Текст книги "Магия южной ночи"

Глава 8

Гордо подняв голову, Кристина продолжала улыбаться. Гости не сводили с них глаз, пока они спускались по лестнице и занимали место перед длинной очередью прибывших на прием. Вскоре лица и имена начали путаться у нее в голове, и тупая боль словно обручем сжала виски.

Взглянув искоса на Этьена, Кристина убедилась, что он вовсе не страдал от подобных симптомов, а с легкостью исполнял свою роль хозяина. Он изображал преданного мужа так хорошо, что это ее обеспокоило. Ни один из наблюдавших не усомнился бы в том, что Этьен является гостеприимным хозяином и любящим супругом. Кристина пыталась угадать, что за мысли роятся в его извращенном мозгу.

– Мои поздравления, Этьен. – Высокий джентльмен в ярко-зеленом камзоле, богато расшитом шелковыми золотистыми изображениями птиц и цветов, склонился над рукой Кристины. Его карие глаза выражали искреннее восхищение. – Жена подтверждает твою репутацию тонкого ценителя красоты.

Этьена распирало от гордости.

– Благодарю, Пьер.

Мужчина встретился с Кристиной взглядом.

– Если мадам Делакруа не откажется сегодня потанцевать со мной, то этот вечер мне особенно запомнится.

Девушка натянуто улыбнулась:

– Буду счастлива, месье.

Представление гостей продолжалось. Кристина оглядела толпу в поисках Рида, но он пока еще не появился. Не обнаружив его, она почувствовала разочарование, которое быстро сменилось негодованием. «Я же презираю его, – напомнила она себе. – Ненавижу. Не хочу больше видеть его – никогда».

Привлекательная брюнетка в платье с большим вырезом высоко оценила бриллианты, обвивающие шею Кристины, и полностью проигнорировала даму, которую они украшали.

– О-о, – завистливо проворковала она. – Какое ошеломляющее ожерелье. Если бы Марсель был хоть наполовину так щедр.

Этьен приосанился.

– Да, Патриция, мы с вами разделяем любовь к красивым драгоценностям.

Патриция положила руку ему на рукав и захлопала ресницами.

– Я надеюсь, ваша жена понимает, как ей повезло, что ей достался такой великодушный муж.

– Моей жене еще предстоит узнать очень многое, – ответил Этьен.

Кристина невольно съежилась и с трудом удержала на лице улыбку.

Наконец все гости были представлены, и хозяева присоединились к ним в бальном зале. Здесь горело множество свечей. Свет дробился в хрустальных подвесках люстры. Восковые свечи горели по всему залу, канделябры были повсюду, где это требовалось. По знаку, поданному Этьеном, музыкальный квартет, располагавшийся в нише, заиграл увертюру к «Женитьбе Фигаро* Моцарта.

Этьен с изысканным поклоном повернулся к Кристине.

– На острове такой обычай – хозяин и хозяйка открывают бал.

– Тогда не будем разочаровывать наших гостей, верно? Она положила руку на плечо мужа и закружилась с ним в танце. Другие пары последовали их примеру, и скоро весь зал заполнился танцующими. Этьен с изяществом и мастерством исполнял витиеватые па гавота с его скольжениями, приседаниями и поклонами. Радуясь тому, что во время танца не требовалось поддерживать беседу, Кристина сосредоточилась на музыке и движениях.

Потом последовал менуэт. Она танцевала его в паре с Пьером, тем самым, в попугайски-зеленом камзоле, Он ужасно флиртовал с ней, и к тому времени, как музыка стихла, девушка уже устала отклонять его двусмысленные намеки. Квартет заиграл более оживленную музыку. Несколько пар принялись отплясывать сельские танцы – последнее веяние моды из Европы.

Когда музыканты сделали перерыв, появились слуги, несущие на подносах бокалы охлажденного шампанского и фруктового пунша. Не успела Кристина незаметно выскользнуть на террасу, как рядом с ней появился Этьен.

– Непослушная девчонка, – игриво погрозил он, разгадав ее намерение. – Хорошая хозяйка должна все время общаться с гостями. – С подноса проходящего мимо слуги Этьен подхватил бокал и подал ей. – Ты выглядишь слишком напряженной. Шампанское должно помочь.

Положив руку Кристине на талию, Этьен повел ее в зал. У дверей беседовали две пары. Гости улыбнулись, завидев хозяев.

– Ты помнишь Шарбонно и Бовуа, не правда ли, дорогая?

– Пожалей бедную девочку, Этьен, – выступил в ее защиту младший из двух мужчин. – Нас так много, а она одна. Как может твоя милая жена запомнить все имена?

– Благодарю. – Кристине тотчас понравился этот коротко подстриженный кудрявый мужчина с живыми карими глазами.

– Я – Франсуа Шарбонно, – напомнил он. – А эта красивая леди, – представил он стоящую рядом хрупкую блондинку с заметной беременностью, – моя дорогая жена Иветта.

Тучный мужчина под пятьдесят с мелкой сеткой бордовых прожилок на носу попытался втянуть внушительных размеров живот.

– Я – Филипп Бовуа.

– А я – Нанетта Бовуа, – Высокая женщина с острыми чертами лица в платье неудачного оттенка фуксии оперлась на руку мужа.

После обмена любезностями разговор свернул на тему, близкую сердцу каждого плантатора.

– Ты расчистил еще землю под посевы с тех пор, как мы в последний раз встречались? – обратился к Этьену Франсуа Шарбонно.

– Нет, но в скором времени собираюсь. Посылаю своего надсмотрщика, чтобы он обследовал участок и дал предварительное заключение. А! – воскликнул Этьен. – Вот и он.

Все посмотрели туда, куда он указывал пальцем, Кристина увидела Рида, с бокалом вина в руке стоящего у стеклянных дверей веранды. Он держался поодаль от богатых французских плантаторов и отличался от них и манерой поведения, и костюмом, Его простой, но хорошего покроя камзол, панталоны из черной шерсти и обшитый кружевом белый шейный платок выделяли его из толпы веселящихся и делали похожим на элегантного черного лебедя в окружении напыщенных павлинов. Как будто почувствовав себя объектом наблюдения, Рид посмотрел в их сторону и слегка кивнул своему хозяину.

С тонкой усмешкой Этьен обнял Кристину за плечи, указательным пальцем нарочито медленно водя по каемке платья как раз над вырезом. Девушка окаменела. Его прикосновение вызывало у нее мурашки. Любой присутствующий мог бы принять эту сцену за проявление нежных чувств, но Кристина знала – все было просчитано и демонстрировало только право собственности. «Она моя, – означало его движение, – полностью моя. Можешь смотреть, но не прикасайся».

Рид с непроницаемым лицом наблюдал этот спектакль, потом приветственно поднял свой бокал.

Филипп нахмурился.

– Твой надсмотрщик наглец, каких мало. Не могу сказать, чтобы он мне нравился.

– А женщины, похоже, не разделяют твоего мнения, – с чопорной улыбкой проговорила его жена. – Я знаю некоторых, кто находит его интересным.

– Александер умеет управляться с черными, вот и все, что меня волнует, – сказал Этьен, отворачиваясь от того, кого они обсуждали, и перестав обращать на него внимание.

– Это банда лентяев, – понимающе покачал головой Филипп.

Этьен со страдальческой миной произнес: – Только на прошлой неделе мне пришлось на примере показать им, что происходит с тем, кто сомневается в моей власти. Надеюсь, до всех остальных дошло.

Кристина вся сжалась при упоминании о жестоком наказании Джуно, Внезапно она почувствовала, что ни секунды больше не может выносить прикосновений мужа. Она смахнула его руку и, изогнувшись, отодвинулась так, чтобы держаться хоть немного подальше от него. Его ледяные глаза метнули молнии, но она проигнорировала это.

Филипп Бовуа поставил пустой бокал на поднос проходящего слуги и взял полный.

– А... до нас дошли слухи, Делакруа. Мы гадали, могут ли они оказаться правдой.

– Слухи?

Кристина была благодарна за то, что разговор отвлек внимание Этьена от нее. Однако она не испытывала никаких иллюзий по поводу того, что позже ей придется заплатить за свою выходку. Франсуа и Филипп обменялись взглядами. Бовуа едва заметно кивнул головой.

– Давайте не будем утомлять дам разговорами отделах. – Мужчины взяли Этьена под руки и увели с собой.

Когда мужчины ушли, дамы занялись Кристиной, к двум прежним присоединились еще несколько, и они образовали полукруг. Всем явно не терпелось побольше узнать о новой хозяйке Бель-Терр.

– Мы умираем от любопытства, – экспрессивно начала Иветта. – Не могли дождаться, когда же мы познакомимся с женой Этьена, Женитьба по доверенности. Кто бы мог подумать?

– Нам всем известна любовь Этьена к красивым вещам. – Нанетта теребила оборку на своем ядовитого цвета платье. – И вся эта таинственность. Мы решили, что, возможно, вы слишком уродливы и поэтому он не представляет вас другим господам.

– Или слишком прекрасны, – призналась Иветта, заглушая хихиканье подруг. – Мы подумали, что он хочет все время быть с вами наедине.

– Иветта, как тебе не стыдно, – укоризненно проговорила Нанетта. – Если вы с Франсуа постоянно воркуете, как голубки, то это не означает, что и все остальные ведут себя так же.

Иветта положила руку на слегка выдающийся животик.

– Да, но мы производим таких красивых детишек.

Женщины рассмеялись. Кристина изобразила улыбку, чувствуя себя лишней среди этих дам, которые, казалось, очень хорошо знали друг друга.

– Ваше платье великолепно, Кристина. Вы привезли его с собой из Франции?

Девушка узнала даму, задавшую вопрос. Это была Патриция, до того выказавшая такой заметный интерес к ее ожерелью.

– Мой муж заказал его портнихе в городе.

– А, я так и думала, – с высокомерным удовлетворением проговорила Патриция. – Только Симона Дюваль может выполнить работу настолько хорошо. Но ее заказы расписаны на месяцы вперед. Как Этьену удалось уговорить ее?

– Что за вопрос, Патриция? – Нанетта строго посмотрела на молодую женщину. – Размеры банковского счета Этьена могут уговорить и святую.

– Вы некоторое время жили в Кейп-Франсуа? – с энтузиазмом спросила Иветта.

– Нет. – Кристина покачала головой, – Я сразу приехала в Бель-Терр.

Патриция раскрыла расписанный от руки веер и принялась энергично обмахиваться им.

– Вы должны убедить Этьена свозить вас туда. Если бы мы там не бывали, то с ума сошли бы от скуки.

– Театр. – Иветта вздохнула. – Как чудесно! Он вмещает больше тысячи человек.

– А магазины! – Молодая дама в голубом атласе в восторге сжала руки. – Их там дюжины.

– Ты побывала в том магазине кожаных изделий, о котором я тебе говорила, Нанетта? – спросила Патриция.

Женщины быстро переключились на обмен мнениями по поводу своих любимых и часто посещаемых мест, а Кристине захотелось закричать. Неужели они настолько погрязли в своих собственных мелочных желаниях, что для них больше ничего не имеет значения? Неужели они интересуются только одеждой, драгоценностями, магазинами и развлечениями? Неужели не понимают, как несостоятельна такая жизнь? О ее присутствии забыли, и она выскользнула в двери, ведущие на веранду, и по ступеням спустилась в сад.

На железных подставках, вбитых в землю, горели факелы, и их пламя танцевало на ветру. Аромат цветущего жасмина наполнял ночной воздух – Отдаленный неясный гул голосов иногда нарушался чьим-то звонким смехом. Музыканты снова заиграли, и мелодия, казалось, поплыла, уносимая ветерком. Отдельные пары прогуливались под руку, оставив всеобщее веселье и наслаждаясь минутным уединением.

Кристина уходила все дальше и дальше по тенистым аллеям сада, Она сорвала цветок с куста и крутила его стебелек в пальцах. Она не понимала людей, которые собрались в ее доме. Неужели они не чувствуют того беспокойства, что закипает под гладкой поверхностью их существования? Не знают о подводном течении, несущем злобу и недовольство, готовом поглотить их всех, утащить на дно?

Маленькая ящерица перебежала тропинку как раз перед Кристиной, но та едва заметила ее. Женщины ведут себя так, как будто нет ничего важнее того, какой спектакль они увидят при следующем посещении города. Как будто самая большая проблема, какое платье надеть и в какую лавку наведаться.

И мужчины не многим лучше, высокомерно полагая, что богатство, происхождение и цвет кожи делают их неуязвимыми. Остров Сан-Доминго очень напоминал Кристине Францию, где аристократия окружала себя сверкающим великолепием, а народ нуждался в хлебе.

И мечтал о мести.

Кристина решительно отмела рассуждения о политике. И тут же невольные мысли о Риде заняли их место, В переполненном бальном зале он выглядел непрошеным гостем, и она ощупала себя точно так же. «Но он и должен чувствовать себя не в своей тарелке, – гневно подумала Кристина. – Он не имеет права вращаться среди цивилизованных людей. Коварный, жестокий – он не лучше дикого зверя. Как я могла принять его за порядочного человека? Почему дала одурачить себя?»

Ответ на этот вопрос издевательски прозвучал у нее в голове. Она позволила физическому влечению затмить здравые суждения. Наклонив голову, девушка вдохнула благоухание цветка и попыталась обрести спокойствие посреди всего этого хаоса.

– Что это хозяйка Бель-Терр делает здесь в темноте? – раздался знакомый голос.

Цветок выпал из ее пальцев. Высокая, одетая в темное фигура Рида сливалась с ночной тенью. При таком слабом освещении даже его шейный платок и чулки казались скорее серыми, чем белыми. Он больше походил на призрак, чем на человека.

– Месье Александер, – выдохнула Кристина. – Я вас не заметила...

Кончик его сигары горел красной точкой в темноте.

– Я заставляю вас нервничать, графиня?

– Просто вы напугали меня.

– Может, вы ждали кого-то другого? – Рид наклонился, поднял цветок, который она уронила, и торжественно протянул его девушке. – Я заметил, что Пьер Леклерк проявлял к вам повышенное внимание.

Она выхватила цветок из его руки.

– Месье Леклерк рассматривает любую даму как объект для преследования.

– Не стоит так далеко уходить от гостей. Неизвестно, с кем здесь можно встретиться. – Рид затянулся и выпустил тонкую струйку дыма.

– А что вы здесь делаете? Рид пожал плечами.

– А может, мне не нравится быть в толпе.

– Я имела в виду не здесь, в саду, а на приеме.

– Приглашение и для меня явилось сюрпризом. Ваш муж, однако, настаивал на моем присутствии. Белые господа меня не замечают. Они не скрывают, что считают меня занимающим куда более низкую ступень в обществе. Кажется, вашему мужу доставляет удовольствие такое открытое пренебрежение.

– С чего бы это они испытывали такие чувства? – ядовито проговорила Кристина. – В конце концов, у вас так много общего с этими культурными, образованными людьми. А теперь, – повернулась она, чтобы уйти, – простите меня, мне надо возвращаться к своим обязанностям хозяйки.

Рид удержал ее за руку.

– Вы слишком хороши для меня, графиня?

Она взглянула на него, стараясь не поддаться страху.

– Кто-то предупреждал меня, что здесь могут быть змеи. Боюсь, он был прав.

– Значит, вы считаете меня змеей? – Он крепче сжал ее руку.

– Вы сами это сказали, месье, а не я, – Она потянула руку, но бесполезно – его пальцы были словно из железа. – По крайней мере мой муж не прикидывается цивилизованным человеком. Уже поэтому его компания предпочтительнее вашей.

Глаза Рида сузились и блеснули серебром.

– Вся увешана бриллиантами, нахально задирает нос и решила, что я хуже грязи под се ногами.

Кристина почувствовала запах алкоголя в его дыхании. Рид пил, но пьян не был. Взгляд его был тверд, голос звучал жестко, слова он произносил четко и отрывисто.

– Отпустите меня.

Его хватка ослабла, но он по-прежнему не отпускал ее.

– Вы сияете, как чертова люстра, во всех этих бриллиантах. Все имеет свою цену. Скажите, графиня, это плата вам за то, чтобы разыгрывать преданную жену перед нашими сливками общества?

– Как вы смеете обвинять меня? – Кристина с силой выдернула руку, не заметив, как раздавила цветок в кулаке. – А какое вознаграждение получили вы зато, что насмерть забили беспомощного человека?

Потянувшись, Рид пальцем качнул бриллиантовую сережку, свисающую с ее уха.

– Такая невинная, такая вся идеальная, – ухмыльнулся он. – Кто дал вам право судить и обвинять?

Кристина резко втянула воздух, но прежде чем придумала подходящий ответ, надсмотрщик продолжил, гневно тыча сигарой в ее сторону:

– В вашей жизни все было так легко и славно. Вы росли среди армии слуг, готовых исполнить любой ваш каприз. Вы не знаете, что значит быть голодным. Вы никогда не клянчили деньги на улице. У вас на руках никогда не умирал кто-то, кого вы любили.

Она собиралась осадить его, обращаясь с ним уничижительно, как и положено с отбросами общества. Но ее поразил этот всплеск ярости в человеке, который обычно вел себя так сдержанно. Потом удивление исчезло, уступив место ее собственному взрыву эмоций.

– Как вы смеете с такой уверенностью рассуждать о моей жизни? – гневно спросила она. – То, что вы видели смерть любимого человека, еще не означает, будто я не знала боли от потери близкого.

Ее голос предательски срывался. Рид невольно сделал шаг вперед и протянул руку, почувствовав внезапное желание успокоить ее. Она отстранилась.

– Не смейте прикасаться ко мне. Этими руками вы забрали чужую жизнь. Вы не можете отрицать того факта, что убили ни в чем не повинного человека.

Рид упрямо молчал. Как он мог оправдываться после того, как приложил столько усилий для создания правдоподобной картины гибели раба?

– И Джуно не единственный, кого вы убили, не так ли? – Голос Кристины дрожал от сдерживаемых чувств. – Не стоит отрицать этого. Этьен рассказал мне, что в Испании вы тоже убили кого-то и вас признали виновным в преступлении.

Рид затянулся сигарой, которую все еще держал в руке. Какая разница, что думает о нем Кристина Делакруа? Пусть думает самое худшее, его это не волнует. Через неделю, самое большее – через две он уедет. И исчезнет из ее жизни навсегда.

– Нечего сказать в свое оправдание, месье? – с издевкой проговорила она.

– Меня уже допрашивал и признал виновным судья, назначенный Карлом IV. Почему ваш приговор должен отличаться от его?

Кристина выжидающе смотрела на него, и в ее выразительных глазах смешались обида, сомнение и праведное негодование. Она смотрела так, будто, невзирая на все доказательства, надеялась, что он сможет оправдаться. Ее упрямство разозлило его. Проклятие! Что с ней происходит? Почему она не может быть такой же, как и все? Ему не нравилось чувствовать себя обязанным соответствовать ее высоким требованиям.

– Я с самого начала предупреждал вас – не стоит принимать меня за героя из книжки.

Кристина моргнула раз, другой, потом перевела дыхание.

– Вы вовсе не герой, месье. И уж конечно, не для меня, – ответила она сдавленным голосом.

Ее слона больно задели его. Желая ответить тем же, Рид проговорил:

– В ту ночь, когда я поцеловал вас, вы не выказывали никакого недовольства.

Кристина растерянно взглянула на него, лишившись дара речи от такой наглой бравады.

– Посмотрите на меня так еще, графиня. – Его голос звучал низко, хрипло. – И мне придется повторить этот опыт.

– Вы... – она с трудом подобрала слово, – мерзавец. Обеими руками подхватив юбки, Кристина повернулась и побежала по дорожке к ярко освещенному дому.

Рид, не двигаясь, смотрел, как она убегает. В этом сверкающем шелковом платье и горящих всеми цветами радуги бриллиантах она была столь же неуловима и прекрасна, как свет луны. Но для того чтобы сиять, ей не требовались никакие украшения. Он видел – так же красива она была и в ту ночь, когда они наблюдали за церемонией вуду, в простой ночной рубашке и с распущенными волосами.

Опустив глаза, на дорожке из ракушечника он увидел остатки цветка, который держала Кристина. Рид поднял один лепесток и легонько погладил его гладкую, нежную поверхность. «Ее кожа, – подумал он, – такая же бархатистая, когда ее касаешься». От этой мысли его охватила горячая волна желания. Когда Кристина, приоткрыв рот, посмотрела на него своими темными глазами, он чуть не поддался искушению сжать ее в объятиях, забыться, вдыхая ее аромат. Один ее взгляд может свести его с ума, пробудить в нем неистовую страсть. Одно прикосновение может заставить забыть, что она – графиня, а он – заключенный.

Забыть, что она жена другого.

Он бросил лепесток на дорожку. Обвинения Кристины больно ранили его. Но ведь она поступила справедливо, предоставив ему возможность оправдаться. Как ей удалось лишить его самообладания? Он чуть не поддался искушению открыть ей правду, пока не вмешалось его второе, циничное «я». Нет смысла связывать себя отношениями с женщиной, которую он никогда больше не увидит.

Мрачно сжав губы, он швырнул сигару и раздавил ее каблуком. Сунул руки в карманы и направился к своему бедному жилищу. Достаточно на сегодня веселья. Плохо, если Делакруа заметит его отсутствие и если ему это не понравится. План Рида по бегству с острова был уже почти готов. Он не мог дождаться, когда приступит к его исполнению.