованно толкал локтем Брана и указывал кивком на груды мертвых тел, которые росли в туннеле. Залу освещали считанные факелы, но и при их слабом свете Бран разглядел ссутуленную тень, которая кралась меж трупов, ловко обирая мертвых и воруя у них то украшения, то пару сапог, то плащ или меч.

– Этот тип похож на Скальга, – шепнул Пер, но не успел Бран вскочить на ноги, чтобы изловить старого вора, загадочный мародер исчез из виду вместе со своей добычей. Бран медленно опустился на свое место неподалеку от старины Свагги, который размахивал топором и хмурил брови в безмолвной угрозе.

– Я предчувствую, что ты прав, – пробормотал Бран со смиренным вздохом.

Сражение завершилось именно так, как предвидел Бран, то есть поражением доккальвов, и Хьердис впала в совершенное бешенство – об этом пленники узнали от недовольных солдат, которые вернулись ближе к рассвету и рассказали подробности битвы. Бран ожидал прихода Хьердис, но королева так и не появилась. Он и Пер развлекались тем, что соблазняли бедолагу Свагги биться об заклад, а он неизменно проигрывал и посему оставался не в духе.

Наконец настал рассвет и загнал под землю последних доккальвов, которые всю ночь стойко удерживали позиции по безжалостному приказу Хьердис, невзирая на потери и ранения. Бран приготовился ко громкой ссоре с Хьердис, но она опять-таки не появилась. Он расхаживал туда-сюда, сходя с ума от бессмысленных догадок, где может быть королева и когда же она появится.

– Я должен еще раз поговорить с ней, – беспокойно бормотал Бран, то и дело поглядывая на Свагги. Наконец он остановился перед подозрительным старым доккальвом. – Послушай, Свагги, пошли кого-нибудь к Хьердис и передай, что я хочу видеть ее немедленно.

Свагги вместо ответа лишь изогнул мохнатую бровь и пренебрежительно фыркнул. Голова его ушла в плечи, как у старой потревоженной черепахи.

– Я не шучу, невежда! – упорствовал Бран. – Пошли к королеве одного из этих бездельников, если не можешь пойти сам. А если не пойдешь или не пошлешь, придется мне, Свагги, оскорбить тебя действием и уйти самому. Ты же знаешь, какой из тебя стражник.

Свагги нахмурился, надулся, ухватил обеими руками топор и, закинув его на плечо, погрузился в тяжкие раздумья. Наконец он испустил протяжный вздох, точно это занятие безмерно его измучило, и подозвал какого-то солдата, который с сомнением на лице отправился передать поручение Брана. Бран уселся, приготовившись к ожиданию, но скрывать свою тревогу был просто не в силах.

– Что если она и в самом деле отправит Ингвольд в Хьердисборг? Осмелится ли Хьердис зайти еще дальше и сотворить с Ингвольд что-нибудь ужасное? – бормотал Бран, без конца меряя шагами комнату под бдительным оком Свагги.

Гонец вернулся с известием, что Хьердис не желает видеть пленника. Бран присел, скорчась, у стены, уже не силясь таить неподдельную тревогу, хотя Пер и уверял его, что Хьердис просто-напросто играет с ним в кошки-мышки, и чем больше он будет требовать с ней встречи, тем невозможнее будет эта встреча.

Бран только пожал плечами.

– Должно быть, ты прав, Пер, – пробормотал он.

– Без сомнения, она взбешена своими потерями. И, верно, придумывает новые хитрости, чтобы завлечь тебя к себе на службу. Может быть, она…

За спиной у Пера кто-то негромко кашлянул, и он рывком обернулся, точно ожидал увидеть там Хьердис собственной персоной. Но это был всего лишь Скальг, который умильно улыбался и расшаркивался с самым льстивым видом. Он с почтением поднес Свагги засаленный сверточек, источавший дивный аромат. Доккальв цапнул сверточек, принюхался и глянул на Скальга с таким видом, точно его подло предали. Тогда Скальг предложил ему блестящий золотой браслет. Волосатая физиономия Свагги расплылась в редкостно счастливой ухмылке, и он позволил Скальгу оттеснить его вбок, чтобы без помех побеседовать наедине с пленниками.

– Зря старался, Скальг, – сказал ему Пер. – Нам нечего сказать тебе, кроме одного – убирайся с глаз долой! Очень уж здесь подходящее местечко для смертоубийства. Трупом больше, трупом меньше – какая разница?

Скальг кивал, тряс головой и махал руками, стараясь их утихомирить.

– Тише, тише! Все это, конечно, замечательно, и вы, без сомнения, решили, что я заслужил лишь смерть, и ничего иного, но позвольте же мне высказать, с чем я к вам пришел. Завтра мы спасем всех – и вас, и Ингвольд. Нам уже немыслимо повезло – мы наконец-то рассорили Хьердис и Миркъяртана. Он отказался посылать драугов в бой на подмогу королеве, и вы сами видите, как туго приходится доккальвам в одиночку – они ведь, в конце концов, простые смертные и имеют свойство прекращать бой, когда умирают, не то что эти злосчастные драуги…

– Скальг, заткнись! – велел Бран. – Не знаю, о чем ты толкуешь, да и сам ты, похоже, не понимаешь, что говоришь. Никто не собирается спасать нас отсюда, кроме, разве что, тебя. А я не знаю физиономии, кроме Миркъяртановой, которая бы так сильно притягивала мой кулак, как твоя, так что уноси ноги, пока цел.

– Я своих предупреждений не повторяю дважды, – угрожающе прибавил Пер.

– Но послушайте… вас ведь спасут… выведут отсюда… выручат, болваны вы, болваны! Неужели вам здесь так нравится?

– Скальг брызгал слюной, и глаза у него горели от раздражения.

– Я же надеялся… – он осекся, заулыбался, и огонь в его глазах стал ярче. – А кстати, что вы такое задумали?

– Так мы тебе и сказали – разве что найдем еще большую сволочь, чем ты! – воскликнул Пер. – Прочь отсюда, Скальг, пока я не свернул тебе шею!

– Но, Бран, Пер, погодите, дайте же мне объяснить!.. – начал было Скальг, но в этот миг чувство долга в Свагги возобладало над восторгом перед золотым браслетом, да и конина была уже доедена, так что он вернулся на свое место и примерился лягнуть Скальга. Все еще протестуя, Скальг удрал, уворачиваясь от взмахов топора.

– Отлично, Свагги! – воскликнул Пер, а старый доккальв снисходительно оскалил на него желтый клык и уселся у своего дымного костерка.

– Хотел бы я знать, о ком это Скальг говорил «мы», – заметил Бран. – Как бы он не наделал глупостей.

– А чего же еще от него ждать? – отозвался Пер. – Должно быть, отыскал такого же старого воришку и попрошайку, как он сам, да состряпал невесть какую историю, чтобы вытянуть из кого-нибудь денежки. Ты ведь не думаешь, что он в самом деле мог бы вызволить нас отсюда? – добавил он с неожиданным беспокойством.

Бран качнул головой.

– Никому это не удастся, пока мы не обретем меч и Ингвольд.

День миновал без особых происшествий, и доккальвы начали готовиться к третьей ночи штурма. Приготовления эти были довольно угрюмы и лишены прежнего воодушевления; солдаты шагали с молчаливой покорностью, и не слышно было ни похвальбы, ни веселых шуточек. Бран нетерпеливо ждал, что вот-вот явится Хьердис с новыми посулами и угрозами, но ее так и не было. Он опасался, что сойдет с ума, если не узнает, что она задумала, и уже собирался безрассудно силой вырваться из туннеля и отыскать Хьердис прежде, чем она поскачет в бой – но от этого опрометчивого шага избавил его гонец, который явился доставить его к королеве.

Хьердис ожидала снаружи, окруженная пламенем факелов и с ног до головы закутанная в черные одеяния. Глаза ее в свете огня сверкали кроваво, точно у зверя. На миг Бран содрогнулся, удивляясь в душе, как только он мог надеяться превзойти в коварстве и угрозах такое опасное существо, как Хьердис.

– Я обещала тебе, что ты увидишь Ингвольд, – бесцеремонно проговорила она. – После вчерашнего поражения вряд ли ты ждешь от меня поблажек и милосердия. Погибло свыше сотни доккальвов, и иные, говорят, были убиты драугами. И все же ты увидишь Ингвольд – она отправляется в Хьердисборг, к чародейским огням в сердце королевских катакомб. – Она махнула забинтованной рукой в сторону своей пещеры, и оттуда показались несколько конных доккальвов – между ними ехала Ингвольд на белом коне. Бран рванулся было, пытаясь пробиться к Ингвольд сквозь толпу, окружавшую Хьердис, но вожди доккальвов удержали его.

Ингвольд увидала его и приветственно помахала рукой.

– Не тревожься обо мне, Бран! – крикнула она. – Ты знаешь, что должен делать. Рибху помогут тебе. – В свете факелов девушка казалась бледна, и одета она была непривычно, – в красивое платье взамен истрепанных лохмотьев.

Бран кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Наконец дар речи вернулся к нему:

– Ты не умрешь! Я приду и спасу тебя, когда… когда покончу с другими делами. Ты… тепло ли ты одета для долгого пути? Он знал, что выглядит глупо, но разве мог он сказать все, что хотел, когда их окружали ненавистные доккальвы?

Ингвольд кивнула.

– Все будет хорошо, Бран. Не тревожься обо мне.

Затем ее увели, и она все время оглядывалась. Бран уже готов был обернуться к Хьердис и яростно предостеречь ее, чтобы она не смела причинить Ингвольд ни малейшего вреда – когда опаляющий луч огня скользнул по доккальвам, и они рассыпались в поисках укрытия.

– Это Скарнхравн! – бешено завопила Хьердис. – Не бегите же, глупцы – нападайте! Бейте его!

Скарнхравн съехал с вершины холма на своем обтрепанном коне, направляясь вслед за отрядом, увезшим Ингвольд. Доккальвы поскакали было следом, осыпав его градом стрел и сотворив несколько заклятий, но стоило драугу обернуться и просто глянуть на них – они тут же рассеялись перед его обжигающим взглядом. Скарнхравн торжествующе захохотал, взвился в воздух вместе с конем и описал несколько кругов над самыми их головами. Одна Хьердис не стала бежать – она посылала вдогонку драугу страшные угрозы, сопровождаемые истошными воплями. Наконец Скарнхравн повернул вдогонку за Ингвольд, все еще убежденный, что хозяин желает получить ее назад.

Бран, укрывавшийся за камнем, быстро вынырнул из укрытия и побежал за Хьердис.

– Ты не уедешь, не сказав мне ни слова, – проговорил он, хватая за узду ее коня. – Еще не поздно послать кого-нибудь за Ингвольд и твоими доккальвами. Верни ее немедля, или сегодняшнее твое поражение от руки льесальвов будет втрое хуже предыдущих!

– А я отвечу так: вели Рибху, чтобы мы победили, иначе никогда больше не увидишь свою Ингвольд! – Хьердис дернула коня, но Бран не выпускал узду.

– Я тебе не верю, – сказал он. – Если ты не сбережешь Ингвольд, ни один доккальв не уйдет живым с поля битвы, а тебя, Хьердис, я сам найду и уничтожу! Проклятие Дирстигга будет сущей безделицей по сравнению с тем, что я с тобой сделаю при помощи драконьего сердца.

Хьердис сплюнула и яростно зашипела, затем обнажила меч Дирстигга.

– Я могла бы в два счета прикончить тебя! Так, может быть, и надлежит сделать, пока ты не обрел слишком большое могущество! – Она взмахнула мечом, хотя и без большой решимости.

– Что же, поглядим, что сильнее – меч или сердце, – холодно ответил Бран.

Хьердис сунула меч в ножны.

– Ну же, будь немного рассудительней. Если мы и дальше будем продолжать в том же духе, никто из нас не добьется своего. Я ведь сказала, что верну тебе Ингвольд, как только ты мне поможешь. Лишь твое упрямство вынуждает меня прибегать к угрозам. Я присмотрю за тем, чтобы в Хьердисборге Ингвольд была в целости и сохранности, если только ты призовешь Рибху помочь нам победить льесальвов. Ты получишь вот этот меч и даже весь Хьердисборг в обмен на помощь драконьего сердца.

Бран выпустил поводья коня.

– Сначала верни сюда Ингвольд, и я сам буду заботиться о ее безопасности. И поезжай за ней сама.

– Не могу – они уже слишком далеко отъехали. Слишком долго придется их нагонять, а нам надо еще успеть к Микльборгу до рассвета. Ведь только я одна могу вести в бой доккальвов… если ты сам не захочешь заменить меня, – лукаво добавила она.

– Не захочу. Тогда оставь их этой ночью в лагере. Все, что я могу тебе обещать – страшное поражение в нынешнем бою, если он состоится.

Хьердис с силой дернула узду, едва не разрывая рот загарцевавшего коня, бросила его в одну сторону, затем в другую. Глаза ее яростно сверкали, точно в ее мыслях царила такая же полубезумная неразбериха. Наконец она пронзительно прокричала:

– Я еще королева! Мое право, не твое – грозить и ставить условия! Если мои доккальвы проиграют сегодняшний бой, Ингвольд умрет! Вот мое последнее слово! Я, Хьердис, клянусь – так и будет!

Она дала шпоры коню и галопом ускакала прочь, гневным криком сзывая на бой своих воинов.